Дух лунной башни

Глава 13. Садоводство для начинающих

Я встала с постели с твердым намерением объясниться с Агнией. Сегодня — воскресенье. Уроков нет, времени для «душевного» разговора в избытке. Главное, держать в узде эмоции и снова не наговорить лишнего. Иначе Агния в ответ за словом в карман не полезет. Огневики — они такие, взрывоопасные. Сначала жгут, потом о последствиях вспоминают.

Но за завтраком подруги не обнаружилось.

— Ты не знаешь, где… — начала я, обращаясь к Шему.

— Агния поела раньше, она дежурным помогала, — не дал договорить фальшивый жених, двигаясь ближе. — Потом ушла в спальню к Милли Дорвис. Ну, к девушке старосты Кайла. Она старшекурсница.

— С каких пор Агния дружит с Милли?

— Со вчерашнего вечера.

Шипы обиды царапнули сердце. Быстро же подружка нашла мне замену.

— Что у вас стряслось? — к нам подсел Лиан вместе с тарелкой. — Мы думали, Агния гостиную спалит со зла.

— Ничего особенного, — повторила я вчерашнюю фразу, не убедившую сокурсницу. — Глупая девчачья ссора. Помиримся.

Шем с Лианом переглянулись, сомневаясь в успешной реализации моих намерений.

— Помиримся, — повторила я упрямо. — Доем и пойду предлагать мир. Или перемирие.

Увы, планы претерпели кардинальные изменения. В конце завтрака нижний этаж огласил колокольный звон, усиленный в разы при помощи звуковой магии. Снаружи кто-то из полноценных требовал внимания. Такое случалось крайне редко, поэтому все побросали столовые приборы и, подпихивая друг друга, рванули в холл. Одна я отправилась туда нарочито медленно. С чашкой кофе в руках.

Дверь на правах старосты открыл Кайл Нестор, предварительно поправив ворот. Погладил его кончиками пальцев, изображая франта. Меня передернуло. Павлин павлином! Пышного хвоста не достает для достоверности. Кайл явно ожидал увидеть за порогом кого-то из мэтров и с трудом скрыл разочарование, обнаружив ученика, пусть и благородного происхождения.

— Директор Бритт вызывает Лилит Вейн. Срочно, — раздалось снаружи.

Чашка подскочила, но ловко приземлилась обратно на ладони. Спасибо, кофе остыл, иначе б пришлось лечить ожоги. Я узнала голос Элиаса. О, боги! Он тоже вызван на ковер к пожилому мэтру? История с кубком в стене раскрыта?!

— Что ты натворила? — спросил Шем нервным шепотом, который в тишине услышали все.

— Э-э-э… — на ум пришла всё та же нелепая фраза. — Ничего особенного.

Да, преуменьшение века. Ну и пусть!

Я с гордым видом покинула сектор, плотно закрыв дверь перед любопытным носом старосты. Элиас, которого я не видела с ночи маскарада, поприветствовал деловым кивком. Выражение его лица мне определенно не понравилось. Тревогой веяло за километр.

— Почему меня вызывают?

— Не знаю.

— А ты?

— Я лишь провожатый. Зато Ульрих уже там. Думаешь, совпадение?

— У-у-ульрих?

Впереди показалась группа полноценных, что-то горячо обсуждающих. Элиас нарочно обогнал меня на несколько шагов, чтобы не светится в компании полуцвета. Но я не замечала его желания казаться чистеньким перед своими. В кабинете директора Ульрих! А у меня кофейные пятна на манжетах!

Пятна?

Тьфу ты, пропасть! Нашла о чем думать!

— Что за история с вашим орденом? — нагнала я Элиаса, едва полноценные остались позади. — Чем вы занимаетесь?

— Ш-ш-ш, — составил младший герцог конкуренцию Урсулу и Тире.

— Если я влипла в историю из-за тебя, найду в библиотеке самое мерзкое заклятье и облагодетельствую чем-то похлеще рожек Джеммы.

Элиас фыркнул под нос ругательство, а вслух протянул:

— Ни разу не сомневаюсь, Лилит. Верю в твой темный потенциал.

— Ваша скрытность раздражает, господин Элиас.

Я нарочно обратилась к «его сиятельству» с издевкой. Еще пару недель назад я не допустила б подобного в самых смелых фантазиях. Но наши отношения развивались. Стремительно. И, что самое удивительное, Элиас спускал мне вольности.

