Древние цивилизации

Археологические открытия, сделанные после второй мировой войны сначала в Старом Свете, а затем и на Американском континенте, доказали, что истоки цивилизации уходят в глубокую древность, в период существования раннеземледельческих культур.

Формирование экономики, основанной на земледелии и скотоводстве и связанной, таким образом, с производством продуктов питания, явилось кардинальным рубежом в истории человечества. На значимость этого рубежа указывали основоположники марксизма — именно по данному признаку Ф. Энгельс выделял две эпохи в истории первобытного общества — эпоху дикости и эпоху варварства. Археологические находки позволяют утверждать, что этот перелом приходится на период неолита. Еще в 30-е гг. нашего столетия прогрессивный английский археолог Гордон Чайлд предложил назвать переход человеческого общества к земледелию и скотоводству неолитической революцией. При этом он имел в виду качественные изменения в экономике, подобные промышленной революции XVIII— XIX вв.

Переход к земледелию, основанному на культивировании высокопродуктивных сортов злаков (пшеница, ячмень, кукуруза, рис), привел к устойчивости в обеспечении продуктами питания человеческих коллективов, способствовал росту населения. Циклический характер земледельческого труда ограничил время, необходимое для обеспечения общества продовольствием, положил начало общественному благосостоянию. С оседлым образом жизни и развитием специализированных производств улучшились бытовые условия. Хижины и полуземлянки сменяются прочными домами — глинобитными в аридной зоне и каркасными в умеренном поясе. Многочисленные украшения из раковин и полудрагоценных камней теперь все чаще встречаются в древних погребениях. В них же появляются и первые зеркала, сделанные из блестящего обсидиана — вулканического стекла, и каменные палетки, служившие для приготовления различных косметических притираний, которые хранились в изящных морских раковинах. Повседневную жизнь все чаще украшает богато орнаментированная глиняная посуда.

Не менее впечатляющими были достижения в интеллектуальной сфере. Стихийная селекция, изменявшая сорта растений и породы животных, постепенно закреплялась в традиционно повторяемых приемах, аграрный же цикл требовал систематизации астрономических наблюдений. В результате эмпирически накапливались положительные знания.

В сфере художественного творчества широкое распространение получают прикладные искусства, особенно изготовление разнообразно декорированной керамики. Многие узоры отражают представления космогонического характера, иллюстрируя разного рода мифы. В целом со вступлением в земледельческую эпоху духовный мир человека стал богаче и многообразнее.

Переход к новым формам хозяйства, за которым последовали кардинальные изменения в культуре, образе жизни и духовной сфере, был подготовлен целым рядом причин. Первостепенное значение имели факторы, возникавшие в среде самого человеческого общества. К их числу относился, например, достаточно высокий уровень техники, отличавший прежде всего орудия труда. В этом смысле особенно эффективными были орудия, у которых рабочее лезвие образовывали тонкие острые пластинки кремня или обсидиана, вставлявшиеся в деревянную или костяную рукоять. Они получили широкое распространение в пору верхнего палеолита и особенно мезолита и могли быть приспособлены к различным видам работ.

Именно на основе вкладышевой техники на Ближнем Востоке было создано такое важное орудие земледельцев, как жатвенный нож или серп. Непременным условием дальнейшего прогресса стало наличие высокоразвитой хозяйственной системы, направленной на присвоение продуктов питания путем охоты, рыболовства или собирательства. Существенной являлась и высокая плотность населения, при которой дальнейший его рост на основе традиционных форм получения пищевой продукции или затруднялся, или исключался полностью. Наконец, зачатки положительных знаний были необходимой предпосылкой к столь решительному вторжению в окружающую среду, каким стали земледелие и скотоводство.

Разумеется, любое максимально удачное сочетание этих факторов могло явиться движущей силой прогресса лишь в условиях благоприятной природной ситуации, и прежде всего при наличии исходных форм потенциально доместицируемых животных и растений. Этот фактор был решающим на ранних этапах формирования экономики нового типа. В дальнейшем все большее значение начали играть условия, способствующие быстрому развитию высокопродуктивных форм земледелия и скотоводства.

