Драконов больше нет. Дилогия

Обед нам подали в гостиную, которая находилась на первом этаже, как раз под залом, где мы до этого момента пребывали. Устроившись на мягком, обитом серебристой парчой стуле с высокой спинкой за длинным овальным столом, накрытым кружевной скатертью, я мельком осмотрелась. В этой просторной комнате было довольно уютно. Одну её стену занимал огромный камин, отделанный белым мрамором, а у другой стояли мягкие диваны. Стол со стульями был расположен в центре. На окнах висели кружевные, серебристые занавески. Стены были обиты серой тканью. В углах на полу и на специальных полочках стояли горшки с цветами. С потолка свисала хрустальная люстра, услугами которой мы воспользоваться не пожелали. Я распорядилась зажечь светильники, которые излучали более мягкий и ненавязчивый свет.

Ненастный день, ставший последним для старого мира, начал медленно клониться к вечеру. Драконы утихли, то ли уснули, то ли устали. Они, как и прежде, сидели на крышах домов, изредка поворачивая головы, словно обозревая свои новые владения. Даймонд доложил, что жителей — всех, кого удалось найти, разместили в уцелевших подземельях и похвалах. Им была оказана посильная помощь. Правда, большая часть из них были ранены, или обожжены и, вероятно, не все доживут до рассвета, но многие всё же умудрились спастись, в том числе и освобождённые из застенков учёных их несостоявшиеся жертвы. В башне Принцессы мэтр устроил лазарет и продолжал без устали врачевать тех, кому удалось избежать смерти. Маги и некоторые учёные трудились с ним вместе. Весть о том, что большая часть Совета мудрецов исчезла из города, меня не удивила. Я видела на коронации, как они боялись перемен. Теперь же те, кому удалось выжить, затаились, выжидая пока минует опасность. Ничего, до них я ещё доберусь, ведь у меня накопилось к мудрецам очень много вопросов и, думаю, Молчуны помогут добыть на них ответы. Палачи, кстати, тоже присоединились к мэтру, чем изрядно меня удивили. Те, кого он так боялся, вдруг прониклись к нему уважением, ведь он сумел обвести их вокруг пальца и воскреснуть из мёртвых.

Я знала, что слуги успели сегодня натерпеться страха, поэтому не удивилась скудности обеденных блюд. В связи с тем, что кухарка до сих пор билась в истерике, горячим нас попотчевать не смогли. Но закуски, добытые из погребов, были разнообразны: мясное ассорти, несколько видов сыров, маринованные овощи и засахаренные фрукты, копченья, несколько рыбных блюд. Только увидев все эти разносолы, я поняла, как сильно проголодалась. Впрочем, прежде всего всё же опорожнила почти целый кувшин ягодного морса, хотя и не такого вкусного, как у Авэ. Наблюдая за мной, пытающуюся утолить явно нечеловеческую жажду, Смарт серьёзно спросил, будто растеряв всю свою привычную насмешливость:

— Трудно тебе, Верна?

— Я королева, — ответила кратко, не пытаясь скрыть усталость.

— Я не о том, — отмахнулся умник, уплетая угощение за обе щёки. — С этим ты справишься. Хватка у тебя железная, как погляжу, что и неудивительно при такой-то родословной. Древние короли в каждом жесте мерещатся. Я про огонь, который тебя изнутри пожирает.

— Ко всему можно привыкнуть, — пожала плечами, чувствуя, как чёрный огонь плещется в моих глазах. — Лучше поведай мне, дружочек, почему Гор тебя пощадил. Не верю я, что дракон поверил в сказочку про нашу нежную дружбу после того, как сам же избавлял меня от твоего плена.

— Ну, ты же помнишь, что я ловкач, Ваше Величество. Уговорить любого смогу. Я и при нашей первой встрече выкрутился, если бы он внезапно на голову не свалился и дал мне хотя бы несколько минут.

Прожевав очередной кусочек маринованной рыбы, избавившись от косточки, застрявшей в десне, Смарт сыто выдохнул и продолжил, лениво раскинувшись на стуле и удовлетворённо поглядывая на опустошенные им тарелки.

— В общем, когда твой дедуля прилетел весь такой крылатый и зубастый, да начал в человека обращаться, я чуть заикой не стал. Жуткое зрелище. Он меня не узнал, прогнать пытался. А я по глупости и со страху ему про нашу встречу напомнил, хорошо, хоть он удивился моей живучести и не сразу бросился меня в пропасть спихивать, чтобы довершить, так сказать, начатое. Никогда не ошибался, а тут так оплошал. Мог ведь и уйти, пока он в шею гнал. Пришлось, в общем, в срочном порядке ему напеть, что он неправильно оценил наши отношения и я, на самом деле, твой дружок, который всё про тебя знает. Он, конечно, расспрашивать принялся, сначала о тебе, потом о мире. Ну, я без утайки выложил всё: и как маги вырождаются, и как люди измельчали. Жить уж больно вдруг захотелось, поэтому ничего придумать не успел. Вот после этого он и призадумался. Произнёс что-то о том, что время их пришло. Я сначала не понял, о чём он там бормочет. Лишь после сообразил про драконов, которых успел уже разглядеть до встречи с ним. Я же, заметив, что покойники будто бы оживать начали, из подземелий быстренько выскочил. Хотел сбежать куда подальше, но не успел, так как на предка твоего наткнулся.

Слушала парня, молча, не перебивая, позволяя ему высказаться. Редко Смарт был настолько откровенен. Его искренность казалась странной, так как без задней мысли обычно он всё и сразу не выкладывал. Но, что задумал ловкач, пока разгадать не удалось. Промочив горло глотком морса, Смарт закончил рассказ:

— Договорились мы, в общем, с драконом. Он согласился меня отпустить при условии, что я тебя разыщу для него и уговорю к нему вернуться. Правда, он мне что-то про лес толковал и даже шапку эту душистую одолжил на время, намекая, что с ней он меня где угодно отыскать сумеет. Наивный дракон попался. Или я этот головной убор выбросить бы не успел? Но тут обстоятельства оказались сильнее меня. Сначала появились стражи, посланные Конрадом, и увезли меня, а потом я встретил здесь Вас, Ваше Величество. Шапку я выбрасывать передумал, решив, что дракону неплохо было бы появиться в столице, которую давно следовало уже немного расшевелить. Правда, я не ожидал, что он заявится с приятелями и встряхнёт весь наш мир.

— Почему ты не предал нас, Смарт? — подозрительно прищурившись, спросила я.

— Кого это, вас? — деловито уточнил хитрец, давая понять, что предательство для него дело обычное. — Сначала Гора стражам, потом меня Конраду.

— Предавать дракона?! Я же ещё не выжил из ума. Ну, одного, может, и удалось бы завалить, только за ним же следом и остальные подтянулись. Нет, Верна, самоубийство — не мой любимый вид спорта. А что касается тебя, я бы, конечно, мог сказать, что мне помешали тёплые, почти родственные чувства, так ты же не поверишь. А версию о том, что за бесплатно я и рта не открою, ты уже слышала.

— Правильно, — хмыкнула я. — Не верю я тебе.

Пару вдохов хитрец внимательно изучал потолок гостиной, словно решая сложную арифметическую задачку, потом поднял руки вверх, насмешливо протянул:

— Ладно, ладно, сдаюсь на милость твоего Величества. Будем считать, что ты меня насквозь видишь. И я даже готов поклясться в верности.

— Чего ты задумал? Ещё несколько часов назад ведь кричал, что никогда и никому клясться ни в чём больше не собираешься.

— Ну, так обстоятельства опять сильнее меня, — развёл руками умник, с показной искренностью на лице. — Просто я делаю ставку на драконов, а ты одна из них. Предпочитаю всегда оказываться на стороне победителя. Не думаю, что тебе стоит отказываться от моей…хм…дружбы. Я очень могу пригодиться королеве, если она, конечно, оценит мои таланты по достоинству.

— Нашёл всё-таки способ озолотиться, — хмыкнула я. Смарт скромно опустил глаза, пробормотав:

— Лишь ищущие всегда находят, поэтому только у них сбываются мечты.

— Ну, и как мне поворачиваться к тебе спиной, если я решусь притвориться, будто тебе верю? — рассеяно спросила я, думая о том, что такой ловкий союзник мне точно будет полезен.

— У меня есть неприятный недостаток, — нехотя отозвался Смарт. — Я неспособен нарушить клятву. Именно поэтому я стараюсь их избегать. Так что я тоже очень рискую, делая этот шаг. Он медленно вышел из-за стола и опустился передо мною на одно колено, после чего, серьёзно глядя мне в глаза, тихо, но твёрдо произнёс:

— Я клянусь Вам в верности, Ваше Величество. Я обещаю, что никогда ни мои помыслы, ни мои действия не будут направлены, как против Вас лично, так и против Ваших интересов. Я готов содействовать Вам во всём, предоставив свои таланты в Ваше полное распоряжение. Лишь одно может принудить меня нарушить эту клятву — возникновение обстоятельств, которые вынудят меня спасать собственную жизнь.

Я поднялась и легко коснулась ладонью его плеча, одновременно принимая его клятву и соглашаясь оставить его у себя на службе. Мысленно ухмыльнулась, отметив про себя, что жертвовать жизнью ради меня умник всё же не собирался. В этом он себе не изменил.

Не успел Смарт подняться на ноги, как внезапный грохот, раздавшийся сверху, а также запах дыма, проникший в помещение и недвусмысленно намекнувший, что наша крыша всё же не избежала печальной участи пленения огнём, заставили нас обоих упасть на пол. Вдруг показалось, что дворец рушится и стены с потолком вот-вот упадут на наши головы.

13. Союз.

Нападения драконов я всё же не ждала. Неожиданность этой попытки разрушить и сжечь мой дворец стала причиной испуга. Вряд ли бы я позволила Смарту тащить себя за шиворот к выходу, если бы ожидала такой поворот событий и была готова к нему. Но у двери пришла в себя и даже осознала курьёзность ситуации. Умник, словно снова почувствовал себя моим телохранителем, который спасал свою неловкую спутницу от неприятностей. Или же он торопился доказать мне свою верность и спасал королеву, надеясь на достойную награду за свой подвиг. У самой двери я сбросила оцепенение и резко вырвалась из рук самозваного спасателя. На миг замерла, прислушиваясь к нахлынувшим извне чувствам и не слушая уговоров покинуть здание.

Разобравшись с потоком эмоций, которые буквально обрушились на меня, я нахмурилась и даже сердито топнула ногой. Моё недовольство понеслось к тому, кто пытался безмолвно побеседовать со мной. Смарт перестал меня дёргать и тащить во двор. Он с любопытством наблюдал за мной, тоже больше не торопясь уходить. Видимо, умный парень сопоставил свои знания о драконах с догадками и пришёл к выводу, что пугаться нападению пока рано. Закончив разговаривать с помощью эмоциональных волн, которые то ловила, то отсылала своему собеседнику, я гневно обрушилась на пробегающих мимо слуг, способных думать в эту минуту только о собственных жизнях. Не обращая внимания на крики и причитания обезумевшей от ужаса прислуги, я громко потребовала прекратить панику и начать тушить крышу дворца. В ответ получила лишь ничего не понимающие выпученные глаза и вопли о том, что дракон всех убьёт. К счастью, Даймонд оказался рядом. Он единственный не поддался всеобщему безумию, словно не был знаком с таким чувством, как страх. Смарт тоже поверил моим уверениям, что дракон для нас не страшен. Он ловко ухватил первого попавшегося лакея за плечи и хорошенько встряхнул. Молодой белобрысый парнишка, не переставая, кричал, брызгая ему в лицо слюной:

— Дракон! Мы все сгорим!

На что умник спокойно ответил:

— Рот закрой! Единственный дракон, которого всем вам следует бояться, это ваша королева. Если хочешь жить, глотни успокоительного и беги выполнять приказание Её Величества.

Парень на миг замолчал, словно захлебнулся собственным воплем, потом перевёл взгляд на моё нахмуренное лицо, на котором горели глаза, как два раскалённых угля, и уже более осмысленно кивнул. Постепенно удалось навести порядок с помощью беспрекословно слушающих своего главу стражей. Мужчины, вооружившись вёдрами с водой, нервно вздрагивая, отправились на крышу. Только женщины разбежались кто куда, не переставая рыдать в голос.

Навстречу подневольным пожарным, осторожно направляющихся в сторону горящей крыши дворца, медленно спустился обнажённый рыжеволосый великан. Он прошёл мимо них, не глядя на испугано отшатнувшихся от него людей. Гор подошёл ко мне и, натолкнувшись на мой сердитый, пылающий взгляд, удовлетворённо улыбнулся.

— Верна, — произнёс гулко вместо приветствия.

После чего дракон сорвал шапку с головы Смарта и надел на свою.

— Моё, — деловито напомнил он умнику, даже не взглянув в его сторону.

