Дурман любви

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Чизепик-Сити, Мэрилендянварь 1993 года

– Уволена?

Кларисса ошеломленно уставилась на своего босса, машинально заправляя за ухо непокорную прядку густых черных волос.

– Никак не ожидала услышать от вас такое.

– Для меня самого это очень тяжело.

Глаза доктора Бакнела печально глядели на нее из-под толстых стекол очков.

– Вы отличная медсестра, и пациенты вас любят. Я никогда не уволил бы вас, если бы это было в моих силах. Но вы же знаете, как обстоят дела. Недавно повысили налог на содержание больниц, а страховые выплаты растут ежегодно. Младшую медсестру я могу сохранить только при условии, что буду больше брать за лечение… но на это я пойти не могу. Это нечестно по отношению к моим больным.

– Я все понимаю. Более того, я с вами совершенно согласна. Но мне-то что теперь делать?

Она отвернулась, чтобы доктор Бакнел не видел подступивших к глазам слез.

– Нам нужно выкупить закладную на дом, а Рич уже полтора месяца сидит без работы.

– Сейчас всем плохо… кризис! Я дам вам максимальное выходное пособие и позволю остаться в клинике до конца месяца. Возможно, вам повезет, и вы сумеете за это время найти другую работу.

– Спасибо.

Боясь разрыдаться, она быстро вышла из кабинета доктора и направилась в крохотную ординаторскую, где ее поджидала Бетси – старшая медсестра.

– Это все так грустно, – сказала она прежде, чем Кларисса успела сообщить неприятную новость.

– Ты уже знаешь? – спросила Кларисса.

– Он сказал мне вчера вечером, когда ты ушла. Он страшно огорчен, и я тоже. Я буду держать ухо востро и если услышу о какой-нибудь вакансии…

– Так и он говорит, – сказала Кларисса, показав кивком на докторский кабинет. – Только где же я найду работу у нас в городке?

– А не попытать ли счастья в Уилмингтоне? – предложила Бетси. – Там большая больница и много частнопрактикующих врачей.

– Чтобы ездить каждый день на работу в Уилмингтон, мне понадобится новая машина, а я не могу себе этого позволить. После выплаты ежемесячных процентов остается так мало денег, что едва хватает на еду. Что ж, надо отправляться домой и рассказать обо всем Ричу.

Внезапно голос Клариссы пресекся – как она скажет мужу о постигшем их несчастье?

– У вас по-прежнему нелады? – спросила Бетси, как всегда, сочувственно.

– Не могу понять, в чем дело. Наверное, я что-то делаю не так. Я очень стараюсь быть хорошей женой, но он держится чертовски холодно, словно мы чужие друг другу. Сначала я это приписывала расстройству… ведь он потерял работу после Дня благодарения, но чем больше я об этом думаю, тем яснее вижу, что началось все задолго до праздников. Страшно представить, как он встретит эту новость. Бетси, ну почему все так скверно в моей жизни?

Кларисса всхлипнула.

– Уверена, что один из вас скоро найдет работу, – ободряюще произнесла Бетси.

– Если бы только Рич не ворчал без конца! Если бы обнял меня и сказал, что мы как-нибудь переживем это тяжелое время! Я знаю, что в браке всякое бывает, но никогда не думала, что мне будет так одиноко. Порой мне кажется, будто я все тащу на своих плечах, а от Рича даже ласкового слова не дождешься.

– Мужчины, что с них взять! – фыркнула Бетси. – Никакой помощи от них нет, а понять их просто невозможно. Я даже и не пытаюсь. Оба моих мужа были самыми настоящими ублюдками, а нынешний мой кавалер не слишком от них отличается. Порой я думаю, что они все одинаковы.

Уже стемнело, когда Кларисса вышла из клиники доктора Бакнела. Накрапывающий дождь перешел в ливень со снегом, и машину несколько раз заносило. Наконец показался ее одноэтажный домик. Она так радовалась, когда они с Ричем купили его, строила всевозможные планы по улучшению и перепланировке, хотела завести небольшой сад и построить веранду, где они с мужем обедали бы в хорошую погоду. Надеялась, что у них будет четверо детей – два мальчика и две девочки – и уже представляла, как солнечным утром младшие играют на лужайке под присмотром старших, а они с Ричем спокойно пьют свой кофе. В этот холодный вечер все ее мечты казались страшно далекими, и она боязливо поеживалась перед встречей с мужем, которому предстояло узнать о том, что она потеряла работу.

Кларисса была так погружена в свои мрачные мысли, что почти не обратила внимания на машину, стоявшую перед домом. Дождь по-прежнему лил как из ведра, и град бил в лобовое стекло. Нащупав в кармане ключи, она ринулась к задней двери, до которой было ближе, чем до главного входа.

– Рич?

На кухне никого не было, но в гостиной горел свет.

– Рич, ты еще не ужинал? Я поставила кастрюлю в холодильник. Неужели тебе не понравилось? Наверное, ты хотел пиццу?

Рича не оказалось и в гостиной. Из семейной спальни доносились какие-то звуки. Кларисса открыла дверь: ночник на тумбочке у кровати был включен, и она отчетливо увидела, что здесь происходит.

