Дорога в Лефер

Глава 12

В жизни своей они так быстро не бежали. Обессиленные, наши герои держались на одном чуде. Конхобар словно бы поделился с ними частью своей волшебной силы…

Все слуги де Местра ждали окончания действа, чувствуя, что творится нечто страшное. Грохот битвы распугал их, и они попрятались в самые далекие и глубокие норы. Естественно, никто даже и не думал, чтобы закрыть ворота: привратник дернул первым.

Взобравшись на холм, поросший вереском, наемники сперва услышали рокот, шедший из земных недр. Развернулись. С вершины, казалось, можно было дотянуться и забрать в ладонь замок барона Анри. Пелена, доселе скрывавшая звезды, была сорвана, и мириады огоньков очутились на небе. Видно, любопытство победило, и обитатели ночного неба высыпали поглядеть на происходящее. Башня, зашатавшись, начала рушиться. Она оседала под собственной тяжестью, поднимая вверх пыль и грязь, распространяя вокруг ужасный грохот. Земля дрожала, принимая на себя тяжесть потери.

Они ждали, вглядываясь в темноту. Ноги словно бы срослись с кустами вереска, и ни двинуться, ни шелохнуться сил уже не было. Рагмар, славившийся самыми зоркими глазами в своем племени (ирония судьбы!) щурился, напрягая зрачки, чтоб те…

— Что? Видишь что? А? — требовательно и нетерпеливо спросил Олаф.

— Да что тут увидишь, вождь, а? Темно здесь! Темно! Пыль! Покров черноты! Грязь! Люди де Местра по норам сидят. Они не люди, они крысы! Предали вождя! Бросили его!

— Их вождь погиб вместе с сыном. Им некому хранить верность.

Везучий попытался оправдать людей перед орком. За сородичей, какими бы они были, Олафу было стыдно. Но — тщетно.

— Ха! Откуда им знать, что они погибли?! Мы сами не видели гибель вождя! Вдруг он выжил?! — не унимался орк.

И откуда в нем только силы взялись для перепалки? Словно бы огонь подступал к его горлу и сердцу из самой души. Порыв заставил Рагмара повернуть голову, переведя все внимание больших глаз на Олафа.

— Они должны были проверить, кинуться туда, спасти. Только это зовется преданностью, остальное — ложь, — нахмурился Рагмар.

— Ты что, на стороне человека, использовавшего нас для пробуждения… этого? — покачал головой Везучий.

— Я на стороне верности, — гордо выпрямился орк.

Сделал он это очень неудачно. Ричард, поддерживаемый Рагмаром за левый бок, выгнулся дугой от боли. Зеленокожий закусил губу и замер. Слова лились потоком из сердца, но он закрыл свой рот на замок: малейшее неверное движение орка причиняло магу страшную боль. Тот все еще не оклемался после сражения с Дельбрюком, а уж произошедшее в замке здоровья никому не могло прибавить…

— Это… — Олаф хотел было продолжить спор, но осекся.

Краем глаза он заметил движение в замковом дворе. Облако, поднявшееся после обрушения башни, закрывало свет от факелов, зажженных (и когда только успели?) во дворе, но сейчас оно осело. И там… По двору…

— Смотри! — только и сумел выдавить из себя Олаф.

Видно было, как темная фигура движется в сторону ворот от руин донжона. То ли свет факелов боялся прикасаться к ней, то ли каменное крошево и пыль облепили, — ничего нельзя было разглядеть.

— Ну, ну… Боги, сделайте так, чтоб это был Конхобар… Молю! — обратился к небесам Олаф. — Да даже пусть это будет де Местр… Уж с ним-то я совладаю…

— Румгар-р-ра! — вырвалось из пасти Рагмара.

Лицо — превратившееся в тот миг в морду — было самым страшным, что когда-либо видел Олаф. Ну разве что оживший доспех мог сравниться… Отдаленно так…

— Румгар-р-ра! — повторил орк с еще большим чувством.

