Когда исчезли молчаливые фигуры лекарей, я не заметила, погрузившись в сковывающую сознание полудрёму. Звук запираемой двери стал свидетелем того, что меня оставили, наконец, в одиночестве. Лишь это казалось сейчас важным. Пустота, разлившаяся во мне, успокаивающе обняла за плечи также извне, и именно это было совершенно необходимым. Показалось, что единственно доступной мне радостью отныне становилась всепоглощающая и всеобъемлющая пустота. Прошло несколько минут, или, может быть часов, и дверь снова заскрипела. Для меня время остановилось, замерло, замёрзло так же, как и я сама, застыв в ледяной неподвижности. Услышав знакомое хихиканье, я даже голову не повернула, продолжая бездумно изучать затянутый паутиной потолок. Но полностью безразличной я не была. Внутри шевельнулось чувство огорчения, ведь гостей я как-то больше не ждала в ближайшее время и с пустотой расставаться не собиралась. Равнодушно отметила про себя, с какой лёгкостью мэтр проник в комнату через запертую дверь. Эта мысль едва скользнула по краю сознания и тут же растаяла, поглощённая общим безразличием, захватившим меня в этот миг полностью.


Когда хихиканье стихло, шаги незваного гостя замерли возле моего ложа, я снова увидела склонившееся надо мною лицо с внимательными чёрными глазами. Окинув меня взглядом, учёный одобрительно улыбнулся бледными сухими губами.


— Я смотрю, процесс лечения идёт полным ходом, барышня. Вскоре, уверен, Вы будете совершенно здоровы. Уж, Молчуны знают своё дело.


Заметив моё полное равнодушие к его речам, мэтр Вендцлас попробовал меня расшевелить и успокоить, решив, что причиной моей скованности был привычный для него страх.


— Не стоит более волноваться. Они ушли и теперь вернутся только завтра, чтобы продолжить процедуры. В связи с этим мы вполне можем и далее общаться без опасений.


Так как я по-прежнему не отзывалась, чувствуя лишь смутное неудовольствие от его, казалось бы, навязчивого присутствия, учёный вынужден был присмотреться ко мне внимательнее, после чего сердито воскликнул:


— О, небо! Он опять взялся за своё! Лишать человека души — это преступно! Они пытаются вытравить из Вас Вашу сущность, милейшая, ведь талант неотделим от души. Это, так сказать, её свойство. Уничтожив его, они погубят и душу, оставив хоть и жизнеспособную, но всё же пустую оболочку.


Слова мэтра пробудили во мне смутное воспоминание. Женщина с тусклыми, мёртвыми глазами, тенью промелькнула в памяти. Кажется, это была моя мать. Впрочем, сейчас всё уже было неважно. Хотелось лишь одного — чтобы меня оставили в покое. Жаль, пожилой господин не собирался предоставлять меня своей участи. Он снова тихо засмеялся, пробормотал что-то о своих исследованиях и убежал. Краем глаза я заметила в его руке, которой он размахивал, связку ключей и даже предположила, что он является смотрителем этой башни. Таким образом, объяснив для себя его проникновение в мои, так называемые, покои, я совершенно успокоилась, пытаясь избавиться от тех обрывков мыслей, которые всё ещё проскальзывали в голове. К сожалению, отсутствие мэтра длилось всего лишь несколько минут. Он прибежал, оставаясь всё таким же возбуждённым и деятельным, не переставая бормотать:


— Ну, вот теперь как раз и представится случай испытать мой новый препарат. Очень надеюсь, что он окажет нужное воздействие на Вас, барышня. Ах, как же кстати я успел закончить над ним работать. Он очень удивится, когда все его усилия окажутся бессмысленными. Вы будете жить, дорогая. В этом у меня нет никаких сомнений.


Я впервые нахмурилась, правда, всего лишь мысленно, внешне оставаясь всё такой же бесстрастной. Дело в том, что как раз жить мне хотелось меньше всего, расставаться с пустотой я не собиралась. Противостоять же суетящемуся возле меня безумному господину не могла. Все части тела одеревенели, и шевелиться отказывались. А мой мысленный вялый протест мэтр замечать не желал. Новый укол в шею уже не удивил. Видимо, начала привыкать к такому однообразному обращению с собой. Сначала снова почувствовала жжение, потом пришла боль. Нет, это была не физическая боль. С ней я тоже как-то незаметно свыклась. Боль родилась в глубинах меня. Сначала едва ощутимая искорка, потом небольшой костёр и, наконец, жаркое пламя вспыхнуло во мне, растопив убийственный лёд. Дракон ожил и взревел, возмущённый столь жестоким обращением с собой. Я резко вскочила, даже не успев обдумать свои действия, а просто подчинившись настоятельному стремлению немедленно бежать из своей темницы, но осознав невозможность этой попытки, снова села на кровать и разрыдалась. Мои слёзы были столь обильны и нескончаемы, что я невольно заподозрила: источником их является тающая во мне ледяная глыба. Мэтр тем временем присел рядом, с довольным видом поглаживая меня по спине.


— Поплачьте барышня. Скоро станет легче. А потом я научу Вас, как защитить свою сущность и обмануть Молчунов. Они смогут судить о вашем состоянии только по внешним признакам и вашему поведению. Мы одолеем их, уж не стоит беспокоиться. А Вы случайно никогда не увлекались театром? Нам бы пригодилось умение перевоплощаться.


Я чувствовала, как моя душа болезненно вздрагивает, оживая. Мысленно успокаивая снова расправившего огненные крылья дракона, осознала нашу с ним жажду жизни. Упрямство вернулось ко мне, я больше не собиралась сдаваться. Думаю, Конрад не обрадуется такому сюрпризу. С благодарностью взглянула на мэтра и тут же озадачилась: при чём здесь театр? Мне нравилось смотреть выступления бродячих актёров на площади, но я никогда не стремилась оказаться одной из них. Надеясь на разъяснения мэтра Вендцласа, я представилась прежде, чем задавать вопросы, которые рождались во мне один за другим, настоятельно стремясь выпорхнуть на свободу.


— Меня зовут Верна, — сказала тихо, с теплом пожав руки учёного. — Благодарю Вас, мэтр. К сожалению, я никогда не пробовала пытаться лицедействовать.


— Не стоит благодарности, милая девушка, — отмахнулся мэтр. — Я, признаться, и сам очень рад, что удалось Вам помочь. Хотя бы в этом я смогу противостоять ему, хотя бы одну душу попытаться спасти. А научиться перевоплощаться придётся. Мы не можем проиграть, ведь на кону Ваша жизнь, дорогая моя.


— О ком Вы всё время говорите? Кому мы не должны проигрывать? — Ответ мне был известен, ведь о своём противнике я знала. Интересовало другое: почему этот странный учёный решился встать на пути настолько могущественного в нашем мире человека.


— Мой сын, — кратко ответил мэтр Вендцлас, и, нахмурившись, отвернулся. Я мгновение приходила в себя от удивления, не в силах поверить, что у чудовища может быть отец. Мэтр будто прочёл мои мысли, сказал хрипло, отрывисто:


— Он не всегда был таким, Верна. Мы ведь все рождаемся одинаковыми, различаясь лишь талантами, которыми наградила природа, а вот уже жизнь создаёт из нас тех, кем мы в итоге становимся. Возможно, это я виноват, что мои сыновья выросли настолько непохожими на меня. Всегда был занят своими исследованиями, предоставив мальчиков своей судьбе. Гений Конрада возвеличил его, но он же и убил его душу. Лишь однажды я видел в нём искру, только она угасла вместе с той рыжеволосой красавицей с изумрудными глазами, что зажгла её.


Моё удивление возросло ещё больше. Так и не удалось поверить в то, что Конрад мог быть любим, и даже отвечал на эти сильные чувства. Уж скорее, это были фантазии безумца, чем реальные воспоминания отца о сыне. Спросила с сомнением:


— Что стало с той девушкой, если она, конечно, действительно существовала?


— Она умерла, — тихо ответил мэтр. — Умерла, не оставив моему мальчику ни малейшего шанса остаться человеком. Пыталась спасти тело, глупышка, но погубила душу. И я, старый идиот, сам позволил ей сделать это.


Учёный снова громко засмеялся, будто воспоминание о той давней смерти его чрезвычайно позабавило. Я более не рискнула беспокоить его подобными вопросами и поторопилась сменить тему.


— Почему Вы здесь? — спросила, дождавшись пока смех безумца стихнет. — За что сын запер своего отца в этой башне?


— Мой сын не жалует тех, кто помнит его хрупким, болезненным подростком, брошенным матерью и презираемым за слабость людьми. Он предпочитает забыть то время, как и тех, кто был свидетелем его неустроенной юности. Многие старые знакомцы поплатились за свою хорошую память. Конрад предпочитает общаться с подобными себе — существами, лишёнными душ. Он увлечённо создаёт их для себя. Видимо, Вас, барышня, ждала такая же печальная участь.


— Да, — согласилась я тихо, — вашему сыну понадобилась мёртвая невеста, способная двигаться, говорить и подарить ему наследника. Вот только чувствовать и мыслить мне воспрещалось. Он объявил мою силу болезнью и пытался меня вылечить, заморозив душу. Вы спасли больше, чем мою жизнь, мэтр.


— Ещё не спас, — вздохнул учёный. — Но мы будем бороться за вас, дорогая. Кстати, мне знакомо Ваше имя. Или, скорее, оно напоминает имя героини одной древней легенды, в которой рассказано о том, как юная девица полюбила дракона. Конечно, из этого ничего хорошего не вышло. Бедняжка умерла при родах, а вот её дочь впоследствии стала королевой. К чему я это вдруг вспомнил?


Мэтр снова захихикал и какое-то время боролся с приступом, то вскакивая, то садясь со мною рядом. Я терпеливо ждала, пока он упокоится, намереваясь сознаться ему в своём происхождении. Продолжая нервно смеяться, учёный всё же умудрился закончить свою мысль, правда, в виде едва разборчивого бормотания:


— Полукровок ненавидели тогда…сжигали…Король боялся за жизнь жены и дочери…А королева умерла…И что же ему оставалось? Запер малышку в башне…в этой башне под охраной…Башня Принцессы изначально была тюрьмой…


— Та принцесса была моей прапрабабкой, — не удержалась я от восклицания. — У меня сохранились её дневники.


Эта новость неожиданно подействовала на мэтра успокаивающе. Он снова посмотрел на меня осмысленно.


— Теперь понятно, почему Конрад выбрал Вас, — сказал со вздохом. — Жажда власти — его навязчивая идея. А союз с последней принцессой нашего мира даст ему полную власть на совершенно законных основаниях. О крови дракона, я так понимаю, он прежде не знал, иначе к Вам уже давно бы наведались с визитом Молчуны.


— Да я и сама узнала о своей силе недавно, — мне оставалось лишь пожать плечами в ответ.


— Это естественно, — хмыкнул мэтр. — Кровь дракона проявляется не сразу. Этот талант пробуждается к жизни лишь под давлением обстоятельств. Не удивительно, что Вы не умеете им управлять.


— Вы можете мне помочь? — спросила я с надеждой.


— Научиться управлять своим гневом несложно, — мэтр выглядел задумчивым. — Я никогда не занимался подобным обучением, но мне было интересно попробовать. В любом случае Вам следует овладеть своей силой настолько, чтобы больше не причинять себе вреда. Ваша кровь должна защищать Вас, а не убивать. Над этим нужно поработать.


— У нас не так много времени, — с сожалением протянула я. — Конрад на моё лечение дал всего лишь неделю.


— Ну что же, — вздохнул мэтр. — Тогда следует поторопиться. И прежде всего мы должны защитить Вашу душу от вымораживающего препарата Молчунов. Принцип его действия прост. Когда-то я сам из-за безрассудного любопытства приложил руку к его созданию. А вот после заключения в башне разработал противоядие к нему. Мой сын был так снисходителен, что предоставил в моё распоряжение небольшую лабораторию в подвалах этого здания. Конечно, он часто изымает результаты моих трудов, но я смог утаить от него многие разработки.


— Он заточил Вас только для того, чтобы использовать, — сделала печальный вывод я.


— И для этого тоже, — кивнул мэтр. — К тому же я как-то спас его жизнь. Смею надеяться, что он учитывал этот факт, позволив мне жить и работать, пусть и лишив общения с себе подобными. Свою мать, к примеру, он не пощадил. Как только пришёл к власти, сразу же принялся за её поиски. В этом ему помог брат, чем, собственно, и выторговал себе жизнь, да свободу. Оба мальчика так и не смогли простить родившую их женщину, которая покинула семью ради любви к молодому магу. Даже я понял силу её чувств и позволил уйти с миром. Но сыновья отпустить не смогли. Маг же оказался достаточно сильным. Он дорого отдал свою жизнь, успев отомстить за смерть любимой женщины. Несмотря на большое количество стражей, маг успел многократно ранить Конрада, пожелавшего лично умертвить того, кого так люто ненавидел. Тогда он ещё был способен на сильные чувства. После той схватки мне пришлось долго бороться за жизнь сына. Я не мог поступить иначе, ведь он — моё дитя. Но тот, кто открыл глаза после долгого забытья, напугал меня. Он и теперь пугает меня.


Мэтр резко оборвал свою речь, затрясся, прикрыв лицо дрожащими руками. Не знаю, плакал ли он или снова смеялся. Он казался жалким, несчастным, сломленным. Наверное, следовало сочувствовать ему. Но я могла лишь тихо злиться на того, кто дал второй шанс чудовищу, приготовившемуся меня уничтожить. Нет, хуже! Ведь Конрад намерен сделать из меня копию себя самого, даже всего лишь своё отражение — бесправную, бесчувственную, опустошенную тень. Ну, уж нет! Если у меня появилась возможность избежать этого, я не собираюсь её упускать. Резко встряхнув мэтра за плечи, я громко потребовала:


— Вы должны мне помочь! Сделайте это!


— Да-да, конечно, — вяло закивал головой учёный. — Можете располагать мною, барышня.


Встряхнув головой, будто собираясь с мыслями и давая понять, что не намерен терять ни минуты, мэтр заговорил быстро и чётко.


