Я: Мне скучно. Попереписывайся со мной.
Джон: О чем?
Я: О чем угодно. Какой твой любимый цвет?
Джон: Не знаю. Зеленый. Предполагаю, что твой — черный.
Я: Да. Хотя на самом деле это не цвет, а оттенок, или тон, или еще какая-то хрень. Любимая еда?
Джон: Пицца. А у тебя?
Я: Тако.
Джон: Хорошее решение. Музыка?
Я: Много всего. Слишком много, чтобы иметь фаворита.
Джон: У меня также. Фильм?
Я: «Дэдпул». Идеальный баланс смешного, горячего и неправильного.
Джон : Неплохо. Сериал?
Я: Раньше это были «Очень странные дела», но теперь я уже не так уверена. А у тебя?
Джон: «Самурай Джек». Почему ты не уверена?
Я: Не знаю. Может быть, мне нужно больше счастья и света в моей жизни.
Джон: Достаточно справедливо.
Я: Мне также нравился «Темное дитя».
Джон: Отличный сериал.
Я: Ты не сказал, какой твой любимый фильм…
Джон: Не знаю. «Звездные войны».
Я: Достойная классика. Расскажи мне что-нибудь, чего я о тебе не знаю.
Джон: Например, что?
Я: Все, что захочешь.
Джон: Черт возьми.
Джон: Иногда я ем поп-тартс (прим. пер. — печенье со сладкой начинкой) на завтрак
Я: Что?! Нет… Ты действительно раскрыл мне свою сокровенную сущность. Я бы никогда не заподозрила тебя в любви к поп-тартс. Весь мой мысленный образ тебя теперь перепутан. Как будто весь мир перевернулся с ног на голову.
Джон: Отлично. Твоя очередь.
Я: Мне нравится переписываться с тобой.
Я: И иногда я тоже ем поп-тартс.
Джон: :)
Поскольку счастье переоценивают, на следующей неделе у нас с Джоном снова все пошло наперекосяк.
Это пришло в виде Джона, стоящего у своего шкафчика, с руками Эрики на нем. Девушка, казалось, никак не могла решить, какую часть его тела публично пощупать в первую очередь. Его грудь, его стройные бедра, жесткие линии его рук. Она буквально пыталась трахнуть его ногу. Я искренне надеюсь, что он не забудет вымыться дезинфицирующим средством, когда она закончит.
Почему эта сука?
С любой другой девушкой я бы справились. Но нет, и вот я имею бедные нежные чувства и раненое сердце, подорванную верность и так далее. Без сомнения, это была моя вина, что я стала такой мечтательной из-за парня. Несмотря на то, что он всего лишь мой платонический друг, позволить этой шлюхе ласкать его в коридоре после всего, что она наговорила… Как он мог?
Прежде чем кто-либо из них увидел меня, я развернулась и направилась к ближайшему выходу. Самым смелым поступком было немедленно убежать. Одному Богу известно, что случилось бы, если бы я осталась. Конечность могла отвалиться или что-то в этом роде.
— Эй, — сказала Ханг. — Ты идешь не в ту сторону.
— Нет. В ту. — Я покачала головой. — Если, конечно, ты не хочешь посмотреть, как эта цыпочка Эрика пытается залезть на Джона рядом с его шкафчиком.
— Что? — Ханг сморщила нос. — Фу.
— Знаю, — ответила я. — И, хотя я понимаю, что школьная политика полового воспитания — это круто, но демонстрации в реальной жизни — это не то, что мне нужно.
— Достаточно справедливо.
— Поэтому я впервые прогуливаю школу. Только что решила, что это мой следующий новый опыт. — Улыбка, которую я ей подарила, была, по всей вероятности, слегка ненормальной. — Сделаешь заметки для меня, пожалуйста?
Она покачала головой.
— К черту это, я иду с тобой. Давай выбираться отсюда.
Сначала мы остановились у кофейни, потому что нам требовался кофеин. А уже затем мы принимали решения. Впереди маячил пустой пятничный вечер. Так не пойдет.