Он принялся плеваться и что-то бессвязно бормотать, озираясь по сторонам и продолжая плеваться. На плече Ричарда застыл такой вот сероватый плевок, но Магус не обратил на это никакого внимания.

— Древнее. Очень древнее. Почти как духи. Почти как духи. Румгар-р-ра! Румгар-р-ра! — не унимался орк.

Если бы Олаф сумел сейчас заглянуть в глаза орку, то он увидел, о, он увидел бы, как…

Вечером, у главного костра племени, ребятишки, девочки и мальчики, усаживались кружком. Он любили слушать преданья о былых временах, сотни которых знал Агмар. Рядышком усаживались даже те, кто прошел обряд посвящения, а порой и седые мужи. Все любили послушать о былом, вспомнить. Что связывало зеленокожие племена воедино.

Хитро улыбаясь, Агмар обращался то к самому маленькому, то к самому взрослому из собравшихся:

— Ну что, может быть, рассказать тебе о Грамше, оседлавшем бурю? Или о Даротуре, что водил сотни сотен воинов на битвы?

— О Румгаре! Румгаре расскажи нам, дедушка! О Румгаре! — говорил и малый, и большой.

— О Румгаре, значит? — довольно улыбался Агмар и кивал. — Будет тебе легенда о Румгаре. То было…

В те времена, когда зеленокожий народ правил всеми окрестными землями, с миром случилось страшное. Духи стали разговаривать на иных языках, реки пересохли, а в оставшихся вода была соленей морской. И вот издалека, из неведомых краев, явились странные люди. Они могли повелевать ветром и огнем, а уж металлом! До чего дивным оружием они пользовались! Их было мало, но каждый стоил сотни рослых зеленокожих бойцов. Народом зеленокожих правил мудрый Верховный вождь…

— Верховный вождь? — переспрашивал кто-нибудь из маленьких Агмара, будто бы это было самой дивной частью легенды.

— Да, Верховный вождь… Их у нас больше нет… С тех самых пор…

Он сумел договориться с чужаками. Те нашли воду для зеленокожих, научили разным премудростям, но попросили помощи в борьбе с иными народами. Катаклизмы сотрясали весь мир, и десятки чужестранных племен искали новых угодий на здешних землях. Верховный вождь сообразил, что с помощью неожиданного союзника сумеет отстоять свои владения от чужаков. Зеленокожие и повелевающие ветром дали клятвы верности и дружбы друг другу.

С каждым днем, с каждым мгновением на земле зеленокожих прибывало все больше и больше чужаков. Вместе с повелителями ветра они сражались, убивая сотни сотен чужаков, но сил их было мало. Очень мало! Повелители ветра забирали себе женщин чужеземных народов, чтобы те рожали богатырей, но — силы таяли. Мало кто из первых повелителей ветра остался в живых. Кто знает, случись иное, какой бы стала история зеленокожего народа?..

На этой части рассказа Агмар всегда вздыхал, но не поддельно, наигранно. Сердце его обливалось кровью от печали, от грез о несбывшемся…

— Но наконец почти все враги были побеждены. Зеленокожий народ и повелители ветра собрались для последнего удара, и…

— Что, дедушка, что? Ну что? Ну скажи!!!

— И нас предали… Их предали… Вождя повелителей ветра убили в ночь перед сраженьем, убили подло, в спину. Без него нам пришлось туго. И мы проиграли. Нас гнали долго, очень долго… Чужаки победили. Все восстали против нас, и былые наши победы обернулись еще более кровавыми поражениями. Нас начали загонять в леса, а их…

— Их? — раздавалось хором со всех сторон, от взрослых и детей.

— Их становище, Румгар, сравняли с землей. Всех их перебили. До единого. Никого не оставили. С нами поступили куда как благосклонней — со временем загнали в леса… Убили нашего Великого вождя… Но мы выжили. И будем жить. И мы будем бороться, чтоб однажды вернуть принадлежащее нам по праву! Не повторим судьбу Румгар, носивших металл с кожаной бахромой! Мы победим!

