Доверься мне (СИ)

Глава 1 Волчонок

Тихая мелодия зазвенела сквозь сон. Будильник очень старался выполнить свою задачу. Горячие лучи утреннего солнца воспользовались щелью между занавесками и улеглись на щеку. Я кое-как выкопала телефон из-под подушки, но сон не хотел уходить, и потому звук удалось выключить лишь со второй попытки, после чего я сонно дотянулась до пульта и включила телевизор, висящий прямо напротив кровати. Там шел повтор вчерашнего ток-шоу, иногда они даже бывали занятными. По вечерам я их не смотрела, зато по утрам они помогали мне проснуться. Интересно, кто спорит на этот раз? Я ткнула на пульте кнопку включения звука.

— Как уже не раз доказывалось учеными, катаклизмы в прошлом действительно имели место быть. И вы также не можете отрицать, что после появления Спасителя они прекратились, и отсутствуют уже две тысячи лет, — бородатый священник настаивал на своем.

— Вы, как и любой религиозный теоретик, путаете причину и следствие, — горячилась его оппонентка. — Даже если я предположу… Заметьте: лишь предположу, что этот ваш Спаситель существовал, это никоим образом не связано с катаклизмами. Включите рациональную часть мозга: как маленький мальчик мог влиять на это?

— Вы богохульствуете. Умерьте ваш пыл. Конечно же влиял не он сам, но Господь по просьбе его и со Своего соизволения. Спаситель вступился за нас, и Господь послушал его, и даровал нам избавление.

— Как же вы тогда объясните календарь, в котором еще древние майя указали даты катаклизмов! А я вам скажу: они прекрасно знали процессы, происходящие в мире, и смогли сделать довольно точные прогнозы.

— О нет, на них снизошло Божье благословение. Уверяю вас, только Ему одному известно, что и когда случится.

Какой бессмысленный спор сегодня. Я зевнула и выключила телевизор. Впереди ждал очередной неторопливый день, такой же как череда прошедших. Я с сожалением выползла из-под теплого манящего уютом одеяла. Глаза слипались. Не люблю рано вставать, а надо. Я доплелась до ванной и подняла взгляд к зеркалу. Каштановые прямые волосы, ныне спутанные в послесонной манере, спадали мне на плечи. Симпатичная на мой вкус мордашка разглядывала сама себя рыже-коричневыми глазами. Я взяла зубную щетку, привычно выдавила на нее пасту, вернула взгляд к зеркалу… и застыла в шоке. Из отражения на меня смотрел мальчик примерно десяти-двенадцати лет. Он стоял позади меня, гордо выпрямившись и приосанившись, словно маленький король. Черная густая шевелюра казалась взлохмаченной, и это придавало ему вид очаровательного хулигана. Бордовая роба с наплечниками, капюшоном и широкими рукавами, богато расшитая золотыми узорами, была похожа на одеяние богослужителей.

— Ты должна мне помочь, — раздался в голове ребяческий голос.

Его губы растянулись в ухмылке. Черт, как же жутко. Обычно так улыбаются маленькие дети-привидения в фильмах ужасов. Вдруг меня пронзило осознанием: он же за моей спиной! Я резко обернулась. Никого. Руки затряслись, пришлось сдавить зубную щетку, чтобы унять дрожь. Медленно, с опаской вернула взгляд к зеркалу. Он все еще был там и наблюдал с той же наглой ухмылкой. Это ненормально. Я что, схожу с ума? Может, это какой-то оптический обман? Нет, глупости. Скрытая камера? Не смеши, Алиса, ты в своем собственном доме. Сон? Может быть, но я точно помню, что уже проснулась. На всякий случай я себя ущипнула. Больно. Вокруг меня реальность. Так, мысли, стоять! Возьми себя в руки, Алиса!

— Кто ты? — выдавила я, как мне показалось, вполне законный вопрос. — Призрак?

Он ухмыльнулся шире. Это вызвало очередной приступ страха, да такой, что к горлу подступила тошнота. Обычно в тех фильмах, что я смотрела, если призрак улыбнулся, значит, сейчас произойдет что-то нехорошее.

— Зови меня Хозяином. Как твое имя?

Что? Какое имя? У меня тут поджилки трясутся, а он говорит как ни в чем не бывало. Пришлось напрячься, чтобы сосредоточиться на осмыслении его фразы.

— Э-э-э… Алиса… Послушай…

Я запнулась, обдумывая, возразить ему насчет хозяина или нет. Мальчик выжидающе смотрел на меня.

— Тут такое дело… Я не могу звать тебя хозяином.

— Почему? — спокойно полюбопытствовал он таким холодным тоном, что у меня мурашки побежали и дыхание перехватило.

— Я… Это… П-просто…

От страха я начала заикаться. Никогда в жизни такого не было. Возникло желание влепить себе половником в лоб, чтобы сначала думать, а потом говорить, потому что кто знает, что он такое. Злить его совершенно не хотелось. На всякий случай.

— Ну-у… — нетерпеливо протянул он. — Раз уж начала, то говори. И прекрати трястись, я еще даже не пытался пугать, а у тебя уже лицо белее мела.

Пришлось потратить несколько секунд напряженного молчания, чтобы справиться с собой и начать внятно говорить:

— С-сейчас двадцать п-первый век, — я судорожно сглотнула. — В нашем времени нет рабов. И хозяев.

Мальчишка в ответ лишь хмыкнул и убрал руки за спину, снова гордо выпрямившись.

— Это мое имя. Я общаюсь с тобой на изначальном языке, существовавшем до падения Вавилона, в котором одному смыслу соответствовал лишь один набор звуков. В ваших языках полный бардак. «Победа» и «Victoria» — одинаковы по смыслу, но по-разному произносятся. Одно имя — два слова. Аналогов моего имени в твоем языке нет, поэтому разум воспринимает напрямую значение.

Он замолчал. Я тоже не знала, что сказать, переваривая услышанное. Похоже, он не собирается угрожать, убивать меня или затаскивать к себе в зеркало и мучить. А я тут уже нафантазировала всяких ужасов. Ну, подумаешь, мальчишка с той стороны зеркала, он же просто стоит и говорит, ничего больше. Ох, мамочки, Алиса, ты что, собралась в него поверить?.. Я продолжала разглядывать своего нового знакомого с головы до ног. Выглядит немного необычно, ну и что? По сравнению с тем фактом, что он с той стороны зеркала, его внешний вид — это мелочь. Убеждать саму себя всегда хорошо получалось, страх постепенно уступал дорогу любопытству. Оно, как известно, сгубило кошку, но я-то человек, и вроде разумный. В конце концов, если бы хотел и мог причинить вред, уже бы сделал это.

Игра в молчанку затянулась. Тишина стала нервировать, и я сдалась первой:

— И… Чего ты от меня хочешь? Я бы не хотела ввязываться во все эти «отомсти за меня» и «найди моего убийцу».

Надо просто говорить, и не важно, что он — в зеркале и существует, видимо, только в моем воображении, это поможет не впасть в истерику. А кроме того, вне зависимости от его реальности, никаких дел с ним иметь не желаю, потому что лишние проблемы мне не нужны. Пусть ищет себе других помощников.

— Мне нужна книга. И знала бы ты, как я устал это каждый раз объяснять, — мальчик со скучающим видом скрестил руки в рукавах, словно монах.

— Что значит «каждый раз»?

Я что, не одна такая? Если так, от этого легче.

— Я просыпаюсь не впервые, и не в первый раз спасаю этот мир от гибели. Но мне нужна книга. И ты, Хранитель. Я уверен, она где-то рядом, иначе ты бы меня не видела. Найди ее.

— Подожди, подожди, стоп. Давай сначала, — я попыталась привести в порядок спутавшиеся мысли.

Трель дверного звонка прервала наш диалог, а меня заставила вздрогнуть. Мальчишка недовольно покосился в сторону прихожей.

— У тебя пока есть время. Ищи, — с этими словами он шагнул в сторону и пропал из виду.

Он ушел? Я снова посмотрела себе за спину, потом вернула взгляд к зеркалу. Никого. Я выдохнула и мысленно сосчитала до десяти. Только сейчас ощутила, как сильно была напряжена и насторожена. Его нет, а значит можно расслабиться, вот что решили мои мышцы. После пережитого стресса ноги подкосились, и чтобы не упасть, я вцепилась в раковину. Фух. Пронесло. Мысли навязчиво возвращались к диалогу, прокручивая его, как заевшую пластинку. Он был реален или нет? Если нет, то что это за симптомы? Мне нужен психолог? Или, может, психиатр? Я даже не знаю, какая между ними разница. Нет, в сумасшедший дом не хочу. А что если он был реален? Конечно, это не так, но если предположить на секунду… Тогда я определенно влипла в какую-то дрянь.

— Ну почему именно я?! — не удержалась я от восклицания вслух и снова занервничала.

Стоп, Алиса, держи себя в руках. Паника — твой враг, и проблему решить не поможет. Чтобы успокоиться, для начала нужно принять случившееся как данность. Это произошло и все тут. Было ли оно реально — вопрос второй. Пока что сделаю вид, что мне все померещилось. По крайней мере на время. Нужно срочно вернуться к нормальному миру.

Пока я приводила мысли в порядок, звонок в дверь раздался снова, на этот раз более настойчивый.

— Иду-иду! Минутку! — голос не дрожит, уже хорошо.

