Друзья

Глава Шестьдесят Восьмая

— Марат, давай… завтра… никуда не выходить? Будем дома…

— Сладкая моя, я — только "за".

(короткий поцелуй в плечо,

крепче сжать в своих объятиях —

и наконец-то предаться сну…)

…

Так было? Так?

Тогда какого… (лешего) я просыпаюсь, а моего Дюана рядом нет?

Нет его! Нет!

(спешно выползти из постели, замотаться (в простыню)…

эммм, взгляд мой уткнулся, скатился к рубашке Марата — мигом подхватила, напялила ее на себя — и бежать, брести, шаркать по всей "квартире" в поисках самого драгоценного: а вдруг… еще не поздно)

На кухне.

Я отыскала этого наглеца на кухне, раскладывающего продукты по полкам. Одетый, при всем параде…. да и еще…

— Ты куда-то ходил?

— В магазин.

— Мы же… договаривались…

(обижено надулась я — слова, слова выпускаю из себя порциями, дабы не сболтнуть ничего грубого…. лишнего)

— Вот поэтому, маленькая моя, я сходил и скупился, пока ты спала. Чтобы, как только… — (шаг ближе, обнял, обвился вокруг талии и прижал к себе), — как только проснешься, я смог посвятить все оставшееся время — тебе.

— Но… у нас и так… хватало еды.

— Я хотел купить тебе что-нибудь вкусненькое.

(несмело окинула я взглядом "трофеи")

— И где оно… это… "вкусненькое"?

— Часть — в холодильнике, часть — на полках, а остальное — еще в пакетах.

Ты же любишь — торт?

(удивленно дрогнула моя бровь,

а улыбка, дурочка, и вовсе стала выдавать тот факт, что Патти начинает сдаваться…)

(глубокий вдох)

— А еще пирог с лампукой взял. Тебе же он понравился?

(скривилась, — натужно играя роль обиженки)

— Ну, сладенькая моя. Не дуйся. Прошу!

А знаешь, что я еще нашел?

— Что?

— Лимоны к чаю.

— Неужели?

(вот тут-то я и прокололась: рассмеялась от души).

Соскучился по желтым пузатикам?

(улыбнулся)

— Соскучился. Да и витамин С мне не помешает.

— Почему?

(вдруг внутри что-то ойкнуло)

(беглый взгляд в глаза)

— Патти, твой иммунитет сейчас слабый, так что… будет в самый раз.

И, кстати, милая моя. Я тебе не говорил еще, как очаровательно ты выглядишь в мужской рубашке?

— В ТВОЕЙ рубашке, — "возмущенно" поправила я. — Лишь поэтому все так мило смотрится…

— Ммм, — вдруг его рука скользнула вниз, забираясь под одежду. — Кто это у нас тут голенький бегает… и меня соблазняет?

— Так, дяденька Марат, (так, кажись, ты сам себя называл?). Может, Вы будете поскромнее? Мы же… всё-таки на кухне.

— А на кухне таким заниматься нельзя?

— Нельзя, — игриво прикусила язык я свой. — Лампука… и все дела, — едко захихикала на ушко Лимончику и тут же схватила со стола пирог.

— Ах, вот как? Как вчера… так мы нападали, еду разбрасывая по всей спальни, да еще буквально минуту назад истерику закатили, что я… "пропадаю" невесть где, а теперь, как только сам стал проявлять непосредственный интерес к тому, чем мы собирались заниматься весь это долгий день, так ты сразу… в норку?

— Угу, — не сдержавшись, расхохоталась я (нагло жуя уже "вкусняшку").

— Ну, всё… Врединка и дразнилка, Вы — попали!

(быстрые, дерзкие движения — и вдруг стал нахально расстегивать на мне пуговицы).

— Ээээ, мистер, Вы что творите? — едва не поперхнувшись, пробурчала, прокричала я.

— Что-что… хочу поздороваться с малышом. Давно уже не виделись.

— Давно? По-моему, еще и суток не прошло, как ты сюскал ему что-то там "на ушко".

— Не сюсюкал, а говорил по-мужски.

— А, ну да. Ну да… "По-мужски".

А вдруг там все-таки девочка?

— Ничего, она тоже поймет.

— Но вот мне слышать было "не зачем". Да?

— Да. Так, короче, Патриция Грэм, не отвлекайте меня.

(живо опустившись на колени, вмиг прилип поцелуем к животу)

— А ничего, что ты меня сильно смущаешь? Может, я, для начала, оденусь?

— Жуй, ото, свою лампуку, и не вмешивайся в разговор других.

— Нет, это уже выходит за всякие рамки! Я теперь еще и "лишняя"…

— Вот видишь, маленький мой, мамка у тебя… — ужасная вредина. Не дай Бог… ты переймешь эту черту. Бррр, даже не думай.

— Ты что ото ребенка настраиваешь против меня? Ща пирогом по макушке получишь!

— Ну вот, началось. Запомни, пацан, так всегда бывает…. когда женщине даешь слишком много власти! Сразу превращается в… зловредную, ворчливую, коварную злюку.

(невольно рассмеялась я на его это "серьезное" возмущение, заявление (совет)… монологом к животику,

но тут же осеклась — я-то ж тут, как бы, обиженная!)

— А? Что? Что говоришь? — вмиг прислонился ухом к моему пупку. — Правильно говорю? Поддерживаешь меня?

Ай.

(вмиг отпрянул)

— Что? — опешила я. — Ты тоже почувствовал?

— Ударил? Да? Ударил меня?

(расхохоталась)

— Правильно, мальчик мой. Заступайся за маму, а то наш Лимончик уже совсем припух от наглости.

— Ах, Лимончик значит?

(пристыжено прикусила я нижнюю губу, наивно захлопала ресницами)

— Прости…

— Нееет, дама моя дорогая, теперь Вы просто обязаны быть… наказанной!

— Нельзя!!!! НЕЛЬЗЯ!!!! — завизжала я на всю глотку (едва ли не давясь смехом), тут же наигранно хватаясь за воздух, как за спасательный круг утопающий,

… но не слушал. Не слушал меня Марат — сжал в своих объятиях… и потащил за собой… из кухни прочь.