Дракон-детектив и тайна жертвы (СИ)

Глава 3. Злата?

Хорошенькая медсестричка поправила белый чепчик и стрельнула глазками в сторону доктора Карповича. Тот сперва внимательно оглянулся, а после ответил ей воздушным поцелуем. Если бы жена новоиспечённого доцента знала, чем он на самом деле занимается во время ночных дежурств, не сносить бы ему головы. Вспомнив о тяжёлой руке супруги, Мирослав Борисович Карпович скользнул в палату реанимации. Там как раз лежала несчастная, которой кто-то на самом деле пробил голову. Девушку привезли вчера, ещё до заступления Карповича на дежурство. Мирослав Борисович взял карту, висевшую на спинке кровати.

Имя: прочерк. Возраст: 20–25 лет. Поступила: по скорой без сознания с тупой травмой головы. Особенности: в сознание не приходила, зафиксирована остановка сердца. Реанимация: проведена два раза. Лечение: не назначено.

Доктор покрутила карту. Перед ним лежала довольно симпатичная молоденькая девушка с забинтованной головой. Из-под повязки клоками торчали волнистые золотистые волос, которые кто-то неровно обкромсал во время оказания помощи. Вряд ли она бы сделала такую причёску по доброй воле. Доктор подумал, что девушке ещё повезло, могли ведь и наголо обрить. Хотя какое тут везенье, когда тебя нашли на улице с пробитой головой? Что это та самая девушка, которую привезли с Золотых вершин, догадаться было нетрудно. К Карповичу уже подходил неприятный полицейский. Маршал Гнездо был сильно разочарован, что Мирослав Борисович только заступил на дежурство и ничего не может сказать о поступившей в ночи пациентке. Стоило исправить этот досадный момент. Тем более что даже с забинтованной головой и без сознания девица была настоящая красотка. Ножки, фигурка, миловидное личико. И зачем кому-то было бить её по голове? Может, отказала…И зачем кому-то было бить ЕЁ по голове?

Доктор ещё раз глянул на прочерк в имени и задумался. Бабуля говорила маленькому Мирославику, что у каждого человека обязательно, должно быть, имя. Непременно должно! Иначе во время сна, когда бог забвения Ятушь заберёт душу в свои чертоги, то не зная собственного имени, она не сможет найти дорогу назад к телу. Именно поэтому, когда раньше в деревнях кто-то заболевал и впадал в бред, у постели всегда должен был находиться человек, который зовёт болезного по имени. В прошлом верили, что так душа быстрее находит дорогу из царства забвения. В детстве, когда Мирослав болел, бабуля всегда сидела рядом, гладила по руке, звала по имени.

Карпович снова посмотрел на девушку. У неё должно было быть такое же красивое имя, как и она сама. Доктор погладил пациентку по руке, мысленно припоминая всех ладных девушек, с которыми когда-либо встречался.

— Милица? — тихо позвал доктор, но девушка не очнулась, тогда он попробовал снова, — Анджела? — снова никакой реакции, — Йована? — безрезультатно, — Мария? Христина? Анастасия? Катарина? — без задержки стал перечислять Карпович, уйдя в азарт.

Девушка не приходила в себя. Она лежала неподвижно, пока аппараты, прильнувшие тонкими трубками к её телу размеренно пикали, в такт появляющимся палочкам и стрелочкам на мониторах.

— Злата? — дошёл уже почти до конца своего списка доктор и ему показалось, что веки девушки дрогнули.

— Простите, — послышался незнакомый мужской голос за спиной.

— А? — доктор вздрогнул и резко повернулся.

В дверях стоял холёный мужчина лет тридцати пяти в дорогом костюме. Самое возмутительное, что на руках он держал собаку.

— Вы что, сдурели? Кто пустил вас в отделение реанимации, да ещё и собакой? Уму непостижимо, — начал кричать доктор, быстро продвигаясь к двери.