Доу Джонс против Айенгара

Глава 29. Творческий подход

14 августа

Роман почти выздоровел, в субботу приглашал к родителям в «Белые ключи», но я отказалась. У меня два вечерних занятия. Я не могу их отменить. Для объяснений с Романом пришлось прибегать к аналогиям.

– Представь, что хочу пообщаться с тобой во время открытия биржи, когда у тебя ответственная заявка. Ты весь такой деловой нависаешь над монитором с графиками и следишь за красно-зелеными колонками циферок, а я томно мурлычу на ушко: «Ро-ома!» Ну, прямо, как попугай из старого мультика…

Ордынов не остался в долгу, принялся расширять сценарий:

– Я бы осадил тебя к себе на колени… хм-м… а что на тебе надето в этот момент, можно узнать?

– Бабушкин махровый халат и вязаные гольфы для аэробики, – прыснула я.

– И больше ничего? – с надеждой спросил Роман. – Любовь во время биржевой сессии – это интересная тема. Надо попробовать.

– Извращенец! – процедила я. – А если заявка не сработает, как ты хотел, или вторая неделя большой маржи? Будешь сердитый и нервный.

– Дина, ты меня пугаешь! Тьфу-тьфу!

И уже хрипловатым ковбойским тембром:

– Когда я смогу тебя похитить, шалунья?

Радостно сообщаю:

– Мама написала доверенность. Во вторник иду получать ключи. Может, вместе?

– Пригашаешь на новоселье? – низким соблазнительным голосом спрашивает Роман.

– Квартира пустая. Нужно хотя бы диван купить, чтобы не спать на полу.

– Значит, сначала ключи, потом поедем диван выбирать в «Премьер-Дом».

Он назвал один из самых престижных и дорогих торговых центров города. Я листала их ежемесячный журнал-каталог. Конечно, мебель там изумительная, но цену выше сорока тысяч за спальное место я точно не потяну.

Мы с Романом условились о встрече, и я начала готовиться к вечернему занятию. Группа выросла до пятнадцати человек. В зале будет тесновато, придется делить по времени. Пытаюсь привнести в тренировки творческий дух, например, сегодня разыграем целую космогонию в позах.

Я подобрала медленную торжественную музыку, заранее ненадолго зажгла ароматическую палочку с сандалом. Совсем ненадолго, чтобы тонкий шлейф запаха никого не тревожил.

– Были в мире четыре стихии: камень…

Выполняем Ваджрасану – позу алмаза.

– И был воздух… ветер…

Раскачиваемся, встряхиваемся, снимаем мышечные зажимы.

– И был огонь.

Совершаем колесо – поднимаем руки выше, тянемся к потолку, плавно и бережно склоняемся до самого пола и замыкаем круг, чтобы повторить его снова. Отлично укрепляет мышцы торса, уменьшает талию, обновляет тело. Люблю это упражнение.

– Молодцы. Теперь пускаем колесо в другую сторону.

Анна Михайловна кряхтит, отдувается, но смотрит на меня с одобрительной улыбкой. Другие девчонки серьезно-сосредоточены.

– А теперь стихия воды. Начнем с водопада.

В динамиках ноутбука плещется море, я предлагаю закрыть глаза и почувствовать, как тело становится послушным и гибким – текучим и сильным, как поток.

– И были над миром боги, – продолжаю рассказ. – Бог Солнца…

Выполняю полуприсед с разведенными ногами и раскинутыми в сторону руками.

– И богиня Луны.

Поднимаю голову к потолку, одновременно завожу руки за спину, ладони сложены друг на друге, лопатки вместе.

– Вдох- выдох… Мы никуда не спешим. Мы узнаем свое тело, принимаем свое тело и обещаем о нем лучше заботиться. Хорошо… Теперь расправляем крылья-плечи, подтягиваем живот, напрягаем ягодицы. Спина ровная, прямая. Мы высокие, красивые, стройные…

– Я больше не буду покупать колбасу, – шепчет Соня из «Лавки аромосвечей». – И конфеты, и булочки с маком…

– Иногда можно себя побаловать, – покровительственным тоном сообщает Юлия – директор турагенства.

– Только не на ночь, – гудит Анна Михайловна.

– А я все ем и не толстею, – хихикает Вика. – Но у меня раньше по утрам шея болела и спина скрипела, будто железная. А после занятий Дины я порхаю, как колибри над ананасом.

– Что такое спина ты узнаешь после сорока лет, – торжественно обещает Анна Михайловна.

– Что там дальше с богами? – нетерпеливо спрашивает Юлия.

– Кошка-Бастет, – загадочным тоном вещаю я. – Опускаемся на четвереньки, выгибаем спинку.

– Мя-а-ау! – удивительно похоже стонет Олеся.

