Достойный любви

Глава 8

После обеда Мэгги перемыла посуду и, сложив ее стопочкой, устало улыбнулась, вспоминая, с каким аппетитом Гордон поел все, что она наготовила. Ей и самой было приятно, что за столом, кроме нее и Вильсона, был посторонний человек, перед которым она могла похвастаться своими кулинарными способностями.

Мэгги удивилась, когда увидела Вильсона и за ним, словно привязанную к нему, фигуру Горди. По его настороженному взгляду она поняла, что пришел он не по своей воле. Похоже, Вильсон встретил его по пути в школу и каким-то образом убедил прийти сюда. Быть может, даже опять сказался больным или нафантазировал чего-нибудь похлеще.

Вильсону пришлось проявить чудеса изворотливости, чтобы заставить Гордона проводить его домой. Мэгги же не составило особого труда уговорить его составить компанию ей и Вильсону за обедом. После еды все болезни Вильсона как рукой сняло, и он так насел на своего нового друга, что тому ничего не оставалось, как поиграть с мальчиком в мяч… потом в салки… потом… потом Горди научил Вильсона втыкать нож в землю из разных положений. Мэгги и сама увлеклась. Она раньше и не подозревала, что существует так много способов.

Позже они пошли рыбачить за холм и пропадали там до самого вечера. Мэгги несколько раз выходила смотреть. Из-за пригорка видны были два рыжих затылка — большой и маленький. Временами они начинали сосредоточенно метаться из стороны в сторону: видимо, хорошо клевало.

Мэгги улыбалась и возвращалась обратно. Она была благодарна Меннингу за то, что он взял мальчика на рыбалку. Вильсону всегда не хватало мужской поддержки. Он воспитывался без отца, который погиб в железнодорожной катастрофе, когда Вильсон едва научился ходить. Мэгги тяжело вздохнула…

Они вернулись под вечер, когда солнце уже клонилось к горным вершинам. Оба усталые и довольные, с целой охапкой свежей рыбы, которую Мэгги тут же, почистив, обваляла в муке и пожарила на ужин. Ужин вышел на славу. Да и день этот, веселый и беззаботный, стал целым событием в их жизни.

Мэгги не отдавала себе отчета в том, откуда взялось это чувство, но что-то подсказывало ей, что Т.Г. Меннинг необычный человек. У себя в Англии она бы еще десять раз подумала, прежде чем заговорить с человеком, который так мало заботится о своем внешнем виде. Но Т.Г. был особенным. Она поняла это еще в тот момент, когда он на руках вынес ее из конторы. Мэгги не знала, какое место он займет в ее жизни, но чувствовала, что встретились они неспроста.

На самом деле, если не обращать внимания на его затрапезный вид, Гордон производил весьма приятное впечатление: он оказался интересным собеседником и его манеры за столом были безукоризненны.

Но что самое главное, Гордон был для Мэгги загадкой. Трудно было понять, что скрывается за его драными лохмотьями и безобразной внешностью.

Мэгги хотела, чтобы он посидел с ними после ужина, но Гордон, видимо чувствуя себя не очень уютно, поспешил уйти. Мэгги даже не успела остановить его. Он, словно заяц, стреканул за дверь с недожеванным куском рыбы.

Вильсон торопливо допил молоко и выскочил вслед за ним из-за стола, на ходу объясняя, что Горди еще обещал научить его насаживать на крючок приманку для форели.

Неожиданное появление Т.Г. Меннинга внесло приятное разнообразие в жизнь Мэгги. Они часто встречались в городке, но за деловой суматохой она не могла выкроить времени зайти к нему или пригласить его к себе в гости.

В глубине души Мэгги признавала, что с мужчинами она чувствует себя неуверенно. Может, она бы и понравилась Гордону, если бы могла складно и интересно говорить.

Танцы и вечеринки устраивались у тети Фионнулы весьма редко, и, хотя Милдред и Гвендолин из кожи вон лезли, чтобы заполучить в дом более или менее приличных молодых людей, это им редко удавалось.

И по правде говоря, к концу дня Мэгги так уставала, что ей было не до развлечений. Она запасалась бутербродом со стаканом холодных сливок, томным бульварным романом и шла в свою комнату. Бульварный роман долгое время оставался для Мэгги единственным источником, из которого она черпала сведения о мужчинах.

Перед сном она часами просиживала на постели с книгой в руках. Здесь были и Каламита Джейн, и Дедвуд Дик, и Кит Карсон. Когда ее утомляло чтение, она откладывала книгу, закрывала глаза и начинала мечтать, то воображая себя Мег из «Маленьких женщин» Луизы Мей Олкотт, то переносилась к героям «Путешествия в центр Земли», или «Двадцать тысяч лье под водой», Жюля Верна.

