Доверься судьбе

5

Клэр чуть не потеряла дар речи от возмущения.

— Как вы посмели рыться в моих вещах!

— Что случилось, Олимпия? — изумленно спросил Маркос.

Та разразилась длинной тирадой по-гречески. В быстром потоке слов Клэр различила лишь имя своего отца. Она не смела поднять глаз на Маркоса.

— Думаю, нам лучше войти в дом, — наконец произнес он, прервав сестру.

Выйдя из машины, он распахнул дверцу перед замершей от стыда и страха Клэр. Глаза его испытующе остановились на ее лице.

— Идем.

Поднимаясь по ступенькам между Маркосом и Олимпией, бедняжка чувствовала себя изобличенной преступницей. Маркос пропустил своих спутниц в библиотеку и плотно закрыл дверь.

— Во-первых, — начал он по-английски, — я хочу сам взглянуть на содержимое конверта.

Олимпия протянула ему вещественное доказательство, метнув на Клэр убийственный, точно удар кинжала, взгляд черных ненавидящих глаз.

— Наверняка подделка, — заявила она.

— Увы, нет, — вынуждена была возразить Клэр. — Подлинник.

Маркос взглядом заставил ее замолчать. Открыв конверт, он внимательно изучил сначала фотографию, а потом и брачное свидетельство. Губы его зловеще сжались. И Клэр ничуть не удивилась, что в глазах его появился лед.

— Кто ты? — коротко спросил Маркос.

— Никос Стефанидес был моим отцом, — признала она.

— Вы нам сказали, что ваш отец из рода Малаветисов, — вставила Олимпия. — Из Фив.

Клэр беспомощно пожала плечами.

— Я солгала.

— Зачем? — Голос Маркоса звучал резко, все его поведение разительно переменилось.

— Ну… так было проще.

— Проще?

— Я не была до конца уверена, что вы именно те самые Стефанидесы, которых я ищу.

— Могла бы спросить.

Клэр отчаянно искала слова, чтобы все объяснить.

— Духа не хватило. Подумала, вы решите еще, что я просто-напросто добиваюсь отступного… Денег, — уточнила она, видя, что Маркос недоуменно свел брови. — А я хотела всего-навсего выяснить, кем был мой настоящий отец.

— Ложь! Наглая ложь! — взорвалась Олимпия. — Никакой свадьбы не было!

— Была! — вспыхнула Клэр. — Они познакомились в университете и влюбились друг в друга. А о свадьбе молчали потому, что знали: все будут против. Никос погиб как раз по дороге домой, когда летел, чтобы все рассказать. А моя мать не знала о его семье ничего, кроме того, что он из Домокоса.

Олимпия пренебрежительно отмахнулась:

— Сплошные выдумки.

— Почему же она не пробовала сама отыскать его родных? — спросил Маркос.

Клэр снова пожала плечами.

— Не знаю. Должно быть, боялась, что они станут предъявлять права на ее ребенка.

— То есть на вас.

— Да. — Она пригладила волосы дрожащей рукой. — Вот это свидетельство о браке, да еще слова моей матери — единственные мои доказательства.

— Вы были зачаты до брака!

Обличающий тон Олимпии заставил ее щеки вспыхнуть огнем.

— Нет, черт побери!

Маркос урезонивающе вскинул руку.

— Не заводитесь. Если свидетельство настоящее, Клэр — Стефанидес, когда бы ни происходила свадьба.

— Нет! — Олимпия была вне себя от бешенства. — Об этом и речи быть не может!

— Можете не волноваться, — бросила ей Клэр. — Мне от вас ничего не нужно.

Маркос нетерпеливо передернул плечами.

— Что тебе нужно, а что — нет, отношения к делу не имеет. Если ты дочь Никоса, то у тебя больше прав на наследство Стефанидесов, чем у нас.

— Нет! — снова вскричала Олимпия.

Клэр даже не повернула головы в ее сторону. Ее внимание было целиком приковано к Маркосу.

— Меня не интересуют мои права. Говорю же, я хотела лишь узнать про моего отца!

Молчание затянулось. Маркос не сводил с ее лица внимательных глаз, но прочесть в этих глазах Клэр, как ни старалась, ничего не смогла.

— Поговорим об этом позже. Мне надо все обдумать и принять какое-либо решение, — наконец произнес он.

Дальнейшие возражения были бы напрасной тратой времени и сил. Во всяком случае, сейчас. Да и что Маркос может сделать? Отказаться от поместья в ее пользу?

