Дурман любви

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Иезекия Бартрем наклонился в седле почти к самой шее коня, и Клари поняла, что ничего хорошего от него ожидать нельзя. Ей с первого взгляда стало ясно, что он готовится к решительным действиям.

– Ну-у, – протянул он, с вожделением глядя на нее, – что это мы здесь делаем, совсем одни на дороге… Ты новая девушка мадам Розы?

– Нет, – отчеканила Клари. – Вы ошиблись. Посторонитесь, мистер Бартрем, дайте нам проехать.

– Вот позабавлюсь с тобой, тогда и поедешь, – ответил он. – Это много времени не займет. Я кое в чем нуждаюсь, а мадам Роза не желает меня удовлетворить в своем заведении, так что придется мне самому позаботиться о себе. А если ты мне понравишься, я, может, и не отошлю тебя к ней. Просто оставлю тебя при себе. Пусть это послужит уроком для мадам Розы.

– Люк, – прошептала Клари, стараясь не привлечь внимания Иезекии Бартрема, – ты не спишь?

– Нет, мэм, – ответил ей тихий испуганный голос из глубины повозки.

– Не шевелись пока. В подходящий момент ты выскочишь, чтобы напугать его.

– Мисс Клари, – спросил Люк, – а вы будете стрелять из револьвера?

– Будем надеяться, что до этого дела не дойдет.

Иезекия Бартрем продолжал говорить, расписывая ожидающие их наслаждения. Крепко сжав поводья в руках, Клари произнесла решительно:

– Повторяю, дайте нам проехать, мистер Бартрем. Я не из тех девушек, за кого вы меня принимаете, и не собираюсь с вами никуда идти.

– Какая храбрая малышка! Иезекия Бартрем, дав шенкеля своему коню, подъехал ближе, а затем наклонился в седле и потрепал гриву лошади, впряженной в повозку. Он отвлекся лишь на мгновение, но Клари успела прикрыть юбками револьвер, лежавший у ее ног. Она села так, чтобы он оказался прямо под правой рукой. При этом она не сводила глаз с Иезекии Бартрема, пытаясь скрыть страх под маской праведного негодования.

– Оставьте лошадь в покое, – приказала она.

– И не подумаю. – Он издевательски ухмыльнулся, а Клари стиснула зубы, борясь с желанием влепить ему пощечину. – Сейчас я пересяду на эту лошадь, и мы поедем ко мне.

Он уже занес ногу, чтобы спешиться и перебраться на лошадь, тащившую повозку.

– Не смейте! – Бросив поводья, Клари наклонилась за револьвером и выпрямилась, держа его обеими руками и целясь в Иезекию Бартрема.

– Это старье не заряжено, – бросил он с нарочитой самоуверенностью.

Но, должно быть, какие-то основания у него оставались, ибо он перестал поглаживать пристяжную лошадь и снова вставил ногу в стремя. Клари продолжала целиться ему в сердце.

– Он заряжен, предупреждаю вас, – сказала она, – и я умею им пользоваться. Езжайте прочь.

– Ты не станешь меня убивать. Ты меня просто дразнишь.

– На вашем месте я бы не стала рисковать жизнью, – угрожающе произнесла Клари. – Посторонитесь и дайте мне проехать.

Ей пришло в голову, что даже если он послушается, то потом легко догонит перегруженную повозку, и тогда им от него не уйти. Кроме того, она не могла держать одновременно и поводья, и револьвер – оставалось надеяться, что Иезекия Бартрем об этом не догадается.

– Никуда я не уйду! У тебя силенок не хватит выстрелить из этой штуки, – промолвил он с издевательским смешком. – Посмотри на себя, у тебя же руки трясутся!

Клари почувствовала, что решительный момент настал. Ей вдруг показалось, будто она вновь слышит Джека – он говорил, что будет обязан ей, если она доставит Люка домой живым и невредимым. Она должна сделать все, чтобы вера Джека в нее не пошатнулась!

Левой рукой Клари взвела курок, как научил ее Джек, и вновь сжала револьвер двумя руками, положив оба указательных пальца на спусковой крючок.

– Еще одно движение, и я выстрелю, – сказала она.

К несчастью, голос у нее дрогнул, и Иезекия Бартрем только ухмыльнулся, услышав эту угрозу. Он вновь дал шенкеля коню.