Она их всех любила.

Мэгги сняла фартук, отложила его в сторону и подошла к кровати Вильсона. Мальчик, разметав руки и ноги, крепко спал. Он так умаялся за день, что уснул, едва коснувшись головой подушки. Мэгги осторожно натянула одеяло на его раскрытые ноги и присела на краешек кровати, глядя на его розовощекое с ангельскими чертами личико. Ей вдруг стало отчего-то грустно, и сомнения с новой силой охватили ее. Правильно ли она поступила, приехав в Колорадо? Несмотря на здешнюю красоту, это был край дикий и суровый, может даже слишком суровый для ребенка. За те несколько недель, что они здесь провели, Мэгги не удалось найти ни одного старателя на свою шахту.

Проклятая Дыра пользовалась дурной славой. Каких только кривотолков она не вызывала! И сомнения, посеянные на благодатную почву много лет назад таинственными событиями на шахте, лишь укрепляли в людях бессознательный страх перед нею. Теперь уже бесполезно убеждать жителей городка в том, что привидений не существует.

Мэгги не знала, откуда пошли слухи. Несколько раз она отваживалась спускаться в шахту, но ничего необычного не происходило. Мэгги не обнаружила ничего подозрительного: никаких следов нечистой силы, ни огней, ни символов на стенах — ничего из того, о чем говорили и чему находились очевидцы.

Тревожные мысли взбудоражили Мэгги, и теперь она уже не могла уснуть. Потянуло на свежий воздух. Мэгги встала, открыла дверь и остановилась на пороге. Золотистый месяц светился над горами, тонувшими в белесом тумане. На душе у Мэгги было тоскливо и пасмурно. Тихое безмолвие вокруг вдруг заставило ее острее почувствовать одиночество.

Прислонившись к дверному косяку, она с тоской вспоминала Англию, и картины прошлого, сменяя одна другую, проплывали перед ее мысленным взором. Все в ее жизни было ясно и просто. Не оставь тетушка Сисси им в наследство эту шахту, Мэгги, наверное, так и осталась бы в Англии навсегда. Судьба жестоко посмеялась над ними. Был ли в этом хоть какой-то смысл или цель? Если Мэгги сейчас не найдет рабочих на шахту, то что проку в золоте? Сама, в одиночку, она все равно его добыть не сможет, потому что не знает как.

Мысли ее перенеслись к тете Фионнуле, и чувство вины перед нею вновь охватило Мэгги. Мэгги написала ей письмо, в котором все объяснила и просила прощения. Получила ли его тетя Фионнула? Поняла ли, простила?

Черная неблагодарность племянницы, наверное, оскорбила ее в лучших чувствах. Вильсон не в счет, он еще ребенок. Вся ответственность за этот отвратительный поступок целиком и полностью ложится на плечи Мэгги. Оставалось только надеяться, что тетя Фионнула найдет в своем сердце достаточно жалости и сострадания, чтобы простить ее.

Вдруг где-то в тишине ночи громко хрустнула сухая ветка, и Мэгги, испуганно вздрогнув, схватилась рукой за сердце.

Откуда-то из темноты раздался голос:

— Я же вас предупреждал, что дверь на ночь нужно закрывать.

— Т.Г.? — Свет фонаря ударил в глаза, и Мэгги заслонила лицо рукой. — Я думала, что вы уже ушли.

— Извините, я не хотел вас пугать.

Горди подошел ближе и снял шляпу:

— Добрый вечер.

— Я не испугалась. Просто вы так неожиданно появились. — Она с улыбкой открыла дверь пошире. — Проходите, — сказала она и жестом пригласила войти.

— Нет, нет, я на минутку. Забежал вот справиться о Вильсоне. Как он там?

Горди и сам не знал, зачем лжет. Он прекрасно понимал, что Вильсон сыграл с ним злую шутку. Он такой же больной, как и Гордон, а Гордон чувствовал себя прекрасно. Он вдруг почувствовал непреодолимое желание снова увидеть Мэгги, потому и вернулся.

— Вильсон?

— Да, как он?

— Ах да… Вильсон… да… — Она смутилась. — Вильсон нормально.

Они напряженно помолчали. Гордон смущенно мял поля шляпы, не зная, что сказать. Он не понимал, что это вдруг на него нашло? Он уже подходил к городку, когда вдруг почувствовал непреодолимое желание вновь увидеть ее. И вот, словно влекомый какой-то силой, он вернулся обратно в горы.