— Я не знаю, что делать, — неожиданно признался он. — Надо бы поговорить с братом, он разбирается во всей этой чертовщине больше других. Но Эмилио не придет в восторг, узнав, что мы втянули в это тебя. Что я втянул. Но кто ж знал! Мы с Ульрихом хотели, чтоб ты показала остальным, как ходишь внутри стен. А не…

Он махнул рукой, не закончив предложение.

— Это так плохо? Что я достала… ну, тот предмет?

— Кто ж разберет, — Элиас прибавил шаг. — Что-то странное творится. В последнюю ночь духа многим снился один и тот же кошмар. Прежде такого не случалось. Пожар в колледже. Из прошлого. Тот, что погубил основателей.

Я чертыхнулась про себя. Стоило прочитать следующую главу «Истории Гвендарлин».

— Но какое отношение эта древняя история имеет…

— Легенда гласит, что супруги Ван-се-Рмун погибли из-за духа.

— О! Ты в это веришь?

Разговор напомнил другой — в карете по дороге в колледж. Мистические рассказы «покровителя» и мои мысленные насмешки над порядками Гвендарлин.

Вот и сейчас Элиас наградил меня снисходительным взглядом.

— Ты до сих пор смеешься над легендами? После того, что видела?

По спине промчался холодок. Вспомнилась уродливая фигура, зависшая над Шемом.

«Проклятые дети» — закричала она, вылетев сквозь стекло.

У духа есть слуги. Так сказал Эмилио Ван-се-Росса.

— Я уже не знаю, во что верю. Но вот чего не понимаю: если дух Гвендарлин злой, почему вы с друзьями уверены, что он защищает орд… вас?

Младший герцог огляделся, убеждаясь, что нас никто не слышит.

— Ты путаешь духа с душой колледжа. Это разные силы. Противоборствующие.

— Погоди. По дороге в колледж ты утверждал, что дух отнюдь не белый и пушистый.

— Это было до того, как ты достала кубок из стены. До того, как ты стала… э-э-э… посвященной в наши дела.

Я поежилась, вспомнив памятную ночку в компании тайного общества. — А дух лунной башни? Он добро или зло?

Этот вопрос волновал меня всерьез. Призрак, летевший за нами, предупреждал об опасности. Меня одну! Загадочная девушка со скрипкой. Если, конечно, допустить, что видение после магической атаки Шема, имело что-то общее с реальностью.

Повисла тягучая пауза.

— Ни то, ни другое, — ответил парень хрипло. — Это душа, не нашедшая покоя.

— В ночь духа ты утверждал, что не знаешь, чей призрак обитает в башне.

— Я не солгал. В то время не знал.

— Таинственная Маргарита?

Элиас вздохнул, как делают взрослые, устав от нытья надоедливых детей.

— Не твое дело. Пришли. Это кабинет директора, — он остановился у массивных деревянных дверей со скромной надписью «И. Бритт» и сделал приглашающий жест рукой. — Постарайся не наговорить лишнего.

В кабинет директора Бритта я вошла, нацепив на лицо самое кроткое выражение, на которое способна. Дома оно активно использовалось перед теткой Дот, пусть и не всегда успешно. Шагнула и едва не споткнулась на пороге. Подумаешь, развалившийся на диване Ульрих! В кресле — слева от директорского стола — сидела Виктория Ван-се-Росса. Собственной персоной! В дорожном плаще поверх синего платья.

— Полагаю, мой младший сын за дверью?

Стальные глаза сверкнули. Убийственно.

— Э-э-э…

— Разве не юного герцога отправили за тобой, Лилит? — удивленно спросил Бритт.

— Да. Его. Там.

С языком вышел жуткий конфуз, но, главное, все поняли смысл сказанного. — Что ж, директор, — госпожа грациозно поднялась. — Мы договорились?

Чего бы ни требовала герцогиня, восторга у главы колледжа это не вызывало. Крылья носа Бритта трепетали, как в ураган. Но пожилой мэтр сдержал порыв «осчастливить» гостью отказом.

— Будь по-вашему, — изрек он с показным великодушием.

Я кожей ощутила его подавленный гнев, и принялась скромно взирать на обстановку кабинета. На картину с заливными лугами перед грозой, на мраморные статуэтки хищных птиц, на ножки кресел и дивана, сделанных в форме когтистых лап. На сам диван, на котором, сидя, спал Ульрих. Стоп! А ведь мой распрекрасный герой, и правда, дрых, уронив черноволосую голову на грудь!