— А кто спорит? — хмыкнул Смарт, ехидно посоветовав:

— Только я бы на твоём месте сначала отыскал какие-нибудь штаны, а то неудобно расхаживать нагишом перед самой королевой, да ещё и собственной праправнучкой.

Гор взглянул на себя, равнодушно пожал плечами, но взял всё же протянутый ему Даймондом плащ. Прикрывшись, он прошёл в гостиную, на пороге которой мы стояли, и с интересом изучил остатки обеда. Протянул разочаровано:

— А мяса у вас не едят?

— Ты зачем мой дворец поджёг? — всё ещё сердито спросила я, краем глаза наблюдая, как бегают по коридорам слуги и стражи с вёдрами.

— Не хотел. Случайно вышло. Нужно было поговорить. Ты всё время сердилась. Я слышал. — Объяснившись в привычной для него манере, Гор уселся в ближайшее кресло, которое под ним жалобно заскрипело

— Ещё бы я не сердилась! — сварливо воскликнула я. — Ты не рассказал мне про драконов, не сознался про наше родство! А теперь вдруг заявился, да не один, а с приятелями, и поджёг мой мир!

— Не рассказал, — спокойно кивнул Гор. — Забыл о драконах. Вечный сон, как смерть. И ты тоже, как призрак из прошлого. Очень похожа на её. Похожа на их обеих. Не мог поверить, хотя слышал лишь тебя в этом мире. Потом вспомнил. Могу слышать лишь «свою кровь».

Помолчав, дракон добавил, взглянув через окно на собратьев:

— Не хотел смертей. Людей не люблю, но и ненависти во мне никогда не было. Не было даже тогда, когда люди убивали нас. Но те, кто проснулся, помнят только её. Их трудно остановить.

— Остановить их трудно, но возможно. Древний союз не выдумка! — Я твёрдо заглянула в горящие глаза великана.

— Они поверят только своей крови, — заметил Гор, с нетерпением поглядывая на разочаровавшие его блюда, намекая тем самым, что голоден, так как в отличие от своих сородичей человечиной не питался.

Вряд ли он стеснялся спросить о еде. Просто я не давала ему покоя, забрасывая вопросами. Смарт оказался сообразительнее королевы. Он понимал, что разговаривать лучше с сытым драконом. Успел сбегать на кухню и распорядился насчёт жаркого, подкрепив своё приказ именем королевы и намёком на присутствие в этих стенах голодного дракона. Кухарку, видимо, в срочном порядке отпоили успокоительным, потому что жаркое было приготовлено в рекордно короткие сроки. Позволив дракону отдать должное зажаренным на вертеле курам и свиным отбивным с кровью, я тем временем распорядилась приготовить для него комнату, подобрать одежду, а также наносить воды для омовения. Смарт без спросу занял апартаменты Конрада и присвоил его одежду. Я же вознамерилась вернуться в свою спальную, приказав поставить в ней хотя бы временную дверь вместо сгоревшей.

Прощаясь со всеми до утра, я твёрдо сказала:

— Завтра я выйду к ним. Я сама буду говорить с драконами. Нам нужен Союз всех существ этого мира. Это единственная возможность выжить для всех нас.

— Ты ещё более ненормальная, чем я предполагал, — тихо пробормотал Смарт себе под нос, не веря в успех моей затеи. — Боюсь, что я скоро буду освобождён от своей клятвы, так как за неё не перед кем станет отчитываться.

— Ты человек. — С сомнением протянул и Гор.

— Я дракон, — хмуро отозвалась я. — И завтра ты в этом убедишься. Не нужно торопиться меня хоронить. Я дракон из рода вождей, и поэтому драконам придётся склониться передо мной. И я королева. Кровь древних королей в этом мире не пустой звук. Я всех заставлю вспомнить об этом.

Развернувшись, я направилась в свои покои, понимая, что завтра меня ждёт непростой бой, возможно, главный в моей жизни. Мне нужны будут силы. Много сил и огня. Но почему-то я была уверена, что справлюсь. Это знание пришло изнутри меня, словно копилось веками в душах моих предков и теперь достигло той, которой было предназначено. За моей спиной склонился в придворном поклоне Смарт, пытаясь скрыть удивление. Гор смотрел мне вслед с надеждой. Он улыбался с таким видом, будто только что пробудился ото сна, в завершение которого уже даже не верил. Послышалось настоятельное распоряжение Смарта поставить, казалось никогда не спящих, стражей у всех дверей дворца. Даймонт, помолчав, всё же одобрительно шепнул что-то в ответ. Гор прогрохотал какую-то фразу о своей пещере, и умник согласился его проводить, так как слуги решительно разбегались от дракона в разные стороны. Я же более не думала обо всех них, сосредоточившись лишь на себе самой. Не была уверена, что получится заснуть этой ночью, ведь мне нужно было позволить драконьей крови полностью завладеть собой, забыв о своей человеческой части. Драконы должны были увидеть во мне одну из них, и я собиралась настолько перемениться, чтобы они не смогли усомниться в моём праве призывать их к союзу.

В спальне было убрано, свежие цветы сменили своих увядших предшественников в вазах. Меня ожидала тёплая вода, чистая постель и новая ночная сорочка. Женщины с покрасневшими, опухшими от слёз лицами склонились в ожидании приказаний. Они дрожали от страха, но не смели не подчиниться мне. Взглянув на их неприметные лица, опущенные к полу глаза, я махнула рукой в сторону выхода.

— Можете быть свободны. Я сама.

Не хотелось чувствовать их страх, когда они натыкались на мои горящие глаза. Служанки упорхнули, суетливо поклонившись. За дверью я заметила застывших, словно оловянные воины, стражей.

Омовение помогло мне расслабиться. Шёлк сорочки нежно коснулся горячей кожи. Я подошла к зеркалу. Только теперь поняла ужас женщин передо мной. Бледное, искажённое злобной гримасой лицо и чёрные, словно дно пропасти, на дне которой танцуют языки пламени, глаза. Трудно было узнать во мне человека. Теперь я мало чем отличалась от Гора. Только разве что хрупкостью. Мои движения стали порывистыми и резкими, хотя угловатость, неловкость исчезла. Подумалось с усмешкой, что если бы я такая, какой была совсем недавно, встретила существо похожее на меня теперешнюю, то обязательно испугалась бы.

Сев на кровати, я, как и в башне Принцессы, уставилась в стену, пытаясь отбросить в сторону всё, что связывало меня с людьми. Когда почувствовала, что вот-вот вспыхну и подожгу окружающую меня мебель, заставила себя моргнуть, смирив холодное пламя. Чужие эмоции закружились вокруг меня, больно ударяясь о сознание. В основном это была ненависть, но и толика интереса искрами вспылила в волнах чужого гнева. И тогда я подошла к окну, распахнула шторы и послала во мрак ночи свой холодный огонь, в который вложила чувство спокойной силы. Удивление было мне ответом. Они не ожидали столкнуться с кем-то подобным, кто сможет понять их. Я очень надеялась, что драконы поймут меня, вспомнят благодаря заложенной в них мудрости о том, что ненависть способна нести лишь разрушение даже для них самих. Если не получится достучаться до их разума, то хотя бы инстинкт самосохранения, возможно, остановит их, заставит прислушаться ко мне, принудит к союзу, способному обеспечить всем нам мирное сосуществование в этом мире.

Чувствуя, что очень устала бороться с чужим гневом, я снова вернулась к кровати и обессилено скользнула под одеяло. Завтра, всё остальное случится завтра. Эта ночь дана мне, чтобы я восстановила силы, ведь они мне вскоре понадобятся, все без остатка. Позволяя сну обнять меня пушистыми лапами, я улыбнулась, уверенная в своей победе.

Пробудил меня не рассвет, как ожидалось. Луна заглядывала в открытое окно, словно сводница, устроившая нечаянное свидание влюблённым. Ещё не успев окончательно вынырнуть из мягкой темноты сна, осознала себя заключённой в объятья. Вздрогнула, пытаясь разорвать сплетённые на талии руки. Горячий шепот на ухо:

— Любимая, — и головокружительный травяной запах, остановил меня.

— Это снова сон? — спросила неуверенно того, кто увлечённо целовал мою шею.

— Это снова жизнь, — мурлыкнул кот, стягивая с меня сорочку.

— Как ты смог пройти мимо стражей? — пробормотала я, прижимаясь к его обнажённому телу с неожиданной страстностью, чувствуя, как сильно соскучилась по его нежным и твёрдым рукам, обжигающим поцелуям, по тому безумному наслаждению, которое способен был подарить мне только он.

— Твоя охрана, как оказалось, способна спать стоя, — хмыкнул он, ласково пробегая руками по моему телу, словно проверяя целостность своей собственности, оставленной на время без присмотра. — Поэтому я решил взять их обязанности на себя. Королеве нужна охрана. И я соскучился, Верна.

Больше заклинатель не позволил мне открыть рот, решительно завладев моими губами. А вскоре я и сама забыла обо всём на свете, растворившись в нём. Наши тела сплелись в одно, наши души стали едины, наши сердца застучали в такт, дыхание смешалось. Единая мысль пронзила обоих, связав так же прочно, как были соединены наши судьбы.

— Я люблю тебя, Верна! — прохрипел Лордин, врываясь в меня со всей мощью своей неутолимой страсти.

— Я люблю тебя, Лордин! — жарко выдохнула я неконтролируемое пламя, чуть опалив его кожу.

Выдохнула, отдаваясь ему, бездумно, неудержимо, уверенная, что лишь он сможет утолить мою жажду к нему, мою тоску о нём. Ощутила, как вся содрогаюсь в сладкой истоме, чувствуя, что впитываю в себя всю его кошачью душу. Его стон слился с моим и замер в блаженном восторге. Кот со смешком отклонился, не обращая внимания на опалённые мной волосы.

— Тише, любимая. Ты сожжёшь нас, и мы не успеем стать счастливыми.

— Я уже счастлива, — шепнула я, приникая к его груди. Он ещё крепче сжал объятья, словно боясь потерять хотя бы миг отпущенного нам счастья.

Ещё несколько предрассветных часов я позволяла себе забыться, тая свечой под его поцелуями. Только первый луч рассвета, заставил меня выскользнуть из его рук. Кот нехотя потянулся за одеждой, не отрывая от меня взгляда. Его длинные волосы спутались, чёрная повязка упала на пол, обнажив пустую глазницу. Я накинула сорочку, подошла к нему, застёгивающему пуговки куртки, и, обняв за шею, поцеловала изуродованное проклятьем лицо. Зелёный глаз кота сверкнул, руки ухватили меня за плечи, не желая отпускать.

— Моя, — сказал он непререкаемым тоном с видом собственника, стремящегося удержать, не отпустить свою добычу. Я нехотя покачала головой:

— Только когда он умрёт. — Ему не нужно было пояснять, чьей смерти я желала, ведь он хотел того же.

— Его нет в городе, — с досадой сознался Лордин, вынужденно меня отпуская. — Мои коты рыщут в округе. Он не мог далеко уйти. Я не меньше тебя мечтаю избавить землю от этой мрази. У нас с ним давние счёты, и уже давно пора бы расквитаться.

— Ты ненавидишь его не только из-за меня. — Я не спрашивала, просто напомнила о давней вражде, причины которой не знала, поэтому не смогла не спросить:

— Что между вами?

Заклинатель вздрогнул, побледнел, будто воспоминание ранило его. Ответил хрипло, отрывисто, явно через силу:

— Не, что, а кто, Верна. Между нами смерть моей сестры. Глупая маленькая кошечка влюбилась в юного гения. Лора совершенно обезумила из-за него — ушла из дома, отказалась от родных. А когда он валялся при смерти, эта дурочка отдала ему свою кровь. Она отдала ему свою единственную человеческую жизнь.

Немного помолчав, Лордин коротко пообещал:

— Думаю, завтра я смогу положить его голову к твоим ногам.

— Завтра, — согласно кивнула я, не пытаясь более напоминать любимому о его застарелой ране. — А сегодня мы заключим союз с драконами, и мир начнёт свой новый отсчёт.

Кот, поцеловав меня в макушку, выскользнул за дверь, не обратив внимания на удивлённо таращащихся на него стражей. Я успела сделать знак рукой, чтобы охрана не вздумала пытаться его задерживать. Когда дверь за заклинателем затворилась, сделала глубокий вдох, снова становясь королевой, снова превращаясь в дракона. Быть любящей женщиной я больше себе позволить не могла. Позвав служанок, велев им приступить к моему облачению. Мылась, завтракала и одевалась, уже не глядя на них, сосредоточившись на предстоящем мне испытании. Только одежду выбрала сама. На сей раз, это было шёлковое платье цвета пламени, в тон ему туфли и диадема с рубинами, которую подарил мне Конрад к свадьбе. Открытые плечи прикрыла лисьей пелериной. Синяки на лице замазала белилами. Моя бледность привычно контрастировала с чёрными глазами и кровавыми губами. Через час я была готова к встрече с драконами.

