Доверься судьбе

4

Открытие фестиваля проходило под открытым небом, благо погода, как всегда теплая и безоблачная в это время года, к тому располагала. Оставив машину на одной из тихих улочек, молодые люди направились к площади, где были воздвигнуты помосты для актеров и трибуны для зрителей. Туда уже стекались толпы народа.

Клэр воспользовалась первой же возможностью поговорить с Маркосом, так чтобы Спиро с Элеаной, идущие чуть впереди, их не услышали.

— Хочу извиниться за все, что наговорила вчера, — без предисловий начала она. — Я просто вышла из себя.

Маркос с непроницаемым лицом чуть заметно склонил голову.

— Я сам вынудил вас высказать ваше мнение.

— Да, но не в такой же манере. — Клэр виновато развела руками. — Честное слово, мне очень жаль.

В черных глазах вспыхнули знакомые искорки.

— Извинения приняты. Так мы снова друзья?

Клэр робко улыбнулась в ответ. Ох, что бы он сказал, узнай, что в их жилах, возможно, течет одна кровь?

— Друзья, — согласилась она.

Как и обещали, на празднике было, на что посмотреть. Актеры, облаченные в длинные хитоны, на котурнах — все, как полагается, — старались передать дух классического древнегреческого театра. Картинно воздевая руки к небесам, что тысячелетия назад видели те же позы и жесты, они призывали богов удостоить их благосклонностью, особенно же вручали себя милости покровительниц театра — Мельпомены, музы трагедии, и сестре ее Талии, музы комедии. Потом было сыграно несколько отрывков из пьесы Эсхила «Прикованный Прометей».

Клэр была в восторге и ничуть не жалела, что присутствует лишь на открытии фестиваля. После торжества классики смотреть современные пьесы ей совсем не хотелось.

Пробиться сквозь толпу к тому месту, где они припарковали машину, оказалось делом нелегким. Клэр на миг загляделась на бродячего фокусника, что, взобравшись на импровизированный помост, извлекал голубей из носового платка, а когда опомнилась, кругом были чужие лица. Борясь с паникой, она начала судорожно пробираться в том направлении, куда, как казалось Клэр, они шли.

Каким же облегчением было увидеть вдруг над толпой голову Спиро. Он изо всех сил махал ей рукой. Вот только появился он почему-то совсем не оттуда, откуда ожидала Клэр.

— Я вернулся за вами, — сообщил он, когда им удалось встретиться. — Маркос с Элеаной ждут впереди. Куда вы исчезли?

― Загляделась на фокусника, — призналась девушка. — Думала, вы все тоже остановитесь. Я уже испугалась не на шутку, — со смехом добавила она.

— Бояться нечего. Ведь с вами я, — картинно приосанился Спиро, беря ее под руку. — Нам сюда.

Клэр послушно зашагала за ним сквозь царящее вокруг столпотворение. Однако время шло, а ни Маркоса, ни Элеаны видно не было.

— Наверное, мы пошли не в ту сторону! — воскликнула девушка, снова начиная тревожиться. — Теперь нам их ни за что не найти!

— Ничего, вот увидите, рано или поздно мы все встретимся у машины, — утешил ее молодой человек. — А вот вам сейчас не помешало бы выпить чего-нибудь холодненького. Что скажете?

Вообще-то Клэр не терпелось продолжить поиски. Но жажда и впрямь мучила немилосердно. В толпе было жарко и душно, от шума голосов голова буквально раскалывалась. И в конце концов победила жажда. Ну что изменят несколько минут?

Им повезло занять только что освободившиеся места на террасе ближайшего кафе. Клэр заказала апельсиновый сок и даже зажмурилась от блаженства, когда ледяная жидкость обдала свежестью пересохшее горло.

— Нектар богов Олимпа! — заявила она, ставя на стол опустевший стакан.

— Хотите еще?

Девушка покачала головой.

