Дурное начало

Глава 7 «Туман»

Расставание брата со сестрой прошло без лишней трагичности. Нужные слова оказались уже произнесены. Потому последнюю черту провел долгий взаимный взгляд и кивок Карвера, отпускающий Бетани и себя самого в свободное плавание. Две лодки разошлись по одной реке в противоположных направлениях. Одна легко и без усилий скользнула на стремнину и устремилась вниз по течению. А вторая начала медленно взбираться у самого берега вверх, сопротивляясь встречному потоку.

Чтобы преодолеть путь до Лотеринга в обратном направлении ушло едва ли не вдвое больше времени. По большей части шестом орудовал Алим. Но, давая тому короткие передышки, инструмент брали в руки и остальные пассажирки. Когда солнце стало клониться к горизонту, давая теням протянуться с одного берега до другого, лодка пристала к берегу. Поселение пряталось за изгибом русла и пологим холмом. А от случайных путников укрывала одинокая старая ива и разнотравье по пояс взрослому мужчине. Вытянув утлое суденышко из воды, все, кроме Лелианы, расположились в тени дерева. «Сестра», оправив и отряхнув одеяние, встретилась взглядом с Морриган и произнесла.

— Ждите обратно ночью. Вернусь до тумана.

— Коли так, и не нужно ждать будет.

Лелиана кивнула, окинула взглядом остальных, на одно мгновение дольше задержав тот на эльфе, и зашагала по полю в сторону поселения. Пара желтых глаз метнулась от удаляющейся фигуры к мужчине. Но, облизнув губы, девушка решила не поддевать спутника на предмет очевидной слабости к рыжей красавице. Обуревающие эльфа мысли были для того в новинку. И это, само по себе, выглядело забавным. Чародейка питала искреннее любопытство к дальнейшему развитию отношений между двумя противоположностями. До сих пор Алима двигала вперед связь с сестрой, сплетенная в тугой канат из привязанности и долга. Теперь иной женский образ исподволь стремился оккупировать нетронутую ранее территорию, подвергая мужчину сомнениям.

Пространство между оставшимися спутниками заполнила тишина молчания. Каждый погрузился в дебри собственного разума. Алим, присев на самом краешке земли, хмурился, следя за переменчиво неизменным водным потоком. Бетани прикрыв глаза, комфортно устроилась в траве и, очевидно, вовсе старалась ни о чем не думать. Морриган…

Тоже вытянувшись на земле и направив взор вверх, к мягко раскачивающемуся переплетению ветвей, чародейка мысленно вернулась к событиям последних дней. Среди череды фактов, однозначных в каждый отдельный момент времени, прятались странности, видимые только при взгляде на картину в целом. И разум связывал те с как паразит захватывающей большее и большее внимание гипотезой одержимости. Какова в итоге степень влияния на собственное «я»?

Начиная с простого, Морриган задалась вопросом — откуда взялось решение пройти через Лотеринг? Оно — первопричина дальнейших злоключений. Так ли требовалась передышка с теплой постелью, едой и иными удобствами? При серьезном рассмотрении — нет. Не принося серьезных жертв можно было обойтись без… этого. Однако, девушка всегда расценивала Лотеринг в качестве точки притяжения собственного любопытства. Как-никак крупнейшее поселение Ферелдена достижимое пешим переходом юной жительницы Коркари. Конечно, та помнила и посещения иных форпостов на краю Диких земель. Тем не менее ни в одном другом месте не случалось по-настоящему запоминающихся приключений. Начало положило неосторожное поведение в Меринвуде, деревеньке на десяток домов. Из-за «шалостей» туда направился отряд Храмовников Лотеринга. Разумеется, никто не обнаружил и следа юной чародейки. Зато следующий визит маленькой проказницы пришелся в точности к месту квартирования злополучного отряда. Огромный, по меркам Коркари, храм. Чудные мельницы с невероятными вращающимися лопастями. И столпотворение разнообразного люда. Это врезается в память. Острые глаза юной особы немедленно приметили точку притяжения местных — повозки торговцев с десятками чудных вещей, некоторые из которых в дальнейшем без чего-либо ведома приобрели новую хозяйку. Главным впечатлением детства, пожалуй, стала встреча с неизвестным аристократом, посетившем глухое по понятиям северян место. Впечатляющая карета, шикарное платье дамы, и блестящие украшения немедленно запали дикарке в душу. Добычей с той встречи стало миниатюрное дамское зеркальце в обрамлении из золота и древесины, покрытой лаком. Сокровище, ставшее источником ярких эмоций. Торжество обладания, окутанное девичьими грезами, и глубокая детская обида, когда указанный предмет безвозвратно исчез в глубинах поношенных одежд матери. Та ещё неделю называла юную Морриган глупой сорокой, чье гнездо по бликам блестящих на солнце вещей найти легче легкого.