Велев подать серого коня в память о старом четвероногом друге, я направилась к выходу из дворца. Смарт присоединился ко мне уже на лестнице. Он был умыт, причёсан и одет в тёмно-синий костюм, расшитый серебром. Чёрный короткий плащ умник небрежно набросил на левое плечо. Сегодня ради разнообразия Смарт был серьёзен и даже хмур. Всё время бросал на меня тревожные взгляды, явно борясь с сомнением. Но моё холодное, бесстрастное лицо, видимо, странным образом успокаивало его. Он с глубоким вздохом последовал за мной, с видом человека решившего вдруг поставить на кон свою жизнь в надежде выиграть ещё одну. Даймонд в обычном чёрном костюме стража безмолвной скалообразной тенью скользил за нами. Охрана замыкала шествие.

Мне доложили, что дракон покинул дворец ещё до рассвета. К счастью, Гор обратился на этот раз не на крыше, а во дворе. Половина выгоревшего сада стала свидетелем пребывания здесь нашего гостя. Наверное, мой единокровный родич решил подготовить к встрече с королевой их мира своих соплеменников. Это решение было очень кстати. Мне совсем не хотелось, чтобы драконы набросились на меня сходу, не позволив вымолвить даже слова.

Наша встреча состоялась на главной площади. Я с удовлетворением поглядела на снова разрушенный и сожжённый ненавистный мне храм науки. Пока добирались по пустынным, выезженным улицам столицы чувствовала горечь и гнев. Трупы успели унести, но запах смерти продолжал преследовать всех, оставшихся в живых. Некогда нарядные, светлые улицы центра столицы за одну ночь превратились в зловонные улочки трущоб. Огонь, пепел и грязь нельзя было подкупить богатством. Эти уравнители мигом стёрли черту, заклеймив каждого болью и страхом, окрасив всё вокруг в чёрный цвет печали. На глаза попалось лишь одно яркое пятно. На дороге лежала сломанная кукла с опалённым безглазым лицом. Я невольно скрипнула зубами. Почему-то именно этот предмет вызвал у меня особенно острый прилив ярости. Теперь это был мой город, мой мир и я никому не позволю уничтожить его впредь. Чёрные, случайно сохранившиеся стены разрушенных домой провожали меня укоризненным взглядом выбитых окон. Люди из подвалов и подземелий старались не высовываться, ожидая результата моей попытки договориться со злобными, огнедышащими тварями. Никто не верил, что это у меня получится, но надеялись все, ибо все хотели жить.

Драконы встретили меня настороженным молчанием. В то время как я подъезжала к площади, они слетелись сюда же, закрыв своими крылатыми тушами небо. Странно, но я совершенно не боялась их. Они казались мне, скорее, вздорными подростками своего племени, чем дикими, неконтролируемыми зверями. Я понимала их настороженность, чувствовала их ожидание малейшей провокации с моей стороны, которая может послужить причиной нападения. Поэтому усилием воли я сохраняла спокойствие, мысленно возблагодарив уроки мэтра, благодаря которым научилась загонять свои эмоции вглубь себя.

Гор сидел на развалинах храма, словно поджидая меня. Он был больше других, и он был здесь единственным красным драконом. Вокруг мелькали зелёные и чёрные. Некоторые крупнее, но большинство совсем мелкие. Упоминаемых в легендах белых драконов так и не заметила. В какой-то момент почувствовала беспокойство Гора. Знала, что он бросится защищать меня, окончательно признав «свою кровь». Теперь в это должны были поверить и другие.

Никто из сопровождающих меня не решился войти в драконий круг. Даймонд со стражами и Смарт остановились под защитой разрушенных зданий, приготовившись в любую минуту броситься к ближайшим подвалам в том случае, если драконы решат наброситься на них. Лошадь я тоже была вынуждена оставить с ними. Животное взбесилось ещё раньше, почувствовав опасность. К драконам я подошла одна, спокойно глядя перед собой. Они с угрозой заворчали при моём приближении. Нельзя сказать, что я совсем не чувствовала беспокойства. Знала, что могу умереть в один миг. Но не попытаться усмирить их я не могла. Нельзя было отступить, убежать. Вряд ли после этого стоило продолжать жить.

В какой-то момент почувствовала движение рядом. Кот выскользнул из тени и стал у меня за спиной.

— Зачем ты здесь? Уходи, — прошипела, стараясь не шевелить губами.

— Не хочу пропустить веселье, — хмыкнул Лордин, едва слышно.

Несколько вдохов над площадью висела тишина, прерываемая лишь хлопаньем драконьих крыльев. Эта тишина давила на виски, словно клещи невидимого чудовища. Множество человеческих душ застыли в ожидании. Напряжение настолько накалилось, что я почувствовала, как уплотняется и вибрирует воздух за моей спиной. Мне было легче, чем остальным людям. Я понимала, что происходит. Звуки издаваемые драконами не пугали, так как не были для меня чем-то таинственным. Почти сразу стало ясно, что драконы почувствовали во мне свою кровь, они узнали меня. Я упрямо посылала им волны спокойной силы, усмиряя их гнев. Потом тишина взорвалась многоголосым рёвом. Лордин попытался встать передо мной, но я не позволила.

— Всё хорошо, — сказала тихо. — Они уйдут.

Чувствовала, что в их рёве не было больше однозначной ненависти. Это скорее был спор между теми, кто принял меня в свою стаю и теми, кто всё ещё сомневался во мне. Я внутренне улыбнулась, зная о том, что именно в спорах рождается истина. Чувствуя близость победы, немного расслабилась, и вот тогда один из них ударил пламенем, целясь в лицо. Спас меня не Гор, который, яростно взревев, бросился на моего обидчика, не позволяя ему повторить попытку убить меня, и не заклинатель, которого я успела оттолкнуть за секунду столкновения собственного огня с драконьим. Мой гнев, который я успела выдохнуть ещё до того, как осознала что делаю, отбросил чужое пламя в сторону и жадно его поглотил. Только после этого я поняла, что победила. Они видели мой огонь, они больше не сомневались. Никто из них. Тот, кто пытался усомниться в моей силе, теперь лежал раненым у моих ног. Остальные притихли, с удивлением вглядываясь в меня, признавая во мне своего сородича — странного, похожего лишь на тень дракона, но достаточно сильного, чтобы заставить с собой считаться.

Глядя на поверженного довольно мелкого чёрного дракона, я вдруг сделала то, чего вовсе не собиралась делать. Я шагнула к нему и, протянув руку, коснулась окровавленной шеи. Он открыл глаза, взглянул на меня и застонал, жалобно, словно заболевший ребёнок. Я мысленно коснулась его искренним сочувствием. Произнесла тихо, не надеясь, что он поймёт человеческую речь:

— Мы можем помочь, если ты позволишь.

Дракон снова закрыл глаза, доверчиво дохнув мне в лицо тёплым паром. Я подняла голову и громко произнесла, уверенная, что меня услышат все, кто ждал этой победной минуты:

— Драконы уйдут в горы. Древний союз снова возобновлён. Они поняли, что королева этого мира тоже дракон. Отныне люди будут в безопасности, если также признают право драконов на жизнь.

Громкий рёв Гора, принудил драконов взлететь в небо. Только раненый так и не смог этого сделать. Он лишь вяло бил крыльями по земле, не в силах от неё оторваться. Драконы сделали круг над городом и медленно полетели на север, прощаясь протяжным рёвом. Гор улетал последним. Волна тепла коснулась меня, обещая скорую встречу.

Я выдохнула, чувствуя, как спадает напряжение, и дрожат мои коленки. Как оказалось, я очень боялась, только не смогла это осознать вовремя. Пошатнулась через нахлынувшую на меня усталость, пытаясь справиться с дрожью и не выдать свою слабость. Лордин осторожно поддержал меня за плечи, но я лишь покачала головой и отстранилась.

— Я сама, — сказала тихо. — Королева не может быть слабой. Только не теперь.

Смарт и Даймонд тоже приблизились, хотя и сторонились дракона, который остался среди людей их заложником.

— Ему нужно оказать помощь, — распорядилась я, не оглядываясь на них.

— Но кто решится подойти к дракону настолько близко? — с сомнением протянул Смарт. — Думаю, он всё ещё опасен.

— Я! Я решусь! — Мэтр вместе со Светомаром уже спешили к нам, появившись из-за ближайших развалин. За ними следовали Молчуны, словно верные псы за хозяевами.

— Ну, конечно, — хохотнул умник. — Как же я мог забыть о тебе, папочка. Это же твоя мечта — вылечить ещё и дракона.

Пока мэтр осторожно подступал к дракону, глядящего на людей недоверчиво и хмуро, на площади стали появляться люди, мудрецы и маги. Кто-то из них, потерявший, видимо, своих родных, попытался призвать к убийству зверя. Но я тут же приселка подобные разговоры, напомнив всем о том, что драконы способны мысленно связываться друг с другом. На самом деле не была уверена в этом, но ведь люди знали о драконах ещё меньше.

— Этот дракон должен остаться в живых! — сказала твёрдо. — Я не позволю вам возродить взаимную ненависть между нашими родами и разрушить этот союз снова.

— Они убивали людей! — огрызнулся кто-то из толпы.

— Люди убивали их тоже! — отрезала я. — И давайте закончим на этом. Кто попытается нарушить мой приказ — будет казнён.

Недовольные утихли, натолкнувшись на чёрный огонь в моих глазах. Хотя вряд ли смирились и ещё доставят мне массу проблем. Но это случится не сегодня. Сегодня они ещё боятся возвращения драконов, сегодня они видят во мне их единственную защитницу, поэтому подчиняются мне.

— Конечно, он будет жив, — бодро отозвался мэтр Вендцлас. — Рана неопасная. Он просто потерял много крови и ослаб. Если бы только он позволил оказать ему помощь. Я знаю, что следует предпринять, хотя с драконами, конечно, прежде не имел чести быть знакомым.

— Он позволит, — заверила я мудрецов, и подошла к дракону, снова успокаивающе к нему прикоснулась. Тот глубоко вздохнул и покорно замер, позволяя людям приблизиться к себе. Впрочем, отойти мне так и не удалось. Дракон доверял лекарям, лишь пока я была рядом. Когда на его раны наложили мазь и даже сделали перевязку, я почувствовала тёплую волну его благодарности и улыбнулась. Оставалось лишь приказать поставить стражей вокруг площади, где для дракона был устроен временный лазарет. Мэтр же с коллегами отправился к своим другим пациентам. Смарт по моей указке пошёл искать главного архитектора столицы. Кот исчез, как только удостоверился, что мне больше ничего не грозит. Даймонд отдавал приказы стражам. Я оглянулась, пытаясь заприметить где-нибудь своего коня. И вот именно в этот момент лесовики, проскользнув мимо охраны, начали стрелять по дракону из луков, наивно надеясь его убить.

14. Удар в спину.

Какой-то миг мне казалось, что я всё контролирую. Связь с сообществом драконов, так внезапно вынырнувших из небытия, удалось установить, нить взаимопонимания была протянута, мир хоть и пошатнулся, но устоял. Я чувствовала, что преодолела это испытание, что у меня достало сил и способностей удержать в руках нити судеб, толкнуть маятник жизни, который ещё несколько вдохов назад пытался замереть навсегда.

Появления лесовиков в столице, обычно никогда не покидающих чертогов своего леса, я не ожидала. Этот удар от своих друзей, которые совсем недавно так искренне поддерживали меня, оказался особенно болезненным. Нападение врага не воспринимается настолько остро, но измена близких всегда становится потрясением. Очень трудно было поднять руку на тех, к кому испытывала искреннюю симпатию и доверие. Но я не могла позволить им разрушить то хрупкое равновесие в мире, которое с таким невероятным трудом смогла установить. Жизнь мира всё ещё балансировала на краю пропасти. Достаточно было лишь одного толчка, чтобы все мы рухнули в бесконечную пустоту и забвение. Именно поэтому я, не задумываясь, выпустила огонь навстречу взбунтовавшихся лесовиков. Их стрелы были сожжены, не успев достигнуть цели, а сами они — схвачены подоспевшими стражами. Дракон даже не пошевелился, продолжая спокойно спать, уверенный в моей защите. Скорее всего, стрелы не смогли бы нанести ему какой-либо вред. Но его гнев и гнев тех, кто услышал бы его чувства, обрушился на нас снова, и вряд ли после этого я смогла бы ещё раз добиться их доверия.

Разбуженный чёрный огонь одолел во мне человека, превратив в жуткое существо с чёрными, как угли, глазами. Ярость требовала немедленных действий. Я более не раздумывала. Бросила отрывисто главе стражей:

— Запереть лесовиков в уцелевших подвалах храма! На рассвете прилюдно казнить!