— Нет, спасибо. Не хватает, чтобы мне стало дурно прямо в машине. Кстати, как думаете, долго нам еще до нее добираться?

— Все зависит от того, — радостно отозвался Спиро, — смогу ли я вспомнить нужную улицу. Вы случайно не запомнили названия?

Клэр снова встревожилась.

— И в голову не пришло.

— Вот и мне не пришло. Голова, знаете ли, забита другими вещами. — Он огорченно махнул рукой. — Никак не пойму, что делать с Элеаной. Она ведь еще сущий ребенок!

Клэр заколебалась, но решила все-таки высказаться начистоту.

— Для вас, может, и так, ведь она выросла у вас на глазах. Однако самой себе она кажется вполне взрослой.

— Но я чуть не вдвое старше ее!

— Некоторых девушек привлекают мужчины старше себя. Особенно, как я читала, тех, кому не хватает отца.

Спиро отнюдь не был польщен этими словами.

— Но последние восемь лет Маркос заменял ей отца.

— Маркос — брат. Это совсем другое дело.

— Я же ни разу не пытался ухаживать за ней!

— Да это я так, чисто гипотетически, — поспешила утешить его Клэр.

Приятные черты лица Спиро осветились улыбкой.

— Уж надеюсь! — Восхищенный взгляд его скользнул по лицу собеседницы, потом по стройной шее, хрупким плечам и ненадолго задержался на вырисовывающейся под блузкой груди. — Маркос сказал, что вы наполовину гречанка, хотя совсем не знаете своего отца. Собираетесь продолжить поиски, когда вашу машину починят?

— Смотря сколько времени у меня останется, — отозвалась девушка. — Через две недели я должна выйти на работу.

— О нет, вы должны остаться здесь, в Греции, — чарующим голосом возразил он. — Вы рождены жить под ярким солнцем, о моя богиня!

Вот чудеса — одно и то же слово — звучало настолько по-разному в устах двух разных мужчин! Хотя, наверное, и Маркос не вкладывал в него особого чувства. Так просто, ласковое обращение, что легко соскальзывает с языка в общении с женщинами.

— Сомневаюсь, — с улыбкой покачала она головой. — Ведь я даже не знаю греческого языка.

— Язык любви всюду один. Мы могли бы говорить на нем вместе, вы и я.

— Могли бы, но не станем. — Клэр принимала ухаживания Спиро не серьезней, чем они того заслуживали. — Вы собираетесь допивать ваш сок?

Молодой человек испустил подчеркнуто страдальческий вздох.

— Вы даже не представляете, сколько теряете!

— Ну, раз не представляю, значит, и не теряю. — Она выждала, пока Спиро сделает пару глотков, а потом с деланной небрежностью поинтересовалась: — А вы давно знакомы со Стефанидесами?

— С тех пор как они сюда переехали. Выходит, уже семнадцать лет.

Сердце Клэр на миг замерло, а потом едва не выскочило из груди.

— А кто же владел виллой «Орестиос» прежде?

— Вообще-то имение принадлежит их семье уже много поколений. Отец Маркоса был очень дальним родственником, не из прямой ветви, но вышло так, что кроме него наследников не осталось.

— Что же с ними со всеми случилось?

— Сын, которому должно было все отойти, погиб за несколько лет до смерти своего отца. Других детей у него не было. — Спиро бросил на нее удивленный взгляд. — Вообще-то, если вас интересует семейная история Стефанидесов, расспросите Маркоса, он лучше знает.

Потрясенная услышанным Клэр умудрилась-таки ослепительно улыбнуться и пожать плечами.

— Да нет, наверное, во мне просто старое доброе любопытство взыграло. Ну что, пора отправляться на поиски машины, как по-вашему?

Улицы все так же кишели народом, а молодые люди не знали толком, в какую сторону идти, так что машину они нашли только через полчаса, да и то чудом. Клэр случайно узнала маленький, покрытый фресками домик, на который обратила внимание еще утром. Элеана сидела в автомобиле, спасаясь от солнца. Маркос же приветствовал потерявшихся со смешанным чувством досады и облегчения.

