Другие

Глава 17

5 дней назад.

США. Штат Вирджиния. Лэнгли. ЦРУ.

В кабинете переговоров находились трое.

Руководитель аналитического «восточного» отдела Джеймс Ларсен, его заместитель Дик Мюррей, и молодая женщина, которая пару дней назад как вернулась из России, Клэр Мэнси.

— Клэр. Я прочёл ваш отчёт, — мужчина, одетый в дорогий костюм, постучал авторучкой по стопке бумаг, что лежала перед ним в раскрытой папке. — Как вы понимаете — разбор таких ситуаций не совсем входит в мои прямые обязанности, но почему-то именно меня сверху попросили заняться анализом вашей поездки в Россию после того, как вы заполните необходимые документы и пройдёте полиграф. Поскольку я отношусь к своей работе ответственно, то прочёл очень внимательно Ваши доклады. И даже не один раз, но до конца так и не понял, почему столь продуманная операция не только не была вами выполнена, а просто самым безобразным образом провалена.

— Сэр. Я не отвечала за ВСЮ операцию. НЕ стоит меня обвинять в том, что не входило в мои прямые обязанности. Мне чётко определили границы, за которые я не имела права выходить. Координатором в поездке был Марк Карриган.

— Я Вас понял. Как Вы знаете, у нас есть служба контроля, которая и оценит весь процесс подготовки и проведения операции. Что ж. Соглашусь с Вашими доводами. Если Вы утверждаете, что не Вы были координатором, тогда расскажите мне с Диком, — и он кивнул на своего коллегу, — что там произошли за события, которые входили в ВАШУ компетенция? Кстати. Ваш руководитель отдела, насколько я знаю, в больнице с обострением язвы?

— Да, сэр. Вильям Джоэл вернётся к работе не раньше, чем через неделю.

Руководитель аналитического отдела взглянул на второго мужчину. Тот, молча, пожал плечами.

— Клэр, я внимательно слушаю вас.

— Мне нужно рассказать поминутно или вкратце, своими словами?

— Поминутно, или почти близко к тому, у меня уже есть, — и руководитель отдела вновь стукнул ручкой по бумагам. — Ваш и другие отчёты участников группы, мы уже прочли, как я уже сказал. И сложилось полное впечатление, что и Вы, и Марк и Джимми проводят свою первую учебную операцию, а за плечом каждого из вас в этот момент стоит инструктор. Я уж не упоминаю о Стэнли Паркере. Не будем говорить о покойниках плохо, но последнюю работу он провалил настолько, что предложено его финальный выход разобрать во всех снайперских школах. И не только флота и армии… А с инструкторами я, пожалуй, привёл не совсем уместное сравнение. Вас, пожалуй, они бы поправляли с первых минут. А потом и вообще бы не приняли зачёт, остановив где-нибудь посредине.

— Мы были лимитированы по времени и…

— Трое суток вам было мало, что бы нормально подготовиться и сделать один, повторю, ОДИН нормальный выстрел по легковой машине? Гражданской, если я не ошибаюсь. Отработать и нормально уйти? Вместо этого Вы практически демонстративно вытаскиваете погибшего стрелка на глазах у десятка гражданских лиц и несётесь не пойми куда. Закапываете бедного Стэнли как помойного пса в первой попавшейся канаве и, срывая все дальнейшие планы, уматываете из России? Я что-то пропустил? Нет?

Женщина молчала, опустив голову и на щеках ходили желваки.

— Нечего добавить? Нет? Тогда давайте расскажите нам — что, в самом деле, произошло. Да, и что там за история с русским снайпером? Мне, когда читал ваш отчёт, несколько раз хотелось встретиться с Марком в тёмном переулке и разрядить ему в тупую башку свой любимый Кольт. Но Вы не Марк, поэтому слушаем Вас.

(Джейк не любил оружие, как большинство его коллег, но гордился семейной реликвией, Кольтом, который передавался по наследству уже четвёртое поколение. Тем не менее, огневые зачёты он всегда успешно сдавал, приходя на них именно со своим револьвером, что вызывало улыбки окружающих.)

— Сэр. На позицию, которую нам определила местная агентура, мы ездили дважды. Марк, и Стэнли особенно, остались довольны. Обзор с точки был великолепный в обе стороны дороги. Паркер со своей аппаратурой засек контрольные и контактные точки. Записал что-то себе в блокнот. Да, пристрелки оружия не было — нам передали кофр с винтовкой накануне акции. С аналогичным оружием Стэнли был не только знаком, но и сам потребовал именно такое. Когда выехали в назначенный день, он расчитывал, что сможет пристрелять винтовку на месте, но, словно специально, именно напротив позиции, откуда он дожен был вести огонь, работали местные дорожники. И их было много.

— Этих рабочих привезли одновременно с Вами или они там были до вашего появления?

— Они уже были там. Мы не доехали до точки метров пятьсот. Стэнли, взяв винтовку, вышел из машины и ушел от дороги в лес. Вскоре связался с нами и ругался на чём свет стоит. Работы на дороге проводились практически рядом. На винтовке, естественно, был глушитель, но стрелять Паркер не мог. Дорожники то и дело собирались в компанию и что-то обсуждали или курили, бросая свою работу. Недалеке от них стоял небольшой автобус, куда те изредка бегали. Судя по всему, этих бездельников на нём и привезли.

— Дальше, Клэр, дальше.

— Когда мы получили сигнал от группы контроля, что объект их миновал и появится в зоне контакта минут через десять, в свою очередь передали стрелку по рации эту информацию и завели машину, что бы не терять время при его эвакуации.

— Вы лично видели машину вашего объекта после выстрела Паркера?

— Нет, сэр. Там двухстороннее движение и разные стороны дороги разделяет стена, сложенная из бетонных блоков. Нам почти не было видно машин встречного потока.

— То есть ВЫ ЛИЧНО не убедились в результатах акции. Ещё один минус в ваше дело.

— Сэр. Но я же не могла залезть на высокий бугор, который там тянется вдоль дороги и стоять с биноклем, рассмотривая встречные машины.

