Доверься мне (СИ)

Глава 5 Ссора

На следующее утро я проснулась оттого, что Хозяин постучал в дверь спальни. А, припоминаю, после вчерашней дозы адреналина я очень быстро уснула, так что сейчас чувствовала себя неплохо.

— Входи! — крикнула я, кутаясь плотнее в одеяло, а когда он вошел с ноутбуком под мышкой, пробурчала. — И необязательно было меня будить.

— Я решил, что после случившегося сидеть сложа руки нельзя. Вчера было убито пятнадцать мирных жителей. Пророк уже действует, значит нельзя терять время, если хотим с этим покончить.

Я подавленно вздохнула, и молча признала правоту его слов.

— Я всю ночь собирал сведения: смотрел новости по телевизору, изучал новостные ленты в интернете. Не считая информации о новых стычках на улицах, которые за последнее время стали обыденностью, наш прыжок стал новостью дня.

— Как это?

— Любительская съемка с видеокамеры. Кто-то полностью заснял все происходящее.

— Покажи, — попросила я, и он протянул ноутбук.

Съемка велась издалека и начиналась с середины нашего падения. На первый взгляд казалось, что Хозяин держал в руках манекен или большую куклу. Я вообще не подавала признаков жизни. А вот он, в отличие от меня, летел вниз так, словно не падал с высоты десятиэтажного дома, а просто находился в долгом прыжке. И вот приземлились. Я наконец увидела это со стороны. У самой земли мы притормозили, и в разные стороны разлетелась невидимая сила, волной прогнувшая асфальт и чуть не выворотившая фонарь, после чего мы плавно встали на ноги. А вот камера приблизилась еще немного, и стало прекрасно видно меня с таким выражением лица, будто я только что проснулась и пытаюсь сообразить, где нахожусь и что происходит. О, а вот и выстрелы. Да, со стороны смотрелось весьма эффектно. Хозяин стоял, подняв руку, и пули замирали прямо перед ним. И только сейчас, на видеозаписи, я заметила, что по контуру того купола, который камера не видела, с каждым попаданием в стороны разлетались волны ветра, колышащие траву. Все вместе это выглядело весьма впечатляюще.

— Кошмар, — признала я всю глубину трагедии, ведь теперь я засветилась везде, где только могла. — И что теперь делать?

— Ничего, — он пожал плечами. — Просто информация. Она нам даже на руку. Кстати, проверь, перевел ли Дима требуемую сумму, как обещал.

И точно, я ведь отключила телефон вчера. Когда включила, я увидела кучу неотвеченных вызовов от Сережки и СМС, сообщающую о пополнении моего счета на такое значение, что у меня чуть глаза на лоб не вылезли.

— Да я сходу не скажу, сколько тут нулей! Меня за такую сумму не просто убьют, а воскресят и снова убьют! И это не мои деньги, кстати, — добавила я, опомнившись. — Так что мы не можем ими пользоваться.

— Он отдал их добровольно, — возразил Хозяин. — Если тебе так станет проще, считай, что он отдал их мне, ведь ты мой Хранитель. А кроме того, если мы не будем ими пользоваться, мир погибнет. Ты ведь не хочешь этого, верно?

Я нахмурилась и собралась уже возразить насчет добровольности и прочего, но он перебил меня.

— Позволь я объясню, — он прошелся вперед, встал посередине комнаты, и с важным видом выпрямился, убрав руки за спину. — Миром, моя дорогая, правят деньги и секс. Так всегда было и так всегда будет. Я бы даже сказал, что миром правят только деньги, потому что имея их, можно получить и секс. Деньги приносят власть, силу, красоту, любовь, обожание и все остальное, что ты только можешь пожелать.

— Вот тут ты точно не прав, — я уселась на кровати, скрестив ноги по-турецки и продолжая кутаться в одеяло, потому что сегодня я спала без одежды, в последние дни это было мое обычное состояние. — Деньги не принесут счастья и любви. А пластическая хирургия — это еще не красота.

— О нет, я отнюдь не имел в виду ваших врачей. Неважно, насколько ты уродлив, покажи другому человеку много денег, и он сию же секунду забудет о всех твоих недостатках. И чем больше денег показываешь, тем больше этот человек тебя любит, будь ты хоть косым, кривым или юродивым. И так было всегда.

Я вздохнула. Не то чтобы я была с ним вообще не согласна, но то, что он говорил, вызывало лишь одно желание: доказать неправоту. В то же время я не была так уж сильно уверена в том, что он не прав.

— И на что ты собрался их тратить?

— Увидишь, — усмехнулся он.