— До свидания, директор. Удачного дня.

— И вам того же, леди Виктория.

Герцогиня прошла мимо, словно я — пустое место. И взглянуть не потрудилась. Ну, дела! Сыновья скачут вокруг, проявляя заботу. По ее же приказу. А она… Я перевела взгляд на директора Бритта, с которым покровительница явно не ладила. Может, дело в нем? Вдруг ее светлость не хочет, чтобы мэтр знал об особом расположении семейства ко мне? Как и о причине оного.

— Подойди, Лилит, — велел директор. — И ты… Ах, да!

Он ловко щелкнул пальцами. Бедолага Ульрих резко подался вперед спросонья и чуть не свалился с дивана. Обвел быстрым взглядом кабинет, силясь сообразить, что приключилось.

— Прошу прощения, юноша, — проговорил мэтр весело. — У нас с леди Викторией состоялся приватный разговор. Пришлось отправить тебя подремать. На время. Я подумал, ни к чему тебе топтаться в коридоре. На диване комфортнее, согласен?

— Да, директор, — с трудом выдавил Ульрих, явно считая иначе.

Я мастерски скрыла смешок.

Подремать, значит? Кто-то тут любит театральность.

— Боюсь, у меня неприятное известие, — продолжил директор, устроившись за письменным столом. Нам присесть он не предложил. — Вы оба наказаны.

Сердце сделало акробатический трюк. Неужели, из-за ордена? Но почему только мы?

— Ульрих, старосте не к лицу устраивать потасовки с учениками, — объявил директор назидательно, выставив вперед указательный палец. — Пусть даже в ответ на злокозненную выходку другого юноши. У меня состоялась обстоятельная беседа с Юмми Свон, и я понимаю причину твоего негодования. Однако это не оправдывает рукоприкладство.

Ого! Значит, дело в белке. То есть, в злосчастном колесе и наглом мальчишке, его создавшем. Но я-то тут причем? Не станут же наказывать за спасение полноценной девчонки?

— Лилит, — мэтр повернулся ко мне. Складки на лбу углубились. — Сегодня я узнал, что в травме, полученной несколько недель назад Свеном Фаули, виновата ты. Отправить шарик через весь замок, да еще столь прицельно — под силу не каждому старшекурснику. Но, увы, гордиться нечем.

Ульрих от неожиданности присвистнул, чем заслужил осуждающий взгляд директора.

— Это случайность, — пробормотала я, пялясь в пол.

— Допускаю. Но тебе вменяют еще одну провинность…

Я качнулась. Неужели, ранение мерзкого Свена на маскараде?!

Не стоило распускать руки в ссоре с юным герцогом Ван-се-Росса, Лилит, — продолжил директор назидательно. — Ни Элиас, ни его родственники не предъявляют претензий. И я бы закрыл глаза на каждое из двух происшествий по отдельности. Однако вместе они заслуживают наказания.

В ушах загудело от несправедливости обвинений. Но я сразу представила себя на тренировках с Эмилио — отброшенную магическим выбросом. Нельзя, чтобы и директор взлетел. Особенно в окно за спиной. Злость мне — не помощник.

— Как вы узнали о шарике? — спросила я и мысленно принялась считать до десяти, успокаивая натянутые канатом нервы.

Меня сдал мэтр Дюваль? Кто же ещё?

Бритт сплел пальцы на животе, задумчиво разглядывая моё лицо. Он не ждал, что я задам вопрос.

— Ночью пришло анонимное письмо. Из сектора полуцветов.

Щеки заалели. Гнев, словно многоногое чудище, завозился внутри.

«Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…»

— Похоже, у тебя завелся недоброжелатель среди своих, Лилит. Понимаю, неприятно.

О, боги? Кто?! Ответ напрашивался сам собой. Но я не верила в подлость Агнии.

— Они всего лишь маги, директор. Такие же, как все.

Бритт засмеялся, оценив ответ.

— Хорошо сказано, девочка, — похвалил он и хлопнул в ладоши, заканчивая разговор. — Ступайте. Вас ждёт мэтр Шаадей. У портала. Ульрих, ты знаешь дорогу.

Колени затряслись. Сильнее, чем при встрече с призраком. До меня дошло, что наказание совместное. С Ульрихом! Наедине!