Обычно исполнительный Даймонт на этот раз не склонил голову, готовый выполнить любой приказ. Он удивлённо застыл. Я нахмурилась, припомнив, что лесовики всегда считались неприкосновенными. С ними никогда не спорили маги, в их лес не совались учёные. Я, как и все прочие, подозревала в них скрытую силу, непонятную и непостижимую, но в данную минуту страх перед неизвестной лесной магией не остановил меня. Люди, обозлённые разрухой и гибелью родных, уже поднимали головы, чтобы поддержать лесных пришельцев. Я не могла позволить разразиться бессмысленной смуте. Показательная казнь тех, кто попытался разрушить едва заключённый союз с драконами, закроет рты недовольным, остудит горячие головы и докажет моё намерение не отступать ни при каких обстоятельствах.

— Выполнять! — прорычала я, заставляя замолчать в себе голос беспокойства и милосердия.

Во мне выл кровожадный дракон. Даймонд вздрогнул и, наконец, склонился. Он понял, что ещё миг, и я готова буду испепелить его за неподчинение. Лесовиков увели. Я старалась не смотреть на их гневные, обожжённые мною лица. Старалась не слушать сердитое ворчание:

— Лес гарыць… небяспечна… смерць всим нам…

Я не заметила среди них Рануга и Авэ, зато узнала чернобородого крепыша и мелкую коротко стриженную блондинку. Другие тоже показались знакомыми. Совсем недавно, они радушно принимали меня в своём лесу. Я даже понимала их искренний гнев, простодушную несдержанность детей леса, возможно, неспособных оценить последствия своих действий. И всё же менять решение было уже поздно. Лесовики не смирятся и их поддержат, можно даже не сомневаться. Мир висит на волоске, и я скорее соглашусь отнять жизнь у друзей, чем позволю оборвать этот волосок. Об Авэ и Рануге старалась не думать. Если они не пришли, значит, могут быть уже мёртвыми после налёта драконов. Наверное, это было даже к лучшему. Хотя бы их кровь не останется на моих руках.

Когда безмолвные стражи увели приговорённых и разогнали недовольную толпу, я направилась в сторону места, где надеялась отыскать свою лошадь. Гнев стих, во мне осталась только горечь, словно сажа от угасшего на время огня. Я чувствовала невероятную усталость, но не могла позволить себе расслабиться. Хотелось ссутулиться и брести, подволакивая дрожащие ноги, не глядя на дорогу. А ещё лучше забиться в какую-нибудь нору, спрятаться ото всех. Спрятаться от пронзающих, словно пики, взглядов: выжидающих, злобных, даже ненавидящих. Я была драконом — одной из тех, кто лишил всех их сегодня крова, родных и уверенности в завтрашнем дне. Я принесла им проклятье — перемены. Очень многих устраивала их жизнь, другие привыкли к ней, ибо не знали ничего иного. Мало кто понимал, что не я оживила легендарных владык мира. Они существовали помимо меня. Просто пришло их время вернуться и теперь нужно научиться жить вместе с ними. В войне с легендарными владыками мы заведомо проиграем. Былинные маги, способные противопоставить драконьему огню свою силу давно вымерли, а мудрецами нынче называли тех, кто вряд ли был способен проявить настоящую мудрость. Единственной ниточкой, которая связывала такие различные племена, была я. Племя людей вынуждено было чтить меня, как свою законную королеву, драконы же поверили своей крови и подчинились, согласившись на время оставить земли людей. Гор сможет удержать их за каменной долиной, пока они будут иметь возможность находить себе пищу и не будут спровоцированы людьми, нарушивших закон о взаимной неприкосновенности.

Собравшись с силами, смогла пройти необходимый отрезок пути с прямой спиной и высоко поднятой головой, не показывая наблюдателям, как тяготит меня свалившееся на плечи бремя власти. Но Смарт заметил мои сжатые от напряжения кулаки. Таким образом, я пыталась скрыть предательскую дрожь в руках. Он тут же поторопился подвести ко мне лошадь и помог сесть в седло. Я благодарно кивнула.

— Будешь должна, Ваше Величество, — по старой привычке, едва слышно хмыкнул он.

— Не забывайся, — нахмурилась я. — Ведь ты достаточно умён, чтобы понять, что время для дурачеств миновало. Пора воспользоваться всеми твоими талантами.

Смарт быстро потушил на лице ухмылку и превратился в ищейку, собранного, сосредоточенного, серьёзного. Он тоже вскочил на коня и подозвал стражей, дабы сопроводить королеву во дворец.

Двигались медленно, так как развалины не были ещё расчищены, осколки стен то и дело преграждали нам путь. Я понимала, что должна хотя бы немного отдохнуть. Напряжение, которое испытывала, могло сломать даже дракона. Но время теперь играло против меня. Нельзя было оставлять ситуацию без контроля. Слишком призрачным казалось установившееся в мире равновесие, слишком неопытной и слабой была я владычицей. В отличие от драконьей крови, кровь древних королей не могла превратить меня в одночасье в опытную и сильную правительницу. Я умела говорить с драконами, но не знала, как вызвать доверие у людей, а не только страх и ненависть. Даже принятое в гневе решение насчёт лесовиков не давало мне покоя. Я сомневалась в его верности, но не представляла, как нужно поступить с ними на самом деле.

До этого момента я поступала по наитию, действовала, поддавшись эмоциям. Теперь же, когда смогла немного успокоиться, пришла к мысли, что по сути ничего не знаю, что следовало бы знать истинной королеве. Мне нужны были толковые советы, мне нужны были честные учителя. Но в ком я могла быть настолько уверена, чтобы следовать их советам? Очень трудно было довериться хотя бы кому-нибудь. И в тоже время я понимала, что придётся рискнуть и собрать смешанный Совет, который должен состоять из самых сведущих магов и учёных нашего мира, так как вряд ли я смогу справиться в одиночестве. Мои личные способности позволили мне удержать мир на краю пропасти, но вряд ли их будет достаточно, чтобы я смогла возродить его без чьей-либо помощи.

Не стала тратить время, отпущенное мне на дорогу. Интуитивно чувствовала, что именно у Смарта могу без смущения попросить помощи, хотя зная его, мне следовало никогда не забывать об осторожности.

— Я весь к Вашим услугам, Ваше Величество, — ищейка казался искренним, во всяком случаем, мне очень хотелось в это верить. — Какой из моих талантов тебе требуется именно сейчас?

Я сделала вид, что не заметила его панибратское обращение. В данный момент мне было не до церемоний.

— Ты родной брат человека, долгие годы державшего мир в своих руках. Мне нужно превзойти его. Ты должен стать моим советником и научить меня управлять людьми и нелюдями. Но достаточно ли ты хорош в этом?

— Вертеть простыми смертными и даже магами не так уж и трудно, — пожал плечами новоиспечённый советник королевы. — Хотя превзойти Конрада будет сложно. Мой брат умел всех держать за горло. Вот только с тобой этот номер не прошёл. Драконы всё же далеко не люди, которым достаточно дать, что они хотят и уже можно делать с ними что угодно.

— Нужно собрать королевский Совет, — устало пробормотала я, не в силах сосредоточиться на его речи. — Потребуется множество талантов, чтобы удержать этот мир.

После непродолжительной паузы Смарт вдруг спросил меня совершенно равнодушным и не особо заинтересованным тоном:

— Верна, а что ты знаешь о лесной магии?

Я нахмурилась, понимая, что вопрос был задан неспроста.

— Ты хочешь меня напугать, чтобы я отменила казнь? — спросила хмуро. — Мне эта ситуация с лесовиками тоже не нравится, кстати. Но ты должен понимать, что отпустить их я не могу.

— Никого я не пугаю. Ты поступаешь логично, — чуть пожал плечами мой новый советник. — Я просто поймал себя на мысли, что магия этих существ, вообще, никому не знакома. Тут стоит хорошенько задуматься, прежде чем рубить сплеча. Я даже допускаю, что война с драконами может оказаться меньшей бедой для нашего мира, чем столкновение с этой природной магией. В любом случае нужно спросить того, кто может знать о лесовиках больше, чем мы.

— Кто же это? — растерянно переспросила я.

— Тот, кто прожил значительно дольше любого мага или мудреца, — чуть покровительственно изрёк Смарт.

— Драконы! — воскликнула я, наконец, поняв, к чему он ведёт. — Мне следует поговорить с Гором. Ты прав, нам не нужны неприятные неожиданности, проблем и без того хватает. Пожалуй, казнь лучше отложить, пока всё не выяснится.

Смарт не стал ждать распоряжений. Повернул коня и направился обратно к развалинам храма, в подвалах которого томились лесовики. Я же задумалась о том, как подать весть вождю драконов, чтобы договориться с ним о встрече. Помимо лесовиков меня беспокоили сбежавшие мудрецы. Следовало послать на их поиски опытных ищеек. Вряд ли сторонники Конрада добровольно согласятся вернуться и начнут сотрудничать с магами. Хотя я не верила, что беглецы попытаются открыто выступить против законной королевы, но навредить они могут, особенно если присоединятся к моему хитроумному муженьку. А кроме того, следовало незамедлительно собрать Совет. Распорядиться насчёт восстановления пострадавших городов. Успокоить волнующийся народ, который должен уже начинать привыкать к новым порядкам.

Чувствуя, как тяжелеет моя голова, а перечень необходимых дел всё не убывает, я едва сдержала стон. Подумалось малодушно:

— Я никогда с этим не разберусь! Я не справлюсь.

Невольно завертела головой, словно надеялась убежать, спрятаться от своей судьбы. Тут же заметила рядом одного из стражей. Он с поклоном передал мне свиток, в котором сообщалось о нападении Агаи, обращающей мирных жителей в камни. Владычицы каменной долины в столице уж точно не ждали. Я вспомнила, что маги посылали за змеёй. Но её появление так скоро удивило меня. В свитке также говорилось, что если я не остановлю её, местные жители восстанут против магов и прочих нелюдей. Растерянно оглянувшись, я заметила, что нахожусь на полпути до дворца. Никого кроме пятерых стражей рядом не было. Тот, кто принёс плохую весть, очень быстро удалился. Я не успела его задержать и расспросить.

У меня появилось странное чувство приближающейся опасности. Возможно, это Агая двинулась мне навстречу. Я не стала медлить, рассудив, что лучше вмешаться сейчас пока маги и мудрецы не успели схватиться между собой, вспомнив застарелые обиды. О себе самонадеянно не беспокоилась, уверовав в силу своего огня. Дракон не по зубам Агае!

Я торопилась, поэтому довольно быстро достигла «черты». За мной следовали стражи, сверля пустыми глазами мою спину. Они были по-прежнему безмолвны и послушны, но нынче показались мне слабой защитой. Городская стена была здесь действительно разрушена, но ни змеи, ни каменных изваяний нигде не наблюдалось. Я решилась пересечь "черту", ещё раз оглядеться для очистки совести и только после этого вернуться домой. Но стоило мне оказаться на узкой улочке трущоб, заваленной мусором и каменными обломками строений, как я почувствовала резкую боль в спине. Две ядовитые, обездвиживающие пули не позволили даже вскрикнуть. Я медленно сползла с лошади прямо в заботливые руки своих охранников. Вдали послышался громкий разбойничий свист и на меня тут же накинули кусок плотной ткани. Мгновение спустя всё стихло, ядовитая темнота поглотила сознание.

15. Миг над пропастью.

Очнулась я среди развалин с жуткой головной болью. Лежала на твёрдой шероховатой поверхности. Вряд ли это был огромный камень, скорее уж часть стены давно разрушенного здания. Тело онемело настолько, что даже голову невозможно было повернуть. Скосив глаза в сторону, разглядела вокруг ещё множество подобных осколков. По виду помещение, в котором я находилась, напоминало полуразрушенный склеп. Невольно испугалась, предположив, будто меня успели похоронить в древней усыпальнице, пока сознание блуждало среди теней. Усилием воли отогнала нарастающую в душе панику, пытающуюся затмить ясность мысли. Чуть успокоившись, разглядела просветы среди камней. Выход из этой полуразрушенной гробницы должен был быть — очень хотелось в это верить. Вознамерилась встать и почти сразу же со стоном прекратила бессмысленные попытки пошевелиться. Множество иголок пронзило моё непослушное тело, словно я была оплетена незримой паутиной, имеющей в наличие подобие шипов.

Подобные оковы мне были знакомы. Без сомнений, это была магия, самая настоящая сильная магия, против которой мой огонь оказался совершенно бессильным. Подумалось даже, что дракон во мне умер или его и вовсе никогда не существовало. Магия этого странного места спеленала чёрное пламя точно так же, как и его хозяйку. Я осознавала страшную правду: ещё немного и дракон во мне уже не сможет проснуться. Ранее я не знала о его существовании, но теперь не смогла бы обойтись без этой части себя самой ни дня. Его гибель обернулась бы для меня неминуемой смертью души, ранее казавшейся бессмертной.

Упрямство не позволило сдаться без боя. Я снова рванулась из магических пут. Снова почувствовала резкую боль, но приблизиться к свободе так и не удалось.

— Побереги силы, Ваше Величество. Они тебе ещё пригодятся, уж поверь мне, — знакомый глубокий бархатный голос прозвучал для меня громом с ясного неба.

