Драэкора

Алекс резко обернулась, услышав слова на общем языке, и почувствовала, как ее сердце упало.

— Заин? — Нет, пожалуйста, нет. — Что ты здесь делаешь?

Все еще выглядя таким же потрепанным, как и в последний раз, когда она видела его, Заин поднес ко рту рюмку из Мирокса и выпил содержимое.

— А на что это похоже? — сказал он, проглатывая. — Я пью.

Он протянул руку, чтобы взять два полных кубка с подноса проходящего мимо меярина, и сунул один из них в руки Алекс.

— Глаэрон, — сказал Заин. — Лучший напиток в округе.

— Становится все интереснее и интереснее, — сказала Алекс, не притрагиваясь к напитку, даже когда Заин начал пить свой. — Ты не только преступник, но и алкоголик. Идеально.

— У каждого есть своя роль, — ответил Заин, его глаза странно настороженно осматривали комнату. — Моя просто оказалась одной из самых приятных.

— Что ты здесь делаешь, Заин? — спросила Алекс.

Его взгляд вернулся к ней.

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, Эйлия.

— И я мог бы спросить вас обоих, но уже знаю ответ, — раздался новый голос.

Алекс повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Нийкс с важным видом подходит к ней.

— Прекрасная Эйлия, — поприветствовал он, похоже, определившись с ее прозвищем на этот день. — Рад видеть, как всегда.

— Виделись несколько часов назад, Нийкс, — сказала она, следуя его примеру и говоря на меяринском, полагая, что лучше не звучать как смертный, учитывая их окружение. — Наверняка есть кто-то еще, кого ты можешь побеспокоить?

— О, как мое сердце обливается кровью, — сказал Нийкс, поднимая руку к груди. — Как мне пережить такой болезненный отказ от моей единственной настоящей любви?

Боже, он был слишком откровенен. Все, что Алекс могла сделать, это закатить глаза, пытаясь подавить улыбку. Несмотря на то, насколько откровенно нелепым был его флирт, с ним действительно было интересно находиться рядом.

— Уверена, ты справишься с этим, — сказала ему Алекс.

— Знаешь, я думаю, ты, возможно, права, — сказал он, выходя из своего образа влюбленного голубка. — И, кроме того, я хотел поговорить не с тобой. — Он повернулся к Заину. — Впервые вижу тебя здесь. Рад, что ты смог прийти сегодня вечером.

Заин слегка кивнул и сделал еще один глоток глаэрона.

Видя, что его новая цель не из тех, кто любит поговорить, Нийкс снова повернулся к Алекс.

— Ты знала, что Заин — самый известный нелегальный торговец в Мейе?

Алекс почувствовала, как у нее скрутило живот.

— Торговец людьми? Ты же не имеешь в виду… — Она вскинула взгляд, чтобы встретиться с глазами Заина. — Ты же не торгуешь людьми, правда?

Губы Заина скривились.

— Я занимаюсь многими вещами, но не перехожу черту под контрабандой живого товара.

Это, по крайней мере, было хоть что-то. Но все же…

— Тогда что же ты провозишь контрабандой? — спросила Алекс.

— Все, что попадется ему под руку, — сказал Нийкс, сердечно хлопая Заина по плечу и игнорируя презрительный взгляд громоздкого меярина. — Он крадет у богатых и тайком вывозит свой товар из города, торгуясь с отчаявшимися смертными, которые готовы отдать руку и ногу за все, что сделано меяринами. Мирокс, в частности, всегда пользуется большим спросом, я прав, Заин?

И снова Заин промолчал, опрокинув остатки кубка и освободив Алекс от ее собственного.

— Ты бы немного полегче с этим? — многозначительно сказала Алекс. — Ты большой парень, но я чувствую запах этих испарений даже отсюда. Если ты потеряешь сознание, уверена, что не понесу тебя домой.

— Потребуется гораздо больше, чем несколько бутылок глаэрона, чтобы вырубить его, — сказал Нийкс с понимающей усмешкой. — Он мог пить всю ночь и все равно передвигаться по городу задом наперед с закрытыми глазами. Поверь мне.

— Не поощряй его, Нийкс, — нахмурившись, сказала Алекс. — Мы хотим, чтобы он бросил пить, а не пил больше.

Нийкс разразился лающим смехом.

— Удачи с этим, милая. Оторвать Заина от выпивки было бы все равно, что попросить его отказаться от своих коммерческих подвигов. Тут без вариантов.

— Но возможно, — возразила Алекс, — если бы только он был готов попробовать что-то новое.

В идеале, сейчас было бы самое время спросить Заина, почему он продолжает отказываться от приглашения Рока присоединиться к элитной гвардии, но, поскольку Нийкс слушал, все, что она могла сказать, это многозначительно смотреть на Заина, зная, что он знает, о чем она не говорит.

Наконец, Заин заговорил.

— Похоже, Нийкс, что тебе удалось найти единственного меярина, более раздражающего, чем ты.

— Эй! — возмущенно воскликнула Алекс.

— Она довольно великолепна, не так ли? — сказал Нийкс, подергивая губами. — Но имей в виду, у этого котенка есть когти.

— Котята безвредны даже со своими когтями, — ответил Заин, его глаза блуждали, пока они намеренно не сузились на Эйвене. — Это змей нужно остерегаться. Никогда не знаешь, когда они могут нанести удар.

Алекс не могла не заметить скрытого напряжения и задумалась, что стало причиной разрыва между двумя меяринами.

Опрокинув остатки напитка, Заин резко объявил:

— Мне нужно еще. — Он не стал дожидаться ответа; просто исчез в растущей толпе.

— Приятный тип, не правда ли?

Алекс рассмеяласт.

— Да, он душа вечеринки. Я понимаю, почему ты пригласил его.

— Честно говоря, он здесь не из-за своих социальных навыков, — сказал Нийкс. — Эйвен думает, что он был бы хорошим союзником, учитывая его доступ к смертным и его контакты в других торговых кругах.

— Эйвен связался с ним? — спросила Алекс, облегчение нахлынуло на нее. — Ты говоришь, что Заин здесь не потому, что он верит в… Во что все остальные здесь верят?

Нийкс склонил голову набок.

— Как ты думаешь, во что все здесь верят?

— Я не дура, Нийкс. Я знаю, что это не вечеринка по случаю дня рождения.

Его глаза изучали ее лицо.

— Как много Эйвен рассказал тебе?

Алекс не была уверена, каким будет правильный ответ, поэтому она остановилась на полулжи, полуправде.

— Он сказал мне достаточно.

— И все же, ты все еще здесь?

— Я согласилась быть не предубежденной.

Нийкс расхохотался.

— И этим я должен удовлетвориться.

— Серьезно, что мы на самом деле здесь делаем? — спросила Алекс.

Все еще очень удивленный Нийкс сказал:

— Предполагаю, что он не так уж много тебе рассказал, в конце концов.

Она скрестила руки на груди и отвернулась, решив, что лучше не отвечать.

Он снова усмехнулся, но протянул руку, чтобы развернуть ее спиной к себе.

— Я скажу тебе, но только потому, что думаю, что если Эйвен привел тебя, то он должен быть не против, чтобы ты знала. Самое важное, что тебе нужно понять, — это то, что сегодняшний вечер должен храниться в секрете. Никто, кроме присутствующих, не должен знать. Это касается Рока, Кии и всех остальных, с кем ты проводишь время. — Он сделал паузу на мгновение и повторил: — Особенно Рока.

Алекс послала ему вежливый взгляд.

— Я вроде как поняла, что это было секретно, когда меня вытащили из постели в темный час и привели в самую темную таверну в городе.

Нийкс пожал плечами.

— Никогда нельзя быть слишком осторожными. Эта группа собирается всего неделю; фундамент еще не окреп, несмотря на магнетическое лидерство Эйвена.

Неделя. Гарсетам была всего неделя от роду. Это означало, что Эйвен, должно быть, начал вербовку почти сразу после его ссоры с торговой делегацией людей. Он, конечно, не терял времени даром, собирая свою группу повстанцев. В комнате уже находилось по меньшей мере тридцать молодых меяринов.

— Что касается цели Эйвена здесь… — продолжил Нийкс, возвращая к себе внимание. Однако он замолчал, когда Эйвен сам подошел к ним, его глаза загорелись энтузиазмом.

Прежде чем принц успел что-либо сказать, в их круг вошел еще один меярин — тот, кого Алекс уже знала. Она автоматически сделала шаг в сторону от жестокого головореза Скрэгона, но только для того, чтобы врезаться в прочную стену таверны.

— Я только говорю, что тебе следует подумать об этом, — сказал Скрэгон, продолжая разговор, который он вел с Эйвеном, его внимание было полностью сосредоточено на принце. — Просто подумай об этом… если бы ты был на троне, ты мог бы делать все, что тебе заблагорассудится, не отчитываясь ни перед кем.

Ошеломленная его словами — и желая держать язык за зубами — Алекс представила себе Скрэгона идеальным кандидатом на роль гарсета. И, когда его взгляд, наконец, остановился на ней, Алекс почувствовала, как ее желудок сжался, а его глаза сузились от узнавания.

— Ты! — проревел он, бросаясь к ней.

Прижатая к стене, Алекс не могла отступить. Но ей и не нужно было этого делать, так как и Эйвен, и Нийкс отреагировали мгновенно: Нийкс прыгнул перед ней, защищая, а Эйвен схватил Скрэгона за воротник и потащил его через притихшую толпу к выходу из комнаты.

— Что ж, это было драматично, — сказал Нийкс, поворачиваясь обратно к Алекс, когда окружающие возобновили разговоры. — С тобой никогда не бывает скучно, Эйлия.

Алекс посмотрела на него широко раскрытыми глазами, пораженная тем, как быстро произошла эта сцена.

— Я уверен, что для того, что только что произошло, есть забавная причина, но пока с тобой все в порядке, я лучше пойду и удостоверюсь, что они там не убивают друг друга, — сказал Нийкс, наклонив голову в ту сторону, куда Эйвен потащил Скрэгона.

В его обычно беззаботных глазах была искренняя забота — забота о ней, — поэтому Алекс быстро успокоила его:

— Я в порядке, правда. Иди, убедись, что с Эйвеном все в порядке.

Внимательно посмотрев на нее, Нийкс кивнул, и его невозмутимость вернулась.

— Скоро вернусь, котенок.

Он в шутку потянулся, чтобы погладить Алекс по макушке, как будто она действительно была кошкой, и пошел за Эйвен и Скрэгоном, покидая комнату. Она хмуро посмотрела ему вслед, приглаживая свои спутанные волосы.

Снова оставшись одна Алекс подумала о словах Скрэгона.

«Если бы ты был на троне, ты мог бы делать все, что тебе заблагорассудится…»

Отягощенная страхом и усталостью, Алекс задавалась вопросом, заметит ли кто-нибудь, если она уйдет. Но прежде чем смогла выскользнуть, в комнату снова вошел Эйвен, за которым следовали Нийкс и крадущийся Скрэгон.

Принц направился прямо к небольшой сцене, к передней части толпы, его голос был достаточно громким, чтобы его слышали все.

— Друзья мои, спасибо, что пришли сегодня вечером, — сказал он с приветливой улыбкой, которая каким-то образом умудрилась коснуться лично каждого. — Я приношу извинения за поздний час, но, как вы все знаете, на данный момент мы должны соблюдать нашу тайну. В свое время наше дело будет признано справедливым, и нам больше не придется прятаться в тени.

— Слушайте, слушайте! — крикнул меярин в дальний конец комнаты.

— Я уже говорил со многими из вас сегодня вечером, — продолжил Эйвен, — и я рад, что мы едины во мнениях. Мы здесь, потому что согласны с тем, что смертельная болезнь, угрожающая нашему городу, больше не должна иметь над нами власти. Люди — воры, крадущие то, что принадлежит нам, и обменивающие это на ничтожные и бесполезные безделушки, не имеющие никакой ценности. Я спрашиваю вас… зачем нам человеческая медицина?

— Ни за чем! — закричала толпа, заставив Алекс подпрыгнуть.

— Зачем нам ткани и специи?

— Ни за чем!

— Какая нам нужда в искусстве, духах и глупостях людей?

— Никакой!

— Не за чем, говорю вам! — Эйвен чуть не закричал, взбудоражив толпу. — Они не предлагают нам ничего, чего у нас уже нет, ничего, что нам когда-либо понадобится. И все же, мой отец, — выражение его лица стало мрачным, — ваш король полон решимости, чтобы мы отдавали им лучшие из наших товаров. Мы обмениваем Мирокс на навоз, оружие — на воск, а высшее образование — на звон морских раковин, привязанных к кожаным шнурам. Мы отдаем все и ничего не получаем. И с меня, например, хватит! — Вздымая грудь, Эйвен яростно взревел: — Я больше не буду стоять в стороне и позволять нашей гордой расе уступать нашествию смертных паразитов!

Крики согласия по всему залу были такими же страстными, как и у их лидера.

— Возможно, это только начало, — продолжал Эйвен, — но мы должны занять твердую позицию. Если мы сможем привлечь на свою сторону достаточно голосов, у короля не будет другого выбора, кроме как обдумать наши слова. И если он этого не сделает…

Рука в перчатке внезапно обхватила Алекс за талию, а вторая зажала ей рот, с силой выдернув ее из комнаты и от ужасающе увлекательной речи Эйвен.

Ее крики о помощи были приглушены вкусом кожаной перчатки нападавшего, когда ее тащили через тускло освещенную таверну на ароматный ночной воздух. Даже попытки вырваться из непроницаемой хватки, удерживающей ее, были бесполезны.

Как раз в тот момент, когда Алекс собиралась позвать Ксиру на помощь, ее затащили в темный переулок, где похититель быстро отпустил ее. Она отшатнулась, подняв руки в защитной позе, и повернулась лицом к фигуре в плаще.

— Кто ты, черт возьми, такой и что тебе от меня нужно? — потребовала она на лаконичном меяринском.

Фигура откинула капюшон и вышла в лунный свет.

— Рока? — выдохнула Алекс, возвращаясь к общему языку. — Ты напугал меня до чертиков!

