Глава 7

Екатерина думала, что больше никогда захочет ворошить воспоминания о своем путешествии в прошлое. Дома родители старались не касаться этой темы, боясь, что у дочери останется психологическая травма. Посещать Полоцк, в ближайшее будущее, она не планировала. Учеба в медицинском институте полностью поглотила ее. Казалось, что приключения в военном госпитале, как страшный сон, о котором лучше забыть. Но как можно о таком забыть? Порой она просыпалась от трескотни пулеметных очередей, а на самом деле это скрежетали колеса у трамвая, когда он поворачивал на соседнюю улицу. Эти отголоски прошлого сделали Екатерину слегка замкнутой, а слова Виктора «живи по совести» стали ее девизом в повседневной жизни. Стало ли Кате от этого легче? Совсем наоборот. Жить по совести значительно сложнее, чем без нее. Подружки отвернулись, с преподавателями порой возникали конфликты. Можно ведь было все повернуть вспять и снова стать «золотой молодежью», но коль среди людей ходит продавец желаний, то не все, так просто в этой жизни.

Философствовать не всегда получалось. Сегодня она вступилась за Ольку Шайкину, которой поставили тройку за устный ответ по предмету. Кто для нее эта Ольга? Если не считать, что они учатся в одной группе, то никто. Не подруга, ни знакомая, а так сокурсница. Заслужила ли та, такую оценку? Возможно, что так. Ответ на поставленный вопрос был не блестящим. Она бы и сама на месте Елены Александровны поставила ей троечку. Но дело то, было не в самой Ольге. За аналогичный ответ преподаватель поставила дочери ректора, а она училась именно в их группе, оценку на балл выше. И где тут справедливость? Как можно жить по совести? Заступилась. И что в итоге? Юлька Крамаренко, их староста, почти договорилась с Еленой Александровной о том, что та отпустит группу с последней пары, а теперь из-за длинного языка Ереминой всем придется делать практическую работу, но не самостоятельно, а под присмотром Елены Александровны Журавлевой. За это на Катьку «окрысилась» вся группа. В столовой во время обеда к Ереминой подсела Шайкина. Что Олька говорила, Екатерина практически не слушала. Зачем перед ней лебезить? Она ведь пошла на конфликт не ради сокурсницы, а за принципы. Олька теперь, наверное, думает, что может претендовать на роль ее подруги? Глупенькая. Еремина отвергала ее дружбу, не потому-что Шайкина была из «простых», а просто потому, что эта дружба была ей не нужна. У Катьки мать в министерстве работает, и ее социальный статус соответственно был выше, чем у Ольги. Ясное дело, девушке тоже хотелось оказаться в кругу избранных или хотя бы возле него. Катька могла на равных говорить с дочерью ректора Валерией и старостой, а у Шайкиной такого права не было. Не то, чтобы она не могла высказаться, просто в итоге все равно прислушаются к голосам именно элиты. Катерина смотрела на соседку по столику, а сама думала, как же ей теперь выпутаться из этой ситуации? Наживать себе врагов из числа преподавателей было глупо. И тут на их столешницу приземлился поднос с тарелками. Катя подняла голову, чтобы посмотреть на нового соседа по столику. Удивительно, но это была Валерия. Она уверенно расставила блюда и взялав руки ложку.

-Ты, что себе позволяешь, заступница? – с вызовом спросила Зарубина.

-Много знаешь?

-Не меньше твоего, - приняла вызов Еремина.

-Девочки, вы чего? Катя просто хотела мне помочь, - попыталась сгладить Оля острые углы в назревающем конфликте.

-Заткнись! Тебя не спрашивают, - рыкнула на нее Зарубина.

-Вы же были подружками, - вспомнила былые времена Шайкина.

-Были да сплыли, - иронично констатировала Екатерина.

-А все потому-что некоторые возомнили о себе невесть что, - продолжила Валерия.

-Чего ты добиваешься? Кто ты вообще такая? На мамочку рассчитываешь? – продолжала наезд Зарубина.

