Дурное начало

Глава 5 «Узлы в Лотеринге»

Потемневшая древесина пола и перекрытий, поцарапанные засаленные столы, старые оплывшие свечи на деревянных подносах. Заведение давно перестало выглядеть свежим или хотя бы презентабельным. Тем не менее в зале сохранялось чувство уюта. Возможно атмосфера формировалась из смеси тепла, запахов кухни и ароматных курительных смесей. А быть может ощущение не покидало харчевню «Приют Дейна» просто потому, что в сравнении с грязью и погодой снаружи — путнику, в конце концов, для счастья и отдыха требовалось не так и много.

В эту секунду за длинными столами, поодаль друг от друга сидело трое гостей. Рыжеватый мужчина в простецкой льняной рубахе едва ли проживший и тридцать зим. По сложению — и воин, и лесоруб. Тот вяло ковырялся в каше ложкой, но на шум входной двери обернулся не медля. Внимательный взгляд бесстыдно оценил, взвесил, сделал выводы. К некоторому удивлению здесь присутствовал и выделяющийся видом представитель рыцарства. Широкоплечий мужчина средних лет с твердой осанкой. Господин мог похвастать дорогим одеянием из плотной фланели бордового оттенка и расслабленно покуривал трубку. Образ завершали короткие темные волосы, квадратная челюсть и взгляд с легкой ленцой, за которой маскировалась профессиональная настороженность. Последний посетитель сидел в дальнем углу, страдал легкой полнотой, облысением и поношенной одеждой. Мужчина склонился над кружкой эля, и мало внимания уделял окружению.

На звук шагов новых посетителей из кухни появился то ли работник, то ли хозяин заведения. Темноволосый мужчина, видавший уже зим пятьдесят на веку, в засаленном фартуке, с ухоженными усами и бакенбардами. Привычно улыбнувшись, будто устало нацепив парадную одежду, тот с готовностью представился.

— Данал. Чем могу быть полезен?

Опережая возможную инициативу спутницы, вперед устремился эльф. Со сквозящим в голосе облегчением, тот представился.

— Амика Фамила. Рад оказаться в…

Пока маг сделал паузу, ожидая ответа, Морриган отвернулась в сторону и прикрыла рот рукой. Будто сдерживала кашель. Данал же с гордостью ответил.

— В «Приюте Дейна», дорогие гости.

— Отлично. Мы устали с дороги. Свободные комнаты в наличии?

— Как же, найдутся. Пара комнат — точно. Двадцать серебряков за ночь, половина суммы вперед.

Алим прочистил горло, внимательно смотря хозяину заведения в глаза. Но тот даже не моргнув, просто ждал ответа. Во взгляде мужчины читалось плохо скрытое равнодушие к реакции эльфа на озвученную цену. Потому маг осторожно зашел с другой стороны.

— Приятно знать, что попали в элитное заведение. Судя по расценкам — достойное столицы.

Со стороны рыжего постояльца донеслось приглушенное фырканье. Но никто более реакции на озвученные слова не продемонстрировал.

— Достойно или нет, дорогой гость, мне не ведомо. Но нынче палаток за околицей да на сырой землице — полным-полно. И бесплатно. А с реки то по утру свежестью так и тянет. Так что…

— Ход мыслей доходчив. Хотели бы поесть и помыться.

— Рад слышать, дорогие гости. Шестнадцать серебряков сейчас и ещё десяток завтра.

Высыпав в руку Даналу положенную сумму из трофейных денег, эльф нахмурился, но ничего более не сказал. Мрачно усмехнувшись, мужчина ловким движением спрятал монеты под фартук и кивнул.

— Всегда рад гостям. Присаживайтесь — еда скоро будет. И сей же час поставлю воду на огонь.

Разместившись за столом в углу, подальше от остальных посетителей, чародейка нагнулась к Алиму и вполголоса спросила.

— «Семьи друг»?

Смущенно склонив голову, мужчина с трудом сдержал улыбку.

— Вряд ли тут некто, кроме тебя, владеет Тевене. Мне показалось, это… Да, полагаю это было глупо.

— Понятно. Реакцию твою заметила. Цена так удивила?

— Едва ли. Скорее шокировала. Хозяин заведения задрал цены минимум раз в пять.

— Хм… Здесь друг-друга все с ранних лет знают. Жизнь бок о бок проводят. Любая обида или обман в памяти до конца дней. Простые правила общину скрепляют. Как дерево, растущее из единого корня. Но угроза Мора будто неистовый ветер. Одни ветви с хрустом ломаются, другие только гнуться. Однако… У южан для каждого клочка земли хозяева есть. Так ли плохо, чтобы на власть того оглядываться перестали?

— Эрл этих земель — Леонас Брюленд. Лично Эрла не видел. По разговорам в военном лагере — тот, прихватив местную стражу без остатка, проследовал за Королем в Остагар. Где Леонас в результате оказался, на том поле брани или под дланью Логейна — не ведомо.

— Но псы чувствуют — хозяина дома нет.

Алим согласно кивнул. В этот момент в зале снова появился Данал, ловко балансируя двумя полными снеди подносами. Яства оказались не слишком разнообразны и изысканны, но всего в достатке. Впрочем, оба путника радовались бы и каше с поднимающимся над той паром. Девушка стрельнула в сторону эльфа взглядом, подталкивая к диалогу. Алим, продемонстрировав только малую часть раздражения из-за необходимости прикидываться, перевел взгляд с глиняной посуды на пустеющие подносы и аккуратно сформулировал вопрос.

— Вокруг только и слышно о недавно прошедшей через Лотеринг армии Короля. Неужели Эрл Южного Предела ушел вместе с той, не задержавшись в Лотеринге?

Данал на мгновение скривился, но, немедля подобравшись, изобразил равнодушную улыбку.

— Все точно, дорогой гость. Когда Его Величество возвестил сбор в объединенную армию — Лорд Брюленд призвал стражу из каждого крупного поселения для образования войска, представляющего Предел. Лорд прибыл в Лотеринг за пару дней до подхода основных сил и ушел к Остагару под рукой Его Светлости Мак Тир. По возвращении армии Лорд единожды встретился со Старейшиной Мириам. А затем, вместе с собственным войском, ушел вслед за армией.

Мужчина нагнулся чуть ниже и сбавил голос на полтона, прежде чем продолжить. В интонациях при этом стали проскальзывать нотки искреннего раздражения, намекающие на личное отношение к действиям Эрла.

— Поговаривают, Лорд Брюленд приказал Старейшине начинать организацию эвакуации жителей. Но прежде — подготовить вывоз на север зерна и вяленой рыбы, что запасены в подвалах храма для сезона холодов. Спешно отступающая армия Его Светлости и это… Хотя никто не говорит ничего конкретного, нет никакой двусмысленности в итогах сражения на юге. Когда благородные бегут — что остается простым жителям? К удаче, Мать и Командор Храмовников взяли на себя роль временной власти, поддерживая порядок и помогая Старейшине. Иначе порядок рухнул бы в одночасье.

Маг с суровым выражением лица кивнул и немедленно переспросил.

— Но почему тогда вы по-прежнему здесь? А не уходите, как и мы на север.

Данал пожал плечами и вздохнул.

— «Приют Дейна» стоит в Лотеринге три-четыре поколения. Со времен до оккупации. Но отцу тот перешел в уплату долга, став весомым поводом наконец осесть и обрасти семьей. Фактически — это главное наследие семьи и причина, почему я появился на свет. В этих стенах ваш скромный слуга рос с малых лет. Оставить это по первому признаку опасности… было бы предательством. Тем не менее ваша правда. Когда слухи о Море стали только появляться — каждый для себя взвесил за и против. В этих землях люди привыкли надеяться и готовится к худшему. Потому, завидев молчаливых аристократов и солдат, марширующих с опущенной головой, люди начали собираться в дорогу, простившись с родными стенами.

— Значит власть в поселении представляют теперь Мать и Храмовники. Но, как слышал, Корпус малочислен…

— К несчастью. Храмовники делают что могут. Но успевают не везде.

Эльф, нарочито приглушенно воскликнул.

— То есть, тут не безопасно?