Я подошла к двери и выглянула в глазок. О, Сережка, он же Волчонок. Обожаю его. Я не смогла сдержать улыбку, а тревога и страхи стали быстро отступать. Мы познакомились в детском садике, и с тех пор стали лучшими друзьями, вместе росли. Он — моя первая любовь. Ребенком я мечтала, что вырасту и буду его женой. Рисовала, как стою с ним за руку, я — в свадебном платье, он — во фраке; ему, конечно, я никогда эти рисунки не показывала, стеснялась. Ну и когда мы повзрослели, совершенно естественно, что не обошлось без отношений. Сошлись, когда нам было по двадцать два. Долго решались. Я даже какое-то время жила у него, хотя отношения сложились непонятные. Сложно было сказать, вместе мы или нет, люблю я его или нет. Делить постель, находиться рядом, быть центром его внимания — все это нравилось так сильно, что без него начиналась психологическая ломка. И мне было страшно осознавать эти свои чувства. Я себя знаю: если уж отпущу себя, если позволю чувствам взять надо мной верх, то отдамся на их волю без тормозов. Раз и навсегда. Полюблю так, что на все буду готова ради него. И «на все» в моем случае означает в самом деле на все. Совсем. И если вдруг я ему надоем или он меня разлюбит — это же жизнь, здесь всякое случается — мне будет так больно, что жизнь не мила станет. И я боялась этой зависимости. Как только осознавала ее, начинала творить всякую фигню: отталкивала его, ругалась, переставала подпускать к себе, уверяя, что у нас свободные отношения и что он должен найти себе другую, а я — другого. И так все три последующих года нашей совместной жизни. Честно сказать, основная проблема была во мне: никак не получалось определиться. Он не давил на меня, но и не отступался, и совершенно не понимаю, как терпел.

Полгода назад, устав от всего этого и пожалев его, я решила, что в отношениях нужна определенность, и вернула ключи, а сама вернулась в свою квартиру, чтобы пожить одной и подумать, чего же на самом деле хочу, быть с ним или нет. Слава богу, Сережа понял меня, в итоге расстались по-дружески. От друзей нас отличало лишь то, что мы слишком хорошо друг друга знали. Быть с кем-то другим после расставания официального запрета мы не ставили, но я так и не воспользовалась этим правом, а он… Не знаю. Если и да, до меня эти новости не доходили.

Я открыла дверь. Он стоял, одетый в свою любимую черную ветровку поверх серой футболки. Черные штаны на ногах уходили в мотоциклетные ботинки. Из-за этой одежды его фигура казалась чуть более худощавой, чем было на самом деле. Темно-каштановые волосы, в которые так приятно запускать пальцы, были привычно собраны в маленький хвостик. И снова я ощутила это влечение к нему. Хотелось обнимать его, прижиматься ближе, или хотя бы просто находиться рядом и чувствовать его тепло. Я давно перестала задумываться над этими своими желаниями, приняв их как данность. Он манил, будто магнит, и я сопротивлялась изо всех сил, как бы соблазнительно ни было поддаться этому чувству.

Сегодня в его облике была новая деталь. В левом ухе от кончика до мочки висела тонкая серебряная цепочка. Это не удивило, он давно говорил, что хочет пирсинг, вот, видимо, решил начать с малого. Проскользнула непрошеная мысль, что было бы неплохо обхватить губами цепочку и приласкать пострадавшее ухо, но я быстро отогнала ее. Незачем ему, да и себе, душу травить. Полгода одиночества и постоянно рядом с предметом вожделения — это не так просто, как кажется, по крайней мере для меня. А решение я пока так и не приняла. Конечно, пора бы уже давно определиться. Но отказаться от него было страшно. Казалось, что тогда я потеряю кусочек себя. Останусь в бесконечной пустоте, в бездне одиночества. Эта участь пугала. В таких условиях, казалось бы, не можешь без него — забери себе с потрохами. Но нет. Рядом с ним я ощущала зависимость невероятной силы, и знала, что если вдруг он даже случайно меня ранит, будет невероятно больно. И все это тоже было страшно. В итоге старалась просто не думать об этой дилемме.

— Доброе утро, — произнес он, улыбнувшись.

Всегда обожала его улыбку, она согревала, словно солнце. В ответ уголки моего рта растянулись еще шире.

— Что ты здесь делаешь так рано? — с удивлением спросила я, отходя в сторону и давая возможность войти.

Волчонок работал диджеем в клубе. Эта работа — преимущественно ночная, и рано утром он мог появиться разве что у себя дома в кровати, а не у меня в прихожей. Сережа окинул меня оценивающим взглядом с ног до головы, и я внезапно вспомнила, что на мне одни лишь трусики, в которых обычно сплю, и короткий халатик с просто огромным на мой взгляд вырезом, накинутый мной на себя после пробуждения. Меня немедленно бросило в жар от знакомого выражения его взгляда, которым он меня раздел и уже вытворял непотребства в самых разных позах. Как же, помню. Обычно если он так смотрел, значит, мы прямо сейчас найдем кровать или ее заменитель: стену, стол или любую другую подходящую поверхность. Сопротивляться я не могла и не хотела, этот взгляд заставлял забыть обо всем.

— Давненько я тебя такой не видел, — он шагнул внутрь с выражением лица, похожим на морду кота перед банкой сметаны.

— Как джентльмен мог бы и отвернуться, — буркнула я, покраснев, и трусливо сбежала от своих чувств в ванную, крича уже оттуда. — Подожди десять минут!

— Как джентльмен я сегодня подброшу тебя до работы, — крикнул Сережа мне вслед в закрытую дверь.

О, а это что-то новенькое. Я плеснула водой на лицо. Интересно, он так пытается вернуть наши отношения или это просто дружеский жест? Надеюсь, что первое. Приятно осознавать, что я ему нужна. Интересно, ему плохо без меня? Хотя не припомню, чтобы ему вообще было плохо. Волчонок всегда улыбался, обнимал, целовал. Лишь пару раз ругался в качестве жалобы на жизнь, когда босс на работе его доставал. Нехорошо так думать, но я желаю, чтобы он во мне нуждался так же, как и я в нем. Хочу осознавать, что без меня он лезет на стенку от одиночества, но ни единого признака, указывающего на это, нет. Всегда неизменная улыбка и хорошее настроение. Наверное, без меня не так уж и плохо. А значит, из нас двоих лишь я нуждаюсь в нем, как в глотке воздуха. Не стоит обременять собой в таком случае. Похоже, придется все-таки отпустить. Я понимала это, но никак не могла решиться сказать об этом ему. Потому что тогда между нами поменяются отношения, рухнет все то, что мы строили все эти годы. Его станет меньше в моей жизни, и тогда даже не знаю, что со мной будет. Я и так освободила его от себя, насколько смогла, предложила свободу выбора партнерши. Но он все еще был здесь, со мной, и не собирался уходить. Это было приятно, но возможно, это лишь дружеский жест, а где-нибудь у него дома его ждет другая… Что ж, пока не наступил тот переломный момент, которого я так боюсь, пока не потеряла его окончательно, надо ловить момент и довольствоваться тем, что есть. Предлагает подвезти меня до магазинчика, где я работаю? Отлично, не вижу смысла отказываться. Своего средства передвижения у меня нет, а ехать на общественном транспорте — то еще «счастье». К тому же кататься на его мотоцикле забавно. Я сунула щетку в рот и услышала сквозь закрытую дверь его внезапный вопрос:

— У тебя все в порядке, Лисс?

— Ага, конефно! — громко прошепелявила я с преувеличенной веселостью в голосе.

Вот черт, не люблю ему врать. Да и с чего бы ему задавать такие вопросы, когда у меня тут такое творится. Стоп, Алиса, если порассуждать логически, он мог спросить вообще о чем угодно, это просто дружеская забота, вот и все. Да, эта мысль успокоила. Хотя рассказать о странной встрече хотелось так сильно, что приходилось чуть ли не по губам себя бить. Но нет, нельзя. Если этот призрак не существует, то не хочу, чтобы Волчонок смотрел на меня, как на сумасшедшую, а если существует, то не стоит его впутывать. На всякий случай я бросила взгляд в зеркало, но там никого не было.

— Ты же знаешь, что всегда можешь мне довериться, — раздался снаружи его голос.

— Ага.

— Ты уверена?

— Да, — я вытащила щетку изо рта. — А что такое?

— Да так… — он помолчал, а потом добавил негромко, за шумом воды и полосканием рта я еле расслышала. — Мне приснился дурной сон.

Так-так, сон? На него не похоже, с его работой сны ему вообще не снятся. Он меня как будто дурит. Хотя это тоже на него не похоже. Да что за день сегодня? Всё кувырком.

— О чем сон?

— Ладно, это был не сон, — он сдался быстро, тоже не любил мне врать.

— Серж! — рявкнула я в сторону двери, разозлившись от его недомолвок и увиливаний. — Говори яснее!

Волчонок молчал так долго, что я уже думала, не ответит и придется информацию вытаскивать из него чуть ли не клещами, когда покину ванную, но он все-таки заговорил.

— Я познакомился с одной симпатичной девушкой, Альвиной… — начал он.

Сердце забилось с удвоенной частотой: ревность моментально вцепилась мне в глотку и перехватила дыхание. Нет-нет, спокойнее, это неправильно, вы ведь даже не вместе, Алиса, у тебя нет никакого морального права. Я посмотрела на свое отражение.

— Ты ведь сама решила от него отказаться, — тихо сказала самой себе и постучала по стеклу в районе лба. — А значит держи себя в руках. И выражение лица поменяй, а то он решит, что ты тут лимоны жрала все это время.

Ой, он там что-то ведь говорит, а я отвлеклась.