— Мы ждем тут битый час! — сообщил он. — Я уже всерьез подумывал, не обратиться ли за помощью в полицию.

— Это моя вина! — Спиро рыцарски принял огонь на себя. — Забыл, куда нам идти. Если бы не наблюдательность Клэр, так век бы и проплутали по этим улочкам.

— Мне просто повезло, — скромно отказалась от лавров спасительницы девушка. — На самом деле без Спиро я бы совсем пропала. Ведь я даже не знаю, как по-гречески будет «я заблудилась».

— Даже англичанам по силам выучить хотя бы несколько самых простых фраз, — без тени сочувствия ответил Маркос, открывая перед Клэр заднюю дверцу. — Надо спешить. Вот-вот начнется массовый отъезд туристов, тогда из пробок не вырваться.

Усаживаясь рядом с Элеаной, Клэр перехватила на себе ее горящий взгляд. Бедная девочка не знала, что ее мечтам не суждено осуществиться, но едва ли сейчас было уместно ей это сообщать.

У Клэр язык чесался поподробнее расспросить о том, что сообщил ей Спиро, но опять-таки момент не располагал. Элеана замкнулась в угрюмом молчании, так что Клэр хватило времени как следует все обдумать. Сомнений нет, слишком много совпадений. Тот погибший наследник наверняка ее отец. И если Маркос — отпрыск боковой ветви семейства, значит родство между ними столь незначительно, что можно его и в расчет не брать.

Ну и что теперь? Все равно открываться нельзя — правда породит слишком много ненужных расспросов и домыслов. Вдруг еще заподозрят в желании поживиться за счет богатеньких родственников? Ну нет! Ведь она всего-то хотела, что выяснить, из какой семьи ее отец. Выяснила. Можно успокоиться и наслаждаться отпуском.

Почти сразу по приезде Спиро извинился и ушел, оставив Элеану дуться. Пожалуй, решила Клэр, когда та отправилась к дому, даже не взглянув в ее сторону, сейчас не время для серьезных разговоров. От идиллических отношений, установившихся между ними накануне, не осталось и следа.

— По-моему, ей кажется, будто я сама увлеклась Спиро, — пожаловалась она Маркосу.

— А что, нет? — поинтересовался тот в ответ. Клэр неуверенно покосилась на него.

— Вы шутите?

Он скривил губы.

— С какой стати? У Спиро полно поклонниц.

— Ничуть не сомневаюсь, — ответила Клэр. — Но я не из их числа. Во всяком случае, в том смысле, какой вы в это слово вкладываете.

Набросив на одно плечо пиджак, Маркос смерил ее довольно-таки циничным взглядом.

— А что, много вариантов?

— Ну не один, это точно, — сказала она. — Как человек, Спиро мне очень даже нравится, кроме того он необычайно хорош собой, но как мужчина меня он нисколько не привлекает.

— А я?

Клэр сумела сдержаться и лишь легко пожала печами.

— Отчасти.

На сей раз его улыбка была совершенно искренней.

— Интересно было бы послушать, чем именно я вам не нравлюсь. Если не считать вчерашнего нашего спора.

— Слишком уж вы уверены, что все знаете, — с ударением произнесла она.

— А вы предпочитаете мужчин, мучающихся сомнениями?

— Я имею в виду не себя.

— Думаете, я не способен догадаться, что вы думаете, что вы чувствуете? — Голос его звучал мягко, вкрадчиво, а огонь в глазах заставлял каждый нерв ее тела трепетать в возбужденном предвкушении. Маркос провел кончиком пальца по щеке и губам девушки. — Вы испытываете ту же жажду, что и я. Жажду, что мы непременно должны утолить… не откладывая.

— Лично я иду в душ, — сообщила Клэр, собрав остатки самообладания. — А вам советую включить воду похолодней.

