Другие возможности

Глава 3

— Ничего не пойму. — Сонный Петр сидел в банном халате в гостиной и непонимающе смотрел на объявление, лежащее перед ним на столе.

— Ты почитай, почитай объявление.

— Ну, пропала принцесса Каля, двоюродная племянница короля. Украли или сама сбежала не ведомо. Пропажа обнаружилась два месяца назад.

— Ну! — Подбодрил я.

— Что, ну?! — огрызнулся сонный Петр.

— Награда за любые вести о принцессе — миллион золотых монет!

— Ты это брось. — Вздохнул Петр. — Начиталась твоя принцесса сказочек, да и ломанулась в лес за приключениями. Там её чудище, какое лесное и скушало со всеми потрохами, кринолинами и короной. Сказочке конец, я пошел спать.

— Ну, а как ты объяснишь вот это, — я достал из кармана и бросил на стол перед ним пурпурный лоскут.

Сон с моего приятеля слетел фактически мгновенно. Он наклонил голову на бок и, взяв лежащий неподалеку нож для бумаг, аккуратно потыкал лоскут.

— Ты где это взял?

— Да меня тут один подросток на площади обворовать хотел. То ли парень, то ли девка, не поймешь, да еще и грязный к тому же. Из особых примет, мною разбитый нос. Сначала просила отпустить, ну или просил. Потом рванула прочь, вот только лоскут в руках и остался.

— Так. Что мы имеем? — Почесал затылок Петр. — С одной стороны принцессу, которую ищут по всему королевству все сорвиголовы, ибо куш за нее обещают фантастический. Ищут безуспешно по всем отдаленным закоулкам королевства, под каждым камушком, я думаю.

С другой стороны мы имеем неудачного карманного воришку, подклад рубахи которого в королевском цвете. Бред конечно, но из этого что-то может выгореть.

С дальнейшими моими умозаключениями, пожалуй, подождем до завтра, а пока у нас с тобой есть дело в отделении городской стражи. Собирайся.

Быстро сбросив халат и накинув брюки и рубашку, Петр кивнул и, выскочив на улицу, бодрым шагом направился в нужном направлении, а мне лишь оставалось поспевать следом. Уже через десять минут он настойчиво стучался в дверь караулки.

— Чего надо?! — Послышался раздраженный сонный голос караульного.

— Начальника караула надо. — Рявкнул вдруг, преобразившийся Петр. — Или на посту спать нынче принято?

— Сию минуту, господин главный счетовод, — засуетился, вмиг растерявший все свое недовольство, стражник. Заскрипел засов. — По какому вопросу?

— По вопросу пропавшей принцессы Кали, да поживее, и еще, этот господин со мной.

Через пять минут мы сидели в кабинете начальника караула, и я излагал все свои мысли по этому поводу.

Начальник караула, пожилой уже мужчина с густыми седыми усами в форме городского стражника, молча слушал, попутно записывая что-то в блокнот.

— Думаете — это она? — Поинтересовался он.

— Ну, а кому еще быть? — Я указал на лоскут одежды, лежащий на столе.

— Сведенья надо проверить. — Подытожил начальник. — Негоже тревожить королевского представителя в городе, если все это окажется банальной липой. Сейчас я подниму всю свою агентуру. Наверняка этот воришка успел наследить, и если уж цвет его костюма совпадает с тем, что вы мне предоставили, то сведенья будут, и будут в скорости. О результатах проверки я вам сообщу.

Мы пожали друг другу руки.

— Сергей, — хитро прищурившись, поинтересовался Петр, — а ты серьезно рассчитываешь, что его величество Матеуш расщедриться и выдаст нам за принцессу целый миллион?

Я пожал плечами.

— Вот смотри, что я думаю, — начал загибать пальцы Петр. — Даже если, гипотетически, миллион попадет к тебе в руки, то из него, — он загнул один палец, — вычтут пятидесятипроцентный королевский налог, потом налог на прибыль в размере пятнадцати процентов от оставшейся суммы. Еще десять процентов возьмет банк за перевод данной суммы тебе на счет, а поскольку счета у тебя нет, то стребует еще пять процентов за открытие и ведение счета. В сухом остатке получиться чуть больше трехсот шестидесяти тысяч, что само по себе является гигантской суммой. Но тут-то и начнется самое интересное. Такие деньги на руки тебе никто и никогда не даст. Скорее всего, тебя прибьют без зазрения совести, а денежки отойдут городу или банку. В общем, плохи твои дела.