— Сэр Брюант, Командор, старается сконцентрироваться на безопасности жителей в пределах поселения и подготовке каравана для отправки людей на север. В то время как Сэр Эву, Лейтенант и его правая рука, настаивает на выполнении вперед задач исконно лежащих на совести Храмовников. С недели две произошел случай. Оказалось — прятался под носом отступник. Недалече, на ферме одной. Жил, не тужил, месяца с три-четыре, подлец. Семью обворожил и тихонько делами темными занимался. Однако, люди все примечают. Сэр Эву вывел мерзавца на чистую воду и когда тот уже бежать намеревался, поймал отступника на Тракте. И прирезал. Правильно сделал.

Морриган при этих слова мало заметно поморщилась, но скрыла личное отношение за ложкой с похлебкой.

— А другой случай, с неделю случился. На отшибе жил фермер, Власом зовут. Сам по себе — неплохой, хоть и молчун. Нашел себе женщину, из хасиндов. Думали — вот странный мужик, что удумал. А оказалось — ведьма…

Мужчина собирался было сплюнуть, на мгновение замешкался и, передумав, продолжил.

— Голову та Власу, одним словом, задурила чарами. Сэр Эву и с той разобрался. Плохо только, что с Сэром Брюантом похоже решений не согласовал и… поговаривают скандал случился. Только из-за суеты вокруг выходит и узнали о сидящих под боком врагах Церкви и мирного люда. Но вот на бандитов ни у Сэра Эву, ни у Сэра Брюанта рук уже не хватает. Нормальные люди, да семейные — как новости разлетелись, понятно чем занялись. Но лихие одиночки по иному рассудили. Ходит слух, что тех уже собралось больше десятка, с оружием да луками. Сидят у Тракта по лесам, и мзду с беженцев безнаказанно собирают.

Откинувшись на стуле с мрачным выражением лица, эльф констатировал.

— Времена лихие настали.

— И не говорите, дорогой гость. Дней пять назад у живой кунари объявился. Здесь! Знамо ли… Собственной персоной. Кто бы поверил, что сказки стали былью? Ну, то есть пришел сюда как пару недель тому назад. Только об этом никто не ведал. Пока великан в гневе приютившую семью не зарубил. Жуткая история. И хозяйку, и хозяина, и дочку лет десяти — никого в живых не оставил. Поймали того только потому, что сидел перед тем домом в крови, и вдаль безучастно пялился. Время и правда, чудное. Не в хорошем смысле.

Алим благодарно кивнул.

— Спасибо за новости и еду. Если вас не затруднит…

— Да-да, конечно. Кушайте на здоровье. Ежели что нужно будет — на кухне.

Данал с готовностью удалился, а эльф повернулся к Морриган и приподнял правую бровь, беззвучно спрашивая «ну как?». Чародейка, сконцентрированная на еде, только покачала головой ни с чем не соглашаясь, и показала спутнику глазами на стынущую похлебку.

Алим и Морриган провели за столом в зале чуть более часа, вкушая первую нормальную еду за долгие дни. Никто никуда не торопился, наслаждаясь теплом сухого помещения. Интригующую информацию, полученную от Данала, по обоюдному согласию отложили до ночи. Когда без лишних свидетелей станет безопасно.

За это время в Приют Дейна заглянуло с десяток человек. Первым оказался, если судить по одежде, местный зажиточный житель. Тот определенно заглянул проведать хозяина, перекинуться парой малозначащих фраз, и сообщить — что завтра уезжает. Со слов выходило, пункт назначения переселенца под Крествудом. Прочие оказались разношерстной публикой. Мастеровые, фермеры, охотники. Объединяло тех одно, каждый — крепкий мужчина младше тридцати зим. Они приходили поодиночке, сразу находили глазами рыжего постояльца, и, присев, заводили с тем тихий разговор. Нечто уточнялось, объяснялось. Обе стороны приходили к некому соглашению, и, пожав руку, очередной посетитель уходил прочь. Сидя лицом к зале, Морриган для себя отметила — в этом движении незнакомцев примечательно было иное. Выражение рыцаря, сидящего поодаль. Тот мало двигался, кроме как причмокивая трубкой, но глаза на каменном лице демонстрировали больше, чем иная гримаса. Каждого посетителя рыжего, сэр рыцарь встречал взглядом настороженным, готовым к неожиданностям. На смену приходило разочарование. Напоследок, спины уходящих мужчина провожал с легким презрением. Но сразу за тем, острый взгляд курящего постояльца поднимался к стропилам и мутнел. Казалось, тот обращался внутрь к себя, к собственным тревогам, сомненьям и потерям.

В определенный момент чародейка потерялась в клубах дыма, медленно поднимающегося в темноту под крышей. Казалось, девушка разом охватила помещение целиком, и каждый присутствующий стал не больше, чем плоской ролью на этой сцене. Карикатурный набор масок, наделенных только парой тривиальных черт. И стоило пошевелиться — как те неизбежно заметят единственного, кто в корне отличается. Почему-то мысли об этом вызывали у Морриган страх. Когда темная эмоция не имеющая конкретных очертаний стала поглощать, будто холодное южное болото неосторожного путника — хлопнула дверь. Звук вырвал девушку из транса, заставив от неожиданности моргнуть.

В залу ввалились двое небритых мужчин. Первые посетители с неприкрыто болтающимися на поясе ножнами, парой ножей, дубинками и в грязных, полностью застегнутых гамбезонах. Оба излучали неприкрытую угрозу, но не как рыжий или рыцарь. Вновь прибывшие разбрасывались той щедро, нарочито стремясь быть замеченными. Потребовав у хозяина по кружке медовухи и оплатив те горстью меди, мужчины воровато оглядели залу, и неизбежно наткнулись на встречный взгляд чародейки.

Морриган подала знак эльфу. Тому хватило одного взгляда, дабы осознать масштаб проблемы. Недружелюбные гости, обмениваясь сальными шутками о победах в неравных постельных баталиях, с некоторой поспешностью опрокинули внутрь приторно сладкое пойло. И сразу за тем принялись за бесстыдное обсуждение единственной присутствующей дамы. Алим выгнул бровь, но чародейка только равнодушно отвернулась с легкостью игнорируя происходящее. Цепкий женский взгляд оценивал — что ближе: входная дверь, дверь в коридор к комнатам постояльцев или кухня. Вслед за грязным языком последовало прямое оскорбление в адрес мага.

— Хей, да остроухий тут на побегушках.

— Тыж, видать, не против, если мы пообщаемся с леди. Авось твой стручок даме давно хочется поменять на серьезный инструмент.

— Да даже если и против, он вполне может выплеснуть недовольство где-нибудь за углом. Правда?

В продолжение последней фразы на плечо Алима опустилась крепкая мозолистая рука, а воздух над столом заполнил тяжелый запах алкоголя и пота. Чародейка нахмурилась. Острый взгляд скользнул по напрягшейся фигуре рыцаря, отложившего трубку, и рыжему, следящему за сценой вполоборота. Затем желтые глаза встретились с глазами собирающегося встать эльфа и едва заметно прищурились. Казалось в голове девушки нечто щелкнуло. И заняло положенное тому место в хаосе мыслей.

Рывком поднявшись, Морриган приняла гордую осанку и с разворота влепила наклонившемуся над столом чужаку пощечину. Скривив губы, девушка прошипела.

— Ля пюте та мерх. Свинья. Поди прочь.

Возникла пауза, в которой звенел хлесткий шлепок. Алим смотрел на чародейку, будто не узнавая. Своенравность и едкую грубость сменили изящество и достоинство, место любопытства и осторожности заняли презрение и высокомерие. Глаза рыжего также расширились в той же мере, в которой вытянулись в удивлении и рожи обоих вооруженных мужиков. И следом, с выдохом, на лицо девушки обрушился удар кулака. Стол окрасили редкие брызги рубиновой крови. А голова Морриган с глухим звуком встретилась с расположенной сразу за спиной деревянной стеной. Как и ожидаемо от дамы — чародейка рухнула на пол подобно кукле с оборванными нитями.

Алим дернулся было к девушке, немедленно обращая на себя внимание обоих противников. Но в тот же миг в голову ударившего девушку прилетела лавка, на которой пару вдохов назад спокойно сидел рыжий постоялец. Следом на второго обрушился рыцарь. Меткий влажный удар тяжелого кулака разбил тому губы и лишил по меньшей мере двух зубов. События завертелись, сливаясь и образуя ожесточенный, но односторонний мордобой. Рыцарь и рыжий если и пропускали удар, то чувствовали себя куда увереннее оппонентов, не давая тем ни одного шанса обнажить клинок, выхватить нож или схватить дубинку.