Ну, ты попала, Лилит…

— Не срезай так много подряд. Грядка должна выглядеть прореженной, а не голой.

— О! А ты у нас специалист по местным наказаниям!

Ульрих вел себя вполне сносно. Даже вежливо, но в меня словно демон вселился. Я язвила не по делу, глядела свысока — прямиком в зеленые глаза, при солнечном свете ставшие еще ярче. И… хм… неестественнее.

— Да, специалист. На первом курсе отсюда не вылезал.

— Оно и видно!

Я чертыхнулась про себя. Что несу? Но с языком творилось нечто невообразимое.

— Угомонись, Лилит. Скажи спасибо, что Шаадей не отправил собирать жаб в пруду.

Но я фыркнула. И принялась кромсать ножницами все листья подряд. Назло Ульриху!

Мы работали в большом саду, не уступавшем габаритами зеленым владениям герцогов Ван-се-Росса. Сад выглядел полудиким, он словно щетинился, показывая характер. Ветви яблонь и груш росли, как попало, их давно никто не подрезал. Несколько деревьев нависали над хилыми кустами смородины, закрывая их от солнца. Слива осталась невостребованной, сочные плоды гнили на земле.

Странное место. На дворе почти октябрь, а в саду тепло, как летом. Ульрих, наверняка, знал, что за магия тут работала. Но спрашивать не тянуло. Только ругаться.

Кроме памятного похода на крышу в первый рассвет года, я не покидала пределы колледжа, и, когда мы вышли на улицу через главный вход, в первый момент воодушевилась. Но ледяной ветер взметнул волосы, лица влажной лапой коснулась сырость, отбив желание радоваться «вылазке». Ульрих провел меня по мокрой скользкой дорожке из серых булыжников к лестнице, высеченной в скале. Она спускалась прямиком к сердимому морю, шлепающему холодными волнами по черным камням.

Шаадей ждал внизу. В нескольких метрах от воды. Кутался в поношенный плащ с капюшоном, защищаясь от ветра и брызг. Сейчас он больше походил на бродягу, нежели на мэтра древнего магического учебного заведения.

— Собирайте листья клубники, — объявил он без предисловий и протянул нам по мешку. — Наступает сезон простуд. Леди Виэре предстоит готовить много микстур.

Мэтр повернулся к морю и принялся водить руками по воздуху, будто делал зарядку. Это выглядело столь комично, что я предпочла смотреть в другую сторону. Глянула ввысь — на замок — и обомлела. Мне не доводилось видеть Гвендарлин «вживую», лишь в книжках. На картинках стены и башни разных цветов воспринимались кукольными. Сейчас колледж нависал над нами, демонстрируя истинную мощь. Огромный, величественный, он казался продолжением скал, их порождением. Впечатление усиливал фиолетово-серый цвет стен — погоде под стать.

— Готово, — объявил Шаадей.

Я с трудом оторвала взгляд от замка. Нас ждал портал. Почти такой же, как в день приезда. Но чуть светлее. Или так казалось на фоне темного моря и пасмурного неба.

— Заберу вас вечером, — «обрадовал» мэтр и подтолкнул Ульриха к порталу.

С тех пор прошло около часа. Время тянулось чертовски медленно, испытывая меня на прочность. Я сама не понимала, что происходит, и на кого я в действительности злюсь. Нет, до приступов, что выжигали траву или разгоняли полноценных, гнев не дотягивал. Скорее, царапал незащищенную кожу, вынуждая ершиться.

— Меня вообще не должно тут быть, — проворчала я, рьяно чиркая ножницами. — Я Элиаса пальцем не трогала!

— А лоб Свена? — работа в три погибели не мешала Ульриху веселиться. — Ты всегда калечишь напакостивших парней?

Я сжала рабочий инструмент до боли в пальцах.

— Взбесившийся медведь — не пакость. Как и его лапа, размером с мою голову.

Смешинки погасли в зеленых глазах.

— Извини, я сморозил глупость. Не стоило шутить на эту тему.

Я с трудом удержалась, чтобы себя не ущипнуть. Ульрих извиняется?! Передо мной?!

Всерьез? Или издевается?

Не желая выяснять причину, я с удвоенным рвением взялась за клубничные листья. Работу сопровождали лишь щелчки ножниц и шорох длинной юбки. Я нарочно торопилась, чтобы дальше отодвинуться от Ульриха. Он усмехнулся и тоже увеличил скорость, будто мы поспорили, кто быстрее наполнит мешок доверху. В опыте «садоводства» нахал явно выигрывал, догнать меня не составило труда. Это мешало. И повышало градус кипения, то бишь, раздражения.