— Я уже упомянул, что гибельный препарат действует постепенно. Душу ведь не так просто убить. Моё противоядие не только остановит губительный для Вас процесс, а будет способствовать образованию в Вас защитного рефлекса. Думаю, достаточно трёх впрыскиваний в кровь, и после этого Вы уже сами сможете противостоять хладу, которым будут пытаться поразить Вас Молчуны.


— Я смогу защититься, ведь у меня есть мой огонь, — горячо поддержала я мэтра.


— А вот свой огонь, милочка, Вам следует спрятать и как можно глубже. Наука не стоит на месте. Если обнаружится, что вымораживание вашей души не случилось, то Молчуны захотят применить какую-либо новинку, которой мы не сможем ничего противопоставить. Именно поэтому я призываю Вас, дорогая, вспомнить то состояние, в котором вы прибывали до моего прихода и стараться вести себя в соответствии с ним.


— Притворяться! — я брезгливо поморщилась, хотя и знала, что моё лицо скрыто маской.


— Именно притворяться! — с нажимом ответил мэтр. — Пока в этом Ваша единственная возможность выжить, барышня.


Я уже собралась возражать, зная свою неспособность скрывать чувства. Да, и вопросов к учёному накопилось множество. Но он вдруг снова вздрогнул и устремился к выходу, словно опасающийся быть застигнутым на месте преступления мелкий воришка. Не говоря более ни слова, мэтр захлопнул за собой дверь. А ещё через несколько вдохов я увидела перед собой бесстрастное лицо его сына и, не сдержавшись, полыхнула взглядом, не успев утихомирить мечущегося во мне дракона.


9. Игра со смертью.


Конрад, конечно, успел заметить мою вспышку, хотя я и подавила в себе гнев почти сразу же. Он ничем не выдал своё разочарование столь неэффективным лечением моей неудобной для него болезни. Долго всматривался в скрытое тканевой маской лицо и потухшие глаза. Потом проговорил тихо, задумчиво, словно размышляя вслух:


— Огонь потушить не так просто, как хотелось бы. Но у нас ещё достаточно времени, чтобы избавиться от этого свойства твоей души, Верна.


Заметив, что я продолжаю упорно молчать и, не мигая, разглядывать стену перед собой, мудрец удовлетворенно кивнул, явно приняв ту опрометчивую искру в глазах за последний отблеск навеки затухающего пламени. Ох, если бы он знал, с каким трудом я удерживалась от ярости. Выглядеть отрешённой и безразличной получалось только потому, что я была сосредоточена на борьбе с самой собой. Мысленно удерживать дракона в самых глубинах подсознания оказалось очень трудным занятием. Это вовсе не означало, что я смирилась, отказавшись от борьбы. Ещё слишком слаба, ещё не время пытаться снова уничтожить того, кто посмел замахнуться на единственное, что у меня осталось — на мою душу. Я буду притворяться, я буду выжидать, ведь вряд ли у меня имеется более, чем один шанс, чтобы прихватить дорогого женишка с собой в небытие. К тому же, я не была уверена, что исчезновение из мира одного Конрада сможет как-то изменить сложившийся уже порядок.


Честно говоря, сейчас мне было абсолютно всё равно, что станет с миром. Я не чувствовала никакой ответственности за него. Это маги проповедовали верность своему надуманному долгу. У меня же был только один должник. Тот, кто так самоуверенно считал, что вправе уничтожить мою жизнь, сильно ошибался. И я собираюсь раз и навсегда разубедить его в этом. Моя жизнь отныне будет принадлежать лишь мне, а не кому бы то ни было: магам, мудрецам, Конраду, или даже Лордину. Я одна стану распоряжаться своей судьбой. Теперь у меня достанет сил объяснить это каждому из них. Но прежде следовало вырваться из новой ловушки, вырваться самой, более не надеясь на других. И я собираюсь это сделать, даже если мне придётся убивать, устилая дорогу к свободе мёртвыми телами. Ощутила, как одобрительно заворчал мой огонь. Наконец-то, мы нашли с ним общий язык. Теперь-то уж сумеем договориться. Я почувствовала, как во мне родилась уверенность, с которой ранее я не была знакома, и дракон покорно склонился перед моим решением.


Конрад, надеюсь, так и не заметив моей внутренней борьбы, медленно прошёлся по комнате, оглядываясь с таким видом, словно впервые здесь оказался. Произнёс ровным, равнодушным тоном:


— Вижу, что всем необходимым ты обеспечена. Но готов выслушать любую просьбу.


Да уж, королевское ложе и горшок под кроватью — всё, что нужно его будущей супруге для счастья. Я собиралась бесстрастно промолчать, понимая, что мудрец всего лишь проверяет мою реакцию, вовсе не собираясь проявлять заботу. Но в последний момент не удержалась, поддавшись искушению вернуть утраченное. Проговорила тихо и равнодушно, не отрывая взгляд от, казалось, так понравившейся мне серой стены:


— Мой свисток.


Конрад остановился напротив меня, более внимательно всмотрелся в глаза.


— Ах, да. Даймонд передал мне твою безделушку. Сувенир? Память о прошлом? — произнёс рассеянно, наблюдая за моей реакцией. — Ну, если она тебе так дорога, я мог бы её вернуть, например, в качестве свадебного подарка.


Он достал свисток Авэ из кармана серого сюртука и повертел в руках, продолжая смотреть на меня. Я не пошевелилась, лишь чуть повела глазами в его сторону. Радоваться пропаже было глупо. Видела, он врал. Пытался заставить меня проявить хотя бы какие-нибудь чувства.


— В общем-то, эта вещица лишена какой бы то ни было магии, — с уверенностью заявил Конрад. — Мои специалисты тщательно проверили её. Но, Верна, зачем тебе воспоминания? Прошлого больше нет. У тебя есть только будущее. Поэтому к свадьбе я подарю тебе что-то новое, а это старьё мы просто выбросим. Думаю, так будет правильно.


— «Сволочь, — спокойно подумала я, не собираясь ни огорчённо вскрикивать, ни проливать слёзы. — Затолкать бы тебе этот свисток в глотку, чтобы подавился».


Мне удалось не выдать себя. Сдержать гнев было самым трудным, но даже мой дракон не шелохнулся, ведь тоже учился вместе со мной ждать своего часа. В глазах Конрада промелькнуло сомнение. Видимо, он мне не очень-то доверял, но и причислять к гениям коварства также считал излишним. Поэтому едва заметно пожав плечами, сунул мой свисток снова в карман и вышел, более не сказав ни слова.


Я просидела ещё около получаса, пытаясь просверлить взглядом дыру в стене. Решила, что этот раунд всё же остался за мной и испытание я выдержала. Теперь мне хотелось как можно скорее приступить к обучению. Использовать мэтра для этой цели показалось вполне естественным. Нетерпение старалась не проявлять, вырабатывая привычку скрывать эмоции в глубинах души. Учёный запаздывал. Я очень надеялась, что его не перевезли в какое-то другое место. Потерять связь с нечаянным учителем было бы крайне неприятно. К тому же его противоядие всё ещё необходимо мне, чтобы защитить душу от впрыскиваемого в кровь препарата Молчунов. Увы, вместо мэтра Вендцласа ко мне заглянули стражи. Они принесли поднос с едой и тут же удалились, не глядя на меня. Голода я не чувствовала, но заставила себя съесть бутерброд с сыром, посчитав его наименее опасным. А вот жажда была очень сильной. Не удержавшись, сделал глоток из кувшина с водой. Знакомая сонливость появилась почти сразу.


— «Подонки», — подумала вяло, свалившись на груду подушек, опрокинув поднос на пол. Очнулась я в кромешной тьме. Лампы были потушены, а иного источника света в этом каменном мешке не имелось. Сначала ощутила пустоту и холод, знакомо пленивший душу. Полежав какое-то время в оцепенении, и уже собравшись отдаться в мягкие лапы своих захватчиков, почувствовала, как во мне шелохнулся дракон. Он был ещё жив, но слабые искры уже начали гаснуть одна за другой. Только теперь сообразила, что меня снова проведали Молчуны и накачали хладом, чтобы не сильно расслаблялась, точнее оттаивала. Вот когда фамильное упрямство сослужило мне добрую службу. Не без сожаления, я попробовала мысленно встряхнуться, чтобы преодолеть скованность. Заставляя себя размышлять, пробуждая в себе угасающие чувства, мне хоть и с трудом, но всё же удалось вызвать что-то похожее на злость. Раздражение дало возможность дракону снова вспыхнуть. А уже его жар постепенно растопил во мне лёд.


Даже не знаю, сколько прошло времени. В кромешном мраке оно совершенно не ощущалось, будто замёрзло вместе со мной. И всё же в какой-то момент я смогла пошевелиться. Губы сами собой растянулись в злорадной улыбке. Ещё одна победа! Мне больше не требовалось противоядие мэтра. Мой дракон оказался сильнее хлада Молчунов. Теперь я была уверена, что со временем научусь противостоять столь убийственному препарату без особых усилий. Ещё один бой в схватке со смертью я выиграла, хотя Конрад пока и не знал об этом. Я чувствовала зверский голод и азарт, желание продолжить опасную игру, в которой, возможно, не будет победителя, но это меня уже не пугало. Дракон во мне возбуждённо вспыхнул, радуясь моему преображению, и мои глаза полыхнули яркой, искрящейся чернотой. Я тут же, почти привычно, погасила их, вспомнив о необходимости научиться контролировать свои эмоции.


Осторожно поднялась и на ощупь прошла к двери, заметив мимоходом, что в комнате было убрано, и поднос под ногами больше не валялся. Удостоверившись, что выйти прогуляться мне не удастся, так как запереть меня не забыли, я собралась было уже вернуться, как осторожный шорох привлёк моё внимание. Отступив на шаг, дождалась пока кто-то знакомо хихикающий, отпер дверь. Мэтр Вендцлас появился в проходе, как пришелец с дороги теней: в длинной белой рубахе, колпаке и с серебристо мерцающим шаром в руках.


— Они хотели меня увезти, а я спрятался, — радостно объявил он мне. — Замуровал себя в одной из ниш, и стражи меня не нашли. Конечно, предварительно я позаботился о том, чтобы выбраться из тайника. Я слышал, как они решили, что я сбежал. Теперь меня ищут везде, только не здесь, в башне Принцессы.


Никогда не думала, что буду так радоваться появлению безумца. Впрочем, я мигом одёрнула себя, воздерживаясь от проявления чувств, и встретила учёного совершенно бесстрастно. Заметив, что я не тороплюсь разделить его восторг, мэтр быстро успокоился и уже с опечаленным видом взглянул на меня.


— Ох, Вы выглядите так, словно успели совершенно оледенеть. Но я принёс противоядие. Я не забыл о Вас, барышня.


— Мне больше не нужен Ваш препарат мэтр, — холодно отозвалась я, стараясь не менять выражение лица.


— Вы решили сдаться? — учёный расстроено присел на краешек кровати.


— Нет, — спокойно заверила его. — Я решила бороться, и у меня получается. Огонь сильнее льда, мэтр. В конечном счёте очень надеюсь, что смогу убить Вашего сына.


— Да, Вы правы, Верна, — тихо пробормотал мэтр. — Я даже не удивлён. Драконий огонь, действительно, сильнее искусственно созданного льда. А мой сын…Он уже мёртв, к сожалению. В Председателе Совета мудрецов давно ничего не осталось от того юноши, который когда-то звал меня отцом.


Помолчав, учёный продолжил, вопросительно на меня взглянув:


— В таком случае чем ещё я могу быть Вам полезен? Вы очень неплохо справляетесь, милейшая, самостоятельно.


— Есть хочу! — вырвалось у меня восклицание против воли. Я так и не смогла удержаться от эмоций, чем обрадовала мэтра.


— Как приятно всё же удостовериться, что Вы по-прежнему живы, — искренне улыбнулся он и, сразу же вскочив, принялся суетливо приглашать к себе в гости. — Конечно, я с удовольствием разделю с Вами свой скромный ужин. Не могу угостить Вас настоящей пищей, но питательные пилюли, которые изобретены Вашим покорным слугой, весьма недурны. Немного непривычны на вкус, но не позволят нам умереть от голода. Воду, правда, приходится конденсировать из воздуха. В подвале, знаете ли, очень сыро. Зато она совершенно безопасна.


Слушая его бормотание, я не заметила, как скоро мы спустились в подвальные помещения башни. Мэтр провёл меня узкими мрачными коридорами с видом экскурсовода, жаждущего поделиться местными достопримечательностями. Он жил в таком же каменном мешке, как и я. Вот только мебели в этой подземной комнате было намного больше. Узкий диван соседствовал со столом, заваленным книгами и свитками. В шкафах на полках стояли колбы с разноцветными жидкостями и коробки с различными порошками. Здесь было сыро и холодно. Удивительно, что мэтр всё ещё оставался здоров. Уже позже учёный показал мне созданный им обогреватель — несколько стеклянных сосудов соединённых между собой с помощью полых трубок, наполненных какой-то беспрестанно булькающей жидкостью. Из объяснений мэтра я поняла лишь одно: он использовал химический источник энергии, который и обеспечил работу устройства, дающего столь необходимое ему тепло. Предложенный мне ужин вызвал закономерное удивление. Поколебавшись, я всё же проглотила горсть разноцветных шариков, похожих на детские леденцы. К такой пище, действительно, следовало привыкать и, боюсь, очень долго. К моей искренней радости удалось утолить жажду, которая не переставала меня мучить уже долгое время. Чувство голода исчезло, и я даже ощутила прилив сил, хотя тоска о пирожках Авэ так меня и не покинула.


Задерживаться в гостях у учёного не стала, ведь Молчуны могли прийти в любую минуту. Не успела подняться к себе и захлопнуть дверь, как появились три мрачных гения и принялись врачевать моё тело. Казалось, всё сложилось хорошо. Я выглядела отрешённой и честно блестела неподвижными, будто мёртвыми глазами. И всё же что-то пошло не так. Молчуны вдруг переглянулись в тот момент, когда обрабатывали мои ступни. Но в голос привычно не произнесли ни слова. Слова произнёс Конрад, явившийся почти сразу же после их ухода.


