Воскресенье, 10 декабря

1.00

Матье и Серж задвигали тяжелые железные засовы, блокировавшие ставни. Бар только что закрылся.

Соня, на удивление молчаливая, расслабленно ходила между столиками и баром, носила стаканы, полные пепельницы, смятые сигаретные пачки.

Мертвецки пьяная Кэти заснула на банкетке. Она даже не переоделась после "Эндо" и как никогда напоминала маленькую девочку, которую родители потащили за собой на ночную вечеринку. Она громко сопела, в глубине черной пещерки широко раскрытого рта виднелись испорченные зубы.

Рядом с ней сидел глубоко задумавшийся Саид. Челюсть закаменела от напряжения, на висках проступили вены, скрещенные руки — на коленях.

Мирей играла на бильярде. На ней было платье в стиле "вестерн", кажется, замшевое; полностью сконцентрировавшись на игре, она кружила вокруг стола под стук шаров.

Когда мы с Кэти вернулись от легавых, Мирей уже ошивалась в "Аркаде". Весь вечер я ощущала ее присутствие за своей спиной — она была потрясена, возбуждена смертью и очень нежна со мной.

Почти все освещение в баре вырубили, горели только лампы над стойкой, отражаясь в рядах бутылок и стаканов. Музыку тоже выключили, разговоры вели вполголоса.

Даже полицейские, с которыми мы вынуждены были общаться всю вторую половину дня, вели себя вполне пристойно. И совершенно отстраненно. Я слышала, как в соседнем кабинете что-то вопит Кэти, потом она успокоилась, мы подписали какие-то странные показания… Все это время я ждала, что нарисуется Королева-Мать и вытащит нас. Но она не показалась.

Ее вообще никто и нигде не мог найти.

Сидя рядом с Гийомом на банкетке напротив спящей Кэти, я наблюдала, как Матье методично составляет стулья на столы. Я тесно прижималась плечом, рукой и ногой к брату, чувствуя тепло его тела. Я много выпила и "поплыла", дыхание Гийома проникало в меня, обдувало кожу.

Я чувствовала себя просто замечательно — наступила полная расслабуха.

Соня подметала — тщательно, методично, не пропуская ни одного окурка.

Вряд ли кто-то из нас будет по нему скучать, и все-таки странно, что Джино так умер.

Девушку с кольцами, которую никто не знал, отвезли в больницу. Там сказали, что раны у нее хоть и страшноватые, но не опасные для жизни.

И все-таки самым странным, почти диким, оставалось отсутствие Королевы-Матери. И никто не мог нам объяснить, что же, черт бы все это побрал, происходит.

Мы были на редкость спокойны, почти заторможены.

Душа у меня болела, и я тем острее чувствовала счастье от того, что Гийом рядом, а значит, все утрясется.

3.30

— Он ее ни в грош не ставил, обращался как с сукой. И я в конце концов взорвался, не мог ему спустить. Она, кстати, прекрасно знает, что выбора у меня не было.

Мы сидели в машине у Чекинга. Остальные разошлись, а меня Саид задержал, потянув за рукав, сказал — надо поговорить.

В первый момент я, как обычно, насторожилась — решила, будет приставать, но потом поняла, что у него и в мыслях ничего подобного нет, отклеилась от дверцы, села поудобнее, хотя мне по-прежнему не нравилось, что я одна с мужиком в замкнутом пространстве.

— Он точно связан со смертью Стеф и Лолы, и она потому же исчезла, не хочет ничего знать. Даже не пытается защититься.

Он с силой ударил кулаком по стеклу, но тут же взял себя в руки, подобрался, как если бы внутренне сопротивлялся какой-то мысли. Я спросила:

— Ты это о Королеве-Матери?

Я просто хотела показать, что слушаю, что слежу за ходом его мыслей. Скажи я: "Брось, давай потанцуем, отвлечешься" (а меня так и подмывало!), это прозвучало бы неуместно. Он поудобнее уселся на своем сиденье и пустился в рассуждения:

— Этот сукин сын поселился у нее. При мне он всегда грубо с ней разговаривал, все время трогал. Хотел показать, что она не против. Ей было неловко, но она терпела. Я каждый раз на него натыкался, когда приходил к ней, и этот говнюк вел себя как распоследняя сволочь. Напоказ, понимаешь? То и дело навешивал ей, командовал: "Принеси то!", "Принеси это!", "Что за дрянь, давай другое!" или: "Ты что, издеваешься надо мной, специально нарываешься?" Когда я познакомился со Стеф и Лолой, сразу просек — они тоже его ищут. Не понимаю, что в нем такого… Королева-Мать, Стеф, Лола, Мирей… Наваждение, порча какая-то…

— Он их просто трахает и, говорят, делает это классно. Ты с ним сцепился?

— Однажды я к ней зашел, а он начал издеваться: "Ты почему ни разу ее не употребил? Всех обрабатываешь, а ее нет… Тебе вроде не нравится, что я ее пользую? А ка-а-к она вопит при этом! Хотел бы я, чтобы ты глянул, как она любит моего птенчика. Да и малышка Стеф тоже — эта шикарно работает, стоя на коленках. Да вообще, все они хороши". И я его уделал, вбил зубы в глотку засранцу. Потом ушел, оставил его валяться, но предупредил, что, если он не угомонится, я вернусь и доведу дело до конца. Тут она закатила мне сцену, разоралась, что я ничего не понимаю, не знаю, что между ними, и не имел права так с ним поступать. Она не поверила, когда я сказал про Стеф, ничего не хотела слышать про его делишки и про то, что он про них про всех болтал. Велела убираться, орала, что больше не хочет меня видеть… Через несколько дней он свалил от нее. Не знаю, что он натворил, но она его повсюду с собаками искала. Она со мной не разговаривает, но я все равно думаю, что поступил как надо. Понимаешь?

Я кивнула в знак согласия. Момент для философских рассуждений был явно неподходящий. Он продолжал:

— Она окончательно рехнулась… Ту дешевку, что явилась в "Аркаду" и так выпендривалась, она бы еще две недели назад уничтожила за одно то, что дорогу перешла на нашей территории. А тут спустила… Они устраивают в "Эндо" стрельбу, а она исчезает… Стеф и Лола работали на нее, а она и пальцем не пошевелила, чтобы найти того, кто их…

Я промолчала. Да и что тут было говорить… Доза веселила кровь, я едва могла сосредоточиться. Ужасно хотелось спать.

Саид встряхнулся, сказал будничным тоном, как если бы мы просто припозднились:

— Тебе пора, да и я должен идти, Лора не выносит, когда я поздно возвращаюсь.

Загрузка...