— …и потом Слон целый час рассказывал историю, как они с ней познакомились и как у них отношения завязались.

А, так она подружка Слона. Фуф, отпустило.

— В общем, парни выяснили, что у нее тоже есть дар. Ее тотем — Ворона.

Опять он про эту чушь с шаманством и феншуем. Я недовольно скривилась своему отражению, будучи полностью солидарной с его выражением лица. Часть друзей Волчонка составляли люди, которые называли себя шаманами. Гусь и Слон были как раз из таких, а прозвища означали их тотемных животных. Они верили в то, что если взять правильные предметы и правильно их расположить или начертить всякие там геометрические фигуры, то некие невидимые силы начнут им помогать, удачу приносить, деньги приманивать и всякое такое. У меня в магазине бывали и такие книги тоже, но лично я сама не верила во всю эту чушь. Сережа же всегда утверждал, что я слишком категорична. Что его друзья могут ошибаться во многом, но вряд ли во всем, и некая сила наверняка есть. Меня они называли Лисой, а Сережке дали имя Волк, убеждая нас в том, что у нас тоже есть сила. Они всех в этом убеждали. Мне его прозвище понравилось после того, как мы с ним об этом начали шутить в постели. С тех пор я звала его то Волком, то Волчонком. Он в отместку стал звать меня Лисенком, а потом просто Лисс, и мне тоже понравилось.

Несмотря на странности своих друзей, Сережа не бросал с ними общаться. Говорил, что во всем остальном они нормальные, к тому же — коллеги по работе. Я на это лишь неодобрительно качала головой, но не мешала, пусть общается с кем хочет. Во что бы они там ни верили, меня это не касается, если человек хочет верить в бред, это его право. Хотя после сегодняшнего явления в зеркале я уже готова была отбросить свои суждения о невозможности того или иного.

— Сереж, давай к сути. Ты же знаешь, я не верю во все это, — сказала я, открыв дверь ванной и уставившись на него.

Пусть он расскажет, а потом я возьму таймаут на купание и все обдумаю. Увидев меня, Сережа снизил громкость голоса и произнес тихо и серьезно, глядя мне в глаза:

— Ворона сказала, что с самым близким у одного из нас случится крупное несчастье, и в преддверии его человек точно будет знать об этом.

Крупное несчастье? Призрак в зеркале? Конец света? Книга? Я сглотнула ком, застрявший в горле от его слов, и прогнала мурашки, побежавшие по коже. Может, все-таки не совсем уж бред его друзья несли? Ох ты черт, сумел же сбить меня с толку. Это всего лишь совпадение. Надо срочно взять себя в руки. И я заставила себя улыбнуться.

— Глупости это все, ты же понимаешь, — примирительным тоном проговорила я в ответ на его напряженный взгляд и приготовилась честно соврать. — Но если вдруг что-то случится, я тебе сразу скажу. Не волнуйся за меня.

Ну, почти не соврала. Если что-то случится в будущем. Про прошлое не было ни слова.

— Ох, Лисс, — он скрестил руки, прислонился плечом к стене и укоризненно посмотрел в ответ. — Да если даже мимо тебя настоящий дракон по улице пройдет, ты не заметишь, решив, что это розыгрыш со скрытой камерой. Просто будь внимательнее, хорошо?

Ладно. Буду. Но про встречу с зазеркальным мальчиком не скажу. Я кивнула:

— А теперь дай мне десять минут искупаться.

— Это приглашение? — он усмехнулся.

— Нет! — я захлопнула дверь ванной и щелкнула задвижкой.

Пффф, вот еще! Дорвавшись до него, я точно опоздаю на работу, если вообще выйду, не говоря уже о том, что весь мой план отпустить его полетит к чертям. В ванной можно столько всего вытворять… Его голос с той стороны двери прервал мои мечтания:

— Кстати, я договорился с Гусем и Слоном, и биг босс дал добро, так что теперь у меня отпуск на ближайшую пару недель. Это намек на то, что делать мне абсолютно нечего, и я в твоем распоряжении.

Какой прозрачный намек. И я ему рада всей своей эгоистичной душонкой.

— Может, погулять с ним сегодня после работы? — спросила я тихо сама у себя и встала под душ.

Где-то в парке.

Мужчина с темно-синими, почти черными, волосами неторопливо шел по асфальтовой дорожке, засунув руки в карманы длинного тканевого темно-синего плаща с капюшоном. Солнце слепило глаза, и заставляло щуриться. Несмотря на то, что осень уже стояла в самом разгаре, день был ясным. Прохожих по пути становилось все меньше и меньше. Он не знал, куда идет и куда придет в конечном счете. Его всегда вела интуиция и никогда не давала сбой. Иногда, очень редко, ему даже бывало любопытно, куда его забросит на сей раз.

Поодаль, со стороны деревьев, каркнула ворона. Он любил птиц, потому что их любила она. Мужчина тряхнул головой, выбрасывая все мысли прочь. Не надо о ней думать, а нужно просто плыть по течению судьбы, как обычно. И все будет правильно, так, как должно быть. И это хорошо.

Очередное осознание привычно коснулось разума, и он, поддавшись, остановился. Здесь. Вот то место, куда он шел. Мужчина осмотрелся и сразу заметил скамейку. Прямо на сиденье стояла буханка хлеба, рядом с которой валялись две половинки маленькой, в полпальца, деревянной фигурки, а вокруг лавочки переливалось голубоватое свечение, невидимое обычному взгляду и заставляющее людей эту скамейку не замечать. На лице синеволосого появилась столь редкая для него искренняя улыбка.

— Ну здравствуй, сестра.

В магазине всегда было тихо. Место не пользовалось популярностью. Я продавала редкости: коллекционные и просто странные книги, монеты и марки. Мой начальник — женщина лет пятидесяти по имени Марта — почти никогда не звонила и не заходила, будто ее не интересовало, на работе ли я вообще и как идут дела. За нее всем занимался Игорек: рыжий парнишка с кудряшками на голове. Заглядывал он редко, поэтому иногда создавалось ощущение, что я предоставлена сама себе, и меня это устраивало. Казалось бы, все хорошо, но это однообразие медленно убивало. Когда я была вместе с Сережей, то все время что-то происходило. То у нас одно не ладится, то другое, а то все хорошо, и он тащит меня куда-нибудь развеяться, и я ворчу, но иду. А последние полгода, проведенные без него, отложились в памяти как тусклые и однообразные. Если бы я умела рисовать, то могла бы выразить всё это время одной картиной в серых тонах, на которой я сижу одна в пыльной темноте своего магазина среди гор книг и читаю одну из них.

Сегодня магазин не отличался от других дней, все так же пахло пылью и старинными вещами. Слева находился прилавок, на котором стоял кассовый аппарат и от которого начиналась длинная витрина, где за стеклом лежали самые разные марки и монеты. Пространство на стене позади прилавка занимало множество полок с небольшими раритетными статуэтками и вазочками. Я боялась на них даже смотреть, настолько дорогими они были в кругах так называемых ценителей, которых я не понимала. За все время моей работы их почти не покупали, и я давно просила Игорька убрать их подальше, но он отвечал, что наши посетители должны видеть разнообразие товара, и утверждал, что на их фоне все остальное будет смотреться лучше. Я направилась к прилавку, размышляя, что сегодня день все-таки не такой, как обычно, если учитывать, как он начался. Сразу два особых события, одно из которых напугало так, что до сих пор не могу в себя прийти. Жаль мальчишку, так рано умер. У него такие красивые глаза, черные, что если б он вырос, девушки только за них одних рвали бы друг на друге волосы.

Интересно, кто же это был? Даже если он плод моего воображения, то я явно откуда-то его взяла, нельзя из ничего придумать такое. Хотя стоп, примерно так выглядит Спаситель, оттуда и взяла. Ладно, с этим все понятно. Если же допустить, что он существует, значит, когда-то жил и информация о нем могла быть в библиотеке или в интернете. Начнем с последнего. А что, если он и есть Спаситель? Просто умер давным давно, а теперь вот призраком явился ко мне? Бр-р, жуть. Надо поискать другие варианты, в этот как-то не очень верится. Я выудила ноутбук из-под прилавка и уселась добывать информацию.

До конца дня я занималась только этим, перерыла все сайты, на которых было написано про конец света и об умерших детях-священнослужителях. Копалась в информации о зеркалах и всяких связанных с ними ритуалах. Даже среди книг в своем же отделе искала сведения, пытаясь обнаружить упоминания об этом мальчишке, да только никаких результатов это не дало. Про зеркала я узнала лишь разрозненные и неподтвержденные сведения о том, что с их помощью можно увидеть события настоящего, прошлого и будущего. В некоторых источниках зеркала упоминались как хранители и переносчики информации. В других — как смежные точки или узлы между нашим миром и миром духов. Во всех остальных это всего лишь предмет для гадания «на суженого». А мне вот, чтоб на суженого погадать, не потребовались ни свечи, ни темнота, и оказался оным мальчишка десяти лет. Отлично, зеркало в моей же ванной считает меня педофилкой. Это вызвало истерический смешок. Жаль только, все эти разрозненные сведения не давали мне ответов на вопросы и звучали в высшей степени фантастично. Рядом на прилавке к вечеру образовалась крупная стопка книг по теме зеркал и призраков, но увы, среди них были указаны якобы подтвержденные факты о совершенно противоположных точках зрения. В общем, одним словом я назвала это как обычно: чушь.