Олимпия вновь принялась яростно выкрикивать что-то по-гречески, брат отвечал ей на столь же повышенных тонах. Клэр потихоньку вышла из комнаты. И что теперь? Легче всего было бы взять и уехать, пусть сами разбираются. Но машина все еще находилась в ремонте. Значит, придется остаться и постараться убедить Маркоса в том, что никаких низменных мотивов у нее не было.

Однако и в тишине спальни она не обрела желанного душевного покоя — слишком живы были воспоминания о минувшей ночи. Увы, больше такая ночь не повторится.

До ланча оставалось еще больше часа. Впрочем, Клэр не спешила. Ей не было делало Олимпии, но страшила перспектива вновь предстать перед Маркосом. А Элеана… Как она отреагирует на неожиданное известие?

Маркоса Клэр увидела до ланча. Он пришел к ней в спальню с таким видом, будто только что принял важное решение.

— Нам надо кое-что обсудить, — заявил он уже ставшую сакраментальной фразу.

— Да нечего тут обсуждать! — взмолилась Клэр. — Я явилась сюда под чужим именем, мне очень стыдно, но, честное слово, я не хотела ничего плохого. По мне, «Орестиос» всецело ваш. Мне здесь ничего не нужно.

Маркос смотрел на нее с нескрываемым скептицизмом.

— Тогда почему ты переспала со мной этой ночью?

— Потому что хотела. Потому что ты заставил меня этого захотеть.

— Я-то даже не подозревал о нашем родстве. Зато ты знала.

— Ну, близкими родственниками нас не назовешь, — возразила Клэр. — Судя по тому, что сказал мне Спиро, мы даже не троюродные, так, седьмая вода на киселе.

Маркос подозрительно прищурился.

— Ты и Спиро поймала в свои сети?

— Ничего подобного. До разговора с ним я была даже не уверена, что вы именно те Стефанидесы, которых я ищу.

— И когда же вы с ним разговаривали?

— Вчера в Агринионе, когда отстали от вас с Элеаной.

— После чего ты решила, что самое время подарить мне свою девственность?

— Да нет же! — Клэр видела, к чему он клонит. — То есть не в том смысле. Я начала испытывать… влечение к тебе с самого первого момента, но не могла поддаться ему: а вдруг мы близкие родственники? И если бы Олимпия не шарила по моим вещам, уверяю, ты бы ничего не узнал.

— Ты собиралась уехать, как только вернут из ремонта твою машину?

— Да.

— А тем временем провести ночь-другую в моих объятиях? — Недоверие в его голосе достигло невероятных высот.

Клэр облизнула пересохшие губы, стараясь сохранить ясную голову.

— Боюсь, один раз поддавшись искушению, я бы и вновь не устояла. Но все равно уехала бы, как только смогла. Скажи, зачем бы мне иначе прятать фотографию и свидетельство? Не могла же я рассчитывать на то, что Олимпия станет обыскивать мою комнату!

— Как могу я быть в этом уверен? Как могу я быть уверен хоть в чем-то, что тебя касается? — На суровом лице Маркоса горели черные угли глаз. — И вообще, каковы бы ни были твои намерения изначально, ты не оставила мне выбора. Теперь обязательства удвоились.

Клэр непонимающе уставилась на него.

— Обязательства?

— Мы должны пожениться.

На несколько секунд она окаменела от шока, мысли смешались.

— Это… это просто смешно!

— Я не вижу иного способа сохранить честь, не потеряв всего, чем жила моя семья последние семнадцать лет.

Клэр судорожно пыталась найти веский аргумент против, но ничего не приходило на ум.

— А почему ты сказал, что обязательства удвоились. — поинтересовалась она, желая выгадать время.

— Еще один вопрос чести.

Внезапно до нее дошло. Расширив глаза, она впилась взглядом в его лицо.

— Ты имеешь в виду прошлую ночь? Но ведь я сама так решила.

— Это ничего не меняет. Долг есть долг. — Маркос говорил тихо, но это убеждало в его непреклонности куда больше, чем любой крик. — Приготовления начнутся немедленно.

— Нет! — Клэр почти кричала, сама не своя от злости, вытеснившей все прочие эмоции. — Я вовсе не хочу за тебя замуж! Я, коли на то пошло, вообще замуж не хочу!

В глазах молодого грека не промелькнуло ни искорки облегчения.

— Ты не позволишь мне загладить причиненное тебе зло?

— Да не причинял ты мне никакого зла! — Теперь Клэр уже чуть не плакала. — Послушай, сейчас двадцатый век, а не тринадцатый!

