Достойный любви

Глава 10

— Но Мэгги!.. Это же просто цыпленок! Он много не ест!

— Вильсон! Сейчас же отвяжи веревку и отпусти его на все четыре стороны!

— Ты же сама сказала, что я могу завести себе кого-нибудь, — плаксиво, нахмурив брови, канючил Вильсон.

— Да, я разрешила тебе завести домашнее животное, но я не думала, что ты разведешь здесь целый зоопарк.

Сегодня Мэгги была непреклонна, и у нее были на это свои причины. Она только что постирала белье и собиралась его развешивать. Представив себе, что ей надо нести тяжелое ведро через весь двор, каждую секунду рискуя запутаться в длинных веревках, которыми были привязаны пленники Вильсона, Мэгги решительно взбунтовалась. Это был действительно настоящий зоопарк: енот, белка, два кролика, вечно шипящий еж и петух. Чтобы они не разбежались, Вильсон повбивал колышки по всему двору и привязал к ним животных.

Страстная любовь Вильсона к животным оказалась для Мэгги полной неожиданностью. Он брал всех без разбора, и у Мэгги уже не было сил с ним спорить.

— А он будет нести яйца!

— Он не будет нести яйца. Яйца несут только куры.

Вильсон наклонился и внимательно осмотрел свое последнее приобретение. Затем он выпрямился и уверенно произнес:

— Он будет нас будить по утрам.

— Немедленно отпусти бедного цыпленка.

Зажав в зубах прищепку, Мэгги решительно направилась к бельевой веревке, натянутой между двумя соснами, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Только этого ей еще не хватало! Чего придумал! Лишний рот ей на шею. Пусть это всего лишь цыпленок! Попробуй еще и его прокорми! У них и так в кладовой хоть шаром покати! Мэгги еще долго не могла успокоиться. Все утро она не находила себе места, и причиной этому был Гордон. Он не появлялся уже больше суток, хотя и обещал вернуться еще вчера вечером. Мэгги не спала всю ночь, прислушиваясь к шорохам, но так и не дождалась его. Она придумывала Гордону разные оправдания, пытаясь себя успокоить, но ничего не помогало. Образ старой поцарапанной фляжки, которую он всегда носил с собой, неотступно стоял перед глазами, навевая мрачные мысли. Ведь у него нет перед Мэгги никаких обязательств. Он о себе-то забывает, куда уж ему помнить о какой-то Мэгги?

Да и вообще, кому какое дело здесь в Колорадо до двух пришлых чужаков из Англии? Гордон взрослый и самостоятельный человек. Делает что хочет, живет как хочет… Зачем ему обременять себя восьмилетним мальчиком и семнадцатилетней девушкой? Лишняя обуза. Судя по всему, ему нравится та жизнь, которую он ведет.

Мэгги все прекрасно понимала, тем не менее всю ночь не сомкнула глаз и несколько раз, услышав какой-то шорох, выбегала на улицу. Ей все казалось, что он вернулся. Уже светало, когда она наконец окончательно смирилась с тем, что он не придет. А ведь у него остались ее деньги, на которые они хотели купить лошадь!

Цыпленок поднял невообразимый шум, когда Вильсон отвязал веревку от его шеи и отпустил его на волю.

Бедняга с перепугу начал носиться по двору, вереща и хлопая крыльями как ненормальный, отчего во все стороны летели пух и перья. В припадке безудержного страха цыпленок вдруг ринулся прямо на Вильсона, который с воплями сиганул в угол.

Остальная живность тоже переполошилась и бросилась на своих тонких коротких ножках врассыпную, но едва они успевали сделать несколько шагов, как натянутая до отказа веревка, болтавшаяся у каждого заложника Вильсона на шее, валила их с ног. Раздавались хрипы, визг и немыслимые стенания.

— Сейчас шлепнешься и нос себе разобьешь! — погрозила Мэгги, в то время как Вильсон, не разбирая дороги, с широко открытыми глазами носился по двору, спасаясь от разъяренного цыпленка.

События были в самом разгаре, когда из-за поворота вдруг появилась странная процессия: впереди верхом на лошади ехал Гордон, чуть поодаль шли пять женщин, увешанных мотыгами, топорами и лопатами.

Мэгги радостно охнула, бросила мокрую рубаху обратно в ведро и, словно на крыльях, понеслась навстречу Гордону. Ей стоило огромного труда, чтобы удержаться и не броситься ему на шею. Умышленно замедляя шаг, Мэгги успела отдышаться и уже спокойно подошла к приближающемуся разношерстному кортежу.