— И зачем же мы все это затеяли? — Удивился я.

— Все проще некуда. — Махнул рукой Петр. — Если дело выгорит, и воришка действительно окажется беглянкой, ты откажешься от награды. Это самое главное. Можешь не отказываться напрямую, а пожертвовать деньги какой-нибудь больнице. Пока ты не заработаешь определенный статус и авторитет, такая сумма для тебя эквивалента эшафоту. Самое главное, подобный поступок вызовет необходимый резонанс и, скорее всего, сулит аудиенцию брата короля. С этого можно получить неплохие дивиденды. Я бы даже сказал, великолепные дивиденды в виде репутации.

— Какой?

— Репутации человека, который может найти то, что не смогли найти все остальные ищейки королевства. Иными словами, это может быть твой бонус, твоя уникальная способность в этом мире.

— То есть, говоря твоими словами… — грустно подытожил я.

— … тебя завтра изобьют на ринге. — Радостно закивал Петр. — Правда, только лишь в том случае, если мое первое предположение в корне не верно.

— А не может оказаться так, что у меня есть две способности? — с робкой надеждой поинтересовался я.

— Нет, — решительно замотал головой Петр. — Способность у каждого одна.

— А может, есть, какой другой, менее радикальный способ, не подставляя свою голову, проверить твою теорию?

— Ну, если у тебя есть другой вариант?.. — Развел руками Петр.

Другого варианта у меня не было.

Следующее утро выдалось хмурым и дождливым. Мелкая противная морось за окнами не придавала мне ни бодрости, ни уверенности в себе. Вчерашние события вгоняли в меланхолию, и я все не как не мог определиться, что для меня будет лучше. Нет, меня совсем не смущала перспектива получить по голове, скорее даже наоборот, я был рад хорошенько размяться, да и старая армейская подготовка не сулила моему противнику, назначенному слепым случаем жеребьевки, ничего хорошего. Просто редко когда выдавалась возможность начать свою жизнь с чистого листа. Для меня это, пожалуй, был единственный шанс.

С одной стороны была карьера преуспевающего спортсмена, толпы фанатов и гонорары, а с другой — интеллектуальная и, возможно, зачастую опасная профессия частного сыщика. Но как я не раскладывал все в уме, просвета пока не видел, да и неопределенность в моих способностях наводила на дурные мысли. Что вдруг, если ни одна из предложенных особенностей, собственно не является моей. Петр как-то упоминал, что проявление таковой, дело сугубо частное, и может появиться как сразу, так и спустя продолжительное время. Нет ничего хуже неопределенности, и это меня угнетало.

Петр тоже заметно нервничал, то и дело постукивал пальцами по столу и посматривал на настенные часы, поджидая заказанный заранее экипаж. Мы сидели за столом в гостиной, и пили крепкий кофе. Наконец экипаж подъехал, и кучер постучал в дверь.

— Господин счетовод? Экипаж подан, — послышалось из-за двери.

— Уже идем, — Отозвался Петр и накинул на плечи приготовленный для подобной погоды плащ. Я последовал его примеру и мы, накинув капюшоны на головы, вышли из дома. Впереди ждали соревнования, а энтузиазм, которого и так было не очень много, убывал катастрофическими темпами.

— Не дрейф, Серега, — похлопал меня по плечу Петр. — Прорвемся.

— Тебе легко говорить, — огрызнулся я, залезая в экипаж. — Это не тебе сейчас будут морду бить, на глазах у публики.