Когда эльф наконец добрался до лежащей на полу Морриган, бережно проверяя у той затылок, хлопнули входные двери. Появление Храмовников не могло остаться незамеченным. С явным перевесом в пользу двух массивных фигур в панцирях — инцидент естественным образом себя исчерпал. Сэр Доналл, как представился рыцарь, сжато и без утайки рассказал вновь прибывшим собственное видение произошедших событий. Двое вооруженных людей оскорбили даму, а затем без повода — подняли на ту руку. Впрочем, оказалось Храмовники заглянули в «Приют Дейна» не ради выпивки, а идя по следу двух вооруженных типов, замеченных входящими в поселение с севера. Внимание патруля Храмовников привлекли юные быстроногие гонцы, указавшие тем направление и приметы. Рыжий постоялец, так и не представившись, только убедился в наличии у девушки ровного дыхания. Кивнув Алиму, тот вернулся за собственный стол.

Поблагодарив рыцаря и бросив на пострадавших подозрительный взгляд, Храмовники пинками выпроводили изрядно помятых незнакомцев прочь. Будущее для обоих представлялось в мрачных тонах, если судить по хмурым лицам единственных представителей закона в Лотеринге.

Доналл обернулся к эльфу, перевел взгляд тому за плечо и вежливо поинтересовался.

— С вами все в порядке?

Морриган уже успела принять сидячее положение, облокотившись на стену, и осторожно ощупывала разбитую губу. Подняв глаза к рыцарю, девушка благодарно кивнула.

— Пошалуй. Кхм… Спасибо.

Мужчина нахмурился, не позволяя эмоциям слишком влиять на выражение лица, и сделал осторожное предложение.

— У меня присутствует запас лечебных мазей. От воспаления ран в пути и для заживления. Это не то, чтобы замена лекарю. Но…

Прежде чем чародейка ответила бы отказом, Алим с готовностью кивнул.

— Спасибо. С уважением примем вашу искреннюю помощь. Но, спутнице сейчас будет лучше в комнате. Вы не будете против, если зайду к вам за мазями позднее?

Рыцарь медленно склонил голову в согласии. Эльф помог девушке подняться на ноги и, поддерживая, направился с той в снятое помещение.

Комната выглядела посредственно и блекло. Квадратное помещение, места только в центре стол поставить да на пару коек по обе стороны. Стола, правда, и не было. Оконце — не столько для света, сколько чтобы нельзя было сказать, будто сарай. С другой стороны — удержать тепло зимой на юге важнее, чем наслаждаться видом из окна. Никакой грязи. Постели тоже выглядели пристойно, хотя по одному взгляду становилось понятно — повидали те на собственном веку немало.

Алим закончил наносить мазь на нижнюю губу Морриган и с задумчивым видом сделал шаг назад, дабы рассмотреть результат трудов. Пришлось поднять масляную лампу повыше, так как ночь тихо вступила в права, а иных источников света в комнате не было.

— Могло быть и хуже. Расскажешь — что это было?

Девушка поморщилась, но заговорила.

— То логикой да разумом бравируешь, то в разговорах лавируешь… А глупых вопросов родник не иссякает.

Эльф в раздражении потер переносицу и покачал головой, будто удивляясь.

— Что ж… Ты специально спровоцировала агрессию. Оглядываясь назад даже понятно зачем. Насилие над женщиной трогает окружающих, не лишенных традиционных ценностей, куда сильнее, чем избиение эльфа. А раз эти двое нацелились на тебя с самого начала, избежать насилия без демонстрации магии стало проблематично. Можешь не волноваться насчет моей гордости…

— Вот уж ещё чего!

Мужчина почти неслышно выдохнул, стараясь не реагировать на выпад.

— Спасибо. Эм… Конечно то, как среагировали те двое, немного удивляет…

Чародейка фыркнула и немедленно пожалела об этом, сморщившись от боли.

— Нечему удивляться. Что благородный, что тот, попроще, оба — внимательны к окружению и к себе. Строгих правил навязанных извне рабы. Поведение скотов таким претит, но для вмешательства нужен повод.

— Так описываешь, будто это плохо.

— Плохо? Дурацкое выражение… Решения и последствия есть. Доналл и второй решения принимали в пределах ограничений навязанных, и только.

— Хм… Ладно. Поверю, что удалось предсказать реакцию обоих. Но вопрос на самом деле о другом. Эта фраза, поведение — откуда? Скажем, трудно поверить, что ведьма из глуши Коркари — полиглот.

Морриган вскинула брови, искренне не понимая предмет вопроса.

— Фраза?

— Когда встала, назвала одного из тех — свиньей, и… кажется ещё нечто на языке Орлея.

— Просто вернула тому собственные слова, мать скота шлюхой назвав. И только. Двумя только языками владею — Торговым и Тевене.

Маг и чародейка оба молча вглядывались друг в друга. Лицо девушки казалось напряженным, в то время как мужчина взвешивал нечто в уме и не замечая того — двигал челюстью.

— Ладно. Предположим — ослышался.

Морриган кивнула, едва заметно расслабившись. Выскочившая невзначай фраза вовсе не прошла мимо девушки. По пути в комнату, та не без зарождающегося страха занесла инцидент в список странностей. Самым жутким оказалось осознать, что хоть языком Орлея чародейка и не владела, но ту фразу оказалась способной повторить безупречно, в точности понимая как общее значение, так и каждого слова по отдельности.

Издав устал вздох, Алим поставил лампу на пол, плюхнулся на собственную жалобно скрипнувшую койку и медленным движением разгладил покрывало.

— Судя по слухам, задерживаться здесь не следует.

— Ремарка о Сэре Эву, бурную деятельность развивающем?

— Нда… Конечно детали событий нам неизвестны. Но по описанию выходит — Храмовник целеустремленно выметает из-под половика каждую крошку. Притом, что собственное начальство любовью из-за этого не пылает.

Чародейка всплеснула рукой и с недоумением спросила.

— Что удивительного в волке, ищущем жертву? Каждый сезон на юг отряд карателей заявлялся. По глуши в поисках ведьм рыскал. Пока Коркари их души не пожирала. Или мать моя… Или я.

Бросив на девушку хмурый взгляд, эльф задумался о правильном наборе слов, дабы объяснить существующий баланс.

— Ха-а… Рейды на юг, в той мере, в которой мне о тех известно, это не поиск славы. Это даже не охота как таковая. По мне — так Церкви и Храмовникам на Коркари и творящееся там наплевать. Тут нет места ненависти или любопытству. Только индифферентности и пренебрежению. Посланные в те края — ссыльные. Последний шанс на искупление — только вернись с головой ведьмы. Пожалуй, юг сам виноват, что подобное превратилось в традицию.

Вздернув брови, чародейка переспросила.

— То есть тот факт, что живым едва ли один из десятка выбирался… И стал причиной возвращений?

— Да… Погоди, у формари существует отличная фраза… Вот! Гарантированно высокий уровень утилизации.

Издав горловой звук, более прочего похожий на рык, Морриган с силой вонзила в постель кулак.

— Мерзко это в итоге узнать, что невольно инструментом для тех кого презираю служила.

— Добро пожаловать на борт. Возвращаясь к затронутой теме. Традиционно Храмовники не трогают мелочь. Подоплека проста и меркантильна. Во-первых, суета не стоит свеч. Во-вторых, есть риск антагонизировать и эту мелочь, и связанное с той население. Ну живет в деревне ведунья какая. Силенок с образованием едва-едва хватает на простые фокусы. Зато уважение деревни имеет под сотню голов. Придут Храмовники — будет кровь. Деревенские возьмут старосту за грудки и пойдут к Банну искать справедливости. Тот за учиненный беспорядок и головную боль на Орден может и обидеться. Нет, сделать тот ничего не сможет конечно. Но именно потому, что ситуация ткнет Банна лицом в собственное бессилие, да ещё и из-за такой мелочи — в следующий раз Храмовникам ночью не откроют ворота, не подадут свежих коней, заставят ждать в приемной пол дня. Мало ли способов вставить палки в колеса, сохраняя вид подобострастный и скромный.

Морриган прищурилась, ухватив суть.