— Где ты была? Подозреваю, что решила вдруг прогуляться, или попыталась сбежать. Не так ли? — произнёс он зловеще, словно обвиняя меня в кровавых преступлениях.


Я едва успела справиться с порцией хлада, которую впрыснули мне мои жуткие лекари. Стараясь не выдать своё беспокойство, ответила равнодушно, не глядя на обвинителя.


— Я была здесь.


— Тогда почему твои бахилы в пыли? — Конрад резко бросил на пол доказательство моей нечестности.


Да, об этом я как-то не подумала. В подвале ведь точно было довольно пыльно. Но признаваться я не собиралась, повторила только всё так же бесстрастно:


— Я была здесь.


Пусть теперь придумает, как я прокралась сквозь запертую дверь. Мудрец тоже, наверное, подумал о замке на двери и даже оглянулся, проверяя на месте ли он. Потом снова уставился на меня с таким видом, словно не верил ни единому слову. Устав от его пытливого взгляда, решила предложить ему свою версию случившегося.


— Думаю, меня напоили какой-то испорченной водой. — Сообщила я совершенно спокойно.


— Почему ты так решила? — Конрад, явно, озадачился.


— Плохо себя чувствовала и, кажется, даже ходила во сне. Проснулась уже стоя у двери.


— Это какая-то нелепица. — Он мне не поверил, но я решила стоять на своём. Пусть докажет, что пол моей камеры достаточно чистый.


Мудрец ушёл, громко хлопнув дверью, а я ещё целый час наблюдала, как стражи отмывают мою темницу. Решила, что и на сей раз его обыграла. Хотя напомнила себе об осторожности. Нельзя расслабляться и почивать на лаврах, так недолго допустить ошибку и пропустить неожиданный удар. Кстати, опаивать меня всё же перестали. Мэтр провёл анализ воды, которую мне принесли, и объявил её пригодной для питья. За несколько дней я свыклась со своей новой жизнью. Молчуны ежедневно истязали моё тело мазями и примочками, а душу неизменным хладом, который тут же таял под действием моего внутреннего огня. Привыкла также к угощениям мэтра, хотя и мечтала никогда в жизни более не притрагиваться к подобной пище. Научилась владеть собой в совершенстве, загонять чувства и укрощённого дракона в такие глубины сознания, к которым не мог бы дотянуться ни один маг. Но самое главное, я овладела своим огнём.


Управлять гневом, как и утверждал мэтр, оказалось несложно. Следовало лишь удерживать сердце в холоде, и мысленно направлять свою силу на того, кого собиралась поразить. Отныне мой дракон больше был для меня неопасен. Он стал моим защитником. Мне оставалось лишь выбрать момент и напасть. Я не знала, насколько я сильна, поэтому предпочла бы ударить наверняка. К сожалению, Конрад всегда появлялся в окружении стражей, а порой и вместе с камнеподобным Даймондом. Застать его в одиночестве пока не было ни малейшей возможности. Но я терпеливо ждала, ведь иного пути к свободе у меня не было.


Когда мне впервые удалось запустить огнём в стену, не причинив себе никаких неудобств, мэтр восхищённо воскликнул:


— Ваш талант, барышня, поможет одолеть любого мага! Я знавал некоторых из них, владеющих силой огня, но их способности явно уступали вашим.


Я удивилась, услышав о подобном общении мудреца с традиционными противниками учёных.


— Разве Вы не считаете магов нелюдями, как принято в нашем мире?


— Глупое суеверие, милейшая, — отмахнулся мэтр. — Лично я думаю, что это разделение на магов и обычных людей лишь условность. Наш мир полон существ, наделённых необычными талантами. Просто некоторые из них предпочитают называть себя магами, а другие желают верить лишь в то, что всего лишь имеют определённую особенность. Подозреваю, у всех есть свой скрытый талант. Кто-то знает о нём и развивает по мере своего разумения. Большинство же людей не желают замечать в себе какие-либо отличия, стремясь не выделяться из общей массы.


— Но мудрецы склонны доверять лишь науке, а не силам, которые её законы не могу объяснить. — Мне было интересно выслушать столь непривычное для меня мнение мэтра Венцласа.


— Пока не могут объяснить! — возбуждённо вскрикнул учёный, забывая о возможном приступе безумия. — Всегда было что-то непонятное для нас. Но со временем после тщательного изучения непривычного явления исследователь разгадывал его сущность. Именно так возникли пресловутые законы науки, которой мы привыкли поклоняться, как создательнице миров. Уверен, самая простая безлошадная карета нашим предкам показалась бы настоящим чудом, ведь они не понимали принципа её действия.


— То есть, вы хотите сказать, что все мы рождаемся с магическими способностями, и магами становятся лишь те, кто соглашается признать в себе эту особенность и потрудиться над её развитием. — Этот вывод буквально поразил меня. И если ему следовать, то выходило, что магия не исчезала из мира, а просто люди перестали ею пользоваться то ли из страха прослыть нелюдями, то ли посчитав сложившийся образ жизни более приемлемым для себя.


— Именно это я и имел в виду, — согласно кивнул мэтр. — Вражда между магами и мудрецами — это всего лишь столкновение различного образа жизни. Сторонники каждой из этих групп проповедуют своё устройство мира, свой порядок, который считают единственно правильным. Наименование «мудрец», к слову сказать, нынче всего лишь звание. Истинные мудрецы давно затерялись в веках, дорогая моя.


После этих слов сразу же вспомнила высказывания учёных, которые часто слышала в юности, когда мудрецы бывали в гостях у моих родителей. Их упоминания о магах были наполнены презрением и скрытым страхом. Видимо, они подозревали наличие магической мощи в тех, кого во всеуслышание величали выжившими из ума стариками.


— Другими словами, это просто борьба за власть, — горько хмыкнула я, впрочем, уже привычно стараясь скрыть эмоции. — Я чуть было не была принесена в жертву совершенно чуждым для меня интересам. Магам ведь просто нужно было оружие, которое они смогли бы применить в войне с правящими мудрецами. Именно об этом мечтал Дарлир, призывая создать из моей крови магическое, непобедимое и бессмертное существо. А их стоны про гибель мира и вымирание магов были всего лишь ложью для дураков, поддерживающих великих старцев, которые пытались отвоевать себе безбедное существование.


— Каждый добивается своей цели по-разному, — философски заметил мэтр. — Нынче Вас, барышня, хочет использовать мой сын, чтобы закрепить свою власть. Даже маги не посмеют противиться воле того, в жилах которого течёт королевская кровь. Эта традиция поддерживалась веками, и её никто не сможет проигнорировать. Думаю, те, кто настаивал на вашей смерти, знали о подобном повороте событий.


— Больше никто не будет меня использовать, — очень тихо, но твёрдо сказала я.


Мэтр Вендцлас заглянул в мои похожие на угли глаза и не нашёл в себе сил для сомнений. Пламя в них было достаточно убедительным для него аргументом.


В последний день недели, отпущенной мне для так называемого лечения, мэтр был необычно тих, и даже приступы безумия его не настигали. Я выглядела бесстрастной, но это не означало, что не ощущала беспокойства, наблюдая, как мой нечаянный учитель рассеяно скользит взглядом по стенам. Я предположила, что его огорчает наше расставание, а оказалось, он просто боялся за свою жизнь.


— Молчуны, — вздохнул мэтр в ответ на мой вопросительный взгляд. — Они повсюду. Они ищут меня. Словно тени, возникают в самых неожиданных местах.


— Вы боитесь своих коллег, мэтр? — позволила себе я удивиться.


Учёный взглянул на меня так, будто я его чем-то обидела.


— Они вылечили меня, — поторопилась объяснить причину, по которой причислила мрачных лекарей к мудрецам.


— О, это они могут, — вздохнул мэтр. — Настоящие профессионалы. Они способны вернуть к жизни и заставить говорить даже мертвеца. Но ещё лучше у этих лекарей получается лишать жизней, или же избавлять несчастных от их душ. Это палачи, барышня. И они придут за мной. Я чувствую.


— Вы же считаетесь пропавшим без вести, — попыталась утешить я мэтра. — О Вас, возможно, уже забыли.


— Вы плохо знаете моего сына, — вяло улыбнулся он. — Конрад не успокоится, пока не увидит меня мёртвым. Ох, боюсь, придётся всё же умереть. Мне бы не хотелось, чтобы они заставили меня рассказать о Вас, дорогая.


Я смущённо промолчала, не пытаясь более успокаивать учёного. Его исповедь могла бы мне очень навредить. Но и уговаривать его лишить себя жизни я тоже не стала, хотя это, скорее всего, был бы самый надёжный способ скрыть правду обо мне. Мне следовало бы его убить, и я даже могла теперь это сделать. Вот только благодарность к нему помешала родиться гневу. Убивать близких я всё ещё не научилась.


Покидая меня, мэтр взглянул в глаза, явно прощаясь навсегда. Я ответила ему пустым, равнодушным взглядом, привычно спрятав слабость. Но он заметил всё же взмах моих ресниц и улыбнулся, радуясь своей способности прочесть истину на донышке моей души.


Наутро мне принесли пышное платье, сшитое из золотой парчи. Свадебный наряд дополняли позолоченные туфельки и диадема, достойная прекраснейших из принцесс. Безразлично скользнув взглядом по буднично одетому жениху, я мысленно приняла окончательное решение: во время брачной ночи, когда мы останемся только вдвоём, я убью своего новоиспечённого мужа, и больше ничто меня не остановит.


10. Ледяная королева.


Молчуны, действительно, знали своё дело. После того как служанки, которых привёз с собой Конрад, одели и причесали меня, я имела возможность в этом убедиться, посмотрев в зеркало, тоже пожалованное столь снисходительным накануне свадьбы женихом. Моё отражение лгало. Прекрасная дама с бледным лицом и холодными пустыми глазами не могла быть мною. И всё же это была я. После многократных процедур кожа стала гладкой, хотя и казалась ещё более прозрачной, чем прежде. Следы от ожогов на лице и уродливый шрам на левой ноге, оставленный мне на память зубастым хозяином Живого озера, исчезли, словно их никогда и не было. Волосы, которые я так и не успела подстричь, отросли почти до плеч и теперь спадали чёрными, блестящими прядями, оттеняя белые, не знающие румянца щёки. Глаза снова приобрели свой привычный цвет и нынче напоминали озёра, затянутые тонкой плёнкой льда. Рот казался кровавой раной, соперничая в яркости с рубинами диадемы на моей голове. Золотое платье, плотно обхватывающее талию и волнами спадающее до пола, подчёркивало хрупкость изящной фигуры. Обнажённые плечи прикрывало белоснежное манто из страусиного пера.


Издали я напоминала фарфоровую статуэтку, обёрнутую позолоченной фольгой. И моя неподвижность, холодность и бесстрастность — черты, которые я старательно демонстрировала, только подчёркивали это сходство. Восхищённое перешёптывание одевающих меня женщин проигнорировала, но одобрительный взгляд будущего мужа почувствовала сразу же. Мне не требовалось оглядываться, чтобы удостовериться в его присутствии. Виски заломило, сердце замерло, кровь в жилах застыла. Можно было бы опрометчиво определить такую реакцию, как страх. Но я знала, именно так моё тело готовится к нападению, ощущая желанную жертву настолько близко. Дракон в глубинах меня тоже научился замирать, словно перед прыжком, терпеливо ожидая моей команды. Конрад же, наверное, считал, что подобные изменения во мне являются результатом деятельности Молчунов. Во всяком случае, провожая меня к выходу из башни, он обронил, явно оставшись удовлетворённым подобным преображением:


— Ледяная королева — моя королева.


Когда мы в сопровождении стражей подошли к двери, намереваясь покинуть башню Принцессы, к моему жениху поспешно подошёл Даймонд и с непривычным для него обеспокоенным видом шепнул что-то на ухо. Председатель Совета мудрецов остановился, задумчиво оглянувшись на меня. В его глазах вдруг снова промелькнуло сомнение. Минуту помедлив, он всё же словно на что-то решившись, вдруг грубо схватил меня за руку и потащил в сторону входа в подземелье. Я ничем не выдала волнение, неприятно кольнувшее в сердце, стараясь сосредоточиться на подоле платья, путающегося в ногах. Оказавшись в лаборатории мэтра, явно пережившей недавний погром, увидела бездыханное тело учёного на полу в центре комнаты. Над ним склонились Молчуны, то ли надеясь его оживить, то ли пытаясь удостовериться в невозможности этого. Невольно отметила про себя, что мэтр оказался человеком слова и умер всё же, как и обещал. Скользнув взглядом по оболочке учёного, лишившейся души, поймала себя на мысли, что воспринимаю мертвеца точно так же, как и опустошенное смертью тело Сони. Теперь оно соотносилось у меня лишь со старым, испорченным костюмом, забытым его владельцем, и не вызывало никаких эмоций. Чего-то подобного я, видимо, и ожидала, поэтому с чистой совестью взглянула на пытливо всматривающегося в моё лицо Конрада с равнодушным недоумением.


— Ты знаешь этого человека? — холодно спросил он.


Я не соизволила подать голос, лишь брезгливо пожала плечами. Кстати, сам мудрец не выказал ни малейшего волнения по поводу безвременной кончины родителя. Подозреваю, он скорее вздохнул с облегчением, избавившись от ещё одного свидетеля своего бесславного происхождения.


— Ну что же, надеюсь, это правда, — отрывисто бросил Конрад, всем своим видом выражая сомнение в моей искренности. После чего небрежно кивнул стражам:


— Убрать.


Насколько я поняла, убрать следовало здесь все предметы, к которым было причислено и тело покойного.


До центрального храма науки мы с женихом добирались порознь. То ли он пытался соблюсти традиции, то ли просто предпочитал ездить верхом, не доверяя новомодным безлошадным каретам. Меня сопровождал Даймонд, если не считать пару дюжин всадников в качестве охраны. Эта поездка в точности напоминала прежнюю. Всё та же карета с крытым верхом и мягкими креслами. Всё тот же молчаливый и неподвижный глава стражей, не спускающий с меня тяжёлого, подозрительно взгляда. И даже окна были плотно зашторены, из-за чего шум толпы, ожидающей празднества по поводу грядущего бракосочетания именитого мудреца, долетал до моих ушей в виде неразборчивого гула, сравнимого с далёким камнепадом, шелестом листвы в лесу, или шипением морских волн, бьющихся об прибрежный песок.


