Доу Джонс против Айенгара

Глава 30. Проверка на прочность

20 августа

Нурия Рахимовна договорилась, чтобы дядя Саша – слесарь из «Ордынов групп» помог мне с гардинами. В кухне я повесила новенькие занавески из турецкой тюли органзы. Марианна Васильевна совсем недорого взяла за пошив.

А для гостиной я постирала и погладила подарок тети Светы – материал тонкий, от малейшего сквозняка ткань колышется и можно представить, что сидишь в бамбуковом лесу. Подходящее настроение для упражнений йоги и медитации.

Братья поздравили с новосельем – перевели деньги на карточку, я выбрала на сайте «Эльдорадо» холодильник с приятной скидкой в рамках предосенней распродажи. Через два дня привезут со склада.

Сегодня выходной. Я три часа бегала по магазинам, теперь сижу в интернете, разглядываю всяческие дизайны комнат. Хочу обустроить себе уютное гнездышко. Чтобы ничего лишнего – больше пространства и света, но все необходимое под рукой.

Я читала статью о старушке из Бруклина, которая собирает в квартире предметы интерьера зеленого цвета. Еще историю хозяйки из Скандинавии – любительнице желтого. Я с большим интересом изучала фотографии лоскутных одеял в стиле ретро и половички-кантри, ручную вышивку, вязаные игрушки, шерстяные панно, картины, цветы, зеркала, домашние тапочки, мягкие даже на вид, люстры и вазы, крохотные подушечки и салфетки, кресла из ротанга, одеяла, постельное белье разных расцветок…

Оказывается, это так увлекательно – разглядывать варианты интерьеров и комбинации цветов.

И вдруг Роман позвонил.

– Чем занимаешься? Привет!

– Привет! Я дома. То есть в новой квартире. Я купила диван.

– Без меня? Да, я тут задержался немного.

У него был одновременно грустный и напряженный голос.

– Можно приехать к тебе?

– Конечно.

Я старалась отвечать спокойно, но в душе ликовала.

– Прямо сейчас удобно? Будешь меня ждать? – настойчиво спрашивал Роман, будто сомневался.

– Просто приезжай, – прошептала я.

– Собственно, я уже здесь, только не знаю номер твоей квартиры.

– Так быстро…

Прикинув, что в моем распоряжении не больше семи минут, я принялась метаться по комнате. Расправила плед на диване, перетащила пакет с зимней обувью в гардеробную, торопливо причесалась и сменила резиночку в волосах на более красивую. Что еще… что еще… сердце колотилось так, будто в груди ему было тесно.

Роман вручил мне розу, а я смотрела на нее растерянно и думала, что в доме нет вазы. А потом думать стало некогда, потому что Роман успел снять обувь, сбросил пиджак на коробку с вещами в коридоре и принялся меня целовать.

Накинулся с поцелуями, а у меня роза в руке, я даже не могла его нормально обнять или оттолкнуть. Впрочем, отталкивать не хотелось, если честно.

Когда оторвался от губ и занялся шеей, я немного опомнилась и невнятно предложила пройти в гостиную. Там хотя бы розу можно на подоконник положить. Или в кухню на стол, поближе к воде. Надо же ее куда-то пристроить, такая пышная, ароматная.

– Я по тебе страшно скучал. По твоим глазкам, по твоему носику, по твоим веснушкам, – шептал Роман.

– Я тоже… Веснушки зимой пройдут.

– Жалко, – вздохнул Роман.

– Да почему жалко… – нервно смеялась я.

– Где можно помыть руки?

– Вот здесь… а полотенце… Нет, это тряпка для посуды. Я еще вещи толком не разобрала. Прости. Сейчас найду.

Чувствовала себя бестолковой и неуклюжей. Как нарочно не могла вспомнить, в каком пакете у меня чистые полотенца. И кто умудрился на узел ручки пакета связать!

Я села на пол возле своих сумок и схватилась за голову. Роман приземлился за моей спиной и потерся носом о мое правое ухо.

– Птичка, не суетись. Я собираюсь остаться до утра. Мы все отлично успеем.

После этих вдохновляющих слов он поцеловал меня в висок, в щеку, в подбородок…

– Ты же весь мокрый, – весело сообщила я.