Общественные и природные факторы по-разному проявлялись в различных уголках земного шара, что, в частности, породило значительное различие в характере обществ и в созданных ими культурных комплексах. Однако за пестрой мозаикой археологических памятников ощутимо проступают главные тенденции и закономерности. Как в Старом, так и в Новом Свете постепенно складываются высокоэффективные хозяйственные системы, создавшие их общества начинают свое стремительное восхождение по ступеням прогресса. Теперь в бескрайнем мире охотников, рыболовов и собирателей, освоивших почти все природно-климатические зоны Земли, на авансцену истории выдвигаются общества земледельцев и земледельцев-скотоводов. Именно в их среде создается значительный прибавочный продукт и соответственным образом накапливаются материальные и духовные ценности. Раннеземледельческие общества, активно развивавшие производство продуктов питания, стали исходным пластом первых цивилизаций, хотя лишь отдельные из них самостоятельно прошли этот путь.

При несомненных и убедительных последних открытиях в области археологии в странах Нового Света, Восточной и Юго-Восточной Азии основной объем информации, позволяющей нам достаточно разносторонне исследовать формирование раннеземледельческих культур, по-прежнему доставляют Ближний Восток и некоторые прибегающие к нему области.

Для самой Передней Азии в настоящее время можно говорить трех наиболее значительных центрах формирования и развития раннеземледельческих культур, особую культурную зону образовывали на Ближнем Востоке иордано-палестинские комплексы, являющие пример постепенной трансформации охотническо-рыболовческой культуры в общество ранних земледельцев и скотоводов. Уже в X—IX тыс. до н. э. здесь жили племена так называемой натуфийской культуры. В предгорных районах они занимались преимущественно охотой и устраивали свои стойбища в пещерах и под скальными навесами. Для обитающих на берегах озер большую роль играло рыболовство.

Среди кремневых орудий сравнительно высокий процент составляли вкладыши ножей, предназначавшихся для жатвы злаковых культур. Нет сомнения в том, что перед нами общество, стоящее «накануне земледелия».

Судя по всему, эти новшества получили в рассматриваемый период самое широкое распространение. Так, в Сирии в 80 км к югу от Алеппо раскопано поселение Мюрайбит, где обнаружены овальные в плане жилища со стенами, сложенными из камня и обмазанными глиной. Жители Мюрайбита в конце IX — начале VIII тыс. до н. э. занимались сбором дикорастущей пшеницы и ячменя — при раскопках в большом количестве найдены зерна этих растений.

В Восточном Средиземноморье был совершен и качественный скачок, связанный с переходом к искусственному выращиванию злаков. Это привело к резким изменениям в культуре и образе жизни. Яркое свидетельство таких перемен— так называемый докерамический неолит Иерихона. К северу от Мертвого моря, в долине реки Иордан, расположен холм Телль-эс-Султан, являющийся руинами упоминаемого в Библии города Иерихона. Однако Телль-эс-Султан содержит не только остатки поселения II тыс. до н. э. Систематические раскопки открыли здесь целый ряд последовательных наслоений, объединяемых в два комплекса — докерамический неолит А (VIII тыс. до н. э.) и докерамический неолит Б (VII тыс. до н. э.). Их «подстилают» руины стойбища натуфийской общины. Собранные материалы подтверждают тезис о генезисе местной культуры на основе натуфийских традиций. Поселение докерамического неолита А занимало площадь около 4 га и было окружено обводной стеной, сложенной из камня. Около стены находилась массивная круглая каменная башня диаметром 7 м и высотой 8 м. Первоначально предполагали, что это башня крепостной стены. Но очевидно, она являлась сооружением особого назначения, соединявшим в себе многие функции, в том числе и функцию сторожевого поста для контроля за окрестностями. За каменной стеной располагались дома, построенные из сырцового кирпича.

Иерихон А с его прочной оседлостью и развитым строительным делом уже типичный раннеземледельческий поселок. Это, конечно, еще не «первый город», как казалось некоторым исследователям при его открытии, ставшем сенсацией археологии 50-х гг. нашего столетия. Ни размеры, ни слабо-дифференцированные производства не свидетельствуют в пользу такого заключения. Наличие укреплений говорит не только о сложной ситуации противоборства различных племен, но и о накоплении определенных материальных ценностей.

Дальнейший прогресс наблюдается в период Иерихона Б. Особенно примечательны успехи в домостроительстве. Дома приобретают прямоугольный план, более соответствующий такому строительному материалу, как сырцовый кирпич. Основным типом жилья теперь является крупная прямоугольная комната площадью около 40 кв. м. Пол жилых помещений был покрыт известковой штукатуркой, часто окрашенной в красный или кремовый цвет. В одном месте на полу археологи нашли даже следы несложной росписи в виде ветви растения. В красный цвет окрашивались и стены: до метровой высоты шла красная панель, а выше стена имела кремовую окраску. Таким образом, налицо одна из характерных черт новой эпохи— возросший уровень благосостояния, забота о благоустройстве жилищ.