И одобрительный, яростный рев завершал древнее сказание…

— Это Румгар. Наконец-то я знал его. Дух сгинувшего народа. Давно сгинувшего. Последний остался. Не успокоится, пока не отомстит.

— Кому? — только и смог произнести Олаф.

— Как — кому? — удивленно произнес Рагмар. — Всем. И нам — за слабость в последней битве.

И только посвященным Агмар поведал недосказанное. В решающий момент последней битвы Великий вождь дрогнул. Он испугался последствий победы Румгар. Вдруг после они обратятся против зеленокожего народа?

Великий вождь приказал отступать. Повелители ветра понесли большие, слишком большие потери. Если бы зеленокожие богатыри остались… Но они не остались. Строй дрогнул, и вождь Румгар, поняв, что битва проиграна, бросился в гущу врагов. Что было с ним дальше, никто не знал…

Но если однажды Румгар вернутся — они отомстят. Страшнее всего отомстят зеленокожему народу, который не обрел ни славы, ни силы после той битвы…

— Это демон, — наконец-то произнес Ричард.

Теперь уже Олаф начал походить на оживший труп. Кровь схлынула с его лица, руки-ноги онемели, а глаза, казалось, обратились в угольки.

— К-кто?

— Демон, — менторским тоном произнес Магус. — Если бы видели лучше… Потом объясню… Тяжело…

Пусть мага может подвести зрение — но они могут почувствовать. Сознание Ричарда будто бы спустилось с холма, прокралось через ворота и встало позади чужака. На его плечах — без ветра, но подвластный нечеловеческой силе — развевался плащ с «рогами». Демон. Это может быть только он. Наступали последние времена: мир сходил с ума. Так, может, и Ричарду?.. Нет, надо держаться. Держаться из последних сил! Это всего лишь один-единственный демон! Древние народы сражались с сотнями, тысячами таких!..

И в итоге подпали под их власть.

«Ну, ладно, иные народы встали под знамена ангелов» — мысленно укорил себя Ричард. Но ведь ангелы-то не пришли… Не было слышно шелеста их крыльев. А демон — демон пришел… Вдруг за ним последуют другие, и что тогда?..

— Ну что, повспоминали древние предания? — все таким же менторским тоном продолжал Ричард. — А теперь пора уносить ноги! И все остальное, что от нас пока что осталось!

Рагмар и Олаф как никогда в жизни были солидарны с Ричардом. Да только — куда бежать? Где-то рядом могли находиться силы проклятых глоркастерцев.

Поднялся ветер, заигравший в волосах наемников. Он принес запах моря, терпкий запах соленого моря и свободы.

Они развернулись. Ричард возмущенно закряхтел: «Нельзя же так резко! Убьете еще! А мне столько книг осталось прочесть!», — но резко наступил на горло собственной песне. Там, вдалеке, угадывались очертания морского берега — и то ли города. То ли деревушки. Ага! Там можно укрыться хоть ненадолго!

— Надо добраться туда! — выпалил Олаф. — Пойдем!

— Эх, ну почему нельзя было спасти телегу… Она была такая удобная… — возведя очи горе, бубнил Ричард.

Похоже, он первый отделался от страха, порожденного возвращением на Хэвенхэлл демона.

— А вдруг он за нами погонится? — взволнованно произнес Рагмар. — Здешние духи нам не помогут… Они разбежались, напуганные Румгар.

Олаф покачал головой.

— А что нам остается делать? Доберемся туда, может, лодку какую возьмем… Авось даже раньше демона туда прибудем… Я бы на его месте вовсю позабавился с остатками замка. Покрушил бы, пометал бы молнии в небо, упиваясь могуществом… И только потом начал осваивать прилегающие земли… А мы к тому времени успеем обернуться с толпой магов. Уж они-то его скрутят, уж я-то знаю! Верно, Ричард?

Магус кивнул, подтверждая, что Олаф знает. А вот смогут ли победить демона маги, Ричард не подтверждал. Разве можно соглашаться в том, в чем сам не уверен?..