– Зато чистый…

– И душистый.

– Правда? – радостно удивился он, освобождая мои волосы от резинки.

– Ты пахнешь морем и еще лесом. Бамбуковым.

Я рассмеялась, обняла его за шею и первый раз поцеловала сама.

Вокруг нас были разбросаны вещи из разорванного пакета, скоро к ним присоединилась белая рубашка Романа. И как он сумел стащить ее с себя, действуя одной рукой? Второй продолжал меня обнимать, словно боялся, что сбегу.

– Пойдем на диван, – предложила я, задыхаясь от собственной смелости.

Мы поднялись не без труда, потому что у меня ноги дрожали, пришлось держаться за Рому – добрались до дивана, сбросили на пол подушки. И все равно показалось, что мало места для двоих.

– Надо выдвинуть ящики и опустить спинки. Ты один справишься? Я достану белье.

Почему-то казалось, что нужно непременно застелить диван и накрыть его одеялом. Спустя несколько минут сумасшедшей работы сердца, мы оказались голышом под одной простыней, ненужный плед сбился где-то в ногах.

– Дина, ты красавица нереальная, не надо стесняться… Сладенькая моя, все будет хорошо… – убеждал Рома, а я и не спорила. И не стеснялась почти. Я очень хотела, чтобы у нас все наконец случилось.

Он отвлекся на пару секунд, потянулся к брюкам и, догадавшись – зачем, я тихо попросила:

– Может, первый раз без этого?

Роман замер, потом медленно повернулся ко мне и ответил с усмешкой:

– Дина, мы же взрослые люди, что за суеверия? Хочешь сразу малыша получить?

– Нет. Я просто думаю, что есть другой способ. Я купила свечи. Нужно только чуть-чуть подождать.

– Я не доверяю другим способам. Ну, что… мы сейчас обсуждением займемся или приступим к делу?

Он сказал это таким официальным, насмешливым тоном, будто речь шла о покупке очередных акций. Я села на диване и прикрылась простыней. В полуметре от меня Роман тяжело вздохнул и опустил голову.

– Ты совсем не хочешь?

– Я очень хочу, но не уверена, что первый раз нужно именно так.

– Подожди… давай совместим оба метода. Твои свечи и мой…

– Ты обалдел?! – не сдержалась я.

– Я не догадался взять смазку в аптеке, – оправдывался он. – Дина, у меня не было опыта с невинными девушками. Понимаю, тебе нужно больше комфорта. Ну, маленькая, прости, мы обязательно что-то придумаем, правда… не сердись… не дуй губки… Иди ко мне.

Мы снова обнялись и поцеловались.

– Я не хочу первый раз с презервативом, – сквозь подступающие слезы пробормотала я.

«Если будет настаивать, соглашусь – а что делать…»

– Вот засада! – ехидно прошептал Роман.

– Ты смеешься? Конечно, очень смешно.

– Да я почти плачу, – он изо всех сил старался придать голосу страдальческие нотки.

Опустил меня на постель, скомкал простыню и запустил ее куда-то в сторону балкона.

– Я сейчас замерзну. Надо окно закрыть, – пожаловалась я.

Мне нужна была передышка и глоток прохладного вечернего воздуха. Я увернулась от рук Романа, встала с дивана и босиком по полу пошла закрывать балконную дверь. Задержалась у окна и ничуть не удивилась, когда Роман оказался рядом.

– Так и будешь от меня бегать всю ночь? Доставай свои свечи. Я готов.

– Теряется вся романтика, – пожаловалась я, удивляясь, как приятно ощущаются его ладони на моей груди.

– Наша романтика еще впереди, птичка.

– Не будем загадывать.

– Как не будем? Я уже все загадал. Дети, конечно, планируются попозже, но в принципе… почему нет? Ты выйдешь за меня?

– Я…

Когда он поглаживает мою грудь и животик, трудно сосредоточиться на разумном ответе.

– Наверно, мне надо подумать. Немножко, хотя бы… Все так быстро происходит.

– Быстро? Я добиваюсь тебя второй месяц. И эта девчонка еще о пиратах мечтает! – прорычал Роман. – Может, если завяжу себе один глаз и наколю якорь на ляжке, станешь сговорчивей?

