Драконья академия. Ведьма (не) против целителя

Глава 8

Я сидела в трапезной над нетронутой тарелкой с пирогом и чашкой остывшего чая, когда появилась Тимния. Она немедленно двинулась к моему столику, махнув рукой подружкам, которыми успела обзавестись. Дескать, идите, я вам всё потом расскажу. А затем, ясная, как солнышко, уселась напротив меня.

— Кэрхильд! Как я рада тебя видеть!

— Угу, — пробормотала я.

Надо отдать должное белой драконессе, такой холодный приём её не смутил. Она заказала диетическую кашку на молоке, зелёный чай и сухое печенье, после чего посмотрела на меня.

— Как ты? Я слышала, что эти двое негодяев пытаются выкрутиться, заявляют, что ты якобы заморозила всё подземелье и напугала их!

— Угу, — снова буркнула я, как если бы лишилась дара речи.

Тимния всё верно слышала. Придя в себя, Эллеке и её сообщник заявили, что я применила или человеческую, или какую-то иную страшную магию. Иначе как бы мы с Альтеном смогли победить такую сильную парочку, как чёрный дракон, способный пытать на расстоянии, и серая драконесса, способная превратить своего противника во что угодно!

— Уверена, им стыдно за свою трусость и подлость, вот они тебя и обвиняют… во всяком, — Тимния взяла ложку и начала есть кашу. — Кэрхильд, ну чего ты такая грустная?

Я попыталась вяло улыбнуться. На самом деле, всё обернулось для меня наилучшим образом: Ирр-Лиэм и Гис-Эйрин, разъяренные тем, что в стенах академии пытались совершить преступление, не слушали жалких оправданий первокурсников. Вместо этого главы факультетов написали в род Ари и в род Тэн гневные письма, уведомляя о случившемся.

— А тот человек — его же хорошенько расспросили? — допытывалась Тимния. — Я слышала, он сказал, будто бы Эллеке выманила его из деревни, обещая благословение, а затем ему стало очень больно, и всё остальное он помнит смутно…

Я кивнула. То, как его мучили в подземелье и кто это сделал, деревенский житель, тем не менее, запомнил. И безошибочно указал на Грэйлека. Проверить, говорит ли человек правду, было несложно любому белому дракону.

Правда, сначала бывший пленник долго трясся, лепетал, что ему страшно, вдруг драконы в отместку сожгут его деревню. Гис-Эйрин пообещала, что за деревней присмотрит фей, которого Её Величество и так хотела отослать.

— Альтен молодец! — продолжала Тимния, отодвинув от себя пустую тарелку и взявшись за печенье. — А ещё говорят, что зелёные драконы, кроме как исцелять и вечно беспокоиться, ни на что не способны!

Альтен. Я думала о нём с каким-то странным чувством. До сих пор всё было понятно: он — целитель, я, как он выразился, тёмная ведьма. Но почему он меня не выдал? Ведь роду Дейр ничего, в отличие от той злосчастной деревни, где побывала Эллеке, не угрожало. Ну, выгнали б меня, и зелёный дракон вздохнул бы спокойно — никакой ведьмы в академии!

— Кэрхильд, чего ты всё молчишь? — Тимния дружески ткнула меня в плечо. Глаза у неё были такие прозрачные, как гладь озерной воды, невольно отметила я. Интересно, Тимнии когда-нибудь случалось испытывать угрызения совести? Вряд ли. Она чистенькая во всех смыслах. У неё всё будет хорошо, род Ваэльс найдёт для юной драконессы прекрасного жениха, и её жизнь продолжится так же беззаботно, как и раньше.

Я вспомнила про цыплячье крылышко.

— Тимния, а ты точно не помнишь, кто мог тогда подстроить тебе пакость на уроке полётов? Была это Эллеке или Эйнеке, её двоюродная сестра?

— Не знаю, — лёгкое облачко набежало на лицо Тимнии, она отстранилась и помешала серебряной ложечкой в чае. — Но берегись Эйнеке! Она захочет отомстить тебе.

Я понимала, о чём она говорит. Главы факультетов совместно с благородной Ваэльс-Имралой долго совещались, но всё же приняли решение. И Грэйлек, и его сообщница покинут академию. Как их накажут дома, нас уже не касалось.

— Да пусть её, — отмахнулась я. — Эйнеке не осмелится открыто на меня напасть. А от её пакостей я уж как-нибудь смогу защититься. Думаю, и Альтен тоже.

Тимния внезапно обошла стол, села рядом со мной и крепко обняла. От неё едва уловимо пахло полевыми цветочками, словно от феи. Должно быть, подушилась ароматной водой.

