Достойный любви

Глава 6

Правду говорят, что слухами земля полнится! Даже китайцы наслышаны были о Батте Феспермане! Прошло уже две недели с тех пор, как Мэгги начала искать рабочих, а дело даже не сдвинулось с мертвой точки.

Мэгги сняла с печки котелок, выложила на тарелочку вареные яйца и нарезала хлеб.

— Вильсон, вставай. Завтрак стынет, — не оборачиваясь, позвала она.

Мэгги была не из тех, кто легко складывает оружие. После неудачных попыток найти рабочих в Худи-Ду и Серебряных Ручьях у нее созрел новый план. Теперь она была почти уверена, что действует наверняка.

Ее план был прост: нанять женщин! Эта идея показалась Мэгги просто блестящей и — что самое главное — вполне осуществимой! Надо сказать, что женщины в Худи-Ду находились в исключительном положении и отличались значительной свободой нравов. Их было немного, и истосковавшиеся по женской ласке и теплу шахтеры питали к слабому полу особые чувства, чем немногочисленная, но тем не менее прекрасная половина городка успешно пользовалась. Женщинами восхищались, потакали их всяческим капризам и весьма редко осуждали.

Большую часть женского населения городка составляли жены владельцев лавок. С некоторыми оговорками их общество можно было назвать светским, и, естественно, жизнь дам протекала в соответствии с канонами высшего общества, то есть весьма скучно. Мэгги рассчитывала, что монотонная, однообразная жизнь заставит их ухватиться за ее предложение, поскольку это внесет некоторое разнообразие и даст им возможность как-то скрасить свое существование. А женщины могут не хуже, если не лучше, мужчин добывать золото.

Мэгги решила просто поговорить с женщинами по душам, рассказать о том, в какое положение попала, и попросить помощи. Естественно, платить она им будет наравне с мужчинами.

Само собой разумеется, это не выход из положения. Женщины долго на шахте не задержатся, но, по крайней мере, будет положено начало. Мэгги прекрасно знала, что женщины городка, не зная чем занять себя, проводят время в развлечениях. Ее тоже несколько раз приглашали принять участие в увеселительных мероприятиях. Однако Мэгги каждый раз благоразумно отклоняла эти легкомысленные предложения, ссылаясь на свою занятость.

Между тем десять весьма респектабельных дам, так сказать элита Худи-Ду, устраивали вечера и приемы, создали общество по самообразованию, женский велосипедный клуб и каждый понедельник по утрам собирались в кружок кройки и шитья.

На остальных женщин городка они смотрели свысока, называя их не иначе как дурнушками, дерзкими девчонками, неряхами, ведьмами, иногда удостаивая и определениями покрепче, начиная от распутниц и потаскушек и заканчивая проститутками и шлюхами. Таковых было немного, всего двадцать три. Они были не так активны, поскольку целыми днями пропадали в увеселительных заведениях, разнося горячительные напитки и оказывая прочие услуги жадным до плотских развлечений толстосумам в карточных притонах «Беззаботной Иды». Двадцать три порочные девицы не блистали на вечеринках и приемах, не состояли членами общества по самообразованию и не посещали женский велосипедный клуб и кружок кройки и шитья по понедельникам по той простой причине, что надутые, чванливые, спесивые, наглые матроны милосердия, как они их называли, никогда их не приглашали.

Открытые столкновения случались довольно редко. Обе группы жили своей обособленной жизнью, и, казалось, все были довольны. Затаенная вражда не нарушала спокойствия городка до тех пор, пока мужья десяти уважаемых матрон не начинали путаться с картежными девицами.

Мужское население городка, как выяснила Мэгги, тоже было довольно разнородно и особым дружелюбием не отличалось. Каждый жил сам по себе. В Серебряных Ручьях Мэгги стала свидетелем сцены, которая вызвала у нее смешанные чувства: с одной стороны, это было забавно, но с другой — ей стало грустно и обидно за этих одиноких людей. А началось все очень прозаично… на проселочной дороге была найдена дамская сумочка. Никто не знал, чья это сумочка и как она туда попала. Мужское население шахтерского городка забеспокоилось, зашевелилось, словно пчелы в растревоженном улье. Сумочка была самая обыкновенная: маленькая и цветастая, какие были в ту пору в моде, с пестрыми бантиками, шнурочками и тесьмой. Но что тут началось! Три шахтера, которые ее нашли, водрузили сумочку на самую верхушку длинного шеста в центре городка на некоем подобии площади. Весной обычно этот шест украшался гирляндами цветов, и жители городка, собравшись на площади, пели и танцевали вокруг, встречая весну. Так вот, сумочка была водружена на верхушку майского дерева, как его здесь называли, и все принялись ждать. Однако общее веселье едва не превратилось в вакханалию, когда на площадь стали стекаться другие шахтеры. Продрогшие на по-зимнему студеном ветру, после тяжелого рабочего дня в сырых и мрачных шахтах, они высыпали на площадь отдохнуть и развеяться.