Пока они плелись меж холмов, начало пробуждаться солнце. Оно всходило над морем, окрашивая его кровью. Волны мирно ударялись о берег. На самой кромке земле приютилась рыбацкая деревушка: от нее на многие сотни шагов разило рыбой. Ричарду бы нос прикрыть, да руки его плетьми повисли на плечах друзей. Трава сама собою кончилась, и ноги их ступили на песок прибрежной дюны. С нее было очень хорошо видно деревню и…

— Стоять! Кто такие? — раздался голос из-за их спины.

Наемники повернулись, и каждое их движенье болью отозвалось в ребрах бедняги Ричарда. Опытный боец и лучший следопыт племени — они не заметили следов засады. Еще бы! После всего пережитого пролети над их головами дракон, они только и знали бы, что обсуждать превратности погоды.

— Стоять! Кто такие? Повторять в третий раз не буду!

Словно бы из-под земли выросли пятеро воинов. Без шлемов — чтоб на их металле не отражались солнечные блики. Бригантины были обтянуты…

— Ну слава богам, не глоркастерцы! — радости Олафа не было предела: бригантины патрульных были обтянуты черно-зеленым сукном, цвета Марорина.

Извечные враги Глоркастера. В общем-то, у этого города снобов и не было друзей, так что все остальные одиннадцать городов можно было считать его противниками. Все-таки было, было в этом мире нечто, в чем нельзя было ошибиться.

Патрульные застыли ненадолго, соображая, что происходит. Отряд Олафа представлял собой тое еще зрелище. Рослый орк и потрепанный воин (наемник, это уж как пить дать!), державшие под руки человека в облачении мага. Вид у них был такой, будто бы они недели от демонов бежали. О, как патрульные были близки к истине!

— Слушай, Олаф, ты, что ли? — внезапно спросил один из патрульных.

Выглядел он суровей, чем товарищи, двигался куда уверенней, да и меч у него был хорошим, не дешевка, каких сотни.

Олаф пригляделся. Лет сорок. Лысая башка, с правого виска только свисает клок каштановых волос. Козлиная бородка: не потому что как у козла, а потому что из нее козлы, казалось, сто лет дергали волосы…

— Эмиль! Эмиль Картавый! Да я тебя лет сто не видел! — радостно воскликнул Олаф.

— А это Ричард? — глаза Эмиля широко распахнулись. — А ну, парни! Быстро! Взяли под руки его! Давайте, давайте! Чтоб ни единого волоска с его головы не упало! Ну-ка, помогите! Да запомните хорошенько Олафа Везучего, славного на все Двенадцать городов!

В этих словах слышалось почтение. Сам Эмиль был из наемников. Ему приходилось не раз и не два сражаться с Олафом. Но отнюдь не плечом к плечу.

— А это твой новый боец? — одобрительно присвистнул Эмиль. — Да, добрый воин, добрый…

— А ты картавишь потихоньку? — ухмыльнулся Олаф.

Эмиль получил свое прозвище потому, что любил если не убить противника — так выбить ему зубы. Хлебом его не корми, дай ударить кромкой щитом по вражьей челюсти. Среди наемников так и повелось: «картавить» — значит выбивать зубы, а Эмиль, стало быть, получил кличку Картавый. Работники меча и щита всегда славились чувством юмора.

— Картавлю… Вот глоркастерцы скоро картавить начнут…

— Впятером, что ли? — вопросительно поднял правую бровь Олаф.

— Да какое там! — Эмиль пожал плечами. — Давайте-ка лучше к рыбакам заглянем, под крышу. Там и расскажу тебе все…

Отряд, двинувшийся к деревне, представлял собой то еще зрелище. Неудивительно, что встречать его высыпала вся деревня. Дети и взрослые, парни и девушки, старики и бабы, — во все глаза они смотрели на чужаков. Более всего внимания привлекал к себе орк, чье сородичи редко, очень редко забирались в эти края. Даже на Ричарда, едва ковылявшего и поддерживаемого патрульными, никто не смотрел. То есть почти никто. Магус поймал на себе взгляд рыжеволосой девушки, спрятавшейся за углом домика. Только лицо ее выглядывало из-за покрытой дерном стены. Это лицо что-то напомнило Ричарду, да только он никак не мог припомнить, что же именно. Он изо всех сил напрягал память, но…

И боль… И крики… И кровь… И крики… Мама… Мама!!!