Так вот для кого стражи старались! Лишь для своего создателя эти истуканы могли решиться на подобное преступление. Он единственный знал, как надавить на людей, которых сам же лишил души. Уже через миг послышался звук падающих камней и в показавшейся расщелине появился обладатель столь ненавистного для меня голоса. Никогда бы не подумала, что учёный мудрец способен связаться с магией, которую считал истинным злом. Видимо, ничто не остаётся неизменным. К тому же, речь шла о спасении его мерзкой жизни, а в таком деле любыми средствами брезговать он бы не стал.

Пока стражи-предатели расширяли проход в мою древнюю усыпальницу, с усилием перекладывая части каменных стен, Конрад воспользовался тайным ходом, проникнув в помещение через отверстие в полу. Некоторое время мы хмуро разглядывали друг друга, не пытаясь скрыть взаимной ненависти. Впрочем, в обычно бесстрастном взгляде мудреца теперь плескались эмоции, и мне даже показалось, что он наслаждается этой переменой в себе. Помимо ненависти, он явно испытывал и ещё что-то, но я не смогла понять что именно. Всего за несколько дней мой муж умудрился измениться почти до неузнаваемости. Одежда была грязной, местами изорванной, хромал он ещё сильнее, чем прежде, а эмоции настолько исказили и без того уродливое лицо, что оно перестало напоминать человеческое. Глаза же на этом покрытом шрамами лице пылали так же сильно, как и мои в периоды буйства во мне огня. Впору было заподозрить Конрада в том, что он обзавёлся собственным драконом. Зная о его гении, я бы не удивилась такому повороту событий.

К сожалению, я не могла ответить ему подобным взглядом. Нынче мои глаза выгляди, скорее всего, как чёрные угли без тени искры. Моя ненависть была неспособна пробудить огонь, пленённый сильной древней магией. Я лишь обессиленно заскрипела зубами, облизывая потрескавшиеся от сухости губы. Блудный супруг удовлетворённо кивнул, видимо, только теперь окончательно поверив в мою полную беспомощность. Он подошёл ко мне и с неожиданной заботой напоил из фляги. Я не стала отказываться от напитка, хотя не была уверена в его безопасности. Вода придала мне сил, мои губы шевельнулись почти безболезненно:

— Зачем я тебе?

Конрад присел рядом на корточки. Осознание своей полной власти надо мной совершенно его успокоило. Он криво ухмыльнулся:

— А ты быстро взрослеешь, дорогая жёнушка. Смотрю, научилась задавать правильные вопросы. Ведь если хотел, то я давно успел бы тебя убить, не так ли?

— Что тебе нужно? — упрямо повторила я, желая скорейшим образом прояснить ситуацию.

Конрад, впрочем, не пытался скрывать что-либо от меня. Казалось, он жаждал открыться и как можно скорее. Он склонился к самому моему лицу и прошептал с неожиданной страстностью.

— Мне нужно то же, что и тебе: весь этот мир, весь без остатка. А раз наши цели совпадают, судьбы сплетены в одну, и достаточно сил достичь желаемого, мы сможем стать едиными владыками всего сущего. Даже драконы, хотя я не ожидал такого сюрприза, вскоре начнут танцевать по нашей указке на задних лапах.

Я настолько была ошарашена этой нетипичной для Конрада вспышкой эмоций, что даже не нашла слов, дабы возразить, лишь растеряно напомнила о его ненависти к магам и иным нелюдям.

— Я же не предлагаю им покровительство, — отмахнулся от моей наивности супруг. — Все они станут нашими рабами и будут служить вечно своим владыкам.

— Ты безумец, если веришь в своё могущество, — прохрипела я, обессилено закрывая глаза.

Удивляться было нечего. Сумасшествие у этой семейки, видимо, в роду, если вспомнить о странном родителе мужа.

— Я говорю о нашем могуществе, Верна, — перебил меня Конрад, пропустив мимо ушей свой абсолютно верный диагноз. — Ты законная королева и правительница нашего мира. Но этого недостаточно, люди разучились подчиняться владыкам беспрекословно. Народу нужна твёрдая рука. Конечно, ты бы могла удерживать их в подчинении с помощью своих ручных драконов, но пока что они ещё не настолько приучены, я так думаю. Тебе нужен я! Я способен управлять этим миром, ты ведь уже видела некоторые мои открытия и даже испытала их. Они впечатляют. Не правда ли, дорогая?

— О да! — мне удалось издать подобие крика. — Вытравливать души ты, безусловно, мастер!

— Ещё нет, — огорчённо обронил муж, — иначе мне бы не пришлось объяснять столь простые истины. Тебе мешают лишь ненужные эмоции. Если бы нам удалось избавиться от них прежде, ты поняла, что я совершенно прав. Пусть я ранее недооценивал столь ценный талант и планировал твоё подчинение себе наряду с другими. Но ты, дорогая, доказала, что достойна быть равной мне.

— Ты не уверен, что сам сможешь справиться с драконами без моей помощи, — догадалась я.

— У каждого из нас есть свои уникальные способности. Нам нужно объединить их и мы станем непобедимы. И помни, я единственный способен подарить тебе бессмертие. Это ценный дар!

— Единственное чего я хочу, — пробормотала я, упрямо не желая открывать глаза, — это стать вдовой и как можно скорее.

В моём голосе прозвучала такая ненависть, что он просто не мог не заметить её.

— В тебе столько страсти, Верна! — вдруг необычайно тихо проговорил Конрад. — Ты даже сумела поделиться ею со мной. Я давно не испытывал настолько сильных чувств. Когда-то это была любовь, теперь нечто противоположное ей, но ещё более сильное, просто непреодолимое. Мы неравнодушны друг к другу, дорогая. Этого никто не сможет отрицать. Это даже больше, чем я мог предположить. Ненависть та же любовь, только с другим знаком, она способна связать нас намного крепче. Я хочу владеть тобой так сильно, как ничем иным.

Я почувствовала, как нарастает во мне напряжение. Это было немыслимо, невозможно, но страстный голос Конрада будил во мне невероятные, тёмные желания, с которыми трудно было справиться. Казалось, я готова была уничтожать его собственными руками, уничтожать бесконечно долго и при этом не позволять умирать. Услужливое воображение рисовало яркие картины: кровь Конрада, стекающая по израненной груди, смешанная с ненавистью боль в его глазах, крик, мольба о пощаде. Эти виденья будили чувство торжества, даже восторга, и от этого становилось страшно. Я не знала, что способна упиваться болью врага. Мой муж, видимо, хотел того же, и бессмертие в этот момент, действительно, очень бы пригодилось. Я испугано распахнула глаза, пытаясь развеять накатившее на меня безумие. Вот, выходит, как он пытался объединить нас. Неспособный чувствовать любовь, мудрец делился своей страстной ненавистью, которую я сама в нём разбудила.

— Тебе не свести меня с ума, — простонала, нарочно противореча тому, что ощущала мгновенье назад.

Я не хотела верить в его правоту, я не желала сдаваться ему.

— О, ты уже безумна! — обрадовал меня муженёк. — Ты полна ненависти и даже успела заразить меня. Тебе лишь нужно дать возможность насладиться ею. Стоит лишь раз отдаться ей, и ты уже не сможешь жить иначе. Ты не сможешь жить без меня, и мы будем вместе. Вечно!

— У тебя не получится заставить меня, я лучше позволю себе умереть, — искренне надеялась, что это правда, и я не лгу самой себе.

Как я сожалела, что не могу ударить огнём, ударить так сильно и быстро, чтобы не успеть ощутить никаких эмоций, раз и навсегда положить конец этому безумию. Ненависть неумолимо притягивала меня к Конраду, и я ясно понимала, что вряд ли смогу противостоять ей. Я уже начала чувствовать, как усиливается взаимная зависимость друг от друга. Мы рискуем стать по-настоящему едиными, неспособными существовать порознь. Эта нарождающаяся потребность пугала сильнее любого проклятья, ведь она исключала смерть. Ненависть выжигала меня, перерождала в другое существо, неотделимое от другой своей половины, отвратной и одновременно неумолимо притягательной.

Чтобы не поддаваться этому чувству, я старалась не думать о нём, пыталась любым способом изменить своё отношение к мужу. Нужно забыть, как он калечил мою душу, забыть, как надругался над моим телом. Я должна простить и пожалеть безумца, если не хочу стать такой же, как он. Но как это было трудно, почти невозможно. Меня тянуло к нему. Лишь один случайный взгляд в его глаза — и все попытки стать хотя бы равнодушной разбивались всплеском ненависти. Следовало отвлечься от этих мыслей любым способом, и я бросилась задавать вопросы, только чтобы не думать о своих чувствах.

— Где мы? Что это за странное место? И почему ты используешь магию?

Конрад прошёлся вокруг моего каменного ложа, оглянулся на неустанно работающих стражей и снизошёл к ответам, собираясь, видимо, скоротать время, пока их работа не будет закончена. Почему он не хотел покинуть усыпальницу тем же путём, с помощью которого сюда проник, я не знала, но тоже надеялась выяснить. Честно пыталась заполнять голову всем, чем угодно, только бы не позволять ему сводить себя с ума. Я прекрасно понимала, что это всего лишь передышка и наш главный бой впереди, — бой, в котором у меня очень мало шансов одолеть своего врага.

— Ты же понимаешь, дорогая королева, что ради победы я воспользуюсь всем, чем угодно. Слишком многое поставлено на карту! Тут уж все средства хороши. А раз достижения науки не смогли справиться с твоей силой, то использовать остатки древней магии, припасённые мной на крайний случай, будет совсем нелишним. Сейчас мы находимся в замке древнего колдуна — одного из тех, которые ещё были способны противостоять драконам, а не только поклоняться им. Точнее, эти развалины теперь мало похожи на настоящий замок, и всё же в них сохранилась очень большая сила. Здесь, в усыпальнице мага, её особенно много. Это она пленила твоё тело и душу. Скоро для нас откроют проход, и мы сможем расположиться с удобствами, насколько это возможно. Твоё тело снова начнёт тебе подчиняться, но дракон будет спать. Находясь в стенах замка, ты не сможешь его разбудить.

— Откуда ты узнал про это место? — На самом деле меня мало интересовал ответ.

Вопрос задавался лишь для того, чтобы Конрад не переставал говорить, отвлекая меня тем самым от мыслей о себе. Он не торопился отвечать, задумчиво наблюдая, как стражи раскладывают камни по кругу, словно пытаясь соорудить мой персональный алтарь.

— В этом замке я убил свою мать и того, кому он принадлежал. — Теперь мудрец казался равнодушным и спокойным, будто эмоции в нём никогда не просыпались. — Тот маг был последним из рода великого колдуна. Недостаточно силён, но он смог подвести меня к самому краю бездны. Миг над пропастью мне никогда не забыть, и я больше не намерен смотреть в глаза своей смерти. Кроме шрамов маг оставил мне в наследство это место. Я не стал уничтожать развалины, выяснив, что сила действует только на магов и драконов. Лично я себя чувствую тут в безопасности.

— Никогда не слышала о подобном замке, — вяло отозвалась я, борясь со слабостью, так как чужеродная сила всё плотнее связывала меня. — Где же он находится?

— Ты очень мало знакома с миром, королева. Но я смогу тебе помочь. Нас ждёт бесконечность.

Мне бы хотелось избежать этой участи, но вряд ли Конрад поверит в то, что кому-то вовсе не хочется жить вечно. Он настоятельно машет перед моим носом бессмертием, словно сластями перед ребёнком, не подозревая, что дитя ненавидит подобные блюда. После паузы мудрец загадочно улыбнулся:

— Разве ты ещё не поняла, где мы? Замри, прислушайся и ты без труда догадаешься.

Я на миг перестала дышать, вслушалась в тишину, нарушаемую равномерным стуком камней. Тишина не была полной, смущал отдалённый шум. Сначала я подумала о ливне. Показалось, что целые потоки воды обрушиваются на каменные стены. Но втянув в себя свежий, солоноватый воздух поняла и тут же озвучила свою мысль:

— Море!

— Да, замок построен на полуострове, вокруг него море, — не стал спорить мудрец. — Из центральной башни видны прибрежные скалы, и даже здесь слышно, как бьются о них волны.

— Но ведь это место так далеко от столицы, — ахнула я, не веря в то, что смогла пробыть без сознания целые недели.

— Мы добрались до побережья за считанные дни, — снисходительно хмыкнул мудрец. — В городах царит неразбериха, вынырнувшие из небытия драконы наделали много шума. Мы мчались почти не скрываясь, хотя и использовали тайные тропы контрабандистов. В отличие от гильдии городских воров, прибрежные пиратские шайки всегда преклонялись предо мной. Они и сейчас у меня в услужении.

— Значит, меня ищут уже несколько дней, — в моём голосе послышалась надежда.