— Клянусь всеми звездами на небе, что, во имя света, ты думаешь, ты здесь делаешь, Эйлия? — спросил Рока, выглядя ошеломленным, увидев ее.

— Я? — воскликнула Алекс высоким голосом. — А как насчет тебя?

Рока оглядел мощеную булыжником улицу и снова потянулся к ней, притягивая ближе.

— Пойдем. Мы поговорим во дворце. Здесь небезопасно.

Они ехали на Валиспасе в тишине, пока он не доставил их прямо к гостиной Рока. Алекс рассеянно отметила, что комната была оформлена так же, как и в будущем.

Сорвав с себя плащ, Рока швырнул его на стол, сметая письменные принадлежности и пергамент. Он начал расхаживать, как зверь в клетке, его волнение звенело в тишине.

— Что происходит, Рока? Что ты там делал? Как ты узнал об этой встрече?

— Поступки моего брата не так секретны, как он хотел бы, чтобы думали другие, — ответил Рока, продолжая расхаживать по комнате. — И не все его последователи так фанатично преданы, как он утверждает. Я — и они — следили за ним всю неделю, с тех пор как он начал этот идиотский крестовый поход против человечества.

— Ты наблюдал за ним? — удивленно спросила Алекс.

— Конечно, — заметил Рока таким тоном, который подразумевал, нелепость её вопроса. — Если отец услышит о мятеже, который затевает Эйвен, он сойдет с ума. Мне нужно убедиться, что я понимаю планы моего глупого брата заранее, чтобы можно было положить этому конец.

Глядя на взволнованного принца, Алекс почувствовала волну печали.

— Ты действительно любишь его, не так ли?

— Он мой брат, Эйлия, — сказал Рока. — И его мятеж будет стоить уважения нашего отца, если он в ближайшее время не образумится. Пока это в моих силах, я сделаю все возможное, чтобы сохранить свою семью. Даже если это означает, что мне придется красться и подслушивать его якобы секретные встречи.

Алекс пропустила это мимо ушей, не уверенная, как относится к тому факту, что, хотя Рока был полон решимости спасти Эйвена от гнева Астофа, он до сих пор ничего не упомянул о действительной борьбе своего брата со смертными.

— Прости меня, что я указываю на это, — осторожно сказала Алекс, наблюдая за беспокойными шагами Рока по комнате, — но, судя по следам, которые ты оставляешь, похоже, тебя беспокоит нечто большее, чем ухудшающиеся отношения Эйвена с отцом.

Рока замедлился, и когда остановился, он будто только сейчас заметил свою взволнованность. Проведя рукой по нехарактерно растрепанным волосам, принц устало вздохнул и рухнул в одно из мягких кресел.

— Что у тебя на уме? — тихо спросила Алекс, садясь напротив него.

Рока тяжело сглотнул и почти шепотом, Алекс едва могла его услышать, сказал:

— Что если он прав?

Алекс почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

— Что?

— О смертных, — продолжал Рока, будто не слышал прошептанного восклицания Алекс. — Что, если он прав, а отец ошибается? Во всяком случае, слова Эйвена верны… мы даем им больше, чем они дают нам. Торговое соглашение — это оскорбление всего, чем мы являемся, но мой отец считает, что наша обязанность — помогать тем, кто слабее нас. Я думал, что согласен с ним, но не могу отрицать, что дело Эйвена заслуживает внимания. Я почти чувствую, что должен вмешаться и обратиться к нашему отцу вместе с ним, предлагая единый фронт в его позиции против смертных.

Чувствуя тошноту при мысли о том, что Рока — хороший, добрый, сострадательный Рока — испытывает какие-либо негативные чувства по отношению к смертным, Алекс едва смогла выдавить следующие слова из своих искаженных ужасом губ. — Ты же не можешь всерьез думать, что убивать людей — это нормально, не так ли?

Рока дернулся назад от ее слов.

— Убивать их? О чем ты говоришь?

Поняв, что она вляпалась по-крупному, Алекс быстро пошла на попятный.

— Не, типа, убей их, убей их. Я просто имела в виду… — Она попыталась найти достойный ответ. — Если Мейя прекратит торговлю с людьми, это означает, что вы — мы — перестанем оказывать им помощь, верно? По сути, мы прекратим нашу поддержку, и в результате некоторые из них, скорее всего, умрут.

Рока, к счастью, казалось, принял ее неубедительные доводы. Либо так, либо он был слишком поглощен собственными мыслями, чтобы понять, что она вряд ли выдвинула блестящий аргумент.

— Как бы то ни было, — сказал он, — любые смертельные случаи были бы непреднамеренными с нашей стороны.

— Смерть есть смерть, — сказала Алекс твердо. — Будь то от оружия или от старости, несчастного случая или болезни, это не может быть отменено. Если цена спасения невинных жизней так незначительна для Мейи, то какие доводы ты можешь предложить, чтобы оправдать свою небрежность?

Рока мгновение смотрел на Алекс, прежде чем его губы изогнулись в усмешке.

— Ты действительно любишь этих своих смертных, не так ли?

— Здесь есть что любить, — ответила Алекс, думая о своих друзьях, своей семье.

Пауза, а затем Рока тихо сказал:

— Спасибо, Эйлия.

Неуверенно она спросила:

— За что?

— За то, что напомнила мне, что всегда есть более широкая картина, более грандиозная перспектива. Один-единственный камешек, брошенный в спокойную воду, может вызвать волны перемен для всего пруда. — Его взгляд застыл, когда он закончил: — Мы — камешек; мы не должны забывать о пруде.

Волна нежности захлестнула Алекс. Возможно, он испытал мгновение сомнения, но это был тот Рока, которого она знала. Принц, которому она доверяла.

— Мне жаль, что тебя бросили в младенчестве, Эйлия, — нежно сказал он ей. — Никто этого не заслуживает. Но если из этого больше ничего не вышло, я рад, что у тебя был шанс узнать смертных достаточно хорошо, чтобы сражаться за них. Звезды небесные, им понадобится вся возможная помощь, если Эйвен продолжит свою кампанию против них. Им повезло, что на их стороне меярин с таким сильным сердцем, как у тебя.

Алекс не могла смотреть на него, когда тихо призналась:

— Иногда я чувствую, что я больше человек, чем меярин, Рока.

Вместо того чтобы упрекнуть ее, принц улыбнулся, не восприняв ее откровенный момент всерьез.

— Иногда я чувствую то же самое.

Затем он поднялся на ноги и шагнул вперед, чтобы протянуть руку.

— Уже поздно, — сказал он. — Позволь мне проводить тебя обратно в твою комнату.

После того, как они расстались, и она во второй раз за вечер забралась в постель, Алекс невидящим взглядом уставилась на сияющий вид на город с балкона.

«Ксира, ты здесь?» позвала она.

«Всегда, Алекс, — он отозвался почти мгновенно. Что тебя беспокоит?»

Внезапно охваченная эмоциями, она спросила:

«Как скоро я смогу вернуться домой?»

Последовала неохотная пауза.

«Скоро, Алекс. Но не сейчас. Мне жаль.»

Алекс уже знала, какой будет ответ. Она задавала его почти каждый день, но все же продолжала надеяться. Не в первый раз она задумалась, не следовало ли ей просто пройти через Библиотеку, когда у нее была такая возможность.

«Почему ты расстроена? Раньше ты чувствовала радость, но теперь ты… расстроена?»

Алекс издала горький смешок. «Расстроена» было идеальным словом для того, что она чувствовала.

«У меня просто была тяжелая ночь, — ответила она. — Я буду в порядке после того, как немного посплю».

«Ты хочешь, чтобы я помог?»

Алекс собиралась спросить, что он имел в виду, когда внезапно ее разум наполнился образами. Она почувствовала, как ее тело расслабилось, когда, с точки зрения Ксираксуса, она парила в воздухе, а его собственные воспоминания разыгрывались перед ее глазами.

Вскоре она была настолько убаюкана ощущением парящего ветра, задевающего ее чешую, и силой ее крыльев, улавливающих воздушные потоки, что погрузилась в мирный сон, все еще паря в небесах, пока дремала в своем воображении.

Глава 24

На следующее утро после завтрака с королевой Алекс медленно направилась в дворцовую библиотеку, размышляя о том, как бы ей выкрутиться от урока истории, который ей уготован. Дело не в том, что уроки были неинтересными, просто то, что она узнала, не имело никакого отношения к ее сиюминутным — или будущим — проблемам. Не помогло и то, что сегодня ее мысли были заняты другим… в частности, предстоящим банкетом в честь окончания лета, о котором взволнованно говорила Ниида.

Когда Алекс вошла в библиотеку, она была удивлена, обнаружив, что большая комната пуста. Обычно ее наставники, Рока или Кия, в зависимости от дня, были там.

Настороженно оглядевшись, она подошла к своему обычному рабочему столу и обнаружила записку, написанную на серебристом пергаменте.

«Эйлия, мне ужасно жаль, но проклятию моего существования нужен кто-то, кто держал бы его за руку в течение нескольких часов, поэтому я должна оставить тебя одну этим утром. (Не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы Его Королевское Высокомерие пожалело о том, что попросило меня о помощи.) Мы вернемся после ужина, так что наслаждайся своим сегодняшним днем, и мы увидимся позже вечером. Кия.»

Под аккуратным почерком Кии было еще одно сообщение, тоже написанное знакомым почерком.

«О, как ты можешь видеть, Кия в восторге от того, что проведет этот день со мной на службе короне. С таким же успехом ты можешь начать планировать нашу свадьбу прямо сейчас, поскольку у меня есть достоверные сведения о том, что она верна.»

Посмеявшись над сухим юмором Рока, Алекс отложила пергамент в сторону и оглядела библиотеку, гадая, как проведет день. Конечно, можно бы больше исследовать город или заняться множеством других вещей. Но чего Алекс действительно хотела, так это знаний. И впервые с тех пор, как она попала в прошлое, она оказалась одна и окружена именно этим.

Подойдя к ближайшей книжной полке, она начала просматривать названия, вспомнив, что Рока однажды сказал, что тома были рассортированы по категориям в алфавитном порядке по всей комнате. Сначала Алекс открыла раздел с надписью «Аскорава», в котором хранились все письменные знания меярин, касающиеся оружия, а затем нашла раздел древней истории, где выбрала несколько особенно старых на вид книг. Наконец, поднялась по одной из лестниц, пока не добралась до книжных полок на третьем этаже, и просмотрела категорию, которая ее больше всего интересовала — Ванориас, или, как это переводится на общий язык, «Исцеление».

Шатаясь на лестнице и ковыляя к своему столу с руками, нагруженными книгами, Алекс изумилась, как ей удалось не сломать себе шею. Она бросила свою тяжелую ношу на стол, села и придвинула к себе ближайшую книгу.

Потребовалось четыре часа, пять обратных подъемов по лестнице и еще восемнадцать медицинских книг, прежде чем Алекс наконец нашла то, что искала. Протирая уставшие глаза, она резко села, обнаружив крошечный шрифт, спрятанный в приложении к невероятно толстому тому. Она наклонилась вперед и прищурилась, чтобы разобрать мелкий почерк, ее дыхание учащалось с каждым предложением.

— «Менада дэ Лоранса», — прочитала она, прежде чем мысленно перевести на ходу:

«Требование Жизни создает связь между одним живым существом и другим, позволяя им делиться энергией в самых тяжелых условиях физического здоровья…»

Стремясь добраться до того, что ей было нужно, Алекс бегло просмотрела фрагмент резюме, которое когда-то описал Эйвен — не говоря уже о том, что Алекс испытала на собственном опыте — и сразу перешла к той части, которая ей была нужна. С трясущимися руками и колотящимся сердцем она читала дальше:

«Когда ритуал проводится впервые, это битва воли, в которой побеждает сильнейший разум. Поскольку связь используется как средство исцеления только в экстремальных ситуациях — для тех, кто близок к смерти, у кого нет другого выбора, кроме как связать свою жизненную силу с жизненной силой другого, — целитель почти всегда будет в положении, когда его воля господствует над нуждающимся человеком.»

Голова шла кругом, Алекс лихорадочно просматривала страницу в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь освободить Джордана от уз.

«Чтобы завершить ритуал и забрать волю другого человека, между дающим и получающим должна быть прямая кровная связь — между здоровым и раненым. Простой порез на руке — наиболее распространенная практика, однако достаточно любой открытой раны.»

«Соединяя их кровь, исполнитель ритуала должен запечатлеть свою волю в сознании получателя, мысленно произнося слова: «Трее Менада сае».»

Затем Алекс повторила команду на общем языке, ее голос был едва слышен.

— Я заявляю на тебя права.

Неужели это действительно все, что потребовалось? Это казалось слишком легким, слишком простым.

Покачав головой, Алекс бегло просмотрела следующую часть, в которой подробно описывалось вечное послушание создателя и технические детали того, как связь передавала жизненные силы. То, что она действительно искала, было в самом конце, единственное предложение, подтверждающее то, что Эйвен уже сказал ей:

«Как только к заявленному возвращается здоровье, создатель связи может прервать связь, снова соединив кровь и мысленно произнеся слова: «Трей Гаверран сае».»

Голос Алекс дрогнул, когда она прочитала фразу, которая разлилась по странице, как написанная надежда.

— Я отпускаю тебя.

«После того, как заявленная сторона добровольно согласится на свое освобождение от обязательств, ни одна из сторон не сохранит никакого долгосрочного эффекта. Каждый из них снова станет отдельным существом, без какой-либо дальнейшей связи между ними.»

Алекс почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Ей все еще нужно было найти способ убедить Эйвена будущего добровольно освободить Джордана, но, по крайней мере, теперь появилась надежда, что его действительно можно освободить. Если бы она нашла правильный рычаг давления, возможно, Алекс смогла бы выторговать его жизнь. Эйвен пока использовал ее лучшего друга, как средство причинить ей боль. Все, что нужно было сделать, это найти что-то, чего

меярин хотел больше всего, что-то, что он был готов обменять на Джордана. Возможно, саму Алекс, если бы до этого дошло. Однако она быстро поняла, что это вполне может привести к катастрофическому будущему, предсказанному Библиотекой.