Вот только Рыжий больше не сидел в уголке кареты, пытаясь растрогать своих спутников кажущимися столь искренними улыбками и доверчивыми, невинными взглядами. Ясное дело, отсутствовал ищейка по очень уважительной причине. Вряд ли мертвец был бы уместен на этом празднике живых. А в том, что Рыжему заплатили за работу именно смертью, я нисколько не сомневалась. Впрочем, как и не сожалела о случившемся, ведь это был его выбор. Кто же мог быть виноват, что он так ошибся в расчётах? Просто не повезло или же мозгов не хватило предугадать последствия своих действий. Вряд ли подобное могло случиться, например, со Смартом. Уж больно был ловок и наверняка нашёл бы способ избежать подобной оплаты.


Размышляя о переменчивости судеб, я не заметила, как оказалась у ворот храма. Последний раз я видела центральный храм науки горящим, словно факел. Но теперь он был вновь отстроен совершенно в прежнем виде. Стараясь не смотреть на тоскливые каменные стены, я прошла вглубь здания, не обращая внимания ни на стражей, окруживших меня плотным кольцом, ни на толпу зевак, собравшуюся поглазеть на бесплатное представление. Тёмные коридоры храма больше не угнетали, как прежде, хотя перед глазами и мелькнуло воспоминание о брате, отдавшем свой огонь ради моего спасения. Впрочем, я была сосредоточена лишь на одной мысли — убийстве шествующего мне навстречу новобрачного. Всё остальное происходило без моего осознанного участия.


Ощутив холодную руку Конрада на своём плече, поняла — пришло время сказать необходимое для церемонии «Да». Оглянувшись, сообразила, что уже некоторое время нахожусь в зале Совета мудрецов — просторном помещении, обставленном с кричащей роскошью. Стены зала были обиты голубым шёлком, с потолка свисали огромные хрустальные люстры, с портретов в золочёных рамах взирали надменные лица знаменитых в прошлом мудрецов. Живые их наследники сидели в мягких креслах, расставленных по кругу. Высокопарные приветствия учёных я благополучно прослушала. Мы с Председателем Совета прошли к возвышению в центре зала, где нас ожидал худой высокий человек в очках на длинном носу и с большой старинной книгой в руках. Рядом с ним стоял пухлый, веснушчатый клерк и важно держал побелевшими от напряжения пальцами золотую чернильницу. Очень надеясь, что церемония движется к концу, я потянулась к перу, собираясь начертать своё имя в книге, чтобы подтвердить добровольное согласие стать собственностью супруга. Но натолкнувшись на удивлённый взгляд хронолога, обычно составляющего свитки с перечнем важнейших событий современности, а также неизменно участвующего в церемонии бракосочетания именитых горожан, я опустила руку, смирившись с необходимостью запастись терпением. Конрад также заметил мой порыв и с подозрением прищурил глаза, не находя объяснения моей поспешности. В общем, пришлось ещё какое-то время выслушивать хвалебные речи мудрецов, заучено восхваляющих гениальность моего будущего мужа.


Я с внутренней усмешкой вглядывалась в тех, кто нынче подобострастно склонялись передо мной, так скоро позабыв, что несколько лет назад брезгливо отворачивались при случайной встрече. Я видела по их глазам, что они боялись как-либо напомнить мне о своём прежнем отношении, боялись оказаться в немилости, боялись потерять свои мягкие кресла, закреплённые за ними в этой комнате. Многих из них я знала, так как они бывали в гостях у моих родителей, но теперь же с трудом узнавала тех напыщенных, важных, умеющих глядеть сквозь человека, недостойного их внимания, мудрецов. Тучный Тарон то и дело суетливо вытирал батистовым платочком потеющую лысину, всё время, отводя маленькие, желтые, как янтарь, глазки в сторону. А молодой темноволосый Клайрис, напротив, не мигая, смотрел в моё лицо, кланяясь после каждого произнесённого слова. Худой Сантэй нервно дёргал головой, то смущённо улыбаясь, то обеспокоено хмурясь. Светомар же, которого считали одним из самых талантливых учёных нашего мира, казался опечаленным, словно ему было искренне меня жаль. Я вспомнила, что он, один из немногих, никогда не позволял себе говорить со мной грубо, как делали это другие, возмущённые моим равнодушием к их священной науке. Наверное, его доброжелательность была связана с тем, что он и сам частенько чувствовал себя неуютно под насмешливыми взглядами людей. Привычка обывателей оценивать человека по его внешнему виду, другими словами: встречать по одёжке, стала причиной такого отношения к учёному. Дело в том, что выглядел он, как мальчишка, в свои тридцать с лишним лет: низенький, щуплый, с белыми, словно снег, волосами, бровями и ресницами, а также странными красными глазами, совершенно непривычными для окружающих.


От разглядывания присутствующих меня отвлёк громкий голос хронолога, который принялся вдруг перечислять титулы моих предков. Книгу с перечнем именитых фамилий прошлого отыскали, видимо, не так давно. Иначе бы Конрад знал о моём происхождении задолго до признания матери. После того как прозвучало последнее имя, уже никто не сомневался в законности моих прав на престол, о существовании которого давно успели позабыть. Итог этого собрания оказался неожиданным — меня провозгласили королевой и все преклонили колени перед новой правительницей объединённого государства. Только теперь стал понятен страх мудрецов. Жена Председателя Совета, являющегося лишь первым из равных, вряд ли могла вызвать такое беспокойство у учёной знати, некогда по незнанию глубоко презирающую свою будущую королеву.


Я настолько растерялась, что чуть не выдала себя неуместным вопросом:


— А свадьба когда же?


К счастью, неожиданность лишила меня на время дара речи. И только поэтому, застыв неподвижной куклой, я равнодушно приняла уверения мудрецов в их почтении и преданности. Лишь теперь припомнила первую встречу с Конрадом, когда он упомянул о желании обзавестись наследником с королевской кровью. Конечно же, коронация была необходима, чтобы он смог присвоить себе статус правителя. Муж королевы — это уже нечто большее, чем быть первым из равных. А если вдруг государыня скоропостижно скончается, например, когда её здоровье пошатнётся после тяжёлых родов, то, естественно, отец венценосного ребёнка станет его регентом и единовластным владельцем мира. Хороший план. Я не могла не одобрить такую удачную задумку. Вот только жаль, что в мои планы собственная смерть не входила. Я была не против смерти и даже готовила её, но не для себя. Не думаю, что Конрад успеет насладиться долгожданной властью, ведь ему так мало осталось прожить. Этой ночью он умрёт, не успев заполучить свой ценный приз — меня.


После того как глашатаи осчастливили народ новостью, к храму собрался практически весь город, а, возможно, примчались и иногородние поселенцы. Такое столпотворение прибавило работы стражам, которые устали разгонять толпу, жаждущую утолить своё любопытство. Уверена, что многие из горожан пострадали в этой толчее. Скорее всего, без придушенных, растоптанных и задавленных этот праздник не остался.


Церемония бракосочетания была назначена на послеобеденное время. Церемониймейстер — сутулый старик в фиолетовом сюртуке с длинной белой бородой объявил, что традиционно брак заключается в центральном зале храма науки в присутствии знатных горожан. Конрад не счёл нужным возражать. Мне тоже было безразлично, где произнести свою лживую клятву, хотя серый зал с колоннами я всегда искренне ненавидела. Церемонии предшествовал праздничный обед. Пир по случаю бракосочетания королевской особы по традиции устраивали обычно уже после брачной ночи. Зная об этом, я рискнула отведать предложенный мне салат, очень надеясь, что травить меня до свадьбы всё же не станут. От вина отказалась. Напиваться перед предстоящей схваткой было бы глупо. Возможно, обычные невесты уделяли внимание хмелю от горя, или радости. Но у меня был совсем другой случай. Я планировала вскорости стать счастливой вдовой, и предпочла бы угоститься вином уже на поминках внезапно умершего супруга.


Когда мы спустились в общий зал, где нас ждала пара сотен самых богатых и именитых горожан, я удивилась его преображению. Тысячи свечей горели в сумраке, создавая удивительную, даже волшебную атмосферу. Лианы из живых цветов украсили серые колонны и стены храма, бордовая ковровая дорожка укрыла гранитный пол. Мы с Конрадом остановились в центре, где нас поджидал церемониймейстер со свитком в руках. Как только мы оказались перед ним, а все присутствующие опустились на колени, чтобы внимать священному действу, которое должно было связать судьбы двоих на века, он тут же принялся напевно читать текст, составленный задолго до его рождения. Показалось, будто старик совершает магический обряд и его речь не что иное, как слова заклинания, сплетающего нити наших судеб.


— Сей день есть для вас последним. В эту ночь вы умрёте на брачном ложе, чтобы возродиться к утру с единой душой. И не будет отныне двух жизней и двух сердец. Лишь одна мысль на двоих, лишь одна судьба для вас обоих. И будет жена покорна мужу своему. И станет муж защитником и покровителем жены своей. И скрепит ваш союз дитя, соединив в себе кровь отца и матери своих. И будете вы верны своим клятвам отныне и на века.


— Отныне и на века! — прошелестело в зале единым выдохом сотен свидетелей.


Я поёжилась, снова почувствовав себя распятой на чёрном алтаре. Мэтр был прав, между ритуалами магов и обрядами мудрецов разницу заметить было трудно. Только первые хотели приковать меня к смерти, а вторые связывали с жизнью, которая рисковала стать гораздо худшей участью, нежели гибель.


— Клянитесь в верности! — потребовал церемониймейстер.


Мы дружно склонили головы.


— Клянитесь в покорности судьбе! — всё не отставал нудный старик.


— Клянитесь разделить жизнь и соединить кровь!


— Клянитесь рука об руку вступить в вечность!


Когда клясться уже устали, пришло, наконец, время сказать последнее «Да», чтобы завершить это представление.


— Ты согласен, Конрад, принять в дар сию деву и стать её покровителем?!


— Да, — прозвучало, как удар молотком по гвоздю, которым заколачивали крышку моего гроба.


— Ты согласна, Верна, преподнести свою душу и тело в дар сему мудрецу?!


— Да, — бросила я горсть земли в собственную могилу.


— Да будет так! — чинно кивнул головой старец, протягивая мне цветок белой лилии. — Вступите же в вечность, соединив руки.


Конрад повернулся ко мне и с торжеством в глазах взял за руки. Я ответила бесстрастным взглядом, позволив себе мысленно хмыкнуть. Теперь-то он никуда от моего огня не денется, ведь ночь уже совсем скоро. Его холодные, сухие губы мимолетно коснулись моих губ, плотно сжатых от сдерживаемого нетерпения. Поцеловал, словно печать поставил, таким образом, обозначив свою собственность. После этого тишина в храме была нарушена радостными возгласами гостей. Приветствия, поздравления и восторги сыпались со всех сторон, незатихающим градом. Когда мы вышли из храма, толпа разразилась рёвом, словно превратилась в дракона о множестве голов. Я невольно взглянула в небо, но кроме полыхающего закатными лучами солнца более никого знакомого там отыскать не удалось. Конрад перехватил мой взгляд и тоже внимательно посмотрел вверх, словно опасаясь обнаружить незваного гостя. Это его едва уловимое беспокойство меня утешило. Видимо, до Гора им добраться не удалось, иначе бы он не преминул сказать мне о столь значимой победе над нелюдями.


К его особняку мы ехали в карете с открытым верхом вместе, позволяя любопытным разглядывать новобрачных. Слушая бесконечные выкрики:


— Виват, королева! Многие лета! — я бездумно скользила взглядом по улыбающимся лицам своих новоявленных подданных.


Мысленно же была далеко от этой шумной толпы, далеко от супруга, сжимающего мою ладонь. Моё воображение рисовало мне приятные сердцу картины: я в чёрном, траурном платье стою у гроба, в котором покоится обуглившееся тело того, кто пока ещё смел дышать со мной одним воздухом. Воспринимая дорогу, по которой мы ехали, как путь к свободе, я едва сдержала усмешку. Внезапная остановка привлекла моё внимание. Какой-то парнишка вдруг выскочил перед каретой, рискуя быть раздавленным. Стражи тут же отогнали его, но я успела разглядеть кудрявую голову, знакомые вороватые глаза и дерзкую улыбку. Тик! Значит, он умудрился вырваться из той памятной облавы, из которой меня вытащил Лордин. Парнишка быстро затерялся в толпе, спасаясь от стражей, но я была уверена, что он наблюдает за мной. Пальцы сами сложились в знак опасности, губы сами шевельнулись, беззвучно произнеся лишь одно слово:


— Лорди.


Уже спустя вдох, я мысленно проклинала себя, натолкнувшись на хмурый взгляд мужа. Как можно было забыть, что не только Тик наблюдает за мной?! И если другие могли не заметить движения моих пальчиков и губ, то Конрад уловил перемену во мне сразу же. То, что я сделала, поддавшись надежде снова опереться на плечо любимого заклинателя, могло перечеркнуть все мои планы, да и Тику следовало исчезнуть, как можно скорее. Я опять подвела его. Проиграть из-за своей глупости было бы очень обидно. Я же знала, что готова противостоять мудрецу. Зачем же мне понадобилось звать на помощь, подвергая друга опасности? Да, я сделала это не намеренно, поддавшись порыву, не успев даже подумать. Опрометчивое движение тела опередило мысль. Только вряд ли это оправдание могло утешить меня. И как теперь исправить эту оплошность?


Я чувствовала, что Конрад отныне настороже. Он больше не верил в мою бесчувственность, в мою замороженную душу. А я ведь надеялась выжить в предстоящей схватке. Власть, которую так беспечно вручил мне мой супруг, могла оказаться достойной наградой за все лишения, сброшенные мне на голову судьбой. Не знаю, принесла бы она мне счастье, но удовлетворение я бы точно получила, приказав разрушить ненавистные храмы и освободить узников застенков. Искушение встряхнуть этот заплесневевший мир было велико, но чтобы сделать это, мне, как минимум, следовало остаться в живых.