— Тепло сегодня. Даже вечером не так холодно, — наконец прервал молчание Гордон.

Мэгги зябко потерла рука об руку и посмотрела на свой балдахин в мелкую сеточку.

— Ну да, не холодно! Я здесь постоянно мерзну.

— А что, в Англии теплее?

Она улыбнулась:

— Так вы не знаете?

— Нет, — ответил Гордон. Его представления о других странах были весьма скудными. — Я слышал, что там теплый климат.

— Там здорово.

Они опять помолчали.

Мэгги вернулась в комнату, взяла теплую шаль и накинула на плечи.

— Вильсон давно уже спит без задних ног, — сказала она с улыбкой. — Только лег — и сразу уснул.

Мэгги вышла на улицу, на ходу поправляя шаль, прикрыла за собой дверь, и они неторопливым шагом пошли по тропинке.

— Я рада, что вы зашли.

— Простите, что так поздно.

— Совсем не поздно.

Разговор не клеился. И они вновь молча зашагали по тропинке, наслаждаясь друг другом, тишиной и уединением.

— Знаете, я вам хотел сказать, что вы прекрасно готовите. Я давно уже так вкусно не ел, — с трудом выдавил он из себя, стараясь придать своему голосу обычную беззаботность.

— Ничего особенного. Рыба и кукурузные лепешки, — смущенно ответила Мэгги, зардевшись от похвалы.

Гордон с ужасом спрашивал себя, что он здесь делает, зачем вернулся? Но ответов на эти вопросы он не находил. Впервые за последние пять лет ему вдруг стало стыдно за свои грязные лохмотья, нечесаные волосы. Он даже не мог припомнить, когда последний раз умывался.

Легкий горный ветерок щекотал его ноздри, донося тонкий лимонный аромат, исходивший от Мэгги. Гордон почувствовал, как краска стыда заливает его лицо. Он даже не нашел времени, чтобы привести себя в порядок, прежде чем прийти сюда!

— Как, вы говорите, называются эти сладкие штучки?

Гордон вдруг вспомнил, сколько съел за обедом, и еще больше смутился. Она постоянно подкладывала ему в тарелку, а он, позабыв обо всем на свете, уплетал за обе щеки.

— Пирожки с черной смородиной. Я привезла варенье с собой из Англии.

— С собой из Англии? — удивленно переспросил он.

Он кивнула.

— Прошлым летом наварила сорок килограммов. Сама собирала. Жалко оставлять было. Столько возилась: и мыла, и чистила сама…

Мэгги тайком от тети Фионнулы взяла килограммов десять из кладовой и рассовала по сумкам, между бельем и выходными сорочками.

— А вы давно в Колорадо живете? — спросила она.

Т.Г. давно уже потерял счет времени.

— Я приехал в… восемьдесят восьмом, кажется. Значит, получается около пяти лет.

— Почему вы приехали сюда?

Он улыбнулся:

— Я приехал сюда по дороге. — Он выдержал небольшую паузу и, улыбнувшись, добавил: — За золотом, конечно.

— Да, конечно! — весело рассмеялась она, оценив его шутку.

Черная туча медленно наползла на луну и вскоре закрыла ее совсем. Горы утонули во мраке, и, казалось, стало вдруг холоднее и неуютнее.

— Вы не замерзли?

— Нет, спасибо, а вы?

— Нет, мне не холодно. Я привычный. Под утро наверняка снег пойдет.

— Да. Похоже на то.

— В горах зима наступает рано.

Разговор начал угасать, едва начавшись, и наступила одна из тех минут молчания, которые прерывают иногда самые оживленные беседы.

— Вы уверены, что не замерзли, а то, может, вернемся назад? — нашелся наконец Гордон.

— Нет, нет. Я совсем не замерзла.

— А в «жилых помещениях» у вас тепло?

Она рассмеялась в ответ, почувствовав тонкую иронию в его вопросе.

— Откровенно говоря, у нас под дверью щель такая, что слон пройдет, поэтому не жарко.

— Я завтра посмотрю, что можно сделать, а пока завесьте одеялом.

— Что? Дверь?

— Нет, щель!

— Ах да… спасибо. Я так и сделаю.

— А как у вас вообще дела?

— Горди…

— Меня зовут Т.Г., — перебил он.

Мэгги посмотрела на него с удивлением:

— Вы что, действительно хотите, чтобы я вас так называла?

— Это мое имя.

— Хорошо.

Некоторое время они шли молча.

— Простите, я вас перебил. Вы начали говорить что-то, — напомнил Т.Г. и, заметив ее недоумение, пояснил: — Помните, я вас спросил, как дела, и вы хотели что-то сказать.