Идеи приходили к ней так же быстро, как она отмахивалась от них, Алекс провела рукой по мокрым щекам, вытирая слезы, и повернулась, чтобы прочитать последнюю запись внизу страницы, на этот раз написанную другим почерком:

«ДОПОЛНЕНИЕ: Начиная с третьего месяца года Дестерота, да будет известно, что любые и все ритуалы кровного родства настоящим запрещены. Совершение такого действия над живым существом приведет к немедленной казни.»

— У тебя там тяжелое чтение, Эйлия, — поддразнил голос у нее над ухом.

Вздрогнув, Алекс с громким хлопком захлопнула книгу и, обернувшись, обнаружила Эйвена прямо за своей спиной. Она знала, что ее глаза были широко раскрыты, и она чувствовала, как сердце бешено колотится в груди, но ее реакция не была неуместной. Как долго он стоял у нее за плечом? Как много он прочитал? Что, если…

— Все еще интересуешься Менадой дэ Лорансой? — спросил он, придвигаясь к ней, чтобы небрежно прислониться к столу. — Я могу понять твое восхищение, особенно учитывая то, через что ты прошла.

Видя, что она не находит слов, Эйвен протянул руку и взял ее левую руку в свою, разжимая ее пальцы, пока он не увидел серебристый шрам, пересекающий ее ладонь.

— Кажется несправедливым, что тебе пришлось страдать от агонии яда Сарнафа, когда простой ритуал соединения исцелил бы тебя за считанные минуты.

— Ты знаешь, как говорится, — сумела выдавить Алекс, — то, что тебя не убивает, только делает тебя сильнее.

— В твоем случае нельзя сказать более правдивых слов, — ответил Эйвен. Нежно, о, так нежно, он провел пальцами по ее шраму, прежде чем полностью отпустить ее руку. — Как ты жила с этими людьми столько лет, я никогда не узнаю. Твоему внутреннему огню я завидую, этой силе воли внутри тебя.

Застигнутая врасплох его нежным — почти интимным — прикосновением, Алекс потребовалось мгновение, чтобы сосредоточиться на его словах.

— Прошлая ночь была интересной, — предложила она, уводя их разговор подальше от опасной зоны ритуала Заявления прав. — У тебя много… друзей. Я и не подозревала, что есть так много других людей, готовых восстать против заботы короля о смертных.

В глазах Эйвена блеснул удивленный огонек.

— Готовых восстать?

Алекс странно посмотрела на него.

— Э-э, да. Разве это не то, что вы все делаете?

— Ты хочешь сказать, что мы мятежники?

— Эйвен, что… — Она замолчала, когда перевод нахлынул на нее, и она поняла, насколько нелепым был этот момент в парадигме времени.

— Мне это нравится, — задумчиво произнес Эйвен на общем языке, не дожидаясь, пока она закончит свой вопрос. — Мятежники. Мы — гарсеты.

Алекс не была уверена, то ли недоверчиво рассмеяться, то ли ударить себя по лицу. Кто бы мог подумать, что именно она изначально дала Эйвену название для его последователей? С таким же успехом она могла бы предложить, чтобы ей вырвали зубы один за другим, настолько острым был ужас того, что она только что сделала.

— Но, да, — продолжил Эйвен, — по сути, это то, чем мы являемся. Игнорируя твою короткую, неприятную стычку со Скрэгоном…

Неприятную стычку? Алекс усмехнулась про себя, вспомнив, как зверь бросился на нее. И это было после того, как он предложил Эйвену занять трон самому. Слово «неприятную» не совсем соответствовало тому, как она описала бы их встречу.

— … Я рад, что вчера вечером ты смогла увидеть, за что мы выступаем; что наше дело справедливо и честно. Ты можешь с этим не согласиться?

— Могу, — мгновенно ответила Алекс. Пыл Эйвена померк, а выражение его лица сменилось разочарованием, поэтому она объяснила: — Среди смертных есть поговорка: «Не кусай руку, которая тебя кормит». — Она сделала паузу, чтобы это дошло, а затем продолжила: — Если бы ты отдал волчонка на попечение стаду овец, этот детеныш вырастет, любя овец, а не видя в них свою следующую еду. И если появится другой волк и будет угрожать приемной семье детеныша, можешь ли ты винить этого волчонка за то, что он сделал все возможное, чтобы защитить своих овец? Чтобы защитить свою семью?

Лицо Эйвен снова смягчилось.

— Мы теперь твоя семья, Эйлия.

Не желая, чтобы его заявление повлияло на нее, Алекс ответила:

— Это то, что новый волк, вероятно, и сказал бы детенышу.

Они долго смотрели друг другу в глаза, но вскоре губы Эйвена растянулись в неохотной улыбке.

— Такая преданность, — сказал он с благоговением в голосе. — И все же они никогда не узнают, как им повезло, что их защищает такой детеныш, как ты.

— Мне все еще нужно совершить этот подвиг, — сказала Алекс. Чувствуя, что пришло время отказаться от тяжелой метафоры, которая значила для нее больше, чем Эйвен мог себе представить, она легонько ткнула его в ребра и закончила: — И у меня такое чувство, что ты и твоя веселая компания мятежников будете усложнять для меня все больше и больше.

Со смешком Эйвен произнес:

— Конечно, будет интересно посмотреть, выиграет ли волк или волчонок битву за овец.

Как ледяная капля воды, дрожь пробежала по ее спине от поразительно достоверной аналогии.

Эйвен оттолкнулся от стола, выпрямился во весь рост и задумчиво посмотрел на Алекс сверху вниз.

— Знаешь, все эти разговоры о волках и овцах действительно заставляют задуматься, — сказал он, протягивая руку, чтобы провести пальцами по обложке книги, которую Алекс захлопнула.

Внимательно наблюдая за его действиями, она спросила:

— И о чем?

— Что, если овцы проводили так много времени со своим волчонком, что начали думать, что сами предпочли бы быть волками? — задумчиво спросил Эйвен. — Что, если настоящие волки должны были найти способ контролировать овец, чтобы убедиться, что они не пытаются стать чем-то большим, чем они есть? Овца никогда не сможет стать волком, как бы ей этого ни хотелось. — Он задумчиво посмотрел на закрытую книгу. — Что, если волки нашли способ держать овец в узде, если они нашли способ… — Он замолчал, задумчиво нахмурив брови.

— Эйвен, — выдохнула Алекс, ее сердце было тяжелым от страха. — Мы… мы все еще говорим о животных?

Так же тихо он ответил:

— Ты знаешь, что мы никогда не говорили о животных, Эйлия. — Огонь зажегся в его глазах, когда он продолжал смотреть на книгу с расчетливым выражением лица. — Я должен признать, — сказал он таким тихим голосом, что Алекс пришлось наклониться, чтобы расслышать его, — если бы это не было запрещено, мне было бы любопытно, какой эффект Менада дэ Лоранса окажет на смертного. Я не верю, что это когда-либо проверялось.

Именно тогда страх полностью овладел Алекс:

— Это было бы… Ты не можешь… Это не… — Она не смогла закончить ни одного предложения, настолько острым было ее огорчение от мысли, что она могла стать катализатором будущего решения Эйвена начать активно использовать запрещенный ритуал кровной связи.

Почувствовав ее боль, Эйвен поспешно отшутился от его слов.

— Конечно, ни один меярин никогда не был бы настолько безнравственным, чтобы совершить такой поступок. Кража чьей-то воли… — Он покачал головой. — Не могу представить себе ничего хуже. Но любопытно выдвигать гипотезу о потенциальном влиянии на смертных, даже если мы никогда не узнаем ответа. — Он решительно оттолкнул книгу. — Теперь, Эйлия, кажется, я полностью отвлекся от причины, по которой изначально пришел, чтобы найти тебя.

Чувствуя, как холодеет все тело, Алекс сумела взять себя в руки и спросить:

— И по какой причине?

— Лучшая причина, какая только есть, — ответил он. — Еда.

— Еда?

— Я умираю с голоду, — объяснил он. — Я встречаюсь с Нийксом в Де Талене, и, между нами говоря, я бы предпочел, чтобы ты составила компанию. — Он подмигнул, и она заставила себя выдавить улыбку, несмотря на лед, все еще наполняющий ее вены.

— Я не уверена… — сказала она, глядя на книги, разложенные на столе, и надеясь, что они послужат оправданием, чтобы не проводить с ним время. Что ей действительно было нужно, так это привести свои мысли в порядок и осознать, насколько сильно она может быть ответственна за прискорбные действия будущего Эйвена.

— Я не приму «нет» в качестве ответа, — сказал он, его мрачное настроение почти исчезло перед лицом его новой жизнерадостности. — Ты выглядишь так, будто тебе отчаянно нужен перерыв.

Алекс не сомневался в этом. На самом деле, она чувствовала такое головокружение, что подумала, не упасть ли ей в обморок.

— Я…

— И я заключу с тобой сделку, — перебил Эйвен, пресекая ее следующую попытку отказаться. Он взял еще одну тяжелую книгу из стопки, один из текстов по древней истории, которые она собрала. — Я предполагаю, что ты вытащила это по какой-то причине?

Она нерешительно кивнула, не понимая, к чему он клонит.

— Ну, вот кое-что, чего ты обо мне не знаешь. — Он наклонился и прошептал, как будто это был секрет: — Я одержим историей. Я прочел все книги в этой библиотеке на эту тему. Итак, вот что я тебе скажу: если ты ненадолго пообедаешь с нами, отдохнешь от всех этих исследований, то потом я вернусь с тобой и отвечу на любые твои вопросы. Это избавит тебя от необходимости листать книгу за книгой, чтобы найти то, что ты ищешь. Хорошее предложение?

Судя по выражению лица, Эйвен ни за что не собирался принимать оправдания. Он действительно хотел провести с ней время, каким бы безумным это ни казалось. Так что она вполне может воспользоваться его предложением.

— Полагаю, я могла бы сделать небольшой перерыв, — сказала Алекс, отбрасывая все мысли о запрещенных ритуалах, когда встала. — Но предупреждаю, я ожидаю качественных ответов, когда мы вернемся сюда.

— Даю тебе слово, — сказал Эйвен, понизив голос, чтобы закончить, — я буду весь твой.

Глава 25

Несколько часов спустя Алекс снова была в библиотеке одна. Верный слову Эйвен, после непринужденного и, по общему признанию, веселого обеда с ним и Нийксом принц вернул Алекс во дворец и провел вторую половину дня, отвечая на ее вопросы. По большей части, ей было любопытно, наконец, узнать что-нибудь об упоминании, которое она слышала только вскользь — Тиа Аурас.

К сожалению, несмотря на обширные познания Эйвена по истории, он не смог ей сильно помочь, потому что сам очень мало знал о мире, из которого произошел его народ.

Сначала Алекс с трудом в это поверила, принц был уверен, что у меярин есть длинная история о том, как они прибыли в Медору… и почему. Но разочарование Эйвена стало очевидным, когда он признался, что хотел бы знать больше. По-видимому, все записи, относящиеся к тому времени, когда его раса была изгнана из Тиа Аурас, передавались только из уст в уста и хранились как тщательно охраняемые секреты, известные только самым древним из меярин.

Одновременно очарованная и разочарованная, Алекс все же сумела научиться хотя бы нескольким вещам у Эйвена. Например, как меярины ссылались на «звезды» и «свет» как на словесные восклицания, потому что, хотя они и не придерживались высшей религиозной веры как таковой, они признавали высшую силу света и его способность пробиваться сквозь тьму. Даже после объяснения Эйвена Алекс не была до конца уверена, говорил ли он фигурально или нет.

Она также была удивлена, узнав, что Библиотека — Сорайя де ла Торра — была построена Тиа Ауранс. Или, возможно, как и меярины, она была родом из Тиа Аурас. Эйвен был немного скептичен в отношении того, какая версия была правдой, снова утверждая, что его потусторонняя история ограничена. Но в любом случае, Библиотека Легенд была также известна под вторым именем на лирическом языке Тиа Ауранс: Tu'eh L'randae ess Relana. Эйвен перевел это как «Каскад света», но благодаря Ксираксусу, который, по-видимому, свободно говорил на Тиа Ауранс, Алекс внутренне исправила название, чтобы оно на самом деле означало «Фонтан жизни». Независимо от того, что было более точным, ни то, ни другое не имело смысла для Алекс, поскольку Библиотека не была текущим источником воды, света или жизни. Даже первое название Тиа Ауранс для нее — «Свет миров» — не подходило. Но, эй, кто она такая, чтобы судить? До тех пор, пока Библиотека продолжала оставаться библиотекой и внезапно не превратилась в реку, она была в порядке, называя ее так, как они хотели.

Последнее, о чем Эйвен смог предоставить какую-либо информацию, был клинок Аэнара. Опять же, его знания были досадно ограничены, рассказывая ей почти то же самое, что и Рока; что клинок был изготовлен Тиа Ауранс и известен под многими разными названиями. Он также предположил, что, когда тот исчез из поля зрения, меч, скорее всего, исчез в абрассе, выжидая своего часа, пока его не призовут обратно из Пустоты. Чего принц не мог ей сказать, так это как он на самом деле работает, или почему меч был связан с ней с самого начала. Он также не смог объяснить, как меч может изменять размер по желанию.

Что касается его нового огненного развития, Эйвен предположил, как и Рока, что это было связано с ее ваэлианой с Ксираксусом. Когда принц попросил подержать Аэнару, чтобы проверить, прав ли он, Алекс чуть не разразилась крапивницей, но она не могла точно сказать: «Ни за что, Хосе!» и в бешенстве выбежать из комнаты. Поэтому она осторожно передала ему рукоять за кончики пальцев, стараясь, чтобы пламя не обожгло его. В тот момент, когда он взял его в руки, огонь исчез… но Аэнара этого не сделал. Нервничая по целому ряду причин, Алекс сочинила какую-то шутливую речь о том, что он украл конфету у ребенка, и со смехом попросила вернуть ее «красивый меч». Он просто ухмыльнулся ей и сделал, как она просила, заставив ее вздрогнуть от облегчения в тот момент, когда клинок снова оказался в ее руках и снова был выпущен в Пустоту.