Похоже, она могла бы не тратить сил. Маркос уже повернулся к выходу.

— Приготовления начнутся сегодня же, — повторил он.

С каждой минутой ситуация становится все невероятнее и невероятнее, подумала Клэр, глядя на закрывшуюся дверь. Четыре дня назад она приехала сюда с одной целью — узнать что-нибудь об отце. Ей и в голову не приходило, что она влипнет в подобную историю. Внезапно Клэр представила, какое будет у Олимпии лицо, когда брат сообщит ей новость. Молодая женщина с трудом сдержала судорожный смех. Истерика, чистой воды истерика. Неудивительно, при таких-то обстоятельствах!

Да нет же, все это сплошной бред, уговаривала она себя. Не могут же меня силком принудить к браку! Да Маркос наверняка и сам не хочет жениться.

Она все еще стояла посреди комнаты, когда дверь снова распахнулась и разъяренной фурией влетела Олимпия.

— Думаете, вы самая умная! — с места в карьер набросилась она на Клэр. — Но меня вам не провести. Никакая вы не Стефанидес.

Хотя больше всего на свете Клэр хотелось бы сейчас оказаться где-нибудь за тридевять земель, однако безропотно сносить брань и упреки она решительно отказывалась.

— В таком случае, — ледяным тоном спросила она, — как вы объясняете фотографию и свидетельство о браке?

— Вы все это подделали, чтобы предъявить права на «Орестиос»! В наши дни сделать комбинированную фотографию легче легкого!

— А откуда я тогда взяла фотографию Никоса.

— Может, ваша мать и вправду училась с ним в университете. Может, у них и впрямь был роман, плодом которого вы и являетесь, — последние слова Олимпия процедила так презрительно, что у Клэр вскипела кровь, — но ни один Стефанидес не унизится до неравного брака.

— Кроме вас? — не удержалась Клэр, но тотчас же пожалела о своих словах.

Оливковая кожа Олимпии сделалась пепельно-серой.

— Яннис не менее знатного рода, чем мы, — ядовито сообщила она. — Как вы смеете даже предполагать, что он мне неровня!

— А как вы смеете врываться сюда с оскорблениями и обвинять меня в обмане? — возразила Клэр, проглотив уже готовое сорваться с языка извинение. — Нравится вам это или нет, но брак был заключен с соблюдением всех формальностей. Если не верите, что свидетельство подлинное, проверьте. Впрочем, — прибавила она ехидно, — ваш брат, похоже, в нем не сомневается.

— Маркос просто болван!

Клэр выразительно приподняла бровь.

— Вы готовы сказать это ему в лицо?

Олимпия скривилась, точно откусила кусок лимона, и выпалила какое-то короткое греческое слово. Клэр не знала этого слова, но значение его было очевидно и без перевода. Так и подмывало ответить этой мегере тем же, но молодая женщина сдержалась и произнесла умиротворяющим тоном:

— Олимпия, нам нет смысла ссориться. Я точно так же не хочу оставаться тут, как и вы не хотите, чтобы я тут осталась.

— Тогда зачем вы сюда приехали?

Клэр устало опустилась на кровать.

— Я вам уже говорила. Узнать об отце. Увидеть, откуда он родом. Я и не подозревала, что он так богат. И моя мать наверняка тоже ничего не знала.

— Вы и вправду полагаете, будто местным беднякам по карману посылать детей в английские университеты?

В этом замечании была своя логика.

— Об этом я не подумала, — призналась Клэр. Но слова ее Олимпию не убедили.

— Если вам так важно было увидеть землю вашего отца, почему вы столько тянули с этим?

— Когда я узнала правду, мне было пятнадцать. Школа, университет, потом работа. Я просто не успевала толком ничего обдумать. Сейчас у меня образовалось свободное время между двумя работами, я и решила им воспользоваться. — Клэр развела руками, скрывая смущение. — Мне и в страшном сне не приснилось бы, что все так обернется.

— В том числе и то, что вы проведете ночь с мужчиной, которого знаете всего несколько дней?

Клэр прикусила губу.

— Он вам и это рассказал? — тусклым голосом спросила она.

— И это, и многое другое. — Враждебность Олимпии явно не стала меньше. — Мой брат из тех, для кого фамильная честь важнее всего на свете. Ради нее он готов пожертвовать чем угодно. Он говорит, вы были девственницей. С его точки зрения он в силу одного этого обязан жениться на вас.