Не буду врать: во мне жило некоторое чувство страха и вины из-за того, что я прогуливала школу. Но я доблестно игнорировала это. Ну и что, если меня снова задержат или расскажут маме? На самом деле, я бы предпочла, чтобы мама никогда не узнала; ее уровень стресса из-за меня и так был достаточно высок. Однако это был один жалкий урок за всю мою школьную жизнь, в отличие от конца света.
— Меня похитили инопланетяне, — сказала Ханг, сидя со скрещенными ногами на своей кровати. Вышеупомянутые планы включали в себя ночевку у нее дома. Поскольку у ее родителей был очень хорошо укомплектованный бар, и они пошли поужинать с друзьями, мы допили кофе и принялись за пиво. — Они украли меня прямо из школьного коридора. Я ничего не могла сделать, кроме как позволить им проводить на мне свои больные и извращенные тесты.
— Боже, бедняжка. — Я отхлебнула из своего стакана.
— Я упоминала, что все инопланетяне выглядели как мужчины-модели?
— Все эти зонды. Ты такая храбрая.
— Я стараюсь. — Она фыркнула. — А как насчет тебя? Почему ты пропустила свое последнее занятие?
— О, я поскользнулась и потянула левую грудь, — сообщила я с невозмутимым лицом. — Пришлось немедленно пойти домой и дать ей отдохнуть.
— Правильно. Это звучит мучительно.
— Очень. — Я похлопала себя по груди. — Доктор сказал, что я, возможно, не смогу носить лифчик с косточками в течение нескольких недель. Мы здесь говорим о возможном провисании. Боль реальна.
Ханг рассмеялась.
— Этой проблемы у девушки с плоской грудью никогда не будет. Держись от меня подальше со своей пышной грудью. А я буду придерживаться своих спортивных бюстгальтеров и комфорта, большое спасибо!
На маленьком плоском экране, висевшем у нее на стене, в тишине крутилось какое-то реалити-шоу. Картины, которые она нарисовала, занимали другую стену, темы варьировались от автопортретов до друзей, домов на ее улице и мелких повседневных вещей.
— Ты действительно безумно талантлива, — сказала я уже не в первый раз.
— Заткнись.
— Так и есть.
— Нет. — Она сделала глоток пива. — Папа безумно талантлив. Я обычный человек.
Я только покачала головой.
— Мне и моему брату повезло, — сказала она. — Мама — бухгалтер, папа — учитель рисования, у нас работают оба полушария мозга.
— Не уверена, что у меня есть хоть капля мозгов, — пошутила я. — Мама умная. Однако ей пришлось бросить колледж, чтобы воспитать меня. Донор спермы не хотел иметь с нами ничего общего. Его потеря.
— Ублюдок.
Я пожала плечами.
Конечно, иногда это причиняло боль, но не меняло сути дела. Меня любили. Я бы не позволила этому придурку, который разбил мамино сердце и так сильно подвел нас, заморочить мне голову. Не будет никакого эмоционального воссоединения, никакого понимания и окончательного прощения. Для меня он не существовал. Одного любящего родителя может быть более чем достаточно. Конец истории.
— Итак, — сказала она, лежа на боку и снова поднося пиво к губам. — Когда мы начнем отправлять оскорбления Джону?
— Эм, никогда?
Ее рот широко открылся от удивления.
— Нет, давай же. Он позволил этой сучке прикоснуться к себе после того, как она наговорила о тебе все это дерьмо. Где же преданность?
— Он мне не принадлежит. Если у него плохой вкус в отношении женщин, это его проблема. — Это заставило меня немного умереть внутри, но ничего страшного.
— Ни в коем случае, ты не можешь оставить это так. А как же дружба?! Товарищество?!
Может быть, мне следовало рассказать ей историю о том, как он пришел мне на помощь, когда у меня лопнуло заднее колесо. Но даже при том, что мне действительно нравилась Ханг, доверие все равно давалось нелегко. За последние несколько недель в мою личную жизнь вторглись достаточно, чтобы я теперь глубоко ценила это.