– Я вас предупредила!

Клари поняла, что выбора у нее нет. Она не сомневалась, что Иезекия Бартрем легко разоружит ее, а затем разрядит револьвер в Люка, который, скорчившись, прятался за ее спиной. Убив Люка, Иезекия Бартрем изнасилует ее. Этого она допустить не могла. На карту была поставлена жизнь Люка и ее честь. Нет, она не обманет ожиданий Джека! И Клари что было сил нажала на спусковой крючок.

В тот момент, когда Клари выстрелила из револьвера, Люк с пронзительным диким воем вскочил на ноги. Перед глазами у Клари что-то ослепительно вспыхнуло, раздался оглушительный шум, который, казалось, повторялся снова и снова, возвращаясь многократным эхом, подобно грому. В ушах у нее зазвенело. Она увидела, словно в замедленной съемке, как падает на землю Иезекия Бартрем. Его обезумевший от страха конь громко заржал.

Отдача заставила Клари выбросить руки вперед, но, несмотря на это, ей не удалось удержать равновесия и, завалившись назад, она рухнула в повозку, прямо на Люка. Соломенная шляпка косо сползла ей на лицо. – Мисс Клари, с вами все в порядке? Люк помог ей сесть и взял у нее из рук револьвер. Клари попыталась надеть шляпку, но тотчас снова упала: их повозка мчалась по тряской дороге с такой скоростью, что удержаться было просто невозможно. Тогда Клари разорвала ленты и отбросила шляпку в сторону, пытаясь понять, что происходит.

– Лошадь понесла! – заорал Люк. Вскарабкавшись на козлы, он схватил поводья, но удерживал их с трудом – они рвались у него из рук и тащила за собой. Стараясь не выпустить их, он едва не вывалился из повозки.

– Осторожно, Люк!

Клари вскочила и, ухватив его за лямки комбинезона, вернула на козлы.

– Я их держу! – прокричал Люк.

– Сейчас я тебе помогу!

Клари забралась на козлы рядом с ним и тоже ухватилась за поводья. Соединенными усилиями они заставили испуганную лошадь сначала перейти на рысь, потом на шаг и, наконец, остановиться.

– Ох, Люк, – простонала Клари, – минуту назад мне казалось, что мы с ней не справимся.

– Мне тоже.

Внезапно Люк начал дико хохотать, глядя на нее. Клари испугалась, что у него истерика – и что тогда прикажете делать? Но тут же поняла, что мальчику действительно смешно.

– Мисс Клари, вы только посмотрите на себя! У вас совершенно черные руки и лицо! Прямо как у негритянки.

– Да?

Клари оглядела себя. Рукава и корсаж ее серого платья почернели от пороха, так же как руки и, вероятно, лицо.

– Боже милосердный, это похоже на копоть. Чтобы ее отмыть, понадобится много мыла и горячей воды.

– Что же нам делать? – спросил Люк. – Если вы промазали в мистера Бартрема, он сейчас гонится за нами. Он зол, как сто чертей.

– А если не промазала, – сказала Клари, – то он, быть может, лежит, истекая кровью. Даже такого ненормального человека, как он, нельзя оставить умирать на дороге.

– Значит, вы собираетесь помочь ему? – воскликнул Люк, широко открыл глаза.

– Думаю, мы должны узнать, ранен он или нет, – сказала Клари. – Если уж я в него стреляла, я несу ответственность за его здоровье.

Несколько минут Люк обдумывал эту мысль, а Клари старалась выровнять дыхание и унять дрожь в руках.

– Если мистера Бартрема нужно будет зашивать, – ухмыляясь, предложил Люк, – позвольте мне на нем попрактиковаться. Пусть это будет ему наказанием за все, что он хотел с нами сделать.

– Люк, это просто ужасно, – строго начала она, но тут оба они покатились со смеху.

Упав друг на друга, они стонали и завывали от хохота, пока из глаз Клари не полились слезы – она вытирала их черными пальцами и, за отсутствием носового платка, грязным рукавом.

– Вот теперь мне гораздо лучше, – отсмеявшись, сказала она. – Кажется, за всю жизнь я не испытывала такого страха!