— А здесь хозяин хвост, поджав, сбежал. Жаловаться некому, да и не до того людям. И Сэр Эву малой ценой напоследок себе славы в обход остальных решил поискать. Но разве его поводок только в руках Сэра Брюанта?

Алим почесал подбородок и неуверенно покачал головой.

— Ты про Мать? Главу местного храма?

— Вожак на охоте стаю ведет. Но когда тех выпустить — глава псарни ведь определяет?

— Верно… Верно. Ну, под таким углом картина… скверная. Мать — это чистая политика и стратегия. Если та молчит, оставляя происходящее на откуп Командора или пуще того… Значит цель — взбаламутить людей и сформировать у тех конкретное мнение.

— Возмущенные люди вокруг торговца?

— Возможно. Цены, хасинд у храма, что науськивает и без того напуганных. Если вести дела аккуратно, на Мать никто и не подумает. Обвинят того, кто владеет землей.

— Эрла.

— Да. Только зачем? Ума не приложу, чем Лорд Брюленд мог насолить Церкви. Единственный известный слух про него, что тот наполовину орлесианец. Дела дней давно минувших. Политика. От такого стоит держаться как можно дальше и до последнего надеяться, что тебя не заметят…

В этот момент в дверь вежливо постучали. Собеседники переглянулись. Мужчина тихо подошел к двери и поинтересовался — кто это и что ему нужно. Оказалось — это просто Доналл и пара мальчишек притащили бочку и ведра с горячей водой.

После того как бочку установили по центру комнаты и заполнили горячей водой, Мориган и Алим остались с той наедине. Недолго думая, девушка распустила упавшие на плечи черными волнами волосы, сбросила с себя шерстяную накидку и начала расстегивать рубаху. Лицо эльфа медленно вытянулось, и, несмотря на предпринятые усилия, порозовело. Мужчина чуть резче, чем тому хотелось бы, отвернулся к темному квадрату оконца и, под шорох сброшенной на постель одежды, спросил.

— Вопрос, кхм, глупый. Но… У тебя напрочь отсутствуют стеснение, такт и чувство приличия?

Вместо ответа последовал звук босых ног по деревянному полу. Одновременно с плеском воды от погрузившегося тела, чародейка произнесла.

— Стеснение странное чувство. Страх увиденной быть? Попытка лучше, чем есть показаться? Стремление обмануть и обмануться? Знакомо мне было, пока мать не оставила без одежды, про юную пигалицу злобно шутя. Слова — как колючий кустарник или крапива. Сначала боишься коснуться. Затем жжется безмерно. Но после… Шрамы черствеют и ни то, ни другое уже не пугает. Такт? Глупость уста твои снова и снова рождают. Воспитание и девчонка, взращенная в диких лесах как волчонок. Ха! Приличия? Толку от них. Я же сказала — только решения и последствия есть. Или ты думаешь — ведьма глупа и поступки у той, как и она сама, без второго дна?

Алим сжал кулак и медленно выдохнул. Мужчина старался упрочить состояние ясного разума и контроля над эмоциями. Затем обернулся, только чтобы увидеть мокрую черноволосую деву с дикими янтарными глазами, поблескивающими в полутьме. Опираясь локтями на борт бочки и самым выгодным образом демонстрируя аккуратный и соблазнительный бюст идеальных пропорций, Морриган выглядела ехидной лисицей.

— Приз желанный?

Отказываясь идти на поводу провокации, эльф твердо встретил любопытный взгляд чародейки. Но на то, чтобы поднять глаза к лицу девушки, тому пришлось потратить на пару мгновений больше, чем требовало чувство собственного достоинства. Под звонкий женский смех мужчина перешел к тактическому отступлению, хмуро упав на постель и начав внимательно разглядывать потолок.

Некоторое время тишину нарушал только не громкий плеск воды и поскрипывание половых досок. Не меняя позы, Алим спросил.

— Твоя мать — незаурядная женщина. По любым меркам.

— Можешь дифирамбы сколько влезет петь. Где бы та ни была — не услышит.

— Я не… Просто мысли в слух.

Морриган вздохнула и с едва приметным оттенком грусти подчеркнула.

— Просто — ничто не случается. Да, мать — незаурядна. Отлично слово подобрано. Меткое. И пустое, коли оглянуться назад. Смысла в нем — ни на грош.

— Почему? Разве нет гордости в том, чтобы…

— Глупость. Снова и снова. Когда о мечте говорила — не слушал. Как знала… Что толку теперь, оглянувшись, внезапно истину осознать? Ребенку до сложных идей дела нет. Попробуй многие вещи себе самому в пять, в десять, даже в пятнадцать лет объяснить. Себя самого ты бы слушал? Ты бы понял? Или б счел скучным, несправедливым, мудреным, жестоким обманщиком, пустые слова исторгающим? О матери больше ни слова.

Алим мрачно кивнул.

— Договорились.

Послышался всплеск и влажный шлепок перехлестнувшей через край воды. На краю поля зрения мага промелькнула обнаженная фигура чародейки, немедленно обернувшаяся покрывалом. Тщательно вытирая тело, девушка наклонила голову на бок, давая воде спокойно стекать с волос и капать поодаль от постели.

— Твоя очередь. Пока вода не остыла.

Поморщившись, мужчина сел на кровати. Взгляд исподлобья только подтвердил для эльфа, что Морриган, прищурив глаза, внимательно следит за действиями того. Покачав головой Алим не спеша обнажился, аккуратно сложил одежду на краю постели и, сохраняя вид отрешенный, поспешил погрузить тело в воду. В этот момент эмоции мага выдавала только напряженно сжатая челюсть. Девушка не упустила шанса в деталях рассмотреть спутника. Конечно сухопарое телосложение эльфа в отличие от человеческого принципиально не могло продемонстрировать избыток мышечной массы. А в случае Алима — тот явно ни разу в жизни и не ставил цели нарастить той побольше. Однако, не было тут и бросающихся в глаза изъянов. Упомянутая жизнь в башне вперемешку с суровой дисциплиной и длительным обучением оставила мага подтянутым, пусть и сутулящимся. К счастью — путь до Остагара оставил собственный отпечаток, изгнав с лица бледность затворника. Пусть под одеждой та сохранялась неизменной.

Возможность дразнить мужчину не являлась для чародейки самоцелью. Хотя это приносило немало приятных моментов. Та отдавала себе отчет, что делает это просто в силу лежащей на поверхности уязвимости мага в данном вопросе. Насколько Морриган было известно со слов матери, упоминавшей о том с неизменной жалостью, любые интимные отношения в кругах магов жестко пресекались либо до конкретного возраста, либо на протяжении жизни. Конечно, когда все живут вперемешку, и вовсе не как монахи — избежать страстей полностью невозможно. Но подобный опыт оставался прерогативой смелых и отчаянных. А также глупых, но удачливых. Потому в отдельных моментах, по мнению девушки, Алим по инерции существовал в тисках навязанных правил. А адаптироваться и держаться наравне того принуждали только собственные гордость и острый ум. Конечно, при условии, что эльф не прикидывался…

Разок погрузившись с головой, мужчина спросил.

— Остался вопрос оплаты.

Приступив к тщательному вытиранию волос, Морриган на мгновение замерла и продолжила со словами.

— Ах это… Придется сей дом гостеприимный на восходе не попрощавшись покинуть.

— Воровство…

— После мародерства на поле брани это следующее по тяжести преступление? Запуталась… Коли муки совести предвкушал, палаткой в поле воспользоваться сразу стоило.

— Твоя взяла.

В тусклом утреннем свете, когда все кажется серым, поблекшим и бесцветным, Морриган проснулась первой. Тихо одевшись, девушка подошла к небольшому оконцу. Сквозь стекло проглядывал клочек светлеющей лазури, возвещающий о скором появлении солнца.