-Ничего не добиваюсь. Хочу простой справедливости. А мать мою не тронь. Я за себя и сама отвечу, не то, что некоторые.

-Смотри, а то пожалеешь, - продолжала угрожать Валерия.

-Что папочке пожалуешься? Обидели девочку? Мне в отличие от тебя, за глазки оценки не ставят. Что заработала, то и получаю, - припомнила Еремина случаи, когда Зарубиной явно завышали оценки.

-Не тебе судить.

-А кому? Ей? – кивнула Катя в сторону Шайкиной. Одной презрительной улыбки Валерии было достаточно, чтобы ничего не говорить. Шайкина для нее была никто, и звали ее ни как. Тут как назло нарисовался Виталик Гальперин. С ним Катька встречалась на втором курсе, а потом после известных событий, ее интерес к молодому человеку угас. Теперь Виталик увивался за Валерией, а та всем видом пыталась показать свое превосходство над Ереминой, мол, видишь, я и твоего молодого человека увела. Это как битва титанов за лидерство. Раньше они как-то уживались, и не залазили на чужую территорию. Что Зарубина, что Еремина, были не из бедных семей, не слыли дурнушками и умом не обделены. А вот после Полоцка с Катькой что-то произошло. Это почувствовали все, родные и друзья. Повзрослела она что ли? Первой жертвой этих изменений стал Виталик. Она словно почувствовала фальшь в их отношениях и бросила парня. Тот долго не переживал и сменил предмет своего обожания. Слишком быстро. Наверное, интуиция по отношению к Гальперину Екатерину не подвела. Это взросление, спасибо продавцу желаний, послужило поводом к мелким стычкам с сокурсниками. Затем был наезд и на саму Зарубину, которая пыталась занять лидирующее положение в группе. Валерия имела неосторожность недоеденную булку демонстративно выбросить в мусорную урну. Их с детства учили уважительно относиться к хлебу, но далеко не все слушали своих учителей. Выбросила и выбросила, что тут такого? Ереминой оказалось больше всех надо. Чего было лезть с замечанием? Остальные сделали вид, что не заметили. На самом деле это ведь не преступление? Могла бы на худой конец и голубям покрошить, зачем было в урну выбрасывать? Наверняка бы и Катька не отреагировала, если бы не корочка хлеба, которую они с Лариской делили на двоих.

Как после такого промолчишь? Она конечно, не внучка блокадницы Ленинграда, но цену хлеба узнала не понаслышке. Валерию задело не то, что ей указали на неправильное поведение, а сам факт, что это вообще кто-то посмел сделать. Порой дети больших начальников теряют почву под ногами. Катька попыталась поставить ее на землю, но ее попытка была воспринята, как посягательство на лидерство. Дочке ректора мало материального достатка, ей хотелось быть лидером, иметь власть над людьми, а тут соперница! Такого не прощают. Валерия лишь ждала повода, чтобы отомстить. И тут он нашелся.

-Воспитываешь? – пренебрежительно спросил Гальперин. Специально сделал именно таким тоном, чтобы унизить Еремину. Впрочем, было за что. Катька в свое время тоже не пощадила его чувств, и когда он стал налаживать отношения с Викторией, заявила во всеуслышание: « Забирай его себе, мне не жалко!» Выходило, что Виталька, словно какая-то вещь. Поступила нехорошо и это она поняла, но не сразу. Только ведь ситуацию назад не отмотаешь, а извиниться, значит унизиться перед Виталием и Зарубиной. Этого Еремина не хотела. Вот теперь за свою глупость и приходилось расплачиваться.

-Она мне не мамка, чтобы воспитывать. Иди, куда шел, - нагрубила Катюха.

-Мамка, не мамка, а воспитывать придется. Разговор к тебе есть. У девчонок накопилось много вопросов, и хотели их тебе задать, так что приходи после занятий за институт, там и поговорим, - озвучила Зарубина требование студенток группы. Сказала так, словно передала капитану пиратского брига черную метку от команды. Выполнила свою миссию, и яко бригантина, снялась с якоря, и отчалила в далекий порт, а по-простому, забрала поднос с тарелками и пересела к Виталику за стол.

