Дуэльный Кодекс. Том 3: Шепчущий Во Снах

Глава 2

— Доходный дом? — задумался я

— Да, — улыбнулась Вероника Вандерляйн, — у рода Фоминых много бизнесов. Вот один из них — содержание доходных домов. Дому принадлежат около двадцати таких. Этот называется Парковый, — она улыбнулась, — потому как расположен рядом с gарком Южный. Именно этот дом князь избрал в качестве награды для вас. Вот дарственная.

Доходных домов у меня еще не было. Даже никогда не приходилось руководить или задумываться о чем-то подобном. В прошлой моей жизни основной заработок я имел с дуэлей. Имущество проигравших, или гонорары за представительство в дуэлях — это было основным доходом.

Судя по фото, что показала мне Вандерляйн, дом был новым современным и довольно практичным. Располагался он в приятном месте. Четырехэтажное здание включал в себя двадцать две элитные квартиры. Настоящие апартаменты.

— Парковый сдан полностью. Чистыми, — задумалась девушка, — он приносит около трехсот пятидесяти тысяч ежемесячно. Проблема тут одна.

— Какая же? — я вопросительно приподнял бровь.

В компании Вандерляйн я медленно прогуливался по парку их Гнезда. Парк мне очень нравился и к выходу я решил пройти через него. Там, из застекленной террасы можно было попасть во двор. У выхода уже ждала машина, что готова была увезти меня домой.

— Управляющего вам придется найти нового, — проговорила Вандерляйн, — весь персонал князь распорядился оставить. А вот Руперт, — она едва заметно улыбнулась, — этот старый ворчун, не согласился работать там. Решил выйти на пенсию по такому случаю.

Девушка выглядела как всегда безукоризненно. В свете закатного солнца ее рыжие волосы и вовсе казались огненными. Все было бы просто прекрасно, если бы не личико девушки. Она выглядела очень уставшей. Даже измотанной. Хотя и пыталась скрывать это состояние.

— Ох, да! А это личная награда от герцога Дениса Фомина. Он распорядился выдать это вам, — девушка опустила взгляд на шкатулку, что все это время держала в руках.

— Вероника? — прервал ее я.

— Да? — удивленно посмотрела на меня девушка.

— Вы выглядите очень уставшей.

— Эх, — она вздохнула, потом растерянно засмеялась, пытаясь скрыть досаду. К моему удивлению, ее лицо зарумянилось. Кажется, девушка не хотела показаться слабой, — да нет, все прекрасно, — быстро взяла она себя в руки и притворно улыбнулась.

— Ну я же вижу, что вы очень устаете. Вижу ваше лицо, — доброжелательно улыбнулся я.

— Вы очень внимательны, — она тоже улыбнулась, и эта улыбка оказалась уже очень искренней — князь говорил о вас правду. Ничего-то не утаишь, от глаз графа Орловского.

— Потому что, — сдержанно засмеялся я, — ничего не нужно таить. Рассказывайте.

— Ну, — она было замялась, немного помолчала в нерешительности, потом все же произнесла, — работа с Фомиными престижная, но сложная. Платят хорошо, но это выматывает, — девушка изобразила пальцем выстрел в голову.

Мы тихо засмеялись.

— Но самое жуткое даже не это, — начала она полушепотом.

— А что же? — заинтересовался я.

Вандерляйн опасливо и украдкой посмотрела по сторонам и сказала еще тише:

— Хозяйские сыновья. Молодые ребята. Подростки, что растут в роду Фоминых. Мне от них прохода нет! Господин Витольд постоянно отпускает в мой адрес непристойные комплименты, господин Евгений пожирает глазами и пялится, — поморщилась она, — Его Светлость Сергей вообще признается в любви и клянется, что я буду его дамой сердца, и, подумать только! Потеряю с ним девственность, — она иронично улыбнулась, — наивный мальчишка! Но дальше всех зашел господин Петр.

— И что же сделал господин Петр? — я хохотнул.

— Нет. Я не скажу! — Зарделась она.

— Но мне уже интересно, — пожал я плечами.

— Это слишком непристойно, — она приблизилась и чуть ли не прошептала мне, — жутко непристойно!

— Вы специально интригуете? — приподнял я бровь.