Честно признаться, мне все это не нравилось. Но и его аргументы оспаривать я не могла. Когда речь идет о миллионах и миллиардах жизней, поневоле воспользуешься всеми доступными средствами и возможностями. Победителей не судят, и я понимала это не хуже него. Но глубоко внутри я считала многие его действия неправильными. Все должно было быть не так. Те люди в парке не должны были погибнуть. И ведь они потеряли жизни из-за меня. Из-за того, что Пророк, кто бы он ни был, охотится за мной. Пятнадцать жизней. Пятнадцать семей теперь будут в трауре. А с другой стороны, что я могла бы сделать, чтобы спасти их? Да ничего. Я не маг, как Хозяин. Я не богата, как Златов. И у меня нет последователей, как у Пророка. У меня даже мотоцикла, как у Сережи, нет. Я просто человек. Не самый лучший, не самый богатый, без особых способностей. А судя по количеству информации, которой меня снабжает Хозяин, я ровным счетом ничего не знаю о том мире, в котором живу. Честно говоря, все это не способствует повышению самооценки, и потому мне захотелось вот прямо сейчас закопаться в одеяло и сидеть там, пока все не закончится. Я думала, что смогу справиться с нахлынувшими на меня обязательствами, но вчерашний день показал, что не смогу.

— Лисс? — голос Хозяина вытащил меня из раздумий. — Ты снова уходишь в себя. Это беспокоит.

Он сел рядом со мной на кровать. Ну, Алиса, держись, ты сможешь. Видишь, ты не одна, он с тобой. Справишься, ты же не тряпка, да? Надо подумать, какую пользу я могу принести. Да черт его знает. А, я знаю, кто знает. Вот же он, сидит рядом. Просто спроси его.

— Ты говорил, что каждый человек немного маг и что нас неправильно растят. Но неужели нет никаких способов развить в себе магию, уже будучи взрослым?

— Хм, — он задумчиво окинул меня взглядом. — Теоретически есть, но здесь много оговорок.

— Каких?

— Я могу рассказать тебе, как влиять на Потусторонних. На всё, что живет в первую очередь там, С Той Стороны. Но таких мало. Люди, растения, все неживые предметы находятся здесь, отбрасывая на Ту Сторону лишь тень или проекцию, называемую Сущностью. Люди привыкли звать это душой.

— А кто Потусторонний?

— Призраки. Боги. Ангелы с демонами. И еще я.

— Ты?

— Я же уже говорил, что я в первую очередь информационная сущность. Это и означает, что я — Потусторонний. А кроме прочего… Мне жаль тебя расстраивать, но пока у тебя не будет действительно искреннего желания сотворить что-либо с Той Стороной, я могу дать тебе лишь знания, но не опыт практического применения.

— У меня есть это желание! Есть!

— Это не то, — он покачал головой. — Сила воли тут ни при чем. Желание должно исходить из твоей сути, а не быть всего лишь решением разума. Если угодно, это должно быть велением сердца.

— Итак, чтобы повлиять хотя бы даже не на человека, а на призрака, я должна хотеть этого искренне и позывом души, так?

Он кивнул, серьезно глядя на меня.

— Мда, — от этого стало еще более тошно, поскольку я в очередной раз ощутила собственную беспомощность. — Ну… Тогда хотя бы просто расскажи, что я могла бы делать с призраками. Мне интересно.

— Ты можешь почти все, но в пределах рамок окружающего мира.

— То есть как будто всё, но не всё? Ты меня запутал.

— Хорошо, дорогая. Начну с основ. Мир вокруг — это информационная среда. Все в мире состоит из информации. А Та Сторона — это представитель информации в самом прямом виде.

Я потянулась пальцами и провела по темному дымку вокруг него.

— Это тоже информация?

— Да. Выражение моей мощности. Оно показывает, что я — существо Той Стороны в большей степени, чем этой. Так вот, магия — это возможность превращать одну информацию в другую. Именно поэтому я утверждаю, что возможно почти все.

— Почему тогда ты не можешь, например, превратить человека в камень?

— Могу, но у мира есть свои законы. Он сопротивляется любой попытке идти против них. Превращение человека в камень — это иррациональное действие и оно даже не Там, а здесь, поэтому нужно очень много времени и еще больше сил. Кроме прочего, любое живое существо само по себе Сущностью сопротивляется изменениям, направленным на него напрямую.

— А если бы я могла это, как бы я это делала? Надо просто пожелать и оно случится?

— Как я уже говорил, когда можешь, ты делаешь, а не «пытаешься сделать». Это сложно объяснить, нужна практика.

— Да, — я снова приуныла, — мне бы хотелось попробовать. А еще ты говорил о богах. Они что, существуют?

— Ты очень любопытная особа.

Он усмехнулся, и не успела я ойкнуть, как уже сгреб меня вместе с одеялом в охапку.

— Так значительно интереснее общаться, не находишь? — произнес он, разворачивая меня из одеяла.

Я улыбнулась. Несмотря ни на что, он пытался поднять настроение, и это нельзя было не ценить. А кроме того, у него получалось.