– А собака будет? – ревниво спрашивает Соня. – Я больше собак люблю.

– Только мордой вниз, – покорно вздыхает Анна Михайловна.

Мы выполняем «собаку», потом «льва» и «мартышку». Сворачиваемся в клубочек, как ёжики и шагаем на вытянутых руках и ногах по полу как «больша-а-а-я панда». Под конец занятия вытягиваемся счастливыми удавами. Живот пустой, мышцы в приятном томлении, настрой бодрый. Ляпота!

– И создали боги человека, – продолжаю говорю я.

– Ой, можно я просто полежу…

– Это не йога, а какой-то роскошный микс, – мне безумно нравится, Дина! Ты просто волшебница. Теперь все тело горит, – восклицает Юлия.

– Вызываем пожарных, а? – подмигивает Анна Михайловна.

– Только если из стриптиз – клуба! Ой, держите меня семеро…

Дружный хохот продолжается даже в позе эмбриона. Медленно поднимаемся – вырастаем и учимся рисовать носком ступни на стене – кружочки, квадраты, восьмерки и знак бесконечности, наконец, буквы… Мягкая и эффективная тренировка суставов. Надеюсь, Айенгар бы ее одобрил.

В конце занятия я ловлю продолжительные аплодисменты и смущенно раскланиваюсь, молитвенно соединив ладони перед грудью. Клиенты довольны, тренер искренне рад.

* * *

Вернулась я домой поздним вечером, включила настольную лампу в кухне, чтобы не привлекать внимание хозяйки. Увы, холодильник пуст, в запасах нет даже диетического печенья. И как я не догадалась забежать в супермаркет за яблоками или кефиром? На самом деле, не хочу ни того, ни другого. Вот рыбку бы или роллы, какой-то легкий салатик, кусочек куриной грудки в кляре или фруктово-ореховую смесь…

«Дина, прекращай кулинарный разврат! Десятый час вечера, попей чая с ромашкой и спать ложись. Утром сваришь гречку или картошечку запечешь. Недаром Роману расхваливала – молоденькая, вкусненькая… Жаль, помидоры тоже испарились».

Зато на столе в неприкрытой мисочке сохнут две ложки пустого риса, – очевидно, тетя Света устроила разгрузочный день по моей рекомендации. Рада за нее, но не люблю засыпать голодной. Может, яйцо сварить? Последнее. Единственное на всю пластиковую ячейку в стенке холодильника.

Стараясь не шуметь, достаю эмалированный ковшик, бросаю в воду немного соли, чтобы скорее закипела, с нежностью опускаю чисто вымытое яйцо. И вздрагиваю, когда в кухню бесшумно, как привидение, появляется тетя Света в бордовом платье с блестками.

– Ага! Думала, я уже дрыхну, как рабочая лошадь после сенокоса?

– Скорее, как цирковая пони после удачного забега.

Это было немного дерзко, но меня застали врасплох.

Тетя Света сегодня добрая – кружится по комнате, демонстрируя возможности наряда. Я сдержанно хвалю и прогнозирую толпу поклонников среди вековых сосен санаторной зоны. Предлагаю решить судьбу остатков риса, в итоге Светлана безжалостной рукой в золотых перстнях отправляет слипшийся комочек в мусорное ведро и с вожделением смотрит на остывающее яичко.

Моя любимая консистенция желтка – ни вкрутую, ни всмятку – нечто упоительно среднее. Будь я в кухне одна, без церемоний откусила бы белую шляпку и, слегка присолив желтую серединку, продолжила пиршество. Но пришлось резать яйцо пополам и делиться с тетей Светой, которая весь день терпела скучную рисовую диету.

Подкрепившись и воспрянув духом в преддверии отпуска, она обещала подарить мне зеленые шторы с бамбуком и три цветочных горшка из тяжелой керамики. Мы завершили поздний ужин ромашковым чаем, ради которого тетя достала из тайника баночку меда.

– В холодильнике нельзя хранить мед, быстрее засахарится, я убираю в темное место, чтобы дольше постоял.

– Вы совершенно правы, my dear aunt!

Я уже засыпала, когда на телефон пришло сообщение от Романа. Двадцать пять фотографий диванов всевозможных расцветок и форм.

«Выбирай, птичка!»

Вот удивил. А как я могу выбирать, если не знаю цену? Я же не могу допустить, чтобы Роман купил мне диван за свои деньги. Это будет выглядеть как-то странно. Мама бы не одобрила такие подарки от посторонних. Но, может, он уже не совсем посторонний… Приятно об этом думать.

