Дракон-детектив и тайна жертвы (СИ)

Глава 26.1

Плут помотал головой, привычно избавляясь от морской воды после ночного купания. Тут на берегу даже ночью дракон обычно принимал свой звериный облик. Привычка, выработанная за столетия, сработала и сейчас. Пёс интенсивно встряхивался, пытаясь избавить шерсть от навязчивой влаги. Он любил плавать, но не любил быть мокрым на суше. Большие уши бассет-хаунда хлопали по его шее и морде, словно бы обмякшие лопасти большого пропеллера. Закончив с моционом, пёс, лапы которого разъезжались на мелкой гальке, поковылял вперёд. Он быстро освоился, пробежался немного вперёд, набирая темп, а потом резко остановился и пристально посмотрел вдаль, будто заметив, что за ним наблюдают.

Поймав на себе взгляд мокрой собаки во сне, девушка резко проснулась и села. В палате было тихо, её обитательницы спали. За окном рассвело, но утро было ещё слишком ранним. Кровать по соседству, где вчера гнездилась внимательная старуха, оказалась пуста. Кто-то тоже проснулся этим утром пораньше? Робкий солнечный луч скользнул в окно, оставил отпечаток на полу и отразился яркой вспышкой от округлой железной спинки кровати. Девушка зажмурилась, а, открыв глаза, поняла, что по-прежнему находится в больничной палате.

Всё это был не сон. Поездка в Подгорицу, нападение, потеря памяти, знакомство с местным детективом, с которым она хотела проконсультироваться для поиска семейной реликвии, звуки чужих голосов в голове, притворщик Петрац. При мыслях о последнем девушка вскочила с койки, но реальность в виде холодного пола и боль в виске её немного отрезвили. Верно, была ведь ещё и ночная “прогулка” на мысу, воспоминания о которой были совсем уж смутными и неразборчивыми. Как она оказалась снова в палате, нет ли поблизости Тони? Память отказывалась давать ответы на эти вопросы. Несостоявшаяся жертва сумасшедшей медсестры нашарила больничные тапки на полу, и наспех воткнув в них маленькие ступни. Немного пошатываясь, рыжая девица поспешила к двери.

В коридоре второго этажа было безжизненно тихо и пусто. В дружелюбные окна светило раннее едва тёплое солнце, кое-где застревающее в оставшихся после ночной непогоды на стекле каплях дождя. Звук шагов разгонял тишину и казался девушке оглушающим, хотя, возможно, её болезненное восприятие реальности было связано кое с чем другим. В голове в безудержной чехарде скакали новые и старые воспоминания, перемазанные мутными пятнами забвения, а ещё какие-то чужие мысли, собственные вопросы и догадки неизвестного авторства. Долгожданный выход к лестнице на первый этаж заставил девушку замедлиться. Там внизу уже не будет так тихо и пустынно, и ей нужно было придумать какое-то объяснение своей прогулке. На лестнице послышался звук шагов, и беглянка из палаты не нашла ничего лучше, чем спрятаться за широкой деревянной дверью.

Медсестра с подносом медленно поднялась по ступенькам, и, воспользовавшись тем, что её никто не видит, бесцеремонно зевнула. Устало передвигая ногами, она поплелась в сторону кладовой в конце коридора. Притаившаяся девица тихонько прошмыгнула в проём на лестницу, зря беспокоясь, что может быть раскрыта. Медсестра была слишком уставшей после ночной смены, чтобы думать о природе шорохов на этаже.

По мере продвижения вниз больница словно бы начинала оживать. Всего несколько пролётов отделяли первый этаж от второго, но их спроектировали так, чтобы пространство отсекало все шумы. Уже отчётливо было слышно, как где-то совсем рядом открывались и закрывались двери, раздавались голоса, цокали чьи-то каблучки. Жизнь в приёмном покое бурлила громко и беззастенчиво, без перерывов, совершенно не мешая сонному царству на втором этаже. Девушка знала, куда ей нужно идти. Тонкая, невидимая ниточка связывала её с человеком, которого она сейчас спешила увидеть. Это случилось с ними давно, когда на дне рождении дяди Вилли, они утащили с кухни бутылку игристого и спрятались в фамильном склепе в саду родового замка. Тогда-то они, раззадоренные алкоголем и семейными легендами, вскрыли могилу Вильгельма Великого и нашли в ней странный медальон. Прикоснувшись одновременно к древней вещице, парень и девушка получили что-то вроде удара током такой силы, что их отбросило в разные стороны. С тех пор отношения тогдашних подростков изменились. Найденный медальон одновременно и связал их, и разделил. Каждый из этой пары тогда неуловимо изменился и получил удивительную способность чувствовать местоположение другого даже на расстоянии.