— Ты опять уходишь от ответа.

— Совмещаю приятное с полезным.

— Это нечестный прием! Ты же знаешь, что я не могу сопротивляться твоему обаянию, — мои пальцы сами потянулись, чтобы расстегнуть ему рубашку.

— Я на это рассчитываю, — он выделил последнее слово и потянулся ко мне губами.

Подруги стояли в крупном торговом центре и разглядывали платья.

— Ну как, взгляни? — спросила Виталия, прикладывая к себе бежевое платье на вешалке. — По-моему, синий мне подходит больше.

— Не, смотри какой чудесный кремовый цвет, — не согласилась Оксана. — Это лучше. Да и к сумочке пойдет.

Рядом с ними выросла мужская фигура. Женщины повернулись.

— Вам очень идет, — кивнул Виталии синеволосый парень.

— Вот, и я то же говорю! — обрадовалась поддержке ее подруга.

Парень задумчиво посмотрел на них и внезапно изрек:

— Вашим детям суждено быть вместе.

Подруги покосились на него. Переглянулись.

— Вам лучше уйти, — с нажимом произнесла Виталия.

— Да. Конечно. Извините, — парень кивнул, развернулся и покинул магазин.

— Полно же психов, — фыркнула Виталия.

— А он ничего, симпатичный, — Оксана косилась ему вслед.

— Эй, что за мысли, — Виталия подпихнула подругу локтем. — У тебя уже есть мужик.

— Третий не лишний. Третий — запасной! — с важным видом изрекла Оксана, и они обе засмеялись.

Из кровати мы вылезли лишь в середине дня. Я полагала, что эта утренняя терапия мне поможет, но увы, как только я оставила Хозяина и ушла в душ, то сразу снова сникла. Стоя под струями воды, покрутила в пальцах камень, который он не снял с меня даже во время секса. Похоже, он многое значит. Штука, конечно, уникальна, раз позволяет видеть Ту Сторону. А с другой стороны, если подумать, то какая с него польза? Ну видишь ты Ту Сторону, и что дальше? Влиять-то не можешь. Я завернулась в полотенце и вылезла из-под душа. А когда открыла дверь, увидела, что снаружи, привалившись спиной к стене у двери, стоит в одних штанах Хозяин. Я вышла, и он повернулся в мою сторону.

— Не скрывай от меня свои проблемы.

— У меня нет проблем, — я хотела пройти мимо, но его фигура выросла у меня на пути, и я неожиданно разозлилась. — Дай пройти!

— Всего лишь хочу помочь, — сказал он, неохотно отступая в сторону.

Кольнула совесть. Похоже, я неосознанно отдала ему приказ, и поймала себя на этом. Так вот что он имел в виду под «искренним желанием». Я ожидала с его стороны едкий комментарий или обвинение, но этого не последовало. Сделал вид, будто ничего не случилось.

— Я все еще предлагаю помощь, — произнес он мне вслед.

— Как ты можешь помочь, если даже не знаешь, в чем дело? — пройдя мимо, я остановилась и повернулась к нему.

— Дорогая, у всех Хранителей проблемы схожи. Может я и не умею читать мысли, но у меня есть знания, опыт и внимательность к мелочам. Тебе тяжела доля Хранителя. А мне больно видеть, как ты мучаешься. Я готов оставить погоню за Пророком ради тебя. Я все обдумал. Спасти тебя я вполне смогу. И каким бы ни стал новый мир среди выживших, я смогу получить для тебя одно из правящих мест, и ты ни в чем не будешь нуждаться, насколько это сможет позволить новый мир.

— А как же другие люди? Ты же говорил, что Пророк хочет устроить армагеддон, он же поубивает всех.

— Я устал спасать человечество. Глупые людишки набили мне оскомину. Вижу, как деградировала цивилизация, и спасать этих людей уже давно нет никакого желания. Если бы не ты, я не явился бы в этот раз.

Я задумалась. Не было причин ему не верить. Итак, он предлагал лично мне спасение. Но ничего не сказал про других людей. Это что же получается, погибнет большая часть человечества?

— А если я откажусь от твоего предложения? Я не хочу, чтобы люди умирали. Но мне не нравятся те методы, которыми ты стремишься к своей цели.

— Либо все, либо ничего, дорогая. Ради достижения цели подойдут любые способы. Придется жертвовать малым в угоду большему, иначе все усилия напрасны и не имеют смысла. Гуманность и моральные принципы в угоду выживания человечества я вырвал из себя еще в начале времен. И мое самозаточение также было совершено в угоду цели. Если в этой войне ради десятка жизней я стратегически отдам одну, значит, так тому и быть. И это касается всего вокруг. Тебе придется наконец довериться мне и смириться со всеми моими решениями и методами, какими бы они ни были.

— Ты и меня убьешь, если придется? — от его слов было тошно.