Я едва не поранила палец злосчастными ножницами. Громко выругалась и в сердцах выдрала целый клубничный кустик. С корнями.

— Хм… А это ещё что? Поощрение за старание?

Из-под листьев выглядывала темно-зеленая коробочка, перевязанная коричневой лентой.

Со странным рисунком на крышечке. Не то чертик, не то обезьяна. Не разберешь.

— Твою ж! Налево! — неожиданно взвыл Ульрих. — Бежим!

Не дав опомниться, он потащил меня за руку. Да так резко, что я распласталась на земле во весь рост и проехала метра три, превращая новое зеленое платье в нечто непотребное.

— Вставай же! — возмутился парень, хватая меня поперек туловища и дергая вверх. — Сейчас рванет!

Рва… Чего?!

Ноги заработали быстрее, чем мозг. Мы неслись прямо по грядкам и через кусты, оставляя на ветках клочья одежды. Куда? Я понятия не имела. Ульриху виднее. Я садовод начинающий. На местности не ориентируюсь. Разум невольно потянулся к карте Гвендарлин, но не обнаружил ее. Ни намека на синие линии коридоров!

— Огибай пруд! — заорал Ульрих, резко уходя вправо.

Я с трудом вписалась в поворот. Боковым зрением выхватила покрытый тиной водоем в обрамлении камышей. Земля вокруг пропиталась влагой. Подошвы скользили, грозя подвести в любой момент. Ульрих срезал путь между деревьями, петляя, как заяц. Я больше походила на медведя, неуклюже перепрыгивала через торчащие из земли корни, едва уворачивалась от стволов и безнадежно отставала.

БУМ!

Попытка прибавить скорость закончилась столкновением с деревом. Я больно ударилась грудью и щекой. Досталось и затылку, которым я приложилась о землю в падении.

— Проклятье! — проревела я от боли и обиды.

Ульрих обернулся. И застыл, округлившимися глазами взирая на живописную картину: на поверженную меня в дранном грязном платье! Мгновение, и побежит дальше. Спасаться в одиночку. С чего бы ему ждать полуцвета? Но староста опять удивил. Рванул назад и быстрым движением поставил меня на ноги.

— Давай же, коряга, поднимайся! Ох ты, пропасть! Поздно…

Долбануло так, что заложило уши. Все звуки мира ушли, оставив назойливый гул. Я повторно рухнула, на этот раз в компании Ульриха. Глаза почти ничего не видели, кроме сизого дыма — плотного, но не едкого. Земля под нами заходила ходуном и посыпалась… ох вы, демоны! Посыпалась куда-то еще — вниз!

— Мамочка! — завопила я, летя в неизвестность.

Рядом выругался Ульрих. На меня или на ситуацию, не ясно.

Закрывая голову руками, я приготовилась к удару. К страшным травмам или даже…

БУЛТЫХ!

Нас приземлило в зеленый пруд под сотни брызг. От неожиданности я наглоталась воды, но опомнилась и замолотила руками, кашляя до боли в горле и груди. Я умею плавать, но делать это в длинном платье, оплетающим ноги, не у каждого получится. Позади активно работал конечностями Ульрих. Он добрался до меня и просунул руки подмышки.

— Не дергайся! — велел грозно. — Сейчас вытащу.

Парень ловко перевернул меня на спину и потянул к берегу. Тяжело дыша, я посмотрела на небо и чуть повторно не начала тонуть. С ним что-то случилось. Дурное. По белому полотну плыли темно-синие облака, догоняя солнце. Черное солнце!

— О, боги!

— Не ори, — шикнул Ульрих, отплевываясь. — Мы провались внутрь.

— К-к-куда?

— Внутрь сада. Демоны! Узнаю, кто подбросил разрывающую коробку, наведу такую порчу, что до конца учебы не оклемаются. В смысле, это… заколдую.

Староста подтолкнул меня вперед. Стопы коснулись илистого дна. Отлично, еще и туфли потеряла! Пошатываясь, я поплелась к берегу. Пришлось приподнять подол, ну и пусть! Нынче не до скромности. Да и какое дело Ульриху до моих ног? Сам едва топает. Того гляди нырнет носом в воду. Само обидное, что ни мокрая одежда, ни прилипшие к лицу волосы не портили паразита. Да, лоск отсутствует, но и небрежность ему идет.