Память била по его сердцу пламенем и болью, но Магус не сдавался. Он прокручивал раз за разом свои воспоминания. Ему казалось очень важным найти ответ. Что-то… Что-то было в этом воспоминании, которое никак не могло воплотиться в его голове… Да что такое?

Девушка не отрывала от Ричарда своего взгляда, и даже орк ее ни капельки не заинтересовал. Но — толпа.

Толпа людей в черно-зеленом запрудило то, что можно было бы назвать улочкой. Столько воинов! И как только их можно было не увидеть с холмов? Олаф никак не мог взять это в толк. Неужто он стареет?

— Ха, видишь, сколько ребят! И все прибывают! — бахвалился Эмиль. — Передовой полк мироринской рати здесь собирается. Идут холмами, чтоб быстрее. Как соберутся, будут бить глоркастерцев. Куда б вы ни шли, присоединяйтесь!

Картавый славился логической связью речей, в которых ни от логики, ни от связи почти ничего не оставалось. От слова «вообще».

— И много платят? — деловито спросил Олаф.

Вторая часть оплаты — если б она действительно была — оказалась погребена под руинами донжона. Попутную работку Олаф брал редко, но в таком-то деле… Тем более глоркастерцы… Проклятье! Демон! Надо предупредить!

— А кто здесь за командира? Мне надо с ним поговорить. Срочно! — Олаф едва ли не кричал.

— Вот, видите! Лучшие наемники готовы набить морду глоркастерцам! Денег мало, зато с народом! Да, с народом лучшего города! — Эмиль доброжелательно похлопал по плечу оказавшегося рядом десятника.

Парень, над верхней губой которого только-только начал пробиваться пушок, закивал и стремительно ретировался.

— Пойдем, Олаф, переговоришь с воеводой, — от добродушного тона не осталось и следа.

Эмиль говорил деловито, быстро и коротко.

— Эй! Помогите ребятам! Быстро! — ни к кому собственно не обращаясь, Картавый увлек Олафа к центру деревни, к дому старосты.

Рагмар же остался рядом с Ричардом. Бедные патрульные помогли ему доковылять до того самого крытого дерном домика, и теперь не знали, как отделаться от ноши и ее ужасного охранника. Вроде бы и командир приказал сторожить, и вообще…

— О шамане сам позабочусь, — буркнул орк, и бойцы едва не кинулись его обнимать. Ну, фигурально, конечно же.

Меньше чем через один удар сердца их и след простыл.

Орк огляделся по сторонам. Вокруг него образовался круг пустоты, границы которого образовали любопытные мароринцы и жители деревушки. Они боялись приблизиться к зеленокожему, но при этом не проявляли даже намека на угрозу. Им было просто интересно, кого это один из офицеров привел в деревню. Может, плечом к плечу с ними придется резать глокастерцев, почему нет? Надо было приглядеться к будущим товарищам по оружию. Если же придется убивать этих двух — тоже нормально, врага надо знать в лицо. Или в морду, если речь идет об орке.

Ричард осел на песок, пропитанный рыбьим жиром и покрытый высохшими водорослями. Рука его опиралась о прислоненную к стене лодку. Хозяин, верно. Решил высушить ее и проконопатить: рядом стоял бочонок с дегтем.

— Хорошая деревушка. В одних меня хотели забросать камнями, в иных прирезать… — отстраненным тоном произнес Ричард.

По его голосу совершенно нельзя было понять, шутит он или совершенно серьезен. Орк давно к такому привык. Ноги зверки болели, но Рагмар не мог позволить себе присесть рядом с человеком-шаманом. А вдруг на них нападут? Врага нужно встречать стоя. Так размахнуться проще.