У нее все еще оставалось много вопросов об Аэнаре и Тиа Ауранс, но ей оставалось только надеяться, что будущее сможет дать ей больше ответов. Возможно, если бы Кайден уже узнал что-то об оружии, она смогла бы проследить информацию до создателей Аэнары, и почему они изгнали меярин.

Это был рискованный шаг, но в прошлом у нее явно не было ответов, во всяком случае, ни один из них не дался ей легко. Конечно, она могла бы найти древнего меярина, который помнил Тиа Ауранс, но она боялась привлекать к себе слишком много внимания и решила, что лучше не допускать дальнейшего нежелательного изучения.

Независимо от ее решения прекратить исследование Тиа Ауранс, после того, как она последовала за Эйвеном на ужин, где они тихо поужинали наедине с Астофом и Ниидой, Алекс снова вернулась в библиотеку, решив, что не помешает воспользоваться всеми этими знаниями, пока может. Эйвен извинился, сказав, что ему нужно быть в другом месте, и она поняла по его многозначительному взгляду, что он отправился на встречу с другим гарсетом.

Алекс была глубоко погружена в чтение о прошлых зарегистрированных случаях известных связей с драконами — ни один из которых не происходил более тысячи лет, ни один не был заключен с кем-либо, кроме бессмертного, и ни один из них не был жив сегодня — когда, как раз когда она переворачивала страницу, рука опустилась на ее плече.

Испуганно взвизгнув, Алекс инстинктивно отреагировала и отлетела назад со стула, зашипев от боли, когда ее пальцы скользнули по краю страницы, когда она вскочила на ноги.

— Прости, Эйлия, — сказал Рока, смеясь и поднимая руки в извинении. — Я и не подозревал, что ты настолько не в себе.

— Боже, Рока! — сказала Алекс, ее адреналин подскочил. — В следующий раз пошуми!

Она потрясла в воздухе своей травмированной рукой, и, заметив ее реакцию, он спросил:

— С тобой все в порядке?

— Это просто порез от бумаги, — ответила она, отвлекаясь на попытки убедить свои нервы успокоиться после испуга. — Это звучит неубедительно, но иногда они причиняют боль хуже, чем колотые раны.

— Я действительно не хотел напугать тебя, — сказал Рока, полный раскаяния. — Дай мне посмотреть на порез.

— На самом деле, я просто веду себя как слабачка, — сказала она, поворачивая палец. — Видишь? Это всего лишь царапина. Просто чертовски больно.

Это было признаком того, насколько сильно она не подумала, что даже когда Рока нахмурился, она все еще не осознавала катастрофической чудовищности того, что только что сделала.

Прежде чем Алекс смогла предложить больше утешения внезапно пораженному меярину, его рука метнулась вперед, чтобы схватить ее за запястье, удерживая руку на месте.

— Рока, что… — Она замолчала, когда его взгляд переместился с ее пальца на ее лицо, и она прочла там эмоции: Замешательство. Страх. Гнев.

Алекс снова посмотрела на свою руку и громко ахнула, когда запоздалое понимание нахлынуло на нее. Она яростно выдернула руку из его хватки и крепко сжала пальцы, скрывая крошечную каплю красной — очень красной — крови от посторонних глаз. Но было слишком поздно; ущерб был нанесен.

— Рока, — прошептала она, чувствуя, как бледнеет ее лицо. — Рока, пожалуйста. Я могу… я могу объяснить.

Его взгляд стал диким.

— Что это за обман?

— Просто… просто дай мне секунду и выслушай меня, — молила Алекс.

Рока начал пятиться от нее, но она быстро последовала за ним.

— Это неправильно, — сказал он тихим, испуганным голосом. — Я… Ты… — Он перестал отступать и сделал прерывистый вдох. — Ты — меярин… я сражался с тобой как меярином! Ты связана узами с драконом и можешь призвать Валиспас, и все же… твоя кровь… Как это может быть?

— Рока, пожалуйста, — настойчиво повторила Алекс. — Просто послушай, я…

Лицо принца потемнело, когда взгляд остановился на ее все еще сжатой в кулак руке, предательство отразилось в его глазах.

— Ты солгала мне. Ты солгала всем нам. Ты… Ты одна из них, не так ли?

— Рока…

— Ответь мне!

Услышав его рев, Алекс испуганно подпрыгнула, ее пальцы автоматически разжались, позволяя его взгляду переместить я на маленькое красное пятне на кончике ее указательного пальца.

Ярость, пылающая в его глазах, заставила Алекс задрожать, когда по ее нервным окончаниям пробежали электрические разряды, настолько острым было ее чувство страха. Она не знала, что делать; она не знала, как реагировать перед лицом его гнева, перед лицом своего обмана. Она произнесла его имя одними губами, не в силах произнести ни звука, чтобы сформировать ответ, и что-то в нем щелкнуло, заставив его отшатнуться от нее. Она протянула руку, чтобы остановить его, но было слишком поздно. Он активировал Валиспас и исчез, ни разу не оглянувшись.

Сильно дрожа, Алекс отреагировала инстинктивно. Она знала, что была слишком расстроена, чтобы даже думать о том, чтобы быть достаточно спокойной, чтобы настроиться на свои способности меярина и вызвать Валиспас, поэтому она сделала единственное, что могла. Она убежала.

Пробегая по дворцу, проносясь мимо испуганных меярин, идущих по своим делам, Алекс была слепа ко всему, поскольку бежала так быстро, как только могли нести ее ноги.

«Алекс! Что случилось?»

Ее шаги замедлились, когда Ксираксус закричал в ее сознании, его голос был полон беспокойства, когда он заметил ее страх. Едва удерживаясь от того, чтобы не споткнуться о собственные ноги, она продолжила свой безумный бег по коридорам и винтовым лестницам, отвечая ему, когда летела по дворцу.

«Ксира, я была такой глупой! — плакала она. — Мне нужно убираться отсюда!»

«Где ты?»

С колотящимся сердцем и тяжело дыша от страха, она ответила:

«Почти вернулась в комнату».

«Я уже в пути».

Это было все, что он сказал. Он шел за ней, без вопросов, без колебаний.

Почти теряя голову от вихря эмоций, Алекс мчалась по коридорам, проклиная громадность дворца меярин и свою ограниченную человеческую скорость. Не имея возможности воспользоваться Валиспасом, добраться куда-либо в спешке было непросто, но Алекс все равно добралась до своей комнаты в рекордно короткие сроки, распахнув дверь и захлопнув ее за собой. Она резко остановилась и застыла на месте, настолько напуганная, что не могла собраться с мыслями о том, что делать дальше.

Массивная тень заслонила сияние города в лунном свете, за которым быстро последовал глухой удар, когда Ксираксус резко приземлился на край балкона, его массивное туловище едва смогло удержаться на ногах. Увидев дракона, с черной чешуей, тающей в ночи, и его встревоженными глазами, ярко сияющими в темноте, Алекс не колебалась. Она бросилась прямо к нему, сделав прыжок с разбега, чтобы вскарабкаться на него.

В тот момент, когда она оказалась в безопасности, крепко вцепившись руками в основание его шеи, она закричала:

— Давай, давай, давай!

Ему не нужно было больше никакого поощрения, чтобы оторвать свое тело от спиральной башни, свободно падая, пока его крылья не поймали поток ветра и не подняли их обратно в воздухе.

Только когда сияющий город оказался далеко внизу, Алекс начала немного успокаиваться, дрожь, пробегавшая по ее телу, ослабевала по мере того, как расстояние между ней и Рока увеличивалось.

«Покажи мне, Алекс», — мягко сказал Ксираксус, поднимая их все выше и выше в ночное небо.

Каким-то образом он, должно быть, знал, что невозможно выразить словами, поэтому она сделала, как он просил, и отправила ему свое воспоминание с Рока, все еще не веря в свою беспечность. В течение десяти дней ей удавалось избегать спарринга с ним, чтобы не дать ему случайно пролить ее кровь… и вот так все закончилось. Она не могла поверить, что из всех вещей, выдавших ее смертность, виноват был крошечный порез бумагой.

«Я такая дура, — горестно сказала Алекс Ксираксусу. — Не могу поверить, как я это допустила! "

«С тобой все будет в порядке, — сказал он ей. — Я обещаю, все будет хорошо».

Она не поверила ему, но позволила себе раствориться в ощущениях полета, когда его мощные крылья благополучно несли ее по небу. Они поднимались все выше и выше, пока не прорвались сквозь скопление облаков в чистый воздух над головой. Алекс восхитилась звездным простором, простиравшимся до самого горизонта, и глубоко вздохнула с облегчением, снова увидев плавучие острова Драэкоры, на этот раз залитые лунным светом.

«Я и не подозревала, что ты так близко к Мейе», — сказала Алекс, пытаясь отвлечься от Рока и того, что он, вероятно, делал прямо сейчас; с кем он, вероятно, разговаривал.

«Мы почти прямо над городом, — подтвердил Ксираксус. — Но наши земли слишком высоко, чтобы даже бессмертные глаза могли видеть с земли».

Описав дугу, дракон направился прямо к одному из небольших островов, расположенных в стороне. Издалека Алекс могла видеть, что одна половина земли была окаймлена полукруглым кольцом заснеженных гор, у подножия которых остальная земля простиралась в то, что выглядело как разноцветная светящаяся долина. Когда они приземлились в центре острова, она была в восторге, обнаружив, что находится в окружении холмистых пастбищ, полных ярких, биолюминесцентных полевых цветов.

— Как красиво, — воскликнула она, соскальзывая с Ксираксуса в фосфоресцирующие цветы. Некоторые из них доходили ей до лодыжек, другие поднимались на стеблях выше бедер, но все они были невообразимо волшебными.

— Я подумал, что тебе здесь может понравиться, — сказал Ксираксус, поджимая под себя задние лапы и ложась торсом на дно долины, раздавливая цветы своим весом. Калейдоскопическое сияние отражалось от его темной шкуры, создавая осколки света, которые сверкали, как блестки.

Вдыхая сладкий аромат цветов, Алекс заставила себя расслабиться, окинула блуждающим взглядом сказочный луг и села, скрестив ноги, перед своим драконом, освещенным радугой.

— Все, что могло пойти не так сегодня, пошло не так, — тихо призналась она, нуждаясь в том, чтобы выплеснуть все это из себя. — Во-первых, я думаю, что непреднамеренно подала Эйвену идею начать заявлять права на людей… и поверь мне, Ксира, я не хочу, чтобы это было на моей совести… а затем я пошла и выдала, что я смертная Рока, который на грани принятия решения, согласен ли он со своим братом или нет по взглядам на людей. Это нехорошо. Это все, что приходит после плохого, потому что слово «плохое» далеко не достаточно сильное, чтобы описать серьезность ситуации.

Ксираксус дал ей время выговориться, не перебивая, но когда она закончила, он сказал:

— Ты не можешь изменить то, что произошло, Алекс. Все, что ты можешь сделать, это решить, как ты на это отреагируешь.

Алекс сорвала с земли ближайший цветок и начала обрывать его светящиеся лепестки.

— Как я должна реагировать, Ксира? Что я могу сделать, чтобы исправить все это?

Он придвинул голову ближе, не сводя с нее глаз.

— Почему ты думаешь, что что-то нужно исправить?

Алекс издала невнятный звук.

— Разве ты не видел, что случилось с Рока? Или не слышал, что я сказала об Эйвене?

— Разве Айз Даега не говорила тебе, что ничто из того, что ты здесь делаешь, не изменит того, что произойдет в будущем?

Алекс открыла рот, но затем снова закрыла его, зная, что он был прав. Затем она сказала:

— Давай не будем забывать, что я все еще застряла здесь неизвестно насколько. Что я должна делать? Прятаться в Драэкоре, пока мы не уйдем?

— Позапрошлой ночью ты сказала мне, что приняла обдуманное решение остаться здесь, когда могла бы вернуться в свое время, — сказал Ксираксус. — Ты приняла это решение, не зная, с чем столкнешься за то время, что тебе отведено здесь, но уверенная, что это то место, где тебе нужно быть. Я прав?

Алекс неохотно промычала в знак согласия.

— Ты не можешь изменить то, что произошло с Рока и Эйвеном сегодня, — повторил Ксираксус, — но ты, возможно, захочешь рассмотреть возможность того, что события развивались именно так, как они должны были.

Покачав головой, Алекс сказала:

— Звучит так, будто ты предполагаешь, что происходящее здесь предопределено, как будто все, что я делаю, — это следую судьбе, уже уготованной мне, слепо иду по пути, не имея никакого права голоса в этом вопросе. Но я не могу с этим смириться.

— Почему бы и нет?

— Потому что это подразумевает, что я не властна над своей жизнью.

Дракон громыхнул от смеха.

Нахмурившись, она спросила:

— Что в этом смешного?

— Алекс, — сказал он, — ты застряла в прошлом, где твои действия влияют на будущее, но не меняют его. Это означает, что все, что ты здесь делаешь, уже было сделано здесь… тобой. — Он снова рассмеялся. — Мне жаль, что я тот, кто говорит тебе, но прямо сейчас, прямо здесь, у тебя нет никакой власти выбирать, что произойдет. Или, скорее, ты это делаешь, но сила выбора, которая у тебя есть, все равно приведет к тому будущему, которое ты знаешь. Ничто из того, что ты можешь сделать, не изменит этого, так что тебе лучше смириться со своим отсутствием контроля и попытаться найти в этом хоть какое-то утешение.

Его слова, хотя и расстраивали, имели смысл. Это, и его рассуждения также совпадали с рассуждениями Леди Тайн. Но Алекс ненавидела мысль о том, что она может быть ответственна за боль, которую Эйвен принесет в будущем. Она уже дала ему название для его печально известной группы убийц и дала ему повод задуматься о ритуале Требования жизни; что еще она собиралась делать? И как бы он отреагировал, если бы Рока проболталась о том, что она смертная?

— Это такой кошмар, — простонала Алекс, падая обратно на цветы и глядя в усыпанное звездами небо. От свежего воздуха ее тело покрылось гусиной кожей, но она почти не чувствовала холода, главным образом потому, что ее внутренности все еще были такими же холодными после всего, что произошло.

— Кошмар или нет, ты знаешь, что тебе нужно делать, — сказал Ксираксус, слегка подтолкнув ее ногу мордой.