Тьфу!

Миновав камыши, я распласталась на траве. Зажмурилась, чтобы не видеть неправильное небо. В голове гудело, дышалось с трудом. Тело ныло от падений и ударов. Позже придется провести подсчет боевых синяков. А сейчас бы в теплую постель. И спать, спать, спать, не видя снов.

— Да чтоб вас всех! — возмутился Ульрих. Не яростно, а, скорее, обиженно.

Я поспешно села. Рот открылся сам собой. А, казалось, удивиться сильнее невозможно.

Староста изменился. Глаза горели огнем. Как два изумруда. Они светились изнутри, парня подпитывала неведомая мощная сила. Ноги оторвались от травы, руки раскинулись. Он походил на мифическое божество из сказочных книг. Испустив тихий стон, я попятилась.

В смысле, сидя попятилась — на пятой точке. Но недалеко. Со мной тоже что-то стряслось. Внутренности внезапно скрутило канатом, пальцы вонзились в землю, продравшись сквозь траву.

Но вовсе не от боли.

— ААААААаааааааааааа! — завопила я истошно.

Накрыла ярость. Такая, какой я прежде не знала. Не представляла.

Глаза застлала тьма. Внутри взрывались десятки фейерверков, требуя выпустить их наружу, чтобы уничтожить всё и всех. Рвать-рвать чужую плоть, оставляя кровавые ошметки, уничтожать сам факт существования всего живого. Я пришла в этот мир, чтобы убивать и разрушать. Я и есть — ненависть. В чистом виде!

— Убить… убить… — хрип, вырывшийся из горла, не походил на мой голос.

Но это произносила я, извиваясь на траве от ярости.

Я — демон, которого в Многоцветье еще не встречали. — Тварь… Ты — тварь…

Картина завораживает. Вот я подхожу к Свену Фаули и впиваюсь когтями в грудь. Кружевная белая рубашка окрашивается в алый цвет. Пятна расплываются, кровь темнеет на глазах, а я все бью и бью, прорываясь глубже. Запах плоти пьянит. Мне нет дела до воплей. Они скоро стихнут. А если и нет, плевать. Они мне не мешают. Вот оно! Сердце, крепко сжатое в моих когтях. Я давлю. Сильнее и сильнее. Пусть останется месиво.

Я ощущаю удовлетворение.

Я само зло!

С одним врагом покончено. Кто следующий?

— Изыди! Изыди! ИЗЫДИ!

Не мой голос. Он кричит на мертвом языке. Повторяет одно и то же слово.

В рот хлынула горькая вода, залилась в горло, заполнила легкие.

Не вздохнуть. Не вырваться. Что-то давит на шею сзади.

Я больше не убийца. Мы поменялись ролями.

Я не могу дышать, но хочется смеяться.

Зло тоже способно умереть. Забавляет, не правда ли?..

— Полегчало?

Надо мной стоял Ульрих. За ним простиралось белое небо с черным солнцем. Хрипя и кашляя, я перевернулась на живот. Горло и легкие раздирало, словно их изнутри покрывали свежие раны. Но всепоглощающая ярость отступила.

— Что случилось? — спросила я хрипло.

— Помимо того, что пришлось снова пришлось окунуть тебя в пруд?

— З-з-зачем?

Глаза жгли слезы страха. Образ истерзанного Свена был слишком свеж.

— Побочка вылезла. У нас обоих.

— У обоих?

Я с трудом села, борясь с легкой тошнотой, и вопросительно посмотрела на Ульриха. Заметила царапины на его щеке. Похоже, я постаралась.

— Ты взлетел. И глаза…

Ох, а ведь глаза у него всегда были необычные. Слишком яркие.

Парень устроился рядом на траве, убрал со лба мокрые волосы. Странно. Меня вдруг перестало смущать его присутствие. И раздражать тоже. Злость будто отделилась и топталась в сторонке. Жаль, не навсегда. Это я точно знала. Неважно, откуда.

— Разрушительные коробки входят в перечень запрещенных товаров, — объяснил Ульрих, глядя ввысь. Черное солнце не слепило, не заставляло щуриться. — Их изобрели для развлечения, но перестарались. Эффект оказался неожиданным. В обычных условиях они вырубают всех, кто находится в зоне поражения. Но в вспомогательных мирках, вышибают в отражение. Если зацепят, конечно. А нас зацепило.