— Лучше зайдите в дом, — донеслось из-за угла дома.

Орк развернулся. Перед ним, совершенно не боясь зеленокожего громадины, стояла невысокая (ну, по орочьим меркам) девушка, примерно одних лет с Ричардом. Хотя… Рагмар плохо разбирался в человеческом возрасте, он вполне мог ошибиться. Что он понял прекрасно — девушка не из пугливых. Сама предложила помочь неизвестно кому.

— А ты не готовишь для нас отравы? — напрямик спросил Рагмар. Даже после путешествия с наемниками он любил прямоту и честность.

— На мою еду никто не жаловался, — парировала рыжеволосая.

— Просто никто не выживал, — пожал плечами Ричард и требовательно посмотрел на Рагмара.

Тот помог человеку-шаману встать. Девушка распахнула дверь и впустила новоиспеченных гостей внутрь.

Рагмару пришлось сложиться чуть ли не вдвое, чтобы не пробить крышу головой. Домик представлял внутри одну-единственную комнату, устланную соломой и луговыми цветами. В центре горел очаг с подвешенным котлом. В нем что-то булькало, что-то, по запаху сравнимое с жареной олениной. Так, во всяком случае, показалось орку. Бурчанье желудка зеленокожего заставило девушку вздрогнуть.

— Я сейчас… — растерянно произнесла она. — Только уложим твоего спутника отдыхать…

Ричард благодарно опустился на низкую, широкую лавку. Рыжеволосая девушка укрыла мага одеялом, сшитым из мириады лоскутов. Наконец-то он сумел заглянуть ей в глаза… Он… Где-то он их видел?..

И кровь… И крики… И стоны… И боль… И кровь… Мама… Мама!!!

Тьма стучалась в душу Ричарда Магуса, но он сражался из последних сил. Он едва не сдался там, в замке. Он хотел, о, он действительно хотел сдаться! Тогда бы мир, овладевший его телом, стер бы в порошок проклятого демона, и душа Ричарда могла бы спокойно улететь к небесам. Но что тогда случилось бы с этой деревушкой? Только заглянув в глаза к этой рыжеволосой девушке, он понял, что не зря решил сразиться с миром там, в комнате, освещаемой болотным огнем. Только он сам не понимал, почему. Глаза… Где же он их видел?

И кровь… И крики… И стоны… И боль… И кровь… Мама… Мама!!!

Он закрыл глаза: так было легче сражаться. Сейчас он был всецело поглощен боем за самого себя. Нужно было продержаться. Еще немного, еще самую капельку… Продержаться…

Девушка сняла булькающий котелок с крюка, держа его ухватами. Она не успела ничего сделать, как орк выхватил котелок. Голыми руками. Мгновение спустя он закусил губу и вновь повесил котелок на крюк. Девушка погрозила громадине, раза в полтора больше ее самой, пальцем.

— Голодный, — виновато понурил голову орк. — Очень голодный. Могу есть прямо из котелка.

— А как же… — начала было девушка, но ее оборвал голос Ричарда.

Голос, словно бы шедший из-за окоема, из иных миров.

— Не надо. Кормить меня не надо… Не стоит…

«Бессмысленно. Я все равно уйду. Очень скоро уйду. Только бы силы собрать для последнего похода» — хотел было сказать Магус, но что-то его остановило. Эта девушка… Кто же она? Почему ему так важно ее вспомнить?..

— Ну ладно… — досадливо протянула девушка. — Тогда кушай. Я тоже не буду.

Он поставила котелок на сложенный из камешков постамент с углублением, размером точь-в-точь с дно котелка, и протянула орку ложку на длинном черенке. Рагмар низко поклонился (это стоило ему четырехкратный усилий — но все-таки стоило!) и… В человеческом языке сложно подобрать слово для этого. Пусть будет — «стремительно набросился». Да, именно, Рагмар стремительно набросился на еду. Девушка смотрела расширенными глазами на происходящее. Чего бы она не пережила в своей жизни — а о многом говорили ее глаза — такого она точно не видывала.