* * *

18 августа

Роман в командировке и не сможет пойти со мной за ключами от норки в «Зеленых холмах». Диван мы выбрали на мебельной базе с Надеждой. Она на своей машине меня отвезла, – база на десятом километре по Московскому тракту, на автобусе добираться больше часа из центра. Но там большой выбор диванов и цены приемлемые. Для среднего класса и варианты эконом.

Я уложилась в тридцать пять тысяч. Конечно, в кредит. А за наличные взяла простенький комплект в кухню – бежевый стол и три табуретки. Еще Надя купила мне на новоселье ковер овальной формы – 1,5*2 метра. Как раз под цвет нового дивана – светло-коричневый, мягкий, с рифленым рисунком. Очень стильный, по-моему. Прекрасно должен смотреться на паркете в гостиной.

Также мы перевезли в новую квартиру мои вещи, керамические горшки и прочую посуду из подарков тети Светы.

Загружая в багажник очередной пакет, Надя морщила нос.

– Зачем тебе это барахло? Новое постепенно купишь.

И тут же одобряла:

– Ладно- ладно, так хоть мама свои шкафы освободит, а то у нее все старьем забито, как у хомяка. А ты попользуешься и выбросишь. Только не жалей, слышишь?

Я мечтательно улыбалась, прижимая к груди настольную лампу. Квартира Наде понравилась. Пока я делала влажную уборку и разбирала сумки, она ходила по комнатам, пускала воду в ванной, задержалась в туалете. Потом долго стояла на балконе, глядя на двор. Курила.

В кастрюле закипела вода. Я достала чайные пакетики и ванильные сушки, позвала на кухню.

– Еще столько обживаться… Табуретки и диван привезут только завтра ближе к обеду. Хоть на пол садись.

– Можно и на пол. Он чистый. Давай клеенку расстелем. Термопот будешь покупать?

– Разве что самый маленький или пока чайника хватит. Правда, его тоже придется купить, но это дешевле обойдется. Ой, как интересно… Собственный электрический чайник. Надя, я такая счастливая!

Она посмотрела на меня рассеянно, неуклюже сползла на пол, захватив сушку.

– Я тоже счастливая. Дин, у меня две полоски.

– Какие полоски?

Надя расстегнула пояс на джинсах, положила себе руку на живот.

– Я только что сделала второй тест за день. Показывает две полоски.

– Ты беременна? – восторженным шепотом спросила я и тут же ужаснулась:

– Офигела? Зачем куришь? Надя, тебе же теперь нельзя!

Она презрительно усмехнулась.

– Я по-другому не могу успокоиться. Меня псих берет.

– Да какой псих? Ты же хотела, ты же переживала, что долго не получается.

– Ребенок не от Кости, – прошептала она.

– Ой! – я медленно опустилась на паркет рядом с ней. Ладони обжигала горячая чашка.

– Вот так бывает, – Надя закрыла глаза, привалилась спиной к кухонному гарнитуру.

– А кто же папа? – тихо спросила я.

– Не важно.

– Ну, как не важно! Ты ему скажешь про ребенка? Он что – не свободен? – с горечью догадалась я.

Надя кивнула с улыбкой.

– Официально еще в браке, но давно живут порознь, дети взрослые. Главное, чтобы мама не сразу узнала, а то допросом замучает.

– Он с нами работает? Кто-то из арендаторов? – вслух рассуждала я.

– Не пытайся, все равно не скажу, – посмеивалась Надя.

– А как же Костя?

– Разведемся, квартиру поделим. Она общая, там и мой вклад.

– Ты его не любишь совсем?

Надя равнодушно пожала плечами.

– Думаю, у него тоже на севере кто-то есть. Не просто так зачастил в командировки. Мы разные люди, Дина. Он весь такой культурный, умные книжки читает, любит политику обсуждать. А я что бы ни сказала – дура оказываюсь. «Надя, ты в этом не разбираешься, лучше помолчи!» Надоело быть дурой, понимаешь?

– Да-а, – протянула я. – Семья строится на взаимном уважении и поддержке. Нехорошо, когда один считает себя лучше другого и всячески это подчеркивает. Но тот… другой твой, он будет тебе помогать с ребенком?

Надя опустила голову, закрыла лицо рукой.

– Не знаю. Мы не обсуждали детей. У него… ха-ха… у него уже внук есть.

– Обалдеть! – выдохнула я.

– Ага! Ты теперь представь реакцию мамы Светы.

– А что? Она тоже хотела внуков. Надя, ты окончательно все решила? С Костей, с беременностью?

– Да у меня срок-то мизерный, может, еще не получится ничего… Все равно подам на развод. Я устала чего-то непонятного ждать. А теперь хоть будет определенность. И пусть останусь одна – мама не бросит. Хотя сначала мозг вынесет.

Надя плачет. Мне ее жалко, собственные переживания кажутся ерундой.