Смех Маркоса преследовал ее, пока она поднималась по лестнице. Даже не оборачиваясь, Клэр знала: он все еще стоит в холле, провожая ее торжествующим взглядом. Ах, как легко хранить целомудрие, пока ему ничто не грозит! Но стоит появиться первому же серьезному искушению, как идея блюсти верность будущему мистеру Суженому почему-то теряет всякую привлекательность…

Если день тянулся медленно, то вечер уподобился вечности. Элеана, подавленная и неразговорчивая, еле-еле ковырялась вилкой в тарелке. Сейчас никто не мог бы ни развлечь, ни утешить ее. Похоже, бедняжка поняла наконец всю тщетность надежд завоевать сердце Спиро.

Клэр, по крайней мере, пыталась поддерживать светскую беседу.

— Нельзя ли мне взглянуть, как делают ваше знаменитое масло? — спросила она за кофе. — В жизни не видела ничего подобного.

— Ради Бога, — тотчас же отозвался Маркос. — Я сам вам завтра все и покажу.

Клэр вскинула на него глаза, но взор его был непроницаем.

— Поверьте, вам будет ужасно скучно, — предупредила Олимпия.

— Пусть она сама составит мнение на сей счет, — отрезал ее брат. — Кстати, не хотите ли прогуляться по саду прежде, чем мы пойдем спать? — добавил он, обращаясь уже к Клэр.

Почудилось ли ей это слабое ударение на местоимении «мы»? Девушку охватила вдруг веселая бесшабашность. В конце концов есть только один способ проверить.

— С удовольствием, — ответила она. Маркос вскочил, даже не допив кофе.

— Тогда идемте, пока не передумали! Клэр поднялась вслед за ним, стараясь не покраснеть под пристальным взглядом Олимпии.

— Приятной прогулки, — с нескрываемым сарказмом напутствовала та. — После ночного воздуха всегда лучше спится.

Клэр твердо решила не поддаваться на провокации. Пусть Олимпия прочла ее тайные мысли. Какая разница, что эта женщина о ней подумает? Ведь очень скоро она, Клэр, отсюда уедет и больше никогда не увидит ее.

И Маркос тоже. На миг Клэр охватило отчаяние, но только на миг. К чему думать о том, что случится завтра? Надо наслаждаться сегодняшним днем.

Вечер выдался теплый, на безоблачном небе сияли мириады звезд — куда крупнее и ярче, чем дома, в Англии. Маркос шел рядом с девушкой, засунув руки в карманы и даже не пытаясь обнять спутницу.

— Сегодня вечером вы какая-то совсем другая, — проницательно заметил он через пару минут. — Я ошибаюсь или вы действительно готовы признать то, что между нами происходит?

— Да, я решила на сей раз не лгать себе, — в тон ему ответила Клэр, подавляя детское желание удрать, пока не поздно.

— Вы признаете, что хотите меня так же сильно, как я вас. — Это было утверждение, а не вопрос. — Что заставило вас прийти к такому решению?

Клэр слегка пожала плечами.

— Не вижу смысла притворяться и дальше. В конце концов мы взрослые люди.

— И то правда. — В голосе его сквозила слабая ирония. — А посему не станем терять время даром.

С этими словами он обнял ее. В ушах девушки бешено стучала кровь, нервы были напряжены до предела. Но вот Маркос губами нашел ее губы — и последние сомнения растаяли в огне новых, неведомых доселе ощущений. Руки, скользившие по ее телу, были чарующе властными и уверенными. Маркос все теснее прижимал Клэр к себе, давая почувствовать свою силу, свое тепло. Приоткрыв губы под нежным напором опытного языка, она льнула к Маркосу сначала робко, потом все более пылко отвечая на поцелуй. Для нее не существовало ничего, кроме того, что происходило сейчас, в эту минуту. Она хотела того же, чего и он. Всего, чего бы он ни хотел.