Буйные головы, истосковавшиеся по женскому обществу, без промедления пустились в пляс вокруг майского дерева. Со всех сторон слышались шутки и громкий смех, когда бородачи, сменяя друг друга у шеста, кружили с восхитительной госпожой Сумочкой, как ее тут же прозвали. Между тем все остальные, сбившись в круг, в каком-то диком экстазе притопывали и хлопали в ладоши. Странный это был танец!

Мэгги наблюдала за этим бурным всплеском напускного веселья, за которым стояло лишь остервенение и безысходность, из окна своего номера в гостинице. Как ни странно, глядя на них, она сразу вспомнила Горди Меннинга. Ей вдруг пришло в голову, что и он, наверное, так же как и эти бородачи, собравшиеся на площади, страдает без женского тепла и ласки. Мэгги и сама не могла понять, почему этот праздник вдруг вызвал у нее такие ассоциации.

Мэгги часто встречала шахтера с рыжей шевелюрой в городке, куда приходила по делам. Тем не менее они не обмолвились ни словом с той самой ночи, когда Гордон отвел их с Вильсоном в Проклятую Дыру.

Мэгги прижала колени к груди и обхватила их руками. На губах ее блуждала странная улыбка. Т.Г. Меннинг удивительно хорош собой, если, конечно, его отмыть, побрить и причесать. Бездонные голубые глаза, огненно-рыжие волосы, широкая мужская грудь — Мэгги не могла не признать, что никогда еще не встречала такого, как он. Конечно, недостатка в кавалерах у нее никогда не было, но все они выглядели безусыми юнцами по сравнению с мужской красотой и обаянием Гордона.

Трудно понять, чего ему не хватает? Молодой и крепкий на вид, он был, пожалуй, чересчур сухощав, но это поправимо. Однако его апатия удручала и портила впечатление. Полное безразличие сквозило во всех его движениях. Он плыл по течению, хотя и не видел в этом смысла.

Недовольный голос Вильсона вывел ее из задумчивости:

— Мы что, не будем подогревать? Так и будем холодное есть?

— Быстрее, быстрее! — подгоняла Мэгги. — У нас нет времени.

Протирая заспанные глаза, Вильсон выглянул за дверь:

— На улице еще темно, Мэгги!

— Будет тебе ворчать, ешь давай и пойдем!

Они отправились в путь сразу же после завтрака.

— Сегодня я отведу тебя в школу пораньше, — объясняла она Вильсону, пока они спускались по узкой тропинке к городку. — Мне нужно еще забежать в лавку по делам. Обычно там много народу, вот я и хочу с утра зайти, пока там никого нет.

Мэгги действительно спешила к лавке, но вовсе не за покупками. Она хотела поговорить с женщинами городка, которые по утрам отводили детей в школу, а потом собирались в лавке посплетничать. Мэгги знала, что наверняка всех там застанет.

— Я не хочу идти в школу, Мэгги, мне там плохо, — пожаловался Вильсон на ходу. — Они меня обижают. Девчонки со мной не разговаривают, а мальчишки дразнят очкариком и летучей мышью.

— Почему летучей мышью?

— А то ты не знаешь, что летучие мыши ничего не видят, как и я. Батч Миллер вчера хотел заставить меня съесть жука.

— Зачем?

— Затем, что летучие мыши едят жуков.

— Послушай, Вильсон, как только у нас появятся деньги, мы сразу же купим тебе новые очки, — пообещала Мэгги. Вильсону давно уже нужно было поменять линзы, но тетя Фионнула не видела в этом проку. Она вообще не видела проку в докторах, поэтому, когда речь заходила о каком бы то ни было лечении, она становилась необычайно прижимистой.

— Зачем мне ходить в школу? Разве ты не можешь учить меня дома? Вот Вилли не ходит в школу! Его мама дома учит.

— У его мамы больше свободного времени. Ей не нужно заниматься шахтой. И не забывай, Колорадо — это тебе не Англия.

— Ты что, все сама хочешь делать? Найди себе помощника, и пускай он все делает. Тогда у тебя появится свободное время и ты будешь учить меня дома. Ладно, Мэгги?

Вильсон жалобно посмотрел на Мэгги. Неужели она не понимает, что тогда уже никто не будет обижать Вильсона?