Из глины лепились небольшие фигурки людей и животных. Существовали и более крупные человеческие скульптуры, выполненные почти в натуральную величину. Они лепились из глины, покрывавшей каркас, образованный связками тростника, и окрашивались в красный цвет.

Происходило развитие и в сфере питания. Все больше распространялась пшеница двузернянка, видимо полученная путем обмена из более северных областей. Заметную роль продолжала играть охота, на что указывает значительное число костей газели, находимых при раскопках. Обнаружены также кости овцы, козы, свиньи и осла (о козе можно говорить, что это животное было в ту пору одомашнено). Собака, бывшая спутником палестинских племен еще в пору натуфийской культуры, сопровождала и жителей Иерихона. Третьим домашним животным стала кошка. Ее появление следует прямым образом связывать с созданием запасов зерна, которые нуждались в охране от многочисленных грызунов.

В особый центр раннеземледельческой культуры Ближнего Востока следует выделить Малую Азию, где прослеживаются некоторые черты, общие с иерихонской традицией. К концу VIII — началу VII тыс. до н. э. относятся нижние слои поселения Хаджилар на юго-западе Малой Азии. Здесь раскопаны глинобитные дома, полы и стены которых тщательно заглажены и залощены.

Важным памятником, рисующим постепенное формирование земледельческо-скотоводческой экономики, является в Малой Азии Чей-юню-Тепеси, датируемый 7250— 6750 гг. до н. э. и расположенный в Восточной Турции. Как и в иерихонской культуре, его отличительной чертой являются благоустроенные дома с отделанным интерьером. Полы домов покрыты ровной известковой обмазкой и окрашены в оранжево-розовый цвет. Имеются глиняные фигурки животных, но глиняная посуда отсутствует.

Достаточно определенно прослеживается эволюция хозяйства. Для двух первых фаз характерна земледельческо-скотоводческая экономика. Единственным домашним животным была собака, основной добычей охотников — зубр и олень. В поздних фазах Чейюню-Тепеси хозяйство приобретает более сложный характер. Охоту вытесняет, хотя и не заменяя ее полностью, разведение мелкого рогатого скота — коз и овец. Земледельцы Чейюню-Тепеси возделывали исключительно пшеницу — как двузернянку, так и однозернянку.

Архаическое по облику культуры, расположенное в глубине горных массивов поселение ЧейюнюТепеси демонстрирует постепенные изменения в способах получения продуктов питания, расцвет же раннеземледельческих культур лучше всего представлен поселением Чатал-Хююк на плодородной Конийской равнине, в 11 км к северу от г. Чумра, датирующимся второй половиной VII — первой половиной VI тыс. до н. э. На Конийской равнине в это время существовало более 20 небольших оседлых поселений, но именно ЧаталХююк, занимающий площадь 13 га, играл скорее всего роль столицы для конийской группы раннеземледельческих племен.

Основу его хозяйства составляли скотоводство и земледелие. Культивировалось 14 видов растений, причем предпочтение отдавалось пшенице разного рода, а также голозерному ячменю и гороху. Косточки фисташки и миндаля могут указывать на получение из них растительных масел. Обнаружено также много семян крапивного дерева. Возможно, из него делалось вино, которое позднее было распространено в Малой Азии. В состав стада входил мелкий и крупный домашний скот. Но как своего рода наследие архаической эпохи сохранялась охота на быка и благородного оленя, часто изображающаяся на стенных росписях. Примечательные черты Чатал-Хююка — расцвет искусства и высокий уровень благосостояния, отраженный как в убранстве домов, так и в наборе предметов, не связанных непосредственно с производственной деятельностью.

Поселение было тесно застроено небольшими домами, возведенными из прямоугольного сырцового кирпича. Из глины устраивались невысокие платформы и сиденья типа скамьи. Ряд таких домов с сюжетными стенными росписями и глиняными рельефами являлись святилищами. Погребальные обряды предусматривали связь живых и усопших сородичей. Останки умерших помещали под полами жилищ с предварительной очисткой костей от мягких тканей. Части скелета, обработанные таким образом, заворачивались в циновки или ткани. Предметы, помещаемые в могилу, были разнообразны. Они отражали высокий уровень благосостояния, что сказывается, в частности, в почти повсеместном распространении личных украшений. В женские захоронения клали ожерелья, разнообразные браслеты, каменные мотыги, костяные шпатели и ложки, в мужские — каменные навершия булав, кинжалы, сделанные из крупных обсидиановых пластин, наконечники дротиков и стрел, костяные застежки от поясов.