— Да ладно, — легкомысленно отмахнулся господин Главный счетовод, закрывая дверь и стукнув тростью в потолок, — вот помню, как я искал свой бонус, тоже мало хорошего. Я пробовал быть скороходом, заклинателем змей, пытался объезжать диких лошадей. Надо ли говорить, сколько травм мне это принесло. В один прекрасный момент я просто понял, чем я обладаю в большей мере, чем всем остальным. Рано или поздно это приходит всем. Вот только рано или поздно, сказать сложно. От нас с тобой это точно не зависит, и чем скорее мы решим твою проблему, тем раньше ты получишь определенный статус и средства к существованию.

Я, подперев голову рукой, ничего не ответил. Мыслей в этот момент не было никаких. Экипаж скоро подвез нас к стенам спортивной арены и остановился около служебного входа, куда входили все записавшиеся. Хмурый стражник на входе сверился со списком и пропустил меня внутрь, а Петр отправился на зрительскую трибуну.

— Пройдешь направо, потом прямо. Там зеленая дверь, это раздевалка, — пробасил стражник. — Жеребьевка была утром. Список боев вывешен там же, можешь посмотреть, с кем и в какое время тебе предстоит драться. Удачи. — И отвернулся, сверяя документы вновь прибывших, с имеющимся списком.

С обреченностью осужденного я хмуро поплелся в указанном направлении, где и обнаружил с десяток бедолаг, с похожим настроением. Веселился только один розовощекий крепыш в дальнем углу раздевалки, распевая какую-то незнакомую мне песню. Я подошел к списку и узрел свое имя напротив имени какого-то Смарга.

— Кто Смарг? — поинтересовался я.

— Ну, я, — ответил хмурый рыжий тип в углу. Внешность у него была не из мирных, а отсутствие нескольких зубов и сломанный нос много о чем говорили.

— Я буду с тобой драться. — Я протянул руку, чтобы пожать его ладонь, но он лишь с пренебрежением посмотрел на меня.

— Не путай, дохляк, драться буду я, ты же будешь бит.

Я хмыкнул и пожав плечами уселся на свободное место рядом со светловолосым парнишкой лет двадцати.

— Привет, — улыбнулся я ему. — Ты тоже такой высокомерный?

— Привет. — Улыбнулся мой сосед. — Я-то нет, а ты, я вижу, не из местных, раз не знаешь Смарга. Жуткий тип. — Он поёжился. — Не хотелось бы встретиться с таким на ринге.

— Что же так? — Удивился я.

— Грязно играет, — поделился мой собеседник. — В профессионалы не дает выйти мастерство, да и никто с ним связываться не хочет. Бьется примерно до середины круга, потом собирает свои денежки и будь таков. Поговаривают, что ставит он сам на себя, но поймать за руку еще никто не смог.

— Денежки собирает? — Подивился я.

— Естественно. Думаешь, все собравшиеся здесь в раздевалке новички пришли для того, чтобы посостязаться? Да за каждый выигранный бой дают десять золотых матеушей, а если ты продержишься до середины круга, то по все пятьдесят.

— Ну, а если дойдет до соревнований с профессионалом? — Решил поинтересоваться я.

— Ну, это почти не реально. — Отмахнулся парень. — Во-первых, ты должен набрать в ходе всех поединков большее число очков, чем твой соперник. Очки тут ставят по всем правилам, так что нужно либо в борцовской школе заниматься, либо вообще не думать, и, даже если все выгорит, то у профессионального бойца победить не представляется возможности. Уровень, знаете ли, не тот.

— Ну, а все-таки? — не унимался я.

— Пятьдесят процентов от общего банка, это — по меньшей мере, пять тысяч золотых. Огромные деньги.

— Сергей, — я протянул ему руку.

— Хрон. — ответил мой собеседник. — Ты ведь точно не местный?

— Угадал. — Я взял приготовленную для спортсменов форму и начал выбирать подходящий размер. — Приезжий я, вот решил счастья попытать. Дерусь я неплохо, авось какой талант откроется, может, и деньжат подзаработаю.

— Ну-ну, — с сомнением пожевал губу Хрон. — В любом случае, удачного боя.

— И тебе, Хрон, удачи.

Я, наконец, выбрал нужный комплект и принялся облачаться.