Зато информации о конце света было много. Сейчас об этом говорили все, а СМИ умело раздували эту тему до невероятных размеров. Наша планета пережила несколько катаклизмов в прошлом, но это было тысячелетия назад, и потому суматоха с календарем майя казалась выдумкой. Считается, что древнее племя майя оставило своим потомкам десять календарей, которые заканчивались разными датами. В две из этих дат много тысяч лет назад случались крупные катаклизмы, каждый из которых, к сожалению, отнимал часть истории и достижений человечества, отбрасывал назад в прогрессе, но мы выжили и справились. Впрочем, среди ученых бытует мнение, что календари ошибались всегда, а эти две даты — совпадение, причем не самое точное, и что приверженцы теории о календарях майя всего лишь подгоняли числа под историю, а майя на самом деле ничего не знали о катаклизмах. Сейчас подходила дата конца последнего из этих десяти календарей, и потому ажиотаж вокруг этого закрутили немаленький. Я не придавала ему значения… до появления мальчишки.

— О, а что это тут у нас такое? — к вечеру я все-таки наткнулась на то, что привлекло мое внимание.

Это был сайт, который упоминал Спасителя. Но не того Спасителя, который основал нашу религию в нулевом году новой эры, а какого-то другого. Того, кто пробуждался каждый раз, когда близился конец света, чтобы остановить его. Я пробежалась взглядом по форуму и создала новую тему с вопросами. Спрашивала, как узнать этого их Спасителя, пробудился ли он уже и как его найти. И как раз когда нажимала кнопку отправки сообщения, услышала, как звякнули колокольчики на двери.

— Как ты тут? — спросил Сережа, входя. — Я вот весь день страдал фигнёй и к вечеру решил типа совершенно случайно проехать мимо тебя. Ну, а раз я оказался тут так вовремя, решил зайти.

Его манера шутить при каждом удобном случае вызывала улыбку. Я уже было открыла рот, чтобы ответить, но дверь снова дернула звонком и заставила Волчонка отшатнуться, чуть не сбив его. Внутрь вошла Марта, что вызвало у меня кратковременный приступ удивления. Что она здесь забыла? Дородная крупная женщина пятидесяти четырех лет была одета в длинное старушечье платье в цветочек и поверх этого носила пальто и сапоги. Честно говоря, ее манера одеваться меня всегда раздражала и вызывала только один вопрос: у нее под платьем панталоны? Волосы свои она всегда завивала в короткие кудряшки и красила в фиолетовый, и при всем том считала себя донельзя стильной. Сегодня в ее руках было нечто, свернутое в рулон. Шагнув внутрь, она встала и в упор уставилась на Сережку с таким выражением лица, будто собиралась с него шкуру содрать:

— Покупать будете чего?

Лицо моего друга при виде ее приняло такое ошарашенное выражение, что ради одного этого я готова была простить ей внешний вид. Она же, хоть и была ниже ростом, нависла над ним так, словно вот-вот огреет рулоном по голове. Я, уже захлопнув крышку ноутбука, держала согнутый локоть у рта и давилась тихим смехом, делая вид, что кашляю, и пытаясь сдержать подступавшие от хохота слезы.

— Нет. Я друг Алисы, — Волчонок держал себя в руках и старался не грубить. — Приехал подбросить ее до дома, ведь рабочее время кончилось.

— Отлично, милочка, так вы сюда еще и своих мужиков в рабочее время таскаете, — заключила она, поворачиваясь ко мне.

Ну конечно, кто бы сомневался, что виноватой окажусь я. Пришлось срочно принимать серьезный вид.

— Эй, я сам приехал, она здесь ни при чем, — возмутился Волк, но был проигнорирован.

— Извините, — больше мне ей сказать было нечего, если начну оправдываться, только больше виноватой окажусь.

— В общем, так, — она подошла к прилавку, положила на него рулон и достала коробку с кнопками из кармана. — Вот это повесите вдвоем снаружи, лестница должна быть в кладовке. Пока не сделаете, домой уходить запрещаю и вам, милочка, и вашему хахалю. Мы должны людей привлекать, а не развлекалочки себе устраивать, так что на следующей неделе организуем распродажу.

Она отвернулась и, продолжая ворчать, направилась к выходу:

— Так вот надо дела вести, а не как Игорь. Лентяй. Жопу бы ему надрать, — она вышла, хлопнув дверью.

— Мы влипли, да? — усмехнулся Волк ей вслед.

— Ага, — хмыкнула я, даже Марта не испортила мне хорошее настроение, возникшее при ее феерическом появлении. — Тащи стремянку, я ее и правда в кладовке видела.

— А кладовка где?

— Вон там, видишь, дверка мелкая.

И вот через десять минут мы уже стояли снаружи на улице. Сережка — на верхней ступеньке стремянки и придерживал плакат, гласящий, что на следующей неделе все наши товары продаются по сниженным ценам. Я была снизу, держала кнопки и нижнюю часть плаката, которая так и норовила завернуться вверх. Бумага была плотная и неподатливая, поэтому кнопками приходилось пробивать каждые пару сантиметров, чтобы эта реклама не попыталась вернуться в состояние рулона. Стремянка хоть и была металлической, ненадежно покачивалась под ногами Волка, чем заставляла меня сильно нервничать, и мне стоило больших усилий не твердить ему об осторожности каждые десять секунд. И вот, когда он в очередной раз потянулся вверх, чтобы воткнуть кнопку, я краем глаза уловила движение около двери своего магазина и обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, как внутрь ворвался вихрем какой-то парень. Звонок издал резкий противный звук ему вслед, и я, бросив плакат, помчалась туда.

— Лисс! — Сережка не понял, что случилось, и мужественно в одиночку вступил в бой с плакатом, который свернулся сразу, как только я его отпустила.

— Вам что-нибудь подсказать? — выпалила я, ворвавшись в магазинчик следом за торопливым посетителем.

Взъерошенный худой парень лет двадцати повернулся на меня с каким-то слегка сумасшедшим взглядом. Коричневый пиджак без пуговиц и штаны того же цвета были нещадно измяты. Волосы растрепанными клоками топорщились в разные стороны. Всё лицо занимали прыщи, а очки на носу покосились. Взгляд затравленно бегал по сторонам. Первая мысль, которая пришла мне в голову: он от кого-то прячется. Но никакой погони видно не было. Что ж, здесь я видела еще и не таких: сумасшедших, коллекционеров и не только их.

Он стоял уже около полок с книгами и тянулся к одной из них, но когда появилась я, он замер, словно кот, которого застали за тем, как он гадит не в тот угол. Как он взглянул в мою сторону, мне очень не понравилось. Было ощущение, что я стою у него на пути к желанной цели, и он готов на все, чтобы ее достигнуть, даже если ему придется по трупам пройти. Подавив дрожь, я заговорила максимально спокойным голосом, который был мне доступен в данный момент:

— Вам помочь с выбором? Я могла бы подсказать что-нибудь, — я направилась к прилавку. — Возможно, вы хотели бы ознакомиться с полным ассортиментом марок? Достать для вас альбом?

Я вытащила альбом, на котором лежали ключи от магазинчика, и хотела уже было эти ключи убрать, как посетитель, указав пальцем на ключи, визгливо выкрикнул, заставив меня вздрогнуть:

— Вы еще не должны закрываться! Я не опоздал! Еще пять минут!

Вообще-то он был не прав, но с психами, как известно, не спорят. С клиентами тоже.

— Конечно-конечно, — поспешила успокоить его я, убирая ноутбук, альбом и злополучные ключи назад под прилавок. — Всего лишь предлагаю помощь. Если желаете выбрать сами, я не буду вам мешать.

Парень моментально успокоился и указательным пальцем поправил очки.

— Я знаю чего хочу, — пробормотал он, разглядывая стеллажи, помеченные «Сказания и легенды». — Знаю-знаю-знаю. Научная статья о мертвяках! Да-да-да.

В это время внутрь вошел Волк. Он весь лучился самодовольством, так что я сделала вывод, что дракона он победил. В смысле, прикрепил плакат кнопками к стене. Покосившись на посетителя, он подошел ко мне, оперся на стойку и тихо произнес, продолжая следить за парнем взглядом:

— Я начинаю думать, что твоя работа опасна.

— Это еще что, ко мне однажды эксгибиционист зашел.

Серж вытаращился на меня во все глаза, а рукой неосознанно потянулся к цепочке в ухе и нервно потеребил ее пальцами. О, да у него новый жест появился! Этот факт вызвал у меня почти детский восторг. А раньше, когда волновался, он начинал теребить цепочку на своих джинсах или рукава ветровки.

— И что он сделал? — спросил Волк, а увидев мою приподнятую в недоумении бровь, быстро поправился. — То есть нет, что сделал он, я догадываюсь. Наверняка плащ или пальто распахнул и показал тебе… гм… то, что собирался. А ты что же?

— Ну, а что я сделаю? Перепугалась до чертиков, а вслух вежливо попросила его покинуть помещение, пригрозив, что уже вызвала полицию. И он ушел.

— И ты не рассказала мне сразу! — он нахмурился. — Надо искать тебе другую работу.

— Да ладно тебе, не так уж страшно было.

— Это ты про зрелище или про событие? — усмехнулся он.

— Про все, — улыбнулась я и показала ему язык.

— Не искушай меня, — Сережа ухмыльнулся. — А то укушу, я же волк.