Основные орудия Чатал-Хююка изготовлялись из камня. Главным сырьем для них служил обсидиан. Обитателям поселения была знакома и ковка металла — об этом говорят медные и свинцовые бусы, но это новшество еще никак не сказалось на основном орудийном комплексе. Встречаются орудия из кости. Сравнительно немногочисленна глиняная посуда, обычно лишенная орнаментации. Лишь в верхних слоях появляется керамика, расписанная красными полосами. Потребность в посуде в значительной мере удовлетворялась деревянными изделиями, которые в большом количестве были найдены в древних захоронениях. Их формы разнообразны: и плоские блюда с фигурными выступами-ручками, и кубки, и коробочки разного вида с плотно прилегающими крышками. Очертания деревянных и плетеных изделий повлияли и на формы глиняных сосудов Чатал-Хююка.

Забота древних обитателей поселения о своем внешнем виде не исчерпывалась одними украшениями — именно на Чатал-Хююке мы встречаем бесспорные образцы древней косметики. Таковы корзиночки с румянами, косметические шпатели, обсидиановые зеркала, закреплявшиеся в рукоятке с помощью известковой массы. Для туалета широко использовалась охра. В женских могилах, например, она помещена в изящных средиземноморских раковинах в смеси с какими-то жировыми веществами.

Чатал-хююкские святилища раскрывают богатый мир раннеземледельческой культуры. Наряду с росписью стены украшали и рельефные фигуры, вылепленные из глины на каркасе из тростника, как в Иерихоне, или сделанные из дерева. Порой в эти фигуры (если они изображали животных) монтировались черепа быка или барана. Ряды таких рогатых бычьих голов помещались на специальных возвышениях, придавая святилищу довольно устрашающий вид. В стилистическом плане в росписях Чатал-Хююка сочетаются древние культурные традиции охотников каменного века и новые веяния. Росписи, воссоздающие сцены охоты, где многочисленные фигуры загонщиков окружают быка, попавшего в западню, или настигают мчащегося оленя, отличаются живой экспрессией. Однако в большинстве своем стенные росписи в Чатал-Хююке условны и схематичны.

Есть в святилищах и крупные рельефы схематических женских фигур с раскинутыми в стороны руками и ногами. Они, несомненно, указывают на то, что одно из главенствующих мест в древнейшем пантеоне занимало божество плодородия в женском обличье. Иногда в рельефах подчеркивалось, что эта фигура как бы дает жизнь голове быка или барана. Не исключено, что образ быка уже ассоциировался с мужским божеством. Позднее это прослеживалось в целом ряде древневосточных религий. Картину культа богини плодородия дополняют каменные и терракотовые статуэтки. Среди них много таких, которые изображают обнаженных женщин. На одном каменном рельефе фигура женщины воспроизведена стоящей за леопардом, считавшимся, возможно, священным животным. Имеется здесь и рельеф, запечатлевший двух леопардов, обращенных головами друг к другу. Найдена также статуэтка, сделанная из мрамора. Это сидящий мужчина с браслетами на предплечьях и в головном уборе из леопардовой шкуры. Особое значение этого хищника из семейства кошачьих в древних культовых представлениях несомненно.

Культура Чатал-Хююка вызвала значительные дискуссии о ее происхождении. Давались ей и различные интерпретации. Многие западноевропейские исследователи именуют сам Чатал-Хююк «неолитическим городом» или «агрогородом». Однако, имея значительное число жителей (по разным системам исчисления — от 2 до 6 тыс. человек), Чатал-Хююк между тем не являлся центром торговли или ремесленного производства. Различные виды промыслов, при всем совершенстве производимых ими изделий, были не чем иным, как первобытным ремеслом, не связанным с товарным производством. Нет оснований преувеличивать и торговую функцию этого первобытного поселения.

Вместе с тем срединное положение в системе мелких поселений указывает на то, что Чатал-Хююк как центр сельскохозяйственной округи мог осуществлять и организационные функции, даже играть роль идеологического лидера. Поселения такого типа стоят у истоков формирования древневосточных городов — процесса, связанного с длительной культурной и социально-экономической эволюцией. В Малой Азии после запустения Чатал-Хююка значительные центры появляются лишь в IV— III тыс. до н. э. Тем не менее чатал-хююкский феномен весьма показателен как пример тех поистине огромных возможностей, которые открывал переход к земледелию.