Но мысли чародейки блуждали в направлении медленно угасающей ночи. Казалось, четкие последовательные размышления и проистекающие из тех выводы возвышались скалой среди безбрежных темных вод сомнений. И те точили разум с неукротимым и неутомимым упорством. Скользнув взглядом к медленно колеблющейся ветви стоящего рядом со зданием дерева, девушка вернулась к дням пути из Остагара в Лотеринг. Каждый раз, когда той удавалось остаться в одиночестве — чародейка проверяла заклинания, с трудом и чаянием выученные за прошедшие годы. Выходило следующее. Из памяти оказалась изъята не только «Молния», но и гораздо более слабый и гибкий вариант той — «Шок». Чтобы Морриган не делала, память подбрасывала только образы отдельных рун, составляющих заклинания. Однако правильная последовательность и форма построения целиком — отсутствовали так же верно, как если бы чародейка и не встречалась с теми. Из прочего — признаки аномальности демонстрировал только «Ужас». Тот стабильно давал масштабный эффект никак не заложенный в структуре заклинания. Касаться магии обращения после пережитого опыта девушка откровенно опасалась. Вместе с тем методичный перебор знаний обнаружил нечто… Нечто пугающее сильнее остального. В некотором смысле чувствовать себя жертвой кражи — обыденно. Пусть предмет кражи и необычен. А как себя чувствует тот, что встав поутру обнаруживает рядом с постелью чужой предмет? Вещь незнакомую и никак не способную оказаться в этом самом месте. Непередаваемое чувство уязвимости, когда на язык просятся тысячи вопросов и ни одного ответа. Среди выученных заклинаний, будто насмехаясь, обнаружилась знание о том, которое Морриган не изучала. Его форма и руны просто находились прямо здесь. Понятные, от начала, до конца. «Смертельное проклятие». Чародейка сохраняла уверенность, что не встречала ничего и близко похожего.

Можно ли полагаться на собственную память, коли спотыкаешься в той о незнакомые углы и ступени? Придумать тривиальные причины сколь угодно избирательного исчезновения воспоминаний несложно. Для возникновения воспоминаний из ничего у чародейки успокаивающего объяснения не находилось. В самый мрачный час Морриган размышляла о том — что подделка, новое или старое. Только усилием воли девушка удерживала себя от продвижения по этой тропе. Тем не менее откладывать дальше одно из наиболее вероятных для мага объяснений происходящего становилось глупо.

Одержимость.

Девушка вздохнула, стараясь сохранить дыхание ровным. Но ту потряхивало столь явно, что раздавшийся в тишине звук звучал прерывисто. Обхватив себя руками, чародейка постаралась успокоиться. Светало. И с первыми лучами страхи должны были потерять часть собственной силы.

Тихо скрипнула кровать.

— Уже утро.

— Да…

— Давно встала?

— Нет…

Алим почесал за ухом и зевнул. Бросив на замершую перед окном девушку внимательный взгляд мужчина стал спорно одеваться, чтобы покинуть «Приют Дейна» с восходом. Как и планировалось.

Когда оба оказались готовы, в коридоре раздался приближающийся шум. Под тяжестью шагов жалобно поскрипывали старые половые доски. Оба спутника замерли, внимательно следя за дверью. Оборвав мысли об иных возможностях, звуки шагов оборвались в точности перед дверью. Маг бросил на чародейку быстрый взгляд, но та, дернув в раздражении щекой, отрицательно покачала головой.

Дверь распахнулась стремительно, из-за приложенной силы с корнем вырывая простенькую щеколду. И в комнате резко стало тесно от трех фигур закованных в панцири Храмовников, направляющих на двух постояльцев обнаженные клинки. Когда это требовалось, широкоплечие войны Ордена в тяжелой броне проявляли чудеса скорости и ловкости, привыкая инстинктивно сохранять слаженность в узких коридорах, кельях и дверных проемах кругов.

Холодный низкий голос ведущего отряд констатировал свершившийся факт.

— Держите рот закрытым и следуйте за нами. Любую форму сопротивления примем за нападение.

Алим опять обеспокоенно взглянул на Морриган, но девушка сохраняла вид спокойный и даже покорный.

В коридоре, растянувшись в линию, группа из пяти людей наткнулась на вышедшего на шум Доналла. Рыцарь окинул процессию хмурым взглядом и остановил тот на ведущем Храмовнике. Воин уважительно склонил голову и вкрадчиво ответил.

— Мы действуем согласно приказу Сэра Эву, Сэр Доннал.

— В чем вина этих двоих?

— Схваченные вчера в данном заведении оказались членами банды, бесчинствующей в окрестностях Лотеринга.

При этих словах лицо рыцаря неконтролируемо ожесточилось, продемонстрировав также тень запоздалого сожаления. Будто к упомянутым у мужчины были собственные счеты. Храмовник между тем продолжил.

— Оба в ходе допроса показали, что знают этих двоих. Видели обоих в лагере банды. Хотя лично с ними и не пересекались. У Сэра Эву появились вопросы. Верно ответы на них будут интересны и Командору.

Осмотрев двух незнакомцев, которым ещё вчера помог, под новым углом — рыцарь поиграл желваками и медленно кивнул. Затем развернулся и не спеша исчез в собственной комнате, прикрыв за собой дверь.

Город проснулся только отчасти. На северном крае поселения виднелось пяток телег, готовящихся к раннему отправлению. Скорее всего, дабы за светлое время уйти от Лотеринга на максимальное расстояние. Вокруг небольшого каравана суетились люди, но тем было не до процессии Храмовников, идущих в другую сторону. По пути к храму встретились только редкие прохожие. Каждый молча встречал группу опасливым взглядом. И спешил прочь. Единственная встреча, оставившая отпечаток — выходящая из храма сестра в традиционном облачении. С ярко рыжей копной, недостающей до плеч. Стройная и бледная. В отличие от прочих девушка проводила пару заключенных внимательным, даже задумчивым взглядом бледно зеленых глаз.

Обойдя здание справа и воспользовавшись неприметной пристройкой — пятерка спустились по узкой винтовой лестнице в расположенные внизу катакомбы. Перегороженный решеткой темный коридор и цепочка небольших альковов, выполнявших роль камер — вот и вся темница. Та едва ли занимала и треть основания массивного, по местным меркам, храма. Не задавая вопросов и не делясь никакой информацией, Храмовники втолкнули Алима и Морриган в один и тот же дверной проем. Скрипучий поворот ключа в массивном замке, затем ещё один на входе и, унося с собой свет, воины скрылись за поворотом лестницы. Вскоре стихли и тяжелые шаги. Каменный пол в камере устилала свежая солома, дававшая терпкий аромат высушенных солнцем луговых трав. К счастью, другие ароматы, присущие подобным местам, отсутствовали. В углу, у стены, стояла пара старых деревянных ведер, используемых по очевидному назначению.

Морриган немедленно уселась рядом со стеной, свободно вытянув ноги и, вполголоса, произнесла.

— Наших соседей заметил?

— Вчерашние бедокуры? Похоже крепко устали, раз даже наш приход не разбудил.

— Или себя здесь как дома чувствуют. От нас в отличии.

— Вполне возможно, с учетом услышанного.

— И при этом, других гостей нет — кроме четверки на голову свалившейся.

— Намекаешь на что-то?

— Нет, прямо говорю. С учетом наплыва беженцев — тут люди постоянно гостить обязаны. Либо Храмовники не в пример суровее стали. Либо тем вовсе до мелкой преступности в поселении дела нет.

— Ну… По крайне мере не пришлось платить.

— Светлая сторона монеты?

В тусклом свете, льющемся с лестницы, лицо эльфа едва ли можно было хорошо разглядеть. Но, вроде бы тот нахмурился и покачал головой.

— Разве есть иной план, кроме как не падать духом?

Ответом послужило молчание.

— Если придется, смогла бы разом…

— По разумному размышлению, вывод прост. Головой эльф только тогда работает, когда для выживания это не требуется. Коли глупости на язык просятся — молчи.

Часы тянулись один за другим. В неопределенный момент пара мужчин, по неизвестной причине клевещущих на мага и чародейку, очнулась и обнаружила новых соседей. Не сказать что открытие тех обрадовало. Но и волнения особо выказано не было, будто происходящее требовало только терпения. Однако никто так и не появился. Ни охрана с новостями, едой или угрозами, ни Сэр Эву собственной персоной. С течением долгих минут оба бандита, как охарактеризовал тех ведущий отряд Храмовник, стали демонстрировать первые признаки нервозности и нетерпения.

Впрочем, нельзя было сказать, что на душе Алима и Морриган не скребли кошки. Неопределенность не способствует внутреннему равновесию и служит наилучшим удобрением для мрачных плодов воображения.