Я опять непроизвольно улыбнулась. Он просто невыносим. И невыносимо хорош. Посетитель тем временем вытащил книгу «О загробной жизни глазами очевидцев». Да уж, ну и выбор. А я-то думала, он про зомби книгу ищет или какой-нибудь некрономикон. Вместе со своей находкой парень резко развернулся на каблуках в мою сторону, но не удержал равновесие и начал падать. В полете хотел было схватиться за одну из полок, но в итоге его рука успела лишь захватить часть книг, стоящих там. Мы с Волком дернулись от прилавка в его сторону, но помочь не успели. Посетитель свалился на пол, а сверху на него повалилось еще с десяток книг, от которых он рефлекторно прикрылся рукой.

— Не везет! — взвыл он, вскакивая и отряхивая с пиджака пыль, которой там не было, а затем резко ткнул мне в нос книгу. — Заверните это. Заверните, заверните. А хотя нет, не заворачивайте! Сколько? Стоит сколько? А хотя неважно, неважно, продайте!

— Я подниму, — уведомил Сережа и направился к развалившимся по полу книгам.

Я благоразумно решила с психом не ссориться и, отступив назад за прилавок, пробила покупку. Недешевую, надо сказать, в магазине все было в основном в единичном экземпляре, коллекционное. Забрав сдачу, парень выбежал из магазина, бросив неизвестно кому фразу:

— Я успел! Успел!

Я покосилась ему вслед, а потом заперла магазин изнутри, поменяла табличку «Открыто» на «Закрыто» и подошла к Сереже. Он уже собирал с пола последние книги. Одна из них привлекла мое внимание: «Мифология конца света». И как это я ее пропустила сразу?

— Дай сюда. Тебе с твоими друзьями-шаманами такое нельзя в руках держать. Впрочем, с ними тебе вообще ничего нельзя в руках держать, они во всем феншуй найдут, — как обычно несмешно пошутила я и засунула книгу в сумку.

— И часто ты забираешь книги домой?

— Редко попадается что-то, во что я могу хотя бы немного поверить, — ответила я, закидывая сумку на плечо и с улыбкой повернулась к нему, собираясь отвлечь от дальнейших расспросов. — Если ты по-прежнему не занят, может, сходим куда-нибудь? Например, погуляем в Чилрижском парке.

Мне требовалось проветриться после всей этой кутерьмы.

— Договорились, — кивнул Сережа и хмыкнул, указал на стопку книг на прилавке. — Решила заняться самопросвещением? Мне ожидать, что ты напросишься в кружок к Гусю и Слону? Просто чтоб ты знала: я тебя им не отдам. Там делают страшные вещи, особенно с женщинами.

Он согнул пальцы на манер когтей и состроил гримасу, которая на его взгляд, видимо, должна была пугать, но меня она только смешила. Покривляться он любил.

— Да-да, очень смешно, — заявила я, старательно давя улыбку и пытаясь сохранить хмурое выражение лица, впрочем, кажется, его это не обмануло. — Я просто забыла их разобрать.

— Помочь?

— Да, бери вот эти верхние и расставляй по номеркам, — я указала пальцем направление, а сама взялась за вторую половину. — Там все подписано.

Я очень любила этот парк, в основном за обилие деревьев и за то, что он достаточно крупный, чтобы другие люди встречались редко, все это создавало впечатление, будто находишься в лесу. Скоро осень станет холодной зимой, но пока можно было наслаждаться остатками тепла. Вокруг медленно сгущались сумерки, мое любимое время суток.

По пути Серж снабдил меня любимой вкусняшкой — сладкой ватой. О да, еще одна моя слабость! Он никогда не забывал, что мне нравится, и при каждом удобном случае стремился сделать приятное. И я буквально таяла от подобных мелочей, хотя внешне старалась сохранить суровый вид, ведь я не маленькая девочка, чтобы прыгать от восторга, хотя в душе ликовала, как ребенок.

Мы направились в сторону моего любимого места в парке — фонтана в виде ангелочка-херувима, маленького ребенка с крыльями и мечом. Свой мотоцикл Волк оставил во дворах домов, поодаль от входа в парк. Несмотря на то, что до фонтана можно было доехать даже на машине — дорога была достаточно широкой — я, как и всегда, предпочла прогуляться пешком. Люблю сумерки.

— Я рад, что сумел вызвать твою улыбку, — самодовольно заявил он, косясь на меня.

С самым сосредоточенным видом я боролась с ватой, которая так и норовила остаться на щеках, волосах, пальцах и сумке, но услышав фразу, подняла удивленный взгляд.

— Какая улыбка? — шутливо уточнила я и снова принялась за дело. — Тебе кажется. Ты слишком много о себе мнишь.

Он хмыкнул и лениво закинул руки за голову, подняв лицо к небу.

— Лисс, я ведь знаю тебя не первый год. И всегда ты пытаешься скрыть, когда тебе хорошо. Никогда не мог этого понять. Впрочем, ты так и не научилась это делать.

Я заинтересованно покосилась на него.

— Да-а-а? Удиви меня. Например, о чем я сейчас думаю?

— Ты очень довольна. Это легко, как дважды два. Чем сильнее хмуришься, тем больше рада. Воистину женщина говорит «нет», подразумевая «да».

— Это дискриминация по половому признаку! — притворно возмутилась я и коснулась его локтем, якобы ударив.

Он засмеялся и сделал вид, что пытается увернуться от удара. Я не выдержала и тоже прыснула со смеху. Его веселье заразительно.

— Готов загладить вину новой порцией сладкой ваты на обратном пути, — он обнял меня за пояс, прижимая к себе и чуть снизил тон голоса. — Я знаю все, от чего ты не сможешь отказаться.

Как же двусмысленно это прозвучало.

— Се-е-ерж… — жалобно протянула я, сама не зная, о чем именно хочу попросить.

То ли чтобы он не был таким славным. То ли чтобы не говорил со мной этим тоном, от которого я уже готова сдаться. Нет-нет, ты не тряпка, Алиса, держи себя в руках.

— Мало ли чего ты хочешь! — рявкнула я сама себе, и уже через секунду осознала, что сказала это вслух.

С опаской бросила взгляд на Сережу, но тот в ответ лишь на секунду крепче прижал меня к себе так, что даже стало неудобно идти, и поцеловал в висок.

— Я верю, что однажды ты примиришься сама с собой, — с внезапной серьезностью произнес он и отпустил меня. — Я готов ждать.

О чем это он? Неужели о нас?.. В его объятиях стало неуютно… и стыдно. Ведь если задуматься, я веду себя, как собака на сене. Но хотелось знать, что Волчонок мой. Что он никуда не уйдет и не бросит меня. Но страшно сказать об этом прямо. Его любовь виделась мне такой искренней, что я не была уверена, что смогу ответить тем же. Не хочу быть обузой и желаю для него лучшего, а в итоге поступаю ровно наоборот…

Мысли прервались, потому что мы остановились. Моя любимая лавочка оказалась занята. Симпатичный мужчина лет двадцати пяти сидел с крупным куском хлеба в руках. Прямо перед ним толпились голуби, а он подбрасывал им крошки. В глаза сразу бросилась его необычная внешность. Густые волосы были покрашены в настолько темный синий цвет, что он казался черным даже на фоне его плаща цвета темно-синих джинс. На спине лежал капюшон того же цвета, но более светлого оттенка с одной лишь темной полосой посередине. Руки были одеты в беспалые перчатки, а из-под плаща виднелись джинсы с полуспортивными ботинками и бежевая футболка. Заметив наше приближение, он повернулся на нас, вот тогда я и вовсе разинула рот. На меня смотрели удивительные сапфировые глаза неестественного цвета, наверняка линзы.

— Любите птиц? — его голос обласкал мой слух приятным бархатным тембром.

— Нет, мы просто шли мимо, — ответил ему Сережа.

Эх, лавочку жаль, обычно я сидела на ней, она тут одна такая — под широкими ветвями дерева. Похоже, придется выбрать другую. Я огляделась по сторонам, выбирая место для посадки и раздумывая, не стоит ли вообще приземлиться на бортик фонтана. Парень тем временем вернул взгляд к птицам, и тут случилось странное. Он протянул руку, и один из голубей подошел к нему почти без опаски. Сережа потянул меня в сторону, но я, словно завороженная, не могла оторваться от зрелища. Парень согнул указательный палец, и голубь запрыгнул на него. Они смотрели друг на друга несколько секунд, а затем синева его глаз обратилась ко мне, будто он только что меня заметил. Голубь спорхнул с пальца и вернулся к крошкам на асфальте.

— Он ручной? — спросила я про голубя.

— Нет, — он покачал головой. — Вам показалось, леди.

Леди? Как старомодно…

— Вы верите в конец света? — спросил незнакомец, вернув взгляд птицам.

Глубоко в мыслях я скривилась так, словно лимон надкусила, но внешне постаралась ничего не показать.

— Нет, я считаю это глупостью, — ответила я.

— А в любовь верите? — он покосился на стоящего рядом со мной Сережу.

Тот молчал, не мешая мне общаться, но внимательно следил за собеседником.

— А вы? — переспросила я, все эти разговоры меня настораживали.

— Я не верю. Я знаю. Любовь способна на все. И вы правы, конец света — глупость, но только если его противник — любовь.

Всего его слова звучали спокойно, но мне вдруг почудилась в голосе скрытая обреченность, настолько сильная, что жить расхотелось. Я в непроизвольной попытке найти защиту взяла своего спутника под локоть. Волк положил пальцы второй руки поверх моих и шепнул на ухо:

— Идем, Лисс.

Он уже было потянул меня в сторону от странного парня, но тот как раз бросил птицам последний кусок хлеба и поднялся.

— Выглядит так, будто я занимаю вашу любимую скамью. В любом случае, мне пора, — он склонил голову в быстром кивке и посмотрел на меня. — И, леди, кто любит, тот за все простит. Не забывайте об этом.

