Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре: (историко-правовое исследование)

Заключение

Из предпринятой выше попытки более или менее адекватно отобразитъ эволюцию римской государственности на протяжении шести столетий (с VI по I век до н. э.) вытекают два важных и, на наш взгляд, бесспорных наблюдения.

Первое подтверждает и конкретизирует положение марксистско-ленинской обшей теории государства о непосредственной, теснейшей связи политического режима с социальной структурой и зависимости от нее[396]. Анализ истории раннеримского общества позволяет выявить, что примитивный политический режим в форме военной демократии зарождается уже в «царском» Риме вместе с оформлением общественного неравенства и с возникновением социальных противоречий в эпоху первой, длительной социальной революции[397]. По мере развития социальной, позднее классовой борьбы между плебейской беднотой и патрициями в условиях постоянных захватнических войн раннеаристократический режим перерастает в патрицианский, который со временем сменяется нобилитарным военно-аристократическим. Наконец, расцвет рабовладельческого строя, необычайное увеличение — с превращением Рима-полиса в державу — массы эксплуатируемого населения и крайнее обострение всех социальных и политических противоречий обусловливают в конце II — начале I в. до н. э. некоторую временную демократизацию, а в конце I в до н. э. установление откровенно реакционного военно-авторитарного режима. Такова была эволюция политического строя в Риме (в основе которой лежит общий закон развития эксплуататорского общества — обострение классовой борьбы), суть которой можно свести к ужесточению форм и методов осуществления власти господствующего класса. Вне сомнения, мы имеем дело здесь с функциональной характеристикой Римского государства и вместе с тем — всей римской политической системы[398].

При этом в развитии политического режима в Риме можно обнаружить, по крайней мере, две особенности.

Одна заключается в том, что на протяжении всего исследуемого периода происходило неуклонное расширение социальной опоры правящей верхушки господствующего класса, а одновременно — и самих кругов, стоявших у власти, за счет включения в них сначала богатых плебейских семей, затем всаднических элементов и знатных союзников-италиков, наконец, выслужившегося офицерства, богатых муниципалов, представителей провинциальной знати. В значительной степени это обусловливалось ростом территории Рима и населения, подвергавшегося эксплуатации. Неизбежным следствием в такой обстановке становилась и консолидация различных слоев и фракций класса рабовладельцев в пределах одного государства.

Другая особенность — это стремление использовать широкие, всеобъемлющие объединения граждан как инструмент воздействия на коллектив полиса. Римская полисная действительность предоставляла для этого удобные традиционные формы — куриатную, центуриатную и трибутную структуры, лежавшие в основе как военной, так и политической организаций. Функционирование их практически прекратилось лишь с разорением носителя полисных традиций — мелкого свободного производителя и с утратой им политического влияния после непосредственного и явного обнаружения в годы гракханского движения классового, антагонизма между массой плебса и нобилитетом. В данной связи обращает на себя внимание своеобразный римский «консерватизм» правящих кругов — стремление не только сохранить уже устаревшие политические формы, сколько всякий раз выдавать сложившийся новый порядок за старый, более демократический, что свидетельствовало о вольном или невольном политическом лицемерии, стремлении замаскировать ужесточение режима. (Тенденцию эту можно проследить в римской истории вплоть до начала домината).

Второе, имеющее достаточно универсальный характер наблюдение, сделанное на основе анализа политической жизни рабовладельческого Рима, состоит в том, что, возникая, политический режим обусловливает появление государственного механизма (как было на заре римской истории) либо, изменяясь, предопределяет форму правления.

Именно с того времени, когда войско, обретя организацию, перешло в распоряжение римской знати (рекса и патрициев), формирование политического режима как определенной совокупности средств и способов выражения власти господствующих верхов общины повлекло за собой создание более или менее сложной системы органов власти и управления, т. е. стало возникать государство. Аристократический патрицианский режим в силу политического преобладания патрициев над рексом привел к возникновению и утверждению в Риме не монархии, а республиканской формы правления. Нобилитарный режим как разновидность аристократического, будучи отражением серьезных социально-экономических перемен, пережитых обществом в IV–III вв. до н. э., привел к усовершенствованию республиканской формы. Наконец, авторитарный режим военной диктатуры — сам порождение важнейших социальных и политических перемен — это уже непосредственный фактор возникновения монархии в Риме.

Прямые предпосылки трансформации и деформации республики — существенные и взаимосвязанные изменения в функциях и строении публичной власти, которыми отмечена вся эволюция политического режима в Риме. Общей спецификой их было совершенствование военной организации и всего государственного механизма, развивавшегося в тесной связи с военным ведомством. Вообще увеличивалось значение войска как главного орудия власти правящих кругов. Особенно отчетливо это обнаружилось в период кризиса республики, когда происходило крайнее возрастание власти отдельных военачальников в противовес ослаблению центральных органов, утрачивавших компетенции в военной сфере, а вместе с тем — властные функции. Лица, порой не являвшиеся даже магистратами либо промагистратами, де-юре не обладавшие империумом, сосредоточивали в своих руках не только верховное командование, но и высшее распоряжение войском, что и обусловило в конце концов установление военно-авторитарного режима.