— Погоди. Вспомогательные мирки? Значит, сад вне колледжа? Вот почему я перестала видеть карту!

— Карту? — переспросил Ульрих удивленно. — То есть, ты видишь потайные «ходы» Гвендарлин лишь на его территории? Интересно.

Я промолчала. Последнее, что мне хотелось, это обсуждать таинственную «дружбу» с колледжем, подбрасывающую приключение за приключением.

— Создание вспомогательных мирков — высшее мастерство, — продолжил Ульрих и с треском отломил пряжку на ремне. — Мэтр Шаадей блестяще им владеет, хотя это умение

— не родовой дар. Мэтр создал сад с прудом, чтобы иметь под рукой ингредиенты для зелий. Но у подобных мирков есть особенность.

— Отражение? — догадалась я, глядя, как Ульрих пытается что-то извлечь из отломанной пряжки.

— Ага, — он справился с несговорчивым «противником», и в ладонь легла длинная игла. — Обычно отражение недосягаемо. Но нам не повезло. Поэтому надо выбираться. Прости, Лилит, но мне понадобится твоя кровь.

Я отшатнулась. Он что, собрался меня ранить?! Не пойдет!

— Да не пугайся ты, — снисходительно усмехнулся паразит. — Просто уколю палец. Кровь — самый сильный проводник для призыва. Это не смертельно. Зато твоя искаженная магия способна наворотить дел. Отражение в любой момент может притянуть ее заново. Хочешь еще раз взбеситься?

Я плохо понимала, что происходит. Искаженная магия? У меня вообще нет настоящей магии. Лишь тень, доставшаяся от родителей. Я — пустой сосуд, как и все полуцветы. Или не все? После манипуляций Дитрих по ладоням гуляли синие молнии. Они не померещились. Ни мне, ни стерве-преподавательнице.

Пока я хлопала глазами, Ульрих воспользовался моментом — проворно схватил мою руку и молниеносно проткнул палец.

— Ой!

А ведь больно! Игла вошла слишком глубоко.

— Не ной, как девчонка, — проворчал староста, сжимая палец, чтобы кровь бежала быстрее.

— Полуцветам полагается быть толстокожими.

— Да пошел ты! — бросила я, борясь с желанием вырваться.

— Так-то лучше, — он давил и давил, собирая каплю за каплей, пока его левая ладонь не наполнилась, как чаща.

Отвратительно зрелище. Меня чуть на изнанку не вывернуло, когда Ульрих обмакнул в мою кровь вторую руку и принялся тереть ладони, будто мылом. Только они не очищались, а обретали тошнотворный алый цвет.

— Так вот, искаженная магия, — продолжил парень, как ни в чем ни бывало. — Твои родители настолько несовместимы, что произошел сбой. Сильнее, чем у большинства полуцветов. Это долбануло по эмоциям. Часто злишься без повода, верно?

Я вынужденно кивнула.

— Это и есть побочка, — Ульрих встряхнул кисти, разминаясь. — Увы, тренировками по контролю ее не победить. Можно лишь унять. На время.

«Откуда знаешь?», — чуть не брякнула я. Глупый вопрос. Из личного опыта. У ненаглядного старосты тоже побочка. Светился, как фонарь в ночи, и чуть не улетел, не попрощавшись.

— А как победить?

— В твоем случае — никак. Нужна кровь обоих родителей. А Элиас говорил… — Ульрих замялся, поздно сообразив, что сболтнул лишнее.

Мои кулаки сжались. Обсуждали меня, значит? Свиньи!

— Нам пора, — Ульрих поднялся. — Торчать тут нет смысла. Отражение высасывает энергию. Незаметно. А хватятся нас не скоро. Время здесь идет раз в десять медленнее, чем в реальном мире.

Он поднял руки к белому небу, напомнив дерево, тянущееся ввысь ветвями. Что-то замычал под нос. Или запел. Тягучее, нежное. Я залюбовалась им. Собранный. Цельный. Красивый. О, не просто, как парень. А как уверенный в себе маг. Я физически ощущала магию этой песни, проникающую сквозь границу отражения, сквозь вспомогательный мирок — в колледж. Странную магию. В нее, словно ленты в косы, вплели что-то еще — неуловимое, прячущее истинную мощь.

Ба-бах!