Таким образом интерес девушки проложил себе путь к дню сегодняшнему прямиком из детства. Бессознательно сорвав травинку и сжав ту полными губами, наделенными естественным цветом и изяществом линий, не требующими ни капли косметики, Морриган ухватилась за ускользающую мысль. Ведь и правда, в детстве и юности ту немало интересовали дорогие и ярко сверкающие в солнечных лучах украшения. Пока та мало отличала дорогое и блестящее — это могли быть даже бусы из янтаря или стекла, собранные хасиндами с песчаных берегов Морозного моря, протянувшихся восточнее болот, ближе к Гварену. Позднее девушку очаровывал уже блеск золота, серебра и драгоценных камней в обрамлении перечисленных металлов. Но сейчас… Чародейка подняла к глазам руку с поцарапанной полоской золота на пальце. Странный подарок Флемет, как и прочее, что брало начало от этой женщины. Однажды не примечательная вещица просто появилась на шнурке перед кроватью девушки. Но, несмотря на радость дочери подарку, мать в дальнейшем игнорировала вопросы, связанные с украшением. Будто между кольцом и легендарной ведьмой не существовало ни малейшей связи. И все же, предмет оставался чародейке дорог. И как память, и как единственная реальная драгоценность в собственности, на которую мать не обращала внимания. Теперь при взгляде на кольцо оживали только эмоции, связанные воспоминаниями. Блеск золота и осознание стоимости душу уже не трогали. Поразмыслив, Морриган констатировала, что от прежней тяги полностью излечилась. К добру или худу.

Было ли это очередной странностью? Определенно. И сопротивление мыслям, что подобное изменение во благо, требовало дополнительной сосредоточенности. При здравом размышлении, пока зависим — тяжело представить для сравнения собственное поведение без зависимости. При обратной ситуации тот же тезис по-прежнему сохраняет собственную справедливость. Потому оценить плюсы и минусы для другого легче, чем для себя. Но тот факт, что изменение произошло не по воле Морриган — однозначно окрашивал картину в мрачные тона.

Поставив пока в данном вопросе точку и выплюнув пожеванную травинку, чародейка коснулась иной темы. Стараясь передвигаться сквозь поток мыслей медленно, без спешки, та спросила — как цепочка событий, одно за другим, окончилась в застенках Храмовников? Поразмыслив, Морриган отрицательно покачала головой. Суть не в том — почему. Ответ на такой вопрос имел прочную логическую основу и не содержал противоречий. Кто бы стал рисковать открытым конфликтом против трех Храмовников в тесном помещении с единственным выходом. Да ещё в поселении, где гуляют слухи о жестокой расправе над каждым мало-мальски подходящим под описание отступника? Тревожило чародейку иное. Насколько мало ту напугала темница и идущая с той рука об руку перспектива. Между тем, в прошлом запертые замкнутые пространства доставляли нешуточный дискомфорт. Девушка прикусила губу и прищурилась перебирая в памяти собственные воспоминания о кратком пребывании в застенках. Там присутствовала нервозность, подпитываемая неопределенностью. Тревожность… Но ни капли паники в ожидании вероятной расправы. Аккуратно сортируя собственные чувства, Морриган, сначала с недоверием, затем с большей убежденностью констатировала очевидное. Исподволь присутствовала твердая уверенность, как и в Остагаре, что в последнюю минуту та могла бы «обернуться». Испытав из первых рук возможности «той» формы, чародейка не сомневалась в способности вырваться из темницы. Похоже, даже Алим в конечном счете держал в уме подобный сценарий развития событий. И хотя Морриган не спорила сама с собой относительно обоснованности таких ожиданий, размышления цеплялись о малозаметную шероховатость. Нечто беспокоило девушку. Некая неправильность в естественном течении собственных мыслей. Закрыв глаза, чародейка попыталась вспомнить — к каким в точности выводам та раз за разом приходила относительно работы заклинания и странной новой «формы». День за днем. Как на ровном лбу пролегла морщина от напряжения и сосредоточенности, так в ровном потоке мыслей стала обретать четкие очертания несостыковка, ощутимая на уровне инстинктов, но спрятавшаяся в слепой зоне разума. С момента обращения на вершине башни Морриган сталкивалась с широким набором ситуаций, от мелочей до серьезных проблем, в которых «обращение» могло стать огромным подспорьем, если не решением. Но в каждом случае девушка рационально взвешивала риски и отказывалась прибегать к магии, результат которой перестал быть понятным и предсказуемым. Один раз повезло. Не было гарантии, что с магией трансформирующей тело второй раз закончится столь же безобидно. Медленно проведя рукой по лицу, будто снимая с того невесомую паутину, Морриган внутренне содрогнулась. Несмотря на осознанное отторжение данного заклинания, чародейка подсознательно оставалась убежденной в неизбежности применения того в критической ситуации. И даже сейчас та оставалась готовой к этому шагу. Не глядя повертев кольцо на пальце, девушка дополнила в уме растущий список вещей, требующих контроля, новоявленной нестройностью мыслей. Грустный взгляд скользнул обратно к ветвям дерева, пока на языке заклинательницы вертелась парочка резких эпитетов и безрадостный вывод — похоже требуемый объем выдержки стремился даже за пределы самоконтроля Флемет.