— Я уже отказала ему, — сообщила Клэр. Мысль о том, что Олимпия знает столь интимные подробности, была ей ненавистна, и столь же ненавистен стал Маркос, посвятивший сестру во все эти подробности. — И если хотите поскорее положить этому конец, помогите мне отсюда выбраться.

Несколько мгновений Олимпия, сузив глаза, рассматривала Клэр, а когда заговорила, голос ее уже не так переполняла вражда.

— Если я отвезу вас в Домокос, вы все равно останетесь без машины, ведь ваш автомобиль еще в ремонте.

— Тогда отвезите меня в Ламию, а там я сама найду ремонтную мастерскую. Вдруг мою машину уже починили, — предложила Клэр.

— А если нет?

— Тогда и буду решать, что делать дальше. — Молодая женщина заставляла себя говорить с уверенностью, которой вовсе не испытывала.

— Но учтите, придется уезжать ночью, — произнесла Олимпия после очередной паузы. — Если сумеем незаметно ускользнуть, когда все заснут, я успею вернуться до рассвета и сделать вид, будто ничего не знаю о вашем отъезде.

— А как быть с Яннисом?

— О, Яннис скажет все, что потребуется, — заверила Олимпия. Голос ее еле заметно смягчился. — Похоже, я все-таки неверно судила о вас.

Если это было завуалированное извинение, то оставалось желать лучшего, но на большее Клэр и не рассчитывала. Нельзя было винить эту женщину за то, что она не обрадовалась, узнав, что Никос все-таки оставил наследницу.

— Пустое, — пожала плечами Клэр.

Даже если Олимпия и уловила в ее тоне иронию, то не подала виду.

— Значит, будем дожидаться ночи. Но надо вести себя естественно, чтобы Маркос ничего не заподозрил.

— Вы имеете в виду, как враги? — усмехнулась Клэр.

В глазах гречанки не отразилось ни капли раскаяния.

— Это будет совсем не трудно.

Для тебя — пожалуй, решила молодая женщина. Самой же Клэр предстоял, вероятно, самый трудный день в жизни. Ей до сих пор казалось, что все происходящее — дурной сон и она вот-вот проснется.

Вот только сон этот что-то затягивался.

— До ланча еще пятнадцать минут, — сообщила Олимпия, взглянув на часы. — Я бы на вашем месте переоделась. Брюки у вас все в пыли… Значит, ночью встречаемся у гаража. В два часа.

Она невозмутимо удалилась, а Клэр растерянно подошла к зеркалу. Брюки у нее и впрямь чуть запылились, но разглядеть это мог лишь самый придирчивый взор. Но все же она сменила их на длинную юбку. Ссадина на колене быстро заживала, но ее еще надо было прятать под одеждой.

Вспомнив, как нежно целовал это место Маркос прошлой ночью, Клэр горько вздохнула. Как же нелегко будет забыть его!

Она постаралась выкинуть непрошеные сожаления из головы и сосредоточиться на плане бегства. Трудностей предстояло немало. Если же машину еще не отремонтировали, надо будет ее бросить и лететь домой. Да и по счету в любом случае придется платить самой, а значит, потом еще разбираться со страховой компанией. Хотя, если подумать, все это пустяки по сравнению с главной проблемой.

За ланчем их было только четверо. Яннис куда-то уехал по делам. Зато Элеана уже все знала и пребывала в полном восторге. Обида на Спиро канула в прошлое, сменившись ликованием.

— Выходит, мы и вправду родственницы! — восклицала она. — А скоро станем сестрами!

Клэр встретилась глазами с Маркосом.

— Весьма сомневаюсь, — ровным тоном отозвалась она.

Элеана в замешательстве перевела взгляд с Клэр на брата.

— Но Маркос сказал…

— Чтобы танцевать танго, нужны двое, — отрезала Клэр. — А я уже заявила, что меня это предложение не интересует.

— Ваши слова уже приняты к сведению, — сухо заверил он.

Элеана вконец смутилась.

— Ничего не понимаю. Разве вы приехали не для того, чтобы заявить права на наследство?

— Нет.

— Тогда… зачем?

— Из любопытства. — Клэр уже устала повторять одно и то же. — Которое, как известно, сгубило кошку. — Она сжалилась над сбитой с толку Элеаной. — Мне очень хотелось выяснить, кем был мой отец. Но, как оказалось, лучше бы мне было ничего не затевать.

Маркос раздраженно дернул плечом.

— Уже поздно. о чем-либо сожалеть. Чему быть, того не миновать.