Ближе к полудню, по внутренней оценке чародейки, наконец послышались шаги первого гостя. Однако персона оказалась неожиданной. Из-за поворота лестницы показалась фигура хасинда, что прошлым днем возвещал перед храмом о приближении Мора и скорой мучительной смерти для каждого, кто посмеет задержаться на юге дольше, чем следует. Остановившись перед решеткой, ведущей в коридор темницы, тот расслабленно оперся на прутья и улыбнулся. На лице мужчины смешалось мрачное удовлетворение, превосходство и искренняя радость.

— Хэй. Ведьма. Каково за решеткой? Наконец-то ты в клетке. Ден арроганте тойта хъерер йемме и эт мёркт йорне.

Алим чуть наклонился вправо, дабы рассмотреть гостя получше и спросил сокамерницу.

— Это было на хасиндском?

— Да. Трус мысль сформулировал. Что мне в темном углу следует находиться.

Хасинд демонстративно сплюнул на пол.

— Говорить хороша. Но не долго. Когда бы вождь не приходить к Флемет с дарами за ведьмой — та прогонять. Позор и пренебрежение — все, что получить племя от вашей крови. И ты… Дважды охотники встречаться с тобой в лесах. Среди них и этот быть. И только мерзкий смех заслужить. Теперь смеяться этому время. Пусть племя мертво, зато этот дышать. И увидеть твой конец.

Маг встал, разминая ноги, и обратился к девушке.

— Правда?

— Мать бы по твоему на мелких грабителей время тратила? Рассказ мой вчера точки расставил. Бравады трус полон. Но только пока в помощниках железные прутья. Так значит виновник нашего заключения — ты, а не те двое скотов?

— Кто? Их этот не знать.

Хасинд гордо ухмыльнулся и признался.

— О тебе Храмовым воинам этот рассказать. Что сильная ведьма. Отпрыск великой.

Издав звук раздражения, чародейка хлопнула себя по бедру.

— Вот ведь! Меня готов унижать и в лицо смеяться. Но о матери, даже в отсутствии той и при всей взращённой ненависти, с уважением говорит.

— Да пусть. Вопрос в другом — если этот донес Храмовникам. Почему нас задержали по доносу вон тех? И в качестве разбойников, а не по подозрению в отступничестве?

Оба бандита сидели тихо и слушали перепалку внимательно, мотая на ус — во что именно ввязались. Морриган вяло повернула голову в сторону мужчин и пожала плечами.

— Вопрос уместен. Но выводы рано делать. Если на руках у Храмовников доказательства были — искать истину никто бы не стал. Значит иные обстоятельства есть. Скорее с момента этого труса появленья, вопрос задать стоило — как тот в темницу храма проник? Где охрана?

— Ха! Потому как этот самый хитрый и живучий из племени! Этот плевать на правила блаженных! Идти куда хотеть! Делать что хотеть! Правила не для…

На затылок хасинда с треском обрушилась деревянная дубинка, заставив того впечататься лбом в прутья решетки и с утробным кряхтением сползти по тем на пол. За спиной того обнаружилось две «сестры», служащие в храме. Обеим вряд ли стукнуло больше двадцати зим и никто из них не выглядел в меру внушительно, чтобы выдержать один единственный пинок хасинда. Особенно в шерстяных робах, ниспадающих до пола. Но мягкая кожаная обувь, крепкие дубинки и добрый замах уравняли шансы. И какая разница, что дубинки в руках служительниц подрагивали от внутреннего напряжения и отражающегося на лицах страха.

Из-за спин двух девушек вышла третья — обладательница ярко рыжих волос, изящного телосложения и бледно зеленых глаз. Один из разбойников присвистнул, но неуместные знаки внимания остались без внимания. Рыжая девушка молча зажгла свечу, накрыла ту стеклянной колбой, достала ключи и отперла дверь в темницу. А затем и одну из камер напротив уже занятых. Втроем женщины не без труда затащили хасинда внутрь и небрежно бросили на полу. Уважительно склонившись в поклоне рыжая отпустила «сестер» по собственным делам. А после выждала достаточное время, чтобы помощницы покинули пределы слышимости. Только после та обернулась к Алиму с Морриган, между делом бросив в сторону двух обратившихся в слух разбойников настороженный взгляд.

Под низким сводом негромко разнесся приятный вкрадчивый голос.

— Мое имя — Лелиана. С позволения Матери живу в монастыре при храме как «сестра света», но посвящения не проходила. Так сложилось, что разговор этого южанина и Сэра Эву дошел до моих ушей. Однако, Сэр Эву не стал действовать немедленно, отослав из поселения гонца. А затем — ваш арест. В последнее время Сэр Эву демонстрирует подозрительное поведение, допуская слишком много вольностей вне пределов взгляда Сэра Брюанта. Кроме того, манипулируя информацией склоняет Мать к рискованной стратегии в отношении Лотеринга. Последние успехи Сэра Эву по части выявления отступников при ближайшем рассмотрении выглядят по меньшей мере спорно. Каждый достигнут либо в обход приказов Командора, либо с использованием имевшихся лазеек. Боюсь, на вас также есть планы.

Пока эльф переваривал сказанное, чародейка, не вставая, откликнулась первой.

— Факты в голову с усердием заталкиваешь. Видимо, чтобы другая сторона ими подавилась. И пока от подозрений и выводов задыхаться будет — тут на помощь и придешь?

— Что?..

— Пейзаж прекрасный тобой нарисован. Но в тенях подобно волкам детали таятся. С чего бы некой девице о делах благородного Храмовника беспокоится? Тем более если тот на короткой ноге с Матерью, в отличие от собственного Командора.

Рыжая нахмурилась, направив твердый взгляд в сторону стены, у которой, укутавшись в темноту, сидела девушка.

— Потому что не все равно. Не наплевать на живущих здесь людей. Они лучше, чем кажется на первый взгляд. Не наплевать на Мать, которая приютила меня здесь и старается помогать людям. Она оказалась в сложной политической ситуации с неподходящими помощниками под рукой. Не наплевать на собственную совесть, если оставлю все как есть и буду только наблюдать.

— Толика эгоизма, и самые благородные позывы из безобидных щенков в клыкастых псов превращаются. Значит Сэр Эву — твой враг. И раз эта схема, его творение — то с бандой в окрестностях тот неким образом связан. Слово ненастоящей «сестры» против его? Понятно кто победит.

— Меня ведет вера. Но кроме того — вполне четкое представление о мышлении людей подобных Сэру Эву. Корпус покинул Лотеринг. Включая Командора и лейтенантов. Утром Сэр Эву доложил — будто соглядатаи обнаружили лагерь разбойников. Сэр Брюант немедленно принудил корпус в полном составе отправится на истребление последних. Вряд ли отряд вернется до ночи.

При этих словах двое заключенных в соседней камере дернулись и изрядно побледнели, но удержали языки за зубами. Рыжая меж тем продолжила.

— Если Храмовники вернуться с победой — в глазах Матери Сэр Эву обретет нерушимую репутацию и доверие. Ничто не сможет поколебать сформировавшееся мнение, а Сэр Брюант останется Командором только формально. Ранее Сэр Эву и верные тому Храмовники всегда оказывались поблизости. Нужен был шанс и время. Ваше появление предоставило и то и другое. И нынешняя судьба хасинда, безрассудно выражающего неуважением храму, прекрасная демонстрация меры моих способностей.

Алим почесал затылок и осторожно поинтересовался.

— В этом разговоре непонятно только одно. Отчего столько усилий. Вы точно не ошиблись в выборе собеседников для тем подобной важности? Как по мне — мы не по ту сторону решетки, чтобы нас убеждать. Или вы собираетесь открыть эту дверь?

Лелиана внезапно покрылась густым румянцем и потупила взор, но, подобравшись, ответила твердым голосом.

— Дело в… видении.

Алим саркастично ухмыльнулся собираясь высказаться по поводу неожиданного заявления, но намерения того прервал странно серьезный вопрос Морриган.

— Видение? Что за смысл в слово это вкладываешь?

Опустив голос до шепота, девушка начала медленно излагать объяснение.

— Видение… Трудно объяснить. В саду за храмом есть сад. И изредка мне открывается там нечто, чего нет на самом деле. На днях, когда мрачные вести стали нестись одна за другой — это случилось вновь. Корень Канавариса, разросшийся необычно крупным и обхвативший старую, но по-прежнему крепкую колонну. Растение словно исподволь поддерживало ту, не позволяя трещинам в кладке разрастись, но так же и опиралось в стремлении к солнцу. И обоих накрыла тень старого куста, не дававшая и шанса. Стоило только протянуть руку и поправить ветви, чтобы открыть путь для теплого света.

