Доу Джонс против Айенгара

Глава 14. Утро не по сценарию

В девять утра я вскочила от звонка будильника на телефоне. Варя недовольно что-то проворчала и накрылась пледом с головой. Хотелось скопировать ее маневр, но заставила себя подойти к окну и шире распахнуть сворку. Сначала блаженно закрыла глаза, наслаждаясь тишиной и запахом соснового бора, как с озера пронзительно загалдели чайки, а к смолистому аромату примешались кофейные нотки.

Хлопнула входная дверь, в кухне звякнула посуда. Ордынов уже поднялся? Я торопливо оделась и с полотенцем на плече вышла в коридор.

– Доброе утро, Дина! Завтрак почти готов. Присоединяйся.

«У него по утрам всегда такой хрипловатый чувственный голос? Любитель картинок с голыми нимфами…»

Я спряталась в тесной уборной и попыталась как можно скорее привести себя в порядок. Да уж, на принцессу сейчас походила меньше всего. И вдруг настоящая катастрофа – фен не включается! Вот это подстава. Зачем я вообще вымыла голову… Теперь не смогу выпрямить локоны, буду походить на овцу. Придется замотать тюрбан и в таком виде показаться Ордынову, как же хочется кофе…

– Хорошо спалось?

– Да, здесь чудесный воздух.

Махровый тюрбан валится набок, и я прячусь на крыльце, надеясь, что утренний ветерок сотворит чудо с моими кудряшками. Вот досада! Ордынов зачем-то идет следом.

– Знаешь, Дина, я тут подумал – вчера ты была права насчет форс-мажора. В 2005 году один брокер в Японии сделал на компьютере опечатку ценой в двести миллионов долларов. Он продал 610 тысяч акций J- Com за одну иену. А хотел одну акцию за 610 тысяч. Представляешь размер убытков? Бедняга просто клавиши перепутал.

– Что с ним стало дальше? Уволили? Посадили в тюрьму?

Роман равнодушно пожал плечами.

– Имя не разглашали. Наверно, харакири сделал себе. Жесткий народец.

– А вам приходилось терять деньги на бирже?

Он отхлебнул кофе, поморщился.

– Брр… Не люблю растворимый. Конечно, терял. Но, как видишь, жив и здоров. Пока вы спали, успел пробежаться по лесным тропинкам. Интересный у них маршрут.

– О, надо было разбудить, я бы тоже… – вырвалось у меня.

– Учту на будущее! Мы ведь на «ты», не забыла? – от его пристального, чуть снисходительного взгляда опять становилось неловко.

– Ага! Еще привыкаю. И не против растворимого кофе. Правда, марка имеет значение.

«Почему он так бесцеремонно меня разглядывает? На моем лице веснушек прибавилось? Может, глаза красные…»

– Ранка не беспокоила ночью? – спросил Ордынов.

– Какая ранка… ах, да, я почти забыла. Нисколько, я всегда сплю на животе.

«Ну, зачем-зачем я это сказала вслух?! Совершенно лишняя информация».

– Я тоже сплю на животе! – радостно сообщил Ордынов, потом озабоченно нахмурился и склонился ко мне.

– У тебя пятнышки вот здесь, наверно, комары все же добрались. Пойдем, у меня есть отличный гель против укусов.

Он бережно отвел мои волосы за ухо, коснулся кончиками пальцев скулы ниже левой мочки уха. На миг показалось, Роман сейчас меня поцелует и что делать в таком случае совершенно не ясно.

У него красивые губы. Гладкий волевой подбородок. Прямой гордый нос и… охотничий азарт в светлых глазах. Я возмущенно дернулась в сторону, тряхнула мокрыми волосами и попыталась укрыться в доме, но запнулась на входе.

Ордынов поддержал мой локоть, потом схватил за талию и, слегка приподняв, легко перенес через порог.

– Ты еще не проснулась, птичка моя, спасет только кофе и дружеское участие.

– Варя спит. Для кого это представление? – буркнула я, пытаясь одолеть приступ смущения.

– Я веду себя ответственно, – строго сказал Ордынов. – Я тебя сюда привез и должен доставить домой без травм. Но скажи честно, тебе вечеринка понравилась? Компания не очень, так ведь? Не в твоем вкусе?

– С чего вдруг такие выводы? Милые люди. Конечно, если все время глядеть только в телефон…

– Ты скучала, я заметил.

Хорошо, что можно отвлечься на банку с кофе, открыть сливки, размешать сахар.

– Любишь сладкое? – допытывался Роман.