Мой бой был третий по счету. Каждый раз выходил распорядитель со списком и громко оглашал имена участников. Те в свою очередь вставали и выходили из раздевалки. Тот, кто побеждал, возвращался и начинал залечивать полученные в бою синяки, а проигравший приходил за вещами и выпроваживался восвояси. Перерыв между боями был десять, а то и пятнадцать минут, и на протяжении всего этого времени злой взгляд Смагра буравил мой затылок. Я решил не реагировать, а выбить дерьмо из этого недотепы, как только представиться такая возможность. Армейский рукопашный бой был моим главным козырем, да и перспектива заработать воодушевляла, так что когда назвали мое имя, я уже имел боевой настрой и был лихого боевого азарта.

Выйдя на арену, я машинально отметил малое количество зрителей, на что распорядитель пояснил.

— Дождь, да и дерутся не профессионалы, так что болельщиков не жди. Не тот сегодня день.

Я пожал плечами и забрался на ринг.

Описывать весь бой я, пожалуй, не стану, так как это не особо интересно, но на паре моментов, пожалуй, внимание заострю. Прежде всего выяснилось, что Смарг действительно серьезный и опасный боец, не питающий ни каких иллюзий. Класса ему явно не хватало, но злости и упорства было не занимать, что тут же и почувствовали мои ребра. У моего противника, правда, была одна досадная слабость — его тактика, а именно фактическое её отсутствие. План Смарга был таков: нанести как можно больший урон сопернику, заставить его усомниться в себе и, как следствие, проиграть бой, но я проигрывать бой был вовсе не намерен. От следующих атак мне случилось благополучно уйти, поминутно прикрывая корпус и лицо, и я принял решение не вступать в ближний бой, где мне ничего не светило. Первые пять минут проходили с переменным успехом то одной стороны, то с другой, и мы обменивались резкими выпадами, а невозможность достать меня или хоть как-то вытащить из глухой обороны, заставила Смарга яриться и, наконец, он в порыве злости потерял контроль, чем я и воспользовался. На этом бой был завершен.

— Ну как, — поинтересовался Петр, подбежавший ко мне, когда я выходил с ринга.

— Кисло, — признался я. — Еще чуть-чуть и я бы опростоволосился, не будь Смарг настолько вспыльчив. Странно даже, что он снискал себе настолько дурную славу.

— Попробуй еще один бой.

— Попробовать можно, — согласился я, но непобедимым кулачным бойцом я себя не ощущал.

— Может быть, дело в том, что тебе нужен настоящий профессионал своего дела? — Поделился своими мыслями мой приятель.

— Смерти моей хочешь? — Взъярился было я.

— Молчу, молчу — расхохотался Петр.

Ну, я думаю не надо рассказывать, что если первый бой я выиграл из чистого принципа, то второй проиграл вчистую.

В остатке у меня был синяк под глазом, разбитая губа и саднящие ребра, да десять золотых матеушей, которые мне с готовностью отсыпали организаторы. Похлопали по плечу, из-за чего меня пронзила нешуточная боль, видать, чертов Смарг серьезно меня задел, и пожелали приходить в следующий раз. На том и попрощались.

— Может пообедаем, — предложил Петр придерживая дверь, — когда я охая и морщась залезал в ждавший нас у стадиона экипаж.

— Отчего же нет? — Я потрогал уже начинавший опухать глаз. — Пожрать я всегда не прочь, к тому же зубы на месте, да и льда, наверное, можно попросить в том заведении.

— Извозчик, к «Жареному гусю», — распорядился Петр, — там расчет, и свободен. — а мне заметил, — хорош кататься. От «Гуся» до дома пять минут ходьбы, а эта повозка влетает мне в копеечку. Почувствовали себя господами и ладно.

Погода на улице оставалась премерзкая, и потому большинство горожан решили остаться дома. Зайдя в общий зал «Жареного гуся» я понял, что не на шутку продрог. Адреналин уже успел отпустить, а полученные затрещины и тычки начали ныть, так что чего-нибудь горячего мне отнюдь не помешало бы. Зал был полупустой, и только завсегдатаи сидели по углам и лениво потягивали свои напитки из кружек.