Третьим важным центром раннеземледельческих культур Передней Азии была Северная Месопотамия с примыкающими к ней горными областями Западного Ирана. Здесь в VII—VI тыс. до н. э. развивается культура типа Джармо. К числу ее памятников принадлежит само поселение Джармо, открытие которого в 1950 г. ознаменовало новый этап в изучении раннеземледельческой эпохи, а также Телль-Шамшира в иракской части гор Загроса и Тепе-Сораб и Тепе-Гуран — в иранской.

Это были раннеземледельческие поселения с прочными глинобитными домами, фундамент которых иногда выкладывался из камня. Лишь на поздних этапах появляется глиняная посуда, украшенная несложными расписными орнаментами. Зато исключительно многочисленны и разнообразны каменные сосуды, которые не исчезают и с появлением керамики. Из глины изготовлялись конусы и другие фишки, скорее всего предназначавшиеся для игр, а также разнообразные фигурки животных. Реалистичны и статуэтки, изображающие сидящих полных женщин с массивными бедрами.

Земледельческо-скотоводческий характер экономики обитателей горного поселения Джармо не вызывает сомнений. Здесь обнаружены зерна двух видов культивируемой пшеницы и одного вида ячменя. Имеются также дикорастущие сорта ячменя, гороха и чечевицы. К числу домашних животных относится коза, на поздних этапах — и свинья. Относительно постоянное получение продуктов питания обеспечивало общине Джармо устойчивую оседлость. В результате здесь образовались культурные слои семиметровой толщины.

Сравнительно небольшие поселки горных земледельцев и скотоводов располагались в зоне, где природная среда способствовала раннему переходу к новым формам хозяйства, но не обеспечивала их быстрый подъем. Так, наличие обширных зарослей дикорастущих злаков не стимулировало активных селекционных поисков новых пород.

Иной была ситуация на равнине, где находятся поселения с более выразительной культурой. Одним из таких поселений является Тель-Магзалия на севере Ирака, около Мосула (на Синджарской равнине), открытое советской экспедицией. Культурные слои этого памятника имеют толщину почти 8 м. Глинобитные дома возводились на каменном фундаменте. В условиях равнинного рельефа оборона приобретала особое значение. Поэтому поделение Тель-Магзалия окружено стеной, сложенной из массивных камней, оно имело башню и специально оформленные ворота. Таким образом, с наступлением земледельческой эпохи складывается осoбoe ответвление строительного тела — первобытная фортификация.

Вместе с тем на Синджарской равнине скрещивались культурные традиции Востока и Запада. Это видно уже по материалам раннеземледельческого комплекса типа Умм-Дабагия — Тель-Сотто, относящегося к концу VII — началу VI тыс. до н. э. Глинобитные дома с алебастровыми полами отражают тенденцию к благоустройству, общую для всей эпохи в целом. Глиняная посуда весьма своеобразна. Она украшена несложной росписью С налепами, нередко выполненными в виде фигур людей и животных. Эта необычная посуда заметно отличается от керамики культур как загросского, так и малоазийского ареала.

Переход к новым формам хозяйства, давшим столь значительный эффект, совершался в среде племенных групп с различными культурными традициями. С открытием все новых и новых памятников археологи получают возможность рассматривать это важнейшее событие в мировой истории не только как общую закономерность, но и как конкретно-исторический процесс. Так, в горных областях Западного Ирана открыты памятники, культура которых сильно отличается от Джармо. Таково, например, Ганджи-Депе, в 37 км от г. Керманшах, относящееся ко второй половине VIII — началу VII тыс. до н. э. Его жители уже перешли к прочной оседлости, о чем свидетельствует толщина культурных наслоений — 8 м. Из глины изготовлялись фигурки людей, животных и своеобразная глиняная посуда, совсем не напоминающая керамику Джармо. Это были крупные сосуды для хранения и небольшие чаши коричневого цвета с простым углубленным орнаментом.

Иное направление культурного развития в VII—VI тыс. до н. э. устанавливается для Юго-Западного Ирана раскопками такого многослойного селения, как Али-Кош. Оно, как и Тель-Магзалия, расположено в подгорной полосе. Дома, начиная с самых нижних слоев, возводились из сырцового кирпича, и интерьер их нередко оживлялся окраской в красный цвет. Интересен процесс хозяйственной эволюции, рисующий постепенное изменение земледельческо-скотоводческой экономики, вырабатывающей формы, оптимальные для данной природной среды.

Уже в нижних слоях наряду со сбором дикорастущих злаков практикуется выращивание окультуренных пород — пшеницы и ячменя, а также разведение коз. Земледелйе постепенно вытесняет собирательство и становится поливным. На проведение каналов указывают изменения в флоре и появление массивных каменных мотыг.

