Духовник царской семьи. Архиепископ Феофан Полтавский, Новый Затворник (1873–1940)

София, Варна. Старец митрополит Симеон

Предсказание о будущем России. Наставления. Встреча с отступником-баптистом. Черпанское землетрясение

Владыка архиепископ Феофан прожил в Болгарии пять лет. Жизнь его протекала только в двух городах – в столице, Софии, и в Варне, на берегу Черного моря. В Софии он проводил холодные месяцы, а в Варну приезжал на лето: восстанавливал свое здоровье, жил за городом на очень скромной даче.

В Софии он каждый воскресный и праздничный день посещал великолепный Александро-Невский собор, огромный храм-памятник Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Храм этот был воздвигнут в память освобождения страны от пятисотлетнего турецкого рабства.

Архиепископу Феофану неоднократно приходилось совершать Божественную литургию в этом храме. Для него это было очень удобно, так как храм находится совсем рядом с Синодальной палатой. Служение это заносилось в особую книгу как аргумент будущего снятия схизмы между Вселенским Патриархатом и Болгарской Церковью, тем более что и Российская Церковь не признавала этой схизмы… Однажды, когда Владыка служил в Александро-Невском соборе, на службе присутствовала царица Иоанна, дочь итальянского короля Эммануила. По придворному ритуалу во время запричастного пения архиепископ Феофан, в сопровождении священства, вынес Ее Величеству просфору и преподал благословение на близком ей языке – на латинском.

Всенощные бдения по субботам и накануне праздничных дней владыка Архиепископ обычно совершал в своей синодальной келлии; при этом читали и пели несколько бывших студентов Духовной академии. А в будние дни он совершал службы наедине. Иногда он проводил служение в домовой церкви в здании самого Синода, где и жил. Бывали незабываемые службы. Но особенно запомнилось служение пасхальной заутрени. Пел смешанный хор из русских и болгар. Совершен был и крестный ход в здании Синода. Дети несли иконы. Владыка Феофан служил, как всегда, сосредоточенно, каждое слово было наполнено молитвенным содержанием.

Обычно на Вход Господень в Иерусалим, на Страстную седмицу и Светлую Пасхальную его приглашали в Варну, где он оставался до конца лета, уезжая на дачу после Светлых дней. В Варне он служил часто в храме Святителя Афанасия Великого, архиепископа Александрийского, предоставленном митрополитом Варненским, древним старцем Симеоном, русскому приходу. На Страстной седмице квартиру Архиепископу снимали поблизости, у местных греков, прихожан храма Святителя Афанасия. Настоятелем храма был протоиерей отец Иоанн Слюнин, в свое время служивший в Америке под началом епископа Тихона, впоследствии Патриарха Московского и всея России. Храм был большой, много прихожан, прекрасный хор. При архиерейском служении сослужили обычно три священника. Эта древняя церковь была намолена поколениями православных. Ее особенно любили местные греки: прежде она была греческой. Храм этот стоит с III века на месте языческого капища, что и удостоверяет огромный мраморный камень, находящийся рядом с храмом, служивший некогда постаментом под идолом… Архиепископ Феофан любил этот храм, любил служить в нем.

Совершал богослужение Владыка так благоговейно, так глубоко молитвенно, что это молитвенное настроение невольно передавалось всем: и сослужившим ему, и прислужникам, и всем молящимся. Стоял он в храме опустив голову и как бы ничего не замечая кругом и не позволяя себе сказать никому ни одного лишнего слова. Характерно, как воспринимали его служение в храме и весь его молитвенный внешний облик благоговейно настроенные молящиеся. Когда он совершал Божественную литургию в древнем храме Святителя Афанасия, прихожане храма, благочестиво настроенные и патриархально жившие вблизи этого храма греки, говорили: «Когда ваш Владыка садится на Горнее место, нам кажется, как будто это сам святитель Афанасий пришел в свой храм и священнодействует в нем».

Одна гречанка, в доме которой был устроен для владыки Феофана ночлег, была поражена тем, что когда она пришла утром убирать комнату, то постель оказалась нетронутой, то есть, очевидно, Владыка всю ночь перед Литургией провел в молитве и в постель не ложился.

Очень трогательным было отношение митрополита Симеона к архиепископу Феофану.

Этот маститый Старец пешком приходил через всю Варну в сопровождении протосингела, чтобы навестить владыку Феофана. Владыка Симеон был огромного роста с характерным библейским лицом. По сравнению с ним владыка Феофан был совсем маленьким. Митрополит служил иногда в так называемой русской церкви, а Архиепископа приглашал послужить вместо себя в Варненском кафедральном соборе.

Когда владыка Феофан жил в Варне, на даче или в самом городе, внешний режим его был такой. Каждое утро он принимал солнечные ванны, столь целительные для него. После обеда, когда жара спадала, к нему приходили люди. И каждого он принимал и вел душеполезную беседу. К нему приходили все – и пожилые, и молодые, и совсем юные. И все уходили окрыленными после беседы с Архиепископом. Чудным миром и спокойствием веяло от него. И этот дар Божий каждый ощущал в душе своей, в меру свою, уходя от Владыки.