В этот раз я решительно заявил, что угощаю и заказал мясной похлебки, ростбиф с картофелем и кувшин темного пива. Показав официанту место, где мы расположимся, я попросил холодное полотенце и набросил его себе на голову. Немного полегчало, а лед в миске, принесенный из погреба, немало поспособствовал поднятию моего настроения.

Кулачным бойцом мне стать не получилось. Не было у меня для этого способностей раньше, не появились и сейчас. Осталось надеяться на исход дела с беглой оборванкой-принцессой. Что послужило причиной столь странного поведения венценосной особы и толкнуло ее на кривую дорожку, сказать было сложно, но в тот момент меня это не интересовало, так как принесли наваристую мясную похлебку, которая была как нельзя кстати в такую мерзкую промозглую погоду.

Доев свою порцию похлебки, я, не обращая ни на что внимание, принялся за ростбиф, кромсая кусок, истекающей розовым соком говядины, собственным ножом и отправляя полученные ломтики в рот, и только справившись с половиной, заметил, что Петр о чем-то уже давно и воодушевленно говорит. Петр предался размышлениям и мечтам, и в красках описывал, как было бы здорово, если бы сыграла моя вторая специализация.

— Понимаешь, Серега, — твой дар — это реальный дефицит в этом королевстве. Городская стража расследует бытовые преступления, кражи и нападения, и в этом нет ничего интересного, чернуха одна. Есть, конечно, отдел королевских сыскарей, их иначе как специальными советниками не называют, но сфера их деятельности крайне туманна и лишь по обрывкам сплетен, приходящих из столицы можно сформировать о ней хоть какое-то понятие. Частных сыщиков нет вообще. Ну, нет их, не дорос видать этот мир до них. Есть охотники на нечесть, лозоходцы, укротители драконов, черта в ступе есть, а сыщиков нет, и не было никогда. Есть, впрочем, охотники за головами, но это отдельная история. Эти парни могут найти сбежавшего преступника, могут разыскать неверную жену, сбежавшую с любовником, но вот так, как это было бы у Конан Дойла, к примеру, ни-ни. Вообще ничего похожего. Ты можешь быть Шерлоком Холмсом этого мира…

— … а ты, доктором Ватсоном. — Усмехнулся я, и отправил в рот еще один кусок мяса.

— Зря смеешься. — Взвился Петр. — Конечно, военной подготовки у меня нет, да и в индийских компаниях я участия не принимал, но слог у меня не дурной, да и свободного времени предостаточно. Эх, был бы материал… — мечтательно закатил он глаза.

— Знаешь, что я думаю по поводу всего этого, — поинтересовался я, отодвинув от себя пустую тарелку, — а то, что все произошедшее — это не более, чем слепой случай. Не расстанься мы с тобой, я бы никогда не отправился на рыночную площадь, а будь я чуток менее расторопный, то не ухватил бы воришку за воротник. Будь его рубашка чуть более прочной, то не было никакого лоскута. Ты улавливаешь суть?

— Вот именно! — воскликнул Петр и сделал серьезный глоток пива. — Вот именно! Это удача, это дар! Оказаться в нужном месте и в нужное время, и сделать соответствующие выводы, как это сделал ты, это не каждому дано.

— Замечу тебе, что задача частного детектива состоит в том, чтобы распутывать истории, а оказываться в нужном месте и в нужное время — это такой непредсказуемый фактор, на который бы, лично я, особо не рассчитывал.

— Поглядим, — легкомысленно отмахнулся Петр. — Это, еще с какой стороны посмотреть.

— Да с любой, — я пожал плечами и пододвинул к себе кружку с пивом.

— Ты пессимист.

— Я реалист, Петр. Вот, я понимаю, лозоходец тот же. Взял веточку в руки и пошел, чего уж там искать, не суть, но если есть что-то, то найдет, если нет, так разведет руками. Мол, ваши надежды оказались тщетны, господа, ничего не выйдет. В деле же частного детектива необходим опыт, сноровка, острый ум и вообще, я с трудом себе представляю что еще, но уж точно не слепой случай.

— Замяли. — Скис Петр, явно вняв разумности моих аргументов. — Тогда, что же делать, ждать?

— Выходит ждать. — Вздохнул я. — Может, у меня нет никакого бонуса?