Раннеземледельческие культуры Европы в свете новых открытий выглядят столь же древними, как и земледельческие центры Ближнего Востока. Правда, здесь пока не прослеживаются те этапы постепенного зарождения производства продуктов питания путем возделывания злаков и разведения домашнего скота, которые мы наблюдаем в Восточном Средиземноморье. Более того, есть основания полагать, что мелкий рогатый скот и ряд сортов пшеницы и ячменя попали на Балканы через посредство раннеземледельческих культур Малой Азии. Во всяком случае на юге Балкан уже в VI тыс. до н. э. представлены поселки оседлых земледельцев и скотоводов с глинобитными домами, как, например, Неа-Никомедия к западу от Фессалоник в Македонии и Караново в Южной Болгарии. Вещный мир раннеземледельческих балканских культур VI—IV тыс. до н. э. отличается особенным богатством орнаментированной керамики и выразительной терракотовой скульптуры. Балканский центр, безусловно, сыграл стимулирующую роль в распространении земледелия на Европейском материке. Но сам он в силу целого ряда причин в IV тыс. до н. э. испытывал значительный внутренний кризис и, кроме Крита и Пелопоннеса, здесь не происходило сложения цивилизации как закономерного результата экономической и культурной эволюции раннеземледельческих общин.

На территории СССР выделяются три центра ранних земледельческо-скотоводческих культур: юго-западный, охватывающий территорию Молдавии и юго-западной Украины, кавказский и среднеазиатский. Наряду с местными традициями в них прослеживается тесная связь с древнейшими центрами Передней Азии — северомесопотамским и частично, через балканское посредство, с малоазийским.

Тогда типичной оседло-земледельческой культурой Средней Азии являлась джейтунская. охватывающая южные районы Туркменистана и частично северовосточного Ирана. Она относится к VI тыс. до н. э. и характеризует общество оседлых земледельцев и скотоводов. На полях, располагавшихся в нижнем течении подгорных речек и ручьев, высевали ячмень и два сорта пшеницы. Земледелие было едва ли не основным занятием джейтунцев. Во всяком случае в каждом доме имелись серпы с кремневыми вкладышами, число которых в отдельных поселках составляло до 30—40% от общего числа найденных каменных и костяных орудий. К числу домашних животных относились козы, к которым затем добавились овцы и крупный рогатый скот.

Дома джейтунских поселений имеют много общего с жилищами оседлых земледельцев Передней Азии. Квадратные в плане, они занимали от 14 до 40 кв. м. К каждому из них прилегали небольшой хозяйственный дворик и подсобные постройки. Полы домов, как правило, покрывались известковой обмазкой и окрашивались в красный или черный цвет. В те же цвета порой красили и стены. Внутри дома находился крупный пристенный очаг.

В центре одного из джейтунских поселений — Песседжик-депе — раскопано строение, вдвое превышающее самые крупные дома. Его стены покрыты многоцветной росписью, изображающей копытных животных и животных из породы кошачьих, возможно барсов. Имеются и геометрические фигуры Скорее всего это общинное святилище. К нему примыкали обширный двор и зернохранилище. Возможно, уже на этом этапе жречество начало выполнять функцию хозяйственного руководства, и пр:-святилище сосредоточивался резервный семенной фонд общины Уступая по богатству Чатал-Хююку, джейтунские поселения вместе с тем несут в себе те же черты культурного развития, говорящие о росте благосостояния. Здесь встречаются многочисленные бусы и подвески в виде фигурок зверей, небольшие глиняные статуэтки животных и пышнотелых матрон. Правда, этап каменной и деревянной посуды остался позади — в быту широко распространена глиняная посуда, украденная росписью, главным образом геометрическими мотивами. Традиции джейтунской культуры легли в основу дальнейшего развития раннеземледельческого общества юга Средней Азии. Порой джейтунские памятники обнаруживают связи и с культурой Джармо.

Ряд раннеземледельческих комплексов открыт советскими археологами на Кавказе. Раскопки пещеры Чох в Дагестане показывают. что здесь уже в VII—VI тыс. до н. э. делались первые шаги по культивации местных злаков, урожай которых убирали жатвенными ножами с кремневыми вкладышами. В VI—V тыс. до н. э. Центральное Закавказье по долине Куры было освоено оседлыми земледельцами и скотоводами, культура которых получила наименование Шому-тепе-Шулавери. Небольшие поселки состояли из глинобитных строений, как правило круглых. Эта архаическая традиция, закрепленная в сырцовой архитектуре, сохранялась в Закавказье на протяжении нескольких тысячелетий. Глиняная посуда отличается известным своеобразием: для орнаментации использовались небольшие налепы, реже — процарапанные линии. Иногда из южных областей поступали нарядные расписные сосуды. Из глины и камня изготовлялись фигурки животных и антропоморфные статуэтки. Постепенно стали изготовляться и медные изделия. Во всяком случае сейчас нет сомнений в том, что на Кавказе сложился самостоятельный очаг раннеземледельческих культур, хотя и отличающийся определенным архаизмом.