Маг прищурился и уточнил.

— Канаварис — в просторечье это же «Эльфийский корень»?

— Именно.

Чародейка вздохнула и поинтересовалась.

— Видения тебе только посланы?

— Да.

— Не лучшая доля. Со мной такое случись — скептицизм выбрала бы. В борьбе желаемого и скучной суровой правды нередко победа за первым. И самообман — как вторая натура. Особенно если в искусстве обмана немалый талант.

Морриган подалась чуть вперед, и в темноте будто блеснули желтым два глаза.

— А ты в том ремесле хороша. Иногда безупречность заметнее, чем плохая игра. Зачем мы тебе? Коротко.

Рыжая напряглась, но сразу расслабилась, будто отпустив неизвестные сомнения.

— Коротко не выйдет. В этой партии для победы вы не очень важны. С другой стороны, если не преуспею, превратитесь из пешки в ферзя. Потому сегодня риск оставить дом без присмотра Сэр Эву счел уместным. Поимка лазутчиков и ликвидация банды поднимут его репутацию на недосягаемую высоту. Используя это как рычаг — тот сможет извлечь из вашей истории максимум. Солгал хасинд или нет — два лазутчика станут четверкой. А кроме того — двое из тех окажутся отступниками. Никто не поставит сказанное под сомнение. Но кроме вашей жертвы в основание личной славы Сэра Эву, вы также и приманка. Слух о поимке предполагаемых отступников усилиями хасинда уже разошелся. Плохие вести крылаты. А уже наработанная ранее репутация формирует к ним отношение. Если некто клюнет — подобное для Сэра Эву станет приятным бонусом к общему блюду.

— Похоже у северян особая мудрость — на страже курятника змей оставлять. Вопрос спутника без ответа остался. Дверь?

Лелиана перевела полный сомнений взгляд на замок и отрицательно покачала головой.

— Не сейчас. Вечером. Ваше появление может вызвать ненужный переполох. А доверие…

Чародейка откинулась обратно на стену и, прерывая рыжую, закончила фразу за ту.

— …клинок обоюдоострый.

Вскинув в удивлении брови, Лелиана открыла было рот, но сжав губы только тихо переспросила.

— Это поговорка бардов в Орлее. Откуда подобное знает предполагаемая ведьма из глуши Коркари?

Маг сузил глаза, задумчиво всматриваясь в темный угол с притаившейся там напарницей. Но Морриган только тихо рассмеялась, вкладывая в это выражение эмоций интонацию мрачной обреченности.

— А откуда предполагаемая «сестра» об Орлее знает? Тебе пора, думаю. Никогда неизбежное на потом не откладывай.

Лелиана побледнела пуще прежнего, дергано кивнула и, нервно прижав ладонь к виску, поспешила покинуть темницу. Но не забыла на выходе запереть дверь на то же количество оборотов, что и было. Немного обождав Алим пожевал губу и обратился к чародейке.

— Знаешь…

— Странно ли это выглядит?

— Да.

— Весьма. Ловка. Умна. Но видения… Будто кровавый мазок по невинной небесной лазури. Или притворство…

Свет, проникающий в темницу с лестницы, тускнел. А животы пустели. Все признаки приближения вечера на лицо. Спустя пару часов с посещения Лелианы очнулся хасинд. Вполне предсказуемо шок сменился руганью, обвинениями, угрозами, а затем мужчина с мрачным видом скрылся в темноте дальнего угла камеры. Морриган только мрачно посмеялась, неплохо представляя безрадостный ход мыслей бывшего триумфатора. Собственную ценность для Сэра Эву тот уже исчерпал и в темнице становился больше помехой, чем полезной фигурой. Бандиты после прошедшего разговора тоже растеряли остатки уверенности, иногда обеспокоенно перешептываясь за пределами слышимости. Чародейка внутренне согласилась с выводами рыжей. В отсутствии неких неизвестных факторов судьба мужчин не предвещала тем благоприятного окончания истории. Даже в том маловероятном варианте когда бы банда смогла одолеть Храмовников — тех равно обвинят в стукачестве. Алим наравне с другими предавался размышлениям, застенчиво скрытым от чужих глаз царящим сумраком.

По истечению длительного периода тишины, девушка обернулась к соседям и спросила.

— Вы двое по поводу слов труса напротив что думаете? Мне любопытно, значение смыслу сказанного придали? Или нет.

Последовала продолжительная пауза, которую впервые прервал тот из пары, что и ударил Морриган в «Приюте Дейна».

— Брехня о том, что ты ведьма? Нас больше беспокоят россказни девчонки, мечтающей о звании пророчицы.

— Странно. Если подумать… Ведь самосохранение в вас сильно развито должно быть. Вдруг правда сказанное. Тогда вы наедине с созданием, по слухам законами привычными поболее вашего пренебрегающим. И в клетке. Для мага эти прутья, что есть, что нет — едино. Например. Жизнь выпить можно, говорят. И не сбежать, а значит…. Только агонию останется испытывать. Пока жизненных сил капля последняя тело не оставит.

На этот раз в голосе мужчины прорезались вибрирующие нотки беспокойства, пусть тот и старался сохранить твердый голос и словами убедить более себя самого, чем собеседницу.

— Просто треп. Из пустого в порожнее.

Девушка хохотнула и с наигранной злобой ответила.

— Как знать.

Эльф наклонился вперед и вполголоса спросил.

— Это имеет смысл?

— Ох… Пора бы знать, не все им обладает. Не везде тот нужен. Скучно, голова мрачных идей полна. Так что — это развлечение. И после сделанного их чувства не обязана беречь.

— Если посмотреть на это так…

Со стороны лестницы послышались поспешные легкие шаги и в тусклом свете появилась женская фигура. Не Лелиана. Некто в простецких штанах из льна, в такой же грубой рубахе, распахнутой на положенное количество завязок дабы каждый лицезреть сумел притягательные изгибы верхней части бюста, явно поддерживаемого изнутри корсетом или нижней рубахой. В высоких сапогах и кожаной накидке с капюшоном на случай дождя. На широком поясе — пара небольших сумок. И никаких приметных украшений.

Незнакомка дважды хлопнула в ладоши, вспыхнувшие густым насыщенным оттенком бордового, присела и схватилась за нижнюю петлю двери. Сначала не происходило ничего, кроме равномерного тяжелого дыхания девушки. Затем начало доносится резкое потрескивание, доносящееся со стороны двери. Область, к которой оказались прижаты руки незнакомки, по началу приобрела еле заметный темно коричневый оттенок, скоро сменившийся красновато-коричневым. Спустя минуту тот сменился вишневым, более и более светлея, пока не обернулся явно выделяющимся светло-красным свечением, отбрасывающим вокруг едва очерченные багряные тени.

Очевидно закончив, девушка отступила на шаг. Всплеснув руками будто остужая, та нанесла в нижнюю часть двери, рядом с раскаленной петлей, сильный удар пяткой. И ещё один. На пятом ударе нечто в двери скрипнуло и косяк покосился, петля поддалась и изогнулась. Выхватив из-за спины нечто, похожее на скромный ломик, незнакомка просунула тот в образовавшуюся щель и налегла всем весом. На очередном рывке петля лопнула, оставив двери на двух точках крепления. Немного пыхтения — и зазор начал со скрипом расти, пока не оказался достаточным. Проскользнув внутрь девушка отдышалась и начала всматриваться в темноту, пока не обнаружила камеру с двумя смутно различимыми фигурами различного пола.

— Вы!

Алим не сдержался и ответил.

— Мы. Но позвольте узнать, кто вы?

Девушка огляделась, отмечая присутствие других ушей, и ответила.

— Не здесь. Секунду. Только отдышусь и вскрою эту дверь.

Морриган одним плавным движением поднялась на ноги и подошла к решетке вплотную. В глазах чародейки читался откровенный интерес к вломившейся в темницу Храмовников незнакомке. При близком рассмотрении на приятном лице с мягкими чертами в обрамлении слипшихся от пота каштановых локонов, полыхала целеустремленностью пара карих глаз. Миловидную внешность более подходящую для библиотек или длинных серьезных бесед в уюте близ огня исказила неприкрытая внутренняя борьба со страхом и неуверенностью. Хмыкнув, нареченная ведьмой тихо и уверенно произнесла.