— Ищут, конечно, — небрежно отмахнулся Конрад, — и найдут. Вот только добраться до нас будет не так-то просто. Маги сюда не сунутся — их здесь ждёт неминуемая смерть, а люди не смогут преодолеть препятствия. Но вскоре ты сама вернёшься к своему народу, королева. Мы вернёмся вместе, чтобы владеть этим миром.

Я невольно вспомнила слова Смарта о самоуверенности Конрада, которая его погубит. Казалось, он не допускал даже мысли, что его планы могут не сбыться. Зря мудрец так истово верил в свою непогрешимость, зря настолько превозносил себя и недооценивал всех прочих. Он уже успел ошибиться однажды, сможет совершить ошибку снова. Это давало мне реальный шанс на спасение. И ещё я знала, что кот не отступит, он придёт за мной. Заклинатель не был магом и сила замка ему не страшна, он также не был человеком и поэтому способен проникнуть в неприступную крепость. Но ему следовало поторопиться, если я успею измениться, тогда, чтобы освободить меня, Лордину придётся убить не только Конрада.

Когда проход был расчищен, мудрец подхватил меня на руки и вынес из усыпальницы, где хранилась лишь сила древнего колдуна, ибо даже кости его успели рассыпаться прахом. Пока Конрад нёс меня, я кричала от боли, рвущей на части тело. И только спустя несколько часов мне стало легче, но за это время я успела возненавидеть весь мир. Страшная пытка имела ужасающие последствия. Больше не было сил противиться своей ненависти. Не раздумывая, набросилась на мужа после того, как боль отступила и я осознала себя в одном из подземелий замка, обставленного с неожиданной роскошью. Здесь хранились пиратские сокровища: сундуки с золотом, картины, ткани, украшения, одежда. Полы подземелья устилали ковры, а серые стены прятались за гобеленами. Конрад с довольным смехом позволил мне вцепиться в его изуродованное лицо слабыми после пытки руками. Гнев отнимал у меня разум и придавал сил. Из царапин брызнула кровь, и она опьянила. Даже не почувствовала пощёчину, которой ответил мне муж. Рванула рубаху на его груди, в безумной надежде вырвать холодное сердце. Треск ткани смешался со звуком другой пощёчины. Из носа потекла кровь. Алые капли упали на его обнажённую исцарапанную мной грудь. Тёмная яростная страсть бросила нас навстречу друг другу. Наш поцелуй напоминал попытку выпить душу врага, объятья — стремление сломать ему кости. Каждый хотел овладеть другим, подчинить его своей воле. Ненависть дарила наслаждение, потребность в котором неумолимо росла. Обессиленные, мы уснули прямо на полу среди ковров и пиратского золота, обнажённые, окровавленные, связанные взаимной ненавистью, словно цепью.

Я очнулась от жажды. Дракон не проснулся, но он не умер. Я всё ещё осознавала его присутствие в своей душе. С трудом поднялась, шатаясь от слабости, оглянулась. Конрад спал у моих ног. Его уродливое тело укрыла тень. Лишь один факел в кольце на стене освещал подземелье. Я наклонилась к груде одежды, надеясь отыскать флягу с водой. Моё платье было разорвано, но среди пиратских богатств, отыскалось несколько совершенно новых нарядов. Я накинула на себя чёрную тунику, спадающую до пола. Заприметила столик в углу и почти на ощупь прокралась к нему. Вода обнаружилась в кувшине, а на большом блюде меня ждал запоздавший обед: хлеб, сыр, фрукты. Утолив голод и жажду, почувствовала прилив сил, в голове, наконец тоже прояснилось.

— Что это было? — пробормотала испугано, только теперь осознав, произошедшее.

Ноги сами вели меня прочь от супруга, сумевшего пробудить во мне такую запредельную ненависть, которая буквально сводила с ума. Странно было поверить, что мудрец способен изменить душу человека. Нет, он не был настолько всемогущим. Он лишь воспользовался древней магией — силой, которую боялись даже сами маги. Это она была способна извратить души. Это она была тем самым оружием, которое помогло людям победить драконов, практически уничтожить их племя. И зря Конрад надеялся, что эта сила не опасна для него. Его душа давно уже была заражена ненавистью. Теперь же он пытался создать из меня подобие себя самого. Остатки здравого смысла настоятельно советовали мне:

— Бежать!

Я выбралась из подземелья и только теперь смогла разглядеть развалины, в которых притаилась столь губительная сила. В этом здании с полуразрушенными стенами давно уже не было крыши. Только ветер гулял здесь среди осколков былого могущества. Только звёзды освещали подобия мрачных залов. Конрад был прав, покинуть замок не представлялось возможным. Я подошла к разлому в стене и увидела далеко внизу скалы, о которые бились волны. Море было везде, лишь узкая полоска суши соединяла полуостров с материком. Древний замок был совершенно неприступным. Среди скал затаились стражи Конрада, наверняка недалеко находились и пиратские корабли. Искать тропу было совершенно невозможно. Я чувствовала, что гробница колдуна где-то совсем рядом. Моё тело задрожало, ощутив дыхание её силы. Медлить было невозможно. Ещё миг и меня снова обрекут на мучения. Я не была уверена, что моё сознание ещё когда-либо сможет проясниться. Подумалось о том, что существует тайный ход из замка, но времени его разыскивать уже не осталось. Я услышала шаги и метнулась в сторону пропасти. Тень последовала за мной. Мне удалось достичь места, где стена практически отсутствовала. Резкий порыв ветра на миг остановил меня, но тень настигала и я шагнула в пустоту, в отчаянье вскинув руки.

— Нет! Верна, нет! — знакомый, любимый до боли голос чуть запоздал.

Но кот совершил невероятный прыжок и успел ухватить меня за край развевающейся на ветру туники. За спиной заклинателя замелькали факелы, послышался топот ног стражей, полный удивления голос мужа, не понимающего, как я смогла противостоять древней силе. Я судорожно потянулась навстречу Лордину, надеясь ухватиться за его руку, и в этот миг тонкая ткань туники разорвалась. Небольшой лоскут остался в сжатой руке заклинателя, а остальное вместе со мной полетело навстречу острым пикам скал. Я закрыла глаза, приготовившись переступить черту, отделяющую жизнь от смерти. Над головой же раздался рёв зверя, горюющего за своей погибшей самкой.

16. Вечность между жизнью и смертью.

Я всегда считала, что когда жизнь заканчивается, после неё сразу же наступает смерть, и времени на размышление больше не остаётся. Действительность оказалась совершенно неожиданной. Впрочем, я не могу утверждать, что мой случай не является исключением из правила. Видимо, умудрившись родиться настолько необычной, я уже более не могла претендовать на типичную, непримечательную смерть.

Моё падение в пропасть должно было закончиться на острых пиках скал. Я ждала невероятно сильной боли, после которой сосуд моей души будет разрушен безвозвратно и мой дракон обретёт свободу. Падение было стремительным, морской ветер — резким и злым до жестокости. Даже мой отчаянный крик был прерван немилосердным ураганным порывом. Показалось, что кто-то невидимый снабдил меня воздушным кляпом. Я захлебнулась холодным, влажным, солёным воздухом. Трепыхнулась, как подбитая птица, после чего налетела на острый выступ скалы. Это столкновение замедлило моё падение, но не остановило его. Я ощутила пронзительную боль с правой стороны. Рваная рана от плеча до бедра стала предвестницей моей скорой и неминуемой гибели. Крик Лордина всё ещё нёсся во след, но он был бессилен остановить приближение смерти. И всё же в последний миг жизни я не вспоминала о былом, не сожалела о будущем, не печалилась из-за вечного расставания с любимым. Как ни странно страха тоже не было. Он будто выветрился из меня ещё в ту минуту, когда мои пальцы оторвались от рук того единственного, кто был способен меня спасти. В голове царила пустота, эхом отдавался гул ветра, блуждающего в расщелинах прибрежных скал, да шум волн, с шипением обрушивающихся на золотистый берег. Я чувствовала, как кровь стекает по телу, по капле отбирая у меня жизнь. Хотелось только одного, чтобы всё закончилось, как можно скорее. И всё же, вопреки этому желанию, мне почему-то казалось, что миг перед смертью превращается в вечность.

Почему я так опрометчиво подумала о вечности! Не иначе, как накликала её на свою несчастную голову. Даже умереть по-человечески мне не дали. Дракон во мне, освободившийся от пут древней магии, взревел, выплеснул огонь, не щадя искалеченное тело. Может быть, он предвкушал свободу, не желая дожидаться окончательного разрушения своей темницы. Это пробуждение подняло в моей душе неожиданный вихрь. Роковое падение вдруг почудилось полётом. Крик восторга сорвался с искусанных губ. Пришло понимание того, что я, наконец, пробудилась. Вся предыдущая жизнь теперь казалась лишь сном, необходимым только для того, чтобы я смогла прожить этот единственный миг, чтобы я могла превратиться, отдаться той сущности, которой на самом деле являлась. В сознании даже мелькнуло чувство благодарности к Конраду. Без него мне бы и в голову не пришло добровольно прыгнуть в пропасть. Кто же мог знать, что этот прыжок сделает меня по настоящему счастливой. Больше не возникало ни тени сомнений — всё это правильно, иначе и не могло быть.

Мой счастливый миг казался бесконечным. Я готова была наслаждаться им до самого конца, до той минуты, когда моё хрупкое человеческое тело разобьётся, поставив жирную точку в столь странной судьбе. Но я так и не упала на скалы, потому что на меня вдруг обрушилась темнота и погасила едва тлеющую искру сознания. Слабое человеческое сердце не вынесло нахлынувших эмоций. Страх и сожаление, боль и горечь, смешались с восторгом, исступлением, жгучим счастьем и музыкально звенящей в душе радостью. Весь этот клубок, подогреваемый пламенем дракона, буквально взорвался во мне, после чего рассыпался чёрным пеплом, оставив лишь прожженную дыру. Дурно пахнущая чернота поспешно поглотила меня, не позволив ощутить удар, итоговый всплеск боли и мой последний выдох, обычно дающий возможность душе покинуть сломанное тело. Всё что удалось запомнить, это был толчок под сердцем — яростный, победный удар увлеченного футболиста, перепутавшего моё сердце с мячом.

С этого мига я официально могу считать свою жизнь закончившейся. Вот только смерть всё никак не наступала, запаздывала, позволяя серым теням терзать меня, бесконечно удерживая в плену. Я очень долго не могла понять, после того, как научилась существовать в поглотившей меня пустоте, кто и почему задерживает мою смерть. И лишь познакомившись с богами нашего мира, получилось определить истинные причины этой неприятности. Как странно нынче упоминать о богах и принимать их совершенно естественно, даже буднично, точно так же, как наличие деревьев, травы, неба, драконов. Впрочем, самыми первыми гостями в моём мраке были сны.

Я не знаю, сколько находилась в пустоте без чувств, без мыслей, без каких-либо ощущений. Я просто не существовала, но это не было небытие. Какая-то едва тлеющая искра упрямо убеждала меня в этом. Только на ней я была сосредоточена, только к ней тянулась, только за неё держалась, дабы не исчезнуть окончательно. А потом мрак стал не сплошным, а серо-пыльным. Кроме тлеющего уголька, в сознании замелькали картинки, возможно, отображающие какую-то реальность. Мысли появились значительно позже. Сначала же я могла лишь воспринимать образы и действия, не всегда улавливая их смысл.

Чёрные гигантские кошки разрывают тела людей, с довольным урчанием пожирая сладкую плоть… Человек с лицом, отмеченным серой тенью проклятья, яростно отрывает уродливую голову своего противника, не способного среагировать на молниеносные движения убийцы… Женщина-змея обращает людей в каменные изваяния. Она странная, пугающая и прекрасная одновременно. Огромные нечеловеческие глаза смотрят не мигая на своих жертв — вооружённых людей, сошедших на каменистое побережье с пришвартованных к плавучей пристани кораблей. Женщина одета в узкое, плотно охватывающее фигуру платье, скрывающее отсутствие у неё ног. Передвигается она с помощью длинного, гибкого хвоста, то припадая к земле, то поднимаясь во весь рост. За ней тянется шлейф из её шипящих родственниц. Гладко выбритая голова имеет лишь одно единственное украшение — золотой обруч с живым человеческим глазом вместо драгоценного камня… Чёрное небо прорезают яркие вспышки, громкие разрозненные крики оглушают. Драконы вытеснили бывших хозяев поднебесья — птиц. Вместе с драконами в моё едва живое сознание вползли странные мысли, ленивые, вязкие и совершенно чужие. Теперь я знала, что драконы вернулись и напомнили о своём праве владеть этим миром. Только боги способны удержать их. Именно это изначально было возложено на хрупкие божественные плечи — удерживать равновесие, охранять мир драконов от них же самих. Позже откуда-то извне ко мне пришло чёткое осознание того, как сложно уравновесить столь противоречивые силы: люди, драконы, нелюди, маги. Ведь каждый из них намерен был подчиняться исключительно своей крови. Нерушимый союз между всеми ними могло удерживать в своих руках лишь то существо, которое было связано с каждой расой кровными узами, являясь законным представителем каждой из существующих групп, населяющих этот мир. И более того, это должен быть прямой потомок Древних королей, чья власть была признана и узаконена богами изначально. Моё сознание упорно сопротивлялось пытке знанием, но оно всё же проникало, словно ядовитая кислота, разъедая меня изнутри, заставляя считаться с собой, принуждая начинать оценивать его, воспринимать, как часть себя самой. Я вынуждена была увидеть, как долгое время боги с трудом удерживали мир на грани гибели и лишь теперь у них появилась надежда вдохнуть в него жизнь на долгие века. Именно поэтому моя смерть была отстрочена. Ведь спасителя нашего мира, как оказалось, предоставить богам могла лишь только я.