— Привет.

Гордон снял шляпу:

— Доброе утро.

За деревьями мелькнуло испуганное лицо и взъерошенная рыжая копна Вильсона, за ним по пятам промчался настырный петушок, и через секунду они вновь скрылись из виду.

— Пришлось задержаться в Пайети Хилл немного дольше, чем я рассчитывал, — виноватым тоном заговорил Гордон. — Между Фибрином и Манси были оползни, и дорогу занесло. Полдня пришлось лопатой орудовать, пока расчистил.

На Гордоне и впрямь лица не было. Бледный, с припухшими красными глазами, он еле стоял на ногах. «Видимо, успел хорошенько промочить горло, — подумала Мэгги. — Вот и занесло дорогу. Ну, да Бог ему судья».

— Я так рада, что вы вернулись. — Счастливая улыбка блуждала на ее губах.

Взгляд Мэгги скользнул в сторону женщины, и она едва сдержала невольный вздох, досадуя на себя за свою оплошность. Этим женщинам не потребовался бы грим, если б им пришлось играть бандитов с большой дороги.

— Знакомьтесь: Мэгги Флетчер… Мосес Мелони… — представил Гордон.

Мэгги невольно отшатнулась, когда невысокая коренастая эскимоска с хищными горящими глазками шагнула вперед. Широкие плечи Мосес выдавали недюжинную силу. От всей ее фигуры веяло чем-то диким и необузданным. Казалось, ей ничего не стоит голыми руками задушить медведя. На ней были грубые мужские ботинки, заношенный до блеска комбинезон и огромная шуба из медвежьей шкуры.

Мэгги почувствовала на себе колючий бесстрастный взгляд.

— Я слышала, нужны рабочие на шахту.

Голос у нее был низкий и хриплый, какой обычно бывает у любителей спиртного. На голове у нее была грязная поношенная меховая шапка желтоватого цвета из-под которой грязными сосульками свисали и топорщились в разные стороны нечесаные пряди волос. В чертах ее лица было какое-то странное безвременье. Невозможно было определить, сколько ей лет. Ей можно было дать тридцать, а можно и все шестьдесят.

— Да, — ответила Мэгги. — Я так понимаю, что вас заинтересовало мое предложение?

Мосес огляделась по сторонам:

— Может быть. Если сойдемся в цене.

Мэгги посмотрела на Гордона и снова перевела взгляд на Мосес:

— Хорошо, я предлагаю вам одну треть всего, что мы добудем.

Мосес стрельнула глазами на Гордона.

— Треть?

— У нас речь шла о четвертой части, — уточнил он. — Так договаривались.

Мэгги в это время предавалась невеселой арифметике: половину Гордону, четвертую часть Мосес, значит, им с Вильсоном остается четвертая часть. Конечно, не совсем то, о чем она мечтала, но им с Вильсоном должно хватить, если на шахте окажется много золота.

Мосес и Гордон замерли, пожирая друг друга глазами. Наконец Мосес отвела взгляд и бросила через плечо, ни к кому, собственно, не обращаясь:

— Ну? Четвертая часть?

Женщины мрачно переглянулись и все как одна закивали головами.

Мосес посмотрела на Мэгги:

— Вам уже говорили, кто мы такие?

— Да… кое-что… — Мэгги замялась.

— Две проститутки, одна идет за ограбление банка, другая за убийство. Сама я тоже не подарок, — сказала Мосес.

Шахтерки как на подбор! Таких старателей, верно, ни у кого нет.

— Ну что? Вас это не смущает?

— Нет. — Мэгги чуть не поперхнулась.

— Меннинг сказал, что он управляющий, то есть мы работаем на него.

Мэгги испытывающе взглянула на Гордона и подтвердила:

— Да, он управляющий.

Опять стрелой промчался Вильсон, размахивая руками и вопя не своим голосом.

Мосес проводила его долгим взглядом и сказала:

— За мальчиком никак петух охотится.

— Я знаю. Рано или поздно один из них разобьет себе нос, — ответила Мэгги и тут же перешла к делу: — Когда вы сможете приступить?

— Завтра.

— Прекрасно! — Мэгги не скрывала восторга. Мысль о деньгах, которые скоро потекут к ней и Вильсону, приятно обожгла щеки. — Я приготовлю завтрак.