Поймав на себе взгляд Олимпии, Клэр удержалась от негодующей реплики. Завтра в это время она будет уже далеко отсюда. Возможно, Маркос ни за что не согласится это признать, но наверняка в глубине души только обрадуется ее бегству.

Хотя все было очень вкусно, есть Клэр совсем не хотелось. Маркос сидел напротив и, как ни старалась бедняжка на него не смотреть, каждое движение сильных, красивых мужских рук пробуждало новое болезненное воспоминание. Ах, не скоро удастся ей заставить себя лечь в постель с другим мужчиной!

Сразу же после ланча он поднялся и ушел, не сказав куда. Олимпия тоже исчезла. Не желая оставаться наедине с грустными мыслями, Клэр обрадовалась предложению Элеаны посидеть вместе на террасе — пусть это и было чревато новыми расспросами.

— До чего же здорово будет иметь сестру, с которой можно поговорить по душам! — пылко воскликнула девушка, удовлетворив наконец любопытство по поводу мельчайших подробностей жизни Клэр, начиная с рождения и вплоть до сегодняшнего дня.

— Даже если вы еще вчера верили, что у меня роман со Спиро? — спросила Клэр.

— Вчера у меня был повод для ревности, — ничуть не смутилась Элеана. — Но теперь вы выходите за моего брата, и я могу больше не ревновать.

Клэр заколебалась, но все ж решила рискнуть.

— Я понимаю, что вы испытываете к Спиро. Но он ведь почти вдвое старше вас.

— О, мужчина постарше может предложить гораздо больше, чем зеленый юнец, — как ни в чем не бывало заявила Элеана. — К тому же Спиро красивее всех, кого я знаю. А как мама удивится, когда вернется! — продолжала щебетать она. — Придется уж вам постараться и поскорее порадовать ее внуком.

Хоть одному члену семьи ей не придется лгать! Клэр была благодарна судьбе уже за это.

— А о какой это Сабрине она говорила в первый день, что я тут провела? — поинтересовалась Клэр, удивляясь, что запомнила это имя.

— Неважно, — пылко заверила ее Элеана. — Во всяком случае, теперь.

— Но Маркос подумывал жениться на ней?

— Ну да, она была бы подходящей кандидатурой.

Клэр старалась говорить небрежно.

— Красивая?

— Раскрасавица. Только я ни разу не видела, чтобы Маркос глядел на нее так, как глядит на вас. Я случайно слышала, как он говорил, что ему нужна не просто «подходящая» жена. А такая, чтобы у него от нее кровь зажигалась.

Но для брака этого еще недостаточно, печально подумала Клэр.

Когда она поднялась к себе переодеться к ужину, Маркос еще не вернулся. Однако минут через двадцать, выйдя из ванной, Клэр обнаружила его в одном из элегантных кресел, которыми была обставлена ее спальня. Не в силах прийти в себя от неожиданности, она замерла в дверях. О, сколько эмоций вызывал в ней вид этого волевого аристократического лица и стройного, поджарого тела. Клэр инстинктивно прибегла к негодованию.

— Какого черта ты тут делаешь?

Он окинул взглядом гибкую фигурку в легком полупрозрачном пеньюаре, обнаженные ноги, раскрасневшееся лицо со сверкающими глазами. И заявил без предисловий:

— Я обо всем распорядился.

— Черта с два! — Сжав кулаки, молодая женщина сражалась с еле слышным голоском, что нашептывал, как заманчиво было бы уступить. — Я ни за что не выйду за тебя!

— И предашь своего отца, отказавшись от наследства, которое он желал бы тебе оставить?

— Это нечестно! — запротестовала она.

— Это просто факт, — возразил Маркос, все так же не повышая голоса. — Твои мать и отчим, разумеется, тоже будут приглашены.

— Ты можешь наконец уяснить, что никакой свадьбы не будет? — сквозь стиснутые зубы процедила Клэр. — А твоя хваленая честь пусть катится куда подальше. Ничего ей, голубушке, не грозит.

— Боюсь, такому абстрактному понятию трудно будет куда-либо катиться.

Клэр топнула ногой.

— Хватит! Не смешно!

— Согласен. Это очень серьезное дело.

Наступила тишина, чреватая взрывом. С каждой секундой пульс Клэр бился все чаще. А когда Маркос поднялся, сердце сделало неистовый рывок у нее в груди.

— Похоже, существует лишь один способ убедить тебя, — произнес он и шагнул к ней.