— Ты такая умница, Кэрхильд, — прошептала белая драконесса мне на ушко. — Я горжусь тем, что мы с тобой учимся на одном курсе!

Глаза предательски защипало. Я сдержала свои эмоции, что мне обычно давалось с трудом, и высвободилась из объятий Тимнии.

— Благодарю, — это всё, что я смогла выдавить из себя, прежде чем сбежать из трапезной. Тимния непонимающе смотрела мне вслед, а затем, как я успела заметить краем глаза, вновь принялась за своё печенье.

Я шла, почти бежала по коридору. Сейчас меня не то что все замечали — порой останавливали и пытались заговорить. Случай в подземелье сделал из меня звезду академии поярче, чем Тимния. Наверное, поэтому она и явилась в трапезную комнату поговорить и выказать мне свою дружбу!

Слёзы жгли глаза, но я не собиралась плакать. Кэрхильд из рода Айм не плачет по пустякам! Она сильная, сильная! И неважно, что дело было вовсе не в Тимнии и её поведении, а во мне.

Все эти дни я думала о том, как же оно произошло. Я чуть не вызвала демона! Чуть не погубила Эллеке и чёрного дракона, и хотя они заслуживали наказания, но не такого же! И если б не Альтен… Он спас нас всех.

— Куда-то спешите, Кэрхильд?

А вот и он. Краска залила моё лицо, и я хотела пройти мимо, но целитель взял меня за руку, не слушая возражений, и увлек в нишу, где стояли горшки с цветами.

— Кэрхильд, с вами всё в порядке? — Он впился в меня глазами, совсем как Тимния. Я отвернулась и начала разглядывать пурпурное растение, которое ещё утром еле-еле качалось на стебельке, а сейчас вымахало в четверть моего роста и обзавелось тонкими овальными листьями.

— Я вас спрашиваю, — Альтен мягко, но непреклонно развернул меня лицом к себе. — И вы знаете, что я имею в виду.

В его глазах не было и намёка на ту теплоту, участие, сопереживание, которые волнами исходили от него в подземелье. Лишь знакомая настороженность. Готовность остановить ведьму, если та снова заговорит на языке джейлари.

Я как будто очнулась. Так он же зелёный дракон! Их умение, природный дар — это успокаивать, глушить чужую боль и злость, исцелять как тело, так и душу. С чего я взяла, что Альтен испытывает ко мне добрые чувства?! Он хотел прогнать тьму, вот и всё. И употребил ту магию, которой владел столь же превосходно, как Тимния — магией полётов.

— Я в полном порядке, — говоря это, ощутила знакомый прилив раздражения. — А вам лучше не хватать меня, как служанку, с которой собрались весело провести время! Иначе подумают невесть что.

Альтен мгновенно отпустил меня и отступил на шаг.

— Какие у вас познания для драконессы, которая всю жизнь прожила, не выходя из своего замка, — хмуро произнёс он.

Я усмехнулась и как могла небрежно пожала плечами.

— Читая книги, некоторые аспекты жизни познаешь не хуже, чем если бы много лет провела в обществе!

— Вот оно как! Что ж, не буду бросать тень на вашу репутацию, — эти слова прозвучали двусмысленно, поскольку никакой репутации, собственно, у меня и не было, я же «искусственная драконесса». Никто в Эльдрейни не удивился бы, начни я заигрывать с каким-нибудь драконом, нарушая все приличия.

Выбравшись из ниши, я с преувеличенным вниманием осмотрела яркие жёлтые цветы, которые перемежались с острыми шипами, и отвесила Альтену лёгкий поклон.

— Благодарю за вашу заботу не только о моём здоровье, но и обо всей академии, Альтен из рода Дейр! Вы прирожденный спаситель, — с этими словами я пошла прочь, не сомневаясь, что он меня понял, потому что застыл на месте, глядя мне вслед.

Ну что ж, с Альтеном всё было ясно, как и с Тимнией. То, что он меня не выдал, тоже легко объяснить: пока я в академии, я оставалась у него под присмотром. А выгнанная с позором, затаившая злобу, я стала бы вечной угрозой для всех, кто дурно обошёлся со мной. И, прежде чем меня бы поймали на месте преступления и отправили в Ирлигард, я успела бы вызвать не одного демона и скормить нечисти не одну душу.

Так что Альтен поступил логично, и вся ситуация объяснялась так же легко, как и любая позиция из учебника по тейроку, если разложить её на составные элементы. Вот только сердце у меня болело, и я чувствовала себя так скверно, как никогда прежде.

Но ничего. Пройдёт.