— Ты несправедлива ко мне, дорогая. Не я ли только что сказал, что твое благополучие для меня важнее миллиардов человеческих жизней.

И тут меня понесло на полной скорости. Наверное, сказался вчерашний нервный шок. А может, те пятнадцать жизней и чувство вины за них. Или осознание, что это не конец, а только начало, с которым придется смириться. Не знаю.

— Ты предлагаешь мне либо смириться с человеческими жертвами, еще неизвестно сколько их будет, и встать против мага вроде тебя, который может сделать со мной что угодно, либо делать вид, что ничего не происходит и спокойно дожидаться конца света. Прекрасный выбор, — я даже не попыталась сдержать ехидный тон. — Знаешь ли, пока ты не появился, все было замечательно. Я жила в мире и покое. У меня был друг. У меня был дом и работа. И я была счастлива. Потом пришел ты со своим Пророком, и все полетело к чертям! И теперь ставишь перед таким выбором. Не хочу ничего решать! Просто оставь меня в покое!

Я ощущала себя мышью в мышеловке. Второй вариант определенно не подходил. Не смогу спокойно смотреть как вокруг умирают люди. И последней точкой в этом осознании будет тот факт, что я могла что-то изменить и не сделала этого. Даже пока кричала на Хозяина, я уже знала, что мне остается лишь первый вариант. Но он грозил разрушить мое видение мира и жизненные принципы. Вообще все, во что я верила. От меня требовалось измениться, смотреть на людей иначе. Жестоко. Беспощадно. С бездушным расчетом. Тупая логика: этот полезнее, значит ему жить; тот калека, значит, лишь мешает. И это было выше моих сил. Хозяин словно убивал во мне меня. И ради чего бы это ни происходило, это было чересчур.

— Дорогая…

Он сделал шаг ко мне и потянулся рукой. Почему-то сейчас, словно легкое помутнение в голове, я видела перед собой не его, а средоточие своей боли. Я понимала, что придется измениться. Разум подсказывал, что Хозяин прав. Но что-то во мне сопротивлялось. Остатки привитой в детстве морали. Остатки той меня, какой была всю свою жизнь. Сейчас оно трещало по швам. И источник этого протягивал ко мне руку. Я дернулась от него назад и сжала кулаки. Полотенце, которое и так держалось на мне не особенно крепко, свалилось. Остаться обнаженной сейчас оказалось страшнее, чем должно было быть, и я сорвалась.

— В зеркало! — выкрикнула приказ я, будучи на грани истерики и страстно желая остаться одной.

Он горделиво выпрямился, убрав руки за спину, во взгляде мелькнула обида и злость, а тот огонек, что я видела в глазах, полыхнул. В ту же секунду его тело вспыхнуло темным пламенем С Той Стороны, за следующую секунду стало прозрачным, а затем и вовсе растворилось. Я почти бегом добралась до кровати и уткнулась носом в подушку. Слеза Призрака уперлась мне в грудь, а подушка все еще пахла огнем. Им. Слезы потекли сами. А ведь здесь, в спальне, есть зеркало. Я подняла лицо от подушки и взглянула туда. Никого. Ну и наплевать. Вот просто наплевать. Я схватила телефон и набрала номер Сережки.

— Лисенок! Это ты?

— Привет, — я тихо всхлипнула, но он услышал.

— Что с тобой? Ты плачешь?

— Я хочу с тобой встретиться.

— Конечно, я свободен. Заехать за тобой?

— Да. Я дома.

— Буду через пятнадцать минут.

Мне не хотелось находиться в четырех стенах, и уж тем более рядом с зеркалами, потому быстро накинув на себя одежду, я выскочила на улицу и дождалась Сережку там. И только когда я села к нему на мотоцикл и обняла, прижавшись к его спине в кожаной куртке, поняла, насколько же сильно я была раньше напряжена. Волк встревоженно покосился на меня и протянул шлем.

— Хочешь что-нибудь рассказать? — спросил он.

Я кивнула, помолчала несколько секунд, взяла шлем, но не одела.

— Да, кое-что случилось…

Когда я уже собралась было начать ему все выкладывать, запнулась и не смогла. Нельзя же. Нельзя. Нельзя. Промолчать оказалось так сложно, что на глазах появилась очередная порция слез.

— Ну, не плачь. Не плачь, пожалуйста. Все будет хорошо, — он обернулся и приобнял меня.

— Я просто… Мне тяжело. Тяжело, Сереж. Я устала.

— Это из-за тех людей с оружием? — спросил он, а когда я с подозрением покосилась, продолжил. — В новостях показывали видео с вашим полетом и стрельбой. Выглядело невероятно. Но судя по тебе, это не фокус и не розыгрыш?

Я отрицательно покачала головой.

— Я могу пожить у тебя несколько дней?

— Конечно. Живи сколько хочешь. Что те люди хотели?