— Дик, — и руководитель обратился к партнёру, — тебе это ничего не напоминает?

— Джейк, preschool. (Предшкола. В США — дети 3–4 лет. Прим. авт.).

— Именно. Сами вы понимаете, Клэр, как сейчас звучат ваши слова?

— Сэр…

— Дальше что произошло?

— Паркер подал сигнал, что видит объект и готов работать. Мы включили глушилку. Через полминуты увидели чёрный дым со стороны объекта. Поехали, что бы эвакуировать Стэнли. Прибыв на место, дали сигнал о прибытии. Паркер не реагировал. Оставив машину заведённой, я с Джимми поднялись наверх и увидели Стэнли мёртвым. Он лежал вниз лицом, уткнувшись в разбитый прицел винтовки.

— С Ваших слов получается, что другой снайпер попал ему в глаз?

— Нет, сэр. Когда перевернули Паркера на спину, увидели, что пуля попала ему между шеей и ключицей.

— Именно туда, куда вы говорите? Ничего не путаете? — и руководитель отдела пальцами нащупал у себя указанную точку. — Но это филигранно… А вторая пуля куда попала, если вы говорите, что был разбит прицел?

— Неизвестно, сэр, но, как я понимаю, это был второй выстрел, когда Паркер был уже мёртв и выпустил винтовку из рук.

— Так что, против нашего стрелка работали ДВА снайпера?

— Не могу знать, сэр, но предполагаю, что так. У русского наёмника был всего один патрон. Да, сэр, по снайперу. Это бывший ветеран русских спецвойск, который, после ухода из армии, был наставником-инструктором. Второй выстрел, как нам сообщили из местной агентуры, для этого русского был просто не нужен.

— Позвольте спросить. Если этот русский был таким суперснайпером, то почему его самого не поставили на основную позицию? Ведь это было бы вполне логичным.

— Не могу знать, сэр. Операция разрабатывалась в отделе под руководством самого Вильяма Джоэла, руководителя отдела, и все участники получили чёткие указания о своих полномочиях именно здесь, ещё до вылета в Канаду.

— Потрясающе… Что было дальше?

— Джимми, проверив магазин винтовки, сообщил, что Паркер сделал два выстрела. Подхватив оружие и тело, потащил к машине, а я нашла две гильзы и засыпала небольшую лужу крови песком. Проконтролировала с расстояния и убедилась, что место, где лежал Стэнли, и пролилась его кровь, ничем не отличается от обычной местности. Потом, спускаясь к дороге, замела парой веток, оторвав от дерева, наши следы.

— Вы как индейцы. Книжек начитались? Думаете, в России одни идиоты работают? Веточками они заметали следы! Знаешь, Клэр, мне очень хочется выругаться самыми грязными словами после того, что я услышал сейчас. Клэр, сколько ты работаешь у нас?

— 17 лет, сэр.

— И за твои грёбанные 17 лет службы ты так и не поняла, что каждая твоя ср… я секунда промедления могла стоить вам, му… и, жизни?

— Дик, — он опять обратился к заму. — Ты можешь поверить в то, в КГБ работат дебилы?

— Джейк. В России КГБ уже давно нет. Там другое название, правда, также из трёх букв. Называется ФСБ.

— Я знаю это и без тебя, Дик…

Он встал с места, подошёл к окну. Отдёрнув жалюзи, посмотрел на улицу. Немного постояв, вернулся на место.

— Там, Дик, — он кивнул за окно, — гораздо больше интересного, чем мы слышим сейчас от нашего «опытного» сотрудника. Да, Клэр. У меня вот возник вопрос, когда просматривал ваш отчёт, а после и ваше личное дело. Сколько языков вы знаете?

— Три в совершенстве, сэр, на двух свободно общаюсь. Ещё на четырёх могу поддержать диалог. Я же закончила учебное заведение как лингвист.

— И на каких?

— Французский, немецкий и шведский в совершенстве. На китайском разговорный свободно. Хуже фарси. Понимаю суахили, японский, османский, албанский.

— Да, Клэр, ты у нас полиглот. А вот скажи мне, дорогая, а на каком из вышеперечисленных тобой языков, ты разговаривала в Петербурге? Или в России все знают твой фарси, а водители такси разговаривают на суахили?

— Джейк, — заступился за женщинудругой мужчина. — Клэр не работала по России. Это не её специализация. Так уж получилось, что ту засунули в эту обойму как единственного сотрудника высокого класса, который был свободен на тот момент.

— Дик. Ты сам понял что сказал? Высокого класса? Свободного на ТОТ момент? Послушайте, у нас что, пожар был, и все спасали свои задницы от огня? Нет? Так почему операция, которую готовили больше месяца, так была проведена? Да не проведена — провалена. Глупо и бездарно. Я читал отчёты и понимал, что ВСЁ было разработано и подготовлено на высшем уровне. Нужно было сделать всего два шага — убрать одного совсем никому не известного человека и вывезти из этой долбаной страны или документы или самого «яйцеголового». («яйцеголовый» — пренебрежительное название учёных, интеллектуалов в США. Прим. авт.) Неужели всё было так сложно сделать, а? — буквально заорал на сидящих начальник отдела.

Потом посидел пару минут, вытирая платком мокрый от пота лоб. Немного успокоившись, продолжил.

— С теми, кто подбирал кадры для этой акции, разберутся. Так же и с теми, кто готовил всё на месте. Теперь у меня ещё один вопрос. И он для меня, и нашего общего шэфа Хаспел, — он задрал голову вверх, показывая на самую высокую должность в иерархии ЦРУ, — является не менее значимым, чем проваленная операция. А вопрос такой. Почему русский олигарх, у которого в американских банках, по нашим сведениям, находится треть миллиарда долларов, подбирает для НАШЕЙ акции свого снайпера, который, в итоге, не проводит контроль и зачистку, а, возможно, убирает одного из самых результативных стрелков США за всю историю? Как вы можете объснить мне это, Клэр?