Он звучно шлепнул меня по попе, подхватил на руки и понес на кровать.

– Почему сразу на ляжке? – нервно хихикала я. – На загорелом плече, на бедре… Надо включить свет в коридоре, иначе не разгляжу.

– Отличная мысль. Я тоже хочу тебя рассмотреть в подробностях. Вот эти подробности мне особенно нравятся, и вот здесь тоже…

Когда он поцеловал меня ниже пупка, я ахнула и закрыла глаза. Представила, сколько нас ждет впереди интимных открытий и удовольствий.

– Ром, я тебя хочу, – блаженно прошептала я. – Мы ведь подождем пять минут, да? И оба метода совместим. Ты должен быть спокоен. Я понимаю.

– Я тоже хочу быть с тобой максимально близко, – ласково ответил он. – Ты мне доверяешь?

– Угу…

В итоге обошлись без презерватива. Я только вернула на диван простыню и принесла махровое полотенце. Первое, что попалось под руку в куче белья из сумки.

И все-таки целоваться и гладить друг друга мне понравилось больше, чем все остальное. Но в первый раз глупо настраиваться на одни положительные эмоции.

– Ты очень изобретательная и ответственная, – похвалил Роман. – Из тебя бы вышел отличный трейдер.

– А тебе не мешало бы йогой заняться, – сонно пробормотала я.

– Хочешь, сказать, я был такой деревянный? Дин… ты что, спишь?

– Угум…

– Странно. А я наоборот полон сил, – рассуждал он бодрым голосом. – Дин, ты разочарована? Все случилось не так, как предполагала? Я очень старался. Ну, вот – теперь ты смеешься.

– Ты мой хороший, – шепотом утешала я. – Все было прекрасно.

– Нам есть, куда расти, я уверен! – заявил он, подавив зевок.

– Звучит соблазнительно. А как у тебя на бирже дела?

Он подозрительно притих, и я открыла глаза, приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Ром, что-то случилось?

– Есть проблемы, на самом деле, – лениво отвечал он. – Но я разберусь. Вот только один вопрос…

– Какой? – у меня сразу сон прошел.

– Деньги от продажи квартиры я вынужден запустить в бизнес. Похоже, взял кусок не по зубам. Нужно немедленно закрыть большую маржу.

– Что это значит? – забеспокоилась я.

– Я серьезно вложился в «нефтянку» в этом году. Больше половины портфеля. И вдруг проскальзывает новость, что «Лукойл» откажется платить дивиденды. Тогда я попал, Дина. Инвесторы нас порвут за провальную аналитику.

Из всего сумбура я поняла только, что у его компании неприятности, и он как директор обязан взять на себя основные тяготы.

– Значит, ты окончательно намерен продать квартиру?

– Я вчера подписал договор. Она уже не моя.

– Не шутишь, Ром? – спохватилась я. – И где теперь будешь жить?

– Придется снимать однушку где-нибудь на окраине, другой вариант пока не потяну.

– А родители разве не помогут? Твой папа…

– Отец всегда считал «ТрейдПриор» рискованным активом. В случае провала и на порог не пустит. Эге! Ты не знаешь дядю Дэна. Он же кремень. И мамочка спорить не станет.

– Все так серьезно! – опешила я. – Но что же делать? Слушай… Ты можешь жить у меня. Где сейчас твои вещи?

– Спасибо, Дина! – видимо, в знак благодарности он переместил мою руку себе на грудь. – Пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением. Это временно, конечно. А вещей нет, я продал квартиру с мебелью и нимфами. Как они плакали, бедняжки… У меня остались только два чемодана в багажнике. Впрочем, и с машиной придется расстаться.

Я слушала его монолог, но в душе зрело сомнение. Чтобы совладелец «Ордынов групп» снимал однушку на окраине и лишился любимого «Мерседеса»?

– Не хотелось тебя в это втягивать, птичка. Но придется отложить свадьбу.

Тут я реально разозлилась. Вскочила с дивана голышом, наспех замоталась в полотенце и начала громко выражать свою позицию по данному вопросу:

– Хватит оправдываться, Ордынов! Я не требую от тебя никакой свадьбы. Я вообще не тороплюсь с замужеством. Мы слишком мало знакомы. И нужны настоящие чувства.