— Тогда поехали к тебе.

Он еще какое-то время помолчал, но так и не дождавшись ответа, завел мотор.

— Ладно. Не забудь надеть шлем.

До самого его дома я обдумывала, насколько правильно все то, что делаю. И не находила ответа. Во мне ломался и рушился мир, который так старательно растили родители. Наверное, просто нужно было время. А Хозяин не давал мне этого времени. Он хотел действовать, и немедленно.

— Я понимаю, — сказала я себе. — Правда понимаю. Но легче от этого не становится.

Волк ничего не сказал, он редко комментировал мое общение с собой.

— Мне нужно побыть одной.

— Он тебя бросил?

У меня вырвался нервный смешок. Если б все было так просто…

— Нет, это я. Я бросила.

У него на кухне я нашла печенье и молоко. Знала, что найду, еще когда шла туда. Волчонок всегда держал у себя дома мои любимые лакомства. Даже когда я не жила с ним. До сих пор держит. Чуть было не всплакнула вновь, но глаза остались сухими. От этого стало еще хуже. Забрав с собой еду, я ушла в свою комнату и не выходила оттуда до самого вечера. Сидела, жевала сладкое, смотрела в маленький переносной телевизор и думала, думала, думала…

А по всем каналам крутили экстренные сообщения о происшествиях. То тут, то там, происходили вспышки агрессии и самоубийств у людей по всему миру, включая и наш город. Они громили все, что можно было сломать, и поджигали все, что можно было поджечь. Правительство в срочном порядке запретило горожанам выходить на улицы. Объявили комендантские часы на всю ночь, однако это не помогало. Тюрьмы уже переполнились. Люди словно с ума посходили. И вместе с этим по всему миру происходили стихийные природные бедствия. Вулканы стали просыпаться, землетрясения участились, с океанов приходили наводнения и ураганы. Жутко было на все это смотреть и понимать, что у меня в руках ключ к тому, чтобы закончить все это. И всего-то надо — измениться. Да знай это хоть кто-нибудь, меня с радостью принесли бы в жертву Хозяину, лишь бы он это прекратил. А если об этом узнает Сережа, что он подумает обо мне? А что тут можно подумать. Что я — бессовестная эгоистка, которая даже ради спасения человечества не способна пожертвовать собой.

Стук в дверь раздался неожиданно.

— Лисс, ты там в порядке? Я могу чем-то помочь? — спросил Волчонок.

— Я в норме. Иди спать, — крикнула я ему в ответ и переключила канал в очередной раз; настаивать он не стал.

К трем часам ночи во всем доме закончилось печенье. Да и желание жевать его тоже. Навалившаяся апатия уже не казалась чем-то страшным. Мне было все равно. Просто все равно. Это ведь только в фильмах герои легко перестраиваются и готовы в огонь и воду нырять, чтобы кого-то спасти. А на деле это страшно. Страшно, и в голове бьется лишь одна мысль: надеюсь, я делаю это не зря, моя жертва не напрасна. Именно эта мысль болталась в моей голове, и это значило лишь одно. Я почти решилась сделать шаг. Почти. Но нужно было решиться окончательно. Как перед прыжком в холодную воду, когда уже стоишь на склоне, знаешь, что прыжок неизбежен, но оттягиваешь последние минуты. Перед смертью не надышишься… Или я уже прыгнула и лечу? Отчаянно хотелось поддержки. Невыносимо.

Я, словно в трансе, встала с кровати, на которой лежала все это время. Вышла из комнаты. Босые ноги тихо шлепали по паркету. Остановилась перед дверью в комнату Волка, положила ладонь на ручку и медленно открыла. Как всегда, не скрипит. Он не услышал, спал. В комнате перемигивались лампочки от электронных приборов вроде колонок и музыкального центра, и потому всё вокруг было видно, как в поздних сумерках. Он всегда спал так — на спине, закинув руку под голову, в одних трусах и под тонким одеялом. Я помню, Сережке всегда жарко.

Я избавилась от одежды и сбросила ее на пол. Оперлась коленом на кровать, а ладонью на его плечо, забираясь к нему. Он что-то нечленораздельно промычал, просыпаясь.

— Лисс? — в голосе звучало сонное удивление.

Но продолжить говорить я ему не дала, потянувшись к губам, а свободной рукой стаскивая с него ту жалкую простыню, которую он именовал одеялом. Мои пальцы и ногти вцепились в него так, словно он собирался сбежать. Сережа не растерялся, и его руки легли мне на спину, поглаживая. Он помнил, что мне нравится. Хорошо. Жаль только, что сейчас я хотела от него не нежности, а страсти.

— Лисен… — неуверенным шепотом начал он, но я приложила палец к его губам.

— Просто заткнись, — отчасти даже зло прошипела я и, потянула его, чтобы оказаться снизу, а затем обхватила обеими ногами.