Открытия 70-х и начала 80-х гг. XX в. показали, что названные кардинальные перемены пусть в разной степени, но в сравнительно ранний период происходили также в Южной, Восточной и Юго-Восточной Азии.

Так, на северо-западной окраине Индо-Пакистанского субконтинента, в горных областях Белуджистана, было открыто поселение Мехргарх (VI тыс. до н. э.). На первых этапах здесь существовала экономика земледельцев и охотников, частично дополняемая собирательством дикорастущих злаков. Примечательно, что именно охота доставляла основную массу белкового продукта. В числе добываемых животных были газель, баран, козел, водный буйвол, онагр и даже слон. Возможно, первым прирученным животным, как почти и повсеместно, была коза. В слоях середины VI тыс. до н. э. уже представлены основные домашние животные — коза, овца и бык зебу-видной породы. Жители Мехргарха обитали в прочных глинобитных домах. Открыты и крупные хранилища, возможно сосредоточивавшие зерно. Широко распространены бусы, изготовлявшиеся здесь же, в поселении, из полудрагоценных камней, например бирюзы, и из раковин. Среди последних имеются раковины, выловленные в Индийском океане и доставленные в Мехргарх. Глиняная посуда появляется сравнительно поздно, но, как и в Передней Азии, ее украшают красочные узоры.

По-новому приходится теперь рассматривать и историю племен, обитавших в VI—V тыс. до н. э. в долине Ганга. В это время здесь существовали небольшие поселки охотников и собирателей, пользовавшихся кремневыми орудиями и изготовлявшими грубую глиняную посуду, украшенную рельефной орнаментацией. Но в глиняных черепках обнаружены отпечатки зерен культивируемого риса (встречаются наряду с дикорастущими сортами). В условиях специализированного собирательства, когда состоящие из хижин поселки располагались поблизости от затопляемых низменных участков с зарослями дикого риса, были сделаны первые шаги по разведению этой культуры на полях, созданных самой природой. Однако при низком уровне развития орудий труда и общественной организации сложное поливное земледелие, которое могло бы обеспечить высокие урожаи риса, не получило здесь развития. Хозяйственный комплекс племен долины Ганга VI—V тыс. до н. э. можно рассматривать как охотническо-собирательский с земледельческим укладом.

Видимо, в роли подобного хозяйственного уклада в рамках традиционной архаической экономики могло функционировать и древнейшее земледелие в Юго-Восточной Азии. Оно основывалось не на злаковых сортах, а на разведении растений так называемой полной вегетации. При раскопках «Пещеры Духов» в Таиланде в слоях X—VII тыс. до н. э. вместе с грубыми каменными орудиями обнаружены остатки растений, часть из которых имеет явные признаки искусственного возделывания. Это бобы, горох, слива, бетель, а позднее — фасоль, перец, огурцы и бутылочная тыква. Дикорастущие сорта преобладают, но налицо и начало доместикации.

Глубоким своеобразием отличается очаг раннего земледелия в среднем течении Хуанхэ, где в IV—III тыс. до н. э. процветали культуры ранних земледельцев, известные с 20-х гг. нашего столетия под общим наименованием «культура яншао». Благоустроенные каркасные дома, нарядная расписная керамика, разнообразные украшения свидетельствуют о новом образе жизни. Богатое многообразие состава возделываемых культур, где главную роль играли просо н чумиза, свидетельствуют о самостоятельном развитии этого центра древнего земледелия. Сейчас открыты древнейшие этапы развития раннеземледельческих культур Китая, уходящие в VI—V тыс. до н. э. Истоки раннеземледельческой культуры были открыты и в Новом Свете. В доколумбовой Америке, как известно, две группы общества достигли ступени цивилизации— Мезоамерике и древнем Перу, где империя инков была лишь наследием более ранних традиций. В обоих этих центрах теперь обнаружены последовательные этапы зарождения и развития раннеземледельческих обществ.