Бросив короткий взгляд на Бетани, Морриган мысленно сделала следующий шаг. Почему та пошла следом за этой девушкой? Аргумент о необходимости транспорта пришел на ум чародейки первым. Но, принимая тот, девушка подумала и о наличии альтернатив лодке. Воспользовавшись временным хаосом в Лотеринге, двое путников без труда могли затеряться в холмах. Вдалеке от дорог и без спешки продвигаясь на север. Присутствовало также мнение Алима, высказанное вслух. Но, едва ли приметно цокнув языком, чародейка призналась себе — та даже не запомнила слов эльфа. Возвращаясь к воспоминаниям… В прошлом Морриган стабильно тяготела к одиночеству, находя в том странный комфорт и простоту. И потому выбор в пользу меньшей компании, пусть и сопряженный с трудностями, сейчас, в тишине под деревом, казался девушке логичнее. Дело за малым. Ведьма Коркари напряглась, силясь определить причину отсутствия логики в собственных действиях. Краем глаз осматривая профиль юной соседки, чародейка будто мелкие камешки перебирала аргументы. Так и сяк мысленно прилаживая те к произошедшему, та пыталась воссоздать мозаику собственных мотивов. Одно ощущалось чужеродным, даже если выглядело к месту, другое подходило, даже если с первого взгляда смотрелось глупостью. Итогом медленной работы стал прозаичный вывод. Первопричиной пойти с Бетани стала… Бетани. Вернее — любопытство. Признания подобной эмоции заставило щеки девушки едва-едва порозоветь. Отчего-то думать о подобном казалось смущающей глупостью. Но, по подозрениям Морриган — свято место пусто не остается, одну зависимость неизбежно сменяла другая. Стараясь придерживаться рационального мышления, девушка перебрала контакты имевшие место с того злополучного утра у бывшего форпоста Серых стражей. Согласно выводам девушки — не каждая личность вызывала к жизни эту эмоцию. Чародейка, беззвучно шевеля губами, перебрала имена — Алим, Алистер, Дункан, Бетани… После недолгой паузы, к списку, не без сомнений, добавилась и Лелиана. По мнению Морриган, почти все — достаточно сложные, как внутри, так и снаружи. Чародейка на мгновение отвлеклась, чтобы, поморщившись, сделать скидку для Алистера, охарактеризовав перечисленными эпитетами и того. Также каждого отличала способность как к принятию сложных решений, так и к строгому следованию одной цели. Чародейка нахмурилась. Однако эльф и юная Хоук в этом списке интуитивно вставали чуть особняком. Напрашивался вывод о приоритете магов среди прочих, но… Взвесив эту мысль, девушка медленно покачала головой, посчитав такое объяснение чересчур простым. Нет, ту интересовали не маги как таковые. Заклинания. Вновь отступая в прошлое, к юности, чародейка вспоминала — искусство с детства занимало верхние позиции в списке интересов, в начале конкурируя только с шалостями и исследованием безграничных просторов мира. Но новые заклинания ни разу не послужили в качестве цели для обладания, источником для жадности. Теперь — да. Одна мысль о сложности и изяществе формулы, стоящей за коронным заклинанием Алима, «Полем отталкивания» — заставляла сердце чародейки биться чаще. Прикусив нижнюю губу, девушка осознала — с такой перспективы и эльф, и новая спутница воспринимались не иначе как изящные сосуды, до времени хранящие в себе манящее знание.

И… Холодный разум однозначно расценивал подобное как девиантное поведение. Кожа девушки покрылась мурашками, пока над эмоциями довлел страх. Страх осознания растущей день ото дня разницы между воспоминаниями о себе и текущим состоянием. С каждым новым открытием общая картина менялась. От обстоятельств, когда изменению подверглись отдельные черты или мысли, к условиям, когда только отдельные черты или мысли и избежали искажения. Потерев лоб, Морриган медленно вздохнула, успокаивая биение сердца, и волей умаляя бурю обрывочных сомнений, стремящихся подменить рациональное начало беспорядочными эмоциями.

Оставался один вопрос, которого чародейка избегала. Признавая в этом откровенную трусость, та прикрыла глаза. Только ли из-за Алима и Бетани на кону оказалась собственная жизнь? Память подсказывала, каждое убийство Храмовников в прошлом Морриган совершала посреди собственной территории и по собственным правилам. Разделяя и занимаясь теми строго поодиночке. Решение столкнуться с тремя в лоб на открытой местности не выглядело мудрым под любым выбранным углом. Алим, Бетани, а также таящееся у тех знание выглядели слабо в сравнении с собственной жизнью. Если только… Отложив проблему, чародейка мысленно вернулась к тактике, избранной для сражения с Храмовниками. В той присутствовало заметное пренебрежение сохранностью собственного тела. Морриган постучала указательным пальцем по губам, только чтобы отрицательно покачать головой. Вред телу компенсировался заклинанием, подобный расчет — сухая логика и готовность выйти за рамки привычного. Каждая деталь выглядела продуманной. Но можно ли с легкостью пренебречь сопутствующими издержками? Не раз и не два в юности, ведомая любопытством, ведьма падала с высоты. Мать, не запомнившаяся наличием излишней опеки, лишь с усмешкой однажды упомянула: «Воистину, боль — лучший из учителей». Два перелома научили девочку, выросшую в чародейку, воспринимать боль с полной серьезностью и избегать глупых ошибок.

Собрав факты девушка лицом к лицу встретилась с выводом — импульсивное решение оказалось принято без единого признака страха боли, будто стертого из инстинктов. Более того, в том решении сквозили дерзость и пренебрежение жизнями спутников… Чародейка внезапно замерла, остановившись, дабы не спугнуть случайный проблеск озарения. Чьими жизнями та пренебрегла? С кем в точности связала себя заклинанием? Карвер, не вызвавший в той ни капли любопытства. И Лелиана, которую инстинкты требовали опасаться. Но ведь присутствовала и малозаметная подруга Карвера. Морриган в пренебрежении дернула щекой и сфокусировалась на эмоциях, которые вызвал брат Бетани. Девушка заинтересовалась юной чародейкой ещё в темнице и только затем узнала о брате. Вспоминая мимолетные эмоции — Морриган это не понравилось… Жадность. Осознание, что объект интереса связан с иным человеком — раздражало. Это открытие выглядело простым и неправильным. Чародейка сдержанно усмехнулась, вспомнив собственный ответ на предложение клятвы верности. Теперь это смотрелось лицемерно, но… Правда в том, что клятва верности смотрелась и тогда и сейчас «поверхностно», недостаточно основательно. Как летние цветы, бесследно исчезающие по осени. Что было не так в Лелиане? Качнув головой, Морриган подобрала наиболее удобные слова — глубина и прозорливость. Непознаваемость мотивов, приводящих ту в движение. Страх, что в ответ та легко прочтет и распознает скрытые тревоги и переживания, обращая это знание в оружие.