– То есть, хочешь сказать, чувств между нами нет? – с прохладным любопытством в голосе спросил Роман.

– Иногда мне кажется, мы очень разные, – призналась я. – Нам бывает хорошо вместе, и сейчас было чудесно, но для семейной жизни недостаточно одних поцелуев. И если уж совсем честно…

– Ну-ну… – Роман придвинулся ближе к краю дивана. – Я тебя внимательно слушаю.

– Мне тоже кажется рискованным твое увлечение биржей. Ты всегда жутко нервничаешь, если рабочие ожидания не оправдываются. Ты всегда напряжен, всегда ожидаешь подвоха. Фондовый рынок занимает важнейшее место в твоей жизни, он подцепил тебя на крючок. И вот ты говоришь, что потерял квартиру…

– Я не потерял, а вложил часть средств… – он запнулся, будто сболтнул лишнее. – Давай оставим этот разговор. И вообще, я не обедал сегодня. У тебя есть что-нибудь в холодильнике?

– У меня и холодильника нет, – виновато вздохнула я. – Завтра привезут.

– Так ты без денег осталась? – дернулся он. – Дин, а чего молчишь?

– Я не собираюсь у тебя ничего просить. Я сама заработаю. И родители помогут. А пока в наличие только картошка и кабачки. Хочешь, пожарю оладьи?

– Картофельно-кабачковые? – недоверчиво спросил он.

– Самый бюджетный вариант! – язвительно ответила я. – Идеально подходит для трейдеров, которые временно на мели.

– Ты прямо сейчас собираешься жарить?

Роман проигнорировал мои ехидные намеки, наверно, действительно голоден. Мне сразу захотелось его пожалеть, приласкать и накормить.

– Конечно, сейчас!

– Ты же спать хотела? – неуверенно спросил он.

– А теперь тоже хочу есть. Всего одиннадцать часов вечера, ерунда!

– Я должен был принести цветы и шампанское. Конфеты, еще что-нибудь… – бормотал он, разыскивая в полумраке свою одежду. – Но карточка почти пуста, а завтра планируются немалые траты.

«С почти пустой карточки?» – удивилась я, однако тактично промолчала.

Роман продолжал:

– Я торопился к тебе, очень соскучился. Мне было важно тебя увидеть. И ты такая отзывчивая, горячая, домашняя… невозможно устоять.

– Да-да, можешь считать, что именно я тебя сегодня соблазнила.

Нарочно приспустив край полотенца, я застыла на границе коридорного света и сумрака гостиной.

– Нимфа… богиня… сбрось ненужные листочки, я готов любоваться тобой до утра, – восхищенно простонал Роман, поднимаясь в мою сторону.

– А кто будет картошку чистить? – насмешливо фыркнула я. – Но сначала в душ.

– Можно с тобой?

– Не сейчас.

Когда я вернулась из ванной, Роман восседал на кухонной табуретке, завернутый в простыню, как древнеримский патриций в Сенате. Не хватало только сандалий. И между расставленных ступней сейчас находился раскрытый пакет с овощами из Камышёвки.

Сдвинув брови, Роман смотрел на картошку, словно Юлий Цезарь на пленного вождя галлов. Сразу рубить голову или сначала шею намылить? Как подступиться-то вообще…

Уверена, решение о покупке или продаже акций «Сбербанка» приходило к Ордынову гораздо быстрее. «Сбер» хотя бы стабильно платит дивиденды. В последнее время я тоже смотрю аналитику по РБК и в курсе всех основных движух.

Поддразнивая Романа, я быстро почистила пару картофелин и половинку маленького (молочного, как говорит мама) кабачка, натерла овощи на терке, добавила яйцо, соль, немножко молотого перца и свежей кинзы.

Скоро на тарелку перед Романом плюхнулись первые поджаренные оладушки. Тонкие, мягкие, просто во рту тают.

Еще я открыла баночку домашнего лечо, порезала «цельнозерновой» хлеб, вылила в стакан остатки ряженки – и, наконец, уселась на другой край стола, чтобы поковыряться в свой порции оладий. Есть не хотела, просто за компанию.