— Окстись, — замахал руками в суеверном ужасе мой приятель. — У каждого пришедшего есть своя особенность, свой дар. Иначе это не правильно, не честно. Человека выдирают из его мира, лишая всего того, к чему он привык, пусть даже, на первый взгляд, все это мерзко и отвратно. Человека лишают его ориентиров, бросая с головой в новый и опасный мир. Многим это стоило жизни. Зачем, спрашивается, наводить мосты между мирами? Чтобы какому-то чуду-юду было, чем питаться? Нелогично.

— Ты серьезно думаешь, что мосты именно наведены, что это не причуда природы или, вызванный неумелыми действиями людей катаклизм, к примеру?

— Мне всегда думалось, что выбор происходит осознанно, — вздохнул Петр. — Своеобразный второй шанс. Нет же среди нас ни великих спортсменов, ни блестящих ученых, ни кого-то еще сверхумного и одаренного. Все, если честно признаться, были в нашем мире серыми мышами, посредственностью. Ни черта им там не светило, а тут многие добились успеха. Очень многие. Другие, в силу своих более скромных и менее эффектных способностей, получили свой кусок хлеба с красной икрой и тоже не в обиде, так что дело во времени, и только в нем. Способность проявиться, главное не пропустить момент.

Дождь все лил и лил, а вестей все не было и не было. Нет, вести, конечно, были, но не те которые хотелось бы. Парень-девчонка, так не умело попытавшийся меня обворовать на площади, оказался банальным воришкой с тонким голоском, который тут же и попал на эшафот по местным суровым законам. Мне, впрочем, выплатили премию в сто золотых, так что я смог вернуть долги братству пришедших и на оставшееся жить припеваючи еще с месяц, но вот как раз это меня и не устраивало. Подумав немного, я понял, что и тут буду, не особо востребован, так как мало что умел делать руками. Нет, я был отнюдь не белоручка, но навыки известные мне, не могли быть применимы в этом мире. Я не умел шить, ковать, варить. Воевать-то и то мог только с огнестрельным оружием, а если уж сойтись с кем-то в схватке на мечах, то ничего хорошего мне бы точно не светило, акромя ножевых ранений.

Спустя неделю полного бездействия, я нанялся в подсобные рабочие в «Жареного гуся» и смог, наконец, переехать от Петра, сняв себе небольшую комнатенку на чердаке в квартале победнее. Тут не было ни отопления, ни душа, только лишь кровать, письменный стол с колченогим стулом и вешалка для одежды. Благо, на работу было ходить недалеко, так что дни опять потянулись один за другим, серой рутиной, и все бы так и продолжалось, пока, наконец, не случилось то, что некоторые называют проведением, другие везением, а Петр назвал бы бонусом или дарованием.

В один из таких дней в трактире было людно, и мне то и дело приходилось таскать наверх из подвала бочонки с пивом и различную снедь. В очередной раз спускаясь по винтовой лестнице в темный погреб, я поскользнулся на масле, которое пролил кто-то из нерасторопных поварят, и кубарем скатившись вниз, прибольно ударился головой о стену. Приложился я прилично, аж искры из глаз полетели. Свеча, которую я держал в руках, конечно же, потухла, а ключи от погреба я выронил, пока падал, так что найти их сейчас, в таком состоянии, не представлялось возможности. Я чертыхнулся и начал массировать больное место, прикрыв глаза, а когда открыл, обомлел. Нет, я не приобрел возможность видеть в темноте, подвал был темен как всегда, но в самом дальнем углу за огромными винными бочками что-то мерцало бледно-зеленым светом.

Колдовство, быстро решил я. Ну конечно колдовство, не радиация же, на самом деле. Куда этому миру до такого, что, впрочем, к лучшему. Еще раз оглядевшись по сторонам, я нащупал свечку и поджог её огненным амулетом, которым обзавелся после получения премии за карманника. Как только первые искорки хлынули из амулета на фитиль свечки, сияние немного приглушилось, но не исчезло совсем. Аккуратно, чтобы ненароком не вляпаться в какую-либо неприятность, я подхватил стоявшую тут зачем-то кочергу и осторожным шагом направился к источнику света. Свет исходил от угла заставленного бочками, а количество пыли, которую, конечно, ни кому не приходило в голову убрать, говорило о том, что в этот угол не заглядывали лет пять, если не больше. При ближайшем рассмотрении, свет сформировался в небольшой квадрат. Я просунул руку в проем между бочками и, дотянувшись до источника света, смог ощутить под ладонью лишь холодный камень кладки. Что-то в стене было, и мне до коликов в животе захотелось узнать, что.