— Я должна вернуться, — сказал Алекс мягким тоном. — Я знаю это. Я знаю, что должна встретиться с Рока лицом к лицу и все объяснить. Это просто… — Она прервалась на тяжелый вздох, прежде чем закончить: — Мы можем просто остаться здесь еще на несколько минут?

Мягким голосом Ксираксус ответил:

— Мы можем оставаться столько, сколько тебе нужно.

Глава 26

Это могло занять минуты, а могло и часы, но, в конце концов, Алекс решила, что готова встретиться лицом к лицу с тем, что может ждать ее во дворце.

Она была рада тому времени, которое смогла провести с Ксираксусом, благодарна за его поддержку и тихий совет. Но она знала, что не сможет избегать Рока вечно. И действительно, как только дракон приземлился на ее балконе, Алекс обнаружила, что ей не придется долго ждать страшной конфронтации.

«С тобой все будет в порядке, если я оставлю тебя?» — спросил Ксираксус, и они оба заметили принца меярина, сидящего на ее кровати, сгорбившись и обхватившего голову руками, его поза говорила о многом.

Алекс хотела попросить Ксираксуса остаться — или снова отвезти ее в очаровательную долину — но она знала, что любой из этих вариантов только ухудшит ситуацию

«Со мной все будет в порядке, — сказала она ему, надеясь, что это правда. — Но, может быть, держись поближе, на всякий случай.»

«Я всего в нескольких минутах полета», — пообещал он, уткнувшись в нее своей большой головой, прежде чем взмыть в воздух.

Глубоко вздохнув, Алекс нерешительно вошла в свою комнату, не отрывая взгляда от своих ног, даже когда чувствовала, что Рока следит за каждым ее движением. Сияние, исходившее от города, проникало внутрь, и это в сочетании с горящими в очаге Мироксом давало достаточно света, чтобы она могла видеть, но только немного. И все же Рока не хлопнул в ладоши, чтобы сделать комнату ярче.

Остановившись всего в нескольких шагах от него, Алекс обхватила себя руками, судорожно сглотнула и нашла в себе мужество встретиться с ним взглядом. Она ожидала найти там те же эмоции, что и раньше — замешательство, страх, гнев. Но его лицо было настороженным, из-за чего его невозможно было прочесть.

Когда Рока наконец заговорил, его тихие слова звучали так, словно их выкрикивали, настолько напряженной была атмосфера.

— Я не был уверен, что ты вернешься.

Так же тихо Алекс призналась:

— Я тоже не была уверена, что собираюсь это сделать.

Ей было бы намного легче переждать оставшиеся дни в Драэкоре с Ксираксусом, но это не означало, что это было бы правильно.

— Почему ты это сделала?

Пара простых слов от Рока, и Алекс изо всех сил пыталась найти ответ.

— По многим причинам, — сказала она. — В основном потому, что это то место, где мне нужно быть.

Тени высветили момент, когда он сжал челюсти, а также когда он заставил свои мышцы расслабиться.

— Прости, Эйлия.

Тело Алекс содрогнулось от его извинений, настолько она была удивлена, услышав тихие слова из его уст.

— Простить? За что ты можешь извиняться?

Его ответ был столь же мгновенным, сколь и уверенным.

— Мне не следовало так на тебя набрасываться. Я должен был позволить тебе все объяснить. Я… Ты застала меня врасплох, но это не оправдание моей реакции. Я мог бы справиться с этим гораздо лучше.

Качая головой все время, пока он говорил, Алекс сказала:

— Ты шутишь? Ты только что узнал… то, что ты только что узнал. Твоя реакция была оправданной.

Мгновение он внимательно смотрел на нее, казалось, принимая решение. И похлопал по месту рядом с собой на кровати, жестом приглашая ее сесть.

— Я готов выслушать тебя сейчас, — сказал он, — если ты все еще готова объяснить.

Это было одно из тех приглашений, которые не совсем были приглашением. Но все же она была благодарна за иллюзию выбора, поэтому изобразила самую слабую улыбку благодарности, на которую была способна, и села рядом с ним.

Не зная, с чего начать, но полагая, что, поскольку кошка уже вылезла из мешка, она может с таким же успехом отправить котят восвояси, Алекс решила выложить все это за него.

— Итак, вот в чем дело, — сказала она, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы другие уши меярин не могли услышать. — Я не просто человек, я еще и из будущего. — Она поклялась, что действительно чувствовала, как тело Рока напряглось рядом с ней, поэтому поспешила дальше, пока не струсила. — Я была на своем Варрунгарде, когда ряд событий привел к тому, что меня случайно затянуло в абрассу с Ксираксусом — наследником Дракоры. Поскольку смертные не могут выжить в Пустоте, ему пришлось создать со мной связь ваэлиану, чтобы сохранить мне жизнь, но мы все равно разделились, выйдя с этого конца… вот почему, когда я проснулась здесь, и никто из вас меня не узнал, я немного испугалась. — И упала с балкона здания, это Алекс решила не упоминать. — Из-за моей… связи с Мейей в будущем, когда Леди Та… эм, Айз Даега встретила меня в Драэкоре, чтобы объяснить несколько вещей, она сказала, что для меня будет лучше провести время здесь, в городе, пока Ксира не сможет вернуть меня в будущее, что произойдет следующим образом как только у него хватит сил снова открыть абрассу, где-нибудь в ближайшие пару недель. Остальное ты уже знаешь… Айз Даега привезла меня прямо из Драэкоры во дворец, где вы все согласились принять меня и обучить обычаям вашего народа.

Алекс подумала, что хорошо сделала, что так кратко изложила основные моменты, но когда она набралась смелости посмотреть на Рока, то испугалась, что, возможно, рассказала ему слишком много и слишком быстро. Действительно, она задавалась вопросом, не перестал ли он дышать, настолько неподвижным он казался.

— Э, Рока? — позвала она. — Ты все еще со мной?

— Я здесь, в комнате, — ответил он напряженным голосом. — Но это все, что я могу сказать.

«Ладненько», — подумала Алекс, решив, что, возможно, ей следует дать ему минутку.

Глубоко вдохнув через нос, Рока, в конце концов, собрался с мыслями настолько, чтобы заговорить. К сожалению, то, что он спросил, было единственной вещью, на которую Алекс не решалась ответить.

— Как ты можешь быть человеком, но при этом быть в состоянии призвать Валиспас и сражаться с силой и ловкостью меярин? — спросил он. — Не говоря уже о том, зачем тебе понадобился Варрунгард, если ты смертная? Я предполагаю, что в твоем будущем, — в его голосе звучало недоверие, просто сказав это, и Алекс могла понять, — испытание все еще используется, чтобы решить, кто станет Зелторой? Но как человек вообще может быть принят в элитную гвардию?

Решив сначала ответить на самую простую часть, Алекс сказала:

— Я была на Варрунгарде не для того, чтобы пробоваться на роль охранника. Это было больше для того, чтобы проверить мое… меяринство.

С сомнением в голосе он повторил:

— Твое меяринство?

Теребя нитку на одеяле рядом с собой, Алекс тихо спросила:

— Ты кому-нибудь рассказал, Рока? Я имею в виду, о том, что произошло сегодня.

Последовала пауза, прежде чем он ответил:

— Никому, Эйлия. После того, как я прочистил мозги, то решил подождать, чтобы сначала выслушать тебя.

Алекс кивнула, надеясь, что так оно и будет, но с трудом веря в свою удачу.

— Если я отвечу на твой вопрос, ты должен пообещать, ты должен поклясться, что то, что я тебе скажу, не пойдет дальше нас.

Она смотрела на свои дрожащие пальцы, но когда Рока взял ее за подбородок и повернул лицом к себе, она не сопротивлялась его нежному прикосновению.

Его глаза не отрывались от ее глаз, когда он сказал:

— Я клянусь звездами, что сохраню все секреты, которые ты мне доверишь.

Закусив губу, Алекс посмотрела на его открытое, честное выражение лица и разжала левую руку, показывая ему свой шрам.

— В будущем… очень плохой меярин делает… очень плохие вещи. — Боже, я отстой в этом, подумала Алекс, морщась от ее неубедительного предложения, но все равно продолжая. — Этому меярину кое-что было нужно от меня, но я не хотела помогать, поэтому он — или она — применили ко мне Менаду дэ Лоранса, заявив, что моя воля принадлежит им.

Реакция Роки была яростной, когда ужас отразился на его лице.

— Но ты же смертная!

— Так и есть, — подтвердила Алекс.

— И предполагается, что ритуалы кровного родства запрещены под страхом смерти, — продолжил Рока. — Или… изменится это в будущем?

— Нет, ритуал Требования все еще очень запрещен, — твердо сказала Алекс. — Но этот меярин больше не живет по законам Мейи. Они… изгои, я полагаю, вы могли бы так сказать. Ни перед кем не отчитывающийся и не заботящийся о добре и зле. — Она позволила этому осмыслиться и сказала: — И не имело значения, что я была смертной. Они начали практиковать ритуал на других людях моего вида задолго до моего времени.

— На других? — Рока сглотнул. — Ты не имеешь в виду?..

— Я не единственная смертная, с которым связан этот меярин, — ответила Алекс. — Они активно искали одаренных людей, людей, для которых твой дед создал Акарнаю, потому что с контролем над смертными приходит контроль над их дарами.

— Но почему? — ошеломленно спросил Рока. — Что может побудить кого-либо сделать что-то настолько злое по своей сути?

— Насколько я понимаю, — сказала Алекс, очень осторожно подбирая слова, — они думали, что поступают правильно. По крайней мере, сначала. Теперь я не думаю, что им все равно. Теперь все это делается во имя мести.

Лицо Рока стало таким бледным, что даже тени не могли скрыть его ужаса.

— Если этот меярин такой злобный, как ты заставила его освободить тебя от уз? Я знаю, что ты не была бы здесь, свободно рассказывая мне все это, если бы на тебя все еще претендовали.

— Нет, я больше не связана, — подтвердила Алекс, отвечая на его невысказанный вопрос. — Но меярин не отпустил меня добровольно. На самом деле, я даже не знала, что кто-то может быть освобожден от Менады дае Лоранса до недавнего времени. Но я надеюсь… я надеюсь, что теперь, когда я это знаю, я смогу найти способ освободить некоторых других связанных людей, когда вернусь в свое время.

— Но если тот, кто претендовал на тебя, не освободил тебя, тогда как…

— Я одаренная, — перебила Алекс. — Я студентка в Акарнае. Я не знала этого, когда надо мной проводили ритуал, но оказалось, что у меня сверхъестественная сила воли. Мой дар сработал, когда я была под влиянием Требования, позволив моей силе воли разорвать связь между нами.

Голосом, полным благоговения, Рока сказал:

— Я никогда не слышал о таком.

— Поверь мне, ты не единственный, — сказала Алекс несколько сухо. — Но окольным путем я пытаюсь объяснить, что что-то во мне изменилось, когда связь была разорвана. Каким-то образом я в конечном итоге впитала характеристики меярина, которые, несмотря на то, что на меня больше не претендуют, мне все же удалось сохранить.

Рока издал задумчивый звук.

— Держу пари, это потому, что тебя освободили не по своей воле.

— Прости?

— От связи, — уточнил он. — Из отчетов, которые я читал, всякий раз, когда заявленный меярин был добровольно освобожден их целителем, власть ритуала мгновенно покидала их. Но поскольку это звучит так, как будто ты разрушила свою связь одной лишь силой воли, жизненная сила, которая требовала тебя, оставила после себя след. Почти как разница между тем, чтобы аккуратно разрезать кусок ткани, а не рвать его и оставлять потертые края.

— Ты называешь меня потертым краем, Рока? — спросила Алекс с легкой улыбкой на лице.

Его ответная улыбка была короткой, но она определенно увидела ее вспышку.

— Не тебя лично, Эйлия, а влияние меяринской крови, которая была в твоих венах.

— Как ни странно, у нас с тобой уже был подобный разговор об этом раньше, хотя тогда ни один из нас не связывал его с частью «добровольно освобожденный». Тем не менее, приятно понимать, что, возможно, именно поэтому способности меярин остались со мной.

Пока она говорила, Рока, казалось, выдохнул рядом с ней.

— Что? — встревоженно спросила она.

— Ничего, — быстро сказал он. — Я просто испытываю облегчение. Это первый раз, когда ты упомянула меня в будущем. Я волновался…

— Что ты мертв? — догадалась Алекс.

Он издал испуганный смешок.

— Нет. Я беспокоился, что, возможно, я был отверженным меярином, Требующим смертных.

Настала очередь Алекс застыть в шоке.

— Почему ты так говоришь?

Его плечи поднимались и опускались.

— Очень немногие люди теперь имеют доступ к знаниям о том, как исполнять Менада дае Лоранса. Я один из них. Ты не можешь винить меня за беспокойство.

Глядя на него с нескрываемым недоверием, Алекс спросила:

— Ты действительно думаешь, что я сидела бы здесь с тобой, если бы твое будущее «я» сделало все это со мной?

Во всяком случае, облегчение Рока только росло.

— Предполагаю, что, поскольку ты так дружелюбна с остальными, никто из них тоже не виноват, — сделал он неверный вывод.

— Как насчет того, чтобы ты перестал пытаться угадать, кто бы это мог быть, — сказала Алекс, ее тон говорил о том, что это было не просто предложение.

— Ты права, мне очень жаль, — поспешно извинился он. — Давай вернемся к твоим способностям меярина. Это из-за них Айз Даега хотела, чтобы ты осталась в Мейе? Чтобы мы могли научить тебя, как ими пользоваться?

Алекс кивнула, испытывая облегчение от того, что он смог прийти к такому выводу самостоятельно.

— Изменения во мне относительно новы, — сказала она ему. — В мое время ты только собирался начать тренировать меня; думаю, ты мог бы сказать, что учил меня быть меярином.

— Я так понимаю, для тебя это неестественно?

— Мне приходится очень сильно концентрироваться, — призналась Алекс.

— В тот первый день, когда ты была здесь, и мы спарринговали, — задумчиво произнес Рока, его глаза были расфокусированы. — Тебе нужно было время, прежде чем мы могли сразиться.