На основе возвышения отдельных политических деятелей неизбежно происходили структурные изменения в государственном аппарате. В частности, выросла целая серия особых, незнакомых республиканской конституционной традиции, экстраординарных магистратур, возникавших в кризисные моменты как результат легализации уже установленных военных диктатур либо предоставления чрезвычайных полномочий ординарным магистратам или даже частным лицам, связанным с войском. И исходили ли эти полномочия и магистратуры от сената или комиций, развились они из попыток придать легальный характер огромной власти военачальников и сами по себе были проявлением кризиса полисно-республиканской Конституции. Примечательно, что к этому средству прибегали как оппозиционно настроенные силы, так и республиканские политические группировки, поскольку армия и ее полководцы во всем громоздком и расшатанном республиканском механизме были единственной силой, способной привести в подчинение эксплуатируемые массы и поддержать внешнеполитический престиж Рима. Думается, что в экстраординарных магистратурах позднереспубликанской эпохи можно видеть не только временные функционально-структурные последствия кризиса аристократического режима, но и начало процесса изменения формы правления, поскольку это были попытки юридически оформить новые порядки. В условиях военно-авторитарного режима, установление которого влекло за собой не просто деформацию, а разрушение республиканских форм, совершался переход к особой, римской модели монархии, явившейся выражением интересов класса рабовладельцев всей обширной Римской державы.

Фактический материал, который предоставляют исследователю источники по римской истории, позволяет, таким образом, не только видеть, какие именно социальные изменения определяли эволюции политического режима в Риме, но и как, каким образом складывались сначала методы, а затем оформлялись и средства осуществления диктатуры тех либо иных приходивших к власти слоев господствующего класса римскоиталийских рабовладельцев. Попутно отметим, что параллельно с указанными политическими процессами, а порой переплетаясь с ними, происходило и постепенное перерастание Рима-полиса в державу. Переход от полисной, простейшей унитарной формы государственного устройства к державе как более сложной унитарной форме и продиктованные этим процессом функционально-структурные изменения в государственном аппарате также оказались возможными лишь в условиях военно-авторитарного режима, по мере освобождения государства от пут полисно-республиканской организации. Конкретноисторический вывод, с неизбежностью вытекающий из анализа всех сторон политической жизни двух последних веков существования Римской республики, заключается в том, что изменения в государственной сфере явились прямой реакцией господствующего класса римско-италийских рабовладельцев на крайнее обострение классовой борьбы и означали упрочение диктатуры этого класса за счет усовершенствования военно-репрессивного аппарата, установления откровенно реакционного военно-диктаторского политического режима, все возраставшей военизации государственного механизма в целом и централизации управления страной. Таково содержание важнейших функционально-структурных изменений в Римском государстве I в. до н. э. — I в. н. э., которые в дальнейшем обеспечили стабилизацию рабовладельческих порядков в Средиземноморье еще на пять веков.

Так эволюция политического режима от военной демократии к военно-авторитарным порядкам привела не только к деформации полисно-республиканской политической надстройки, но к разрушению всех сторон формы государства, сложившейся в Риме на базе полиса. На протяжении I в. до н. э. и даже I в. н. э. в рамках одной и той же формации, под воздействием одинаковых факторов — социальных сдвигов и классовой борьбы вызревали не только новый политический режим, но и новая форма правления, новая форма государственного устройства, а по существу, новая форма государства. И неуклонное ужесточение политического режима, этой важнейшей, сущностной стороны формы государства, определило общую тенденцию развития Римского государства.

Во всем многообразии государственных форм рабовладельческого типа Римская республика занимает одно из важных мест как наиболее. развитая республиканская форма и вместе с тем одна из самых реакционных политических систем, в которой диктатура сравнительно небольшой кучки рабовладельцев на протяжении многих веков была искусно замаскирована элементами прямого полисного народовластия, полисной демократии. Поэтому предлагаемые выводы относительно некоторых закономерностей развития Римского государства эпохи республики, эволюции сложившихся в нем политического режима, формы правления и государственного устройства направлены не только на восстановление конкретной модели римского республиканского государственного механизма, не только на разработку определенного методологического подхода к изучению фактического материала по истории политической надстройки в Риме, но и на конкретизацию представлений специалистов в области общей теории государства и права о рабовладельческих государствах, о процессах, в них происходивших, о тенденциях и перспективах их развития. И крушение этой специфически римской формы со всеми ее компонентами — еще одно свидетельство неизбежности краха реакционных политических систем, осуществлявших диктатуру эксплуататорского класса, в какие бы демократические одежды они ни рядились.

Намечая пути подхода к решению конкретной исторической проблемы, целесообразно еще и еще раз акцентировать внимание на соотношении конкретно-исторического и логического в историко-правовой науке. Вне всякого сомнения, сейчас, когда накоплена колоссальная сумма знаний по истории государства и права, должны резко возрасти роль общей теории государства и права, значение ее категорий и понятийного аппарата в отборе и систематизации исторических фактов, в изучении и объяснении государственно-правового материала. Это необходимо и в историко-правовых исследованиях, где само вычленение и анализ явлений должны осуществляться под воздействием теории государства и права, и тем более — в учебной литературе.