После этого всяческое сопротивление моему порыву он наконец-то прекратил. Я не давала ему спать всю оставшуюся ночь, и он даже выразил удивление этим фактом, ведь это на меня не похоже, на что снова получил совет заткнуться. В его объятиях я забывалась, и это было мне жизненно необходимо.

Проспали мы в итоге до полудня. Я проснулась оттого, что солнце из окна доползло до лица. Оказывается, я заснула на краю, и это тоже было для меня ненормально. По телу все еще блуждала приятная истома, но казалось, что проснулась я сегодня другим человеком. Потянувшись, я села на кровати спиной к Сережке. Одеяло сползло с обнаженного тела и осталось позади.

— Лисс? — сонно спросил он, просыпаясь.

— Мне пора идти, — сказала я.

Кажется, даже голос сейчас был каким-то не моим.

— Как пора? — ошалело спросил Волк, мое заявление сбросило с него остатки сна. — Куда пора?

Сережа обвил меня рукой за пояс.

— Ты же собиралась остаться у меня. Почему вдруг передумала?

Я обернулась на него и посмотрела в глаза, а затем выразительно опустила взгляд на руку. Волк правильно понял, отпустил, и я направилась к горе одежды, оставленной вчера у двери.

— Да что с тобой? Расскажи мне, в конце концов, я ведь не чужой тебе человек.

Я не ответила и, быстро набросив на себя одежду, вышла в прихожую. Здесь, у выхода из дома, висело крупное зеркало в полный рост.

— Хозяин, — позвала я. — Покажись.

Он помедлил несколько секунд, а затем шагнул в видимую область отражения и выпрямился за моей спиной. Он стоял, хмурясь, но при этом привычно горделиво вскинув подбородок, убрав руки за спину, и смотрел на меня. Огонь в глазах горел ярче, чем обычно. Весь его вид буквально кричал обо всём том, о чем он сам молчал.

— Я решилась. Я согласна на все твои методы, и буду помогать тебе, чего бы ты ни попросил.

В прихожую ворвался Волк. Он успел накинуть на себя футболку и натянуть штаны. Волосы его все еще находились в беспорядке после прошедшей ночи, а ноги стояли на полу босыми ступнями.

— Лисенок, не уходи, — он решительно направился ко мне, но я продолжала смотреть в зеркало.

Хозяин покосился на него, затем перевел взгляд на меня. Вокруг него С Той Стороны активно шевелилась магическая тьма.

— Ты, дважды предавшая, смеешь являться ко мне и чего-то требовать! — в его низком голосе слышалась неприкрытая угроза, он чуть ли не рычал.

Странно, но это не испугало. Я ощущала себя на редкость спокойно, поэтому просто стояла и смотрела в полыхающее в глазах пламя, а он продолжал.

— Ты предала мое доверие, когда я отдал тебе полный контроль над собой. Ты воспользовалась этим, прогнав меня ровно в тот момент, когда я стал неугоден. А сегодня ночью предала меня снова. С ним!

Он кивнул на Сережу. Тот тем временем подошел ко мне и положил руку на плечо.

— Лисс, посмотри на меня, — попросил он, даже не подозревая, что происходит совсем рядом.

— Знаешь, я не прощаю обид. Может, мне его убить, что скажешь? — Хозяин покосился на него и оскалился, иначе его улыбку и назвать было нельзя.

— Нет, — мой голос дрогнул. — Не надо.

Сережа понял мои слова по-своему.

— Я просто беспокоюсь за тебя. Ты сама не своя.

Хозяин зло расхохотался, а меня передернуло от этого звука.

— Глупец. А ты очень мило с ним обошлась. Поимела во всех смыслах. Прямо как и меня.

— Нет, ты не прав! — ответила я Хозяину.

— Ну я же не слепой! Пожалуйста, смотри прямо на меня, — сказал Волк, полагая, что говорю с ним, и за плечи повернул к себе.

Рядом с ним С Той Стороны, приглядевшись повнимательнее, я с огромным трудом заметила призрачные очертания. Настолько размытые, что опознать в них кого-либо было невозможно, и если бы я не знала, что там кто-то есть, даже не обратила бы внимания на этот сгустившийся воздух. Но я знала, кто там. Мой взгляд перешел на Сережку.

— Отпусти меня. И помолчи, мне надо поговорить. Ты мешаешь.

Услышав мой ледяной голос, какого не знал до сегодняшнего дня, он так удивился, что разжал пальцы, но потом все же уточнил:

— С кем поговорить?

Я вновь повернулась к зеркалу.

— Ты должен мне помочь.

— Я ничего никому не должен, — хмыкнул Хозяин.

— Тогда я приказываю тебе! — нет, нет, он не может отказаться…

— Дорогая, отправив меня назад, ты разорвала договор. Приказывать ты уже не можешь. И теперь, если хочешь меня позвать, придется обговаривать условия заново.