Особняк Конрада был похож на дворец. Скорее всего, когда-то в древности здесь как раз и находился королевский дворец, который впоследствии восстанавливали после разрушений и перестраивали до тех пор, пока он не приобрёл современный вид. Чтобы подъехать к входной двери, нам пришлось миновать ворота, так как территория усадьбы была огорожена высоким каменным забором. Сам дворец стоял в центре фруктового сада и издали напоминал белый цветок. Островерхую крышу в центре лепестками окружали башенки с узкими окошками, застеклённые цветными стёклами. Белоснежные стены казались созданными изо льда, хотя, скорее всего, это был мрамор, который строители использовали для отделки и декорирования здания.


Покинув карету, я нервно отбросила в сторону цветок лилии, который вручил мне церемониймейстер на обряде. И сразу же поняла, что допустила ещё одну ошибку. Конрад, не подал виду, будто заметил мой жест, но следуя за мной, наступил на цветок и каблуком сапога вмял его в грязь. Этот поступок был равноценен объявлению войны. Он знал о моём намерении и был готов к нападению. Эффект неожиданности для меня был потерян. Шансы на победу резко упали, но сдаваться я не собиралась. В крайнем случае лучше умереть, чем остаться жить в качестве его жены. И все же я сделала вид, что не заметила столь красноречивый намёк. Спокойно прошла следом через холл, не глядя на склонившихся в приветствии слуг и старательно сохраняя бесстрастное выражение лица. Решительно поднялась по мраморной белоснежной лестнице на второй этаж и, пройдя по длинному, широкому коридору, оказалась в спальне.


Брачное ложе было уже расстелено и ждало нас. Вокруг него суетились служанки, расставляя светильники на высоких, позолоченных ножках. Вазы с букетами заполняли ниши в стенах. Женщины устремились ко мне, собираясь переодеть в ночную кружевную сорочку, но Конрад резким взмахом руки остановил их.


— Все вон, — приказал он тихо.


Женщины испугано выпорхнули из комнаты. После чего мой муж захлопнул дверь и, повернувшись ко мне, растянул губы в зловещем оскале. В первую минуту я отступила к кровати, позволяя дракону в себе проснуться. Моя улыбка на бескровном лице тоже не обещала новобрачному ничего хорошего. Чёрное пламя заслонило белки глаз. Зеркало, висящее на одной из стен, более не отражало прекрасной королевы. В нём застыл дракон перед нападением. Ещё миг и я уже готова была ударить. В груди бушевал огненный гнев, дыхание стало жарким. Мне оставалось сделать всего лишь один-единственный выдох. И я сделала его. Из моего приоткрытого рта вместо воздуха вырвался чёрный огонь и устремился к уродливой человеческой фигуре, стоящей передо мной.


— Я знал, что ты меня дурачишь, — успел прохрипеть Конрад, и сделал глотательное движение, словно решив перекусить перед смертью.


За миг до того, как огонь обрушился на него, его тело покрылось льдом, который тут же растаял, после соприкосновения с драконьим жаром. У меня вырвался крик отчаянья. Если бы я могла потушить пламя, то Конрад остался бы ледяной статуей. Но я сама освободила его от оков хлада. Теперь же он был совершенно невредим, если не считать мокрой одежды и лужи у него под ногами. Мне необходимо было несколько минут, чтобы взрастить в себе новый сгусток огня и повторить попытку. Но дражайший супруг не собирался позволить мне собраться с силами. Он бросился вперёд, с размаху вогнав длинную иглу прямо в сердце. Казалось, он всё время держал в руках этот впрыскиватель, каждую секунду готовясь отразить нападение. Ожидаемый лёд, с которым я надеялась быстро справиться, во мне не появился. Вместо него в сердце вспыхнуло чужое пламя. Оно сковало мои силы, принуждая сосредоточиться на борьбе с ним. Я упала на кровать, неспособная более пошевелиться.


В моём теле разгоралась схватка. Чёрный дракон пытался защитить свою хозяйку от захватчика. И пока он не победил, мне следовало выдержать чужеродный жар, не поддаться ему. Конрад всмотрелся в мои пылающие глаза, способные глядеть нынче только вглубь себя и с облегчением выдохнул. Сказал зло, впрочем, не будучи уверенным, что я его слышу:


— Неужели ты могла подумать, что сможешь меня обыграть? Я не собирался давать тебе ни единого шанса и к любому повороту был готов. Зная, что имею дело с огнём, я всегда носил за щекой ледяную капсулу. Лёд может поражать не только душу, но и тело, к твоему сведенью. Но подозревая, что ты способна с ним справиться, я припас для тебя ещё и огонь. Моя новая разработка, дорогая, и созданная, кстати, специально для тебя в качестве свадебного подарка, так сказать.


Заметив мою неподвижность, он склонился к самому лицу, прошептал совсем тихо:


— А теперь следует закрепить победу. Нам ведь нужен наследник, не так ли? И, кажется, это наша брачная ночь.


Он резко рванул моё платье с плеч. Послышался жалобный треск ткани и уже через мгновенье разорванный наряд валялся на полу. Конрад не стал тратить время на разоблачение, лишь расстегнул пояс. Навалился на моё пышущее жаром тело, как был, в мокрой одежде, с силой вдавил меня в мягкую перину, которая надеялась приютить в эту ночь страстных любовников. Вряд ли то, что сейчас происходило, можно было назвать объятьем влюблённых супругов. Его руки сжали мои плечи с такой силой, словно он собирался разорвать меня на части. Ногти впились в кожу, оставляя на ней кровавые борозды. Ему явно хотелось, чтобы я почувствовала боль, отозвалась на неё криком, чтобы я перестала быть неподвижной статуей. Он пронзал меня взглядом, так же, как и пронзал моё тело своей плотью. Но я не ощущала ни боли, ни прикосновений. Лишь внутренний жар, который пытался уничтожить меня, сейчас осознавался мной, как единственная реальность.


Время остановилось, я полностью погрузилась в себя, не замечая более ни того, кто всё сильнее вдавливал меня в кровать, ни его попыток привести меня в чувство. Я даже не заметила, когда он оставил меня. Вместо поцелуя муж подарил мне пощёчину. Я услышала его сдавленный хрип:


— Не понимаю, почему ты единственная будишь во мне такую ненависть?


Он удивился проснувшемуся вдруг чувству. Тень мысли скользнула во мне:


— Если он способен ещё хоть что-нибудь чувствовать, значит, всё же жив.


Стук захлопнувшейся двери совпал с тем мигом, когда мой дракон, наконец, поглотил врага. Только теперь я смогла выдохнуть. Только теперь я ощутила своё избитое, окровавленное тело. И только теперь поняла, что, невзирая на поражение, выиграла. Я уступила победу лишь в одной битве, но война ещё не окончена. Мне удалось смирить чужеродное пламя, и теперь оно сделало меня ещё сильнее. И, главное, мне удалось пробудить в мудреце душу. Тот, кто имеет её, вряд ли является бессмертным чудовищем. И его всё ещё можно убить.


11. Вкус власти.


Рассвет я встретила с открытыми глазами, слезящимися чёрными искрами, зарывшись в пуховое одеяло почти с головой. Хорошо хоть искры тухли ещё в глубине глаз, поэтому на щеках и постели остались лишь грязные разводы, словно следы пепла. Состояние было двоякое. С одной стороны, избитое тело просило пощады, с другой — насытившийся подаренным огнём дракон рвался в бой. К утру светильники погасли, а между неплотно задвинутыми кремовыми шторами лениво проскользнул серый утренний свет. День обещался быть пасмурным, хотя погода, как и жизнь, частенько балует нас неожиданностями. Я устало прикрыла глаза, собираясь с силами, чтобы преодолеть боль в теле и снова окунуться в водоворот, устроенный мне выдумщицей судьбой.


Послышался шорох, дверь явно кто-то приоткрыл, после чего её снова быстро захлопнули. Высунув нос из-под одеяла, я увидела оставленный прислугой столик на колёсиках, ожидающий моего внимания у дальней стены. Вскользь отметила, что создавал его не простой мастер, а как минимум художник, так как выглядел этот предмет мебели настоящим произведением искусства. Крышка столика была сплетена из золотых нитей в виде замысловатого узора, напоминающего крону деревца, которую удерживала на себе позолоченная ножка-ствол, расширяющаяся книзу переплетёнными между собой корнями, на которых и крепились колёсики.


Я решительно отбросила в сторону одеяло и со стоном поднялась. Внутренняя сила дисгармонировала с предельной внешней слабостью. Каждое движение давалось с большим трудом. Взглянув в зеркало, с досадой скрипнула зубами. Впору было ужасаться ссадинам, кровоподтёкам и царапинам на бывшем совсем недавно идеальном теле. Да уж, ночка, можно сказать, удалась! Под глазом красовался синяк. Неужто след от пощёчины? Рука у муженька оказалась тяжёлой. Такие нежности ещё долго не забудутся. Невольно вспомнила примочки и мази Молчунов. Сейчас они пришлись бы как нельзя кстати. Но не стану же, в самом деле, сейчас звать палачей, чтобы вернули мне прежний облик восхитительной красавицы. Подлечиться после брачной ночи я ещё успею, если, конечно, выживу. Отказываться от встречи с супругом не собиралась. Уж очень хотелось вернуть ему должок, так как этот паразит, в отличие от меня, умудрился отделаться лёгким испугом и мокрыми штанами, обмочил которые, к сожалению, не из-за страха.


Накинув невостребованную прошлым вечером сорочку, чтобы не видеть последствий брачной ночи на теле, я, морщась от боли, подошла к столику. Сразу было видно, что слуги в этом доме хлеб свой ели не зря, а точнее, скорее всего, просто до дрожи боялись хозяина. Лёгкий завтрак и миска для умывания меня порадовали. Привести себя в более-менее нормальный вид и подкрепиться было нелишним. Но прежде чем опустить руки в чистую воду, я, недолго думая, напилась из непредназначенной для питья ёмкости, проигнорировав кувшин. На войне, как на войне. Противник вряд ли мне даст ещё хотя бы один шанс. И вытравить мой огонь, конечно, постарается в первую очередь, ведь это же его любимое оружие, как я поняла. Утолив жажду, которая мучила меня теперь постоянно, видимо, из-за высушивающего нутро жара, я злорадно ухмыльнулась. Чувствовала себя довольно бодро, значит, водичку для умывания ничем обогатить не додумались. Сполоснув лицо остатками воды, принялась задумчиво грызть кусочек сыра, на кашу даже не взглянув. Больше, к сожалению, ничего не подозрительного на глаза не попалось, кроме румяной булочки, которая настоятельно просилась ко мне на зубок. Она была настолько душистой, что мои руки сами потянулись к поджаристой корочке. Всё же, прежде чем откусить соблазнительницу, додумалась её переломить пополам. Порадовалась своей предусмотрительности, обнаружив внутри какой-то мусор. Руки бы кухарке оторвать за такую стряпню! Разочаровано вспыхнула, поняв, что придётся нынче остаться голодной. Почерневшие глаза тушить не стала. Маскироваться было уже поздно. Теперь пришло время сыграть в открытую.


Сердито взглянула на нитки, выпавшие из так разочаровавшей меня булки. В памяти шелохнулось что-то знакомое. Подняла и расправила на коленях замысловато связанные между собой, явно надёрганные из куска ткани волокна. С ворами я жила достаточно долго, чтобы успеть выучить их тайные знаки. Ну, Тик! Ускользнул от стражей, да, и с кухаркой, видать, успел дружбу свести. Сосредоточившись, с трудом расшифровала послание дружка:


— Он не придёт.


Кто бы сомневался! Или Лордин отказался влезать в чужую схватку, или Тик просто не смог его разыскать? Хотя воровская устная почта никогда сбоев не давала, если, конечно, адресат не выбыл из мира по случаю собственной кончины. Но верить в то, что кот мёртв, я себе не позволила. Пускай живёт и мучается, как напророчила моя сестра. Нитки, не задумываясь, сожгла вздохом. Управлять своим огнём стало легко, словно я всегда это умела, но забыла и только теперь окончательно вспомнила. Что же, придётся всё делать самой. Помощи больше ждать неоткуда.


Оглянулась в поисках хотя бы какой-нибудь одежды. Сражаться голышом, наверное, было бы забавно, но не очень-то удобно. С девичьей стыдливостью я расстаться ещё не успела. Увы, иной одежды, кроме рваных золотистых тряпок, бывших ещё вчера моим подвенечным платьем, обнаружить не удалось. Собралась уже даже обматываться простынями, но тут натолкнулась взглядом на одну из ниш, не заставленную, как прочие, вазой. Присмотревшись, обрадовано выявила замаскированные под стену раздвижные дверцы шкафа. Разнообразные платья и туфельки, явно, давно меня уже здесь поджидали. Хотя, с другой стороны, свадьба-то запоздала на три года, поэтому времени у портних Конрада было предостаточно. Разглядев своё приданое, досадливо поморщилась: сплошные кружева, парча, шелка — вообще, ничего нормального. Хотя бы одни штаны скроили! Впрочем, костюм для верховой езды из тёмно-синего панбархата меня всё же смог утешить. А когда оторвала пышную юбку, оставшись в узких штанишках и короткой курточке, то и совсем почувствовала себя удобно. Высокие сапоги тоже обнаружились в бездонном, похожем на небольшую комнату, шкафу. Подвязав волосы первой попавшейся чёрной лентой, я собралась покинуть супружескую спальню, совсем не оправдавшую моих ожиданий. Искать оружие было, конечно, бесполезно. Я оглянулась по сторонам, на всякий случай, хотя и понимала, вряд ли мне поможет кинжал или даже меч. Хотелось просто занять чем-то руки. Но в схватке всё равно ведь буду использовать огонь, который отобрать у меня никто не сможет.


Дверь была заперта, могла бы и не дёргать. Я дохнула на неё, не особенно напрягаясь. Сухое дерево вспыхнуло быстро. Поморщилась, понимая, что дым меня скоро выдаст. Оставалось надеяться лишь на большие размеры дворца и уединённость хозяйской спальни. Возможно, пожар заметят не так сразу. С усилием толкнув столик, который совсем недавно щедро меня потчевал, пробила себе выход. Прошла сквозь огонь, не заботясь об ожогах. Мой дракон хозяйку больше не трогал, а лишь ластился и лизался, словно щенок. Пламя не успело распространиться. Я быстро залила его водой из нетронутого кувшина. Ядовитая водичка для этого только и годилась. Жаль с дымом так быстро справиться не могла. Поэтому побежала прямо по коридору, стараясь передвигаться тихо, беззвучно ступая по мягким ковровым дорожкам.