– И я тоже, – признался Люк.

– Но дело не закончено. – Клари храбро расправила плечи. – Давай повернем назад и посмотрим, какой ущерб мы ему нанесли.

Иезекия Бартрем, раскинув руки и ноги, валялся по дороге. Он не пошевелился, когда Клари остановила повозку прямо рядом с ним. Его конь исчез. Клари решила, что лошадь – она сама найдет дорогу искать не нужно домой.

– Мертв? – спросил Люк, глядя на неподвижное тело горящими глазами.

– Пока не могу сказать. Оставайся в повозке.

Клари медленно двинулась к телу.

– Осторожнее, – сказал Люк шепотом, словно боялся разбудить Иезекию Бартрема.

– Ладно.

Зайдя сбоку, Клари тихонько дотронулась носком ботинка до локтя Иезекии Бартрема. Тот не пошевелился. Тогда Клари слегка пнула его в бедро, а потом под ребра. Наконец она присела на корточки и нащупала шейную артерию.

– Он жив, – объявила она с видимым облегчением. – По крайней мере, у меня на совести не будет убийства. Он потерял сознание, но пульс есть.

Спрыгнув с повозки, Люк подошел к Клари и встал посреди дороги, подбоченившись и глядя вниз, на бесчувственное тело.

– Вы не желаете оставлять его здесь, – медленно произнес он. – Вы ни за что так не поступите. Значит, нам придется взять его в повозку.

– Ты сумеешь его поднять? – спросила Клари. – Он маленького росточка, так что не должен быть таким уж тяжелым. Отвезем его в Богемия-вилидж. Помоги-ка мне переставить корзины и коробки… мы положим его сзади.

Быстро расчистив место, они с Люком подняли Иезекию Бартрема и уложили в повозку. Они обращались с ним не слишком бережно, но Клари это не слишком волновало. Она испытывала громадное облегчение оттого, что ее выстрел не попал в цель – этот человек лишился чувств, упав с лошади. Он просто насмерть перепугался.

– Люк, я хочу, чтобы ты сидел сзади, держа его под прицелом, – сказала Клари. – Вдруг он по дороге очнется.

– Но ведь вы уже разрядили револьвер. Больше у нас не осталось ни пуль, ни пороха, – возразил Люк.

– Это знаем только мы с тобой, – ответила она, – а Иезекия Бартрем лежит без сознания. Как ему догадаться, что мы не можем перезарядить револьвер? Ты делай вид, будто он заряжен, Люк!

– Понятно, – ухмыльнулся Люк. – Я скажу, что если он двинет хоть пальцем, я всажу ему пулю прямо в грудь.

– Похоже, доктора из тебя не получится, а вот актером ты вполне можешь стать, – сухо промолвила Клари.

Второй за этот день приезд Клари в Богемия-вилидж произвел фурор. Сознавая, что ее черные от копоти лицо и руки вызовут немалое любопытство, она смотрела прямо перед собой и не отвечала на обращенные к ней вопросы.

Покончив с делами на насосной станции, Сэм Маккензи направился в город. На деревянных мостках он столкнулся с Джеком Мартином, который шел навстречу ему. Оба остановились поговорить, но тут внимание их привлекли громкие крики и грохот повозки, катившейся по Богемия-авеню.

Клари видела, как Джек с Сэмом, встретившись, пожали друг другу руки. Направив повозку прямо к ним, она резко и картинно остановила лошадь. Изумление, отразившееся на лице Джека, доставило ей немалую радость, а его взволнованный голос привел просто в восторг.

– Боже милосердный! Клари, что с тобой случилось?

Она спрыгнула с повозки прямо в его раскрытые объятия и только тут почувствовала, что все ужасы этого дня наконец позади.

– Я испачкаю тебе рубашку, – пробормотала она, прижимаясь почерневшим лицом к его груди.

– Это неважно. Милая, ты не ранена?

– Нет, нет, все в порядке. Немного испугалась, вот и все.

Джек обнял ее еще крепче. Клари посмотрела на Люка, который по-прежнему сидел в повозке, целясь в человека, лежавшего у его ног.

– Люк, дай мне револьвер.

Джек протянул руку, и Люк охотно передал ему револьвер: было видно, что он рад избавиться как от оружия, так и от обязанности нести охрану.