— Не здесь, — пробормотал Маркос. — Идем.

Не разнимая рук, они чуть не бегом добрались до спальни Клэр, не встретив по дороге ни души.

Несмотря на все свое нетерпение, Маркос не стал спешить. Прежде чем раздеть девушку, он целовал ее, пока голова Клэр не закружилась, а окружающее не заволокло туманной дымкой.

А до чего красив он обнаженный! Античная статуя, исполнившаяся вдруг буйной, неистовой силы жизни. По сравнению с его смуглой статью Клэр казалась еще белее и хрупче — мрамор на фоне бронзы.

Она трепетала в его руках. Дыхание Маркоса опаляло выгнутую в экстазе шею Клэр, а пальцы мягко, но настойчиво раздвигали бедра, стремясь проникнуть в самые сокровенные уголки. Девушка инстинктивно задвигалась в ритме его движений, пока вихрь, поднимавшийся из глубин существа, не захлестнул ее всю, не унес на волне невыносимо сладостных ощущений.

Только тогда Маркос опустил ее на кровать, а сам, опираясь на локтях, навис сверху, вбирая губами твердые, напрягшиеся соски. Вскрикнув, Клэр выгнулась, подалась навстречу ему, ища избавления от нарастающей жгучей муки, мечтая почувствовать и принять его всем телом. На миг он приподнялся над ней, и Клэр ужаснулась, только сейчас поняв, что происходит: о предохранении-то она и не подумала! Но уже в следующую секунду Маркос сильным резким движением вошел в нее — и все мысли Клэр потонули в упоительном водовороте ощущений. Никакие слова не могли бы выразить неземной восторг, что она испытывала. Плоть к плоти, душа к душе, промелькнула шальная мысль, затем все слилось в едином порыве страсти…

Когда Клэр проснулась, потолок комнаты золотили первые лучи солнца. Маркос был еще здесь, рядом с ней. Несколько мгновений она лежала, разглядывая его лицо, стараясь запечатлеть в памяти каждую дорогую черту. Он открыл ей мир, который она не способна была представить даже в самых пылких фантазиях. А боль, которая так страшила ранее и которая была ценой за вход в этот мир, оказалась и вполовину не такой ужасной, как она думала. Да за пропуск в эту дивную страну можно вытерпеть и не такое!

Только без сожалений, велела себе Клэр. И не надо отступать от принятого ранее решения. Что сделано, то сделано, но и о реальной действительности забывать нельзя.

Она вдруг поняла, что Маркос тоже не спит. Улыбка его ласкала, как нежное прикосновение.

— Ты самая прекрасная, пылкая и чуткая женщина в мире, моя богиня, — тихо произнес он.

— Наверное, южная кровь сказывается, — пробормотала Клэр, и вдруг огоньки страсти вспыхнули с новой силой и разгорелись неудержимым огнем.

Первый раз был восхитителен, но второй затмил его. Крохи скованности, стеснения, что еще испытывала Клэр, были отброшены, точно ненужные одежды. Она самозабвенно отдавалась любовной игре, наслаждаясь силой, нежностью и даже властностью своего возлюбленного.

Потом они лежали в сонной истоме. Клэр первой приподнялась в постели.

— Мне надо в ванную, — прошептала она. Маркос поцеловал ее в кончик носа.

— А мне пора уходить, — с откровенной неохотой признался он. — Уже совсем рассвело.

Он сел, с веселым удивлением глядя, как Клэр целомудренно кутается в халат.

— Немножко поздновато, тебе не кажется? У тебя уже не осталось от меня никаких тайн.

Ну, положим, одна все-таки осталась, вздохнула Клэр.

— Назови это стеснительностью, — отозвалась она. — Я себе не льщу.

— Такое красивое тело не стыдно и показать. Впрочем, дело твое. — Он откинул одеяло, встал, ничуть не смущаясь собственной наготы, и начал собирать одежду, которую в спешке сбросил с себя несколько часов назад. — Ну что, сразу после завтрака едем смотреть, как делают масло?