Одному посетителю он сказал о России: «О, Россия, Россия!.. Как она страшно погрешила перед благостью Господней. Господь Бог благоволил России дать то, чего ни одному народу на земле не давал. И этот народ оказался таким неблагодарным. Оставил Его, отрекся от Него, и потому Господь предал его бесам на мучение. Бесы вселились в души людей, и народ России стал одержимым, буквально бесноватым. И все то, что мы слышим ужасного о том, что творилось и творится в России: о всех кощунствах, о воинственном безбожии и богоборстве, – все это происходит от одержимости бесами. Но одержимость эта пройдет по неизреченной милости Божией, народ исцелится. Народ обратится к покаянию, к вере. Произойдет то, чего никто не ожидает. Россия воскреснет из мертвых, и весь мир удивится. Православие в ней возродится и восторжествует. Но того Православия, что прежде было, уже не будет. Великие старцы говорили, что Россия возродится, сам народ восстановит православную монархию. Самим Богом будет поставлен сильный Царь на престоле. Он будет большим реформатором, и у него будет сильная Православная вера. Он низринет неверных иерархов Церкви, он сам будет выдающейся личностью, с чистой, святой душой. У него будет сильная воля. Он придет из династии Романовых по линии матери. Он будет Божиим избранником, послушным Ему во всем. Он преобразит Сибирь. Но эта Россия просуществует недолго. Вскоре будет то, о чем говорит апостол Иоанн в Апокалипсисе».

Однажды зашла к Архиепископу простая и наивная молодая женщина и, говоря с ним, воскликнула: «Ох, как бы мне хотелось научиться совсем не грешить. Но выходит, что это просто невозможно. Оказывается, что если увидишь что-нибудь нехорошее или услышишь, так это уже и твой грех». – «Нет, это не так. Не просто увидишь или услышишь что-либо нехорошее, недоброе. Не в этом дело. А если неправильно отнесешься к услышанному или увиденному, осудишь или сам соблазнишься в мысли своей и как бы сам примешь участие в чужом грехе, то это будет твой грех». – «Так это выходит, что надо закрыть глаза и уши?» – «Да, это так! Но как и чем закрыть? Вот поэтому-то монахи как бы поступают в особую “школу”, чтобы научиться бороться с услышанным, и с увиденным, и со своими собственными мыслями, вкладываемыми нам нашим врагом. Поэтому-то монашество и называется “наукой из наук”, самой трудной наукой. Наука эта состоит в непрерывной, ежеминутной борьбе с грехом в себе самом. Такая наука справедливо называется “невидимой бранью”, невидимой войной, или обороной. Но далеко не все монахи спасаются, а только редкие, только те, что старательно исполняют все указания святых подвижников. А без этого если бы мы сели и под стеклянный колпак, то это нас не спасет, потому что грех сидит в нас. Он посеян в нашем сердце врагом нашего спасения, диаволом. Мы каждый вечер повторяем на молитве: “яко семя тли во мне есть”. А спасаются очень просто немудрые, неученые, простые как дети. Потому-то и сказано в Благовестии, что если не будем как дети – спастись невозможно. Поэтому дивный наш преподобный Амвросий Оптинский любил повторять: “Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено – там ни одного”. Значит, вся мудрость в том, чтобы научиться быть немудрыми мудрецами и послушными Богу, как малые дети». – «А как же можно воевать против самой себя, против своих грешных мыслей, ведь они мои?» – «Нет, они не Ваши, они не наши. Они незаметно вкладываются в наш ум врагами нашими, демонами. Мы по греховности нашей не замечаем этого. А святые нам говорят об этом. Вот, святой апостол нас научает: Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять (Еф. 6, 11–13). А что же это за всеоружие Божие ? Это непрестанная молитва: непрестанно молитесь, – говорит апостол Христов (1 Сол. 5, 17). Этому надо учиться и учиться, пока Господь не подаст Свою благодать. А благодать дает Он только смиренному. Дела нас не спасают, а только смиряют. А спасает нас Божия благодать!»

Был в Варне некий русский полковник генерального штаба Пелехин, снискавший себе некоторую известность. Эта известность его состояла в том, что в эмиграции он переменил свою веру на более легкую, из православного стал баптистом и даже начал считаться у них пресвитером, не говоря уже о том, что, как и все баптисты, считал себя уже спасенным. Человек он бывалый, говорить умел, и с ним трудно было спорить о вере тому, кто не посвящен в тонкости. Тем более что он носил маску елейности и этим приводил в замешательство тех православных, которые не могут отличить истинное смирение от его подделок. И вот этот Пелехин решил прославить себя диспутом с архиепископом Феофаном. Возможно, что он и знал, что в прошлом Архиепископ – профессор и ректор Санкт-Петербургской Духовной академии. Он передал просьбу принять его, чтобы, как он выразился, «поговорить о Правой вере». Владыка приехал в Варну накануне Рождества Христова, и поэтому все дни у него были заняты церковными службами, и вследствие этого Владыка согласился принять Пелехи-на уже после праздника. В назначенный день и час Пелехин явился. Пока он ожидал в ином помещении, Архиепископ предупредил своих келейников, чтобы они не отходили от дверей комнаты, где он сам находился: «Разговор будет коротким. Вы подождите в коридоре и будьте свидетелями, если потребуется».

Пелехину предложили войти. Входя в комнату, он закрыл было за собою дверь, но Архиепископ открыл ее настежь. По виду Пелехина можно было заключить, что от этого он несколько растерялся. А кроме того, Владыка не предложил ему сесть и сам оставался стоять. Поскольку Архиепископ знал, кто перед ним и знал цель его прихода, сразу начал говорить: «При всяком инакомыслии, дабы избежать бесконечного спора, обычно люди избирают третейский суд. И эти судьи решают, какая из сторон в данном случае исповедует Правую веру. Вполне понятно, что мы с Вами до недавнего прошлого исповедывали одну и ту же Православную веру. И теперь нам надлежит избрать судей с общепризнанным авторитетом. Такими судьями, бесспорно, являются для нас три вселенских святителя и учителя – Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст. Авторитет их для нас непререкаем!»