— Да, хотела и чуть не сказала неправду, — призналась она.

— Что-то случилось?

— Я не могу найти рабочих на шахту. Но вы, наверное, уже слышали?

— Я не сую свой нос в чужие дела, мисс Флетчер, — неожиданно резко и даже с некоторым презрением ответил Гордон.

— Если хотите, чтобы я называла вас Т.Г., то зовите меня Мэгги.

От такого предложения ему стало немного не по себе. Называть ее по имени он вряд ли сможет. Это предполагает некоторую фамильярность. Чего ему меньше всего хотелось, так это перейти с ней на «ты».

— Вы ведь знаете, почему никто не идет работать на мою шахту?

— Знаю.

Она вздохнула:

— В общем-то, вы предупреждали, что на шахте живет привидение.

— Предупреждал, — отвечал он односложно. Казалось, ему неприятно говорить на эту тему.

— Так вы правда не верите в привидение?

— Я? Нет! Но все остальные верят. В этом-то вся загвоздка.

Они остановились у поваленного дерева. Гордон обмахнул ладонью невидимую в темноте пыль со ствола, и они сели.

— Горди, я не знаю, что делать, — тихо сказала она, устремив взгляд в горы. — Чего я только ни перепробовала, где только ни была, но все напрасно. Ни один не согласился. Я даже была в Серебряных Ручьях. Мне сказали, что там живут китайцы, и я решила попробовать. Оставила Вильсона с вдовой Нузмен, взяла мула у одного старика старателя и поехала прямо в Серебряные Ручьи. Дорога заняла целых четыре дня: два туда, два обратно — и все коту под хвост. Китайцы просто рассмеялись мне в лицо. Даже до них дошли слухи о Проклятой Дыре.

Уголки губ Т.Г. сложились в улыбку. Он вспомнил, как Чеппи рассказывал ему о ее приключениях.

— Потом мне пришла в голову замечательная мысль, так мне, по крайней мере, тогда казалось. Я решила поговорить с женщинами и пригласить их на шахту.

Гордон упорно хранил молчание. Он знал и об этом.

— Они смотрели на меня как на сумасшедшую! Я тогда еще не знала, что женщина в шахте приносит несчастье. — Облокотившись рукой на ствол дерева и откинувшись назад, Мэгги посмотрела на луну и вздохнула: — Вам, наверное, неинтересно все это слушать. У вас и своих проблем хватает. Я просто растерялась. Ума не приложу, что мне делать. Деньги уже кончаются, а шахта все еще стоит. — Озадаченная его молчанием, Мэгги несмело глянула на него через плечо: — А что бы вы сделали на моем месте?

— Я? — Он тихо рассмеялся. — Вы обратились не по адресу. Из меня плохой советчик.

— Почему? — Ее брови удивленно взметнулись. — Я доверяю вашему уму и опыту.

Кровь бросилась ему в лицо. Уму! Опыту! Ему никогда и никто так грубо не льстил. Это его-то уму? Да она просто смеется над ним!

— Вы же работали на прииске?

— Я брал несколько участков, но результаты, как видите, налицо. — На всякий случай он не стал уточнять, какие результаты.

— Но вы же знаете, как моют золото?

— Не очень.

— Но хоть что-то вы знаете? Что нужно делать, знаете?

Он посмотрел куда-то в сторону:

— Одно я знаю точно: золото калечит и ломает жизнь людей, как поломало мою. Все бесполезно. Эту схватку с судьбой мне не суждено выиграть.

— Галиматья! — воскликнула она возмущенно и тут же поправилась: — Вздор!

Черная туча, заслонившая луну, медленно уплыла, подгоняемая ветром, и земля вновь утонула в серебристом сиянии.

Взгляды их встретились.

— Вы не из тех людей, которые вот так просто опускают руки, — твердо сказала Мэгги.

— А я не говорю, что я сломался. Впрочем, откуда вы знаете, какой я на самом деле?

— Я прекрасно разбираюсь в людях.

Он усмехнулся, словно находил что-то забавное в ее словах.

— Поверьте, в данном случае вы ошибаетесь.

«А он невысокого мнения о себе и своих способностях, но хуже всего то, что Гордон потерял веру в свои силы», — заключила Мэгги. Она чувствовала, что все можно исправить, нужно только помочь ему. Но как?

Тут ей вдруг пришла в голову мысль взять его к себе на шахту. Мэгги даже удивилась, почему не подумала об этом раньше? Он крепкий и сильный, разбирается в золотодобыче. Чего же еще?

— Я хочу нанять вас на шахту. Пойдете управляющим? Будете вести дела так, как сочтете нужным.