– А ты всегда с утра такой любопытный? – после пары глотков любимого напитка я почувствовала себя гораздо смелее.

Но сердце затеяло странную игру – стучало, будто в ознобе, и такой бодрящий холодок ощущался в коленях. Сейчас немного освоюсь, сейчас… еще несколько глотков и ломтик подсохшего бисквита с кокосовой крошкой.

– Да, мне все про тебя хочется знать, – Роман сидел за столиком напротив, прикусывал нижнюю губу, откровенно пялился.

Что ж, теперь я вполне готова рассказать о себе.

– Вообще-то я начинаю утро с разминки и дыхательных упражнений, на завтрак пью только воду или зеленый чай, но иногда делаю исключение. Кофе – это десерт, это редкое удовольствие. Как подарок себе самой.

– Зачем же редкое? – вопрошает Роман.

– Чтобы не привыкать. В детстве я обожала конфеты, и сейчас не могу жить без шоколада, но косметолог сказал, что в больших количествах он плохо влияет на кожу. А у меня веснушки, между прочим, и летом это очень заметно…

– Да-да, вижу, – почему-то сдавленным голосом подтвердил Роман.

Облокотился на стол, зажал себе рот обеими руками и кивнул, давая понять, что внимательно слушает.

А я совершенно расслабилась, от щебета птах за открытыми окнами поймала вдохновение и продолжила монолог.

– Так получается, что лучше схожусь с людьми старше меня или младше. На работе сразу подружилась с напарницей. Нурия Рахимовна, вы ее знаете… я уговорила ее подать заявку на конкурс. Но есть проблемы, конечно. Например, крючки в дамском туалете и место для курения рядом со студией рисования. Придется опять напоминать Вике…

Роман продолжал кивать, будто у него на затылке пружинка развинтилась.

– У меня два старших брата и куча племянников. Лиза пойдет в школу, я ее хорошо подготовила. Я бы хотела работать с детьми, но в целом, если уже совсем масштабно планировать – большой спортивный центр, где будут заниматься и дети и взрослые.

– Спасибо тебе за Варю! – вдруг быстро сказал Ордынов.

– Да ничего такого… Она переживает из-за мамы. Боится, что потом будут сестренки или братишки, ей меньше внимания. Надо убедить Варю, что она вам двоим очень дорога. … Это личное, конечно. Вы сами все знаете.

– Ты в педагогическом учишься?

– Психология и педагогика, верно.

– И тебе год остался? В аспирантуру не идешь?

– Последний год, – улыбнулась я. – Нет, научный сотрудник из меня не выйдет. Буду искать работу по профилю.

– И йога по вечерам? – подсказал Ордынов. – Когда ты отдыхаешь вообще? На свидания ходишь? Или Айенгар завещал хранить обет целомудрия до конца дней?

Это уж слишком! Что он прицепился к фамилии? Вместо ответа я перешла в наступление.

– Между нами есть кое-что общее, не находите, Роман Денисович? Вы тоже загружены работой, постоянно думаете о своих акциях, медитируете на Доу Джонса. Притом, ответственны и аккуратны, следите за собой, посещаете тренажерку…

– Я рад, что это заметно! – воскликнул он.

– Да-а, вы в отличной форме, Роман Денисович! Девушкам нравятся подтянутые мужчины в деловых костюмах с дорогими машинами…

– Думаешь, без «Лексуса» не обойтись? – откровенно смеялся.

– Ну, не знаю – вам решать! Смотря что может понравиться именно вашей девушке…

– А как на тебя впечатление произвести? – Ордынова явно забавлял разговор.

– Это совсем не обязательно! Я уже составила некоторое мнение.

– Обо мне? Надеюсь приятное? – напрягся Ордынов.

– Адекватное, – заверила я.

– Везет тебе, Дина! А вот ты для меня загадка. И я намерен продвинуться в этом вопросе.

– Да что вы! Не стоит увлекаться пустяками.

Я почти справилась с волнением и вела себя совершенно естественно. Сидела на стуле боком, поджав одну ногу, тормошила волосы, чтобы скорее подсохли, с наслаждением прихлебывала остывший кофе.

Ордынов следил за каждым моим движением, почему-то шмыгал носом и ерзал на своем стуле, будто ему туда гороха насыпали.

Наконец я вспомнила про гель после укусов комаров.

– Можно воспользоваться вашим предложением? Вы рекламировали отличное средство от воспаления.

– Осталось наверху, на тумбочке.