Самым сложным было знание о самих богах, так как данное понятие никогда не посещало меня прежде. Сознанию пришлось смириться со столь непривычным явлением, хотя для этого ему потребовалось некоторое время. Богами нашего мира были не отдельные личности, а целая сложная система, состоящая из самых неожиданных элементов, объединённых в единое целое незнакомыми энергиями, отличными от прочих существующих в мире сил. Единство множества сознаний было тем божеством, которое тщательно следило за целостностью мира, в котором вынуждено было существовать. Моё сознание определило эту энергию, как связующий материал изначальных элементов, из которых драконы в незапамятные времена слепили свою собственную вселенную. Мысль-воспоминание о гневе лесовиков из-за повреждение их леса стала иллюстрацией, наглядно подтверждающей это новое знание. Нанесённые лесу раны были болезненны и опасны для всего божества, а также для каждого его элемента, в частности. Теперь не составляло труда понять простую истину: как сами леса со странной непознанной магией, так и всё, что их наполняло, являлись теми самими божественными частями единого целого, искусно вплетённого в драконий мир. Тот выстрел в пробудившегося крылатого хозяина был всего лишь гневным предупреждением и напоминанием всем прочим о том, как близко они подошли к истинному разрушению своего дома.

После того, как я перестала сопротивляться внешним энергиям, моё существование стало более разнообразным. Мир перед внутренним взором по-прежнему оставался призрачно-серым, но пустоте вокруг меня пришлось значительно потесниться. Я стала более внимательно приглядываться к всё чаще вспыхивающим вокруг картинкам, неторопливо сопоставляя увиденное с проникающими в меня знаниями. Однажды я рассмотрела, как люди в чёрных мантиях покорно подчиняются сердитым хозяевам лесов, одетых в традиционные зелёные костюмы. Они неумело расчищают землю, подготавливая почву для посадки деревьев и кустов. После чего меня снова посетила мысль-воспоминание о гибнущих в драконьем пламени лесах. Как лесному народу удалось принудить надменных магов и высокомерных мудрецов восстанавливать свои угодья, стало ясно не сразу, но непонимание не умаляло уверенности, что увиденное является реальностью. Точно такой же реальностью было видение о работе стражей над восстановлением разрушенных городов. Впрочем, запримеченные над головами тружеников драконы, являлись достаточной причиной их увлечённой трудоспособности. Драконы вели себя мирно, не покушаясь более на людей, но в то же время по хозяйски оглашая округу нетерпеливыми криками. Человеческие фигуры вздрагивали, вжимали головы в плечи, начинали трудиться ещё быстрее и старательнее. В отличие от крылатых хозяев поднебесья, двуногим трудно было смириться и снова начать учиться жить в их тени.

Со временем я всё чаще стала видеть рядом с собой огромную человеческую фигуру с глазами зверя. Скорее всего, он находился поблизости ежеминутно, но моё сознание вынуждено было довольствоваться лишь периодическими видениями гиганта. Знание о том, что этот дракон охраняет меня и, в то же время, чего-то терпеливо ждёт, настигло также мгновенно, как и мысль о присутствии рядом других, заботящихся о моих останках существ. Разрушенное, нежизнеспособное тело теперь больше мне не принадлежало, я не чувствовала никакой связи с ним, но душу подле него что-то продолжало удерживать. Сначала мне вспомнился мой дракон. Был ли он той искрой, за которую уцепилась я, чтобы не раствориться во мраке? Но откровение снизошло внезапно: мой огонь, как и всё вокруг, как и моя собственная душа, находился в состоянии ожидания. Что-то должно было произойти, что-то очень важное для всего мира, без чего он не сможет более существовать. И только один ярился, только один ненавидел это ожидание, только у одного горе спеленало разум. В какой-то миг я почувствовала эту муку — муку зверя тоскующего, рыдающего, не способного ни жить, ни умереть, чтобы избавиться от своей всепоглощающей боли. Он так же, как и я, застыл между жизнью и смертью, не в силах освободиться от мучительного плена. Это делало нас близкими, это внушало доверие. Почему-то верилось, что только он сможет освободить меня, только он захочет подарить мне свободу, и я ждала этого, надеясь на него. Того, кого не могла видеть в своих видениях, потому что его боль делала облик настолько призрачным, что он сливался с тенями, окружающими меня.

Лишь однажды мне удалось услышать некое подобие разговора. Возможно, таким образом проявилась одна из последних вспышек жизни в моём теле. Те знания, которые мне удалось получить подобным образом, отличались от нарочно присылаемых миром.

— Она умрёт? — отчаянное рычание зверя.

— Яна вжо памерла, — тонкий девичий голосок.

— Спаси её! Ты же богиня!

— Я тольки багиня, я не магу вярнуць ёй душу. Тольки яе тело застаецца з нами. Але искра згасне. Агонь здабудзе свой новы посуд.

— Я ненавижу его за те муки, которые он ей приносит! — рычание зверя переросло в вой. — Если не можешь спасти, отпусти! Ты же богиня!

— Я тольки багиня, — глубокий здох девушки выдал её сожаление. — Всёму свой час. У кожнага сваё прызначенне. Яна и я — мы абедзве всяго тольки ратуем свой свет.

— Когда ты получишь своего дракона, она будет свободна? Мы сможем уйти? — он умолял, явно надеясь на чудо.

— Ды, зразумей жа, кот! Яе больш няма з нами! Табе няма каго кликаць за сабой. Цябе больш нихто не пачуе. У маих руках тольки тело, якое павинна падарыць нам выратаванне. Пасля гэтага яго чакае магила пад калинавым кустом и вечны упакой.

— Спасти мир…Ну, что же, я подожду. Я не могу оставить её. Пусть даже если она никогда больше не услышит мой зов, калиновый куст сможет приютить нас обоих.

— Хай будзе па тваим, — покорно согласилась девушка принять его добровольную жертву.

С этого мига слова, похожие на шелест листьев более не достигали меня. Но я успела понять, что никто не знает о моём присутствии у тела, даже сами боги. Проникшие в меня знания были случайными волнами, которые самовольно проплывали вблизи моего тлеющего сознания. Поэтому они были так разрознены и порой бессвязны. То виделся скучающий юноша в брахате и шелках, с хитрыми, вороватыми, всё же удивительно умными глазами и ехидной улыбочкой. Его осаждали толпы просителей в мантиях или же в рванье, а он с тоской вглядывался вдаль, не решаясь покинуть ступеньку трона, на которой обычно сидел, окружённый разномастыми советниками, похожими на мудрецов и магов. В других видениях мне являлись бесконечные дороги, пыль на которых сбивала сапогами хрупкая девица с решительным, дерзким взглядом и её спутник — худой, неприметный мужчина в сером балахоне с живыми, яркими глазами. Иногда, очень редко, я видела перекошенную избушку и в ней двух стариков, колдующих над травяными настоями, способными вылечить от хворей их неимущих соседей.

Я понимала, что не случайно приходят ко мне эти призраки — я всех их знала когда-то при жизни. Но жизнь закончилась и память упорхнула, оставляя меня в равнодушном неведеньи. Только один продолжал волновать меня, только его рычание вызывало зябкую дрожь в душе, не успевшей раствориться во мраке. Он ещё не знал, но я уже понимала, что отзываюсь на его зов, что не хочу оставаться одна в пустоте небытия. И когда пришёл срок, мой дракон покинул меня, душа услышала призывный вой:

— Верна!

И я шагнула за ним следом, проскользнув в разлом пространства, на бесконечную дорогу теней, не имеющую конца.

Эпилог. Мирра.

Убью я когда-нибудь эту вредную мелочь, и пусть меня после повесят, сожгут, по ветру развеют! Самое неприятное, что сам себя втравил в это гиблое дело, но легче от этого не становится. Главное, какая несправедливость судьбы: родители сего несносного чада благополучно умыли руки, оправдавшись, видишь ли, тем, что умерли. Знал бы о грозящей моей шее этой гире неподъёмной, так первее всех в ящик бы запрыгнул и крышкой прикрылся, чтобы вытаскивать обратно не придумали. Конечно, можно было бы сбежать по тихому пока за руку не поймали, но я же наивный идиот подумал, будто счастье-богатство, наконец, привалило. А на самом деле, оно меня подстерегло, поймало и по рукам, да ногам спеленало. Теперь сижу, не дёргаюсь, о бедности и свободе мечтаю.

Когда королева пропала, я даже не расстроился особо, а нужно было, да что теперь-то начинать волосы на голове рвать. Тогда-то я с первого взгляда понял: Верна — не жилец совсем, хоть и дракон. Всё она дёргалась, всё металась. То овечкой прикидывалась, то огненную леди из себя корчила. То любила, то ненавидела. При таком раскладе, да ещё и будучи столь ценной для всех фигурой, вряд ли бы она отмерянный век продержалась в своём уме и при здоровье. Поэтому я и клятву верности без опаски ей дал, надеясь, что недолго служить придётся. А вот же попал, так попал, считай, на всю оставшуюся жизнь. И ладно бы советником, а то нянькой самого вредного дитяти на свете. Попал, конечно, не сразу. Вначале-то я поиском занялся, больше для вида, но всё же приходилось суетиться. Напомнил всем, что брательником её законному супругу прихожусь, да и при королеве не последним человеком состою. Зачем выставлялся, теперь вот спрашивается! Ага, конечно, хотел тёпленькое местечко при дворе себе заполучить, и заполучил, конечно, на свою голову. Мудрецы с магами под шумок на меня все государственный дела и свалили, потому что у меня единственного их бесконечные споры разрешить получалось. К тому же, с Гором по-прежнему приятельствовал. Ума хватило не рассориться с драконом, что давало возможность сохранить заключённый союз после исчезновения его кровной родственницы. Крылатые хозяева признали меня её представителем, следовательно новых волнений с их стороны избежать удалось. Особенно этот союз окреп после того, как наши эскулапы раненого дракончика вылечили и в строй возвратили, что не мешало ему частенько навещать столицу, пугая честных граждан своими истеричными приветственными криками. С нелюдями я тоже худо-бедно договорился по старому принципу, который издавна исповедовал: я их не трогаю, а они меня.

Сначала даже, было, решил, что совсем неплохо устроился, но потом выяснилось самое неприятное: будучи временным главой новорождённого союза я должен ещё и работать, словно проклятый. После того, как впервые отсидел задницу в приёмном покое, разбирая дела просителей, взвыл почти по-звериному. При таком раскладе коту, практически уже мертвецу, можно начинать завидовать. Он хоть и со смертью на горбу по земле таскается, зато свободный, как ветер, и вкалывать ему совсем не обязательно, потому что его и так за жуткие глаза все подряд кормят и лелеют. Жаловаться же ему, как и мне, не на кого — тоже сам напросился, дурак. Сначала придумал такую глупость, как влюбиться, а потом из-за этого умереть. Скучнее истории и быть не может. Но я готов даже с ним поменяться, только бы избавиться от своей хлопотной жизни, которую теперь лишь заклятому врагу и пожелаю.

Это же что удумали, гады! Сделали меня ответственным за всё и про всё. Сначала организуй им восстановление городов после драконьего погрома. Хорошо, что я про стражей вспомнил, так быстренько их к делу припряг. А уж за их работой драконы добровольно наблюдать принялись, от скуки, наверное, что крайне хорошо сказалось на производительности труда Конрадовых бездушных головорезов. Потом пришлось разрешать спор мудрецов с магами о судьбе лесовиков. Что-то меня в этом народе смущало, чувствовал не то, чтобы опасность, а нечто инородное, странное и неприкасаемое. Но и открыто принять сторону магов тоже казалось неправильным. Мудрецы начнут мне козни строить, подлым бунтом грозить. К тому же, не всех ещё сподвижников братца удалось разыскать и обезвредить. Именно поэтому приходилось чаще оглядываться и избыточной доверчивостью не страдать, опасаясь случайного ножа в спину от лучших друзей. Хорошо хоть лесовики сами избавили меня от столь щекотливой дилеммы. Исчезли из темницы, словно никогда туда не попадали. Сколько потом не расследовали, так выяснить и не удалось, куда они все подевались и каким, собственно, образом. В общем, с согласия драконьего вождя Гора, инцидент с лесовиками единогласно решили предать забвению. Самое странное, что это предложение исходило как раз от оскорблённой их действиями стороны, то есть от драконов. Впрочем, моё дело — союз не разрушить, а драконьи странности, честно говоря, абсолютно до фонаря.