— Ну… в общем… — решилась она, — он воровал… мое белье… Как только освоил в академии заклинание невидимости, начал этим заниматься. Пока были проблемы с фон Миллеровыми, я и подумать не могла о том, чтобы переехать из Гнезда. Живу я тут, в поместье, как и большинство домов, служащих Фоминым. Но теперь… теперь перееду точно.

Где-то справа зашуршали кусты. Потом упал и разбился большой вазон с геранью, стоявший дальше, у дорожки. На выходе чертыхнулся охранник, потому что в него что-то врезалось.

— Кажется, господин Петр все слышал, — засмеялся я.

— Ну вот! Вы видели⁈ Видели это⁈ — она сокрушенно указала туда, куда смылся невидимый господин Петр, — а ведь князь запретил ему пользоваться этим заклинанием в Гнезде! По моей просьбе! Вот что мне делать с ними? — она устало коснулась век.

— Идти работать ко мне, — улыбнулся я.

— К вам? — захлопала глазками Вандерляйн.

— Ну да.

— И… — приподняла она бровки, — что же мне у вас делать?

— Вести хозяйственное управление Предлесьем. Нанимать персонал и организовывать его работу. Я как раз расширяю штат прислуги. А еще курировать мой бизнес.

— Доходный дом?

— Верно, — кивнул я, — а еще серверную в городе. Ну и выполнять секретарские обязанности. Но их будет немного, потому что я держу все свои дела, — я тронул висок, — здесь.

— Хм… — задумалась она.

— Жить будете в Предлесье. Места там много, а мой дом пока совсем немногочисленен. Оплата — оклад плюс процент от каждого бизнеса.

— Эх, — вздохнула она, вероятно вспомнив очередные украденные трусики, — а почему нет? Я была бы рада. Должность секретаря самого князя — это престижно. Но я так выгорю через полгода.

— Вот и отлично, — кивнул я.

— Нужно только убедиться, что князь не будет возражать. Хотя, — она подняла глазки к занимающемуся сумерками небу, — на эту должность целая очередь девушек стоит. Замену он найдет быстро. В общем, я согласна. Но сначала мне нужно завершить кое-какие дела, — быстро прикинула она в уме, — это займет около недели. После я присоединюсь к вашему дому. А посему, придется вас пока оставить, — она поклонилась.

— Бывайте, Вероника.

Девушка защелкала каблучками к входу в поместье, но тут же осеклась, вернулась.

— Совсем забыла! Забыла о награде! — она протянула шкатулку мне.

Я с интересом принял ее и открыл. Внутри лежал нож-проводник. Изящное плоское и тонкое лезвие, простая, но красивая гарда и черная, оплетенная серебряной нитью рукоять.

— Белая платина, — проговорила Вандерляйн, — сердцевина из хвостового рога сибирского шерстистого дракона. Рукоять — кожа василиска. Очень сильное сочетание материалов.

— Так вот почему Мира так загадочно улыбалась мне, когда мы болтали после заседания у князя Евграфа.

— Вы знаете? — удивилась Вандерляйн, — знаете, что она дракон?

— Знаю, — я кивнул, — и у нас очень интересная история знакомства.

— Кажется, — с какой-то обидой в глазах посмотрела на меня Вероника, — леди Миртабракке относится к вам особым образом. Обычно она жалует свой волос, рог или зуб только членам рода Фоминых. У всех мужчин дома сердцевины проводников сделаны из ее подарков.

Вот значит как выходит. Обоюдовыгодное сотрудничество. Дом приютил дракона-изгоя и заботится о нем, а дракон взамен одаривает магов рода частичками своего магического тела. Мире это ничего не стоит. Даже зубы дракона быстро отрастают, но проводники с такой сердцевиной получаются отменными и проводят ману в разы лучше других.

— Отличная вещь, — взвесил я в руке свой новый проводник, — а это что? Тут, под гардой?

— Герб вашего дома, — улыбнулась Вандерляйн, — герцог Денис Фомин хотел, чтобы это оружие стало фамильной вещью вашего рода.

— Я очень признателен ему за это.

— Передать ему что-то?

— Нет, — я отрицательно покачал головой, — я передам ему благодарность лично. Мы с ним договорились встретиться в ближайшее время. Нужно обсудить кое-какие дела.

— Ну! Теперь, кажется, все! — засмеялась Вероника. До скорого свидания, граф Орловский.

— Бывайте, Вандерляйн, — улыбнулся я.

Где-то за городом

— Куб-телепортарий готов? — Малиновский попытался сохранить уверенный тон.