Котелок опустел в считанные мгновения. Рагмар довольно облизнулся, показав свои безразмерные клыки, и вернул вылизанную до блеска ложку обратно.

— Благодарю тебя, хозяйка, пусть духи будут благосклонны к этому очагу, а огонь в нем никогда не гаснет, — величаво произнес орк. — Я давно не пробовал ничего подобного.

Сам облик довольного Рагмар подтверждал: это правда, сама что ни на есть правдивая правда.

— Но позволь мне спросить твое имя… Я хотел бы славить перед духами твое имя.

Это была редкая честь, которую орк редко когда оказывал даже своему сородичу, что уж говорить о человеке. Но девушка практически спасла его от голодной смерти, а это дорогого стоило.

— Мой имя… — она взволнованно глянула на Ричарда.

Магус напрягся. Может, оно поможет вспомнить?..

Губы ее разомкнулись, чтобы произнести звуки, но стук раскрывшейся двери похоронил их в глубокой пучине.

На пороге застыл Олаф. Глаза его сверкали, а губы расплылись в довольной улыбке. За его спиной ухмылялся Эмиль.

— Ребята! Хватит бока греть да девчонок глазами пожирать! Будем бить глоркастерцев, пока не закартавят! — от силы, что была сокрыта в этом радостном возгласе, кровь стыла в жилах.

Рагмар пошел было к Ричарду, но девушка оказалась у лавки раньше опытного охотника. Худенькая, она помогла Магусу встать на ноги.

— Легче пушинки… Будто б и нет тебя здесь — с удивлением, ни к кому собственно не обращаясь, произнесла она. — Возвращайся. Слышишь. Возвращайся обязательно.

И столько было в этой фразе чувств, что даже беспардонный Эмиль предпочел отвернуться, чтобы не мешать Магусу и странной рыжеволосой девушке обмениваться взглядами. Взглядами — это все, что она могли себе позволить. Взглядами — это все, что сейчас нужно было Ричарду. Эти глаза… Их свет заставлял вернуться, просил вернуться, умолял вернуться…

— Я попробую… — виновато произнес он и, поддерживаемый с обеих сторон Олафом и Рагмаром, поплелся прочь.

Она еще долго, невероятно долго стояла на пороге и смотрела только на него. Ричард обернулся, несмотря ни на что, — а она стояла, и глаза ее просили вернуться. Глаза… Где же он видел эти глаза?..

И кровь… И крики… И стоны… И боль… Пламя… Искры… Трупы… Мама… Папа… Мама!!!

Путь до жилища старосты показался ему вечностью. Повсюду — меж хижинами, на пляже, на холмах и прибрежных дюнах — мелькали черно-зеленые одежды. Мироринские силы все прибывали и прибывали. Как же они могли просмотреть, пока шли холмами, этакую-то силищу?..

Магус подумал, что в этакую-то ночь они могли проглядеть вторую Смуту и гибель всех Двенадцати городов. А еще — он подумал, что в действительности воинов в черно-зеленом было не так много… И мало, безбожно мало опытных бойцов: Морорин, хоть и был портовым городом, но славился качеством… В общем, в Двенадцатиградье это прозвали мороринством: бедность не бедность, а медяк даже жалко сперва отдавать, после же — не пожалеешь и золотого. Вот когда глоркастерцы подойдут к самому порту, уж мороринцы-то не поскупятся!

Жилище старосты можно было, с определенной натяжкой, назвать полноценным домом. Нет, то были не белокаменные палаты или бюргерский дом, но определенный достаток чувствовался. Вся деревня собиралась здесь в праздничные дни или в годину испытаний. Здесь же хранился запас продовольствия на крайний случай. Пахло котами — бессменной, надежной стражей зерна. Жаль только, что рыбу им нельзя было доверить, а то бы!..

Жилая часть дома состояла из одной комнаты, но полы здесь были устланы плетеными ковриками. Посередине размещался стол, на котором мироринцы разложили карты здешних краев.