Первым порывом Клэр было спрятаться в ванной и запереться изнутри. Но на распроклятой двери не было даже задвижки!

— Что бы ты ни задумал, можешь выкинуть это из головы раз и навсегда, — нетвердым голосом предупредила она.

Маркос точно не слышал. Притянув молодую женщину к себе, он поцелуем заглушил ее дальнейшие протесты.

В объятиях его не было ни ярости, ни намека на насилие. Он держал свою пленницу так бережно и осторожно, что она в любой миг могла вырваться из его рук… если бы захотела. Да только своевольное тело Клэр вновь пошло наперекор разуму. Маркос страстно хотел ее, в том не было никаких сомнений, но и она жаждала его с не меньшей силой. И голос рассудка затих, не в силах противиться зову плоти.

Маркос без малейшего усилия подхватил ее на руки и понес к кровати. Клэр предприняла последнюю попытку высвободиться, но стоило ему припасть губами к упругой груди молодой женщины, как ею вновь овладела любовная горячка. Подчиняясь мягкому напору, она слегка раздвинула ноги и выгнулась, когда пальцы Маркоса коснулись чувствительного бугорка. Ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Она хотела его, жаждала его, не могла без него!

И когда они слились воедино, Клэр испытала еще более упоительные ощущения, чем прежде. Лишь почувствовав последнюю горячую волну его страсти, она сообразила, почему сегодня все иначе. Но было уже поздно. Непоправимо поздно.

— Ты это нарочно, — обличающе заявила она, когда Маркос отодвинулся и принялся приводить в порядок одежду.

— Верно, — не стал спорить он. — Я не видел иного выхода.

Клэр села, запахивая пеньюар.

— Я вовсе не обязательно забеременею!

— Хватит и того, что такая вероятность есть.

Хладнокровная безжалостность того, что он только что совершил, лишила ее дара речи. Потрясенно, не веря своим ушам, она смотрела на Маркоса. Он встретил ее взгляд без тени раскаяния.

— Пожалуй, некая компенсация нам обоим за утрату свободы все же есть.

— Если ты о том, чем мы только что занимались, забудь! — яростно выдохнула Клэр. — Больше я ни за что на свете тебя к себе не подпущу!

В темных глазах на миг вспыхнула искорка.

— Думаю, у меня найдутся способы тебя переубедить.

И, не дав ей времени придумать ответ, вышел из комнаты. Раздавленная не поддающимся объяснению чувством утраты, Клэр несколько минут сидела неподвижно. Скорее всего ничего не случится, но наверняка станет ясно лишь через пару недель.

Зато одно было совершенно очевидно: браку не бывать. Как она планировала уехать сегодня вечером, так и уедет. А коли Маркос надумает возвращать ее силой, обратится в полицию.

Но вот что она будет делать, если все-таки забеременеет? Клэр решительно запретила себе думать об этом. Что толку заранее переживать из-за того, чего, возможно, и не произойдет!

Когда она наконец собралась с духом, чтобы спуститься в гостиную, все остальные уже были там. Маркос учтиво осведомился, что она будет пить, и поднес ей бокал легкого вина, лишь саркастически приподняв бровь в ответ на сердитый взгляд Клэр. Подумать только! Каких-то полчаса назад они были вместе — в самом интимном смысле этого выражения. Просто не верилось, что страстный любовник и этот сдержанный, холодный владелец дома один и тот же человек.

Он сел рядом с ней, и Клэр едва сдержалась, чтобы не отодвинуть стул подальше. Беги, спасайся! — кричал инстинкт самосохранения. Она ощущала тепло Маркоса, чувствовала аромат мужского одеколона. Оглядевшись в попытке отвлечься от неуместных мыслей, молодая женщина поймала на себе многозначительный взгляд Олимпии. Та явно не собиралась отступать от намеченного плана. Вот и отлично! Наверняка Маркос заподозрит, что сестра приложила руку к исчезновению его невесты, но это уже ее, Олимпии, проблемы.

Атмосфера в комнате была раскалена донельзя. Одна Элеана ничего не замечала. Клэр жалела, что приходится обманывать еще и ее, особенно после утренних признаний девушки. Кто же станет утешать бедняжку, когда Спиро отважится наконец признаться, что не любит ее? Не Олимпия же!

Это был, пожалуй, самый тягостный вечер в жизни Клэр. Выждав, когда позволят приличия, она сослалась на усталость и первой ушла из-за стола. Лишь по дороге в спальню в голову пришла пугающая мысль: а вдруг Маркос намерен нанести ей еще один визит?