-Кать, не ходи. Они тебя побьют, - предупредила Шайкина. Екатерина фыркнула. Спасибо Оле за совет, только она и сама понимала, чем это все закончится. Можно, было конечно и не ходить, а «по тихой воде» улизнуть после занятий домой. Только ведь такое отступление будет для нее худшим вариантом. Ее примут за трусиху и перестанут уважать даже такие, как Шайкина. А, что по большому вопросу бояться? Она и не такое прошла в Полоцке.

На последней паре, по косым взглядам сокурсниц, Еремина уже определила примерный состав команды Зарубиной. Ее предположения оправдались, когда она приблизилась к группе девушек. Подружки Валерии моментально взяли ее в кольцо. Психологически давило, когда у тебя за спиной кто-то стоит.

-И чего хотели? – с вызовом спросила Екатерина, стараясь всем своим видом показать, что она не боится соперниц.

-Разговор к тебе имеется, - начала Валерия. Разговором тут и не пахло. Группа поддержки дочки ректора выплеснула на Еремину все свои обиды. Катька слыла резкой девушкой и порой за словом в карман не лезла, давая оценки деловым и не только, качествам своих однокурсниц. Кто-то проглатывал обиду, а некоторые ждали возможности отплатить Ереминой той же монетой. И вот такая возможность представилась. Дело ведь даже не в том, что им пришлось попыхтеть на практических занятиях, работу-то все равно делать пришлось бы, но под благовидным предлогом защиты чести и достоинства преподавателя, авторитет которого посмела поставить под сомнение Екатерина, можно было выместить все свои обиды на Ереминой. Зарубина, как дирижер оркестра, руководила своими подопечными, накаляя обстановку невольно брошенной фразой или произнесенным эпитетом. Эти безмозглые дуры и не подозревали, что ими руководит опытный кукловод. Катя огрызалась на словестные выпады соперниц и старалась просчитать дальнейшее развитие событий. Валерия вряд-ли сама полезет в драку, зачем тогда такая свита? Скорее всего, эту миссию возлагают на Зойку Скрябину. Мозгов у нее маловато, зато ростом и комплекцией вышла. Когда Катьку толкнули в плечо, это был первый реальный сигнал, что словестная перепалка переходит в фазу демонстрации физического превосходства, она решила первой начать то, что задумали ее враги. Валерия стравит ее с Зойкой, а там и остальные подключатся, и она, стоя в сторонке, будет наслаждаться видом поверженной соперницы. Катя решила не давать ей такого шанса. Еремина пострадает в любом случае, но и Валерия должна получить свое. Девчонки думали, что своим превосходством в численности они напугают строптивую сокурсницу, но вместо того, чтобы попытаться как-то оправдаться та неожиданно врезала кулаком прямо по лицу Зарубиной. Дочка ректора взвыла от боли, и это послужило сигналом к атаке. На Еремину посыпался град ударов. Она закрывалась руками, как могла и отбивалась при возможности. Какая-то девица вцепилась ей в волосы и тащила Катьку к себе. Тут получив затрещину от Скрябиной, Екатерина улетела на землю. По ее ребрам отработали чьи-то женские туфли. Больно конечно, но радовало то, что в случае, если бы ее тогда в 1941 году забрали в НКВД, то били бы кирзовыми сапогами, а это значительно больнее. Драка прекратилась, так же внезапно, как и началась. До ее слуха донесся возмущенный голос их преподавателя анатомии и, поднявшись на ноги, Катя увидела спешащего в их сторону старенького профессора. Он, старательно перебирая ногами, размахивал своей тростью, пытаясь своим воинствующим видом разогнать группу хулиганок. Девчонки пустились наутек, не желая, чтобы профессор опознал их. Осталась только Зарубина и рядом с ней стоящий Гальперин, который заботливо вытирал кровь с разбитой губы Валерии.

-Какая нежность! – сплюнула Екатерина слюну, смешанную с пылью.

-Что здесь происходит? – потребовал ответа запыхавшийся от бега профессор.