— Не могу, Вильсон. — Мэгги положила руку ему на плечо и прижала к себе. — У нас очень мало денег. Даже если я и найду кого-нибудь, мне все равно придется заниматься какими-то делами. Кроме того, тебе же так лучше — в школе ребята твоего возраста. Они к тебе скоро привыкнут, и вы подружитесь.

— Мы никогда не подружимся. Они все гадкие. Батч Миллер вчера отнял у меня бутерброд и выбросил его в уборную. Я целый день ничего не ел.

— Ты рассказал об этом миссис Перкинс?

— Да ты что, Мэгги! — Вильсон посмотрел на нее с негодованием. — Он же мне голову потом оторвет!

Мэгги пожалела, что не умеет драться. Она бы научила Вильсона, как за себя постоять, и тогда хулиганы, вроде Батча Миллера, перестали бы его трогать.

— Если Батч Миллер и сегодня отнимет у тебя бутерброд, обязательно скажи миссис Перкинс. Ты меня слышишь?

— Не могу, — вздохнул Вильсон.

— Почему не можешь?

— Потому что он тогда у меня и яблоко заберет.

Мэгги оставила Вильсона у дверей школы, а сама поспешила к лавке. К тому времени, когда стали подходить женщины, Мэгги уже успела сделать кое-какие покупки.

Она много думала о том, что скажет, подбирала убедительные слова. И чем больше она размышляла над своим планом, тем больше находила в нем достоинств. В конце концов Мэгги пришла к выводу, что работа в ее шахте принесет женщинам не только материальное, но и духовное удовлетворение. Они будут гордиться тем, что, как истинные католички, не оставили ее в беде и помогли в трудную минуту.

Вскоре в лавке стало тесно и шумно. Ни на минуту не умолкал оживленный обмен новостями, обсуждалось все: начиная от детских пеленок и заканчивая новыми сортами орехового масла.

Вдоволь насплетничавшись и перемыв косточки всем без разбора, компания распалась на мелкие группки, и женщины занялись каждая своим делом.

Наступил подходящий момент, и Мэгги решила не терять времени даром.

— Доброе утро. Я Мэгги, Мэгги Флетчер. — Мэгги с улыбкой подошла к одной из женщин.

— Вряд ли я смогу вам помочь. Никто из моих знакомых не пойдет, так что я даже не знаю, — последовал ответ.

— Простите? — захлопала глазами Мэгги. На ее лице отразилось недоумение.

— Никто из моих знакомых не пойдет работать на вашу шахту.

— Ах да… конечно. Спасибо. Извините.

Поминутно оглядываясь через плечо на женщину, с которой у нее состоялся столь странный разговор, Мэгги отошла к галантерейному прилавку, возле которого одна из женщин перебирала рулоны разноцветного ситца.

— Доброе утро. Меня зовут…

— Мэгги Флетчер, — не поднимая головы и не отрываясь от своего занятия, подсказала женщина. Она так и не взглянула на Мэгги до конца разговора.

— Верно, — улыбнулась Мэгги. — Я новая хозяйка…

— Проклятой Дыры.

— И это верно. Так вот я…

— Ищете работников на шахту.

— Да. Вы не…

— Знаю ли я кого-нибудь, кто согласился бы работать на вашей шахте? — Она засмеялась. — Нет, что вы! Кто же туда пойдет?

— Да… спасибо. Извините.

— Здравствуйте. Меня зовут Мэгги Флетчер.

— Очень приятно.

— Я хотела бы предложить вам работу. Я имею в виду не надомную. Как вы на это смотрите? Оплата хорошая, и, кроме того, вы можете рассчитывать на свободное время. Мы можем все так организовать, что у вас будет возможность забирать ребенка из школы.

— У меня хватает работы. Пятеро детей и муж-лентяй. Знаете, сколько с ними хлопот: всех накорми, обстирай и мало ли еще чего.

— Конечно, я понимаю. Но вы не хотите какого-то разнообразия, хоть какой-то, но самостоятельности?

— Нет. Зачем мне?

— Что ж, очень приятно было с вами познакомиться.

— Взаимно.

— Доброе утро. Меня зовут Мэгги Флетчер.

Молодая женщина обернулась к Мэгги и улыбнулась:

— Я знаю, дорогая. Милости просим в Худи-Ду.

— Спасибо. Простите, что я вас беспокою. Вы не могли бы помочь мне?

— Боюсь, что нет. — Добрая живая улыбка не сходила с ее лица.

— Вы даже не знаете, о чем я хочу вас просить, — нахмурилась Мэгги.

— Я беру две вот эти светло-лиловые, Эдгар. — Женщина кивнула продавцу, указывая на моток тонкой ситцевой ленты, и, вновь обращаясь к Мэгги, сказала: — Очень приятно было с вами познакомиться.