Не знаю, что меня вело, интуиция или ненависть, но на кабинет Конрада я натолкнулась довольно быстро. Он находился на этом этаже, только в самом его конце. По пути мне попался небольшой зал, похожий на оружейную комнату. В нём я прихватила один из кинжалов, первый же из тех, что были развешаны по стенам, и к которому удалось дотянуться. Дым за мной не угнался, и пожарную тревогу объявлять пока никто не спешил. Ворваться в помещение, из которого раздавался ненавистный глубокий, бархатный голос, не дали стражи, застывшие истуканами у двери. Я, недовольная, что пришлось остановиться, резко рявкнула, впрочем, стараясь не особенно повышать голос:


— Пошли вон.


Стражи даже не моргнули, притворившись глухими. Пришлось недвусмысленно сверкнуть глазами и прошипеть:


— Я, ваша королева, желаю говорить со своим мужем наедине и очень громко. Приказываю немедленно удалиться, а то сожгу и пепел развею.


Не знаю, что подействовало: желание ещё пожить или привычка подчиняться приказам вышестоящего начальства, только стражи, послушно покинули пост, предварительно склонив голову, как перед своим главой. Командовать мне понравилось. Явственно ощутила, что вхожу во вкус, наверное, королевская кровь тоже начала во мне просыпаться. Хлопать дверями всё же не стала, вошла тихо, без стука. Оказавшись в маленьком узком коридорчике, который вёл к приоткрытой двери кабинета мужа, приостановилась. Послышавшиеся голоса меня насторожили. Не сумев определить, сколько у мудреца было нынче посетителей и справлюсь ли я со всей толпой, торопиться здороваться не стала. Отступила вглубь тёмной комнатки без окон, в которой, видимо, обычно толпились просители, и замерла, решив разведать обстановку, прежде чем вмешиваться в явно интересный разговор.


— Как это не нашли?! — Конрад не скрывал своего негодования.


Впервые слышала, чтобы он повысил голос. Да, брачная ночь и для него тоже прошла не без последствий, застоявшиеся эмоции теперь упорно прорывались наружу. Тихий ответ его собеседника я не расслышала. Так мог шептать только Даймонд. Хорошо, что не сунулась сразу же устраивать семейный скандал, так как с главой стражей мне бы пришлось основательно повозиться — уж больно подозрительно непробиваем. Может, он и не горит вовсе?


— Меня не интересуют пустые пещеры! — продолжал бушевать сорвавшийся с цепи муженёк.


Его тон вызвал у меня злорадную ухмылку. То ли ещё будет! Сам захотел жениться, теперь пусть расхлёбывает.


— И сколько уже раз повторять: у меня нет брата! Зачем, вообще, вы приволокли сюда этого калеку?!


— Как это нет брата? — знакомый хохот заставил удивлённо приподнять брови. — Ну, ты, братишка, юморист! Чего-то рано меня в призраки записал. Советую от родства так опрометчиво не отказываться. Ещё может пригодиться.


Справиться с изумлением удалось не сразу. Хорошо хоть от вскрика воздержалась. Помешать встрече братцев не хотелось бы, да и разговор показался уж очень занимательным. Хотя, если вспомнить талантливость моего давнего спутника, умеющего мысленно бросать камни, и его ловкость, то удивляться такой поразительной живучести было бы даже странно. Такие, как он, просто так не умирают. Скорее подобные ловкачи умудряются всю жизнь сухими выныривать из воды, играя со смертью в прятки.


— Я не нуждаюсь в твоих советах, Смарт, — злобно рыкнул Конрад.


— А зря, — с притворной грустью протянул лицедей. — У меня, между прочим, есть на продажу одна тайна, которая тебя очень может заинтересовать, ваше мудрейшество. И, кстати, ты мне ещё за кошачье ухо даже медяка не дал!


— Прекрати паясничать, — устало отозвался муж. — Продай свою очередную лживую тайну какому-нибудь простофиле. Для меня тайн в этом мире давно не существует. Так что, денег ты не получишь, даже не надейся. Ухо кота ничего не стоит. Тебе следовало принести его голову. И перестань называть меня этим дурацким детским прозвищем!


— А то, что?! Кокнешь меня, как нашего папашу? — снова хохотнул Смарт, правда, на этот раз совсем невесело. — Твоя самоуверенность, Конрад, тебя однажды и погубит. Я всегда это предсказывал. А ухо заклинателя я и другим его врагам смогу продать. Всем известно, что их у него, как грязи.


— Я не трогал старика, — холодно отозвался мудрец. — И даже исполнил своё обещание — велел положить его тело в фамильный склеп к останкам той твари, которая произвела нас на свет. Свои обеты, в отличие от тебя, лживый прохвост, я всегда выполняю. И я не верю в предсказания, ты же знаешь. В этом мире верить нужно только в себя. Всё остальное ложь!


— Я тоже способен сдержать клятву, — сварливо паясничая, прохныкал умник. — Просто я их никогда никому не даю. Ну, почти никогда.


— Ты обещал мне вернуть Верну, — язвительно напомнил Конрад.


— А ты обещал заплатить за неё сполна, — фыркнул Смарт. — Дурачок Рыжий на это обещание купился и получил своё золотишко в глотку в жидком, да горячем виде. Бррр! Врагу не пожелаю такой оплаты. Ты, оказывается, выдумщик, братишка. Даже стражи, которые мне про это сболтнули, были потрясены оригинальностью твоих идей.


— Стражам вырвать языки, — спокойно распорядился мудрец, видимо, обращаясь к Даймонду. — Не знал, что они умеют разговаривать.


Ответный шепот я снова не услышала, но не думаю, что это было возражение.


— А что касается твоей невесты, — лениво продолжил Смарт, словно и не заметил распоряжения братца по поводу ребят, которых только что сам же и подставил, — так в том, что я её упустил, моей вины нет. Кто же знал, что у неё хранителей, как собак нерезаных. Мне самому едва удалось выкарабкаться с дороги теней. Спасибо собственным талантам — удалось избежать наиболее сильных ударов об камни, да горцам, что вытащили из пропасти, подлечили и, вот же добрые люди, решили принести меня в жертву своему местному божеству. Хорошим парнем оказался хранитель скал — побрезговал мною, да и отпустил на все четыре стороны, правда, непросто так. Но это уже детали.


— Лучше бы ты остался на дороге теней, — ворчливо заметил Конрад. — Ещё одной проблемой было бы меньше, да и плакать никто не стал бы. А что, горные божки тоже к золотишку неравнодушны?


— Да, нет, золото ему как раз было без надобности, — хмыкнул Смарт. — Просто у нас оказалась вдруг одна общая знакомая. Пришлось исповедоваться, как на духу, чтобы умилостивить божество. И я знаю, что ты плакать не умеешь. Даже о Лоре…


Звук удара, прервал речь умника.


— Не смей, — прохрипел мудрец.


— Не смею, — тихо выдохнул Смарт, сплёвывая, скорее всего, выбитый зуб.


Кто такая эта Лора, за которую Конрад чуть не прибил брата, выяснить так и не удалось. Спустя несколько минут послышался скрип мебели, словно кто-то поднялся со стула. Я отступила к самой дальней стене. Прозвучали неровные шаги, словно кто-то передвигался, сильно хромая. У самой двери снова раздался звонкий насмешливый голос:


— Ну, раз здесь мне не рады, тогда я пошёл.


— Куда это ты собрался? — с подозрением процедил муженёк.


— Засвидетельствовать своё почтение Её Королевскому Величеству. А то куда же? Провожать не нужно, опочивальню невестки я и сам найду.


— Можешь не торопиться. Королева плохо себя чувствует и гостей сегодня не принимает, — холодно обронил Конрад.


— Что так вдруг занедужила наша Вернушка? Выдалась слишком бурная ночка? — хихикнул Смарт.


Но дражайший супруг больше не стал обращать на него внимания. Громко распорядился, явно обращаясь к главе стражей:


— Подготовьте прежнюю комнату в башне. Её Величеству необходим полный покой. Лечение на этот раз, думаю, будет долгим.


В вопросительный шёпот Даймонда вслушиваться не стала, сжимая от ярости кулаки и выдыхая горячий пар, словно взбесившийся дракон. Ну, этот подонок у меня сейчас попляшет! Запереть себя снова в башне Принцессы я ему не позволю. Уж, там мне точно больше нечего делать.


— А на свадебный пир посадите ряженых, — прозвучал ответ на не расслышанный мною вопрос. — Гостям новобрачные не так уж и обязательны, главное, чтобы столы ломились от угощения и хмеля.


После этих слов дверь резко распахнулась, и Даймонд прогрохотал сапогами мимо меня в сторону выхода. Я забилась в самый тёмный угол, позволяя ему уйти. Геройствовать было ещё рано. С главой стражей мы после будем толковать. Не успела вдохнуть, как показались два брата. Смарт ковылял, подволакивая, видимо, повреждённую в пропасти левую ногу и сверкая синяком во всю правую щёку. Левая его рука тоже была перевязана как-то грязной тряпкой. Он был привычно чумазым, лохматым и таким же оборванцем, как и прежде. Всё так же ухмылялся, демонстрируя отсутствие выбитого недавно зуба. Но что меня поразило больше всего — это шапка Ждана, криво натянутая на его макушку. Не могла поверить, чтобы Гор уступил этому проходимцу мой подарок. Конечно, Смарт запросто мог шапочку и украсть. Но зачем ему это понадобилось? Все вопросы, к сожалению, придётся отложить на потом. Момент для встречи с другом-предателем был явно неудачным.


— Ну и куда ты всё же? — повторил свой вопрос Конрад, выталкивая братца за дверь.


Глядел он на него злобно и с подозрением, видимо, не ожидая от родственника ничего хорошего.


— Дел, знаешь ли, накопилось, — отмахнулся от него Смарт. — Тайну, например, за хорошие деньги пристроить нужно, раз ты у нас тайнами больше не интересуешься. И я даже знаю, кому её можно впарить. Да, и завалявшееся в кармане кошачье ухо ляжку жжёт. К тому же клятва одна давняя тяготит, надо бы от неё избавиться.


— Ты ведь никогда не клянёшься, — хмуро с ехидцей напомнил мудрец.


— Я же сказал, что давняя. Молод был, глуп и наивен. Вот теперь время пришло пожинать плоды своей доверчивости, — хохотнул Смарт.


— Только не говори, что побежишь к магам, — с угрозой проворчал мой ставший вдруг непривычно эмоциональным супруг. — Ты знаешь, что после этого, даже наше с тобой треклятое родство тебя не спасёт.


— Я знаю, братишка, знаю, — умник серьёзно взглянул брату в лицо и положил ему на плечо здоровую руку, которую тот тут же сбросил. — Надеюсь, ещё успеем свидеться.


— Не надейся, — выдохнул Конрад и резко захлопнул дверь перед носом Смарта.


— Да, я вот тоже думаю, что зря надеюсь, — тихо пробормотал ловкач и, не оборачиваясь, едва слышно шепнул:


— Привет, Верна. Один совет и, заметь, совершенно бесплатно, так сказать, по старой дружбе: когда хочешь спрятаться, закрывай глаза. Они у тебя как факелы горят — жуткое зрелище, между прочим.


— Привет Смарт, — шепнула я в ответ, чувствуя, как против воли, губы растягиваются в улыбке.


Знала, что он сволочь ещё та и ножом пырнуть не побрезгует, если ему это будет выгодно, но не могла не обрадоваться встрече с ним.


— Очень жаль, что Гор тебя не придушил в своей пещере. И почему, собственно, ты меня не выдал?


— Я тоже рад тебя видеть, подружка, — ещё тише хмыкнул Смарт, подступая ко мне ближе, но очень осторожно и стараясь не глядеть в глаза. — И зачем мне тебя было выдавать? Этот жмот всё равно не заплатит. А твоему дедуле я искренне поведал о том, что мы с тобой лучшие друзья. Ты же знаешь, каким я могу быть убедительным.


— Дедуле? — опешила я и, забывшись, даже повысила голос. — Так это и есть твоя тайна?


О том, что Гор может оказаться моим предком, я как-то не подумала. Теперь был понятен его интерес к дневникам древней принцессы, которая, кажется, была его внучкой. Но почему он скрыл от меня это, догадаться так и не смогла.


— Упс, — расстроено протянул хитрец. — А ты разве не знала? Это я сильно прогадал. Ну, ладно, будешь должна, значит. Потом при случае должок отдашь, я тебе на слово верю. Хотя, ведь и точно, он же сам говорил, что никак не мог поверить дневникам. Сначала долго вспоминал, потом сомневался, нужно ли говорить тебе о вашем родстве. Привык, понимаешь ли, к своей жизни. Никто не любит перемен, даже драконы. В гости тебя, кстати, всё ждал. Ты, вроде как, обещалась.


Я не успела ещё открыть рот, чтобы хоть что-то ответить, как от распахнувшейся вдруг двери кабинета раздался зловещий смех.


— О том, что в мире обнаружился древний дракон, знают все, — насмешливо проскрипел Конрад. — Ты запоздал, Смарт, и уже не сможешь продать свою тайну. Его, кстати, скорее всего, уже убили. Всё возвращается на круги свои. Драконов больше нет!


Когда мудрец успел подкрасться к нам, я даже не заметила, увлёкшись разговором. Интересно, как много он успел услышать? Впрочем, это уже неважно, я ведь собиралась заставить его забыть всё и навсегда.


— Помнится, этот мир принадлежал драконам и существовал только благодаря их присутствию в нём, — хмыкнул умник. — Ты не боишься, что он погибнет, утратив одну из своих главных составляющих? Если из-под карточного домика убирают основу, то он обычно разрушается


— Ты наслушался бредней магов! — фыркнул мудрец. — Мир — не карточный домик и убийство одного дракона, ничего не изменит.


— Одного? — вопросительно поднял бровь Смарт.