Она протянула руку, маня пальцами.
— Просто дай мне свой телефон. Я пошлю ему одно маленькое, краткое сообщение, вот и все. Что-то вроде «надеюсь, у тебя был хороший день и что твой пенис отвалится».
— Нет. Мы не переписываемся с Джоном по пьяни.
Два часа спустя…
— Как ты думаешь, спермотоксикозник — это одно или два слова? — спросила Ханг, покусывая нижнюю губу и изучая экран моего мобильного.
— Ты назвала его спермотоксикозником?
— Изобретательно, не правда ли?
— Да. — Я растянулась на кровати рядом с ней. Потолок, казалось, делал какое-то странное вращение. — Жаль, что я не подумала об этом.
— Как я уже говорила, водка помогает творчеству. Это высвобождает художника изнутри.
— Очевидно.
— Мой брат не обрадуется, что я украла эту бутылку из его комнаты. Хотя на самом деле я не так уж часто пью. И все же мы должны скрыть улики и ничего ему не говорить. И мы определенно не должны позволить моим родителям узнать об этом. — Ее сотовый снова зазвонил, и она схватила его с прикроватного столика. Я восхищалась способностью этой девушки к многозадачности. Кто знает, со сколькими разными людьми она вела текстовые разговоры сегодня вечером?
— О, это мило. Ужин Кэрри и Софии с родителями Софии проходит хорошо.
— Здорово. — Я вздохнула. — Все должны быть счастливы, влюблены и прочее дерьмо.
— Хм. Либо это, либо выпивка и отправка парням образных и гневных сообщений.
— Да.
От входной двери донесся стук. Мы обе вздрогнули и сели, а потом почему-то начали смеяться. Не знаю почему, но в то время это имело смысл.
— Мой брат, должно быть, забыл свой ключ. — Ханг слезла с кровати, и я последовала за ней не только из любопытства, но и из-за того, что хотела в туалет. К счастью, мы еще не переоделись из той одежды, в которой ходили в школу. Никто не застанет меня врасплох в пижаме, для разнообразия.
Дом представлял собой длинное, низко посаженное кирпичное ранчо, стены которого были увешаны большими, яркими, красивыми полотнами. Все картины написаны отцом Ханг. Если бы он был моим родителем, а я увлекалась искусством, я бы тоже испугалась. Он был хорош.
Снова стук во входную дверь.
— Терпение, — крикнула Ханг, щелкнула замком и распахнула дверь.
— Дамы. — Андерс заполнил дверной проем, его улыбка была широкой. — Ты был неправ, Джей Си. Они вовсе не пьяны в стельку.
Что-то внутри меня — мой желудок, моя гордость, я не знаю — опустилось ниже пола. Я схватила Ханг за руку и прошептала:
— Ты сказала им, что мы здесь?
— Андерс обманул меня.
Я нахмурилась.
— Каким образом?
— Он спросил меня, где я живу.
— И в к-каком месте это вопрос с подвохом? — спросила я, сбитая с толку.
Ханг взмахнула руками.
Парень, о котором шла речь, смеялся.
Придурок.
Джон оттолкнул его в сторону, шагнув в коридор. Он не был счастлив.
— Есть какая-то особая причина, по которой вы прислали мне адреса всех клиник по борьбе с ЗППП в штате?
Я открыла рот, закрыла его, а затем снова открыла.
— Ну, знаешь, на самом деле это действительно полезная информация для любого человека.
Он по-прежнему не был убежден.
— И почему ты хочешь, чтобы мой крошечный, бесполезный член сморщился и отвалился?
— Чувак, — засмеялся Андерс. — Это меня рассмешило. И было довольно хорошо.
Ханг ухмыльнулась.
— Это была совместная работа.
— Хорошая работа. — Он поднял свою причудливо большую руку, и они дали друг другу пять.
Потрясающе.