— Мне нужно было время, иначе ты, вероятно, убил бы меня, — многозначительно ответила Алекс. — Каждый раз, когда я вызываю Валиспас или делаю какой-нибудь глупый трюк, например, прыгаю с водопада, я должна сначала сосредоточиться, чтобы запустить кровь в моих венах. Я должна остановиться, прислушаться и подышать, пока это как бы… не перейдет от человеческого к меяринскому. — Она покачала головой, глядя на себя. — Это звучит странно, я знаю, что это так. Но я не знаю, как еще это объяснить.

— Должен ли я спросить, почему тебе нужно обладать силой и навыками бессмертного? Почему тебе нужно двигаться и сражаться, как одному из нашей расы?

Стараясь говорить небрежным тоном, когда она чувствовала что-то иное, Алекс скривила губы и пошутила:

— Кто-то должен держать вас, сумасшедших меярин, в узде.

Было ясно, что принц видел ее поступок насквозь, но он не давил на нее, вероятно, догадываясь, что в этом замешан злонамеренный меярин из будущего.

— Ну, думаю, тогда есть только одна вещь, которую мы можем сделать, — сказал он вместо этого.

Алекс вопросительно подняла брови.

— Мы должны выполнить то, о чем просила Айз Даега, — сказал Рока, — и научить тебя, как быть меярином.

Не совсем уверенная, что это хорошая идея, Алекс начала спорить:

— Рока…

— Правильно ли я предполагаю, что во время нашего первого спарринга ты запаниковала, опасаясь, что я могу пустить тебе кровь?

Она медленно кивнула.

— И именно поэтому ты с тех пор избегаешь боев со мной?

— Ты можешь винить меня?

Он слегка усмехнулся, и она почувствовала, как тяжесть спала с ее груди от этого искреннего звука. Он не принуждал ее к этому ради ее же блага. Он был просто… Рока.

— Нет, Эйлия, я не могу винить тебя, учитывая, как я отреагировал сегодня утром.

— Насчет этого…

Поспешив заверить ее, он сказал:

— Я никому не скажу, я дал тебе слово.

— Дело не в этом, — сказала Алекс, хотя она определенно почувствовала облегчение. — Это просто… Ты, эм, в порядке? Я имею в виду, что лгала тебе последние десять дней. И мой секрет — это не что-то маленькое. Я смертная, Рока. Я человек. Это как… Это все равно что купить домашнюю собаку и, придя домой, обнаружить, что на самом деле это кошка, переодетая щенком. Никто не хочет иметь кошку, замаскированную под щенка. Большинство людей даже не хотят иметь кошку, которая выглядит как кошка!

К счастью, Рока предпочел проигнорировать ее странную аналогию и сосредоточился на том, что было более важным.

— Я не знаю, кто ты, Эйлия, — сказал он, поднимая ее руку и глядя на ее шрам, затем скользнул взглядом по ее предплечью, показывая сияние ее связи с Ксираксусом. — Но человек, меярин, драэкоран или кто-то еще, мне все равно. Айз Даега не попросила бы нас помочь тебе без причины, и теперь, когда я знаю правду, тебе больше не нужно прятаться… не от меня. Я буду тренировать тебя здесь, точно так же, как я бы делал это в будущем. — Он задумчиво поджал губы и изменил времена: — Точно так же, как я уверен, что буду делать в будущем.

Ее глаза наполнились слезами, и Алекс пришлось моргнуть, чтобы сдержать слезы благодарности.

— Рока, то, что ты предлагаешь… Ты не знаешь…

— Это важно? — он прервал ее. — Ты учишься контролировать свои способности меярина?

— Очень, — тихо ответила Алекс.

— Тогда это все, что имеет значение. Больше мне ничего не нужно знать.

Со спокойной решимостью он поднялся, протягивая Алекс руку.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Ну, тогда давай, — сказал он, жестом предлагая ей принять ее. — Ты сказала, что вернешься в будущее, как только твой дракон сможет справиться. У нас нет времени, чтобы тратить его впустую.

Глаза Алекс расширились, когда она догадалась:

— Ты хочешь начать мое обучение прямо сейчас? Уже за полночь!

— Ты устала? — Рока мгновенно вернулся.

— Ну… нет, — призналась Алекс. На самом деле, она была переполнена адреналином после событий вечера.

Рока ухмыльнулся.

— Тогда чего же ты ждешь? Давай посмотрим, сможем ли мы превратить смертного в меярина. Ты со мной?

Переведя взгляд с его раскрытых пальцев на его блестящие глаза и прочитав в них вызов, Алекс глубоко вздохнула и сказала:

— Да, Рока. Я с тобой.

Глава 27

Если бы Алекс думала о часах спарринга с Рока каждый… каждый… день… если бы он превратил ее в боевую машину меярин, она была бы неправа. Очень, очень неправа. Правда заключалась в том, что, как бы она ни ценила его наставления и как бы многому ни училась у него, на самом деле она не чувствовала, что у нее что-то получается. И как бы тяжело ни было это признать, это было из-за Рока.

Проще говоря, он нянчился с ней. Ей казалось, что каждый раз, когда они сражались, он ходил вокруг нее по яичной скорлупе, мучительно осознавая ее смертность. Каждое его движение, каждая атака, каждое движение тщательно контролировались, чтобы не нанести даже малейшего синяка. Алекс не была уверена, это из-за того, что Рока был намного моложе, или потому, что он провел так мало времени среди смертных и не хотел случайно причинить ей вред, но в любом случае, следующие семь дней «тренировок» принесли ей гораздо меньше пользы, чем ей хотелось бы.

Большая часть проблемы заключалась в том, что он придерживался мнения, что ей нужно время, чтобы «разогреться» и познакомиться со своими способностями меярин, прежде чем он будет готов открыто напасть на нее. Она, однако, утверждала, что в ситуации жизни и смерти не будет никакого разминки, и это то, к чему ей нужно было готовиться. Она даже упомянула, что в будущем он сражался с ней с завязанными глазами — и в полном вооружении — в первый раз, когда они встретились, просто чтобы доказать, что она способна сражаться как меярин.

Излишне говорить, что Рока был в ужасе, услышав, что он напал на «беспомощного смертного» таким образом.

Алекс не разговаривала с ним в течение дня после этого замечания, хотя она почувствовала себя лучше после того, как бросила деревянный тренировочный меч ему в голову. Не имело значения, что он рефлекторно вовремя пригнулся; ее действие все равно было катарсисом.

Помимо растущего разочарования из-за отсутствия прогресса, неделя Алекс не была полностью списана со счетов. Благодаря всем часам, которые она проводила в спаррингах с Рока — независимо от того, насколько простыми были эти попытки борьбы — она использовала свои способности меярин чаще, чем когда-либо прежде, что означало, что теперь они стали более естественными для нее. Все еще требовалось время, чтобы «войти в зону», как она это называла, но с каждой попыткой она становилась заметно быстрее.

Несмотря на это, после целой недели тренировок Алекс не чувствовала себя ни комфортно, ни уверенно в своей способности получить доступ к крови Эйвена в своих венах, и это было по-королевски отстойно.

Итак, чтобы отвлечься от своего улиткоподобного улучшения, Алекс проводила свободное время с Кией, Эйвеном и Нийксом. Рока тоже, когда он был свободен, хотя, поскольку гарсет становился все более заметным на улицах города, принц был занят больше, чем когда-либо, пытаясь играть роль миротворца с повстанцами и помешать Астофу признать причастность Эйвена.

Алекс не знала, почему Рока беспокоился, поскольку была уверена, что король должен знать, что его младший сын был, по крайней мере, чуть ли не лидером антисмертных. Но она восхищалась преданностью Рока сохранению своей семьи в неприкосновенности и решила, что лучше позволить ему оставаться преданным как можно дольше, прежде чем весь ад обрушится на Дом Далмарта.

Хорошей новостью было то, что катастрофа не разразится в ближайшее время. День, когда исчезли Рока и Кия, оказался тем, что они посетили правящие человеческие монархии Медоры — в настоящее время их было четыре — чтобы попросить их воздержаться от посещения Мейи, пока политический климат не успокоится. Торговое соглашение все еще действовало, но пока антисмертная пропаганда не утихнет, все обмены товарами будут происходить за пределами города на земле людей.

Поскольку в «пересказе истории от Д.К.» утверждалось, что резня Эйвена произошла перед дворцом меярин в следующий раз, когда торговая группа людей посетила его, Алекс была благодарна за то, что ей, по крайней мере, не придется быть свидетелем этого за то короткое время, что у нее осталось в прошлом.

Что касается самого Эйвена, то он был всегда рядом с Алекс на протяжении последней недели. После ее ежедневных завтраков с королевой — встреч, которыми Ниида, казалось, особенно дорожила, — независимо от того, где была Алекс и что она делала, Эйвен всегда искал ее рядом на обеде. В большинстве случаев к ним присоединялся кто-нибудь еще: Нийкс, Кия или Рока, если он мог это сделать. Иногда всем троим удавалось прийти вместе, и это были те обеды, которые Алекс любила больше всего. Она все еще тосковала по дому, по тем, кого оставила в будущем, но были моменты, когда она так сильно смеялась над выходками своих друзей-меяринов, что чуть не плакала — особенно когда попытки Нийкса быть вежливым были сокрушены неумолимым остроумием Эйвена. Затем произошло не менее веселое развитие событий между Рокой и Кией, которое стало только более заметным после их однодневной поездки по Медоре. Парочка стала так же неуклюжа, как противоположные магниты: Алекс была уверена, что между ними что-то произошло. Не то чтобы они когда-нибудь сказали ей. Тем не менее, Рока оценивающе посмотрел на Алекс в первый раз, когда она приставала к нему с расспросами о деталях, и девушка поспешно отступила, поняв, что, поскольку он теперь знал, что она из будущего, он, вероятно, сложил кусочки пазлов вместе.

За исключением этого конкретного момента «упс», остальная часть ее недели вне тренировок прошла довольно спокойно, если не считать таинственного исчезновения Нийкса три дня назад. Когда Алекс спросила о его местонахождении, выдавая свое беспокойство за простое любопытство, Эйвен заверил ее, что его друг отправился на охоту в лес и скоро вернется. По-видимому, это было то, что часто делал Нийкс, исчезая только для того, чтобы позже вернуться со своей добычей, точно так же, как кошка оставляет мышь на пороге своего хозяина.

Алекс усмехнулась при мысли о том, как Нийкс крадется домой с грызуном в зубах. Почему-то она сомневалась, что это была та охота, которой он занимался, даже если мысленная картина была забавной.

Помимо спарринга с Рока, завтрака с Ниидой, общения с Эйвеном, Нийксом и Кией и продолжения ужина со всей королевской семьей и любыми членами совета, которые могли присутствовать, остальное время Алекс проводила, помогая организовать предстоящий фестиваль в конце лета. Она обвинила Кию в том, что та втянула ее в это, поскольку меярина утверждала, что Алекс больше не обращает внимания на ее уроки теории, так что она могла бы с таким же успехом заняться чем-нибудь полезным со своим временем. Когда Эйвен, который отвечал за организацию фестиваля, услышал это, он ухватился за идею помощи Алекс… потащив с собой и Кию, к ее большому неудовольствию.

Эйвен произнес это так, будто весь город примет участие в праздновании, заполнив дворец до отказа, пока меярины не вылились в одну массовую уличную вечеринку. Учитывая масштаб мероприятия, Алекс сначала опасалась помогать, но оказалось, что из-за решения Астофа и Нииды — в основном Нииды — в последнюю минуту закончить банкет балом-маскарадом, Эйвену нужна была вся помощь, которую он мог получить, когда дело дошло до единственной части планирование вечера, по его мнению, выходило за рамки его компетенции: мода. Все остальное было продумано, от еды до музыки и всего, что было между ними. Но когда дело дошло до одежды, которую королевская семья будет дарить всем и каждому из своих подданных для празднования, он был в растерянности и счастлив делегировать эту гигантскую задачу руководству Алекс и Кии.

Поскольку ни одна из них не имела ни малейшего представления, с чего начать, они обе вздохнули с облегчением, когда королева взялась за дело, превратилась в модницу-наседку. Вся троица — и множеством других помощников, иногда включая самого короля, — в течение семи дней творили чудеса, и производство тысяч декадентски официальных нарядов и масок было на пути к завершению. Перья и оборки, шелк и блестки — их инновационные творения раздвинули границы моды, создав непревзойденные чудеса дизайна.

Эйвен, по мнению Алекс, был в большом долгу перед ними, даже если приходил, чтобы насладиться их бессистемными сессиями планирования, окруженными нацарапанными рисунками и образцами тканей. Это было самое по-девичьи беззаботное чувство, которое она испытывала за долгое время, и Алекс наслаждалась этим чувством. Оставалось всего восемь дней, и она знала, что они уже на пути к тому, чтобы посетить фестиваль самых нарядных костюмов в истории Мейи, и Алекс не могла дождаться, когда сможет принять в нем участие.

Предполагая, конечно, что она все еще была в прошлом, когда это время пришло. Ксираксус еще не дал ей четкого представления о том, когда он будет готов вернуть ее в будущее, но с каждым днем он уверял ее, что становится сильнее, а это означало, что они приближаются к тому времени, когда ей придется оставить своих новых друзей… половина из которых в будущем хотела ее смерти.

Но она знала, что это проблема будущего. Что касается сейчас, она будет жить настоящим моментом, наслаждаясь своим временем в прошлом, пока оно длится.

— Я должен тебе кое-что сказать, — произнес Рока, пригибая голову, чтобы избежать размытого деревянного меча Алекс, рассекающего воздух, — и тебе это не понравится.

— Есть много вещей, которые мне, кажется, не нравятся, — сказала Алекс, целясь в его торс на этот раз, — особенно когда о них говорят с таким предупреждением.

Она парировала вправо, влево, а затем снова влево, а Рока без особых усилий отражал ее попытки своим собственным фиктивным мечом. Это было более чем неприятно, учитывая, что в настоящее время она была подключена к своей силе меярина, и все же она не предлагала никакого стоящего нападения на него.