— Сэр. Кандидатура русского стрелка была утверждена не мной, это первое. Я лично, да и никто из моей команды, с ним не общался, это второе. Контакт нам запретили. Связи с ним по рации не было, это третье. Место и оружие для русского выбиралось не мной, а руководителем Петурбургской секции, это четвёртое. И пятое, заключительное. Я совсем не уверена, что стрелял именно ЭТОТ русский. Уже когда мы летели домой, я всё проанализировала и пришла к выводу, что нас просто «вели». Аккуратно. Предполагаю, что пара русских снайперов просто не успела выстрелить ранее, чем покойный Стэнли, но потом они своё взяли.

— По первым четырём вашим пунктам я мог бы и согласиться, если бы не ВЫ были руководителем боевой группы. Ну, это так, в порядке очереди. А вот по пятому вашему пункту есть множество вопросов. Давайте поступим так. Если вы хотя бы на один из моих трёх основных вопросов дадите правдоподобный ответ, я закрою глаза на ваш провал. Как вам моё предложение?

— Я знаю, что в этой операции была не на высоте, но попробую даже не оправдаться перед вами, а хотя бы объснить то положение, в котором там оказалась, сэр.

— Вполне внятно. И так первый вопрос. Почему вы думаете, что русский не принёс свою винтовку вместо той, которую ему предоставили. Ведь к ней был, как Вы сами упомянули, всего ОДИН патрон? Так?

— Сэр. Оружие находилось в тайнике рядом с позицией, которую ему заранее подготовили. Сигнал с точными координатами тайника, в котором находилась винтовка, ему был передан после прохождения контрольной точки. Время было просчитано заранее. Его хватало только, чтобы стрелок добрался до места и занял позицию. Русскому была поставлена задача продублировать нашего стрелка, если тот промахнётся. Выстрелить второй раз он не мог. Сколько будет у него патронов в наличие, он также заранее не знал.

— За сколько суток русский узнал о месте, где он будет работать?

— За сутки. Ему были переданы координаты точки и время, в которое он должен был быть на месте.

— То есть вы хотите сказать, что русский имел возможность заранее приехать и осмотреть позицию, с которой ему придётся работать?

— Нет, сэр. В сообщении, которое ему было отправлено, был указан район, но без точных координат.

— И там никто не оставался для контроля?

— Нет, сэр. Моя группа не была информирована о позиции русского. У нас было всего три человека для акции и Марк Моррисон как координатор, который имел связь с местными агентами. Да мы и не могли все исчезнуть надолго. Мы же приехали как туристы, а все гиды русских нас каждые пару часов пересчитывали по пальцам, да и слежку их ФСБ мы не исключали.

— С этим понятно, что и здесь много дыр. К примеру. Даже то, что в винтовке русского был один патрон. Странно, что никто не задался вопросом, что могла быть просто элементарная осечка. Хорошо, продолжим. А почему наш знакомый бизнесмен рукомендовал именно этого снайпера. Вы занете?

— Как мне сказал Марк, русский олигарх вытащил того из тюрьмы… И сейчас потребовал оплатить долг. К тому же снайперу пообещали за хорошо выполненную работу щедро заплатить баксами.

— Понял… Второй вопрос. Как вы рассчитывали далее поступить с русским? Я имею в виду, его дальнейшую судьбу?

— По словам местных, он служил «заглушкой». После нарушения целостности закладки с винтовкой, автоматически были поставлены на взвод три мины с инфракрасными датчиками. Русский после акции должен был вернуться тем же путём, через лес, который и был заранее обговорен с нашей стороной. После взрыва мин на шум явно пришли бы люди из ФСБ или полициии его тело бы нашли. Вопрос кто стрелял — отпал бы сам по себе.

— Понятно. Но если бы на место взрыва явилась полиция и сработали оставшиеся две мины? Как бы тогда решался вопрос? Всем бы стало ясно, что это не сам снайпер себя подорвал?

— Сэр, — улыбнулась Клэр. — Мины были запаралелены. Если в поле одного датчика попал бы объект, должны были сработать все три одновременно.

— А почему Вы так самоуверены, Клэр, что их ФСБ решила бы согласиться с Вашей версией, что стрелок, отработав, вдруг сам подорвал себя? Да ещё и с трёх сторон? Бред!

Джэйк замотал головой.

— У меня складывается такое впечатление, что Вы, Клэр, считаете русских умственно отсталыми. А я Вам вот что скажу. ТАМ работают люди не глупее нас с Вами. Поверьте уж мне. А на Вашу версию о самоподрыве, они смеялись бы от всей души. Клэр, чья была идея заминировать позицию стрелка?

— Готовили оружие и позицию агенты из местного отделения. Минировали они же. Все разговоры с русским проводились без нашего участия.

— Ясно. Тогда третий, последний вопрос. Вы упомянули в отчёте, что под видом местной, как их там, прокуратуры, да?..

— Да.

— …Приехали три наших агента, в обязанности которых входили осмотр места происшествия, контроль, если нужен, фотографирование всего и вся.

— Почти правильно, сэр. Только агентов было два. Третий — водитель машины, который согласился за хорошие деньги сняться в кино.

— В КИНО?

— Да, сэр. Ему рассказали, что снимается сцена из боевика. Всё подстроено так, чтобы посторонние люди воспринимали за реальность и действовали как в жизни. Камеры, мол, спрятаны в лесу и вдоль дороги. Всё снимается с первого дубля, поэтому ему надо вести себя так, словно он, и в самом деле, работник прокуратуры.

— А откуда у них была машина с символикой этой организации, форма?

— Водитель машину получил её в день акции. Объяснили, что из реквизитов киностудии.

— И тот «сьёл» всю эту чушь? — удивлённо спросил Джэйк.

— Да, сэр. И гордился, что снимается в кино. Более того. Старался быть ближе к краю дороги, чтоб его уж точно запечатлела скрытая камера.

— Забавно, Клэр. Не думал, что в России остались такие… — и он помотал головой. — Забавно, но продолжайте.