— Мне тоже очень приятно.

Мэгги ничего не оставалось, как отойти в сторону.

— Вы только подумайте! Оплата хорошая, кроме того сокращенный рабочий день, так что никто и не успеет заметить, что вас нет дома. Вы же не верите в эти сказки о привидении?

— Конечно же нет.

— Я так и думала. Как только я вас увидела, я сказала себе: «Мэгги, вот перед тобой умная трудолюбивая женщина, к тому же без предрассудков. Это честь для тебя иметь такую работницу».

— О, спасибо. Я, конечно, стараюсь.

Лицо Мэгги осветилось улыбкой.

— Так вы согласны?

Собеседница возмущенно отпрянула от Мэгги, словно ее смертельно оскорбили:

— Я что, похожа на сумасшедшую?

Мэгги поспешно взяла с полки банку консервированных персиков и пошла дальше…

Через несколько минут Мэгги покинула лавку. На крыльце она достала из сумочки часы-кулон. Было ровно девять часов утра. Мэгги убрала челку со лба и вздохнула.

— Ну что, ничего не получается? — послышался голос.

Она обернулась и увидела Чеппи. Он сидел на скамейке и опять что-то строгал.

— Нет, не получается. — Она бросила неприязненный взгляд на дверь, из которой только что вышла. — Они, должно быть, считают меня идиоткой.

— Ну отчего же идиоткой. — Чеппи, прищурив глаз, посмотрел на свою новую поделку. На этот раз это была фигурка колибри. — Не надо отчаиваться. Я бы с самого начала мог сказать, что они не согласятся. Женщина в шахте считается плохой приметой.

— Да что вы? — Мэгги подошла к старику и села рядом.

— Да-а… Обычно старатели сжигают шахту, если в ней была женщина.

— Зачем? Почему? Глупость какая!

— Может, и глупость. Не знаю, врать не буду. Однако все так делают.

— Да? Ну, впрочем, теперь все равно. — Мэгги откинулась на спинку, закрыла глаза и подставила лицо мягким солнечным лучам. Она совершенно не представляла, что ей теперь предпринять. — Они отказались работать. Все кончено.

— У них и дома забот хватает.

— Выходит, что так.

— Тяжело, милая? Не знаешь, с какой стороны к шахтеру подойти?

— Не знаю, — согласилась Мэгги.

— То-то же, — сказал старик, хитро сощурившись. — Надо тебе эту науку постигать. А то девка ты из себя видная, скорее надо и жениха подбирать. Замуж-то хочется, небось, а? Вот то-то! Надо знать, что им нравится.

— И что же им нравится? — без особого интереса спросила Мэгги.

По ее наблюдениям, заполучить мужчину в этих краях не составляло особого труда. Пока женщина дышит — она лакомый кусочек для любого представителя мужского пола в Худи-Ду.

— Вот французы говорят, что все зависит от женских ног.

— Женских ног?

Мэгги, словно подражая старику, профессиональным взглядом, с прищуром, оценивающе оглядела свои ноги.

— Так вот, — продолжал разглагольствовать Чеппи. — Смуглая женщина с пухленькими стройными ножками хорошая партия для мужчины. А вот блондинки с длинными нотами в тридцать пять лет становятся сварливыми и склочными. К этому возрасту у них ничего не остается, кроме толстых коленок, ревматизма и привычки вставать ни свет ни заря и браниться со слугами. И потом, они ужасные болтушки и любят посплетничать за чашкой чая.

— Значит, мужчинам нравятся смуглые.

— Нет. Женщина должна быть, во-первых, подвижная и стройная, с длинными мускулистыми ногами, а во-вторых, веселая и жизнерадостная. Это то, что надо. Но еще лучше, если попадется рыжая! Если вдруг встретится такая, надо жениться без разговоров. Это настоящее сокровище!

— А если мужчина рыжеволосый? Это правило к ним тоже относится?

— А у тебя что, уже кто-то есть на примете?

— Может, и есть, — уклончиво ответила Мэгги.

«Интересно, кого она имеет в виду?» — подумал Чеппи. В городке было всего два человека с соломенного цвета волосами: молодой Т.Г. Меннинг и семидесятилетний Вебб Хенсон. Однако Чеппи решил не заострять на этом внимания и с воодушевлением вернулся к прерванной теме разговора.

— Если женщина низкого роста, она должна быть тонкая и стройная, если высокого — плотная и пухленькая. Это ты запомни. Запомнишь?

Мэгги кивнула.

Чеппи протянул ей изящную деревянную фигурку, встал и неторопливо побрел восвояси. Он был доволен собой, что, собственно, нужно любому мужчине, независимо от цвета волос.