Уже в конце III—начале II тыс. до н. э. в Центральной Америке формируется ряд локальных груш раннеземледельческих общин, е рамках которых идет интенсивное развитие. Глиняная посуда становится совершеннее и разнообразнее, ее все чаще украшает орнаментация — прикладное искусстве прочно входит в жизнь и быт ранних земледельцев Мезоамерики Появляются глиняные статуэтки преимущественно воспроизводящие обнаженных женщин, чьи образы как и в других раннеземледельческих центрах, были связаны с культом плодородия. Попадаются также фигурки, изображающие птиц и зверей. Художественная культура становится одним из важных достижений новой эпохи мезо-американских цивилизаций.

Археологические исследования проводившиеся в горных районах Перу начиная с конца 60-х гт XX в., ясно показали, что и здесь сравнительно рано происходит по степенное становление земледельческой экономики и раннеземледельческого комплекса. Культур ные наслоения в пещерах в район; Аякуча позволили проследить вне дрение в быт возделываемых растений в VII—III тыс. до н. э.

Первоначально это были сорта не имевшие существенного значения для пищевого рациона,— перец горлянковое дерево, плоды которого использовались в качестве сосудов, и кустарник, содержащий красный пигмент, широко применяемый в быту. Речь может идти о своего рода технологическом «открытии земледелия», еще не игравшего существенной роли в пищевом балансе древнего населения. Но во второй половине VI тыс. до н. э. уже появляются растения, имеющие пищевое значение, в частности лебеда и съедобная тыква. Наконец, с конца V тыс. до н. э. начинает возделываться маис, который становится одной из основных культур земледелия Перу.

Исследования специалистов показали, что маис — это особый сорт кукурузы, распространенный именно в Перу и заметно отличающийся от растений, возделывавшихся мезоамериканскими земледельцами. Данный факт — важное свидетельство самостоятельного происхождения двух основных центров древнего земледелия в Новом Свете. Помимо кукурузы выращивались фасоль и хлопок. Видимо, горные племена разводили и лам, что служило важным подспорьем в экономике, но в отличие от Старого Света скотоводство не сыграло особенно существенной роли в хозяйственной и культурной эволюции местных обществ доколумбовой эпохи.

Даже из краткого обзора видно, сколь многообразным было движение человеческого общества по пути прогресса. Складывались различные хозяйственные системы, но это не заслоняет общих закономерностей развития. Переход к производству продуктов питания, и в первую очередь к земледелию, явился важным рубежом в истории человечества. Именно в зоне раннеземледельческих культур формируются и очаги первых цивилизаций, а многие успехи раннеземледельческих общин стали предвестниками достижений последующих эпох. В среде раннеземледельческих обществ создаются эффективные хозяйственные системы, обеспечивающие получение значительного прибавочного продукта. Такой системой было прежде всего поливное земледелие.

В областях, где развивалось искусственное орошение полей, наблюдался заметный культурный и социальный прогресс. Земледельческий труд вообще и поливное земледелие в частности способствовали упрочению, развитию и укреплению такой формы социальной организации общества, как община. Вместе с тем усложнение социальной структуры, специализация деятельности, накопление богатств были предпосылками социальной и имущественной дифференциации. Для истории мировой культуры особенно важное значение имело интеллектуальное развитие, интенсивность которого с наступлением земледельческой эпохи резко возросла.

Однако отнюдь не повсеместно в зоне раннеземледельческих культур наблюдается прямой переход к следующему важнейшему рубежу мировой истории — цивилизации, тесно связанному с развитием раннеклассового общества и государства. Лишь в тех центрах, где продуктивность земледелия была особенно значительна, а темпы социального развития высоки, мы наблюдаем этот процесс. В аридной зоне высокоэффективной системой производства продуктов питания стало поливное земледелие, и мы видим, как с развитием ирригации происходит рождение цивилизации в долинах великих рек, прежде всего в Египте и Месопотамии. Сложные хозяйственные системы, крупные населенные центры, превращающиеся в города, требуют все большего развития управленческих функций. Появление социального неравенства, в первую очередь формирующегося института наследственных вождей—правителей и жрецов, необходимо вело к утверждению общественного неравенства, закрепленного и идеологическими и насильственными средствами. Примитивное равенство раннеземледельческих общин, создавших выдающиеся произведения прикладного искусства и фактически начавших восхождение по ступеням цивилизации, сменяется неравноправием, утверждаемым в повседневной жизни и в погребальных обрядах. Сложный и противоречивый путь исторического прогресса подходит к новому качественному рубежу.

Глава III

Chapter III

Ancient Civilization of Egypt

Древняя цивилизация Египта