— Давай, Рока! Напади на меня! — закричала она, казалось, в тысячный раз за неделю.

Все, что они в настоящее время делали — или не делали — воздействовало на нее психологически, от знания того, что Рока никогда не причинит ей вреда, до дерьмовых деревянных мечей, которые не будут резать масло. Она только надеялась, что Рока из будущего даст ей больше шансов, особенно если его прошлое «я» будет продолжать так плохо работать в качестве учителя.

— Просто подожди секунду, — сказал он, расслабляя свою стойку и опуская руку с мечом.

— Ты знаешь, я могу выполнять несколько задач, — фыркнула она. — Я могу поддерживать беседу, пока мы сражаемся… если это то, что ты хочешь назвать тем, что мы делаем.

Внутри куполообразного барьера Мирокса никто больше не мог их видеть или слышать, что было одновременно и благословением, и проклятием. Благословением, потому что это держало смертность Алекс в секрете, но проклятием, потому что это заставляло Рока обращаться с ней так, будто она была сделана из стекла. Алекс уже не в первый раз гадала, снимет ли он, наконец, детские перчатки, если она застигнет его врасплох публичным нападением. Но поскольку она не могла рисковать получить царапину и выставить напоказ свою человечность, ее руки были связаны. По крайней мере, пока она не впала в настоящее отчаяние.

— Может быть, это я не умею работать с несколькими задачами, — сказал Рока. — Или, может быть, я просто хочу твоего полного внимания.

— Тогда скажи то, что ты должен сказать, чтобы мы могли продолжить, — сказала Алекс, скрестив руки на груди. Если бы у нее в руках был настоящий клинок, она бы одним движением вспорола себе живот, но деревянная игрушка едва зацепилась за ее одежду, настолько тупой она была.

— Я собираюсь быть вдали от дворца в течение следующих нескольких дней, — сказал Рока. — Новая группа новобранцев только что закончила обучение в Варрунгарде и была принята в Зелтору, и я должен убедиться, что все они начнут свое обучение с правильной ноты.

Разочарование захлестнуло Алекс. Даже если ее тренировки с Рока развивались не так быстро, как ей хотелось бы, все было лучше, чем ничего.

— Ты уверен, что лучше всего подходишь для этой работы? — спросила она, скептически приподняв бровь. — Или тебе нравится, когда твои элитные стражники используют деревянные мечи для защиты твоего королевства?

К счастью, он ухмыльнулся и с достоинством принял укол.

— Не волнуйся, Эйлия. В отличие от тебя, я уверен, что они не споткнутся о собственные ноги и не пронзят себя, если я позволю им использовать надлежащее оружие на тренировках. Для них это настоящая сталь.

— Ты, — сказала Алекс, прищурив глаза, — не очень хороший.

Он громко рассмеялся, и она за это еще больше разозлилась.

— В любом случае, почему именно ты должен начинать их обучение? — проворчала она. — Обучение новичков не похоже на то, что должен делать принц.

— Обычно глава охраны берет на себя эту ответственность, но поскольку наш предыдущий лидер ушел в отставку, а мы еще не нашли никого на это место, эта обязанность ложится на меня, — объяснил Рока. — Мне нужно только, чтобы они устроились, а затем другие в гвардии возьмут на себя их обучение с этого момента. Меня не будет самое большее несколько дней, но я хотел, чтобы ты знала, чтобы ты не думала, что я отказался от нашей миссии здесь.

— Миссию в сторону, ты знаешь, кто мог бы стать великим новым лидером Зелторы? — небрежно сказала Алекс.

Тон Роки был ироничным, когда он ответил:

— Дай угадаю, Заин Эррайя?

Широко улыбаясь, Алекс сказала:

— Ты как будто читаешь мои мысли!

Принц выглядел так, словно не был уверен, что его больше забавляет или раздражает.

— Или, может быть, это потому, что ты говоришь это уже больше двух недель.

— Разве? Боже, как быстро летит время.

— Эйлия…

— Рока, тебе не приходило в голову, что, возможно, поскольку, я из будущего, — сказала Алекс с явным акцентом, — возможно, я знаю, о чем говорю?

— Конечно, это приходило мне в голову, — мгновенно ответил Рока. — Но я ничего не могу сделать, кроме как принудительно призвать его на службу. Он должен захотеть стать Зелторой. Никто не может заставить его. И поверь мне, Эйлия, с его историей, вероятность того, что он когда-нибудь примет такое решение, кажется мне невозможной, независимо от того, что ты подразумеваешь под будущим. Ты же знаешь, он не всегда был преступником. Как бы я ни был не согласен с тем, что он делает, я не могу винить его за то, что он пошел по этому пути, особенно после всего, что с ним случилось.

Алекс совсем не понравилось, как это прозвучало.

— О чем ты говоришь? Что с ним случилось?

Рока покачал головой.

— Это не моя история, чтобы делиться ею, и я даже не знаю ее полностью. Просто поверь мне, когда я говорю, что делаю все, чтобы выполнить свою часть сделки, чтобы убедить его вступить в ряды гвардии, но, в конце концов, я могу сделать не так уж много. Остальное зависит от него.

Расстроенно, Алекс неохотно кивнула.

— Ладно, хорошо. Я оставлю это тебе, — сказала она. — И поскольку ты бросаешь меня, каковы мои шансы убедить тебя драться со мной должным образом сейчас, достаточно, чтобы я, по крайней мере, получила синяк, чтобы показать, что мы действительно дрались? Считай это подарком, чтобы извиниться за твою предстоящую небрежность. Что ты на это скажешь?

— Только ты можешь считать идею о том, что я причиню тебе вред, подарком.

— Удар с любовью, — торжественно сказала Алекс, но она не смогла сохранить серьезное выражение лица, когда Рока закатил глаза.

— Вот компромисс, — сказал он. — Если ты сможешь обезоружить меня в ближайшие десять минут, я дам тебе один поединок с настоящим мечом, прежде чем мы закончим на сегодня.

— Это не компромисс, — возразила Алекс. — Ты знаешь, что я никак не смогу тебя разоружить.

— Либо так, либо никак, Эйлия.

— Это отстойная сделка, — проворчала она в знак согласия.

Она изо всех сил старалась обезоружить его, но с его силой и ловкостью, настолько естественными для него, все, что ему нужно было делать, это пригибаться, уворачиваться и уклоняться, все время держа ее на расстоянии вытянутой руки. Она и близко не подошла к тому, чтобы выбить у него меч, не говоря уже о том, чтобы нанести ему хоть один удар.

Извиняясь, пожимая плечами в конце десятиминутки, он пообещал посвятить больше времени их спаррингу, как только вернется. Затем он сжал ее плечо, зная, насколько она не удовлетворена, и проводил девушку в комнату.

Разочарованная и раздраженная неиспользованным адреналином, Алекс знала, что в ближайшее время не сможет заснуть. Ей нужно было выйти и проветрить голову, подышать свежим воздухом. В идеале она хотела бы полетать с Ксираксусом, но когда она позвала его, он предупредил ее, что надвигается шторм, и если она не хочет рисковать оказаться на спине жареного цыпленка, ей придется подождать, пока он пройдет.

Вздохнув, Алекс вышла на балкон и посмотрела в ночь. Действительно, далеко на горизонте, за Золотыми утесами и далекими лесами, она увидела предательскую вспышку молнии высоко в небе. Но до них было еще далеко.

Быстро приняв решение, Алекс схватила плащ и вышла из своей комнаты. Все еще настроенная на свои чувства меярина со времен пребывания с Рока, она вызвала Валиспас, направила его, пока не остановилась на вершине скалы с видом на город.

Усевшись на краю скалистого обрыва, Алекс откинула капюшон, чтобы почувствовать ночной ветерок в волосах, и нагло свесила ноги с края, впервые уверенная в своей способности снова вызвать Вечный Путь, если уступ рухнет под ней.

Посмотрев вниз, она усмехнулась при воспоминании о своем первом опыте использования Валиспаса, когда будущая Кия хитростью заставила Алекс, Джордана, Биара и Д.К. спрыгнуть со скал на невидимый Путь. Теперь Алекс знала, что в этом трюке вообще не было необходимости, так как Кия могла легко активировать Валиспас с вершины скал — или даже обратно в Раэлию — и спасла их всех от потери десяти лет жизни из-за одного только шока.

Испытывая ностальгию, Алекс гадала, что бы сейчас делали ее друзья, если бы они не были заморожены во времени; если бы Биар и Д.К. были заняты составлением планов между занятиями, чтобы спасти Джордана и ее саму. Она знала, что они не откажутся ни от одного из них, что ее друзья отправятся на край света, если это будет означать, что они вчетвером снова смогут быть вместе.

Тошнотворный привкус появился во рту Алекс, когда она подумала о Джордане и тех ужасах, которые он пережил, будучи связанным с Эйвеном в течение нескольких недель до разборок в Раэлии. Больше, чем когда-либо прежде, она была полна решимости спасти его от того, чтобы на него претендовали. Ей просто нужно было придумать, как убедить Эйвена добровольно освободить его.

Размышляя о своих родителях, учителях и, возможно, слишком долго задерживаясь на Кайдене, Алекс просидела, возможно, несколько часов, наблюдая, как лунный свет отражается от Мирокса. Даже когда начали собираться грозовые тучи, сияние города не померкло, настолько сияющим был серебристый металл сам по себе.

Когда Алекс почувствовала, как капелька воды защекотала и скатилась по ее лбу, она поняла, что пришло время возвращаться во дворец, не желая больше задерживаться и рисковать использовать Валиспас в надвигающейся грозе.

Осторожно отодвинувшись от края, Алекс убедилась, что достаточно устойчива, прежде чем подняться на ноги. Как только она это сделала, начал накрапывать дождь, еще не совсем сильный, но достаточный, чтобы доставлять неприятности. Поскольку она сидела там так долго, ей потребовалось несколько минут, чтобы очистить свой разум и снова настроиться на свои чувства меярина, и когда она это сделала, она как раз собиралась активировать Валиспас, когда шум заставил ее остановиться.

Это было похоже на стон, доносящийся из леса.

Нахмурившись, Алекс направила свои внутренние навыки первоклассного фильма ужасов и крикнула:

— Эй? Там кто-нибудь есть?

Когда ответа не последовало, она решила, что ее воображение сыграло с ней злую шутку, но затем она снова услышала звук, за которым последовал звук, похожий на треск чего-то в кустах.

Не уверенная, бежать или исследовать, у нее не было времени принять решение, прежде чем темная фигура, спотыкаясь, вышла из густых деревьев и рухнула всего в десяти футах от того места, где она стояла.

Это был момент, когда небеса решили разверзнуться, дождь полил уже всерьез, над головой прогремел раскат грома, и шторм налетел с угрожающей скоростью. Но Алекс не пошевелилась, не могла пошевелиться, потому что вспышка молнии с поразительной ясностью высветила, кем именно была эта фигура.

Это был Нийкс.

И он был весь в крови.

Глава 28

— Нийкс! — воскликнула Алекс, бросаясь к нему и опускаясь на колени рядом с ним. — Нийкс! Нийкс! Посмотри на меня!

Когда она перевернула его лицом к себе, то громко ахнула, когда он застонал в агонии.

Четыре длинных пореза, похожие на следы когтей, разорвали его одежду и вонзились в плоть. Линии пересекали его правое бедро до самого левого плеча, по диагонали рассекая грудную клетку. Но какой бы ужасной ни была рана, не это заставило Алекса ахнуть, и не количество вытекшей серебряной крови.

Нет, что заставило ее ахнуть, так это мутная коричневая жидкость, которую дождь быстро смывал с его тела. Потому что она точно знала, что это было. Не обращая внимания на риск для собственного здоровья, она протянула руку, чтобы надавить на рану и подтащить его достаточно близко для Валиспаса, но с криком боли Нийкс резко дернулся, прежде чем она смогла прикоснуться к нему.

— Не надо, — выдохнул он. — Не… прикасайся… ко мне.

— Нийкс, мне нужно вытащить тебя отсюда, — сказала Алекс, разговаривая с ним, как с раненым животным, тихо и спокойно. — Ты должен позволить мне помочь тебе.

— Не… прикасайся, — с трудом выдавил он из себя. — Сарнаф… кровь.

Алекс почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу, когда он подтвердил, что это была за мутная слизь, вытекающая из его раны. Благодаря крови Эйвена в ее венах, если бы ее кожа соприкоснулась с ней, она была бы почти такой же ослабленной, как Нийкс.

— Это… это не так плохо, как кажется, — солгала она, вместо этого потянувшись к его лицу и успокаивающе проведя рукой по его щеке и темным волосам. Даже под дождем она могла сказать, что он сильно вспотел, чего она никогда раньше не видела у меярина. Он нуждался в помощи, и нуждался в ней немедленно.

— Я сейчас вернусь, — сказала она, когда ей в голову пришла идея, и рванула в лес. Алекс вернулась к нему в размытом движении благодаря своей скорости меярина, неся с собой целую охапку лэндры. Зная, что он не в состоянии жевать цветок, она призвала Аэнару и разрезала луковицу, липкая жидкость стекала по пальцам и смешивалась с усиливающимся дождем.

Перемещая ее, чтобы она стекала на его раны, она продолжала резать луковицы, пока лэндра не покрыла его грудь, как мед. Затем она разрезала последний цветок и осторожно взяла голову Нийкса в руки, нежно приподняв его лицо и заставив проглотить целебную жидкость. Хрипя и отплевываясь, он едва смог проглотить.

— С тобой все будет в порядке, — сказала ему Алекс, стараясь придать своему голосу твердость, чтобы скрыть, как сильно она дрожала внутри.

— Не… сработает… — Нийкс тяжело дышал. — Просто… поможет… от боли.

— Не будь смешным, — сказала она ему, подавляя растущую панику от его слов. — Лэндра может исцелить что угодно.

— Нет… Сарнаф… кровь, — сказал Нийкс. — Ничто… не может… исправить.

— Неправда, — сказала Алекс, пытаясь выглядеть уверенной, хотя ничего подобного не чувствовала. — У меня есть друг, которого отравили, и сейчас он в полном порядке.