– Кажется, он понемногу приходит в себя, – заметил Люк.

– Позвольте полюбопытствовать, кто это У вас там? – с интересом спросил Джек.

Тем временем Сэм Маккензи подошел к повозке, вытащил оттуда обмякшего Иезекию Бартрема, ухватив за ворот сюртука, и поставил на ноги.

– Иезекия, парень, кажется, ты попал в серьезную переделку, – насмешливо бросил шотландец.

Высвободившись из объятий Джека, Клари направилась к Сэму.

– Мистер Бартрем остановил нас на дороге, – сообщила она собравшейся вокруг них толпе, состоявшей преимущественно из мужчин. – Видимо, он принял меня за одну из девушек мадам Розы и потребовал, чтобы я пошла с ним. Он совершенно ясно дал понять, что ему нужно от меня.

– Он посмел прикоснуться к тебе? – Руки Джека сильнее сжали ее плечи. – Если он хоть пальцем тебя тронул, я сам…

– Он не успел подойти к повозке, – сказала Клари. – Люк с воем выскочил, чтобы испугать его, а я выстрелила из револьвера, и тогда лошадь сбросила мистера Бартрема. Вот почему он потерял сознание. А моя пуля, боюсь, пролетела за милю от него.

– Точно так все и случилось, – Люк, широко улыбаясь, соскочил с повозки. – Мисс Клари была просто великолепна!

– Да и ты, Люк, выглядел неплохо, – ответила Клари, улыбнувшись ему. – Ведь это ты остановил лошадь, когда она понесла. Я одна ни за что бы с ней не справилась.

– Лошадь понесла?

Пальцы Джека больно впились в плечо Клари.

– Я же сказала, что со мной все в порядке. Она ожидала какого-нибудь замечания вроде того, что он рад видеть их живыми и невредимыми после такого испытания. Вместо этого он стал, нахмурившись, выговаривать ей.

– Если бы ты оставалась на ферме, как я тебя просил, ничего бы не случилось!

– Не начинай сначала! – Клари резко вырвалась из рук Джека. – Я не виновата в том, что Иезекия Бартрем сексуальный маньяк. Таких людей надо под замком держать!

– Вот тут она права, – поддакнул Сэм Маккензи.

И громким голосом обратился к толпе:

– Кто возьмет на попечение этого развратника?

– Разрешите мне заняться им.

Вперед выступил мужчина в простой темной одежде и низкой черной шляпе. Клари подумала, что этот человек будто бы сошел с картины Уильяма Пенна. Действительно, следующие его слова ясно доказывали, что он принадлежит к секте квакеров.

– Мое имя Джозайя Грей. Будучи членом Религиозного общества друзей, я считаю своим долгом позаботиться об этой заблудшей душе. Нужно убедить его признать свои ошибки.

– Желаю удачи, – довольно резко сказала Клари. – Только он, по-моему, сумасшедший.

– Если он действительно потерял рассудок, о нем будут заботиться, пока разум не вернется к нему, – ответил Джозайя Грей с величавой торжественностью.

– Будьте благоразумны, сэр, свяжите его, прежде чем увести, – посоветовал Сэм.

– Насилием ничего нельзя добиться. Я буду действовать убеждением. – Джозайя Грей дружески взял Иезекию Бартрема под локоток. – Пойдем, друг. Мой дом стоит на северном берегу канала. Там я займусь твоими ранами и предоставлю тебе комнату, где ты сможешь отдохнуть.

– Теперь я знаю, чего не хватает этому городу, – сказала Клари, провожая взглядом Джозайю Грея, который вел своего все еще пошатывающегося подопечного по мостику через Бэк-Крик и дальше к каналу. – Вам не помешало бы завести тюрьму и парочку копов в придачу.

– Зато я знаю, чего не хватает вам, – сказал Сэм, опередив Джека, который явно собирался ответить колкостью. – Вам не помешает мыло и чистая одежда. Да, девонька, придется еще раз просить мадам Розу об услуге. Вам нужно принять ванну.

– Ты совершенно прав, Сэм.

Мадам Роза с трудом проложила себе путь сквозь толпу зевак, не расходившихся и после того, как Иезекию Бартрема увели.