— Ты ведь и сам хотел тело, — ну же, последняя попытка.

— Оно у меня уже было, я все ощутил, что хотел. И все решил. Пусть брат развлекается. Не вижу необходимости ему мешать.

— Ты не можешь так поступить! — не выдержав, я сорвалась на крик.

— Еще как могу… — он покосился на меня, а затем его голос смягчился. — Я не позволю тебе умереть, если это именно то, чего боишься. Я говорил о любви, и не бросаю слов на ветер.

Я отвернулась от зеркала и посмотрела на призрачную фигуру. Сдавила кулаки. Ради достижения цели можно пойти на все. Виновница его отказов я, мне и расхлебывать. И, собравшись с духом, я все-таки прыгнула в эту ледяную воду: опустилась на колени и склонила голову.

— Пожалуйста. Спаси людей. Я все сделаю, что скажешь. Изменюсь, как хочешь, и за тот срок, какой скажешь. Не хочу, чтобы все они страдали и умирали. Я прошу… нет, умоляю тебя.

— Алиса? — Сережка изумленно смотрел на меня. — Может тебе нужно отдохнуть?

Да, с его стороны, наверное, выглядело жутко: я общалась с воздухом и просила его спасти человечество. Он опустился рядом со мной и хотел обнять за плечи, но я слегка ударила его по руке. Он замер, так и не сделав задуманного и глядя на меня, затем примирительно поднял ладони.

— Я же попросила не мешать! — после этих слов я снова перевела взгляд на призрачного собеседника.

Хозяин потянулся вперед, и рука коснулась моей щеки, но я не ощутила прикосновения.

— Пожалуйста, — снова попросила я.

И тут мне в голову пришла мысль. Как он там говорил? Надо не пытаться поднять руку, а поднимать ее. Я закрыла глаза и вызвала в памяти те слова на странном языке, что говорила ему в первый раз. Начала говорить, и ощущения, которые я при этом испытывала, снова вернулись. И снова я ощущала этот приятный ритм. Да, проблем не будет, нужные слова чужого языка сами приходили в голову, хоть и не были мне знакомы. Вот только в отличие от прошлого раза, я немного изменила текст и продолжила, уже открыв глаза.

— …взываю к тебе и прошу прийти в наш мир. Я связываю наши жизни и судьбы, и как акт доверия обязуюсь выполнять все, что скажешь, и прошу тебя лишь защищать меня.

Он, все это время касавшийся меня, отодвинулся на пару шагов назад.

— Ты уверена? — спросил Хозяин.

— Я доверяю тебе.

— Согласен. Встань, — ответил он без долгих размышлений и шагнул к зеркалу.

Я поднялась и повернулась. Этот процесс я уже видела, но теперь смотрела еще и с помощью Слезы. Его призрак шагнул в зеркало и вышел из него уже обычным физическим телом, с которого быстро стекала зеркальная жижа. Недоумение на лице Сережи сменилось шоком, и он вскочил на ноги.

— Какого черта тут происходит?!

Хозяин, не удостоив его взглядом, шагнул ко мне и осторожно взял за подбородок. Заглянул в глаза.

— Не пойдешь на попятную? — спросил он.

Я отрицательно покачала головой и нервно хмыкнула:

— Да даже если б захотела…

— Но ты ведь не думаешь, что я простил тебе его? — он кивнул в сторону Сережки.

Я снова отрицательно покачала головой и опустила взгляд.

— Эй, ты, оставь ее, — я впервые видела, как Волк злится, он шагнул в сторону Хозяина, сдавив кулаки. — Не знаю, что ты такое, но ее оставь в покое.

— Она моя, смертный, — в голосе Хозяина опять скользнула угроза. — За попытку взять чужое руки отрубают. Ты ведь хочешь остаться при всех своих конечностях?

— Не надо, Серж, — попросила я, скосив на него глаза, поскольку мой подбородок все еще находился в пальцах Хозяина.

— И слушай меня внимательно. Ты уйдешь из ее жизни и не будешь мешать нам. Таков ее выбор. Ты понял меня? Алиса, подтверди.

Я покосилась на Хозяина, а тот — на меня, затем, не отрывая взгляда, поднял свободную ладонь. Я увидела, как С Той Стороны вокруг Сережки из пола вырвались темные линии. Они, словно щупальца, зависли, готовые сорваться в любой момент. Нет-нет, он не сделает этого. Он же знает, как Волчонок дорог мне! Или сделает?.. Он очень зол… Может и сделать. Или это он так намекает на то, что с ним может сделать Пророк?

— Подтверждаю, — выпалила я. — Сереж, не смей со мной связываться. Иначе ты погибнешь. И… прости, что я тебя втянула в это.

— А ну отпусти ее!