— Наши агенты увидели машину объекта в маленьком городке Лосево, где дорога сужается и далее можно проехать медленно и только в один ряд. Сообщили нам о контрольном времени его проезда и примерное прибытие в зону работы Паркера. После этого, где-то через час, выехали и сами на место акции.

— Через ЧАС? И почему они не спешили?

— Так вначале, когда мы, подобрав Стэнли, отъехали подальше, отключили глушилку. Нам совсем не надо было, что бы местные рабочие и другие водители, стали вызывать полицию и машины медицинской помощи. А потом — ведь самая ближайшая база, с которой могли прибыть полицейские к месту аварии, находилась около получаса езда от нас. Было бы совсем нелепо, появись их прокуратура быстрее полиции и медиков. А в самом конце они совершенно неожиданно прокололи колесо. Пока меняли, вот и время прошло. Вообщем, они приехали, покрутились на месте, но пострадавших уже увезли медики. Потом прибыли сотрудники ФСБ и группа контроля уехала.

— А их сотрудники безопасности почему туда прибыли?

— Не знаю, сэр. Сама была удивлена. Ведь авариями машин и стрельбой занимается их полиция.

— Кстати. Откуда у Вас информация о действиях наших агентов, работавших в контрольной группе?

— Когда летели домой, Марк рассказал. Он с ними общался. Посетовал, что так не вовезло.

— Не повезло?… Несчастные вы несчастные… Всё сложилось против вас. А молнии ни в кого там не попали? Или Годзилла не разбил ни перед кем из вас дорогу? Нет? БРЕД!!! Иначе не скажешь.

Клэр опять опустила голову вниз, а лицо её, совсем неожиданно даже для себя самой, вспыхнуло от стыда.

— И что далее?

— Ничего, сэр. Не могу добавить более чем написано в отчёте, — ответила женщина, не поднимая головы.

— Я услышал Вас. Подведём итоги. Послушайте, как это выглядит со стороны. Я ничего не буду придумывать от себя, а буду только оперировать тем, что услышал от вас и из того, что прочёл в ваших отчётах.

Сделав паузу, Джэйк встал и начал медленно ходить по кабинету, рассказывая свою точку видения на проваленную операцию.

— Вас, четверых, присоединили к настоящей группе туристов, которые вылетали из Канады в Петербург. С легальными визами и паспортами. Вы добрались, ходили по музеям и другим местам. Вообщем, отдыхали. И, как я понял, руководитель группы встретился с нашими местными сотрудниками и обговорил план действий. Всё вроде в норме, так? Так. Далее. Как и было запланировано заранее, «подняли» двух наших старых агентов, которые уже в России находились давно. Те легально занимались бизнесом, который, к слову, у них хорошо продвигался. Они стали вполне известными в их сфере персонами… Но ради конечной цели их решили потревожить. И ради какой цели? Какой информации, которую ваша команда должна была доставить сюда? Вы наверняка понимаете, что не только у нас интересуются разработкой этого юного гения. Все более-менее крупные государства сейчас наперегонки пытаются узнать хоть немного об этом проекте. Вы это понимаете? И что дальше?

Далее троица неудачливых индейцев едет в дремучие леса, чтобы ликвидировать какого-то докторишку. В итоге. Один убит, но цель не ликвидирована. Место аварии находится под контролем местной полиции и ФСБ. Два наших агента-контролёра приезжают уже тогда, когда пострадавшего увезли в неизвестном направлении. В каком состояни увезли — не выяснили. Пытаются узнать о случившемся. Их, уверен на сто процентов, фотографируют и записывают данные их удостоверений. Когда появляются сотрудники ФСБ, наши так называемые «контролёры», уезжают, даже не выполнив свою вторую задачу — проконтролировать позицию русского снайпера. Далее бросают машину где-то и, вернувшись в Петербург, раъезжаются по своим домам.

Ваша же группа, закопав своего товарища, сжигает угнаную машину и на поезде возвращается тоже в город. Тем самым оставляя свои данные в билетных кассах. Я ничего не перепутал?

— Сэр. В России, для покупки билета на местные поезда, не нужно предьявлять удостоверение личности. Там нужны только деньги. И ещё разрешите добавить. Группа контроля, вернувшись в это Лосево, расплатилась с водителем, попросив его переодеться и забрала служебную форму.

— Его не ликвидировали?

— Наши агенты убедились, что парень совершенно поверил в легенду о сьёмке. Был очень рад, что может оказаться в кадре и только спросил как будет называться фильм, в котором он сможет себя увидеть.

— А если начнёт расспрашивать об этом фильме у знакомых и так далее?

— Он простой работяга, водитель в какой-то маленькой компании. Его никто не воспримет всерьёз.

— Вы уверены?

— Я не уверена. Но те двое, что были с ним в машине, уверяли, что будет именно так.

— Это не было указано в вашем отчёте.

— Это, насколько я знаю, указано в отчёте координатора, как и все переговоры с местной резидентурой. Там же имеется информация, что группа контроля загнала машину на какую-то лесную дорогу. Сняла с машины номера, а её саму как снаружи, так и внутри облили кислотой, чтобы как смыть внешние опознавательные знаки, так и избавиться от возможных следов в машине.

— А почему её просто не сожгли?

— Так рядом населённый пункт и на дым наверняка приехали бы любопытные и пожарные, а так… Как наши агенты предположили, что найденную машину в лесу без номеров не будут угонять, тем более что внутри осталась одна труха. Её местные просто разберут на запчасти. Да и железо распилят и сдадут на переработку.

Джейк остановился, замер ненадолго и добавил.

— Знаете, Клэр, это, пожалуй, были самые осознаные действия во всей этой истории. И, насколько я понял, расспросы наших «прокуроров» у свидетелей, не выявили шум и грохот от взрывов в лесу? Да?

— Никто об этом не обмолвился. Судя по мощности трёх зарядов, такое невозможно было не услышать.

— И, как я понимаю, остаётся два варианта по русскому. Или он ушёл по трассе, попросив его довезти до города одного из тех водителей, которые крутились у сгоревшей машины, или эти заряды не сработали. Так?

— Так, сэр.