Возникла короткая пауза. Признаться, я ждала, что он немедленно встанет с неудобного стула и бросится к лестнице в мансарду. Не тут-то было… Ордынов лишь задумчиво перевел взгляд на пустую кружку перед собой и деревянным голосом сказал:

– Дина, сделай мне, пожалуйста, бутерброд. Не в службу, а в дружбу. Что-то я проголодался.

«Да без проблем!»

Я быстро свернула волосы в узел на затылке, спрыгнула со стула и наклонилась над сумкой с припасами в поисках багета. Позади раздался жалобный стон и сердито-обиженный возглас:

– Вот спасибо, Диночка! Очень кстати.

Заскрежетали ножки стола по деревянному полу. Ордынов сорвался с места, зачем-то схватил мое мокрое полотенце и, прижав его к животу, бросился по лестнице наверх.

Несколько секунд я таращилась ему вслед в немом изумлении, а потом в моей растрепанной голове зашуршали совершенно неприличные мысли. Ордынов, конечно, давно не подросток, чтобы… чтобы от малейшей утренней фантазии… уф, надо переключиться на бутерброд.

Боже, это даже смешно!

Я сразу вспомнила один подслушанный разговорчик моих дорогих братьев. Среднему как раз жениться приспичило, невеста Марина гостила у нас, но мама развела их на ночь по разным комнатам. А мне было все интересно, я ловила каждый жест, каждое тихое слово, понимала намеки.

– У-умираю, хочу есть! – капризно тянет Варюха. – Спасите голодающего ребенка! А папа Рома уже встал?

У меня плечи от смеха затряслись и напрягся живот. «Ужас, какие пошлые мысли!»

– Он… он наверху, скоро придет.

– Все еще спит? – возмущается Варя. – А ты что такая веселая? Уже купалась?

– Нет, думаю, мне еще нельзя мочить спину, я просто поброжу у берега с тобой, если хочешь. Нам скоро уезжать.

– Заче-ем так рано? Мы с Викой договорились встретиться, обменялись номерами.

– У меня же вторая смена, надо заехать домой и переодеться.

– Ну вот, как всегда! – ворчит Варя.

Я раскладываю на пластиковой тарелке бутерброды и приступаю к овощам. Ордынов спускается по лестнице, здоровается с дочкой, у меня уши горят, губы дрожат в улыбке – ай-й! Рука сорвалась, лезвие ножа проткнуло кожу.

С досадой смотрю на крохотную каплю крови возле ногтя указательного пальца. Варя начинает вопить:

– Опять Дине достается! Да что происходит! Точно принцесса…

– Неси аптечку, будем искать пластырь или бинт, – командует Роман.

– У меня не каникулы, а медицинская практика, – нудит Варя, но послушно исчезает в прихожей.

Я нисколько не огорчена, я знаю, что за улыбкой иногда идут слезы. Сама виновата, надо быть собранней, держа в руках опасные предметы, а не витать в облаках и уж тем более не думать о мужских утренних сюрпризах.

Роман поворачивает мое запястье к окну, поднимает ладонь выше, чтобы унять кровь и вдруг сует мой раненый палец себе в рот, а потом дует на него и шепчет, будто твердя бабушкин заговор:

– Хочу быть с тобой здесь вдвоем. Приедем на следующие выходные.

Мне воздуха не хватает, чтобы ответить. И не нужно, Варя возвращается, с грохотом бросает аптечку на стол, роется в содержимом. Мы смотрим на нее растерянно, Роман все еще сжимает мой палец.

Варя трясет в воздухе пачкой пластырей и скептически вздыхает:

– Офигеть! Кажется, принцесса уже здорова. Неплохо смотритесь вместе. Я вам не мешаю?

– Нет, – глухо говорю я. – Мне пора домой. Я сейчас вызову такси.

– Дина… – он хочет что-то оспорить, но я оборачиваю палец салфеткой и ухожу в комнату, чтобы найти телефон.

Потом преувеличенно громко кричу:

– Роман, пожалуйста, напомни адрес турбазы.

Они о чем-то долго перешептываются с Варей. Я собираю вещи. Мне хочется остаться одной, как следует высушить и распрямить волосы, надеть строгое платье. Сегодня я напишу заявление об уходе. Интересно, заставят меня отрабатывать две недели? Тетя Света расстроится, начнет упрекать. Не важно. Я заслужила нормальный отпуск.

Варя приглашает на дачу к бабушке. Я должна согласиться, если хочу и дальше вести йогу на пятнадцатом этаже. У меня пока нет средств, чтобы арендовать другое помещение. Но если Роман и дальше будет вести себя так… я не знаю. Он слишком вживается в роль, на мой взгляд.