Как только немного освоился в шкуре всеми уважаемого гражданина и практически первого лица государства, так тут же был выбит из колеи новостью: королева нашлась. Пока решал радоваться ли возможности снова устроиться за решительной фигуркой Верны, или огорчаться тому, что в кресле ненавистного братца посидеть удалось совсем недолго, до меня дошли подробности происшествия, и я понял, что отделаться лёгким испугом уже не удастся. Сколько я говорил Верне — путешествия в одиночестве для неё противопоказаны. Ну, вот теперь уже бегать больше не придётся, считай, добегалась со своим драконьим самомнением. Я точно знал, что Конрад просто так не отступит, потому что упрямство у нас с ним в крови, только я, в отличие от него, хотя бы изредка включаю голову, а он всегда уверен в своём превосходстве. Также и теперь, ума хватило дражайшую супругу выкрасть, а удержать, ясное дело, не получилось. Братец всегда на науку рассчитывал, а тут с неизвестной, да ненавистной магией связался, и тут же прокололся на ровном месте. Удержать нелюдей и заклинателей никакой магией невозможно. Зря мудрецы не учитывали эту силу, отрицая её наличие в мире, ведь от этого она никуда не делась. Лордин Верну нашёл, конечно, но, к сожалению, не так скоро, как следовало. Эта идиотка через магию, наверное, умом тронулась и полетать там придумала. Коту ничего не оставалось, как в ярости открутить голову моему слишком умному брату, так что у меня теперь ещё и траур, ко всем прочим хлопотам.

Пока коты заклинателя закусывали стражами Конрада, а Агая развлекалась, превращая армию пиратов в компанию каменных истуканов, Лордин бросился на дорогу теней, тем самым, насколько я понял из пояснений Рояны, подписал себе незамедлительный смертный приговор. Проклятье и так душу кота в тень обращало, а тут он, можно сказать добровольно в пыльно-серые зубы тамошних призраков бросился. Впрочем, своей цели он достиг и мастером дорог Лестисом был услышан. Всё что мог сделать маг в те последние секунды, которые ему оставались до падения Верны на дно расщелины, это послать порыв призрачно-пыльного ветра, который отшвырнул лёгкое тело на ближайшие скалы. Очень глупое решение, как на мой взгляд. Так королева погибла бы в мгновение ока, а они принудили её ещё чуть ли не пол года мучиться. Очень милосердно, именно в духе нашего времени. Но, подозреваю, маги, как и мудрецы, по другому уже не могут. Был бы я там, так уж снизошёл и горло дорогой подружке перерезал бы. Но кто же меня теперь с этой каторги отпустит!

В общем, Верну, конечно, по дороге теней известной тропой к лесу протащили. А лесовики, будто только её и дожидались. Мигом отняли и в дупло какого-то древнего дерева засунули. Всем велели ждать, а чего ждать так и не сказали. Если бы я догадался тогда, чего мы все столько дожидались, то бежал бы, куда глаза глядят, только бы пятки засверкали. Но я же надеялся, что они её вылечат и меня на свободу отпустят. А потом Синилья оплошала: сболтнула лишнего, а я уж и сопоставил. Да, и сказала то всего:

— Или она, или оно…

После этого гадать больше не понадобилось, потому что история, явно повторялась. Все снова дружно ждали нового дракончика, потому что связываться со строптивой королевой, доставившей всем кучу неудобств, никто не желал. Вначале я, не иначе как сдуру, примчался в лес и попытался права качать, прикинувшись сочувствующим Лордину, жаждущему придушить не рождённого детеныша ещё в утробе матери, даже после того, как лесовики подтвердили его отцовство. Такое чувство было, будто они сами это зачатие младенца организовали, потому что кот не помнил о столь интимном факте в обозначенный срок, да и Верна, скорее всего, тоже не догадывалась. Чем потчевали их обоих лесовики после того, как королева избежала гибели на алтаре, никто не знает. А опоить обоих и подстроить встречу каждый простак сможет, даже без магии обойдётся. Их ведь и уговаривать-то не требовалось, только условия создай и сиди жди наследничка. Не понятно, правда, какой лесовикам в том резон. Они же не маги, что с мудрецами воевали и об ручном драконе мечтали. Хотя, возможно, просто перестраховывались, опасаясь гибели такой неосторожной королевы. Запасной дракон, связанный кровью с людьми, лишним вряд ли будет. И вот же, как в воду глядели, едва не проворонили. Кто же думал, что королева так быстро в небытие запросится. Правда, самому коту не нужен был наследник, ему нужна была только Верна, и пусть бы хоть весь мир разваливался на куски. Думаю, это проклятье сделало его настолько безумным. Раньше он рассуждал более здраво, когда отказывался от неё, только надолго кота не хватило, хлипковат оказался заклинатель. Удивительно, что Лордин всё-таки следом за Верной с дороги теней выполз. Я надеялся, хотя бы он уже отмучается и мельтешить перед глазами перестанет. Но не тут-то было. Весь почернел, как головешка, ослеп, а всё туда же — отдайте ему Верну, пусть уже и неживую. Он бы сражался за её жизнь, дурости бы хватило, но остаток сил вынужден был тратить лишь на ожидание, поэтому безропотно согласился забрать её уже бездыханные останки. Кстати, то, что ожидаемый дракон от него — это как раз государственная тайна, так что берегите голову, если вдруг окажется болтливой, долго на шее не продержится. Меня же просто поставили перед фактом: ребёнок рождён в законном браке, а, значит, я являюсь его родным дядей, и отныне вынужден стать официальным опекуном, другими словами нянькой. Бежать было некуда — лес окружил и пришлось сдаться.

Больше всех меня разочаровал, подлюга, Гор. Я до последнего надеялся, что он внучку, или кем там Верна ему приходится, спасать вместе с котом бросится. Но этот гад меня конкретно разочаровал. Он её охранять сел, только как раз от кота. И этого старого дурака лесовики в свою веру обратили. Окружили тесным кругом и чего-то там нашептали, убедив, что новый родственник лучше старого будет. Сами-то они, конечно, за телом ухаживали, хотя признаков жизни королева не подавала — лежала точно, как мертвая, не шевелясь. Но хозяева леса уверили, что тело её выдержит и ребёнок родится здоровым, потому что в дупле том какая-то энергия особенная, которая его сохраняет. Остальное лесовиков, видимо, не интересовало, словно для них Верна уже умерла.

Пока ждали знаменательного события, едва леса не повытаптывали. Все же поглядеть сбежались на чудесное появление очередного спасителя мира. Уверен, у каждого свой интерес в кармане припрятан был. Мудрецы, верившие, что это наследник их гения, ожидали узреть копию Конрада, ну а магам, известно, дракон до зарезу нужен, чтобы всех в этом мире извести, кроме их, конечно. Нелюди притащились из любопытства, явно подозревая, что в этом деле без их любимого Лордина никак не обошлось. В общем, лесовики с ног сбились, разгоняя эту свору любопытствующих. Больше всего они страшились драконов, невинно пристроившихся на верхушках самых высоких деревьев, словно курочки на насесте, и совершенно игнорируя настоятельное требование покинуть лесные угодья. Ну, я бы тоже на их месте, чихал на писклявое:

— Кыш, праклятушчы!

Скажу без ложной скромности, лесовикам сильно повезло, что я у них в гостях оказался. Очень вовремя подкинул идею, как для своей выгоды воспользоваться ситуацией. Таким образом, когда лесовики принудили гостей в обмен на кормёжку пострадавшие от драконьего огня участки леса расчищать, большую их часть, будто ветром из округи сдуло. А оставшиеся были вынуждены честно трудиться, шепотом кляня своё любопытство. Некоторые удумали в чаще прятаться, так, наверное, до сих пор по тропам бродят, выход из лесу ищут. С лесовиками шутки плохи, как я и думал. Выглядят невиннее овец, только никогда не знаешь, чего от них ожидать.

Когда же в лесу раздался пронзительный детский рёв, я увидел, как Лордин вынес на опушку бездыханное тело. Мне даже показалось на миг, что королева спит, и его неосторожные движения вот-вот разбудят её. Но она больше не дышала, этот сон стал теперь вечным. Никогда прежде у меня так немилосердно не щипало глаза. Я даже заподозрил нечаянную хворь, настолько чувство печали казалось мне непривычным. Но взрыднуть, уж поверьте, там было над чем. Кот шепнул что-то Лестису, и тот со вздохом открыл для них дорогу теней, жадно поглотившую свои добровольные жертвы. После чего я имел удовольствие наблюдать, как всхлипывала стервозная магичка Рояна за ненавистной сестрицей и бывшим любовником, которого, как помнится, лично прокляла, и, по идее, должна была наслаждаться зрелищем их гибели. На её папашу, старуху Синилью и прочих сочувствующих я смотреть не стал. Заметив лишь краем глаза сердито пританцовывающего лесовика Рануга вокруг пустующей могилы под калиновым кустом. Кот побрезговал его подарком, решившись принять жуткую судьбу, став призраком дороги теней. Ладно, на себя ему было наплевать, так Верну зачем туда поволок. Ей и так уж досталось по полной, а теперь ещё и потусторонняя призрачная жизнь светит на дороге, не имеющей конца. Жуткое такое бессмертие — зависнуть вечным призраком, не имеющим возможности переродиться. Но мне тут умники маги в оба уха нашептали, что Верна сама отозвалась на зов заклинателя, добровольно последовала за ним. Ведь иначе дорога смогла бы поглотить только одного Лордина, а её мёртвое тело осталось бы у наших ног. Теперь-то уж я знаю, чего замыслила коварная парочка. Это же надо додуматься и даже после смерти вмешиваться в воспитательный процесс, бессовестно баловать без того вздорного ребёнка.

Когда мне в первый раз показали визжащий комочек, я ещё наивно надеялся, что всё не так уж и страшно, наблюдая, как Гор танцует вокруг деревянной колыбельки в избушке лесовички Авэ. Дракон даже не взглянул вослед так поспешно покинувших нас мертвецов. Его интересовали лишь живые, а больше прочих это визжащее недоразумение. Едва заставил себя взглянуть на ту часть, которую не скрывали одеялка, заботливо укутывающие тельце новорожденного. И вот тут я понял, что ещё раз пропал и на этот раз уже окончательно. Дитё перестало вопить, будто только и поджидало, когда я утрачу бдительность и попаду в расставленную ловушку. Голубые глаза смотрели пытливо, золотистые кудри падали на курносый нос, а капризные губки хитро улыбались, дразня меня ямочками на румяных щёчках. Мирра ловко ухватила меня за хлипкую душонку крохотными пальчиками и навеки сделала своим рабом, как впрочем и весь мир, крепко сжав его в кулачке.

— Где пропадает эта несносная девчонка?! — я, наконец, не выдержал и разразился ругательствами в голос. — Видит небо, я её выпорю, поганку, если не перестанет сбегать из дому без спросу.

— Ты её даже пальцем не тронешь, — хохотнул Гор, не переставая жевать очередного именинного гуся. — К тому же, в день рождения малышка имеет право навестить родных.

— Ей только десять, — проворчал я, начиная походить на озабоченную наседку. — В печёнках у меня уже её родня! Знал бы, так под калиновым кустом самолично тогда закопал.

— Нет, — покачал головой дракон. — Пусть будут призрачные родители, чем совсем никаких.

— Уж кто бы говорил, — ядовито фыркнул я. — У тебя вон любимая много веков уже призраком бродит! И много тебе от того радости?

Гор не обиделся, огнём жечь не стал, но явно расстроился, потому что гуся так и не доел, отбросив в сторону.

Тут очень вовремя скрипнула дверь и из-за неё появилось маленькое кошачье ушко.

— Всё ругаетесь? — пропела златоволосая красавица с ободранными коленками. — А я вам цветов принесла. И от Агаи пирожки с пылу, с жару.

— С чего ты взяла? Совсем не ругаемся, — мигом забыл я про свой гнев, привычно утонув в бездонной синеве хитрых глаз. Но тут же, спохватившись, крикливо проворчал:

— Ты опять на драконе летала?! И сколько раз я тебя просил не подходить близко к змее? Опасно же!

— Это же Малыш! Он с рук у мэтра Вендцласа ест после того, как он его вылечил, ты же знаешь. И Агая не змея, — лениво отмахнулась Мирра, по хозяйски забираясь к Гору на коленки. Удобно устроившись на руках у деда, коварная девчонка едва слышно промурлыкала:

— Всем известно, что в любом случае, я опаснее их всех буду

В голубых глазах весело заплясали такие же непоседливые, как и их хозяйка, искры, очень скоро обещающие перерасти в жаркое пламя.