Но он не появлялся. К половине второго, когда стало ясно, что бояться больше нечего, Клэр неслышной тенью прокралась в холл. Подумать только, а ведь все это великолепие могло бы принадлежать ей!..

Олимпия ждала ее в гараже, нетерпеливо постукивая ногой по полу.

— Я уж думала, вы никогда не придете. Хорошо, что не передумали. — Она отворила дверцу машины. — Надо спешить!

Клэр забросила чемодан в багажник и уселась на переднее сиденье рядом со своей союзницей. Все, мосты сожжены, теперь уже не передумаешь, даже при всем желании. Но желания у нее и не было. Она не хотела тут оставаться.

Наутро Клэр, волнуясь, стояла перед стойкой роскошного офиса ремонтной мастерской на одной из главных улиц города.

— Моя машина находится у вас. Мне бы хотелось знать, не готова ли она.

Уточнив регистрационный номер, клерк сверился с книгой записи. Лоб его перерезала морщина.

— Должно быть, произошла какая-то ошибка. Этот автомобиль полагается вернуть на виллу «Орестиос».

— Я там гощу, — поспешно пояснила Клэр. — Просто сегодня оказалась в городе и решила на всякий случай заглянуть.

Клерк рассыпался в извинениях, однако порадовать клиентку ничем не смог.

— Боюсь, работы еще не завершены. У нас нет самой нужной детали.

— И долго еще ждать? — Молодая женщина с трудом скрывала огорчение.

— Если деталь доставят сегодня, завтра машина будет готова.

Ключевое слово — «если». Подавив побуждение устроить скандал и потребовать хоть каких-то гарантий, Клэр понуро вышла на улицу. Оставалось лишь вернуться в тот второразрядный отель, куда отвезла ее Олимпия в целях конспирации, чтобы Маркосу не пришло в голову искать там беглянку. И ждать до завтра…

Весь день Клэр из чувства долга, хотя и без особого интереса, осматривала достопримечательности, что не успела посмотреть в прошлый раз. А всю ночь ворочалась как на иголках, не в силах обрести покой. К утру она настолько измучилась, что готова была бежать отсюда, бросив машину на произвол судьбы — лишь бы не торчать в этом городе еще сутки.

Но, разумеется, подобной роскоши позволить себе не могла. Машины ведь на деревьях не растут. Единственное, чем она могла облегчить свою участь, если машину не починили, — это подыскать себе отель поприличнее.

В этой дыре даже не было лифта или хотя бы носильщика. Проклиная все на свете, молодая женщина волокла свой увесистый чемодан. Хорошо хоть, на этот раз вниз — поднимать его наверх было сущим наказанием. Нет, последний раз она взяла с собой в поездку столько вещей!

Со вздохом облегчения Клэр опустила свою ношу возле регистрационной стойки. Однако тут ее ждала новая сложность: угрюмая дама никак не желала понять, что от нее требуется. Похоже, по-английски она не знала ни единого слова. Клэр чуть не пришла в отчаяние. Ну что может понадобиться явно желающему выписаться постояльцу, кроме счета?

Ее беспомощным попыткам объясниться положила конец отрывистая греческая фраза, произнесенная за спиной до боли знакомым голосом. Дама за стойкой вмиг ожила и начала выписывать счет, а Клэр растерянно повернулась и пролепетала:

— Как ты меня нашел?

Маркос бесстрастно глядел на нее.

— Нашел способ убедить Олимпию рассказать мне, где ты.

— Еще пара минут — и меня бы тут не было.

— Похоже на то. Значит, я появился вовремя.

Небрежным жестом он взял из рук дамы за стойкой счет, бросил на него любопытный взгляд и так же небрежно черкнул что-то в чековой книжке, которую извлек из кармана. Клэр попробовала было протестовать, но он даже ухом не повел.

— Моя машина ждет перед входом, — сообщил он, поднимая с пола ее чемодан.

Ну что ей оставалось, кроме как идти с ним, — во всяком случае, пока? Однако сдаваться она не собиралась.

— Я с тобой в «Орестиос» не поеду, — твердо заявила она, едва автомобиль Маркоса тронулся с места.

— И как ты собираешься помешать мне тебя туда отвезти?

Хороший вопрос. Не прыгать же из машины на полном ходу.

— Но ты ведь сам этого не хочешь, — попыталась она воззвать к здравому смыслу своего похитителя. — Ты не можешь этого хотеть!