— Тебе помогу. Силы к замку вместе приложим. Сначала ты, затем я, и снова повторим.

Выразив явное облегчение от того, что некто готов разделить как бремя принятия решений, так и нагрузку на ману, незнакомка кивнула. Спустя мгновение повторились хлопки руками и замок начал раскаляться. Когда тот засветился вишневым, Морриган подала знак рукой, бросила на поглощенного зрелищем эльфа многозначительный взгляд и, не произнося ни звука, наложила на замок охлаждающее заклинание. Раздался резкий металлический треск и скрип вперемешку с шипением, пока изморозь с одной стороны перебарывала жар с другой. Шаг назад и с другой стороны по-прежнему пылающие жаром ладони вновь прикоснулись к железу. На втором круге охлаждения металл поддался. После легкого удара ломиком замок треснул и рассыпался.

— Спасибо. Я… Переоценила собственные силы и одна бы не справилась.

— Контроль заклинания огня превосходен. Даже редок. Тут сожалениям места нет. Как мой образованный спутник считает — знание заклинаний открытых отмечает смелых, отчаянных или пытливых.

Алим вздохнул и пробубнил под нос.

— Интересно, к какой категории относишь меня?

Чародейка пожала плечами и бросила через плечо.

— Ты — уникален, полагаю.

Несмотря на явную усталость, незнакомка прыснула в кулак. Взмахнув рукой в сторону выхода, та произнесла.

— Быстрее. Расскажу по пути. День на исходе. Не знаю когда вернуться Храмовники, но не хотелось бы с ними встретиться.

Эльф покачал головой, испытывая сомнения, но на вопросительный взгляд спутницы неуверенно кивнул.

— Не вижу смысла в обмане, раз мы уже здесь. Тем более с приложением стольких усилий.

Проходя мимо соседей по заключению, Морриган бросила на обоих взгляд полный презрения и самую малость насмешливый. Вид у обоих был мрачен. Даже хасинд в итоге не поднял шума. Каждый осознавал угрозу от двух чародеек. Особенно после ранних слов «ведьмы». Да и толку кричать, раз освободившая пару девушка спустилась вниз безнаказанно.

Поднявшись и уже спеша сквозь длинные закатные тени по выложенной плоским песчаником дорожке к углу храма, троица столкнулись с выскочившей оттуда навстречу Лелианой. Рыжая не глядя неслась вперед и перебирала на массивной связке ключи. Подмышкой при этом чудом удерживался приметный кожаный сверток с кипой документации.

Ведущая Алима и Морриган незнакома удивленно открыла рот и выпалила.

— Сестра Лелиана?

— Малышка Бетани?

«Малышка» немедленно покраснела и резко, хоть и сумбурно ответила.

— Уже как пару лет ни в одном месте не малышка!

Хлопая глазами Лелиана оглядела остальных и быстро собралась.

— Направлялась к вам с доказательствами темных дел Сэра Эву. Но, очевидно, нашелся другой спаситель заинтересованный в вашей судьбе.

Взгляд бледно зеленых глаз вернулся к Бетани, на этот раз изучая ту холодно и беспристрастно.

— Ходили слухи о Малкольме и его отпрысках… Но ни разу не думала… Что ж, урок мне. Значит, ты маг?

Кареглазая девушка напряглась и быстро выплюнула вопрос с оттенком затаенной обиды.

— Это все меняет?

— Что?.. Нет. Как это способно поменять девочку, одну из немногих слушающую мои истории открыв рот? Ту, что после засыпала меня бесчисленными вопросами, от которых кружилась голова. Но такое — важная информация, которая влияет на другие вещи. Должна…

— Нет.

Бетани сжала кулаки и отрывисто взмахнула головой, заставив локоны взлететь в каштановом вихре.

— Сегодня уже рискнула собой и благополучием семьи. В память об отце просто не могла оставить ещё одних магов на растерзание Храмовников с попранием существующих законов. И именно поэтому нужно уходить из Лотеринга. Сегодня же. И раз судьба свела нас — сестра Лелиана пойдет с нами. Ни Мать, ни Храмовники не должны ничего узнать, пока не окажемся хотя бы в дне пути отсюда. Тогда вы сможете вернуться и будете вольны поступать как хотите.

— Тогда будет слишком поздно! Ты же не можешь всерьез…

Молодая чародейка нахмурилась, смотрясь со стороны вполне уверенно и непреклонно. Лелиана перевела взгляд на Морриган.

— Послушайте…

Но ту перебил тихий голос Алима.

— На самом деле — мы можем просто уйти. Прямо сейчас. Подальше от творящихся здесь дел. Однако… Единственный способ избежать конных разъездов в этой местности, держа путь куда угодно, кроме юга — это река. Как ни странно, лодки здесь не валяются где попало. Кроме того, госпожа Бетани обещала объяснение собственных действий. Это рассказ обещает быть интереснее, чем темные дела Сэра Эву, так как, вероятно, включает в себя план побега.

Морриган кивнула и добавила от себя.

— Думаю мы за той последуем, что собственной шкурой рисковала. А не за той, чьи интриги в тенях сокрыты. Расслабся и за нами следуй.

Эльф оглядел трех девушек, а затем одними губами произнес Лелиане «простите» и пожал плечами. Рыжая в раздражении поджала губы, но промолчала, отчаянно обдумывая собственные варианты. Убедившись, что та, по крайне мере, не бросится прочь немедленно, юная чародейка поспешила вперед.

— На счет лодки — ваша мысль верна, господин эльф. Все, у кого нашлось хотя бы дырявое корыто, отплыли в направлении Южного предела полтора дня назад. У отца были три лодки, но самая старая — никуда не годится. Двух хватит за глаза. Собственную спрятала в зарослях позади «Приюта Дейна», на том берегу.

Поднимаясь на мост, четверка с разной степенью озабоченности обратила внимание на почти полное отсутствие людей. Будто те специально попрятались к приходу Бетани. Однако взгляд быстро обнаружил признаки скопления тех на противоположной части поселения, за границами того. Неподалеку от места, где утром этого дня Морриган с Алимом приметили собиравшийся к отъезду караван телег. Что бы там не происходило — это играло на руку группе «беглецов», отводя лишние глаза. Но ведьма не могла не заметить напряженного взгляда Лелианы. Будто девушка не ждала от толпы ничего хорошего или была в курсе истинной подоплеки происходящего. Которая ту совершенно не радовала.

Спешным шагом приближаясь к зданию «Приюта», каждый четко расслышал мужскую гневную ругань и женский вскрик, исходящий с заднего двора здания. Звук топора, вонзившегося в сухую древесину и звон разбитого стекла. Бетани на глазах сбросила цвета, побледнев и широко распахнув глаза.

— Карвер… Идиот! Брат тайно последовал за мной с самоубийственным планом ограбления!

Лелиана окинула девушку неверующим взглядом и быстро произнесла.

— Помимо прочего, там сейчас Сэр Доннал, многое повидавший рыцарь, а к нему — рекрутер Блэкстоунских Волонтеров. У юного Карвера нет и шанса.

Юная чародейка закусила губу и стремительно развернулась к Алиму с Морриган. Влажный от слез взгляд метался между парой незнакомцев, но, глубоко вдохнув, девушка обратилась с просьбой.

— Пожалуйста, помогите спасти брата! Нужно только время, и я… Этот оболтус послушается меня. Лодки должны быть в одном месте, не более, чем в двадцати шагах за задним двором. У меня… У меня просто не хватит маны и…

Алим бросил на ведьму, будто потерявшуюся в собственных мыслях, вопросительный взгляд. Слегка толкнув ту плечом, мужчина произнес.

— Полагаю — долг платежом красен.

Морриган нахмурилась и пробормотала.

— Идиотизм… Делай что хочешь. Без меня.

Лелиана окинув присутствующих широко открытыми глазами, ничуть не смущаясь выпалила объединяющую всех характеристику.

— Да вы рехнулись!

Направляясь ко входу спешным шагом и не скрывая в голосе напряжения, мужчина ответил.

— Не спешите давать оценку, «сестра». Это может и вам принести пользу. Доверие обоюдоострый клинок. Не так ли, Морриган?

С перекошенным от смеси ярости и удивления лицом, чародейка поспешила следом, выплевывая слова с интонацией, способной при ином раскладе и убить.

— Сукин сын! Селэрат!