Но Заин чуть не умер, по крайней мере, так он сказал Алекс. Только благодаря Флетчеру меярину удалось пережить стрелу, попавшую ему в плечо. Проблема была в том, что Алекс понятия не имела, как Флетчер спас его.

— Смотри, — сказала Алекс с трясущимися руками, — кровь Сарнафа теперь вся смыта. Я собираюсь вернуть тебя во дворец… кто-нибудь там знает, как тебе помочь.

Она просунула руку под него, приподнимая его и обняв за плечи, притягивая ближе и заставляя себя игнорировать его мучительные стоны.

— Не можешь… спасти… меня, — пыхтел он. — Я… умру.

Несмотря на свое беспокойство, Алекс была уверена, что это неправда. Нийкс остался жив в будущем, поэтому она знала — она знала — что он переживет это.

— Ты не умрешь! — непреклонно сказала она ему, слегка встряхнув его, чтобы донести свою мысль до сознания. И все же именно тогда с шокирующей ясностью к ней пришло воспоминание; звук голоса Эйвена после того, как он впервые увидел, как она заявляет о шраме, и услышал, как она лжет о его причине.

«Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь пережил заражение кровью Сарнафа…»

Это было не все, что он сказал. Это были его следующие слова, которые заставили Алекс задрожать так сильно, что Нийкс застонал и попытался отстраниться от нее, толкая свое раненое тело.

«Я никогда не слышал, чтобы кто-то выжил после заражения крови Сарнафом, — сказал Эйвен, только чтобы закончить, — без того, чтобы над ними не провели Менаду дэ Лоранса».

Глядя сверху вниз на своего быстро угасающего друга, Алекс задыхалась почти так же тяжело, как и он, ведя мысленную войну с самой собой. Возможно ли, что Нийкс действительно не переживет яд… если она не поможет ему? Если только она не поделится с ним своей жизненной силой? Если только она не заявит на него права?

Это была отвратительная мысль, и она не могла поверить, что даже рассматривала эту идею, особенно учитывая, что у нее был непосредственный опыт воздействия связи. И все же она также знала, что он был прав. Если она не попытается заявить на него права и поделиться с ним своей энергией… он умрет.

Может быть, если она вернет его во дворец, кто-то другой захочет провести ритуал. Может быть, она сможет убедить их нарушить закон, и, может быть, они были бы готовы рискнуть казнью, чтобы спасти его жизнь. Но Алекс знала, что это маловероятно. И, глядя на то, как быстро Нийкс таял у нее на руках, она сомневалась, что он продержится, пока она не найдет кого-нибудь, кто сможет помочь. Его жизнь была буквально в ее руках.

Именно тогда ее поразило другое воспоминание, о том, как он разговаривал с ней из темноты своей будущей тюремной камеры.

«Жизнь за жизнь… Теперь я освобожден от своего долга.»

— Не могу в это поверить, — сказала Алекс, глядя на него сверху вниз затуманенными дождем, невероятно широко раскрытыми глазами. — Не могу поверить, что я даже думаю об этом.

Но, несмотря на ее неверие, она ни за что не собиралась позволить своему другу умереть, даже зная, каким убийцей он станет. Это был не тот, кем он станет, пока нет. И если она не сделает все, что в ее силах, чтобы спасти его сейчас, то это сделает ее такой же злой, как и его будущее «я».

Когда Нийкс издал булькающий, прерывистый вздох, который показался ей тревожно кровавым, Алекс поняла, что это было сейчас или никогда.

— Пожалуйста, не ненавидь меня за это, — прошептала она ему, потянувшись к Аэнаре. — Или ненавидь меня, если хочешь, просто пока ты жив.

Прежде чем она смогла отговорить себя от этого, Алекс разрезала ледяным кинжалом линию над шрамом, который уже был на ее ладони. Она зашипела от боли, которую это причинило, и упорно игнорировала искаженное ужасом лицо Нийкса, когда он увидел, как ее вопиюще очевидная смертная кровь смешивается с дождем и стекает на землю.

— Эйлия… Что… Что…

— Тсс, — сказала ему Алекс. — Побереги силы. — Мысленно она добавила: — Нам обоим это понадобится.

Имея лишь смутное представление о том, что делать, и никаких гарантий, кроме ее знания о том, что Нийкс будет жив в ее будущем, Алекс протянула заметно дрожащую руку и приложила окровавленную ладонь к разорванной плоти над его сердцем.

— Что… — попытался сказать он, но затем его глаза закатились к затылку, и он испустил последний булькающий выдох.

— Нийкс? — прошептала Алекс, сильно надавливая на его кожу, их кровь смешивалась, темная и светлая. Он не ответил и не вдохнул; его грудь оставалась неподвижной под ее пальцами. — Нет! Нийкс!

Зная, что у нее не было времени, Алекс не думала, она просто действовала. Прокричав в уме слова Требования, она направила их вовне так же, как взывала бы к Ксираксусу.

Трей Менада сае, Нийкс!

Под дождем, пропитывающим их тела, и молниями, проносящимися над головой, Алекс склонилась над его мертвенно-неподвижным телом. На долю секунды она испугалась, что это не сработало; что, возможно, она должна была быть меярином, чтобы провести ритуал. Но затем ее разум внезапно отключился, а подсознание выплыло из нее, как какой-то внетелесный опыт, и ее втянуло в то, что, как она инстинктивно знала, было разумом Нийкса. Окруженная тьмой его быстро угасающих мыслей по мере того, как он приближался все ближе и ближе к смерти, она повторила свои слова с большей настойчивостью, чем когда-либо считала возможным.

— Трее Менада сае, Нийкс! — закричала она, навязывая ему свою волю. — Я заявляю на тебя права!!!

В одно мгновение ее выдернули из темноты и вернули в ее собственный разум, когда жжение пронзило ее тело. Ощущение было настолько сильным, что она вскрикнула от боли и склонилась над его телом, не в силах удержать свой вес против агонии, пронзившей ее нервные окончания.

Крик вырвался из ее горла, когда дюйм за дюймом она почувствовала, как плоть разрезают от правого бедра до левого плеча. Свободная рука потянулась, чтобы прижаться к животу, но все, что она почувствовала, была промокшая от дождя одежда. Она сунула руку под ткань, уверенная, что обнаружит зияющие края разорванной плоти, но там ничего не было… вообще никакой раны, только фантомная боль. Тем временем настоящие следы от когтей Нийкса начали пульсировать мягким мерцающим свечением… сиянием, которое отражалось на неповрежденной коже Алекса четырьмя отчетливыми диагональными разрезами.

Тяжело и прерывисто дыша, когда силы покидали тело с пугающей скоростью, боль, которую испытывала Алекс, была достаточно мучительной, чтобы заставить ее задуматься, что будет с ее будущим, если она умрет в прошлом. В отличие от Нийкса, у нее не было гарантии, что она доживет до следующего дня в своем реальном времени. Насколько Алекс понимала, она никогда не вернется домой. И если бы это случилось, она была бы не единственной, чья жизнь была бы потеряна.

«Алекс! — раздался крик Ксираксуса, в его голосе было больше паники, чем когда-либо. — Алекс, что ты сделала?»

«Ксира, — позвала она, и даже ее мысленный голос прозвучал слабо на фоне абсолютной агонии, пульсирующей в ней. — Ксира, мне так жаль!»

Она каким-то образом собрала силы, чтобы послать ему воспоминание о своих действиях. В ответ он издал глубокий, тревожный рев.

Но это было все, что она смогла услышать от него, потому что жжение, подобного которому она никогда раньше не испытывала, обожгло ее тело, вызвав еще один крик. Свечение следов когтей усилилось до почти ослепительной вспышки, смешиваясь с молниями, которые теперь начали проноситься вокруг них.

Последнее, что увидела Алекс, прежде чем потерять сознание, было исчезающее свечение, когда раны Нийкс начали затягиваться. Его тело содрогнулось под ее телом, грудь вздымалась с громким, судорожным вздохом, а затем Алекс больше ничего не видела.

«Алекс! Проснись! Просыпайся… просыпайся… ПРОСЫПАЙСЯ!»

Резко выпрямившись, сердце Алекс бешено заколотилось в груди, когда она пришла в себя.

«Ксира! Что случилось? Как я… Это Нийкс… Где… Что…»

Ее голова пульсировала, и она изо всех сил пыталась собрать воедино законченную мысль. Все, что она могла сказать, это то, что она вернулась в свою комнату во дворце. Над городом бушевал шторм, сейчас он был гораздо сильнее, чем тогда, когда она была на Золотых утесах, и ее одежда все еще была мокрой, пропитывая постель.

«О чем ты думала, Алекс? Ты с ума сошла?» — спросил Ксира.

«Это все еще обсуждается», — ответила она, обводя взглядом комнату, пока ее взгляд не остановился на неподвижном теле, прислонившемся к стене рядом с незажженным камином, колени подняты, голова подложена под скрещенные руки.

Пульс Алекс участился, когда она быстро сказала Ксираксусу:

«Послушай, я не могу сейчас говорить. Я свяжусь с тобой позже.»

«Тебе лучше это сделать, — пригрозил дракон, — потому что шторм или нет, я полечу туда и заставлю тебя говорить, если ты этого не сделаешь.» И с этим предупреждением его присутствие покинуло ее разум.

Алекс соскользнула с кровати, поднялся на дрожащих ногах и направился к фигуре, скорчившейся у камина.

— Не приближайся ко мне!

Слова прозвучали так резко, как щелчок хлыста в тишине комнаты.

— Нийкс, — взмолилась Алекс, останавливаясь на полушаге.

Он поднял голову и уставился прямо на нее, его глаза были похожи на пылающий пурпурный огонь. Алекс никогда не видела его таким опустошенным, будто он понятия не имел, что думать, что чувствовать, что сказать или сделать. Исчез уверенный, самоуверенный Нийкс, которого она так любила. На его месте был кто-то, кто явно вел внутреннюю борьбу.

— Ты спасла мне жизнь, — сказал он хриплым голосом. — Это единственная причина… — Он замолчал, сглотнул и попытался снова. — Это единственная причина, по которой я принес тебя сюда и никому не сказал, что ты сделала. Кем ты являешься.

Алекс сжала руку в кулак вокруг своего нового шрама, зная, что ее плоть зажила так же, как и раньше, но также понимая, что Нийкс не мог не заметить красный цвет ее крови, даже будучи так близок к смерти, как он был.

— Нийкс… — прошептала она, но он прервал ее.

— Ты ничего не можешь сказать, что могло бы все это исправить.

Алекс согласилась с ним. Но она также этого не сделала. На данный момент она решила не обращать внимания на свою смертность и просто сказала:

— Я не могла позволить тебе умереть.

— Так ты заявила на меня Права? — спросил он, поднимаясь на ноги, его изодранная в клочья рубашка висела. — Ты с ума сошла? Теперь мы оба умрем! Они казнят нас за то, что ты сделала… Ты ведь понимаешь это, не так ли?

Алекс покачала головой.

— Никто не должен об этом знать. Я освобожу тебя от уз, и никто, кроме нас, никогда не узнает, что это произошло.

Нийкс издал горький смешок.

— Если ты веришь в это, ты лжешь только себе. Мы оба знаем, что ты не освободишь меня, пока я знаю твой маленький смертный секрет.

Словно пронзенная кинжалом, Алекс ощутила всю силу его слов, как удар, которым они были. Потому что он был прав. Она была так поглощена спасением его жизни, что не думала об этом, не беспокоилась о последствиях своих действий. Для Рока было одно дело знать правду о ней; Рока, в которого она верила и знала, никогда не сделает ничего, что могло бы причинить ей вред. Но Нийкс был под знаком вопроса. Мало того, он был лучшим другом Эйвена. И если лидер гарсетов узнает правду об Алекс… Ей было невыносимо думать о том, что может случиться.

— Я отпущу тебя, — пообещала Алекс дрожащим голосом. — Конечно, я так и сделаю, Нийкс. Это просто…

— Просто что, Эйлия? — спросил он с усмешкой на красивом лице. — Только то, что ты не можешь прямо сейчас? Что сейчас неподходящее время? Ну, знаешь что, милая. Это оправдание очень быстро устареет.

— Нийкс…

— Но это не будет иметь значения, не так ли? — продолжал он, крадучись направляясь к ней. — Потому что ты можешь сделать так, чтобы мне было все равно. Ты можешь сделать так, что я забуду, почему мне было бы не все равно. Звезды, ты можешь заставить меня делать все, что захочешь! — Он вскинул руки, его ярость была ощутима, когда он продолжал приближаться к ней.

Почувствовав, что пришло время отступать, Алекс попятилась в направлении балкона.

— Нийкс, пожалуйста, — сказала она с беспокойством в голосе. — Ты меня знаешь. Ты же знаешь, я не сделаю с тобой ничего подобного.

Он остановился на полушаге.

— Я знаю тебя? — повторил он тихим голосом. — Ты действительно думаешь, что это твой лучший аргумент прямо сейчас?

Вспышка гнева разгорелась в Алекс, но она знала, что должна оставаться спокойной и рассудительной.

— Несмотря на то, что я спасла тебе жизнь, я знаю, что ты имеешь полное право злиться из-за того, что я сделала.

— Почему, во имя света, я должен злиться, Эйлия? — спросил он, его голос кипел. — Может быть, потому, что ты украла у меня мою волю?

Алекс вздрогнула, когда он проревел эти слова, благодарная за то, что дождь лил тяжелыми потоками достаточно громко, чтобы защитить их от любых подслушивающих бессмертных ушей.

— Ты злишься, — сказала Алекс. — Я понимаю это. Поверь мне, я тоже. — И она так и сделала, испытав на себе тревожный кукольный эффект связи.

— Я не сержусь! — крикнул Нийкс. — Я в ярости!

— Давай просто… давай просто остановимся на минутку и подышим, — предложила Алекс перед лицом его гнева, когда она дошла до края комнаты. Если она отступит еще дальше, ей придется выйти на балкон под дождь. Но Нийкс не остановил свое продвижение, поэтому она подняла руки перед собой, пытаясь остановить его. — Ты в шоке. Конечно, это так. Но, пожалуйста… давай просто поговорим об этом.

— Ты хоть представляешь, что ты натворила? — он прорычал ей в лицо.