А после, сунув руки в карманы плаща, направился прочь. Я с облегчением выдохнула и села на освободившуюся лавочку, сумку поставила рядом. Этот человек вызвал во мне странное ощущение, будто он — нечто неправильное, и сейчас, когда он ушел, все встало на свои места.

— Лисс? — Сережа встревоженно покосился на меня, заметив мое состояние.

— Жуткий, аж мурашки по коже, — пробормотала я то ли себе, то ли Волку. — Но красивый. А уж голос… М-м-м!

— Я лучше! — он сделал вид, что повелся на мое поддразнивание, хотя улыбка выдавала его.

Я не сумела не улыбнуться в ответ и выкинула в стоявшую рядом урну палочку от ваты.

— Хочу еще ваты, — решила покапризничать я.

— И когда только она тебе надоест? — Сережка хмыкнул. — Я принесу.

Он отошел, а я задумалась об утреннем происшествии. Глубоко в душе засел страх. Я столкнулась с тем, чего не должно было существовать. Более того, оно чего-то от меня хотело, а это значит, что меня втягивают в чужую проблему, причем паранормального характера. Какая-то книга. Какой-то конец света. А тут еще этот синеволосый страху нагнал. Бр-р-р.

Я откинулась на спинку скамейки и потерла лицо руками, а затем уставилась в небо. На нем было видно поднимающуюся луну и первую звездочку, самую яркую, из созвездия Большой Медведицы. Вместе с тем небо еще переливалось последними лучиками закатного солнца. Мне всегда нравилось это время суток, когда обнимались ночь и день. Вокруг было тихо, только ветерок шевелил траву и деревья. Голуби, поняв, что еда здесь кончилась, разлетелись. Людей не было вовсе, они не очень-то жаловали эту часть парка. Наверное, потому что здесь все казалось разрушенным. Даже любимый фонтан с ангелочком не работал, создавая атмосферу заброшенности.

Неожиданно у правого плеча возникла рука со сладкой ватой.

— Не скучала? — раздался позади голос Волчонка.

Я взялась за палочку и откинула голову назад, чтобы посмотреть на него. Он оперся ладонями на спинку лавочки по обеим сторонам от меня и встретился со мной глазами, нависая сверху.

— Не очень-то, — как обычно, поддразнила его я.

А он без всяких предисловий и предупреждений склонился и коснулся моих губ своими. От неожиданности и из-за бури взметнувшихся чувств я замерла. Цепочка с его шеи скользнула мне по щеке, вызвав волну мурашек. Я тихо выдохнула и приоткрыла рот, забыв про все на свете и отдаваясь на волю этих необычных ощущений перевернутого поцелуя. Наши языки встретились, лаская друг друга, как и губы. В душе воцарились мир, покой и удовольствие, ведь это был он, Волчонок. Все происходило так правильно, как бывало только рядом с ним. Как же я по нему соскучилась за эти полгода. Я отбросила все мысли и проблемы, коснулась кончиками пальцев щеки, ощутила щетину, и губы сами дернулись в улыбке. Сережа тоже улыбнулся:

— Что? — шепнул он, кладя ладонь мне на шею и поглаживая ее пальцами.

— Ты же обещал дать время подумать, — шепнула я в ответ.

— Так думай, я же не мешаю, — он расплылся в еще более широкой улыбке.

— Мне мешают твои шаловливые руки и губы. Полагаешь, я не замечаю, как ты расстегиваешь мне пуговицы?

— Черт! В чем же я прокололся? — он хмыкнул, не отпуская пуговицу, и снова коснулся моих губ, явно намереваясь продолжить поцелуй.

Но на этот раз я была готова и уцепилась за его новый пирсинг в ухе, не позволяя ему это сделать.

— Нечестный прием! — возмутился Серж с усмешкой, отпуская пуговицу и перехватывая мое запястье.

— Это у тебя приемчики нечестные! «Думать» означает думать без всяких поползновений с твоей стороны! — я снова пошевелила пальцами, которые все еще держались за цепочку.

— Сдаюсь-сдаюсь, отпусти, — Сережа поднял ладони. — Вот, видишь?

— Садись, — я разжала пальцы.

Он обошел лавочку, уселся рядом, выудил из кармана маленький плеер и сунул один наушник в ухо. А я снова подняла взгляд к небу. Мысли опять завертелись в голове. Настроение было никудышное, а рядом с Волчонком было уютно. Может, мне вообще не стоило тогда это все начинать? Не стоило отказываться от него, к тому же ведь вот он, ждет, пока я решу. И давно уже ждет, полгода прошло. Он даже не обиделся на то, что я ему наговорила в тот день.

Уйдя в свои мысли, я не заметила, когда его ладонь опустилась мне на бедро и начала поглаживать. А заметив, повернулась на него.

— Серж, у тебя когда последний раз была девушка?

Он покосился на меня.

— Почему ты спрашиваешь?

На самом деле мне было жутко любопытно, был ли у него кто-то с тех пор, как мы расстались. Но не могла же я сказать об этом.

— Потому что у тебя руки при себе не держатся. Так когда?

Он убрал ладонь с ноги и повернулся ко мне, оперевшись локтем на спинку скамейки.

— Лисс, я тебя хорошо знаю. Хочешь узнать — спроси прямо, я не раз это говорил. Ты же знаешь, что я отвечу тебе честно.

Я смутилась и отвернулась. Похоже, он и правда меня слишком хорошо знает.

— Да нет, я не к тому…

Он взял мое лицо в руки, повернув его к себе, и заглянул в глаза:

— Ты сама не раз говорила, что неважно, с кем я. Важно чей я. Сейчас что, изменила мнение?

— Нет, — я отвела взгляд в сторону и попыталась высвободить лицо, от смущения стало очень неуютно.

— Мне приятно видеть твою ревность, — Сережа улыбнулся.

Я вернула ему удивленный взгляд:

— Думала, ты рассердишься, что я непоследовательна.

— Да когда я на тебя сердился последний раз? — он отпустил мое лицо и вальяжно откинулся на спинку лавочки. — Иногда мне кажется, что ты совсем меня не знаешь, хотя мы знакомы с самого детства. Я понимаю, меняемся с возрастом, но ведь мы и росли вместе, все изменения видели. Да чего уж там, вот ответь, чего я в тебе не видел?

Я смотрела на него, пытаясь понять, шутит он или нет, но по выражению лица было сложно что-то разобрать. И фраза прозвучала так двусмысленно, что я почти покраснела.

— Поехали домой, — я встала с лавочки.

— Ты такая милая, когда смущаешься, — ответил он, оставаясь сидеть, и с усмешкой кивнул в сторону моих рук. — Прямо с ватой помчим? А в руках удержишь, на байке-то?

И точно, совсем забыла. Я уселась назад и начала сосредоточенно есть в молчании. В голову снова полезли мысли о том, что сегодня придется столкнуться нос к носу с тем существом в зеркале. Меня передернуло, и выкинув палочку в урну, я решилась попросить:

— Сереж, я не хочу сегодня к себе домой, можно я поеду к тебе?

— Правда? — он уставился на меня с удивлением.

Я заметила промелькнувшую во взгляде надежду и вдруг поняла, как прозвучали мои слова, отчего снова смутилась.

— Эм, прости, я не в том смысле. То есть… я не хочу, чтобы ты подумал что-то лишнее, просто хочу переночевать у тебя.

Он недолго задумчиво помолчал, заставив меня сильно напрячься.

— Ну мы с тобой дожили, Лисс. Ты просишь разрешения войти ко мне домой.

Он потянулся в карман своей куртки и вытащил оттуда связку ключей. Ключ от дома болтался там в двойном экземпляре, и Волк отцепил его.

— Все ждал, когда снова наступит этот момент, — сказал он, протягивая мне ключ. — Забирай его назад и больше никогда не возвращай. Я в тот день пережил не самые приятные впечатления своей жизни и не хочу повторения.

— Мне не нужно, — попыталась было отказаться я. — Я еще ничего не решила.

— Лисенок, я ведь и так знаю, какое решение будет принято. Хотя ты почему-то упорно это отрицаешь даже перед самой собой. Я уже говорил и скажу еще раз: не понимаю, что на тебя тогда нашло. Мне казалось, у нас все было хорошо, — он заметил мое выражение лица. — Ладно, извини, что снова завел разговор об этом. Просто возьми и знай, что я всегда рад видеть тебя у нас дома. Слышишь это? Не у меня, а у нас. Поехали?

Он стоял передо мной, протягивая ключ. Я осталась сидеть, задумчиво глядя на него. Он истолковал мое молчание по-своему и добавил:

— Готов дать обещание не распускать руки, как бы сильно мне этого ни хотелось. Если это то, что тебя сейчас останавливает.

Я подняла на него взгляд. Он улыбнулся и подмигнул:

— Но у тебя всегда есть возможность отменить мое обещание.

((Черт, он такой добрый. И милый. К горлу подкатил комок, захотелось разреветься. Я не уверена, что люблю его так же сильно и искренне, как он. Кажется, для меня это просто очень высокая степень дружбы, а вот для него — нечто большее. И так стыдно, что я не могу ответить ему той же степенью взаимности, а отвечать чем-то меньшим было бы неправильно с моей стороны. Он достоин лучшего, и я ему этого искренне желаю. Забыл бы меня, нашел ту, которая будет любить его так же самозабвенно и чисто, как он. Но Волчонок не искал другой, он ждал меня. Хотя еще полгода назад, возвращая ключ, я сказала, что ничего у нас не получится. Не поверил. И до сих пор не верит.