— Откуда же взяться прочим? — отмахнулся Конрад, после чего резко повернулся ко мне:


— Разве что Верна, которая подхватила в горах огненную лихорадку и в бреду воображает себя драконом. Но с этой неприятностью мы быстро справимся. Не так ли, дорогая?


Я хищно оскалилась. Смарт тенью метнулся к выходу, бормоча о том, что не может терпеть семейных сцен и что на них у него аллергия.


— Посмотрим, дорогой, — пропела я, выдыхая в лицо заботливому мужу, струю чёрного пламени.


Рыкнула, заметив, что он снова успел проглотить пилюлю хлада. Но пока огонь освобождал его от ледяного щита, успела сделать выпад кинжалом. Конрад увернулся и схватил меня за руку. Ну, и чего полезла?! Знала же, что владеть холодным оружием не умею. Снова дохнула огнём, обжигая ему лицо. Мокрая одежда мудреца задымилась. Рванулась в сторону, вырывая руку, заметив на его ладони вздувшиеся пузыри. Конрад достал впрыскиватель, но добраться до меня не смог, так как я окружила себя обжигающим паром.


— Что, снова хочешь накормить моего дракона огоньком? — озорно хохотнула я, предвкушая свою победу, играя с ним, как кошка с мышью, попавшей в огненную ловушку.


Я даже могла бы позволить ему уколоть себя, зная теперь, что мой дракон поглотит чужой огонь в один миг. Впервые мудрец проявил беспокойство, нервно отступая к выходу. Он всё же недооценил мою способность подстраиваться под предлагаемое им лечение. Пропустил момент и, видимо, новыми препаратами не запасся. Я ошиблась только в одном — не успела поджечь дверь за его спиной, а он умудрился её распахнуть.


— Ну что же ты, милый, убегаешь? — взвыла, устремляясь за своей жертвой. — Может, вернёшься?


— Посмотрим, дорогая, — прохрипел Конрад и скрылся за спинами так не вовремя подоспевших стражей.


Пришлось быстро отшатнуться, спрятавшись за вспышкой огня. Стражи не решались напасть на королеву, но оружие с ядовитыми пулями, казалось, готовы были применить в любую секунду. Я искренне возмутилась такому непочтительному отношению подданных к своей повелительнице.


— Все пошли вон! Я сказала, убирайтесь!


Парни с пустыми глазами, чуть отступили, но уходить не торопились. То ли не успели привыкнуть, что отныне приказы здесь отдаю я, то ли Председателя Совета мудрецов они боялись всё-таки чуточку больше, чем законную властительницу.


— Её Величество плохо себя чувствует. Ей нужна помощь лекарей, — тихо проговорил из-за спин стражников их глава.


Нормально! Они меня ещё и в дом для безумцев пропишут без всякого на то моего согласия. Сверкнув глазами, сказала холодно:


— Если вы сейчас же не удалитесь, я всех сожгу.


Парни заколебались и будто бы собрались отступить. Я ещё успела довольно ухмыльнуться, как тут же заметила, что они дружно, как по команде, что-то забросили себе в рот. Ледяные щиты! Вот же мерзость! Стражи бросились в огонь, которым я прикрывалась. Они торопились растопить покрывший их тело лёд и успеть меня скрутить, предварительно обездвижив ядовитыми пулями. Правда, капсул хлада у них было только по одной, а мой дракон ещё не иссяк, так как я была очень сердитой. Но чувствовала, что надолго моего гнева не хватит и совсем скоро понадобится хотя бы минутная передышка. Не обращаться же и в самом деле огненным факелом, как мой несчастный брат Рослав. Умирать я решительно не собиралась, особенно после того, как заполучила в ручки королевскую власть.


Выпустив остатки огня, и хорошенько поджарив непокорных подданных, я отскочила вглубь комнаты, а стонущие от боли, обожжённые парни выскочили за дверь, захлопнув её следом за собой. Преграду между нами жечь не стала, да и нечем пока было — выдохлась всё же. Радуясь временной передышке, я судорожно придумывала, как вырваться из запертого помещения. Жаль, конечно, что через стены я у магов ходить не научилась. Когда, так ничего толкового не придумав, решила уже начать пробиваться с боем, в центре комнаты вдруг возникло серое облако. Знакомая пыль с дороги теней усыпала пол. Через мгновение из этого облака выпал обессиленный Лестис, свалившись к моим ногам. Следом, перешагнув через бесчувственное тело серого мага, появилась Рояна.


— Как это вы меня нашли? — растеряно протянула я, совершенно забыв, что как раз воюю.


— Молча и тихо скрипя зубами, — хмуро отозвалась магичка, сначала сунув мне в одну руку арбалет с пучком стрел, а в другую — короткий меч, потом перетащив тело Лестиса в самый дальний угол, показавшийся ей наиболее безопасным.


— Хух, жарко тут у вас, — устало выдохнула сестра, отобрав у меня обратно лишь меч, решив, видимо, что со стрелами я уж как-нибудь справлюсь сама. — Пока тебя нашли, совсем запарились. Три раза плутали по дороге теней. Уже думала, что Лестис там и останется. Если бы не зелье Авэ, то точно не выжил бы. Хорошо, что мы с тобой одной крови, с третьей попытки смогла тебя почувствовать и определить правильное направление.


Рояна говорила сухо, по-деловому, не глядя на меня. Но вдруг резко оглянулась и злобно выкрикнула:


— Если он не очнётся, я сама тебя на куски порежу!


— Будем надеяться, что очнётся, — спокойно пожала я плечами. — И мне не придётся тебя сжигать.


Почувствовав, как снова забурлил во мне гнев, заклокотав огнём, надменно фыркнула:


— Я вас не звала, между прочим! И сама справлюсь!


— Кто бы сомневался, — криво ухмыльнулась сестра. — Гляжу, дева-дракон уже расправила крылышки. Пыхтишь, словно печка. Но эти курицы нам житья не давали: «Верна в беде! Верна в беде!» — явно, кого-то пародируя, прокудахтала Рояна.


— Какие курицы? — непонимающе хлопнула я глазами.


— Старая вестница Синилья и малышка Авэ, которая бегала по лесу и бормотала что-то об уничтоженном твоём свистке, с которым у неё будто бы какая-то там связь оборвалась, и она больше не слышит, как поёт душа Рэя.


Помолчав, магичка лениво продолжила:


— Конечно, великие старейшие ради тебя одной и пальцем бы не пошевелили. Но тут как раз подоспела весточка к Лордину о твоей коронации. Его самого уже давно и след простыл, за тобой помчался, впрочем, гляжу, так и не догнал. А Круг старейших, поразмыслив, решил, что это наш шанс. Давно уже следовало попытаться вернуть себе право на жизнь. Теперь вот Астамир, Арутин и прочие разбрелись по миру, чтобы призвать к борьбе нелюдей и тех, кто готов нас поддержать. Даже к Агае с Грабом какого-то слепца-посланца отправили. А меня Лестис к тебе поволок, ведь ты же у нас теперь королева, как-никак. Вот уж не повезло мне с сестрой!


— Да, я тоже от тебя не в восторге! — рыкнула я в ответ, сверкнув глазами.


Минуту мы со злостью глядели в глаза друг дружке, готовые вцепиться одна в другую. Вряд ли когда-нибудь я смогу простить ей медленную смерть Лордина. Не думаю, что она захочет смириться с моим существованием — явным доказательством предательства её матери отцом. Резко развернувшись, мы бросились на несчастную дверь, так опрометчиво попавшуюся у нас на пути. Я дохнула огнём, а Рояна рубанула мечом. Дверь вспыхнула и тут же рассыпалась пеплом, как лист бумаги.


— Неплохо, — одобрительно проворчала сестра себе под нос.


— Можем, если хотим, — довольно хохотнула я, резко наклоняясь, дабы избежать летящих мне в лицо ядовитых пуль.


Рояна тут же бросила под ноги меч и, подняв руки вверх, запела что-то на незнакомом языке грозное и ритмичное. Пули начали падать, не долетая до нас. Прервав на миг свою песню-заклинание, магичка выкрикнула:


— Шевели задницей, Верна! Я не собираюсь тут подохнуть из-за тебя! Пусти болты! Они заговорённые, поэтому завесу пройдут.


Я схватила арбалет и стала стрелять, не целясь, стараясь как можно быстрее перезаряжать не особенно любимое мною оружие. Стражи стояли толпой, поэтому поразить их оказалось нетрудно. Одни тут же упали замертво, другие — раненными свалились на пол, начиная хрипеть и задыхаться. Не знаю, как насчёт заговорённости, а ядовитыми эти арбалетные стрелы точно были. Когда, оставшиеся в живых стражи побросали оружие на пол к нашим ногам, а их глава покорно опустил голову, признав своё поражение, Рояна устало выдохнула, обрывая свою песнь. Краем глаза я заметила, как пошевелился Лестис, приходя в себя. Серый маг опять обманул смерть, и это не могло не обрадовать.


— Надеюсь, теперь все поняли, что отныне приказы здесь отдаю я, ваша королева, — сказала холодно, сохраняя бесстрастное выражение лица. Никто возразить больше не посмел.


— И советую запомнить, что она к тому же ещё и дракон, — хмыкнула магичка без всякого почтения в голосе, лениво поднимая разбросанное вокруг нас оружие побеждённых.


— Убрать здесь и оказать магу посильную помощь, — распорядилась я, твёрдо глядя в глаза Даймонду.


— Повинуюсь Ваше Величество, — прошептал тот, снова склоняя голову.


— Э, нет! — резко помахала головой Рояна. — К Лестису я вам даже дотронуться не позволю. Где у вас тут тронный зал? Несите его туда за нами.


Не желая больше задерживаться в коридоре, залитом кровью умирающих стражей, мы с магичкой осторожно прошествовали в запримеченную мною ранее оружейную комнату. Никакого трона здесь, конечно, не было, зато имелись кресла и диваны, на один из которых со всеми предосторожностями и был уложен стражами прерывисто дышащий серый маг. Лестис уже успел окончательно прийти в себя, поэтому имел удовольствие обозреть поле нашей битвы. Теперь же поглядывал на нас с нескрываемым удивлением, явно не понимая, как две хрупкие девицы умудрились положить с десяток стражей и столько же покалечить, так как ожоги имелись практически у всех, кроме осторожного Даймонда. После того как Рояна напоила мага из фляги какой-то травяной настойкой, явно приготовленной моей любимой лесной знахаркой, Лестис и совсем взбодрился, снова почувствовав себя практически здоровым, и лишь слабость всё ещё не позволяла ему подняться на ноги.


Между тем я распорядилась приготовить обед, и первым делом выпила свежей воды, чтобы хотя бы немного остудить совсем разыгравшегося во мне дракона. Слуги безропотно подчинялись моим приказам, как будто у них никогда не было никакого другого хозяина. Стражи же ждали распоряжений снаружи и очень скоро дождались:


— Найти Конрада! Это приказ. — Отрывисто бросила я, прибавив тише:


— Мы не успели закончить наш разговор. Пора поставить уже точку в этом фарсе под названием брак.


Отпустив стражей на поиски так бессовестно сбежавшего мужа, я повалилась в ближайшее кресло, в ожидании обеда. Война войной, а кушать-то хочется. Рояна взглянула мне в лицо и вдруг беззлобно фыркнула:


— Ну, и рожа у тебя королева! А синяки — это у вас в столице нынче мода такая?


— Спасибо тебе…сестра, — помедлив, произнесла я, признавая своевременность её помощи.


— Свои люди — сочтёмся, — небрежно отмахнулась магичка, снова склонившись к дремлющему Лестису.


Услышав шаги в коридоре, я поднялась в предвкушении долгожданной пищи насущной, но ворвавшийся в зал лакей испугано проверещал мне прямо в лицо:


— Горим! Пожар!


— «Только теперь заметили сгоревшую дверь спальни, что ли?» — ещё успела спокойно подумать я, но возбуждённые голоса, послышавшиеся в коридоре, быстро рассеяли моё заблуждение:


— Столица горит! Вечный город пылает! Весь мир в огне!


Первое что ощутила, так это досаду:


— «И опять я осталась без обеда!»


Только спустя мгновение пришло осознание услышанного. Перехватив сердито-вопросительный взгляд Рояны, поторопилась отпереться:


— Это не я, честное слово!


— А кто же тогда? — озадаченно нахмурилась сестра и бросилась к окну.


Я обеспокоено поторопилась присоединиться к ней.


12. Огонь и ливень.


Вечный город воистину пылал. Дворец Конрада, который я с чистой совестью считала своим, так как, являясь его супругой, была здесь теперь законной хозяйкой, находился на возвышенности, поэтому из окон можно было окинуть взглядом практически весь центр столицы. Чёрный дым клубился над пылающими зданиями, медленно поднимаясь в небо. Показалось, что все дома города охвачены огнём. Языки пламени танцевали на улицах, жадно пожирая всё в округе, будь то дерево, строение или человек. Пламя ярко вспыхивало, разгоняя серый сумрак хмурого дня. Дым смешался с грозовыми тучами, с ночи успевшими захватить небо. Ещё несколько часов такого огненного безумия и город превратится в сплошное пепелище. Только ожидаемый ливень был способен подарить шанс на жизнь несчастным, мечущимся в огненном кольце жителям столицы. Но не это жуткое зрелище стало причиной поразившего нас невообразимого удивления. Распахнув окно, чтобы понять, что же произошло на самом деле, и откуда взялась эта огненная напасть, мы услышали многоголосый рёв, от которого задрожали стёкла. Присмотревшись к виновникам трагедии, обрушившейся на город и, судя по всему, не только на этот, я растеряно вскликнула:


— Так это же…


— Драконы, — закончил фразу родной, любимый голос.


Резко развернувшись, уткнулась носом плечо Лордина, появившегося за моей спиной, словно по волшебству. Вдохнув знакомый травяной запах его волос, успевших отрасти до плеч, сразу же совершенно забыла о трагедии, разверзшейся за окном. Целое мгновение я не могла думать о пылающем мире и даже о тех, кто его поджёг. Лордин и мои чувства к нему показались важнее всего. Драконы могут подождать, когда сердце летит в бесконечность любви.