— И в данный момент мины или продолжают находиться в лесу или, ещё хуже, находятся на столе работников их службы безопасности. М-да…

Он вернулся в своё кресло.

— Клэр, вы свободны. Из города не уезжайте. Вам предстоит служебная проверка и, судя по всему, пересдача квалификационных зачётов. Идите.

Клэр, не говоря ни слова, не попрощавшись, покинула кабинет.

Джейк, проводив глазами женщину, повернулся к заместителю.

— И какое твоё мнение, Дик? Что мне писать в отчёте нашей уважаемой Джине Хаспел? (Джина Чери Хаспел — директор ЦРУ. 2018–2021 — прим. авт.) Вот видят все святые. Если напишу правдивый отчёт, как это было на самом деле — мне никто не поверит и подумают, что я всё выдумал из своей головы. Как результат — предложат уйти на покой по состоянию психического несоответствия. И эти бумажки, — он поднял папку с отчётами, — мне не помогут. Скажут, что такого в организации просто не может быть, а я заставил этих бедолаг, — и он ткнул в папку, — написать полнейшую фантастику.

Второй вариант. Если же что-то буду придумывать и добавлю уже от себя, а перекрёстная проверка выявит это — мне придётся просить об отставке, но уже с худшими условиями. Так что ты мне посоветуешь? Я ведь не руководитель оперативного отдела и не пастух этих деятелей. Мой зад подсказывает, что его хотят убрать из моего мягкого кресла. Иначе причин, почему меня назначили разбираться во всём этом дерьме, я не вижу. Ладно бы по итогам всех опросов свидетелей и участников, мы дали бы наверх своё мнение, но, сам понимаешь, проводить дознание службе аналитики, это что-то совсем не то.

— Джейк, — ответил собеседник. — У меня похожие выводы. Но ты же знаешь, что это идёт не от меня. В твоё кресло я сесть не хочу. Меня и своё устраивает. Тоже мягкое и удобное — организм не жалуется. Да и у меня не такие стальные нервы как у тебя, Джэйк. А если заглянуть чуть дальше, то и до старости хочется дожить не паралитиком, с дёргающимися руками и ногами, а вполне себе.

— Я не думаю, что это вышло из-под тебя, Дик. Не похоже на твой стиль. А что бы ты сам сделал, будучи на моём месте?

— Сделал сам? Не поверишь. Взял бы отпуск. Хотя бы на пару недель, пока ветер не стихнет и пыль осядет.

— И повесить это на тебя?

— Не-е-е-е… Заболею. Знаешь, ведь я так и не прошёл ежегодный медосмотр, да и со сном у меня в последнее время не очень. Надо бы показаться нашим врачам. Так, глядишь, и дней десять пролетит. Ну что, хорошее решение?

Джейк улыбнулся и, привстав, пожал своему собеседнику руку.

— Вполне устраивает. Тогда ты с завтрашнего дня отсутствуешь на работе по состоянию здоровья. Пиши бумагу на моё имя вчерашним числом. Я подпишу. А своё прошение на небольшой отпуск также оформим вчерашним днём через мою секретаршу. Я ей приплачу, и она возьмёт на себя вину, что забыла вовремя передать бумаги по инстанциям. Она у меня умная куколка. И от лишних денег не откажется. А за такую мелочь, как забывчивость, с работы её не уволят. Да и сам я этого не позволю сделать. А сейчас верну все документы в центральный офис, с пометкой «ознакомлен», но, в виду ухода в очередной отпуск, прошу передать рассмотрение другому ответственному лицу, а когда из больницы выйдет Вильям Джоэл, пусть сам разбирается со своими кадрами и решает — наградить их или закопать где-нибудь…

— А с Джиной как решишь? Ведь в отпуск она тебя должна своим благословением отпустить, да и не подумает, что это подстава?

— Мы с ней хоть и не в близки, но знакомы уже более десяти лет. У нас ровные отношения, да и выручали пару раз друг друга. Так что сейчас позвоню ей, напрошусь на встречу, а там, думаю, обьясню ситуацию и она мне не будет препятствовать. А чего оттягивать? Сейчас и позвоню.

Он потянулся к внутреннему телефону и набрал номер.

— Добрый день, мэм. Это Джейк. Не могли бы Вы уделить мне минут десять? Нет, мэм. Больше по личному вопросу, хотя и от службы никуда не деться. Через 15 минут? Конечно, устраивает. Буду у Вас в назначенное время. До встречи, мэм.

Положил трубку и улыбнулся.

— Вот так и делается всё не только в нашей стране, но и во всём мире. Телефон — самый важный аппарат в нашей жизни. С помощью него можно не только заказать пиццу, но и обьявить кому-нибудь войну.

— Но ты так осторожно говорил. И уважительно…

— Так она не моя подружка по жизни, а мой начальник. И сидит этот начальник в большом-большом директорском кресле такой ма-а-а-а-аленькой организации, как ЦРУ!

Оба мужчины засмеялись.

— Кого ты оставишь вместо себя?

— Так давно мой второй зам, Додсон, хочет постажироваться, попробовать отполировать моё кресло. Вот я и предоставлю ему такую возможность. А уж за ним попрошу приглядеть Никаса Кайна. Он, как ты знаешь, уже третий десяток по службе рядом со мной. Он мне как брат, да, пожалуй, и ближе…

И, поднявшись с кресел, мужчины обменялись вновь рукопожатием, улыбнулись друг другу и вышли из кабинета, направляясь каждый по своим делам.

* * *

5 дней назад.

Управление ФСБ России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

У начальника Управления в зале заседаний за длинным столом сидели 8 человек.

— Товарищи офицеры. Сегодня проводим совещание более оперативно. Попрошу без лишних слов. Только факты. Как вы были заранее оповещены, основная повестка — меры противодействия интересам недружественных нам разведок в отношении лаборатории А-3, а также действия по исключению утечек информации о проводимых там работ и усилению охраны как самого объекта, так и по сопровождению ведущих специалистов лаборатории.