— Боюсь, ничего у вас не выйдет. Я уже давно без работы и нисколько от этого не страдаю. И скажу вам больше, мне это нравится!

— Как же вы живете? — спросила Мэгги.

Он ответил сдавленным смешком. Ему уже недолго осталось. Головорезы Муни идут по его следу.

— Так и живу. То там подработаю, то здесь. Перебиваюсь. Иногда беру землю — мыть золото, только все неудачно. Такие вот дела.

— Я сделаю вас богатым!

Богатство… Этой мыслью он жил многие годы. Лучше бы никогда не слышать этого слова! Богатство! Только глупцы и романтики клюют на эту удочку. Он-то на своей шкуре почувствовал, что их ждет в жизни: грязные шахты, пропитанный гнилостной влагой воздух, тяжелый изнурительный труд и нищета.

— Благодарю вас, но это меня не привлекает, миссис Флетчер. Тем не менее спасибо за предложение. Я вам очень сочувствую, но ничем помочь не могу. — Он встал, запахнул поплотнее полы своей курки и, обернувшись к Мэгги, сказал: — Мне надо идти.

Мэгги тоже встала:

— Подумайте хорошенько, прошу вас. Вас привела сюда мечта о богатстве. Она не сбылась. Что же, бывает. Я предлагаю вам еще раз попытать счастья.

Он не мигая смотрел ей в глаза. Она стояла перед ним, такая хрупкая и, казалось, податливая, что у него даже дух захватило. Вдруг в голове мелькнула шальная мысль: сжать ее в своих объятиях и не отпускать долго-долго.

— Еще одна попытка. Рискните еще раз. Кто знает, может, сбудется ваша мечта. — Она кивнула в сторону шахты. — Или Проклятая Дыра и меня сломает. Я вас прошу, нет, я вас умоляю, помогите! Вы же не верите в привидения. Вы же сами сказали. Значит, не это вас останавливает, тогда что же? Возьмите шахту в свои руки. Все золото будем делить пополам.

— Миссис Флетчер…

Он хотел сказать, что она совсем его не знает, но Мэгги подняла вверх обе руки, призывая его к молчанию.

— Я серьезно — половина ваша, если будете управляющим! Нет, ничего не говорите сейчас. Подумайте!

— Да не нужны мне ваши деньги. — Он в сердцах махнул рукой и отвернулся. — Плюньте на деньги, не это главное.

Мэгги осторожно коснулась пальцами его подбородка и развернула лицом к себе.

Теперь они стояли лицом к лицу.

— Я в отчаянии! Разве вы не видите? Я не могу вернуться назад в Англию, а здесь жить — у меня нет денег! Нам с Вильсоном остается уповать только на эту шахту. Это единственная наша надежда!

— А если шахта не оправдает ваших надежд? Что, если там ничего нет? Вероятнее всего, там действительно ничего нет! — возразил он.

«Если ты возьмешься, то мы обязательно найдем золото», — едва не сорвалось с ее уст, но она вовремя спохватилась.

— Может быть, и так, а вдруг… Представьте, что золота там столько, сколько вам и не снилось! Только представьте на секундочку! Давайте вместе рискнем! Еще раз! Испытайте судьбу! Вдруг на этот раз удача вам улыбнется и ваша мечта станет явью!

На короткое мгновение ей почудилось, что его глаза загорелись надеждой. Но этот огонь был так мимолетен, что уже в следующую секунду глаза его потухли и в них появилось привычное выражение — безразличие.

— Если вы не можете найти рабочих на шахту, то почему вы так уверены, что это смогу сделать я?

Его репутация в городке хромала на обе ноги. Все шахтеры знали о его недуге. Никто не воспримет его всерьез.

Теперь Мэгги полагалась только на свой инстинкт, а инстинкт подсказывал ей, что она на верном пути.

— Потому, что вы никогда не оставите свою мечту, и еще потому, что я в вас верю.

— Верите в меня? — насмешливо переспросил он. — С какой это стати вы в меня верите?

Он сам себя считал воплощением порока, а она в него верит! За прошедший год он промотал все, что у него было. Пьянки и кутежи — уж не это ли вызывает к нему доверие?

— Извините, ничем не могу вам помочь. — Он отвернулся и пошел прочь.

— Обещайте мне, что подумаете! — крикнула она ему вслед.

Гордон обернулся и кивнул.

— Хорошо, я обязательно подумаю, — ответил он, а про себя решил сейчас же пойти в ближайший кабак и там надраться до полной потери памяти.

— Тогда дайте мне знать, что решили, ладно?

Гордон беспечно махнул рукой и скрылся в темноте.