— Мы сами себе готовим, — ответила Мосес, вперив свой взгляд в черный проем шахты.

Мэгги затаила дыхание: неужели сейчас напомнит о привидении?

— Инструмент у нас свой, — добавила Мосес.

Это было очень кстати, так как у Мэгги вообще ничего не было.

— Хорошо.

Не отрывая взгляда от Проклятой Дыры, Мосес твердо сказала:

— Если там есть золото, то мы его возьмем.

Мэгги и не сомневалась. Мосес никакое привидение не страшно, потому что она сама страшнее привидения. Встреться они на узкой дорожке, привидение первое не выдержит и задаст деру.

Гордон наконец освободил Вильсона от кровожадного петуха, и вокруг воцарилась тишина.

На следующее утро женщины появились в шахте ровно в пять часов утра. У них был такой измотанный вид, что казалось, будто они целую ночь карабкались по скалам.

Попытки Мэгги познакомиться со всеми женщинами ни к чему не привели. Мосес сказала ей, что они пришли работать, а не лясы точить, поэтому она не видит никакой необходимости со всеми знакомиться. Имена, по ее мнению, роли не играют. А если Мэгги уж очень хочется, то может звать их «хулиганками» — так их все в городке называют.

Ровно в 5:07 они приступили к работе. Весь необходимый инструмент: кайла, топоры, лопаты, фонари — они принесли с собой.

Мэгги даже не заметила, как прошел этот день. Ничего особенного не произошло. Ровно в пять часов вечера женщины вышли из шахты и гуськом потянулись вниз по тропинке под гору.

Мэгги видела, как они уходили, но остановить их и спросить, как дела, не решилась.

На второй день ровно в пять утра женщины вновь появились у шахты. У входа их встретил Гордон, и они коротко о чем-то переговорили. Затем все пятеро скрылись в темном зеве шахты. Гордон бросил мимолетный взгляд в сторону Мэгги, повернулся и, ничего не сказав, пошел по направлению к городку. Мэгги заметила, что он еще ни разу не спускался в шахту.

Мэгги чувствовала, что Гордон робел и испытывал смущение всякий раз, когда они оставались с глазу на глаз. Она старалась, чтобы он чувствовал себя с нею легко и свободно, а получалось все наоборот. Мэгги ломала себе голову, отчего это происходит, и порой ей казалось, что она ему просто совершенно безразлична.

Прошло три дня.

Гордон появлялся каждое утро, давал женщинам задание и потом целый день где-то пропадал, появляясь под вечер. Мэгги понятия не имела, где его носит и чем он занимается.

Она вообще о нем ничего не знала: ни где он ест, ни где спит. Тем не менее за последнее время Гордон сильно изменился, особенно его внешний вид. Он уже совсем не походил на нищего с паперти, как раньше. Каждый день он появлялся чисто выбритым и причесанным. Мэгги отметила, что, словно по мановению волшебной палочки, он превратился в довольно красивого мужчину.

Пошла вторая неделя.

Кое-где начали появляться полости в породе и россыпи. Место обещало быть богатым. Все чаще и чаще под песком и гравием стали попадаться золотые хлопья и самородки. Золотой песок добывался во множестве.

— Значит, здесь есть золото? — спросила как-то Мэгги, когда Горди в очередной раз поделился с ней радостными новостями.

— До золотоносной жилы добраться гораздо труднее, чем до золотого песка, — заметил Гордон.

— Ну все равно есть надежда, что в один прекрасный день найдем и золотоносную жилу, — улыбнулась Мэгги.

— Может быть. Я думаю, что лучше всего купить осла и пустить его в шахту.

— Осла? — удивилась Мэгги.

Для полного счастья ей не хватало в жизни только осла, всех остальных тварей уже было по паре.

Мэгги споро достала из печи три каравая и положила их на стол, чтобы остыли.

— Смейтесь, если вам угодно, но это факт. Скольким старателям подтрафило! А наткнулись на жилу только благодаря ослам. Вы не слышали рассказ Язвы Джонсона? — И, не дожидаясь ответа, Гордон поведал ей историю о том, как однажды вечером осел Джонсона сбежал от своего хозяина и как его долго искали, а когда нашли, то осел стоял прямо на золотой жиле.

— Вы смейтесь-смейтесь. Но так это было на самом деле.

— Горди! — Мэгги укоризненно покачала головой. — Кто же поверит этим сказкам?