Небеса разверзлись, пропуская вниз нечто длинное, расширяющее с одной стороны. Загадочный предмет ухнул с высоты — прямиком в руку Ульриха. Приземлился и замер, как верный пес. Или лучше сказать — конь.

Я нервно хмыкнула, не веря глазам. — Метла? Какого демона?

Ульрих тяжело вздохнул, любовно поглаживая древко транспортного средства.

— Будешь злословить? Или домой полетишь?

— Но…

В зеленых глазах отразилось пламя. Вспыхнуло и погасло.

— Я ведьмак, — сказал Ульрих. Так спокойно, будто сообщал, что ел оладьи на завтрак. — Ведьмак наполовину. Не из тех бледнокровных пародий, вроде твоей «хорошей» знакомой Джеммы Паскуале. Из настоящих.

— Но настоящих перебили три столетия назад, — возразила я, подходя ближе.

— Угу. А полуцветы так вообще появились непонятно откуда. Взяли и начали рождаться ни с того, ни с сего.

Ух, как же мне хотелось врезать по этой ухмыляющейся физиономии! Ведьмак — не ведьмак. Сущее наказание!

— Садись, хватит топтаться, — он перекинул ногу через метлу. — Главное, держись крепче. Яла с характером. И ее штормит время от времени.

Я подавила стон. У метлы и имя есть? Балаган отдыхает.

— Мы вернемся в Гвендарлин, — объяснил Ульрих, пока я устраивалась позади, поправляя изгаженный подол. — Метла «привязана» к колледжу. Прорвет любые слои. Шаадею и остальным скажем, что открыли портал, выбираясь из покалеченного сада. Нас не зацепило, ясно? Только потрепало малость. Поняла, Лилит?

Метла взлетела, ветер взметнул растрепанные волосы. Мои руки крепко обвивали талию Ульриха. Я прижалась к нему всем телом, ощущая его тепло. Это пьянило и будоражило.

— Поняла. Никто не должен узнать, как мы выбрались.

Земля под ногами уплывала всё дальше. Пруд походил на лужу, а высокие деревья на молодую поросль. Ну и высота! Но я не боялась. В детстве завидовала птицам, летавшим выше башен замка Ван-се-Росса. Провожала их долгим взглядом. Теперь я сама парила, все набирая и набирая высоту.

— Держись! — скомандовал Ульрих.

Движение замедлила невидимая паутина. Натянулась, того гляди отбросит назад вместе с метлой. Что тогда? Убьемся? Но упрямое транспортное средство по имени Яла выдержало натиск и прорвалось, вынося нас к нормальному небу и солнцу. Я зажмурилась, отвыкнув от яркого света. Вдохнула полной грудью. Я и не замечала, насколько спертый воздух в отражении. Насколько мертвый.

— Да-а-а, досталось саду, — сочувственно протянул Ульрих.

Я приоткрыла один глаз. Внизу простиралось поле боя. От грядок и кустов ни следа. Деревья выкорчевало с корнями. Вот тебе и крохотная коробочка.

— Жаль.

— Ничего, — успокоил староста. — Мэтр Шаадей приведет всё в порядок. Пара дней, и сад примет очередных проштрафившихся учеников. Держись! Еще один рывок!

Новая паутина оказала достойное сопротивление, но не столь мощное, как ее сестра в отражении. Натяжение, треск, и тело обдало потоком ледяного осеннего воздуха. Ноги коснулись ступеней, убегающих к нависающему на скалах замку, превратившемуся за наше отсутствие из фиолетово-серого в бледно-зеленый. Холод камней я явственно ощутила через чулки и, «спешившись» с метлы, заплясала на месте. Туфли — удобные и добротные — остались в треклятом пруду в отражении.

Ульрих погладил метлу и шепнул:

— В убежище. И спасибо тебе.

Яла приняла вертикальное положение, изобразила странный пируэт, сильно смахивающий на поклон, и растворилась в воздухе. В буквальном смысле.

— Лилит, если ты кому-нибудь расскажешь обо мне и…

— Наведешь порчу, — перебила я.

Но в зеленых глазах не осталось ни веселья, ни понимания.

— Ты же не хочешь, чтобы все узнали, что рядом живет не контролирующая ярость психопатка.

Я чуть не разревелась. Прямо там — на ступенях. И стоило меня вытаскивать сначала из пруда, потом из отражения, чтобы с легкостью смешать с грязью…