Также попрошу дать информацию по покушению на врача дочери руководителя лаборатории и по исчезнувшему туристу из Канады. Прошу докладывать по мере готовности.

Поднялся полковник Ярый.

— Разрешите?

— Сергей Павлович, товарищи. Давайте не прыгать. Лучше смотрите в свои записи, что бы доклад был предметным. Да. Для общего сведения. Полковник Ярый официально находится в отпуске уже два дня. И то, что он сейчас здесь присутствует — его личная инициатива. Я это к чему. Если Вы по каким-либо служебным вопросам не сможете его застать на месте, то после моей информации, удивления, я думаю, у вас не будет. Надеюсь на Ваше понимание.

Полковник сел и продолжил.

— По информации о ДТП, где пострадал врач, кторый должен был лечить дочь Дмитрия Игнашева. Отстреляных гильз, пуль, эксперты на месте не нашли. По анализу крови я Вам, товарищ генерал, вчера докладывал. Поэтому пропущу.

— Не надо пропускать, товарищ полковник. Поделитесь со всеми присутствующими Вашей информацией.

— Слушаюсь. Анализы крови и ДНК, которые были проведены в лаборатории, со стопроцентной гарантией доказывают, что стрелок был не европеец, а ярко выраженный метис. К слову. Именно такой типаж и является тем, кто исчез из группы канадских туристов. Пока связать эти два факты не могу, но над этим работаем.

— Понятно, Сергей Павлович. Продолжайте.

— При обследовании места расположения второго предполагаемого стрелка, ничего не было обнаружено. Но мы подстраховались, вызвав кинолога. Собака повела группу не к дороге, которая находилась буквально метрах в сорока от точки, а, наоборот, через лес, как мы потом поняли, к просёлочной дороге.

— Не понял фразу «как мы потом поняли»? — переспросил генерал.

— Собака потеряла след буквально метров через тридцать. Далее не пошла. На месте мы нашли следы ядовитого порошка, который очень влияет на обоняние собаки. Действие таково, что если пёс будет находиться там более пяти минут, не исключена полная потеря обоняния собаки вообще. Анализ препарата произведён. Это, скорее, испортный. Не наш.

— Почему «скорее»? У нас такие препараты тоже есть?

— Есть, товарищ генерал, но они штучные и выдаются по особому списку. Хочу добавить, что проверили оба отдела, где могли выдать препарат. По журналам такой не выдавался для оперативных мероприятий более года. Акты об использования прикреплены и заверены должным образом.

— Ясно, полковник, продолжайте.

— Собаку увели, а наши сотрудники через лес вышли к той дороге, где были найдены мужские следы и отпечатки шин. По рисунку протектора и загрузке машины, эксперты сделали предварительный вывод, что использовалась «Нива». Судя по всему, водитель съехал с шоссе на примыкающую дорогу, проехав паралельно с основной трассой. Остановился на некоторое время. Вышел и углубился в лес. Позже вернулся тем же путём, сел в машину и выехал снова на трассу. Эта петля используется местным фермером для заготовки и вывоза сена. Там большой луг. Есть сарай. Проверили. Пустой. Чуть позже узнали координаты фермера и обратились к нему. Поинтересовались, когда он был там в последний раз. Тот сообщил, что с пару недель назад. По отпечаткам на дороге его слова подтверждаются. Именно в то время как раз несколько дней подряд шли сильные дожди. Дорога раскисла. После дождей на этой дороге появлялась только одна машина, возможного нашего стрелка.

— А другие машины почему туда не заезжают?

— Так, не зная, этот сьезд с основной трассы практически не виден. Там есть небольшой карман для отдыха водителей, а вот если проехать метров пятьдесят дальше по обочине вдоль леса, то как раз и будет съезд на просёлочную дорогу.

— Понятно. Продолжайте.

— А далее самое интересное. Когда прекратили активную работу, участники группы решили вернуться к машинам через лес, обратным путём. Вот так они и обнаружили это…

И полковник раздал участникам фотографии.

— На снимках — это остатки сработавших взрывателей и части радиоборудования. Как определили эксперты — три взрывателя и комплекты дистанционной постановки их на боевой взвод, элементы инфракрасных датчиков. Самих мин или других зарядов не обнаружено. Прикреплены они были так, что бы закрыть возможныый отход стрелка через лес на прилегающую дорогу. Хочу отметить, что сработали все три взрывателя.

— То есть вы хотите сказать, что стрелка хотели завалить там же свои?

— Да, почти стопроцентная уверенность.

— И зачем это надо было делать?

— При удачном исходе второй снайпер остался бы в лесу и для нас мог являться основным подозреваемым.

— На каком расстоянии стояли мины от позиции стрелка?

— Метрах в сорока.

— Как-то несуразно. Не находите? Убирать своего стрелка так, чтобы взрывом вынесло бы кусок леса в сторону трассы?

— Получается так, на наш взгляд. Товарищ генерал, хотели убрать стрелка с гарантией, а до посторонних им дела не было. У меня всё.

— Хорошо. Кто следующий?

— Разрешите? — руку приподнял пожилой мужчина.

— Случаю Вас, Арсений Иванович.

— Моя служба отработала как фотографию «потеряшки»-канадца, так и фотографии тех, кто засветился у сгоревшей машины в форме сотрудников прокуратуры.

— Арсений Иванович. Зная Вас много лет, вижу Вашу победную ухмылку. Давайте, порадуйте нас.

— Ну что же. Не смею разочаровывать. По туристу. По нашим и данным из Москвы, этот любитель путешествий и в самом деле много времени проводил вне своего дома. Если вкратце.

Он открыл папку и стал из неё зачитывать.

— Стэнли Паркер. Ветеран морской пехоты США. Снайпер. Награждён многими высшими наградами не только США, но и других стран. Вышел в отставку около пятнадцати лет назад, но остался за штатом в корпусе морской пехоты как свободный инструктор. Числится там, как я понимаю, до сих пор. Точнее числился… Снайпер высочайшего класса. Был неоднократным призёрам стрелковых соревнований как в США, так и других странах. Выезжал на боевые в Афганистан, ЮАР, Югославию. Работал, в основном, против нас. Это был у него такой пунктик. Есть информация, что даже вёл счёт убитых русских снаёперов. Неоднократно работал в разных странах на ЦРУ. Многие громкие убийства известных деятелей и лидеров связывают с его именем. Если интересно, его позывной — «Багет».