Ричард без труда угадал командира, мироринского воеводу. Кряжистый, в дорогой корацине, на лбу кожаный ремешок: держать волосы, чтоб в глаза не лезли в бою. Скупой на слова, он властно раздавал приказы собравшимся вокруг него людям. Эмиль — тут как тут — что-то шепнул на ухо обладателю корацины. Тот повернулся, позабыв о делах. Видно, придавал большое значение гостям. Одобрительно крякнул, окинув взглядом могучего орка: тот специально напустил на лицо выражение погрозней.

— А это знаменитый Ричард Магус, отправивший на тот свет не одну армию, — уважительно произнес мироринский воевода.

— И даже не десять, — совершенно спокойно ответил Ричард. — Но куда мне до славного стремительными атаками Томаша?

— Не врали о твоих познаньях, не врали, — воевода довольно погладил усы.

Хоть и разлапистые, но собранные в косички: чтоб врагу в сраженье труднее было ухватиться.

— Ну, раз все здесь… Рассказывайте… — Томаш требовательно посмотрел на Олафа.

Командиру пристало обсуждать войну только с командиром.

— Повторяться не буду, расскажу главное… — кивнул Везучий.

И точно, Олаф быстро, очень быстро поведал о случившемся. К счастью, он опустил ключевую роль своего отряда в деле возращения забытого кошмара.

— Демон, значит? — переспросил Томаш.

Все молчали. Ричард знал многих, кто здесь собрался. Едва ли не две трети воинов, сейчас стоявших в доме старосты, были из наемников, прошедших огон, лед и магию. Со всеми он сражался: плечом к плечу или глаза в глаза. Он знал, что эти люди не из пугливых. Но все-таки, демон?..

— Совсем близко глоркастерское войско. Пусть я ненавижу их, но вдруг они помогут нам в битве? Тысячу лет никто с ними не дрался, и… — Томаш ухмыльнулся удачной шутке. — И даже сами демоны не знают, как с этим гадом сражаться.

— С глоркастерцами? — начали переспрашивать собравшиеся.

— Хм…

— Чтоб им!

— Все-таки, демон…

— Ради такого можно и забыть…

— Но только — на одно сраженье.

— Эй! Очнитесь! Это же глоркастерцы, да они нас!..

— Глоркастерцы, командир.

Голос этот отличался от сонма других. Первым обратил внимание на вошедшего в дом черно-зеленого воина Олаф.

— Глоркастерцы, командир, — повторил воин громче, и на него начали смотреть.

— Глоркастерцы! — и замолчали все…

Пестрел воздух от красно-желтых знамен. Глоркастерское воинство выстраивалось в двух полетах стрелы от рыбацкой деревушки. Их было много, очень много! Шлемы сверкали в лучах полуденного солнца. Ветер игрался с плюмажами и накидками.

А впереди возвышался лорд в баснословно дорогих латах — и человек в наглухо надвинутом шлеме и странном, невиданном доспехе. Сами глоркастерцы удивлялись, как этот выскочка легко и властно командует самим лордом! Но тот — подчинялся, из страха и желания победить давних врагов. Всех врагов. Навсегда. И только трое знали, кто он таков, этот человек в странном доспехе и белом плаще с «рожками».

Глоркастерские герольды привезли в деревню предложение сдаться. Им обещали жизнь. Томашу стоило только сжать кулаки, и бахвалы поняли, что к чему. Мироринцы шли на бой.

Черно-зеленый строй выстроился напротив красно-желтого. Он был много, много уже и слегка короче.

— Как мало, боги, как мало! — не выдержал Олаф.

— Сколько бы ни было, они будут сражаться до конца — и чуть дольше, — отстраненно произнес Ричард.

Сейчас он думал о глазах, о ее глазах… Где же, когда же он их видел? Он силился вспомнить, но…

И кровь… И крики… И кровь… Пламя… Мама… Мама!!!

Не раздалось ни криков, ни пенья труб, ни ругани. Воины просто пошли друг на друга, а небо прорезали стрелы…