— Да, господин, — проговорил один из роялистов боевой команды, — ждем только погонщиков карнозавров.

— Сообщите им, что карнозавры пойдут в портал вторым эшелоном, — серьезно сказал Малиновский.

В одном из многочисленных подземных убежищ Роялистов, царил полумрак. Света было ровно столько, сколько было нужно для манипуляций с кубом-телепоратрием. Ни больше, ни меньше.

Эти убежища — антимагические бункеры и катакомбы, оставшиеся здесь, на юге, после Мировой Магической войны, идеально подходили для дел братства. И роялисты активно пользовались ими.

Малиновский, облаченный в поддерживающий и усиливающий магический мундир, сжал зубы так, что аж скрипнуло. В мундире было жарко и не очень удобно. Но ничего не поделать. Его тело было слишком старым, чтобы прытко сражаться в таких стычках, какая произойдет сегодня. Без усиливающей артефактной одежды не обойтись.

Остальные его люди, облаченные в простую и удобную черную форму и антимагические жилеты, ждали рядом. Все смотрели, как куб-телепортарий накапливает заряд для прыжка.

— Предлесье защищено от телепортации внутрь, — проговорил Малиновский, — поэтому мы прыгнем на задний двор замка, а внутрь станем пробиваться силой. Именно тогда нам и понадобятся карнозавры.

— А как же молох? — опасливо спросил один из роялистов.

— Возьмем его с собой, — решился Семен, — но кидать его в бой сразу будет слишком рискованно. Замятин может обратить его силу против нас. Так что я сам возьму на себя роль погонщика молоха. Выпущу его в наиболее подходящий момент.

Вопрошающий кивнул и опустил железную маску, уставился на небольшой куб-телепортарий, стоявший на колонне. Куб словно бы вбирал в себя тьму. Вытягивал ее из окружающих, самых черных мест и теней убежища.

— Князь, — в неширокий зал вошел еще один роялист, приблизился к Малиновскому, — Сновидец покинул город. Он вернулся в Петербург.

— Что? — нахмурился тот, — уехал? Он передал что-нибудь?

— Да, — сглотнул роялист, — что следит за вами. Сказал, что надеется на ваш успех сегодня ночью.

Теперь сглотнул и Малиновский. Потому что прекрасно представлял, что будет, если успеха он не достигнет.

— Сновидец сказал, почему уезжает? — обеспокоенно спросил Малиновский.

— Нет, господин. Но наверняка что-то случилось. У меня плохое предчувствие.

Малиновский не ответил. Сжав губы, он уставился на пульсирующий тьмой куб. Потом, наконец произнес:

— Приготовится всем. Скоро выступаем.

Домой я вернулся, когда уже стемнело. Время подходило к девяти вечера. Вика только что вернулась из больницы, была у Владимира. Он шел на поправку. Магия и эликсиры работали хорошо, и последствий от когтей кошмарницы остаться было не должно.

За ужином обсуждали произошедшее. Вика была рада, что все кончилось. Стас просил подробностей, особенно о том, что было в Розе Ветров. С Томой мы говорили о моем кашмаре и о девушке по имени Лолита, о ее силах.

Этим вечером мы сидели долго. Предлесье был большим замком, но мы облюбовали маленькую гостиную-столовую на третьем этаже поместья. Тут было уютно, а стол, взятый прямиком из нашего старого сельского дома, создавал теплую атмосферу. За ним мы и собрались.

— Сколько тут уже живу, — проговорила Вика и отпила немного прохладного фруктового чая, — все никак не привыкну к прислуге. Раньше все как-то сама да сама. А теперь вот даже не готовлю.

— А заявление-то написала? — отвлекся я от своих мыслей о черной книге.

— Угу, — вздохнула она, — уволят через две недели.

— Займись своим здоровьем, — встал я с небольшого креслица, — особенно психологическим. Тебе нужно покончить с нервозностью.

— Я стараюсь медитировать каждый день, — закивала она.

— Я пойду в библиотеку.

— Работать? — Тома отняла взгляд от книжки по артефакторике, — так поздно?

Уже несколько дней она изучала медальон Ордена Новой Маны, который я забрал у Елены Петриной еще на дуэльном фестивале. Тома пыталась понять, как он действует и как искусство личной трансгуманизайии вышло за пределы рода Орловских.

— Полистаю черный дневник еще немного.