На этих словах полковник Ярый вздрогнул.

Генерал заметил это и спросил.

— Сергей Павлович. Вам знаком этот кадр?

— Сам не знаком, но позывной такой слышал в Афгане. Там тот за полгода дважды моего снайпера подстреливал. И, что удивляло — мог убить, но не убил. У того было одно ранение в левую ногу, а второе в левую руку.

— Метил?

— Издевался, наверное. После второго ранения, «Багет» специально приподнял голову, сняв головной убор, что бы мой снайпер его увидел. Мол, запомни. А Игорь стрелять не мог — у него запястье было пробито насквозь.

Мы потом ходили специально, выслеживали его, но неудачно. А этот «Багет» даже выдавал на русском по открытому каналу, мол, вышел на охоту. Убив пятерых наших, исчезал на месяц. Потом опять выходил на охоту. И снова информировал всех, что пришёл за головами очередной пятёркой. Отстреливал и снова исчезал. Так было, по-моему, с полгода, а потом тот исчез. Думали, что кто-то его достал, но… вот видите, жив остался.

— Да, оставил след за собой. Что могу сказать. Если его и в самом деле положили там, где мы думаем, то это хорошее дело сделано. Славное и правое дело. Ну да ладно, вернёмся к делу. Арсений Иванович, извините, что прервал. Продолжайте, пожалуйста.

— Ну, по этому кадру более ничего интересного я меня нет, а вот личико дамы, которая была на том же снимке, нам тоже знакомо.

И так. Клэр Мэнси. Старший штатный оперативный сотрудник ЦРУ. 46 лет. Закончила Оксфорд с отличием. Владеет минимумум тремя языками в совершенстве, ещё на двух-трёх разговаривает свободно. Симпатичная. Не замужем. С её участием было проведено порядка пяти громких операций в востояной европе, Скандинавии, Иране и Афганистане. По данным, её, загримированную, не могли поймать в Иране почти полгода, пока та готовила акцию. К слову сказать, провела её с блеском и ускользнула из страны. Так что дама с большим опытом. В какой роли она была здесь — непонятно, но, скорее всего, координатором. По этому кадру вопросов ко мне нет?

Генерал улыбнулся.

— Нет, Арсений Иванович. А что, у Вас есть ещё что-то?

— Как не быть. Есть, конечно. Вот всё время то и слышу — на пенсию пора, на пенсию. А что бы Вы делали без меня, а? Хорошо, не буду томить. По другим лицам канадцев у меня ничего нет. Зато на наших «прокуроров» есть информация.

Первый. Алекс, или как он себя называет, Александр Вебер. 48 лет. Один из первой волны фольксдойче, который уехал в Германию в 95 году, но, через четыре года, вернулся назад, демонстративно отказавшись от немецкого гражданства. Этнический немец. Прекрасно говорит на русском, немецком и английском. Занимает автобизнесом. Живёт в Тольятти. Там же находится головной офис его фирмы. Профиль — поставки оборудования и запчастей для Автоваза. Женат, есть двое детей. Супруга немка. Часто выезжает за границу по делам. Бывает в Москве и Санкт-Петербурге. В интересующее нас время находился в командировке в Питере.

— Если он часто выезжает за границу, то зачем же тогда сам себя лишил немецкого гражданства? Не логично.

— Не знаю, Виктор Фёдорович. Мне тоже это не понять. Заканчивая с этим фигурантом, докладываю. Вернулся домой на следующий день после предполагаемого участия в акции.

Местные сотрудники уже в курсе. Взяли под наблюдение. И ещё есть информация…

Генерал улыбнулся.

— Арсений Иванович. Если бы все так работали как вы, то можно было бы сократить штат сотрудников хотя бы процентов на десять.

В зале улыбнулись, зная маниакальное желание начальника управление не увеличить штат, а наоборот, сократить его, тем самым простимулировав работу оставшихся сотрудников как морально, так и материально.

— И так. Второе зафиксированное лицо. Я тут покопался в файлах, которые мне молодёжь накопала, и в бумажках своих порылся. И вот что нашёл…

Все офицеры опять улыбнулись. Все, кто имел контакты с Арсением Ивановичем по службе, знали, что он, кроме информации с компьютеров, пользуется и громадным архивом-картотекой розыскных листов. Эту бумажную массу он вёл лично и никому не позволял в ней рыться. Под это дело выбил большую комнату, которая и была забита под потолок старыми документами, чуть ли не с дореволюционных времён. С ним постоянно «воевали», что бы эти данные и документы отсканировали, добавив в общую базу служебных документов, а бумагу бы отправили в архив, но тот грудью стоял на защите своих папок и… выигрывал пока он.