-Ничего страшного, профессор. Девочки мальчика не поделили, - высказала свою версию Зарубина.

-И это повод, чтобы устроить драку? – не понимал мужчина нравов современной молодежи.

-Это она начала, - неожиданно заявил Виталий. Вот гад! – пришло Кате на ум единственное ругательство.

-А эти? – старичок ткнул тростью в сторону, куда сбежали подруги Валерии.

-Я видел, как они всей гурьбой избивали студентку, - не совсем поверил преподаватель молодому человеку.

-Они заступились за Валерию, - продолжал врать Гальперин.

-Это правда? – обратился спаситель к пострадавшей стороне.

-Спросите у нее, - гордо подняла голову Еремина. Опускаться до лжи и оправданий она не собиралась. Лидеры, так не поступают.

-Все так и было. Она первая напала на меня, а девочки только хотели заступиться, - опустив глаза, ответила Зарубина.

-Почему же вы молодой человек не вмешались? Это ведь, я так понимаю, из-за вас весь это сыр-бор? – хотел профессор услышать и пояснения Гальперина.

-Потому-что он трус и подхалим, - вмешалась в разговор Екатерина.

-Я сам только подошел, - соврал Виталий. Если он здесь так быстро очутился, значит, выжидал где-то рядом, - подумала Еремина. Тоже пришел на шоу посмотреть? Видать, не зря она с ним рассталась.

-Я буду вынужден доложить в деканат об инциденте, - предупредил профессор, не став глубоко разбираться в сути произошедшего происшествия.

Как только Зарубина предстала перед папашей с разбитой губой и со своей версией случившегося, тут такая буря поднялась. Еремину срочно вызвали в деканат для дачи пояснений. Декан из мухи сделал слона и теперь пугал студентку отчислением. Ничего сверхъестественного в этой стычке Катя не видела. Бывало, что и девчонки выясняли отношения. Ребята, те вообще могли такого начудить, что на голову не наденешь и то, ведь не отчисляли. Поругают и простят, а тут сразу на отчисление. Это-то понятно почему. Само происшествие, может и пустяк, но кто участники? Обидели доченьку ректора, как такое можно простить? Никто особо ни в чем разбираться не стал. Была только одна версия событий, изложенная Валерией. О таких неприятностях пришлось говорить родителям. Валентина Васильевна на всех парах помчалась в институт, решать возникшую проблему. Дошла до самого ректора. Зарубин согласился оставить Екатерину в учебном заведении, но с одним условием, она должна была на глазах у всей группы попросить прощения у Валерии. Приемлемое решение, только не для Кати. Такого унижения она не вынесет. А с другой стороны четыре года учебы «коту под хвост» и прощай заветная мечта. Стоило ли оно того? Через пару лет обучение закончится и все разъедутся по разным сторонам света. Вот, примерно такими аргументами и апеллировала Валентина Васильевна. Все правильно, но только до шестого курса ей придется каждый день смотреть на эти отвратительные рожи и лицезреть высокомерные улыбочки. Ее опустят до уровня Зойки Скрябиной и она перестанет уважать саму себя. Валентина Васильевна не сомневалась, что ее дочь ни в чем не виновата, но поделать ничего не могла. Выходило, что путь к мечте проходил, через унижение. Это, что новое испытание? Она вроде бы монетки никакие не поднимала. Времени на принятие решения дали совсем немного. Мать слезно просила смириться, а отец ходил похожий на грозовую тучу. Вот кому тут пожалуешься? У кого найдешь утешения? В институт не пошла, чтобы не видеть довольных ухмылок сокурсниц, и дома, в четырех стенах, не усидеть. В этот момент Катя и вспомнила об адресочке, оставленном ей Григорием Семеновичем. По этому адресу должна была проживать Софья Егоровна Туманова, операционная сестра Гриши. Раньше Еремина не планировала навещать Соню. Не хотела тревожить прошлое. А сейчас надо было чем-то себя занять, чтобы прогнать из головы тяжелые мысли.

Загрузка...