— Откуда?! — воскликнула рядом Рояна, тоже удивлённо глядя на заклинателя.


Непонятно было, о чём именно она спрашивает: о появлении драконов или заклинателя. Хотя, скорее всего, вопрос относился к обоим явлениям.


— С неба, — хмыкнул кот, непроизвольно передёрнув плечами, словно сбросил с них неприятное воспоминание.


— Опять Гора, что ли, оседлал? — понимающе фыркнула я, не нуждаясь, впрочем, в ответе. — А как же, обещание никогда больше не летать на драконах?


— Торопился, — тихо ответил Лордин и, коснувшись моей щеки, где красовался синяк, нахмурился:


— Но опять вижу, что опоздал.


Я хотела сначала привычно отстраниться, но вдруг неожиданно для себя подумала:


— «Не хочу отпускать! Он мой!» — и прижалась к нему, позволяя себя обнять.


Кот удовлетворённо выдохнул, зарываясь лицом в волосы.


— Моя, — мурлыкнул на ушко, не обращая внимания на присутствующих, глазеющих на нас со всех сторон.


Резкий голос Рояны разрушил мгновение, которое могло стать для меня счастливым. Магичка услышала шепот кота и громко расхохоталась:


— Уже не твоя! Ты действительно опоздал заклинатель. Наша королева успела выскочить замуж.


Лордин задумчиво взглянул на меня, не разжимая объятий, потом холодно обронил, опуская руки и кланяясь с ехидной ухмылкой:


— Ну что же, спешу выразить свои поздравления Ваше Величество. Очень сожалею, но, боюсь, Вам вскоре предстоит стать вдовой.


Я нехотя отошла к окну. Вглядываясь в стену из дождя, так вовремя хлынувшего из разверзшихся небес на разбушевавшийся в городе драконий огонь, спокойно произнесла:


— Благодарю за любезность, заклинатель. Но вдовой я стану и без Вашей помощи.


— О чём вы?! — возмущённый крик Лестиса, заставил всех повернуться в сторону серого мага. — Мир горит! Люди гибнут! Сейчас не время выяснять отношения. Верна, ты должна поговорить с драконами. Нужно остановить это безумие! Откуда, вообще, все они пришли? Или это магические создания?


— Не-а, самые настоящие драконы. И их сотни — я сам видел. — Смарт вероятно уже долгое время подпирал спиной дверной косяк, явно наслаждаясь представлением. — Вообще-то, это и была моя тайна. Но что-то не везёт мне сегодня в коммерции. Вот опять не успел выгодно сбыть новость. Кот, может, хоть ты купишь своё ухо? Бери, совсем дёшево отдам.


— Оставь его себе на память, ищейка, — презрительно хмыкнул Лордин. — Или найди дураков. Их в мире нынче много развелось.


— Если бы дураки были ещё и слепцами, то я бы уже давно озолотился. Но ты же верхом на драконе успел весь город облететь. Теперь никто не верит, что я тебя убил.


— Где ты мог видеть такое количество драконов?! — резко перебила я болтовню Смарта.


— В горах, — пожал тот плечами. — В подземных пещерах, в которые попал из жилища твоего дедули. Ну, когда меня горцы приволокли к своему божку, его же ещё не было. Я успел отлежаться, после того, как их знахарь меня чуть подлечил, а потом решил оглядеться. Оказалось, в подземельях находится целое кладбище окаменевших драконов. Сначала думал, что они все давно покойники, и даже успел порадоваться такой удаче. Если бы продал хотя бы одного из них, то точно всю оставшуюся жизнь валялся на перине и в потолок плевал. Зря, конечно, полез ощупывать богатство. Видать, потревожил их, вот они и проснулись. А, может, я вовсе ни причём. Просто пришло время драконам вернуться.


Я с подозрение оглянулась на Лордина:


— Ты тоже знал?


— Узнал, когда примчался, чуть ли не до смерти загнав Белогривую, просить Гора вытащить тебя из лап стражей, а заодно устроить сюрприз мудрецам — разогнать эту свору и сжечь их уродские храмы. Обнаружив в его пещере вот этого твоего приятеля, хотел оторвать слишком умную голову, но дракон не позволил, поверив лживой морде, что он якобы твой друг.


— И чего сразу морде? — обиженно проворчал Смарт, против своей лживости, впрочем, не возражая. — На себя посмотри — натуральный ходячий покойник. И, вообще, ты мне одну жизнь в любом случае должен. Я ведь в легенду об отсутствии у котов сердца никогда не верил.


— Именно из-за того, что поленился отрезать мне голову тогда, ты пока ещё и жив, — холодно обронил Лордин и, повернувшись ко мне, продолжил:


— Именно в тот момент, когда Гор определялся, стоит ли ему вмешиваться в дела людей даже ради спасения «своей крови», мы и услышали дрожание скал. Я решил, что это землетрясение, но дракон забеспокоился и отправился в подземелье. Я тогда последовал за ним. Пока мы спускались, горы на какое-то время замерли. Тогда-то я и узнал, что драконы не исчезли бесследно. Они уснули на века. Более старые из них окаменели, но молодые очнулись. Они злы и безумны. От воспетой в легендах мудрости остался лишь рефлекс повиноваться своему вождю. Остановить разрушение ими мира сможет только Гор. Он успокоил их, но, увы, ненадолго. Когда мы вернулись в его пещеру, ищейка исчез. А ещё через некоторое время голодные драконы пробили себе выход и вырвались на свободу. Они жгли всё на своём пути, чувствуя, что никто не сможет остановить их. Былинные маги прошлого давно покоятся в могилах. Мы с Гором вынуждены были последовать за ними. Надеюсь, ливень немного остудит их пыл. Гор обещал сделать всё, что в его силах, чтобы образумить свой народ. Но, боюсь, он и сам поддался всеобщей жажде разрушения. Ты должна поговорить с ним, Верна.


Я взглянула на неутихающий дождь за окном и мысленно поблагодарила небо. Драконы расположились на крышах самых высоких зданий, которые то ли пощадили, приняв их за горные вершины, то ли случайно пропустили, поджигая столицу. Они неустанно поднимали уродливые головы вверх и пронзительно ревели, явно проклиная коварные тучи, испортившие им веселье. Но к дворцу не посмел подлететь ни один из них. Почему? Заклинатель ответил на этот невысказанный вопрос, заметив мою озадаченность:


— Гор охраняет тебя. Никто из них не рискнёт приблизиться к вождю, который опустился на крышу дворца. Мы в безопасности.


— Хорошо, я поговорю с Гором. После. Ещё есть время. Наш мир пока успешно защищается от напавшего на него драконьего племени, — я потёрла пальцами виски, пытаясь собраться с мыслями и глядя на рыдающее небо. — Сначала люди. Нужно собрать всех, кто остался, и помочь пострадавшим. Думаю, следует разместить их в подземельях особняков и башен.


— Какая сердобольная у нас королева! — ехидно хмыкнула Рояна у меня за спиной.


— При чём тут жалость? — холодно пожала я плечами. — Я королева, пока у меня есть подданные. Кому-то ведь нужно отстроить сожжённые города. Драконы появились очень кстати. Этот мир давно следовало предать очистительному огню. Пришло время начать всё сначала.


Более не отвлекаясь, я подошла к двери и громко позвала:


— Даймонд!


Глава стражей появился так быстро, словно давно уже поджидал за дверью. Окинув внимательным взглядом магов, устроившихся в креслах, заклинателя, прислонившегося к стене у окна и разглядывающего коллекцию кинжалов, Смарта, усевшегося прямо на пол у двери и слуг, испугано забившихся в угол, он склонил передо мной голову, в ожидании приказаний.


— Вы отыскали Конрада? — прежде всего, поинтересовалась я, не желая получить удар в спину от изобретательного супруга.


— Нет. Он исчез. — Глава стражей, не мигая, спокойно смотрел мне в глаза.


— Это плохо, — недовольно поморщилась я и с подозрением покосилась на Смарта. Тот тут же встрепенулся, подскочил на ноги, решительно завертев головой:


— Нечего на меня смотреть Ваше Величество. Я в его побеге невиновен. Мы с ним давно по разным дорогам ходим, и они редко пересекаются.


— Врёт, — лениво заметил кот, не поднимая головы.


Устраивать допрос умнику я не собиралась, время и так было дорого.


— Пошлите за ним на поиски ищеек, — распорядилась кратко.


Даймонт собрался что-то ответить, но его перебил заклинатель.


— Не нужно ищеек, — тихо протянул он. — Позвольте Ваше Величество мне заняться поиском Вашего дражайшего супруга.


Не ожидая моего согласия, он присвоил приглянувшийся ему кинжал и направился к двери. Проходя мимо меня, шепнул, коснувшись лицом волос:


— Я найду его, Верна, но не обещаю вернуть в целости и сохранности.


— Просто принеси мне его голову, — также тихо ответила я. — И этого будет достаточно.


Отступая от двери, чтобы позволить пройти заклинателю, Смарт выкрикнул ему в спину:


— Эй, кот! А ухо как же? Ну хочешь, мой гениальный родитель пришьёт тебе его на место и всего за полцены? Будешь, как новенький. Он умеет. Вон братца почти по кусочкам собрал, когда наш гений вообразил, что сильнее магов.


Лордин даже головы не повернул в сторону крикуна, хмыкнул только, захлопывая за собой дверь:


— Пусть он пришьёт его тебе на лоб. В твоей профессии очень полезно иметь подобное украшение. А, может, всё же лучше тебя убить, что бы отстал, наконец?


— Не убивайте меня, господин заклинатель! Я всем вам ещё пригожусь! — пискляво прокричал комедиант в спину удаляющегося Лордина, которому, явно, надоело выслушивать глупые остроты лицемера.


Я же удивлённо покосилась на Смарта: не повредился ли парень в уме?


— Мэтр умер, — напомнила осторожно.


— Кто тебе сказал? — скорчил он непонимающую гримасу.


— Мои собственные глаза, — уже с раздражением бросила я.


— Не верь глазам своим! — важно провозгласил умник и после уже спокойно добавил:


— Отец у нас, в отличие от самовлюблённого братца, настоящий мудрец. Этого у старика не отнимешь. Изобрёл эликсир, которым себя и усыпил. Как-то он там называется? А! «Сон, подобный смерти». Я лично совсем недавно освободил его из семейного склепа. Фух, наконец-то избавился от клятвы. Отныне больше ни за что клясться не стану. Такая тяжесть не для моей лёгкой натуры.


Внешне я осталась бесстрастной, но новость меня порадовала. Мэтр был очень ценным подданным, за которого стоило беспокоиться.


— И где же он теперь? — спросила у умника.


— Совершает трудовой подвиг. Где же ему ещё быть, как не среди пожарищ, дабы спасать жизни несчастных погорельцев, — беспечно отмахнулся Смарт, явно не разделяя отцовского увлечения милосердием.


— Ну, раз мэтр уже начал выполнять мой приказ, то следует оказать ему всевозможную помощь, — кивнула я, устало опускаясь в ближайшее кресло. — Ты понял меня, Даймонд? — спросила всё ещё ожидающего распоряжений главу стражей. — Собери всех стражей, а также учёных, способных не только убивать людей, но ещё и возвращать к жизни, и отправь их в полное распоряжение мэтра Вендцласа.


— Будет исполнено Ваше Величество, — прошептал Даймонт и быстро вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.


— Можешь не суетиться, Верна, — лениво протянул Смарт, падая в соседнее кресло. — Отец всё устроит в лучшем виде. Спасать людей — это его призвание. Он, кажется, уже успел привлечь к этому дельцу одного из своих учеников. Как же его зовут? Красноглазый такой. Светамар, будто бы. Эта парочка вмиг народ на ноги поставит. Гении, что тут скажешь.


— Маги тоже помогут, — согласно кивнула Рояна, покидая кресло. — Пока горит мир, наши споры придётся отложить на потом.


Вряд ли в сестре проснулось сопереживание к пострадавшим. Скорее всего, она просто процитировала Лестиса, к которому всегда испытывала полное доверие. Серый маг сумел, наконец, подняться. Он подошёл ко мне и осторожно погладил по плечу.


— Что, дева-дракон, тяжело бремя власти? — проговорил с сочувствием.


Нахмурившись, скрипнула зубами и произнесла упрямо:


— Я справлюсь. Что может сделать огонь, если он является частью меня? Чем меня могут напугать драконы, если я сама одна из них?


— Ты хорошо держишься, — одобрительно кивнул Лестис. — Не ожидал.


Спустя вдох, он почтительно склонился передо мной:


— Позвольте откланяться, Ваше Величество. Мы должны разыскать Арутина с Синильей, Астамира и прочих магов. А также я свяжусь с учёным, который руководит спасением людей, и предложу ему нашу помощь.


— Береги себя, Лестис, — я порывисто сжала его руки. — Ты один из немногих, в ком я уверена. Постарайтесь избегать встреч с драконами. Я очень надеюсь, что нам удастся восстановить древний союз с ними.


— Ещё увидимся…сестричка, — хмыкнула Рояна, вместо прощания.


Я лишь беззлобно улыбнулась ей вслед.


— Союз с драконами это, конечно, хорошо, — протянул Смарт, когда маги ушли. — Но если ты сейчас же не велишь нас накормить, боюсь, мы до него не доживём.


Я не удержалась от смешка:


— Ну, ты совсем не меняешься. Всё такой же прожорливый.


— Я с утра, между прочим, голодный! — сварливо простонал хитрец таким тоном, словно умирать уже собрался. — И нечего смеяться над чужими недостатками. Ты он, вообще, драконом оказалась. А я думал, что нормальная девушка, даже местами симпатичная.


— Хватит хамить! — рявкнула я. — Ты забываешься!


Парень притих, но я по его хитрым глазам видела, что поставить его на место мне вряд ли удастся. Впрочем, он был прав, нужно было хотя бы немного поесть, чтобы не свалиться в голодный обморок прямо у лап драконов, когда я выйду к ним в надежде найти общий язык. Уверенности в том, что смогу договориться с ними, у меня не было. Но Гор, как самый разумный из них, должен понять — мир не может принадлежать лишь драконам. Люди и прочие существа такая же его часть, как и они. Лишь объединение наших усилий, позволит всем нам выжить.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги