Друидка

ГЛАВА 6. СВОИ ПРОТИВ СВОИХ

Лесные владения — Хандо

В любой другой ситуации Атон стал бы спорить и возражать, но сейчас в этом не было смысла. Адэхи был прав — без ворожбы леса цветок погибнет раньше, чем капитан его довезёт, а значит — Авива была нужна ему как никогда. Да и без быстроного коня леса ему может не хватить времени… чтобы успеть вовремя. Гвардеец старался не думать об утекающих мгновениях: да, сейчас время против него, но помощь, которую оказал хозяин леса, может уровнять шансы.

Вскочив на спину изумрудного скакуна, Атон лишь коротко кивнул Авиве, а после повернулся к владыке, что неподвижно сидел возле лиственницы.

— Спасибо вам. Я ваш должник.

— Об этом поговорим потом, — ответил Адэхи, а после произнёс на языке владык. — Ewch â nhw mor gyflym ag y gallwch (Несите их так быстро, как сможете).

Ответом на призыв владыки был совместный всхрап двух скакунов и громогласное ржание. Через пару ударов сердца Атон и Авива уже мчались во весь опор, прижавшись к шеям быстроногих лесных созданий. Едва кирины пересекли границу леса, они остановились и замерли в ожидании.

— Дорогу, — заговорила Авива. — Скажи им, куда скакать.

— Нужно проскакать через деревню, — начал быстро вспомнить дорогу гвардеец. — За ней начинает тракт… широкая дорога. По ней мы и доберёмся до столицы.

Авиве даже не пришлось ничего “переводить” для лесных скакунов. Едва Стрэйб закончил объяснения, кирины быстро повернулись к торчащим из-за холмика крышам домов и стали набирать скорость.

Они на лесных скакунах влетели в деревню, словно призрачные всадники. Промчались по улицам, ловко обходя людей и телеги, что перепуганные жители бросали посреди дороги и с криками “чудовища” разбегались кто куда. На той скорости различить хоть что-то было крайне сложно, но в памяти Атона всё же отложились несколько искривлённых в испуге лиц, что смогли увидеть марш-бросок двух изумрудных коней и их наездников.

“Думаю, теперь эта деревушка ещё несколько недель не сможет спать спокойно, а в местной корчме потом долго будут гадать о том, что же они видели на самом деле”.

Вылетев из деревни, кирины, как и объяснял им Стрэйб, помчались по дороге на юг, к столице. Атон не знал, на какое расстояние хватит сил у неутомимых лесных коней, но что он точно знал — так это то, что ему самому скоро понадобится отдых. Без седла все кочки отдавались довольно неприятными ощущениями по телу, нормально дышать при такой скорости было крайне трудно, а от ветра, что бил в лицо, перехватывало дыхание. Руки, которые удерживали всадника на его скакуне, медленно, но верно начинали уставать и скользить.

Дорога перед глазами проносилась с немыслимой быстротой, и определить, сколько уже было пройдено, и сколько оставалось до Хандо, было затруднительно. Лишь в редких случаях, когда кирины немного замедлялись, чтобы обойти грязь или поваленное дерево, которые появились, скорее всего, после бури, Атон мог посмотреть на небо.

“Когда мы выехали, солнце было почти в зените, сейчас же оно почти опустилось. Мы в пути около четырёх часов. Судя по тому, что лес и овраг остались далеко позади, мы должны прибыть в столицу завтра к вечеру, если учитывать небольшой отдых. Если же нет, то и к обеду можем успеть”.

Первый привал был организован в глубоких сумерках. Луна сегодня отсутствовала на небосклоне, даже звёзды скрылись за облаками и поэтому весь мир погрузился во тьму.

— Кирины плохо видят в темноте, — спешиваясь, пояснила Авива. — Ехать дальше опасно. Они могут подвернуть ногу или случайно уронить нас.

— Это правильное решение, — Стрэйб тоже спрыгнул с коня и невольно скривился от боли в спине. — Ещё пару часов в таком темпе я бы не выдержал.

— Что-то не так? — друидка с интересом наблюдала за тем, как капитан пытается размять затёкшие мышцы и отбитые на кочках конечности.

— Дороги у нас оставляют желать лучшего, — Атон стиснул зубы, когда в коленях что-то щёлкнуло. — Ездить по ним без хорошего седла вредно для здоровья.

— Сед-ло, — повторила Авива. — Это то, что вы надеваете на спины лошадей?

— Именно, — кивнул гвардеец. — Седло позволяет ехать более уверенно, чем на голой спине, к тому же оно смягчает неровности на дороге.

— Может быть, я его сделаю? — девушка достала из своей сумки мешочек с семечками и показала его Атону.

— Деревянное седло здесь не поможет, — усмехнулся Стрэйб, — но вот вырастить пару хороших поленьев для костра было бы неплохо. Ночи здесь холодные, хотя с владениями снега не сравнить.

— Па-лень-я, — повторила новое слово друидка. — Что это?

— Небольшие брёвнышки. Мы их сложим и разведём огонь, чтобы погреться и поесть, — Атон заглянул в свою сумку и цыкнул. — Только вот еды у нас кот наплакал.

— Зачем кот плакал? — переспорила недоумевающая девушка.

— Выражение такое, — с улыбкой ответил гвардеец. — Ну так что, поможешь?

— Никогда я ещё не растила па-лень-я, да и вообще хоть что-то, чтобы это потом сжечь.

Подумав несколько секунд, девушка достала из своего мешочка восемь крупных семечек и начала ворожить. То, что вырастила друидка, сложно было назвать чем-то, кроме как куском срубленного ствола, но и это было куда лучше, чем мёрзнуть в чистом поле. Пока Атон разводил костёр и ставил котелок, куда скинул всё, что у него осталось, Авива вновь достала заветный цветок, который с последнего раза значительно увял, и начала возвращать ему жизнь.

— Как долго ты сможешь его… воскрешать? — спросил капитан, помешивая “суп”.

— Пока в нём есть хоть капля жизни, я смогу его пробудить, — друидка опустилась рядом с Атоном и посмотрела на языки пламени. — Но если он завянет окончательно, я уже не помогу.

— Понятно, — кивнул Стрэйб. — Тогда будем следить, чтобы ничего не случилось. Иначе все наши усилия пропадут впустую.

Ночь выдалась для Атона бессонной. Пока кирины отдыхали где-то в гуще зарослей дикой малины, что росла на той стороне дороги, а Авива мирно спала в спальнике, который гвардеец ей отдал, Стрэйб сидел у костра и думал.

“Почти месяц, как я покинул столицу. Принц Балдер, наверное, думает, что я сбежал или погиб. Интересно, надеется ли он и по сей час, когда его жена на грани, что я вернусь? Или же он проклял моё имя, и как в моём кошмаре, едва я появлюсь, меня поведут на эшафот? А может, кошмар и не заканчивался?”

— Не спится?

Атон поднял голову и увидел Авиву, сонно потирающую глаза. Девушка обошла костёр и села рядом со своим спутником.

— Кош-мары снятся? — вновь спросила друидка.

— Нет, — покачал головой капитан. — Просто спать как-то не хочется. Завтра, возможно, самый важный день в моей… нет, в жизни всего королевства, а я не знаю, чего от него ждать.

— Ты нашёл цветок, — посмотрев в огонь, заговорила девушка, — принёс его в этот мир. Ты спасёшь принцессу и всё будет хорошо.

— Не знаю, — покачал головой Атон. — Прошло столько времени. Я думал, что управлюсь с поручением за неделю, а прошёл почти месяц. Возможно, меня уже и не ждут.

— Ты несёшь то, что излечит принцессу. Как тебя могут не ждать?

— Люди — крайне нетерпеливые создания. Если сделать что-то не вовремя, они могут расстроиться, разозлиться и даже затаить обиду. Я боюсь именно этого. Боюсь не успеть, боюсь опоздать в самый последний момент.

— Не опоздаем, — улыбнулась друидка. — Едва встанет солнце, мы поедем в твой город и поможем принцессе.

— Надеюсь, — приподняв уголки губ, ответил Стрэйб. — Надеюсь.

Вместо ответа Авива подползла чуть ближе и приобняла капитана. Атон, побыв несколько секунд в ступоре, тоже ничего не сказал, он просто обнял боевую подругу в ответ, и позволив ей положить голову на своё плечо, продолжил смотреть в огонь, только в этот раз мысли его были куда светлее.

Едва занялась заря, кирины уже покорно ожидали своих наездников, которые тушили остатки костра и собирали вещи. В этот раз поездка выдалась куда более лёгкой, чем в первый. То ли лесные скакуны гнали не так быстро, то ли Атон окончательно привык к тряске и бьющему в лицо ветру, что уже этого не замечал.

Внешние стены столицы Стрэйб смог различить задолго до того, как кирины донесли всадников до них. Сам город находился на небольшом возвышении, поэтому его самые высокие башни были видны за много километров, как и могучие стены, опоясывающие всю столицу. Чем ближе был город, тем быстрее билось сердце Атона, а в голове крутилось только одно слово: “Успеть! Успеть! Успеть!”.

Лишь когда до города оставалось полчаса езды, до Стрэйба дошло, что у них есть ещё одна проблема, а именно — кирины. Их скакуны, мягко говоря, выбивались из общей картины мира людей, и в лучшем случае могли кого-то просто напугать, а в худшем — заставить горожан взяться за топоры и вилы.

“Если оставить их километров за десять от стен, чтобы стражи их не увидели, и идти пешком, то мы дойдём до ворот замка ещё до заката… Но есть ли у нас столько времени? Нужно решать сейчас. Без них или с ними”.

И Атон решил — пусть это решение и было, мягко говоря, безумным, но сердце подсказывало, что именно так и должно быть. Часовые на стенах заметили двух мчащихся всадников заранее и вначале не придали их виду значения, но когда изумрудные кони приблизились достаточно близко, чтобы их можно было разглядеть во всей красе, на стене началась беготня. Солдаты бегали от башни к башне, приводили кого-то, показывали пальцами, и в конце концов… раздался протяжный вой боевого рога.

“Три коротких сигнала. Тревога. Закрыть главные ворота”.

Едва гвардеец вспомнил обозначение этого сигнала, как навесные ворота через ров дрогнули и… начали подниматься.

— Быстрее, — перекрикивая шум ветра в ушах, закричал капитан. — Прошу вас, быстрее. Мы должны успеть!

Кирины поняли приказ и, нимало не артачась, ускорились. Откуда в этих не слишком крупных созданиях взялось столько сил и выносливости, Атон не знал, да и знать не хотел. Главное, что сейчас они мчались настолько быстро, что вполне могли успеть. Намётанный глаз капитана не обманул его. Когда ворота поднялись над землёй метра на четыре, кирины уже были возле них. Когда подвесные ворота достигли отметки в пять метров, лесные лошади на полной скорости взвились над землей и совершили немыслимый прыжок. На несколько секунд Атону показалось, что весь мир замер, а “живыми” остались только изумрудные кони и их всадники.

Кирины с кошачьей грацией вскочили на поднимающиеся ворота и уже бежали по ним вниз, в город. Стражники выбегали кто откуда, но едва поняв, что на них несётся неведомое чудище, разбегались в страхе.

— Туда, — Атон, с трудом удерживаясь одной рукой за шею, указал своему скакуну на огромный дворец. — Нам туда.

Лесной конь и в этот раз не стал сопротивляться, лишь немного снизил скорость, чтобы было проще маневрировать среди домов и горожан. Люди, что были неподалёку и услышали вой боевого рога, вышли посмотреть и послушать, что же могло случиться, но вместо ответов слышали лишь крики: “Чудовище! Демон! Всадники апокалипсиса!” — от других горожан, что уже повстречали киринов на пути.

В любой другой ситуации Атон бы посочувствовал горожанам, что не были готовы к появлению в самом центре своей могучей страны рогатый коней цвета изумруда, но сейчас было не до того. Несколько раз кирины заходили в тупик, но быстро соображали, что дальше не пройти, и развернувшись, искали другую дорогу.

По всему городу звучали боевые рожки, приказы вояк и крики простых горожан, что пытались всех предупредить о чудовищах и всадниках. Никогда бы, даже в самом страшном сне, Стрэйб не мог себе представить, что из-за него поднимут всю стражу на уши и будут пытаться поймать его, как какого-нибудь преступника или шпиона. Вылетев на Стрелу царей, которую гвардеец сразу узнал, он указал своему скакуну направление и тот повёл своего собрата, на котором сидела Авива, за собой.

Как и предполагал Стрэйб, внешние стены замка уже ощетинились. У ворот стояла гвардия… его гвардия, на башнях были заряжены арбалеты, на стенах в полной готовности стояли лучники, а рядом с ними раздавал указания… временный командующий — лейтенант Зоварин.

“Прошу, увидь меня. Я не хочу крови. Боже, дай ему сил узнать меня”.

Когда до внешней стены оставалось не больше километра, лучники пустили первый залп стрел. Выстрелы были предупредительными и чудом не задели ни наездников, не их скакунов.

— Адэйр! — закричал Атон. — Это я, Атон! Не стреляйте!

Но лейтенант не слышал своего капитана. Либо расстояние было слишком велико, либо же шум на стене не давал Зоварину расслышать знакомый голос и своё имя. Когда лучники вновь надели стрелы и натянули тетиву, Атон понял, что это конец. Когда капитан думал об этом марш-броске, он надеялся, что успеет добраться до стены замка раньше, чем оборону организуют, и он успеет объясниться, но на свою беду, он хорошо выучил своих солдат, отчего оборона замка была организованна в считанные минуты.

И вновь время для капитана замерло, и произошло это в тот момент, когда он увидел, что рука лейтенанта опускается, чтобы отдать лучникам приказ открыть огонь. Атон словно смотрел замедленную театральную постановку. Он отчётливо видел, как пальцы одного из лучников медленно разжимаются, как стрелка, слегка дрогнув на тетиве, отправляется в полёт. Как она летит — маленькая, но смертоносная, готовая забрать его жизнь.

— Gwrych (Живая изгородь).

Едва в этих каменных владениях прозвучали слова на языке владык, мир вокруг вновь ожил. Авива скакала чуть левее своего спутника и её конь, судя по всему, по её приказу, чуть замедлился, чтобы его наездница могла приготовиться. Когда перед Стрэйбом и его кирином промчались толстые ветви, которые прорастали с немыслимой скоростью из маленького семечка, что друидка бросила перед собой, капитан понял, что всё закончено. Пока знаки на теле девушки светились всё ярче, а напряжение на её лице с каждой секундой искажало его все сильнее, огромные ветви, словно живые змеи, ползли вперёд, закрывая своими деревянными стволами всадников от стрел, и отодвигая опешивших от такого зрелища гвардейцев ближе к стене.

Когда Атон спрыгнул со своего скакуна и помчался вперёд, всё пространство перед воротами было затянуто густыми “лесом” настолько, что среди могучих “змей” с трудом можно было различить людей, которых лишь чудом не задело.

— Адэйр! — кричал во всё горло Атон. — Это капитан Стрэйб! Прекратить огонь! Это я, Атон!

На несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Гвардеец подумал, что солдаты не поверили ему, приняли за самозванца и уже отходят от неожиданности и готовятся атаковать в ближнем бою.

— Капитан Стрэйб? — послышался голос Зоварина откуда-то сверху. — Это вы?

— Да, чёрт побери, — выругался Атон с невольной улыбкой на лице. — Твой капитан.

— Что вы сделали? — явно напряжённым голосом спросил лейтенант. — Откуда здесь эти заросли?

— Всё потом, — проорал Стрэйб. — Сейчас мне нужно к принцу и его жене.

— Но… — начал было Зоварин.

— Выполняй! — не выдержав наконец, гаркнул капитан.

Через несколько секунд послышался чёткий приказ.

— Открыть ворота! И послать кого-нибудь оповестить короля и его высочество… Сейчас же, мать твою!

Пока солдаты явно не без труда пытались открыть ворота, Атон повернулся, чтобы найти свою героическую спутницу, но Авива уже стояла в трёх шагах от него.

— Как ты это сделала? — ошарашено спросил Стрэйб.

— Я потратила много сил, но смогла спасти нас, — девушка хмуро грянула на него. — Это твоя стая. Почему они напали на тебя?

— Они не узнали меня, — Атон неловко почесал в затылке. — Если честно, я как-то позабыл, что бывает, когда неизвестные прорываются в город и рвутся к замку короля. Спасибо тебе. Ты спасла нас.

— Ты спасал меня не меньше, — отмахнулась девушка и задрала голову. — Это большая пещера и очень красивая. Она напоминает самоцветную гору владыки Элбана, только более скромную.

— С залами владыки камня мало что сравнится, — честно ответил капитан. — Ну что, пойдём?

Атон пошёл первый, за ним последовала Авива. Никогда прежде дорога до ворот не была такой… трудной. Друидка растила ветки в спешке и вряд ли контролировала их разброс, поэтому добраться до ворот оказалось той ещё задачей. Когда капитан наконец смог пробраться через дебри и выйти к воротам, перед ним открылась довольно напряжённая картина.

За воротами стояло около тридцати гвардейцев, в полной боевой броне с голубым отливом, ощетинившихся мечами и укрывшихся щитами, за ними — столько же лучников в лёгких, но плотных дублетах, что держали под прицелом ворота, а позади всех — заместитель капитана Зоварин, тоже одетый в боевой доспех. Увидев это, капитан гвардии поднял руки и медленно вышел из тени стены.

— Лейтенант, — спокойной обратился Атон к Адэйру, — попроси ребят убрать оружие, а то я себя как-то неловко чувствую.

Временному командиру даже не пришлось отдавать приказов. Едва Атон заговорил, гвардейцы медленно опустили оружие, а когда капитан приблизился ещё на десять шагов, они наконец признали в нём своего командира. Выпрямившись по стойке смирно, все гвардейцы прижали своё оружие к груди и разом выкрикнули.

— Здравия желаю, товарищ капитан!

Такой реакции капитан не ожидал. Он опасался, что его не послушают, будут кричать ему, что он дезертир и предатель, но реальность оказалось куда лучше, чем Атон себе представлял. Не успел он сделать и десяти шагов, как шестьдесят солдат во главе с лейтенантом расступились, образовав живой коридор. Мечники подняли к небу мечи, лучники — луки, и только Зоварин с бесстрастным лицом прижал руку к сердцу, как и положено офицеру.

Авива, что шла позади своего спутника, с интересом и лёгким страхом искоса поглядывала на лица, наполовину сокрытые под шлемами. Большие шоколадные глаза пусть и робко, но всё же всматривались в лица гвардейцев, в то время как солдаты смотрели только вперёд, не позволяя себе нарушить дисциплину в присутствии капитана. Едва капитан и друидка миновали живой коридор, как на мраморных лестницах появилось пятнадцать золотых рыцарей личной охраны короля, а вслед за ними вышел… принц Балдер, а рядом с ним встал его отец — король Жангир. Королю было далеко за шестьдесят, но на свой возраст он никак не выглядел. Крепкий мужчина — высокий, довольно широкий в плечах, но уже с явно заметным животом, хотя в молодые годы он отличался довольно крепким телосложением. Слегка поредевшие молочные волосы, красиво уложенные назад, лицо с лёгкими морщинами, на правой щеке — старый шрам, как и на шее с левой стороны. Серые, как пепел, глаза уже плохо видели, но всё ещё внушали страх и трепет любому, кому не повезло вызвать неудовольствие короля.

Отец и сын замерли в ожидании на лестнице, пока их личная охрана обступила обоих со всех сторон и встала наизготовку, чтобы отразить любую атаку приближающихся людей, если те на таковую решатся. Едва Атон подошёл к первой ступени королевского дворца, он медленно опустился на колено и склонил голову.

“Сейчас меня обвинят. Дезертир, предатель, убийца… вздёрнуть его”.

— Ваше величество, ваше высочество, — обратился к принцу и королю капитан.

— Капитан Стрэйб, — в тишине прозвучал слегка хриплый голос короля. — Мы уже не ожидали вас увидеть.

— Мы думали, что ты погиб, — вступил в разговор принц. — Я несколько раз посылал отряд летучих всадников в Кеунс, и каждый раз они возвращались с докладом, что ты ушёл с девой леса и до сей поры не вернулся. Как и сказал мой отец, мы думали, что тебя убили разбойники.

— Я жив и здоров, ваше высочество, — подняв голову, ответил Стрэйб. — Поиски лекарства для вашей супруги вышли куда более долгими, чем я рассчитывал, — Атон сделал паузу, — но они увенчались успехом.

От услышанного и без того гробовая тишина стала ещё более звенящей. Лицо Балдера исказилось в удивлении, да и сам король слегка приподнял брови в изумлении. Несколько секунд никто не решался заговорить, и Атону начало казаться, что это всё неспроста. И он не ошибся.

— Сир Стрэйб, — заговорил Балдер бесцветным голосом. — Я благодарю тебя за проделанную тобой работу и потраченное время… только боюсь, что ты опоздал.

— Принцесса Адель… — еле слышно зашептал Стрэйб, не веря своим ушам.

— Уже не в состоянии принять лекарство, — покачал головой принц. — Она ещё жива, но боюсь, что с закатом… она уйдёт.

“Опоздал… Не успел… Всё напрасно… Не смог… Принцесса умрёт… принц умрёт… король умрёт… я умру…”.

— Думаю, я смогу помочь, — внезапно подала голос Авива, которая до этого молчала.

Взгляды всех, кто был на тот момент во дворе, обратились на смуглую девушку, что невольно смутилась и робко потупила взор.

— Кто твоя спутница, Атон? — обратился к гвардейцу принц.

— Дева леса, что привела меня к цветку. Её имя Авива, и без неё я бы не смог найти цветок и вернуться сюда, — встав на ноги, ответил Стрэйб и посмотрел на свою спутницу с надеждой в глазах. — Как ты сможешь помочь?

— Ворожба, — неуверенно ответила девушка. — Думаю, если перелить жизненную силу опалённого солнцем в принцессу, результат будет тот же. Сила не в его соке или лепестках, целительное действие оказывает сила, что сокрыта в его стебле.

— Я тебя понял, — с улыбкой кивнул гвардеец, и повернувшись, вновь обратил свой взор на королевских особ. — Ваше высочество, могу ли я и моя спутница… посетить покои вашей супруги? Думаю, что мы ещё можем помочь ей.

От услышанного Балдер невольно вздрогнул и подался вперёд, словно хотел подбежать и расцеловать спасителей, но вовремя сдержал себя. Вместо этого он с бесстрастным лицом повернулся ко входу во дворец и произнёс.

— Прошу, следуйте за мной.

Повторять дважды не пришлось. Атон, а вслед за ним и Авива, быстро поднялись по лестнице, и пройдя мимо золотых рыцарей, которые следили за ними до самых дверей, последовали за принцем. Король, к удивлению гвардейца, последовал за ними, оставив своих телохранителей во дворе.

— Сир Стрэйб, — обратился к капитану король, — если слух меня не подвёл, то я услышал слово… ворожба.

— Не подвёл, ваше величество, — честно ответил Атон. — Я не смогу объяснить вам, так как сам мало что знаю, но думаю, вы сможете всё увидеть сами.

Вместо ответа король лишь многозначительно хмыкнул и продолжил подниматься по лестницам. У покоев принца, как и всегда, дежурили двое стражников. Увидев процессию из двух коронованных особ, капитана гвардии и странной смуглой девушки, они выпрямились на пределе возможного, и кажется, даже старались не дышать. Балдер ничего им не сказал, лишь молча открыл дверь, и пропустив всех остальных внутрь, быстро закрыл её.

В покоях принца стояла тяжёлая атмосфера скорби и безысходности. На большом ложе лежала Адель, пока ещё мирно спящая, но судя по её состоянию, это умиротворение должно было продлиться недолго. Когда Атон уезжал, у принцессы были черные пятна лишь на правой руке, шее и части груди, но при этом она выглядела относительно здоровой. Сейчас же, сколь бы прискорбно это ни звучало, от жены Балдера осталась лишь тень, ссохшаяся оболочка. За месяц принцесса потеряла больше половины веса, бледная кожа практически облепила кости, а все тело, включая лицо, было в огромных чёрных пятнах, которые, казалось, пульсировали.

На прикроватной тумбочке стояло множество разных микстур и припарок, а возле неё, полулежала на кровати, мирно дремал Амир. Там, где лежала его голова, было мокрое пятно, под глазами залегли черные круги, а на щеках проступало раздражение, будто он очень долго их тёр. Балдер старался закрыть дверь без малейшего скрипа, чтобы не потревожить сына, но Амир, словно почувствовав чужое присутствие, дёрнул веками и приоткрыл глаза.

— Папа, — сонно произнёс он, оглядывая комнату. — Дедушка, — глаза юного принца замерли на гвардейце и друидке. — Дядя Атон.

— Привет, Амир, — с натянутой улыбкой поздоровался капитан.

Юный принц сполз с высокой кровати, и потирая глаза, подошёл к своему отцу, робко поглядывая на смуглую девушку.

— Папа, кто эта леди?

— Это Авива, — погладив сына по голове, ответил Балдер. — Она… лесная волшебница.

— Волшебница? — изумлённо протянул Амир, с которого остатки сна слетели в мгновение ока. — Она пришла помочь маме?

Вместо отца на вопрос принца ответила сама “волшебница”.

— Я попробую.

После этого трое мужчин и ребёнок остались стоять у кровати, а друидка, после лёгкого кивка Атона, подошла к кровати. Друидка обошла лежащую принцессу с правой стороны и начала вглядываться вначале в её лицо, а после и другие части тела, что не были сокрыты под огромным одеялом.

— Из неё уходит жизнь, — сдавленным голосом проговорила девушка. — Эти пятна забирают её жизненную силу, — Авива посмотрела на гвардейца. — Ты был прав, Атон. Лишь корона света может помочь. Рог пустынного Абады здесь бы не справился.

На эти слова Стрэйб лишь скрипнул зубами, но ничего не ответил.

“А ведь я хотел отправиться искать это животное. Если бы задержались… хоть где-то чуть дольше… мы бы не успели. Даже сейчас, если бы я решил идти пешком… всё было бы напрасно”.

Пока Атон рассуждал о том, что было бы, промедли он хоть немного, Авива скинула с себя сумку и аккуратно извлекла оттуда заветный цветок. С последнего раза опалённый солнцем сильно увял, но не погиб окончательно, а значит…

— Вначале пробудим его, — девушка подняла цветок на уровень глаз и прошептала. — Adfywio (Оживи).

Едва знаки на теле девушки вспыхнули, комната наполнилась звуками. Король нервно прокашлялся, Балдер ахнул, а Амир пискнул не то в восхищении, не то в испуге. Когда знаки на теле друидки погасли, цветок вновь воспрянул, а полутёмную комнату наполнил мягкий золотистый свет.

— Магия, — прошептал старший принц. — Колдунья.

— Ворожба, — поправил его гвардеец. — Она не колдунья, ваше величество, а ворожея. Эта большая разница, поверьте мне.

Балдер ничего не ответил — он, как и все присутствующие, продолжал во все глаза смотреть за действиями лесной “волшебницы”.Когда цветок вновь ожил, девушка прикрыла глаза, и сделав глубокий вдох, медленно опустила левую руку на лоб принцессы. Едва Авива коснулась рукой Адели, она вздрогнула и поморщилась, словно дотронулась до чего-то очень неприятного, но руки не убрала.

— Тяжело, — с трудом заговорила друидка. — Много жизни ушло… Будет трудно… Но я постараюсь влить жизненную силу цветка до последней капли, — после этого она вновь глубоко вздохнула и на выдохе произнесла. — Trallwyso. Byddaf yn cymryd un bywyd, ond byddaf yn helpu'r llall (Переливание. Жизнь одну я заберу, но другому помогу).

В этот раз ворожба, что лечит, была какой-то… необычной — даже для Атона, который, казалось, повидал уже всякого. Едва друидка произнесла последние слова, знаки на её теле вновь вспыхнули, но не все сразу. Свечение началось с правой руки, в которой был цветок, знаки начинали светиться последовательно, по одному. С кисти изумрудный свет перебрался на плечо, с него — на грудь, затем — на другое плечо, и по руке спустился на левую ладонь. Едва рука, в которой сосредоточилась ворожба, полностью осветилась и набрала силу, Адель, что до этого мирно лежала, вздрогнула.

Свечение, словно волнами, переходило от правой руки к левой, а каждый раз, когда свет доходил до кисти, рука пульсировала изумрудным светом. Пока королевские особы с нескрываемым изумлением наблюдали за “волшебницей”, Атон заметил ещё одну странность. Цветок не увядал, как и не исцелялась принцесса.

“Когда Авива лечила мою ногу, все цветы обратились в пыль… но корона света не увядает. Что-то не так”.

Ответом на немой вопрос Стрэйба было изменившееся лицо девушки. Прикрытые веки задрожали, на лбу выступил пот, а дыхание стало прерывистым. Когда гвардеец решил, что всё кончено, и у Авивы не получится совершить чуда… на левой руке девушки внезапно появился… золотой свет.

Вначале Атон подумал, что ему мерещится, но золотое свечение, как и изумрудное до этого, медленно перепрыгивало от одного знака на теле девушки к другому, стремясь попасть в левую руку. Вначале золотой свет шёл обрывками, иногда сменяясь вновь на изумрудный, но, когда Авива смогла собраться и выровнять дыхание, золотой свет заструился по её телу, словно змея. Когда рука лесной ворожеи осветилась несвойстственным для неё цветом, Адель вновь вздрогнула, на несколько секунд напряглась всем телом, словно в судороге, но после… расслабилась.

Когда Стрэйб перевёл взгляд на цветок, он испытал и радость, и горечь одновременно. Корона света, цветок, что опалило солнце, который они с Авивой искали так долго и положили столько сил, умирал. Прямо на глазах его золотистое свечение затухало, лепестки скукоживались и опадали, а стебель из зелёного превращался в серый. Когда опалённый солнцем рассыпался в пыль, золотое свечение знаков друидки угасло. Несколько секунд Авива стояла неподвижно, но после её немного качнуло, и она начала падать. Атон, который во все глаза наблюдал за ней и её ворожбой, среагировал моментально и успел подхватить свою подругу.

Веки Авивы несколько раз дрогнули и открылись. Выглядела друидка уставшей и измученной, но в глазах горел огонёк счастья.

— Справилась? — тихо спросила она.

Гвардеец перевёл взгляд на принцессу. Адель всё ещё была худой и измождённой, но чёрные пятна, что опоясывали всё её тело… пропали. Жена принца Балдера и мать принца Амира излечилась от страшной болезни, которая чуть было её не убила.

— Справилась, — с улыбкой ответил Атон, прижав девушку к себе. — Ты молодец, Авива.

Вместо ответа девушка вымученно улыбнулась, и закрыв глаза, мгновенно уснула, не в силах больше что-либо делать, говорить или объяснять.