Потерев глаза, девушка подвела некоторый итог — при необходимости скоропалительных решений та склонна взвешивать ценность людей низводя тех до уровня вещей, заодно лишаясь заметной части инстинкта самосохранения как опоры. И это неподвластно контролю…

Размышления свелись к одному. Никто не способен вытащить себя из болота за собственные волосы — в качестве подспорья нужна хотя бы палка. Для чародейки такой палкой обязаны стать знания Круга Кинлох об одержимости. И стремление разобраться в проблеме растет не по дням, подгоняемое настигающим страхом. Как и сама проблема.

Внезапно со стороны Алима раздался характерное бурчание пустого живота, бунтующего против собственного хозяина. Обе девушки взглянули на того вопросительно, но только старшая из двух прокомментировала происшествие словами.

— По пути сюда смогли перекусить. Ужель столько времени минуло?

Эльф фыркнул и ответил.

— Черствые лепешки. Жаловаться конечно стыдно, ведь единственному досталось две. Тебе может и вовсе не нужна еда, но как помнишь, до того прошли сутки с момента, когда удалось нормально перекусить. Смешно. Во время перехода от… Кхм. Даже тогда питались лучше.

— И, кто же тому причина?

— Благодаря тебе. Разумеется.

Собеседница кивнула. Перевернувшись на бок и подложив под голову руки, та произнесла.

— В одном прав. Еда бы не помешала. А лучший способ голод переждать — спать.

— ..ан..

— ..ган!

Морриган резко распахнула глаза, шумно втянув воздух. Рядом на корточках сидел смурной эльф, чуть позади, из-за спины того не менее взволнованно выглядывала Бетани. Окружение мягко окутывали поздние сумерки с первыми нетерпеливыми звездами на чистом небосводе. Переведя взгляд с одного на другого, чародейка раздраженно зарычала и, поднимаясь на ноги, спросила.

— Опять во сне металась?

Слишком буднично, чем, вероятно, хотелось самому, мужчина констатировал.

— Да. Подумал…

— Спасибо.

Подойдя к берегу, девушка опустилась на корточки и, нагнувшись, щедро зачерпнула студеной темной воды дабы смыть остатки сна и взбодриться. Повторив процедуру трижды, та обернулась и спросила.

— Долго спала?

— Признаю, ты умудряешься даже столь невинный вопрос заставить звучать жутко. Или это только мое восприятие? Нет. Пару часов от силы.

Девушка перевела взгляд на новую спутницу и вздохнула.

— Тебе в новинку, полагаю? Да, иногда кошмары одолевают. Странные. Но не стоит в голову брать.

Алим саркастически хмыкнул, но других комментариев не добавил. Выдержав паузу, эльф спросил.

— Запомнилось что-нибудь?

— С чего интерес?

— Ох. Ну этот вопрос требует серьезного академического ответа. Морриган! Мы сидим на берегу реки изнывая от скуки и собственных мыслей. Солнце скрылось за горизонтом, впереди долгая ночь, костра не развести и трапезы не предвидится. И тут начинаются привычные… Нет, только послушай меня — «привычные» судороги. Каково… Выбери мотив самостоятельно и ответь, пожалуйста. Впрочем… можешь и не отвечать.

Бетани смотрела на мага широко распахнутыми от удивления глазами. Да и у второй чародейки столь непредсказуемый взрыв эмоций сдержанного мужчины заставил брови неподконтрольно поползли вверх. К тому же такой поворот спутал мысли Морриган, мешая определиться, как к этому отнестись. Девушка облизнула губы, отвернулась к воде и произнесла.

— Что же… Хм. Ловко.

Аим нахмурился и переспросил.

— Что?

— По твоему будет. Итак. Ничто не меняется. Каждый раз как кошмар приходит — одно и тот же вижу. Странный лес, будто недавно гнев огня на себе испытавший. Иногда растения вид меняют. Один раз похожими на родные края предстают. Другой — совершенно неизвестны. Дымка взор застилает. Не дает ничего дальше десятка шагов разглядеть. Пепел падает… Только не пепел это. Единственное изменение — ощущение… присутствия. Будто у самого края зрения — движение. С каждым сном нарастает. В этот раз показалось, будто в дымке даже фигуру смогла разглядеть. Не лучше, чем силуэт человека в вечернем тумане.

— Звучит так себе.

— Услышал что есть, а не то — что хотел. Удивительно?

— Нет… Речь о другом. Пожалуй, теперь лучше понимаю, зачем тебе нужно в библиотеку Круга.