Тем временем в глазах Джона появилось смутно убийственное выражение.
— Иди?
— Как будто ты не знаешь, — сказала Ханг, вся доброжелательность и радость исчезли с ее лица. — Предатель.
Джон просто смотрел на нее, нахмурив брови.
— Эрика, — выплюнула она ему.
— Эрика? — Джон повернулся ко мне. — А что насчет нее?
Я смотрела куда угодно, только не на него. Пол, стены — все это было очень интересно и заслуживало моего немедленного внимания.
— Сегодня днем рядом с твоим шкафчиком, — сказала Ханг. — После всего того дерьма, которое она наговорила Иди. Как ты мог?
Андерс присвистнул, прислонившись к стене и устраиваясь поудобнее.
— Она была так расстроена, что впервые в жизни прогуливала школу, — продолжила Ханг, выпрямляясь во весь рост. — Ее образование разрушено. Из-за тебя.
Ударь меня сейчас, пожалуйста, младенец Иисус.
Джон наклонился, оказавшись в поле моего зрения.
— Иди, она подошла ко мне, и я сказал ей, чтобы она проваливала. Это то, что тебе нужно знать?
— Я… Ты это сделал? — спросила я. — Но ты позволил ей сначала полапать тебя?
— Господи. Я сказал ей, чтобы она проваливала, хорошо? Ей просто потребовалось время, чтобы понять смысл сказанного. — Он выпрямился, вытащил из кармана резинку и завязал волосы сзади. — Кругом полно девушек. Зачем мне связываться с той, кто оскорбляет моих друзей?
Мне не удалось его пощупать, тогда какого хрена ей удалось это сделать?
И все же, в конце концов, он поступил правильно. Я вздохнула с облегчением, игнорируя быстрый укол ревности.
— О.
— Ну, это неловко, — прошептала Ханг.
Джон стоял передо мной и ждал.
— Извини, — сказала я, поморщившись. — Но ты должен признать, что это выглядело действительно плохо.
— Мы встречаемся? Мы вместе или что-то в этом роде, а я не заметил?
— Что? Нет.
— Тогда в чем проблема?
Я нахмурилась.
Скрестив руки на груди, он ничего не сказал.
— Ладно, по поводу оскорбительных смс-сообщений… Мы немного увлеклись. Я, эм, обещаю, что в будущем буду использовать твой номер только во благо, а не во зло.
— Я был бы признателен. — Его глаза, они все еще были несчастными.
— Хорошо, дети. — Андерс хлопнул в ладоши, потирая их. — Теперь мы здесь. Какое развлечение вы можете предложить?
— Хотите посмотреть фильм? — спросила Ханг, закрыв входную дверь.
— Хороший план.
Вместе они побрели в сторону гостиной, обсуждая, какой фильм выбрать. Однако мы с Джоном остались на месте.
Сплетя пальцы вместе, я одарила его легкой раскаивающейся улыбкой.
— Прости за то, что была сукой.
— В следующий раз, когда у тебя возникнут проблемы со мной, Иди, обращайся прямо ко мне, — сказал он. — Ты права, мне, вероятно, следовало прервать Эрику раньше. Но как я должен был убрать ее руки от себя, а? Толкать девушку перед школьными камерами выглядит не очень хорошо.
Возможно, в его словах был смысл.
— Я привык к тому, что люди думают, что я дерьмо, но я ожидал от тебя большего, — сказал он с болью в глазах.
— Я так не думаю.
— Так почему же ты мне не доверяла?
В моем пропитанном алкоголем мозгу ничего не было.
Он отвел взгляд, его плечи все еще были напряжены.
— Единственная причина, по которой я вообще с ней разговаривал — это то, что у нее было сообщение от моего брата. Она все еще покупает у него.
— О.
Долгое время он ничего не говорил.
— Скажи Андерсу, что я увижусь с ним позже.
Когда он уходил, то не хлопнул дверью или что-то в этом роде. Но тихий уход был едва ли не хуже.