Вот и сейчас девушка знала, куда ей нужно идти. Оставалось лишь надеяться, что в палате кроме нужного человека никого него не будет. Впрочем, даже если и наткнётся на одного из врачей или медсестру, недолго и что-то соврать. Её тут жалеют и обязательно поверят рассказам, что она заблудилась в поиске уборной или доктора Трешни. Боязливо вынырнув на этаж, девушка огляделась. Не встретив никого в этой части коридора, она облегчённо вздохнула и поспешила к нужной палате, благо она была совсем близко. Ускорившись почти до бега, беглянка со второго этажа, быстро добралась до цели, схватилась за ручку и толкнула дверь от себя.

Палата оказалась двухместной, но только одна кровать была занята. Девушка осмотрелась и на всякий случай проверила, закрыла ли за собой дверь. Спавший на койке у окна человек, будто почувствовав чужое присутствие, проснулся. Он проследил взглядом, как девушка тихонько отделилась от двери, прошла вперёд и села на свободную кровать. Мужчина попытался улыбнуться, насколько это ему сейчас позволяли силы.

— И когда ты собирался мне сказать? — вздохнула девушка, рассматривая знакомое, но слишком бледное лицо.

— О чём?

— Не придуривайся, Петц.

— А, понятно, к тебе вернулась память? — разочарованно протянул Право, услышав знакомое прозвище.

— Большая её часть, — поморщилась собеседница, — ты вообще как?

— Жить буду, — Петрац хотел засмеяться, но под рёбрами больно кольнуло.

— Это хорошо, потому что ты мне должен, — замаскировала вздох облегчения под претензию собеседница.

— За что? — удивился Право.

— За то, что делал из меня дуру! Ты хоть представляешь, какого это не помнить ничего и не знать кто ты, где твои родные?

— Я бы предпочёл, чтобы ты и дальше ничего не помнила, — совершенно искренне ответил Право.

— Да как ты… — девушка недоговорила и задохнулась от возмущения.

— И что ты собираешься делать дальше? — холодно спросил мужчина.

— То, ради чего приехала, — злорадно ответила собеседница.

— Всё ещё веришь в драконов и семейные легенды? — в голосе Петраца сквозило неодобрение.

— Я получила по лицу книгой Вильгельма, Петц! Сомневаться в её существовании уже как-то не приходится. Уверена, найдётся способ её выкупить. Эта же наша фамильная реликвия. Больше всё равно никто не заплатит. А я всё же смогу собрать всё наследие Вильгельма! — глаза девушки загорелись.

— Значит, ты не вернёшь мне медальон?

— Не верну медальон? А почему он должен быть у меня? Ты же единолично хранишь его все эти годы, — в голосе собеседницы сквозили обида и возмущение.

— Брось, я знаю, что ты выкрала его и поэтому сбежала сюда.

— Аааа, у тебя же травма головы! Повязка же не для красоты. Ну, ничего, меня вылечили и тебя вылечат, — окончательно разозлившись, девушка поднялась, особо не вдумываясь в слова Право, но демонстрируя намерение уйти.

— Цвета! — окликнул Петрац собеседницу по имени, — медальон Вильгельма действительно не у тебя? — было видно, что волнение отнимает те немногие силы, что остались у мужчины.

— Я не воровка, Петц, — процедила девушка зло, — я уехала, потому что получила наводку на книгу, похожую на дневник нашего предка. Может в вашей семье наследие и пустой звук, но в нашей…

Продолжению разговора помешала приоткрывшаяся дверь. В проём заглянул тот, чьё имя недавно звучало в беседе. Заметив, что медперсонала в палате нет, Вальтер Третьяк решительно вошёл и аккуратно прикрыл за собой дверь одной рукой. На широких плечах мужчины поверх летнего пиджака из светлого льна был накинут больничный халат. Однако левая пола белой униформы для визитёров оттопыривалась и не могла полностью скрыть притихшего бассет-хаунда на руках у мужчины.

— Привет, — тихо поздоровался Петрац, заметив, что посетитель замешкался при виде в палате рыжей девицы.

— Да, привет — рассеяно отозвался Вальтер, кивнул и добавил, — здравствуйте.

Последние слова были адресованы девушке, которая отчего-то выглядела недовольной.

— Ты как? — поинтересовался Третьяк у Право, перехватив поудобнее пса.

— Нормально, — ответил Петрац, чей внешний вид сейчас расходился с его же словами.

И тут девушка словно отмерла, а, возможно, просто приняла какое-то решение.

Она подошла к стоящему поблизости мужчине почти вплотную и протянула руку.

— Здравствуйте, я Цветлана Милованова и я хочу нанять вас, Вальтер Третьяк.

— Барк! Барк!

— Да, конечно. Вас и вашего пса.

Конец