Клэр с усилием отвела от него взор и направилась в ванную. Похоже, Маркос не догадался, что для нее все этой ночью было внове. А еще говорят, будто мужчина, мол, всегда заметит, если он у женщины первый. Правда, сначала он позаботился о том, чтобы как следует распалить ее, — должно быть, не всякий проявит столько терпения.

Недавняя эйфория понемногу испарялась. Жалеть о том, что произошло, Клэр все равно не могла, но невеселые мысли появились. А что, если теперь, познав его страсть, она уже не сможет взглянуть ни на кого другого? А что, если Маркос сочтет ее слишком легкой добычей и утратит к ней интерес?

Вернувшись в спальню, она удивилась, увидев, что он еще не ушел. Полностью одетый Маркос стоял возле кровати с выражением, от которого молодой женщине стало не по себе.

— Зачем ты притворялась? — негромко спросил он.

На миг Клэр подумала было, что он узнал, кто она такая. Но нет, тогда он не стал бы выжидать. А значит, Маркос может иметь в виду только одно… Не было никакого смысла тянуть время, но Клэр попыталась выиграть хотя бы несколько секунд.

— О чем это ты?

— Вот о чем. — Он указал пальцем на простыню.

Неохотно подойдя, Клэр в свою очередь уставилась на пятно крови. Об этом-то она и не подумала. Отрицай не отрицай, а нагляднее доказательства быть не может.

— Ну разве это так важно? В конце концов все равно рано или поздно мне предстояло потерять невинность.

— Но почему именно сейчас? И со мной?

Клэр иронично улыбнулась, хотя сама не знала, кому адресована ее ирония — себе или ему.

— Что толку говорить тебе то, что ты и сам прекрасно знаешь?

— Я такой неотразимый и ты не смогла устоять, да?

— Именно.

Маркос пристально смотрел на нее.

— Если ты ждала до сих пор, это может значить только одно. Ты берегла себя для того, за кого выйдешь замуж.

— Ничего подобного. Просто до сих пор не встречала никого, кто заставил бы меня этого по-настоящему захотеть.

— Или кто мог бы предложить тебе достойную награду?

Клэр растерянно провела рукой по волосам, растрепав их еще больше.

— Ты же не думаешь, что…

— Я думаю, что наш недавний разговор мог навести тебя на мысль, будто в подобных обстоятельствах я сочту своим долгом сделать тебе предложение.

— Это просто смешно! — Даже не верилось, что Маркос говорит всерьез. — Я вовсе не стремлюсь замуж!

— Что, неужто ты мне отказала бы?

— Даже не сомневайся! — Клэр так рассвирепела, что уже не следила, что и каким тоном говорит. — Может, ты и считаешь себя самым завидным женихом тысячелетия, но лично мне от мужа надо гораздо большее, чем способен дать ты! И если…

— Ловлю на слове, — сухо прервал ее Маркос. — Хотя и мог бы поспорить насчет того, что способен тебе дать.

Клэр смутилась, но не дрогнула.

— Шутить изволишь? Не смешно.

— А я и не шучу, — заверил он. — Просто констатирую факт. — Маркос немного помолчал. — Полагаю, поскольку до нашей встречи ты не собиралась заводить подобных отношений, то и не использовала никаких средств предохранения?

— Ну разве это так важно? — повторила она. — Ты же использовал.

— Привычка, весьма полезная в наши дни. Но, допустим, я тоже этим пренебрег бы. Ведь ты рисковала забеременеть.

— Я предполагала, что ты будешь осторожен, — солгала Клэр.

Маркос скривил губы.

— Вот уж опасное предположение. — Казалось, он хотел добавить еще что-то, но передумал, ограничившись коротким: — Поговорим об этом потом.

И ушел, оставив ее растерянно стоять посреди комнаты.