— Ты очень нерешительна, и всегда была такой, — он вывел меня из задумчивости своим шутливым тоном и позвенел ключами у меня перед носом. — Но если ты не возьмешь их прямо сейчас, я устану так стоять.

Ладно, Алиса, решайся. Или ключ и Волчонок в соседней комнате, или вернешься домой к призраку… Выбор очевиден.

— Спасибо, — я забрала ключ, и мы направились к выходу из парка, где стоял его мотоцикл. — Кстати, тебе очень идет новый пирсинг.

— Рад, что тебе нравится. Я собираюсь вдоль предплечья еще колечек шесть вставить, — он показал пальцем себе на руку. — Вот сюда. Что скажешь?

— Ты знаешь, что я скажу. Не уродуй себе кожу.

— Не будь занудой, — хмыкнул Сережа и быстро чмокнул меня в висок, я не успела отшатнуться, а он бесшабашно закинул руки себе за голову. — Отличный вечер. Отпуск начинается просто замечательно.

У выхода из парка нас ждал сюрприз. На противоположной стороне дороги толпились люди, человек пятнадцать, все мужчины. В руках они сжимали орудия разного рода: ломы, трубы, биты, скалки. На лицах не читалось ни капли добродушия. Заметив их, Волк сразу оттащил меня назад за парковое ограждение, скрыв нас от толпы стеной.

— Не высовывайся, — тихо сказал он, а сам аккуратно выглянул из-за края стены.

— Что там? — я с любопытством потянула его за руку.

— Чш-ш-ш, — шикнул он и, снова отвернувшись, рукой прижал меня к стене. — Мой байк во дворах позади них, не пробраться.

— Во славу Пророка! — гаркнул кто-то из толпы.

Следом раздался звук бьющегося стекла, заставивший меня вздрогнуть. Сережа ухватил меня за руку и быстро потащил вдоль ограждения к другому выходу, подальше отсюда. Вслед нам доносились звуки разрушаемых окон и скрежет ломающихся машин. Толпа буянила вовсю, изредка выкрикивая свое «во славу Пророка!».

Когда Серж позволил мне остановиться, их уже почти не было слышно. Я оперлась спиной на стену, тяжело дыша как от бега, так и от страха.

— Фух. Надеюсь, пронесло.

— Мы снова удрали от толпы придурков, — Волк хмыкнул. — Прямо как тогда в школе, когда ты забрала сигарету у того парня. Помнишь?

Конечно я помнила. Мы тогда были в пятом классе, и ходили вместе, потому что жили рядом. По пути домой в закоулке я увидела двух семиклассников нашей школы, которые стояли и курили. Я тогда подошла к одному из них, выдернула изо рта сигарету, бросила на землю и, давя ее туфелькой, громко заявила, что курить вредно. Парень с силой пихнул меня в плечо, отчего я упала. Следом вмешался Сережа, с размаху влепив ему кулаком… В общем, ему тогда досталось, но он вытащил меня оттуда, и мы довольно долго бежали от преследователей. Спасла дверь подъезда, которая была открыта, когда мы подбегали. А после мы захлопнули ее и не впустили тех ребят. Они покараулили нас там с час, а потом плюнули и ушли.

— Прости, — он, конечно, не ждал извинений, но мне за тот случай было стыдно, — я тогда не подумала.

— Ничего, это твое обычное состояние, — он хмыкнул. — Надо проверить байк. Он стоял далеко, может не тронули.

Мы выглянули из проема. Толпа виднелась вдали и продолжала заниматься своим делом, не замечая нас. Слава богу, приключение на этом для нас закончилось. Мы сумели незаметно дворами добраться до средства передвижения и спокойно покинуть это место.

Дома у Сережки почти ничего не изменилось с того времени, как я была тут последний раз. Квартира двухкомнатная, с небольшой прихожей, забитая какой-то мебелью, которую он без моего пинка не менял, и повсюду рабочие и нерабочие музыкальные инструменты. Главной достопримечательностью его дома являлись огромные колонки и музыкальный центр, готовый проиграть музыку любого формата и с любого носителя. Причем колонок было восемь. Две самые крупные стояли в его комнате, а остальные шесть, поменьше, расставлены по всему дому: кухня, зал, ванная. В своей комнате я ему их ставить запретила. Впрочем, моей она была раньше, а сейчас пустовала, но колонки он туда так и не установил.

— Куда идти все еще помнишь? — пошутил Волк, входя за мной следом. — А то могу проводить.

— Догадываюсь, чем это может закончиться, поэтому — нет, — в тон ему ответила я, разуваясь. — Стой здесь, за мной не ходи и даже не смотри в мою сторону.

— А что, боишься, что не устоишь перед моим невероятным обаянием?! — хмыкнул он.

— Ну конечно! — воскликнула я, маскируя правдивый ответ под шутку, и направилась в сторону своей комнаты.

Завтра предстояло снова идти на работу, поэтому очень хотелось окунуться в ванную и отдохнуть от прошедшего сумасшедшего дня. Пока я искала халат в шкафу, из комнаты Волка уже зазвучали приглушенные ритмы рока. Это было так привычно, что дернуло за душу, но я постаралась отмахнуться от лишних мыслей. Не для того я сегодня здесь, чтобы снова ломать голову над своими желаниями и принимать какие-то решения.

Зайдя в ванную, я с опаской покосилась на висящее там небольшое зеркало, но никаких призраков не обнаружила. Это успокоило, и потому в горячую воду я погружалась с удовольствием. И что за наслаждение, м-м-м! В голову опять полезли непрошеные воспоминания о том, что мы с Волчонком тут творили, начиная от обычного дурачества с купанием в одежде и заканчивая срыванием этой одежды друг с друга с приятным продолжением. Я сама не заметила, как ушла в приятные воспоминания, в итоге провалялась в ванной не меньше часа и чуть там не уснула, после чего решила, что этим лучше не рисковать, и перебралась в комнату, готовясь упасть в теплую и мягкую кроватку. Замечательный день! Я остановилась у шкафа и в отражении огромных зеркальных дверок увидела себя. Мокрые волосы, довольное выражение лица, распахнутый халат, под которым ничего нет. Помнится, Волчонку я в таком виде нравилась особенно сильно. Я улыбнулась и показала своему отражению язык:

— А ты ничего, симпатичная, — сообщила я самой себе.

— Да, мне нравится, — раздался детский голос, услышать который я боялась больше всего.

По телу пробежала дрожь, а сердце подскочило к горлу. Он вышел из-за моей спины со своей привычной улыбкой. Руки держал за спиной и стоял ровно и прямо, горделиво вскинув подбородок. Черт бы его побрал! Перепугал так, что сердце собирается наружу вырваться. Да я еще и почти голая! Я схватилась за полы халата, запахнула его и затянула пояс.

— Не смей так больше делать! — рявкнула я, имея в виду все сразу: и халат, и испуг, и вообще наличие его в моей жизни, но слова остались без ответа.

— Ты нашла книгу, — вкрадчиво произнес он, растягивая гласные. — Молодец.

— Это не для тебя, — огрызнулась я.

— Значит, не ты ее нашла, а она тебя. Тем лучше, — заключил он тоном повелителя, соизволившего не ругать нерадивого слугу. — Итак, ты мне не веришь, и помогать не собираешься?

— А с чего я должна тебе верить? — может, если я с ним поругаюсь, он оставит меня в покое? — Ты всего лишь жалкий призрак, который несет мне чушь про конец света!

Я ожидала с его стороны ответной агрессии или обиды, но мальчик лишь разочарованно вздохнул.

— История стара, как мир. Я сделал ошибку, решив полагаться на Хранителей. Они никогда мне не верили. Именно поэтому была допущена Великая Засуха в двухтысячном году до нашей эры. Именно поэтому разразилась война за шесть тысяч лет до нашей эры. Именно поэтому… А, неважно, — от отмахнулся, словно от назойливой мухи, и уставился прямо мне в глаза. — Они все следовали моим советам, только когда припекало их смертные задницы! Когда уже поздно останавливать конец света и можно надеяться спасти хоть кого-то, чтобы люди как раса просто выжили!

Его голос перешел на агрессивные нотки, а тон повысился, голос стал громче и начал давить на уши и мозг.

— Всего один раз меня послушались сразу! И то лишь потому, что Хранителем был ребенок! Он поверил. И это дало мне время, чтобы конец света не начался вовсе. Но конечно история не помнит этого конца света, потому что ничего не случилось!

Мальчишка замолчал, глядя выжидающе, а меня взяла обида: обругал ни за что. Но и уйти сейчас выглядело бы как трусливое бегство с поджатым хвостом.

— Знаешь что?! Иди ты в лес со всем своим дерьмом и концом света! — рявкнула я.

— Этими словами, своим отказом, ты обрекаешь миллиарды людей сдохнуть безродными псами в подворотнях. Ты ведь осознаешь это? — спросил он спокойнее и значительно холоднее. — Запомни, Хранитель, кроме меня и тебя, спасти этот мир некому.

— Да откуда мне знать, что ты тот, за кого себя выдаешь? Знаешь, я не дура, чтобы верить всему, что мне говорят. Особенно призраки.

— И со многими ли призраками ты общалась, позволь спросить? Есть с чем сравнивать?

С этим спорить сложно. Промелькнула внезапная мысль, что мы с ним ругаемся, как два взрослых человека, при этом глаза утверждали, что я вижу ребенка.