Закончив фразу, Алим бросил на Бетани странный долгий взгляд, заставив тут в легком смущении отвернуться. Сцена не ускользнула от внимания Морриган, заставив задуматься — может ли между этими двумя уже быть договоренность, скрепленная за спиной чародейки? О чем могла идти речь? И не затем ли только что разыграли эту сцену, чтобы заставить поделиться деталями кошмаров? Поджав губу, та подавила сумбурные мысли и вновь плеснула в лицо воды.

— Бетани. Не лучше ли ум делом занять? Если искусство покорять предстоит — мне о формулах заклинаний тебе ведомых узнать надлежит. Если возражений не имеешь.

Девушка вспыхнула, но, кивнув, присела рядом скрестив ноги.

— Эм… Мне известны «Пылающие руки». Это… Отец изменил формулу «Пылающего оружия», чтобы могла использовать ту без вреда для собственной плоти. Но… Он говорил, что формула по выполненным расчетам сработает без вреда только при наличии у мага значительной предрасположенности к пиромании. И, это как раз мой случай. Кроме того, известно заклинание «Пылающая вспышка».

— Формулу переписать… Маг, не так уж давно разговор на тему схожую состоялся? Вот где мастера прячутся. На ферме, посреди полей и холмов, внимания избегая. Продолжай.

— Все. Это все.

Алим, опершись на ствол ивы, выглядел в темноте только силуэтом. Потому разглядеть выражения лица того, когда мужчина ровным голосом сделал ремарку, было невозможно.

— Не густо.

Юная чародейка кивнула и без тени стеснения или обиды подтвердила.

— Это так.

Морриган издала презрительное фырканье и переспросила.

— Сам то больно много заклинаний освоил?

Эльф поднял руку и было собрался начать перечислять, загибая пальцы.

— Ну…

— Вот о том и говорю. Не сильно больше. Бетани, часто ли тебя приступы гнева посещали? Или за собой скоропалительность в решениях замечала? Когда эмоции холодной логики весомее оказываются.

— Хм… Пожалуй. Не могу подтвердить, что действительно часто. Но, в молодости хватало случаев, когда шла на поводу сиюминутных эмоций и потом жалела об этом. Отец успел донести до меня наличие подобного изъяна в моем характере. И со временем привыкла думать дважды, прежде чем действовать. А почему спрашиваешь?

— Подобные черты ведьмам, склонным к стихии огня, пиромании, присущи. Мать таких бешеными суками звала. Но только из-за этого в обучении ни разу не отказывала. Решение с нами пойти — сиюминутным не было?

Юная чародейка с серьезным лицом отрицательно покачала головой и, удовлетворенно кивнув «ученице», наставница вполголоса быстро задала с десяток вопросов относительно рун, что вероятно использовались в известных той заклинаниях. Подтвердив прочное основание в знаниях девушки, та перешла к заковыристой теме. Расчистив ногой участок земли в пол метра между корней ивы, где хватало света восходящей луны, Морриган оторвала ближайшую ниспадающую ветвь. Очистив прут от листвы и гибкого хвоста, чародейка передала тот Бетани и произнесла.

— Структуру рунической цепочки заклинания «Пылающие руки» нарисовать сможешь?

— Но…

— Структуру. Не сами руны.

— О!

Юная чародейка с готовностью кивнула, тряхнув каштановыми локонами, и начала бодро ковырять в земле ямки. Те собирались в цепочку, извивающуюся по квадратной спирали от центра и на последнем круге на каждом витке делящуюся на небольшие ответвления по пять или шесть ямок, отходящих строгими прямыми линиями. Суммарно получилось больше шестидесяти пяти позиций для рун. Морриган прищурилась, рассматривая рисунок и пробубнила себе под нос.

— Сложно. Некрасиво. Избыточно…

Затем девушка перевела взгляд на неосознанно изгибающую прут собеседницу и уточнила.

— Это, все?

— Да.

— Около шести десятков рун?

— Да.

— Но… Почему в один слой?

Бетани обескураженно замолчала, разглядывая творение собственных рук. Тем временем на вопрос среагировал Алим. Подойдя и оглядев схему, тот произнес.

— Не улавливаю, в чем загвоздка. Как иначе оно может выглядеть?

Девушка выбрала чистое место рядом с первой схемой и быстро набросала несложную шести лучевую фигуру по три ямки в каждом луче вокруг оси. Центральную ямку и ямки на концах трех лучей та нарочно сделала крупнее. Затем, рядом, отдельно от первой, возникла вторая фигура. На этот раз — трех лучевая и с кругом, соединяющим концы трех лучей. Ямки в тех же местах вновь оказались крупнее. Третья фигура оказалась похожа на первую, но три луча без крупных ямок оказались чуть длиннее. В сумме три схемы составляли в точности шесть десятков позиций под руны. Эльф почесал подбородок и бросил на автора рисунков поблескивающий в темноте взгляд.

— Три заклинания?

— Одно. Проклятие. «Ориентации потеря». В три слоя организовано. Между слоями в этих местах соединения.

Морриган указала на более крупные ямки во каждой из трех схем. Маг вскинул брови и недоверчиво ответил.

— Три? Проклятие на шесть десятков рун… Поразительно…

Чародейка нахмурилась, посмотрела на реакцию Бетани, чтобы подтвердить отсутствие шутки со стороны эльфа, и медленно произнесла.

— Если ошибаюсь — поправьте. Вариант заклинания записи, когда руны послойно собраны и более чем с одной парой за раз связаны — впервые видите? Оба?

Бетани закивала с готовностью, Алим — медленно и задумчиво.