— Не увлекайся им, — встала Тома и подошла ко мне, — иногда я боюсь, что ты можешь из него не вернутся, — проговорила она полушепотом, — что твое сознание останется внутри этой жуткой книжки.

— Не засиживайся, Стас, — не ответив Томе, бросил я взгляд на братика, развалившегося прямо на ковре у пустого камина и читающего какую-то книжку про магических существ.

— Хорошо, Игнат, — поднял он на меня глаза.

— Игнат, — остановила меня Тома, — я волнуюсь.

— Все будет хорошо, — улыбнулся я девушке.

В библиотеке было тихо. Лишь шуршание пустых страниц черной книги прерывало эту тишину время от времени. Видение, что я видел, открыв дневник, все еще было тем же.

Каждый раз, погружаясь внутрь, я подмечал все новые и новые мелочи. Новые особенности и детали, которых не видел раньше. Однако ни одна из них не меняла картину в целом. Не делала ее яснее. Каждый раз, все повторялось.

— Секреты проекта «Геката», — закрыл я книгу, — как же их раскрыть?

Пока что работа в библиотеке не дала внятных плодов. Информации в книгах и свитках по снологии было так много, и она была столь противоречива, что разобраться в этом стало просто невозможно.

Оставалось лишь два варианта: встреча со снологом, которую организовывал мне Денис Фомин, и девушка-кошмарница, что приходила в себя в госпитале.

Причем ставку я делал именно на нее. Ее сила была невероятной. Манипулировать снами других людей таким образом было недоступно сналогам. Обычная снология это работа с человеком, его сном и его разумом внутри сна. Сон можно изменить. Человека в нем можно изменить. Но чтобы эти изменения влияли на действительность… такое снологом недоступно. Как считалось раньше. Но эта девочка нечто совершенно другое. Она — снящая иного порядка.

— Можно? — со скрипом открылась дверь в библиотеку, — уже поздно. Что не спишь? — проговорила Тома.

— Входи, — разрешил я, — могу задать тебе тот же вопрос.

Девушка вошла, и я улыбнулся, потому что Тома была в прозрачном пеньюаре, сквозь который просвечивало красивое бежевое белье. Несколько смущенно она вошла внутрь.

— Не спится, — загорелась она румянцем, обняла плечи.

— Что ты задумала? — хмыкнул я.

Совсем недолго девушка колебалась, потом поправила сползающую на изящное плечико, бретельку и уже решительнее пошла ко мне.

— Я… я хочу поговорить, — села она на кушетку, что была справа от стола.

Девушка выглядела робкой: взгляд опущен, румянец на лице, сжавшаяся и напряженная поза. Я обратил внимание на ее ножки: красивые широкие бедра, изящные голени, маленькие ступни — все это радовало глаз.

— О чем?

— О… нас. Нас с тобой, Игнат, — подняла она глаза, посмотрела решительнее.

Я вздохнул, улыбнулся ей.

— Разве есть мы?

— В моей голове… — Сглотнула девушка, — в моей голове да. Есть. Я постоянно думаю о тебе. Уже давно сама не своя. Это странно, — хохотнула она растерянно, — ты в теле, которое младше меня на два года, но душа твоя, Павел Замятин, старше на все десять, — она подняла глаза, — и это видно. По тому, как держишься, что делаешь, как говоришь. Когда… — она засмущалась, — когда я думаю о тебе, внутри все горит. Ты не выходишь из моей головы. Но… но я знаю, что у тебя есть та, ради которой ты затеял все, — она развела руками, — все это! Твоя Екатерина, которую ты так стремишься вернуть.

— Она моя невеста, — сказал я добродушно.

— Я знаю, — поджала она губки, — и я… я не знаю ее лично, но если честно, уже ненавижу… Одна лишь мысль, что ты не мой, заставляет меня… заставляет… — всхлипнула она.

Внезапно за моей спиной грохнуло. Расплескался звон стекла, и раздался треск дерева. Я вскочил, обернулся. Огромный серогрудый ворон выбил окно своим телом. Вынес всю раму, грохнулся на пол библиотеки, словно бы без сил. Мне показалось, только на миг показалось, что он изранен. Было непонятно: блестит ли на нем кровь, или это играет светом черное перо.

Тома крикнула. Ворон протяжно каркнул, вставая на когтистые лапы.

— Это он! Он! — кричала Тамара, — это…

— Виктор Орловский, — процедил я сквозь зубы, извлекая проводник.