— Хорошо, — я вдохнула, выдохнула и попыталась успокоиться и говорить ровным тоном. — Давай начнем сначала. Какой тебе смысл спасать мир от апокалипсиса? Я не верю в альтруизм.

— Не желаю тратить время на убеждение глупца в том, что он хочет жить! — зло сказал мальчишка, вздернул нос и шагнул за край зеркала, скрываясь из виду.

— А ну стой! — крикнула я. — Вернись немедленно! Мы не закончили!

Дверь в мою комнату распахнулась и ворвался Сережа со своей электронной гитарой в руках. Он быстро окинул взглядом комнату, но никакой опасности не обнаружил.

— Ты чего буянишь? Я уж думал, грабитель в дом проник. Хотя для шестого этажа это странно.

— Ты собирался защищать меня вот с этим? — я скептически покосилась на гитару.

— Что было под рукой, то и схватил, — смутился он и сразу сменил тему, решив пошутить. — Ты, бывало, говорила сама с собой, но не припомню, чтобы сама с собой ругалась. Следующая стадия?

Настала очередь смущаться мне.

— Э-э-э… Нет, я просто… — я покосилась на зеркало, но там отражались только мы. — Я говорила по телефону!

— Врать нехорошо, — сказал он, доставая мобильник из заднего кармана джинсов. — Ты забыла его в ванной. Так что случилось?

Вот черт!

— Ничего… Просто иди спать.

— Ты уверена? — Сережа пристально посмотрел на меня, и я отвела взгляд. — Последние сутки ты сама не своя. Что тебя тревожит?

— Ничего, — слишком поспешно выпалила я, — все в порядке.

— Ты ведь не забыла, что всегда можешь мне все рассказать? — серьезно спросил он, а затем шутливо добавил. — Даже если ты за эти полгода с переспала с другим и теперь мучаешься совестью. Да что там другой, даже если ты не заплатила налоги! Все равно можешь мне рассказать.

Ох, а ему, как вижу, тоже интересно, была ли я с кем-то за это время. Не была, но он мне не сказал про себя, вот и я не скажу.

— Да, конечно помню, — шутить настроения не было. — Все, давай, поджал хвост и пошел спать немедленно. Я как раз тоже собираюсь.

Он сделал шаг в сторону, в его глазах заискрились смешинки, и я приготовилась, что сейчас он что-нибудь эдакое выкинет.

— О, Лисс, позволь я вот тут посплю, на коврике. Не выгоняй, это же бесчеловечно — держать свое домашнее животное за дверью, когда сама спишь в тепле и уюте.

— Пошел вон! — я с улыбкой схватила подушку и швырнула в него.

Уворачиваться он не стал, и когда подушка попала в цель, схватился за грудь:

— Ах, ты меня ранила в самое сердце! Как ты могла так поступить! Больше нет у тебя любимой охотничьей таксы, — с этими словами он повалился на подушку и покосился на меня. — Ну как, натурально вышло? «Оскар» мой?

— Твой, твой, — согласилась я и не смогла сдержать смешок. — А теперь иди к себе!

— Ну мам, я еще немножко, — шутливо заканючил он, вставая, а затем сгреб меня за пояс, чмокнул в висок и отпустил. — Приятных снов.

Сережа закрыл за собой дверь, оставив меня наедине с мыслями, и они сразу набросились, словно голодные псы на кусок мяса. Если на секунду представить, что мальчишка говорит правду, то мой отказ, когда на кону такие ставки, это непростительное преступление. Еще вчера я жила спокойной нормальной жизнью, а сегодня от меня требуют спасать человечество. Самый главный вопрос, готова ли я к этому? Хотя нет, мальчишка прав, вопрос иной: готова ли я наблюдать гибель мира и осознавать, что могла это остановить, но струсила?

Я бросила настороженный взгляд на зеркало в дверце шкафа. Там никого не было, однако жуткое ощущение, что за мной наблюдают, не оставляло. Пересилив себя, я подошла к кровати и улеглась, накрылась одеялом. Музыка из комнаты Волчонка давно уже замолчала, а я все лежала в тишине и пыталась уснуть, но похоже, сегодня я у Морфея в черном списке, тревога никак не желала уходить. В конце концов я не выдержала, встала и тихо прокралась до комнаты Сережки. Уверена, там точно смогу уснуть, рядом с ним всегда спокойно. Об этической стороне поступка как-то не хотелось думать, и я старательно отодвигала эти мысли в сторону. Он наверняка уже спит и не заметит, а я потихоньку привалюсь рядом, только и всего. В любом случае я не смогу уснуть одна.

Раньше дверь в комнату Волка не скрипела, надеюсь, это не изменилось. Я медленно приоткрыла ее так, чтобы щель оказалась для меня достаточной, и проскользнула внутрь, тихо шурша по ковру. Тут, как обычно, темно не было: индикаторы музыкальной аппаратуры, помигивая, освещали помещение, а с улицы заглядывала луна. Так, кровать тоже подвести меня не должна. Раньше она не скрипела, точно помню. Большая, двуспальная, удобная…

Я аккуратно присела на ее край и замерла, прислушиваясь. Ровное дыхание, тишина. Похоже, не ошиблась, спит. Тихо улеглась на кровати рядом. Что буду выдумывать о причинах того, почему он проснулся рядом со мной, буду думать завтра. А сейчас — спать! Черт, подушку забыла… А и наплевать. Забытое ощущение уюта охватило меня так привычно и приятно, что в сон потянуло невероятно быстро. Я вытянулась рядом с ним и уже в полусне по привычке, от которой так и не избавилась, потянула на себя край одеяла.

— Не ютись на краю, ложись ближе, — раздался его шепот, от которого я чуть не подскочила на месте, а сердце пустилось бешеным галопом, прогоняя сонливость.

Рука обняла меня за пояс и придвинула к нему, прижав спиной к груди.

— Так ты не спишь! — нервно бросила я, пытаясь угомонить бьющееся в ребра сердце.

Его рука медленно провела мне по поясу до бедра, задирая халат вверх, что отнюдь не способствовало спокойствию. Так, Алиса, немедленно сделай что-нибудь, ты ведь знаешь, чем всё кончится, если срочно не остановиться. Но предательские мысли разбежались по углам и забились так далеко, что никак не получалось ни одну из них ухватить. Меня спас сам Сережа:

— Лисенок, прости, я помню, что обещал… — шепнул он мне в ухо, отчего по телу пробежалась дрожь.

Вот зар-р-раза, он ведь прекрасно знает, как я на это реагирую!

— …но я просто не смог отказать себе в удовольствии коснуться тебя. Так ведь и свихнуться недолго. Ты оставила меня на полгода, — губы обхватили мочку моего уха, и я непроизвольно выдохнула. — А тут ты снова рядом, и пришла сама. Я почти счастлив. И ты прекрасно знаешь, что нужно сделать, чтобы я стал еще счастливее. Позволь мне. Отмени обещание.

— Нет, — срочно пробормотала я, пока не передумала. — Мне просто хочется уснуть рядом с тобой.

— Ты уверена? — его горячее дыхание прошуршало вдоль шеи, вызвав в глубине моей души очередной отклик удовольствия.

— Да, — надеюсь, что вру я убедительно.

Он с сожалением вздохнул и отпустил мое ухо, но не отстранился. Я незаметно выдохнула, приводя себя в чувство и пытаясь успокоиться.

— Тогда хотя бы расскажи, что тебя тревожит.

— Ничего, — я все еще убедительна?

— Ну, Лисс, врать нехорошо. А умалчивание приравниваю к вранью. И либо ты мне все расскажешь, либо я забуду про свое обещание. И знаешь, мне сейчас очень хочется, чтобы ты промолчала. Но ты, похоже, этого не хочешь, так что я был бы не против услышать ответ.

Я перебрала в голове кучу вариантов. Не хотелось его беспокоить, и потому надо было соврать ему что-то правдоподобное, но ничего такого не находилось. И почему когда надо срочно что-то придумать, моя голова отказывается работать? В итоге я, так и не выдумав ничего, пошла самым прямым путем:

— Не хочу об этом говорить.

— Лисенок, я всего лишь хочу помочь. А кроме того, мне очень жаль, что ты так отдалилась от меня, что перестала делиться своими мыслями. Без ножа режешь, бросай это дело, — он крепче прижал меня к себе. — Если с тобой что-то случится, я не переживу.

Я развернулась в его руках, положила ладонь на щеку и заглянула в глаза. В полумраке его лица почти не было видно, только глаза блестели, отражая свет от огоньков его музыкального центра, а под пальцами привычно ощущалась вечерняя щетина. Сколько раз я лежала с ним так же. Вот и сейчас просто по привычке так сильно захотелось поцеловать его, что я с трудом сдержалась. Но нет, сначала надо разобраться с призраком. Не хочу взваливать на Волчонка свои проблемы.

— Сереж, у меня все в полном порядке. Однажды, когда-нибудь позже, я расскажу тебе, в чем было дело, но не сейчас. Моей жизни никто не угрожает. Все нормально, не беспокойся. Хорошо? — не дожидаясь утвердительного кивка, свободной рукой я потянула за край его подушки и попыталась отодвинуться. — А теперь делись.

— Кажется, кто-то слишком много себе позволяет, — усмехнулся он и, удерживая меня одной рукой, второй вернул себе подушку и меня вместе с ней, а сам откинулся на спину. — Я лучше подушки.

Да! Обожаю засыпать у него на плече. Правда, это немного неудобно. Но зато сколько удовольствия! Повозившись какое-то время и устроившись комфортнее, я наконец отключилась.