— Да-да, вы смеетесь. Да только то же самое вам может рассказать Бесхребетный Джек Хеншоу. Он клянется, что его мулы сбежали, а нашел он их под огромной черной скалой, куда они забились, прячась от сильного урагана. Ураган разошелся не на шутку, дождь хлестал не переставая, и Джек решил переждать, пока поутихнет. От нечего делать он огляделся. И что же, вы думаете, он увидел?

— Золото?

— Золото. Только не сразу. Порода в некоторых местах показалась ему подозрительной, и он отколол несколько кусочков на пробу. Потом принес их в городок и уговорил своего дружка проверить образцы.

— Мне многие говорили, что умеют находить воду, золото, серебро с помощью ивового прута.

Мэгги жестом пригласила Гордона к столу, кивнув на только что снятый с печи котелок с тушеным мясом, от которого по землянке распространялся изумительный аромат.

— Оставайтесь с нами ужинать, а то я наделала столько, что мы сами не съедим.

— Спасибо, я бы с удовольствием, но надо идти.

— А у меня еще кукурузные лепешки, — соблазняла она его.

— Благодарю за приглашение, но сегодня не могу.

Мэгги была разочарована, но не показала и виду.

— Тогда в следующий раз? — спросила она с улыбкой.

— В следующий раз.

— Горди, а где вы живете? — вдруг спросила Мэгги. Вот уже несколько недель этот вопрос не давал ей покоя. Гордон появлялся и исчезал, как ветер в чистом поле.

— Да так. Где придется. — Неопределенно ответил он.

— Это далеко отсюда?

— Почему вы спрашиваете?

— Так… — Мэгги присела на минутку. — Я просто подумала… почему бы вам не поселиться где-нибудь поближе. Это облегчило бы жизнь. Я имею в виду, вам не пришлось бы вставать так рано. Ведь женщины приходят ни свет ни заря.

Он с любопытством оглядел ее лачугу.

— Нет, нет. Не здесь, — торопливо пояснила Мэгги.

— А где же?

— Я вот что подумала: не купить ли нам палатку. Возьмите все золото, которое у нас есть. Поставим ее где-нибудь поблизости. Тогда вы всегда будете рядом, на случай, если вы мне понадобитесь.

— У нас пока хватает денег только на то, чтобы платить этой компашке. Иначе разбегутся.

— А тот крупный самородок, который вы показывали мне пару дней назад? — подсказала Мэгги.

— Я еще не носил его на оценку.

— Так сходите в лагерь и отдайте на оценку, и потом купим палатку. — Мэгги встала и помешала мясо. — Да, если не трудно, зайдите в лавку на обратном пути и купите соли и пищевой соды, а то у нас кончилась.

Гордон всегда старался держаться особняком, и сейчас его неприятно поразили ее слова. «У нас кончилось! Золото, которое у нас есть!»

— Что-нибудь еще?

— Нет. Больше ничего не надо, — улыбнулась она и прибавила шепотом, когда за ним закрылась дверь: — Больше ничего не надо… пока, а там видно будет.

На следующий день вечером Мэгги уже хозяйничала вовсю.

— Яблочный пирог! — слышался от камина ее звонкий и счастливый голос.

Последние лучи заходящего солнца бросали косые лучи на землю.

Горди точил ножи. Неторопливо отложив работу, он поднял голову.

— Все уже готово. Я сейчас вынимаю.

— Я не люблю яблоки, у меня от них икота.

Мэгги нахмурилась:

— Икота?

Вечер следующего дня…

— Сегодня у нас на ужин кролик и печенье…

Мэгги стояла на пороге, щурясь на заходящее солнце и прикрывая ладонью глаза. Наклонившись над лотком, Гордон просеивал породу. Дневная выработка уже вывозилась из шахты доверху груженными телегами, работы всем хватало. Неохотно оторвавшись от своего занятия, Гордон спросил:

— Кролик жареный?

— Нет, вареный с соусом.

— Спасибо, но я люблю жареное мясо.

Она вздохнула и прикрыла за собой дверь.

Солнце золотило кромки деревьев и медленно опускалось за горы.

— Пирожки со смородиной и жареная курица. — Мэгги сияла, глаза ее улыбались.

Гордон быстро встал, отряхнул пыль на коленях.

— Сейчас, я только руки помою. Две секунды!

— Можешь не торопиться. — Улыбаясь, Мэгги захлопнула дверь. — Вильсон, убери свои ботинки. У нас сегодня гости к ужину! — раздался ее счастливый голос.