– Мисс Каммингс, я только что услышала новость и просто потрясена случившимся. В какой-то мере ответственность за это лежит на мне… Надеюсь, вы не пострадали? А что с Люком?

– С нами все в порядке, – успокоила ее Клари. – Но Сэм верно сказал… мне придется еще раз воспользоваться вашим гостеприимством.

– Нет, – вмешался Джек. – Клари и Люк должны немедленно возвращаться на Эфон Фарм. Вымыться можно и там. Сэм, я хочу, чтобы ты их сопровождал. Возьми мою лошадь. Мне она не нужна, ведь я поплыву на корабле. А завтра ты сможешь на ней же приехать в город и оставить ее здесь до моего возвращения.

Джек говорил таким непререкаемым тоном, что натянутые нервы Клари сдали.

– Тебе никогда не приходило в голову спросить мое мнение, прежде чем распоряжаться, что и как я должна делать? – закричала она. – Я никуда не собираюсь ехать, пока не смою с лица эту копоть! И я хочу переодеться в чистое платье!

– Кларисса, не устраивай сцен. – Джек бросил быстрый взгляд на зевак, которые явно оживились, предвкушая новое развлечение. – Я знаю Джозайю Грея. Он исключительно добросердечный человек, и, боюсь, будет присматривать за Иезекией Бартремом не слишком строго. Как только Бартрем это обнаружит, он легко сбежит от мистера Грея и, быть может, опять явится в город искать тебя. Поэтому я хочу, чтобы вы с Люком вернулись на ферму засветло. Отныне Люк будет ездить в Богемия-вилидж вместе с отцом, а вот вы, мисс Каммингс, должны оставаться на ферме до моего возвращения. Итак, отправляйтесь немедленно. Мне тоже пора. Корабль ждет, из-за меня задерживают отплытие.

– Значит, ты не желаешь отказываться от этой дурацкой поездки?

Клари чувствовала, что сейчас сорвется, начнет кричать прямо здесь, при людях. Она еще не отошла от страшной сцены на дороге, ее трясло при мысли, что пришлось стрелять в человека – пусть даже такого, как Иезекия Бартрем. Она жаждала утешения и участия. Конечно, Джек уже обнял ее, но ей хотелось снова очутиться в его объятиях, в его надежных сильных руках. А он отсылает ее на ферму в сопровождении друга! Разумеется, Сэм Мак-кензи прекрасный человек, но ей нужен был именно Джек.

– Не могу поверить, что ты способен так поступить, – сказала она ему.

– У меня нет выбора. Я должен плыть именно на этом корабле, чтобы успеть на пароход в Филадельфию, который отходит от пристани Ньюболдс-лэндинг ровно в полдень через два дня. И здесь, на канале, и в Филадельфии у меня назначены важные встречи. С Сэмом ты будешь в полной безопасности.

– Дело вовсе не в этом, – перебила его Клари.

– Послушай, сегодня ты вела себя прекрасно. Надеюсь, так будет и дальше. Вы отправитесь на Эфон-Фарм, как только Сэм оседлает мою лошадь, – строго произнес Джек. – Клари, у меня есть веские причины для того, что я делаю. Ты должна мне верить. Прошу тебя, не спорь больше.

И он приложил палец к ее губам, словно желая остановить готовые вырваться у нее слова. Затем, попрощавшись кивком с Люком и мадам Розой, он пожал руку Сэму и направился к каналу, где покачивалась на волнах ожидавшая его шхуна.

– Джек!

Клари рванулась было за ним.

– Оставьте его, – сказала мадам Роза. – Они всегда делают то, что им нравится. Невозможно удержать мужчину, если он не хочет остаться с вами.

– Он не понимает, – всхлипнула Клари.

– Мне кажется, он даже слишком хорошо понимает, какие чувства вы к нему питаете.

Мадам Роза, обняв Клари за плечи, повернула ее спиной к мосткам, поэтому Клари не видела, как Джек поднялся на корабль. И она так и не узнала, обернулся он или нет.

– Оставьте его, – повторила мадам Роза. Когда Клари, выйдя на веранду в доме мадам Розы, смогла наконец бросить взгляд на канал, ворота шлюза были открыты и упряжка мулов медленно тянула шхуну на восток – но Джека уже нигде не было видно.