Завтрак стал тяжким испытанием. Олимпия не сводила с Клэр внимательных глаз, явно стремясь понять, верны ли ее подозрения. Хотя Маркос, похоже, ничего не заметил. Мужчины есть мужчины.

Элеана к столу не вышла, но никто этому не удивился. Должно быть, родные привыкли к ее выходкам и причудам. Клэр решила при первой же возможности поговорить с девушкой. Может, ничего хорошего из этого разговора не выйдет, но надо хотя бы попытаться.

Вчера вечером Клэр была слишком занята другим, но сегодня в голову ей пришла новая, неожиданная мысль. Не погибни ее отец в катастрофе, никто из этих людей не сидел бы сейчас за этим столом, а вот она бы как раз и сидела. Все богатства Стефанидесов достались бы ей. Однако, горюя о том, что не знала своего отца, она ничуть не сожалела об утраченном состоянии…

Поездка по имению оказалась донельзя скучной. Маркос показал ей все стадии изготовления масла, начиная от сбора оливок до розлива по бутылкам. Держался он исключительно сухо и сдержанно. Впрочем, наедине они не остались ни разу — их сопровождал муж Олимпии, Яннис.

Возвращаясь на виллу, Клэр вдруг вспомнила, что уже три дня не звонила родителям. Волнуются, наверное, бедненькие. Хотя она давно уже жила отдельно, но привыкла общаться с ними почти каждый день.

Клэр с самого начала решила не сообщать матери о цели своей поездки. К чему ворошить прошлое? Для родных она просто путешествует по Европе.

Она украдкой покосилась на своего спутника. Ах, если бы знать, какие мысли таятся в его голове! За все утро Маркос ни разу не упомянул о том, что произошло меж ними ночью. Решил, должно быть, что этой любовной связи лучше поскорее умереть естественной смертью. Наверное, он прав, но до чего же щемит в груди от болезненного чувства утраты!

— Ты так и не объяснила мне, почему притворилась многоопытной женщиной, — неожиданно произнес Маркос, словно читая ее мысли.

— Никем я не притворялась, — возразила Клэр. — Ты сам принял это за само собой разумеющееся.

— У тебя была возможность меня поправить.

— А что, это играет какую-то роль?

— Для меня — да. Девственность — ценность, направо и налево ею не разбрасываются. А я лишил твоего будущего мужа этого драгоценного дара.

— Вполне возможно, я вообще замуж не выйду. — Клэр пыталась снизить накал страстей. — А если и выйду, то практически ни один англичанин не рассчитывает жениться на нетронутой девушке. Тем более моего возраста. Так что можешь не мучиться сознанием вины.

Несколько секунд Маркос молчал, потом заговорил — уже совсем нейтральным тоном:

— Значит, пока ты тут, нам нет причин отказываться от наслаждения, которое мы способны дарить друг другу?

Еще как есть, подумала Клэр. А то как бы не увязнуть еще сильнее. Однако с языка ее слетела совсем иная фраза.

— Решительно никаких. Кстати, ты заметил, что Олимпия уже начала нас подозревать? Глядела на нас, как коршун на воробьев.

— А тебя это волнует?

— Я думала, тебя волнует. Лицо Маркоса застыло.

— Я не отчитываюсь в своих поступках ни перед кем, кроме себя самого. И если Олимпия тебя хоть словом обидит, немедленно сообщи мне.

Похоже, Олимпия прекрасно умеет обходиться и без слов, подумала молодая женщина.

Автомобиль остановился у дома. Клэр собралась вылезти, но Маркос задержал ее.

— Нам надо кое-что обсудить, — произнес он с очень серьезным видом. — Первое и самое главное…

Однако договорить ему не удалось. Из дома навстречу им вылетела Олимпия. Лицо ее было мрачнее грозовой тучи, глаза сверкали от гнева. В руках она держала длинный белый конверт.

— Что это еще за штучки? — даже не переведя дух, напустилась она на гостью.