Лучше бы она этого не видела! Даже в темноте страстные стоны сказали бы ей все, но глазам ее не предстало бы это ужасное зрелище: на их двуспальной кровати Рич занимался любовью с другой женщиной – одеяло подергивалось так, что в этом не оставалось никаких сомнений.

Кларисса вошла в спальню, бесшумно ступая по ковру. Все в ней словно бы оцепенело от муки, но она твердо сознавала одно – нужно выяснить, кто лежит в объятиях мужа.

– Сердце мое! – нежно шептал Рич.

Эти слова пронзили сердце Клариссы. Когда-то, сразу после свадьбы, Рич говорил это и ей – тогда они пылко любили друг друга. Во всяком случае, она-то любила пылко.

– Еще, еще! – вскрикнула женщина, лица которой Кларисса пока не видела. – Рич, милый, еще! Скорее, иначе я умру!

Голос показался Клариссе знакомым. Изнемогая от отвращения к любовникам и презирая себя за слабость, она стала тихонько подкрадываться к постели, не в силах отказаться от желания узнать все до конца. Рич в ответ на мольбу партнерши еще мощнее заработал задом, женщина помогая ему, стала сильнее извиваться под ним, а Кларисса, застыв от ужаса, могла лишь безмолвно наблюдать за ними. Издав глухой стон, Рич обмяк и склонил голову на плечо своей любовницы. Только тут Кларисса поняла, кто это.

– Как же так? – всхлипнула она. – Неужели лучшие друзья способны на такое? Друзья? Кто же из настоящих друзей может совершить подобное предательство? И кто из мужей? Будь ты проклят! Будьте вы оба прокляты!

Кларисса не помнила, как выскочила из спальни и ринулась к задней двери через гостиную и кухню. Она сознавала только одно: ей нужно бежать прочь от этой мерзости, от постели, где мужчина, за которого она вышла замуж в надежде жить с ним до конца дней своих, предавался отвратительной страсти. Ей нужно бежать как можно дальше отсюда – после всего, что она видела, этот дом стал для нее чужим.

Она шагнула за порог так стремительно, что поскользнулась на своих же обледенелых следах и ударилась коленкой, но даже не почувствовала боли. Раненое сердце страдало так, что эта мука превосходила все остальное. Кларисса с рыданием распахнула дверцу машины и рухнула на сиденье. В кухне зажегся свет, затем вспыхнула лампочка у входа. Она знала, что Рич устремился следом за ней, – и если бы увидела его сейчас, то могла бы убить.

Нажав на акселератор, она выехала с песчаной дорожки перед домом на скользкую, заснеженную дорогу. Машину заносило, но она не сбавляла скорости, стремясь умчаться куда угодно – лишь бы оказаться далеко от этого дома, от Рича с его мерзкой любовницей, от собственной муки.

Но мука оставалась с ней, застилая пеленой ее глаза и затуманивая рассудок. Она понимала, что надо остановиться или хотя бы слегка притормозить, но непонятная сила заставляла ее нажимать на педаль. Скорость была ее спасением – только так можно было ускользнуть от Рича.

– Как ты мог так поступить со мной? – вопрошала Кларисса отсутствующего мужа. – Неужели тебе плевать на меня и на нашу жизнь? Сколько раз вы занимались этим в нашей постели? А я ничего не подозревала… В той самой постели, Рич, где ты отказывался любить меня, ссылаясь на усталость или на плохое настроение! А я всему верила… Господи, как я жалела тебя, думая, как тебе одиноко дома, пока я в больнице! Да был ли ты один все эти дни? А эти отлучки по вечерам… якобы на собеседование по поводу работы! Какой великолепный предлог и сколько в этом возможностей! Как я могла ничего не замечать?

Впереди показался мост через канал. По-прежнему не зная, куда ехать, Кларисса прибавила газа перед подъемом на вогнутый в виде арки мост. И не сняла ногу с педали, достигнув вершины. Дождь со снегом превратили асфальт в настоящий каток, и машина понеслась вниз с бешеной скоростью.

В этот момент Кларисса увидела, что прямо на нее движется снизу грузовик. Резко рванув руль, она повернула вправо. Все дальнейшее происходило, словно во сне: ей удалось разминуться с грузовиком, пройдя рядом с ним буквально в нескольких дюймах – быть может, она даже слегка задела его. Машину все больше заносило вправо, и она не могла выправить руль. Затем правое крыло машины ударилось обо что-то твердое: в ушах у нее раздался жуткий скрежет металла, а перед глазами вспыхнул ослепительный голубой свет. Она вдруг поняла, что по-прежнему исступленно давит на педаль – надо было снять ногу с педали, но все в ней словно бы оцепенело.

Машина взлетела вверх, и дверца ее широко распахнулась. Кларисса так спешила расстаться с ненавистным домом, что не удосужилась проверить, щелкнул ли замок. И когда автомобиль стал заваливаться налево, она вывалилась в зияющую дыру.

Этот вечер был таким же темным и холодным, как и вода, вдруг возникшая перед Клариссой. Она услышала свой собственный вопль и пошла ко дну, как свинцовое ядро.