— Это… очень любопытная мысль и отличная задачка для ума. В Круге преподают только один метод организации рун — в один слой. Это традиционный способ донесения информации с листа пергамента, слоя песка, восковой или меловой дощечки. Тривиальный, понятный, строящийся на основании четких и без труда исчислимых правил. Восприятие юных магов основывается на идее, что это — фундамент. В фундаменте нет смысла сомневаться. И он же навсегда ограничивает мышление. Между тем… Тут нет противоречий. Используемый в Круге метод — просто частный случай твоего. Интересно, это осмысленный выбор, глупость… или деградация?

Юная заклинательница подтвердила.

— Ни отец, ни посещавшие того изредка гости, ни в одном разговоре не упоминали подобного.

Морриган потерла правый висок и вздохнула.

— Ясно. Знаете… В лесах Коркари нет пергамента, восковых и меловых дощечек, а воск — только в ульях пчел и ос. Мать на примере пригоршни разноцветных плоских камушков теорию объясняла, из тех ловко любые фигуры собирая.

— Магия хасиндов…

— Нет у хасиндов собственного искусства. Кто способен ведьмой зваться — у матери учился.

Алим усмехнулся и произнес одно единственное имя.

— Флемет.

В то время как Бетани удивленно приоткрыла рот, лицо старшей чародейки внезапно исказилось, сменившись в лунном свете на маску ярости, вырезанную из молочно-белого мрамора. Со значимой силой ткнув мага в плечо, девушка зашипела сквозь стиснутые зубы.

— До коли чужое без спросу разбазаривать будешь? Худший гость тот, что принятый и обласканный — первым делом крадет. И глупость слабо здесь оправданием служит!

Маг вскинул брови и без задней мысли переспросил.

— Когда это меня обласкали?

Видя происходящее со стороны, Бетани сделала быстрый шаг вперед и вклинилась в диалог.

— Прошу, успокойтесь. Алим, думаю Морриган злится, так как вы, не спросив, упомянули при мне имя её матери. Если правильно поняла… Эм. Вспомните — она также расстроилась, когда вы открыли окружающим её собственное имя. Думаю…

— Расстроена?! Зла! В ярости!

Эльф всплеснул руками и воскликнул.

— Бездна… Что за глу…

Сам себя оборвав на полуслове, мужчина вздохнул и потер переносицу, прежде чем медленно и аккуратно подбирая слова — заговорить.

— Правда, это странный повод…

Повторно ткнув того в грудь указательным пальцем и прервав, Морриган заговорила сама.

— Смысла в реакции моей не видишь? Но если самую чуть подумать, деталями собственной жизни не спешишь делиться. Внезапного упоминания в разговорах имени сестры твоей не замечала. Только чужим без спросу разбрасываешься. Я…

Лицо чародейки вновь исказилось. Но на этот раз не от всплеска эмоции, а будто из-за боли. Той не нравилась ни ситуация, ни действия спутника, ни собственная бурная реакция на подобную мелочь, ни мысли, что непрошенными гостями заполняли разум и нашептывали о лживости и двуличности эльфа. Спустя мгновение успокоившись, женский лик приобрел вид собранный и уравновешенный. Контрастно более ровным голосом та произнесла.

Не умыслом, но недоразумением готова это счесть. При условии, что впредь подобного не повториться. Любые имя или факт со мной связанные, сколь бы свободно тебе не оказались рассказаны, ты сбережешь. Не как собственный секрет, но как чужой. И взаимностью отвечу.

Маг нахмурился и кивнул. Но, прежде чем последовал ответ прошло не меньше двух-трех минут молчания.

— Хорошо. Видимо, моя ошибка. Оценивая ценность и чувствительность информации исключительно с собственной точки зрения, я не проявил… достаточной прозорливости, вместо этого продемонстрировав близорукость. Не могу похвастать, что в Круге душой компании слыл, умелым оратором и… Собственно, ни чьему обществу, кроме сестры, и не стремился. Упоминание имен не несло значимого скрытого смысла. Больше шутка, чем некая манипуляция. Прошу прощения за это.

Стоящая напротив девушка промолчала, но заметно расслабилась и медленно перевела взгляд на Бетани. Та без лишних затей кивнула в ответ и кривовато улыбнулась. Алим, тем временем, облизнув губы попытался осторожно вернуться к изначальной теме разговора.

— Теперь, когда мы… Кхм. Когда уладили недопонимание. Есть вопрос. Используемые тобой заклинания, все организованы в такой форме?

— Да. Кроме заклинания, с трансформацией связанного. Как рассказывала, с тем дело сложнее обстоит.

— И… Представляешь заклинания целиком? Все слои разом, со каждой связью между слоями?

Морриган просто кивнула. Эльф вскинул брови, перевел взгляд обратно на схемы и с недоверием покачал головой. Затем нахмурился и, трудноразличимо бубня под нос, начал водить рукой в воздухе, повторяя рисунок представленного на трех рисунках заклинания. Это походило на попытку человека ни разу в руки лук не бравшего — стрелу с полусотни шагов в движущуюся цель послать. Принцип умозрительно кажется понятным, но хорошо если стрела хотя бы полетит в нужную сторону. Через минуту маг безутешно ухмыльнулся и погрузил руку глубоко в собственную шевелюру.