— … Помните, 8 лет назад случай с утопленником — туристом в Репино. Для тех, кто не знает, расскажу. Приехала группа туристов из Чехии. Посмотрели город, а потом их повезли в музей-усадьбу в Репино. Там прошла экскурсия и группа, у которой оставался час свободного времени, пошла на берег Финского залива. Был август, и вода вполне прогрелась. Некоторые, особо смелые, полезли в воду. Искупались, посидели на песочке и стали собираться в обратный путь, к автобусу, который их ждал. А ждал потому, что группа потом должны была ехать на ужин в какой-то ресторан, который находился далеко от их гостиницы. Так вот… Все собрались и, как выяснилось, один из них исчез. Все вещи, документы, его фотоаппарат — лежали на песке. А самого не было. Побегали по пляжу, а посколько день был рабочий, то местных хоть и было много, но нужного человека можно было бы заметить. Побегали они так, и потом решили обратились в ближайший пункт полиции. Те же вначале не приняли заявление о пропаже иностранца всерьёз, но чуть позже какая-то светлая голова решила, что им самим иностранцами не с руки заниматься. Сообщили нам. А тут уже пошло-поехало. Привезли и водолазов и кинологов. Чуть не армейцев пригнали. Два дня искали на берегу и под водой, но так его и не нашли. Списали на несчастный случай. Шум тогда был месяца два и у нас, и в Москве. Но чуть позже всё стихло. И представьте, что на фото я узнал нашего «утопленника». Почему узнал и в этом уверен? Так у него есть характерные отметины на лице. Почти правой брови нет — как будто после ожога кислотой, и родимое пятно на левой щеке довольно необычной формы, как русское Л. Сравнил два фото — восьмилетней давности и свежее — одно лицо. Чуть постаревшее, но это он. Скорее всего, живёт и работает в Питере или в области. Не знаю почему, но есть у меня такое подозрение. Документы, скорее всего, сейчас у него на руках настоящие. На какого-нибудь Ивана Иванова. А если смотреть на исходник — Стэфан Эрмис. 55 лет. Инженер. Работал на заводе Татра, из сотрудников которого и была скомплектована группа туристов. Сделали запрос в МВД. Пусть попробуют найти по базе паспортной службы.

Генерал с подозрением посмотрел на говорившего.

— Арсений Иванович. Если Вы назовёте и третью фамилию, то я не знаю что сделаю….

— Не назову, Виктор Федорович. А знаете почему? Вчера вечером поговорил с капитаном, который оказался первым из наших на месте и беседовал с этими деятелями. И у него и у меня после просмотра фотографий, сложилось мнение, что третий человек не из их команды. Он «пристяжной». Скорее всего, наняли парня водителем и попросили переодеться в другую одежду, мол, их друг в запое, а их, по факту, должно трое. Ну, это я так, сейчас придумал, на ходу. Как капитан мне рассказал, то молодой был как бы всё время в стороне. Не подходил к коллегам с вопросами, да и вёл себя как-то не так, как работала бы слаженная бригада настоящих прокурорских работников. Да и водители в бригаде прокуратуры не носят служебную форму, а я на снимках увидел, что к форме тот не привык. Висела на нём как чужая. Вот, пожалуй, на этом и закончу.

— Спасибо, Арсений Ивановию. Много действительно важной и подробной информации…

- -

Совещание продолжалось. Полковник Ярый слушал других, а его мысли были далеко от происходящего.

- -

— «Если Игорь был на позиции дублирующего стрелка и увидел своего «кровника». то мог и сработать. Он же сказал «Шприцу», что вышел «работать по профилю» и встретил «старого знакомого». Притянуто за уши, конечно. А вдруг? И почему он сказал, что ЭТО будет мне интересно.

А мины? Знаю, что «Косой» сапёрное дело знал отлично, но, блин, лет-то сколько прошло… Как он разобрался с этими навороченными штуковинами? И почему мины с собой унёс? И как он вообще вышел на точку? И кто его опять подписал? Да и что за долги такие, когда их надо отдавать кровью других людей? Вопросы-вопросы-одни вопросы…

- -

И мысли его об Игоре плавно перескочили на те события, в которых они участвовали много лет назад… в Афгане…

- -

За своими размышлениями и воспоминаниями он и не заметил, как совещание закончилось. Подхватился с места, когда соседи стали вставать. И только направился со всеми к выходу, как его остановил голос генерала.

— Сергей Павлович. Задержитесь, пожалуйста, на минуту. Есть вопрос к Вам лично.

Когда все вышли, генерал указал Ярому на стул рядом с собой.

— Ну что, волнуешься за свою внучку?

— Да, Виктор Фёдорович. Страшно. Катя — это моя радость в жизни.

— Знаешь, а вот у меня такое чувство, что всё с твоим дитёнком будет хорошо.

— Спасибо за доброе слово.

— Пожалуйста. Я вот что хочу тебя спросить. Ты, после рассказа о стрелке, ушёл в себя настолько, что и всё совещание был где-то далеко. Думаю, накатил Афган?

— Извините, Виктор Фёдорович. Уже много лет не вспоминал так, как сегодня. Вы правильно сказали — накатило…

— Слушай, Сергей. А ты мне ничего не хочешь дополнительно рассказать? Не о тех событиях. Об этих….

— Виктор Фёдорович. Хотел бы, да не могу. И не потому, что дал кому слово или не хочу. Информации у меня нет. Но есть вероятность, что к утру появится.

— Даже так?

— Да. Поэтому, если зашёл такой разговор, не подпишете мне рапорт? Хочу кое-что взять в техотделе.

— Звукозаписывающую?

— Нет, наоборот. Глушилку. Хочу поберечься.

— А результат будет? Если будет — подпишу.

— Результат в любом случае будет, — улыбнулся Ярый.

Генерал тоже улыбнулся.

— Пиши, я подпишу. Только возьми нужный, а то тебе подсунут — весь район без связи оставишь.

— Не. Такой мне не утащить в кармане. Я что-нибудь полегче…

- -

Когда полковник вышел из кабинета, генерал, походив по кабинету, поднял трубку внутреннего телефона.

— Андрей Владимирович. Сегодня полковник Ярый встречается со своим информатором по важному делу. Твоя задача — обеспечить наружное наблюдение, возможно прикрытие. К нему подходить не следует. Фотографировать Ярого и его собеседника я запрещаю. Писать тоже. После встречи никого вести не надо. Пусть твои отработают и свободны. Задача у вас одна — оградить Ярого от любого покушения и наблюдения со стороны. Первое маловероятно, а вот второе — очень даже ожидаемо. У полковника с собой будет глушилка. Так что смотрите — вдруг у кого проявится интерес послушать их разговор поближе. Если чужие будут нарываться — работайте жёстко. Не жалеть. Заметите явное наблюдение — попробуйте тех довести до адреса. Вопросы есть? Я тоже не знаю где будет встреча. Там, похоже, всё решается по телефону в последнюю минуту. Нет, разрешение на прослушку телефона Ярого тебе не дам. Всё, работайте. Утром мне на стол отчёт…