— Вот только не надо говорить мне, чего я хочу, а чего нет. Я сам принимаю решения.

— В данном случае — неудачное.

— Зато единственно возможное.

— Только не для меня. — Клэр отчаянно старалась обуздать переполняющие ее эмоции. — Я ведь уже сказала, что мне от тебя ничего не надо.

Лицо Маркоса оставалось непроницаемым.

— Возможно, у тебя тоже уже нет выбора.

Это он о вероятной беременности, догадалась Клэр.

— Что ж, я готова рискнуть, — с притворной решимостью отозвалась она.

Маркос довольно долго молчал, сосредоточенно глядя на дорогу перед собой.

— Думаешь, шанс так невелик? — наконец спросил он.

— Не хочу задеть твое мужское самолюбие, но да, именно так я и думаю.

Насмешка не оказала на него никакого действия.

— А если этот шанс все-таки станет реальностью?

Молодая женщина нервно сглотнула.

— Тогда и буду разбираться.

— Каким образом?

Она мгновенно поняла, о чем думает Маркос.

— Да уж конечно не абортом! — Тут и думать было нечего.

— Значит, будешь растить ребенка одна.

— И вовсе не одна. Я… — Клэр осеклась и тряхнула головой. — Послушай, давай не будем обсуждать то, чего скорее всего не случится! И уж точно не случилось бы, если бы ты не… не сделал того, что сделал!

— Поскольку в первый раз ты и сама не предохранялась, это все равно могло бы произойти, — резко возразил Маркос. — Стопроцентной гарантии, знаешь ли, никогда не бывает.

Повисла тягостная пауза. А когда Маркос нарушил молчание, голос его звучал гораздо сдержаннее:

— Все равно мне нет никаких оправданий. Я поступил плохо. И у меня нет никаких прав мешать твоему отъезду. Если хочешь, уезжай, только сначала пообещай мне одну вещь.

Клэр снова сглотнула.

— Какую?

― Если будет ребенок, ты позволишь мне взять на себя финансовую сторону вопроса. — Она чуть помедлила с ответом, и он кинул на нее быстрый взор. — Я должен настоять хоть на этом.

— Хорошо. — Устремив взгляд на дорогу, Клэр безжизненным, внезапно потускневшим голосом спросила: — И куда теперь?

— В службу ремонта. Забрать твою машину. Вчера поздно вечером мне сообщили, что все готово. Так что через час-другой можешь ехать куда хочешь.

В груди у Клэр стеснилось.

— Ты с самого начала собирался именно так поступить, да? — невольно вырвалось у нее.

— Только если ты недвусмысленно дашь понять, что ни за что и никогда не согласишься стать моей женой. — Голос Маркоса звучал так же тускло и невыразительно, как и у нее. — Похоже, моей совести не суждено успокоиться.

— Но с какой стати тебе терзаться угрызениями совести! Ты же ни в чем не виноват! — запротестовала Клэр. — Если бы я не заварила всю эту кашу, ты бы даже не знал о моем существовании.

— Но ты приехала, и я узнал тебя. И теперь должен научиться жить с мыслью, что «Орестиос» принадлежит мне лишь по ошибке.

Клэр не нашла, что ответить. Наверное, ей полагалось радоваться, что Маркос наконец отказался от затеи с женитьбой. Но почему-то она испытывала лишь тоскливое отчаяние.

«Фиат» был и вправду готов. Вымытый до блеска, он выглядел как новенький. Маркос положил чемодан Клэр в багажник и без дальнейших проволочек отдал ей ключи.

— Ты уже выбрала маршрут?

— Наверное, вернусь тем же путем, что и приехала. — Она все мешкала, никак не решаясь поставить точку, сделать роковой шаг. — Правда, мне ужасно жаль, что я поставила тебя в такое неловкое положение.

Какие бы мысли не таились в глубине черных глаз Маркоса, прочесть их было невозможно.

— Это мне следует извиниться за то, что я пытался навязать тебе союз, который был выгоден только мне. Но, пожалуйста, помни об обещании.

Клэр пробормотала что-то невнятное, не желая даже мысленно признать вероятность того, что ей и впрямь придется вспомнить о своем слове. Повода тянуть время дольше не оставалось. Подавив вздох, она уселась за руль и, ожидая неизвестно чего, мучительно долго возилась с зажиганием и с ремнем безопасности.

Но вот наконец машина тронулась с места. И Клэр бросила последний взгляд на Маркоса, глядящего ей вслед, — образ, что оставался с ней всю длинную дорогу домой.