Волк замахнулся на него кулаком, но щупальца обвились вокруг его тела и всех конечностей и оторвали от пола. Он задергался в воздухе, пытаясь опуститься на землю.

— Какого хрена?!

— Сережа, успокойся. Успокойся. Просто не мешай. Он не причинит мне вреда. Нам пора, — последние слова я адресовала Хозяину.

— Да, дорогая, — ответил он и направился к двери, а я последовала за ним.

— Это то самое несчастье, о котором я говорил. Ты же знала! Почему не сказала сразу, ты ведь обещала! — Волк снова задергался в невидимых путах. — Черт… Лисс, не делай этого!

У двери я остановилась и обернулась, посмотрев на него.

— Могу лишь надеяться, что все это не напрасно, — сказала я вслух свои мысли, а затем вышла и закрыла дверь. — Отпусти его.

— Чары рассеются сами, когда мы отойдем достаточно далеко. Не беспокойся, — он стоял, вскинув подбородок и убрав руки за спину, и смотрел в солнечное небо. — Идем.

Некоторое время мы шли в тишине, а потом он прервал молчание.

— Скажи мне, каково это, осознавать, что кто-то другой управляет тобой? Понимать, что если захочу, могу приказать тебе что угодно, и ты не сможешь ослушаться.

— Я… не знаю. Ничего не чувствую по этому поводу, — честно сказала я, мне это было незнакомо.

— Знаешь, я видел в вашей истории, как, бывало, поступали с женами из знатных семей, которые изменили своим мужьям. Их прилюдно унижали. Например, оставляли прикованными без одежды на главной площади с табличкой «я шлюха», — с этими словами он остановился и пристально посмотрел на меня.

Я покосилась на него. К горлу подступил комок. Неужели он собирается сделать со мной что-то подобное? В это не верилось. Хозяин поймал мой взгляд. В нем промелькнуло нечто, что отозвалось в сердце уколом страха.

— Раздевайся, — не отрывая от меня глаз, приказал он.

Именно приказал. По телу пробежала дрожь, его голос отозвался в каждой клеточке. Я не хотела подчиняться, но воля дала сбой. Оказывается, когда тело не слушается, это жутко, невыносимо. Словно марионетка в чужих пальцах. Хуже раба. Они, по крайней мере, могли ослушаться. Я — нет.

— Страшно. Перестань… — тихо попросила я, когда мои задрожавшие пальцы расстегнули пальто.

Неужели он действительно это сделает? Он не может, нет, не после всего того, что было! В голове металась тысяча мыслей, а пальцы тем временем сбросили пальто, которое он поймал, и взялись за блузку. В душе волной взметнулась паника.

— Не надо!!! — я поймала себя на мысли, что готова впасть в истерику.

— Хватит! — быстро приказал он.

Я замерла, тяжело и быстро дыша. По крови блуждал адреналин. Знобило. Он притянул меня к себе и обнял, уткнулся носом в волосы.

— Я ненавижу себя. Ненавижу за то, что простил тебя. Как бы больно мне ни было, простил. Это удивляет. Я не знаю себя такого. Прежний я мстил бы. И мстил жестоко. Вам обоим.

Я все еще дрожала всем телом после пережитого напряжения, хотелось кричать на него, топать ногами, ударить посильнее. Я отпихнула его, глотая слезы и со всего размаху влепила звонкую пощечину.

— Как ты посмел! Как ты мог!

Хозяин снова схватил меня и крепко сдавил в объятиях.

— Я слишком люблю тебя. Слишком боюсь потерять. И буду извиняться за сделанное сколько потребуется.

Я уперлась пальцами, стремясь оттолкнуть его, но он не позволил, продолжая прижимать меня к себе. Чаша эмоций окончательно переполнилась, и я разрыдалась.

— Это всё ты виноват… Всё ты… Ненавижу… Ненавижу… — твердила я, всхлипывая через слово.

Говорить хотелось совсем не это. Я сама виновата, не нужно было вмешивать Волчонка. Не стоило все это делать. Но мне было невероятно плохо, только этим и оправдывалась в своих глазах. И сейчас я выплакивала все, что накопилось внутри. Все, что так сильно ранило и причиняло боль. Хозяин накинул на меня пальто и продолжал стоять и поглаживать меня по голове, говорить что-то успокаивающее. Я не разбирала слов, да и черт с ним, они не важны. От эмоционального истощения ноги отказывались держать, и он, заметив это, подхватил меня на руки. Я устало прислонилась головой к его плечу. Хорошо. Спокойно. Напряжение постепенно покидало, и я позволила себе расслабиться.

— Наконец-то ты действительно доверилась мне, — он поцеловал меня в волосы. — Не волнуйся, дорогая, больше никаких приказов.

Глаза предательски слипались, и я, недолго думая, сдалась и провалилась в беспамятство.