— Знаешь. Думаю мать не зря учила тебя озвучивать заклинания, доводя эту привычку до автоматизма. И дело тут не только и не столько в изучении древнего языка. Это мнемонические ключи, позволяющие без труда оживлять объемную структуру заклинаний в памяти без единой ошибки.

Девушка удивленно взглянула на схемы и беззвучна изобразила звук «О».

— Так или иначе… Спасибо. Это повод крепко подумать. Не буду больше мешать.

Погрузившись в размышления, эльф отдалился и присел рядом с водой. А юная чародейка, воспользовавшись паузой, с оживлением спросила.

— А я могу научиться тому же способу запоминать и применять заклинания?

— Трюкам и козла говорят можно научить. Вопрос прилежания и времени. Но подозрение присутствует, когда чаша полная, в той воду на медовуху не так-то просто сменить. Думаю…

Морриган провела по губам кончиками пальцев, обдумывая — как подойти к представшей перед той задаче. Сама того не подозревая, девушка мысленно вернулась к урокам матери, но отбросив ехидную манеру вечной издевки, сконцентрировалась больше на использованных той трюках. Фокусы, бессмысленные и с искусством не связанные, позднее оборачивались опорой при освоении сложных навыков. Поймав себя на этом, чародейка на мгновение смутилась. Но не отступив, как и в иные моменты постаралась разобрать случайные мысли. Выходило, что сколь бы ярким не казался бунд дочери против матери, столкнувшись со схожей проблемой — первым делом та обратилась к мудрости Флемет. Покачав головой, Морриган решила для себя — что как надо служит, то без острой потребности менять не стоит.

— С простого начнем.

Смахнув нарисованное, чародейка указала на землю и продолжила.

— Рун и связей количество называю. Ты максимум вариантов схем придумать пытаешься, что условиям названым удовлетворять будут.

Бетани с готовностью кивнула и приступила к тренировке.

За решением задач и мимолетными разговорами, в которых изредка принимал участие и Алим, ночь пролетела быстрее и беззаботнее, чем трое путников опасались. Единственным серьезным неудобством, помимо голода конечно, стал зябкий влажный воздух, пробирающий до костей стоило только засидеться без движения.

Когда горизонт на востоке начал менять оттенок с полностью черного на темное индиго, над рекой на глазах стал сгущаться туман, чуть серебристый в призрачном лунном свете. Сами собой разговоры затихли и стало нарастать напряженное ожидание последней попутчицы. Чем сильнее густело молоко тумана, медленно скрадывая слабые звезды, тем нетерпеливее выглядела Морриган, сильнее нервничал Алим и отрешеннее становилась Бетани. Каждый понимал — лучше пройти Лотеринг до первых признаков восхода. Но до того предстояло ещё подняться вверх по реке.

Когда цвет востока стал быстрее меняться к ультрамарину, который вот-вот должен был скрыть от глаз поднимающийся туман, послышалось шуршание травы и шаги. Все внутренне приготовились немедленно прыгнуть в лодку, но одинокая фигура шла открыто и даже в тумане без труда определялась как женская.

Морриган тихо вздохнула, не то с облегчением, не то с сожалением, и поприветствовала прибывшую.

— Успела.

Без признаков радости или удовлетворения голос лаконично констатировал.

— И правда.

Внешний вид «сестры» разительно отличался от прежнего. Прочные кожаные сапоги, у которых присутствовал пусть небольшой, но каблук, протянулись до самых колен. Вместе с плотными шерстяными штанами из окрашенного в темно-зеленый бродклоса те подчеркивали стройные ноги. Приталенная рубашка из кремового сатина, проглядывая из-под расстегнутого бледно-зеленого гамбезона до середины бедра в тон к глазам, в нужных местах подчеркивала фигуру. Образ завершали такие аксессуары, как кожаные перчатки, перекинутый через левую руку короткий шерстяной кейп с капюшоном, и в правой руке — длинный лук без тетивы со смотанной удочкой. Из-за спины выглядывал плотно набитый колчан, на поясе глаз цеплялся за ножны с широким обоюдоострым кинжалом и две кожаные сумки. Любые остатки прежнего смирения и неопределенности исчезли без следа. Место тех заняли уверенность и твердость, укрытые легким оттенком мрачности.

Сложив колчан, лук и удочку в лодку, девушка испустила хорошо слышимый вздох облегчения, будто наконец отпустила ношу заметно тяжелее, чем жалкая пара принесенных предметов. Алим покачал головой, не до конца доверяя собственным глазам. Но не зная Лелиану близко, для мужчины такая перемена не смотрела кардинальной. В отличие от Бетани, стоящей буквально с открытым ртом.

— Сестра…

Рыжая воительница обернулась к юной чародейке и с легким оттенком грусти улыбнулась.

— Нечего удивляться, малышка Бетани. Мое отдаленное прошлое протекало вовсе не так мирно и тихо, как последние годы в Лотеринге. И под этим тонким слоем смирения и тепла кроется много опасного, о чем следовало бы забыть. Следовало бы, да… Но это не значит, что знакомая тебе «сестра» вдруг исчезла, как исчезнет этот туман по утру. Если будешь нуждаться в улыбке, пронизанной солнечным теплом истории или объятиях — не стесняйся попросить.

Тем временем Морриган, уже располагаясь в лодке, вполоборота бросила короткую фразу.

— Уж лучше тренировкой ум займи.

Только когда остальные, следуя примеру, заняли места, и эльф столкнул лодку в воду, чтобы начать медленное восхождение против течения по укрытым туманом водам, старшая из двух чародейка вновь подала голос.