— Ну что там, Сергей! Куда ты запропастился?! Кружки постояльцев сами не наполняться, — послышался недовольный голос хозяина сверху.

Я встал на ноги и, отряхнув одежду, подхватил увесистый бочонок, одной рукой подобрал ключи, засунув их себе за пояс. С этим светом стоило разобраться, но только не сейчас. Весь оставшийся день я провел как на иголках, но, к счастью, мне больше не пришлось спускаться в подвал, а рутинные заботы подсобного рабочего несколько отстранили меня от мыслей о странном происшествии. И вот, наконец, наступил поздний вечер, когда заведение уже закрывалось, и даже самые верные завсегдатаи допивали свое пиво и расходились по домам. Дождавшись, пока все удалятся на кухню, я вызвался убраться в общем зале, а поскольку рекомендации у меня были от самого Главного счетовода, то причин опасаться меня у хозяина не было, и зачастую мне оставляли запасные ключи. Сегодня я решил подзадержаться и, наконец, справившись со всеми делами, я поставил швабру и ведро под лестницу, и, взяв свечку, спустился по ступеням в подвал.

Таинственный свет не исчез, а даже усилился и сейчас таинственно мерцал в уголке, как бы подзывая. Не раздумывая, я скинул рубашку, чтобы не запачкать её о бочки, и, подхватив в одну руку, оставленную мною с утра кочергу, направился к таинственному свечению. Первое, что мне предстояло сделать, это, как можно аккуратнее отодвинуть трехсотлитровую винную бочку, что у меня естественно не получилось, а вот пролезть боком, при этом изрядно ободрав спину, вышло. Кладка была старая, лет двести, а то и больше. Видавший виды раствор кое-где выкрошился, а за двумя камнями, за которыми возможно и располагалась моя таинственная находка, его и вовсе не было. Я аккуратно вставил кочергу в получившуюся щель, и камень, на удивление легко поддавшись, вывалился, прихватив заодно и соседний. В образовавшейся нише стоял ларец. Самый обычный деревянный ларец, даже не запертый на замок. Вытаскивая ларчик на свет божий, я, правда, отметил про себя, что он был удивительно тяжел, а когда открыл крышку, то лишился дара речи. Золотые монеты, много золотых монет с чеканным профилем короля. Вот только не современных, имеющих хождение в королевстве, с портретом ныне здравствующего Матеуша Третьего, а абсолютно мне незнакомые. Впрочем, в ларце оказалось не только золото. Было несколько долговых расписок, несколько серебряных браслетов с драгоценными камнями и гроссбух в кожаном переплете. Открыв первую страницу, я мельком просмотрел незнакомые мне имена и суммы, очевидно долгов, которые были выведены чьей-то аккуратной рукой, и глубоко вздохнул.

Вот оно. Богатство. По всей видимости, ларчик был спрятан здесь давно. Долговые расписки от старости пожелтели, а чернила не выцвели только потому, что находились в полной темноте. Я сел на пол и решил все хорошенько обдумать. Перво наперво, следовало устранить здесь все свидетельства существования моей внезапной находки, так что вытащенные камни следует поставить на место. Что касательно ларчика, то его надо перетащить в мою комнату на чердаке, но что мне, подсобному рабочему, было делать с такой грудой золота, я себе пока не представлял. Прежде всего, надо было не «отсвечивать». Большие деньги могут вызвать большие проблемы и, конечно же, найдется масса желающих разделить со мной всю эту сумму, не спрашивая у меня на то разрешения. Нужно было посоветоваться с Петром, единственным человеком в этом мире, которому я хоть сколько-то доверял. Я конечно свел знакомства и с остальными пришедшими из нашего мира, которые зачастую заскакивали в «Гуся» перекусить и поделиться новостями, но никто из них не вызвал у меня особого желания откровенничать.