– Вкусно, Дина! – хвалил Роман с набитым ртом. – Даже не рассчитывал на такой роскошный ужин. Кабачки – это вещь, оказывается.

– Да ты смеешься! Что тут особенного?

Но мне было приятно видеть, с каким аппетитом он уплетает мою стряпню, как улыбается уголками губ – такой славный, милый, послушный, с простыней на одном плече. Редкое зрелище.

– Ты так и не сказал, куда ездил по делам. Это секрет?

– Пришлось срочно лететь в Новосиб, – опустив взгляд в тарелку, сообщил Роман. – Мирка собралась с Варей на Хайнань. Требовалось мое разрешение. И вообще нужно было кое-что обсудить насчет воспитания подростков.

– У Вари все хорошо?

– Тебя вспоминала. Правда, нам мало удалось наедине пообщаться.

Я ощутила короткий укол ревности и досаду – неужели никогда не избавлюсь от этого мелкого, противного чувства? Мысль о том, что Рома когда-то был близок с другой женщиной, и теперь она навсегда связана с ним через общую дочь бывает очень болезненна.

– Дин, ты не обязана со мной сидеть, ложись, отдыхай, я сейчас приду.

Он отложил вилку и смотрел на меня непривычно серьезно. Словно увидел впервые и поражен открытием.

– Я веду себя как последний эгоист. Вломился без предупреждения, затащил в постель, загрузил своими заморочками, так еще вынудил ночью чистить картошку и жарить котлеты. Свинство какое-то, согласись! Почему ты молчишь и не выражаешь претензии? Почему прямо не скажешь, что я должен целовать твои белые ручки, стихи читать… говорить красивые слова и вообще…

Он наморщил лоб, снова уставился в тарелку.

– Я не помню, чтобы кто-то ночью меня вот так заботливо кормил и сидел рядом, просто слушал и не засыпал советами или упреками. Ты сокровище, Дина. Как я существовал без тебя все это время?

– Смею предположить, что не так уж плохо.

Может, я начала уставать, но его последняя фраза показалась несколько театральной. Возникло резкое желание остаться в квартире одной. Заново застелить диван, зарыться в подушку и спокойно обдумать все, что сегодня случилось. Или сосредоточиться на дыхании и попытаться уснуть.

Я ни о чем не жалею, все было правильно и хорошо. Мы вели себя ответственно, как взрослые люди. Так почему же хочется побыть одной…

– Пойдем спать, – твердо сказал Роман. – Как я вижу, машинки посудомоечной у тебя тоже нет? Ну, понятно… Завтра купим.

– Для двух тарелок? – возмущенно встрепенулась я.

– Да-да, чтобы ты ручки лишний раз не мочила, – Роман деловито бросил посуду в раковину. – И кофемашина. Обязательный гаджет, Дина. Ты же любишь хороший кофе по утрам?

– А еще сыр с плесенью, – раздраженно процедила я.

– Я запомню, – кивнул Роман. – Отдыхай, скоро присоединюсь.

В его словах было что-то будничное, семейное. Совершенно не о чем спорить. Я кое-как прибралась на диване, поправила свежую простыню и, дрожа от нетерпения, укрылась одеялом до плеч. Я передумала медитировать в одиночестве. Я хочу больше узнать о тантрических практиках для двоих. Или записаться на уроки стриптиза…

– Моя златокудрая нимфа, ты спишь? – прозвучал в тишине волнующий хрипловатый шепот.

Пару секунд я молчала, потрясенная откликом своего тела (я думала, что знаю о себе все и на сегодня достаточно экспериментов).

– Нет… Кажется, я снова тебя хочу. Ну, хотя бы просто пообниматься… Поцелуй меня.

– Это меньшее, что я готов предложить, малышка.

Его шутливая бравада заставила меня зажмуриться от восторга, взбить пятками одеяло и кинуться навстречу. Зачем стесняться? Он у меня дома и я буду делать с ним, что мне интересно.

Мы здорово разыгрались и попробовали опять безо всяких специальных штучек, но мне было некомфортно, пришлось изменить правила. Роман утешал, что потом будет все гораздо приятнее и целовал, целовал… Я думаю, утром у обоих будут болеть губы и все остальное. Но это со временем пройдет.