— Значит свет? — Еще раз переспросил Петр, глупо таращась на стопки монет на моем столе.

— Именно что свет. — Подтвердил я. — Сначала башкой треснулся, когда на лестнице поскользнулся. Потом в углу засветилось. Там тайник и вот… — я развел руками, не зная, что сказать.

— Я такую груду денег в жизни не видел, — признался Петр. — Некоторые монеты очень старые, а долговые расписки наводят на мысль, что ты нашел схрон ростовщика, что, впрочем, не особо удивительно. Лет тридцать назад, по слухам, тут никакого «Жаренного гуся» не было, а жил меняла по имени Лист. Много, говорят, он кровушки людям попил. Умер примерзко, от чахотки, в полном одиночестве, но наследников после себя оставил. Приехали трое из столицы денежки покойного папаши поделить, только вот крохи им достались. Все знали, что скупердяй оставил приличную сумму, а вот найти её так никто и не смог. Братья с ног сбились, разыскивая сокровища. Ископали весь огород, дом по камешку почти разобрали, а вот до тех бочек, судя по всему, так и не добрались. Бочки те еще от старого хозяина остались, любил ростовщик выпить. В общем, побились они, побились, да и плюнули. Решили, видимо, что не судьба, дом продали и укатили назад в столицу. А потом том доме и открылся «Жареный гусь».

— И что теперь делать с этой грудой денег? — Я вопросительно посмотрел на Петра.

— Ну, — протянул мой приятель, — не такая уж это и груда. Сумма, надо сказать, приличная, но её придется как-то легализовать что ли. Если признаться, что нашел клад, то хозяин трактира предъявит на него свои права и будет прав. Он покупал дом и соответственно все что в нем находится, а следовательно, и ларец, является его собственностью.

— Это не подходит. — Замотал я головой.

— Конечно, не подходит, — согласился Петр. — Можно еще открыть счет в местном банке и положить на него определенную сумму, которая бы не вызвала кривотолков. Скажем, тысяч пять. Остальное спрятать до лучших времен. Осталось только проверить одну мою теорию.

Я болезненно поморщился, вспоминая прошлую проверку теории Петра. Ребра у меня тогда еще с неделю болели.

— Не кисни, — усмехнулся Петр. — В этот раз подставлять свое милое личико тебе не надо. Тут другое. Если уж ты вдруг нашел один клад, то почему бы тебе не найти второй?

— Ага, — усмехнулся я. — Вот тебе вокруг кладов понабросано, что грязи, знай себе ищи.

— Ну, не такие же суммы? — отмахнулся счетовод. — Вот, скажем, я месяца три назад пришел после дня рождения домой и засунул куда-то кошелек с наличностью, а вот куда, в упор не помню. Весь дом перерыл, а он как будто сквозь землю провалился.

— Может, потерял или пройдоха, какой подрезал? — Предположил я.

— Ни в коем случае, — сразу откинул такую версию Петр. — Сам лично помню, как карман с кошельком ощупывал, когда в квартиру входил. Сейчас пойдем прямиком ко мне и посмотрим, не засветиться ли он.

— Давай, чего уж там.

До дома Петра пришлось идти пешком и под дождем, и я изрядно промок, но когда мы только вошли в квартиру, я что-то почувствовал, о чем, сейчас же, поделился с приятелем.

— Слава Богу, что сам, — прокомментировал счетовод, — а то я уж опасался, что у тебя активация происходит только после удара головой.

— Спасибо на добром слове, — скорчил я гримасу, а сам решил сосредоточиться на ощущениях. Да, я именно чувствовал. Я чувствовал потерянные ценности. Они были в этом доме. Ощущение было из призабавных. Даже описать сложно. Была какая-то уверенность, и я решил поддаться своим чувствам и не прогадал. Кошелек с десятью серебряными монетами нашелся на кухне, завалившись каким-то чудом за посудный шкаф, которым в этом доме пользовались не часто. Это был сигнал.