— Как великая миссия прошла? Отчего-то триумфа или хотя бы призрака удовлетворения на лице невозможно заметить.

Лелиана пожала плечами, отвернувшись в противоположную сторону, но на вопрос ответила.

— Добраться до Матери удалось. Публичная казнь оставила поселение гудеть как потревоженный улей. Ночью, в кричащей толпе, в отблесках пламени — все выглядит правильным, естественным, вызывающим чувство общности, удовлетворения и торжества. Но с приходом утреннего света представление подходит к концу. Тол расходится. И наедине с собой, при взгляде на спящего рядом малыша или молчаливых отца с матерью — одолевают сомнения. Простые люди хотят забыть прошедшую ночь, смыть как грязь с одежды. Каждое напоминание вызывает отторжение. Рождаются слухи. И те, кто паразитируют на них — процветают. Поступок Матери не упрочил её власть, не пленил сердца толпы, не отвернул тех от Эрла. Только породил медленно расползающийся страх и желание скорее покинуть Лотеринг. Успех Храмовников по уничтожению банды тоже подстегнул людей. Потому день на пролет те боролись с творящимся сумбуром, стараясь превратить бегство в нечто по форме более организованное и безопасное. До помощника Командора Корпуса и ещё двух соратников им может дело и есть, но только сил отвлечься нет. Так что в итоге, проскользнуть в покои Матери оказалось не мудреной задачей. В отличие от остального…

Желтые глаза сфокусировались на фигуре рассказчицы, одновременно с тем, как хозяйка тех нагнулась вперед, опершись на колени.

— Ожидания об острые камни реальности разбились?

— Хорошее сравнение. Мать вполне уверена в выбранной линии поведения. С точки зрения этой женщины — та пробудилась от спячки, сомнений, неопределенности и бездействия. И что перечисленное — было грехом перед Создателем более страшный, чем, скажем, некоторая поспешность в решениях. Особенно на пороге Мора. Мне, как никому другому, легко понять подобный ход мыслей. Но то, куда это ведет… Попытки урезонить не принесли плодов. Каждый аргумент Мать отмела с улыбкой, полной сочувствия и уверенности. Вместо того чтобы заставить задуматься, только подтолкнула задавать мне вопросы, которые ранее замалчивались.

Бетани выгнула брови и обронила единственное слово.

— Вопросы?

— О моем прошлом. О том, кто я на самом деле. О том, могу ли я с тем грузом, что несу на совести, обсуждать поднятые темы. О том… что на самом деле она меня не знает. По-настоящему. В каждом вопросе ощущалось дыхание Сэра Эву, даже мертвый тот стоял у Матери за плечом. И естественно последовали вопросы о самом Храмовнике. Беспокойство этой женщины искренним не показалось. Но факт, что такой интерес всплыл в разговоре между нами, недвусмысленно намекнул на подозрения Матери. А значит и о моем прошлом та знает больше, чем открыто признает. Последнее, что ожидала найти этой ночью — прячущиеся среди односложных и понятных слов интриги и ложь. Будто старые грехи наконец настигли и устроили засаду.

Морриган хмыкнула и с читаемым в интонации сарказмом подчеркнула.

— Выбор — право каждого, и единственная роскошь дураков. К слову… Полуправда, манипуляции и игра на публику — разве это не признаки, которые служителей каждой веры объединяют?

Рыжая собеседница поморщилась, будто слышать подобное было неприятно. Но, вместе с тем, в итоге согласно кивнула.

— Это так, но в то же время и нет. Люди — не черное и белое. Вот отличные строфы.

Лелиана тихо, но с интонацией произнесла пару строк фрагмента, подходящего для иной кабацкой песни. Голос девушки при этом в окружающий тиши растекался чисто и певуче.

Наклонив голову и бросив на старшую чародейку взгляд исподлобья, та продолжила.

— Конечно, это не весть какая мудрость. В Церкви и хорошие, и подлые люди, а преобладают — средние. Но Мать всегда вызывала только уважение. А в итоге — от пелены на глазах никто не может гарантировать защиты. В конечном счете точку в разговоре поставила именно Мать, оказав последнюю «услугу». Если мое присутствие в Лотеринге в скорости испарится, та не будет меня искать, преследовать и даже забудет обо мне вовсе. На этой ноте решила больше в закрытые двери не стучаться…

Внезапно в разговор влез Алим, размеренными движениями орудуя шестом.

— Не самая радостная тема для разговора во мгле ночного тумана и посреди реки. Тем не менее. Лелиана, мне жаль, что человек, которому демонстрировалось столько доверия, настолько изменился и ответил равнодушием.

— Не знаю, что тут больше заслуживает сожалений. Упомянутое, или собственная слепота? Может ситуация отдельных людей, застрявших посреди всего этого? Или, даже бездарный способ достижения Церковью поставленных целей с разбазариванием подвернувшейся возможности?

— Наш маг — мастер знаков внимания. Можно те смело игнорировать.

— По прежнему злишься… Хорошо, давайте о другом. Откуда эта… потрясающая одежда и прочее? Если не секрет.

Бетани, сдерживаясь, прыснула в прижатый к губам кулак и демонстративно уставилась в молоко тумана. Лелиана же загадочно улыбнулась, прежде чем ответить.

— О… Меня нельзя назвать совсем уж безнадежной. Несмотря на жизнь в монастыре, комплект, чтобы моментально исчезнут, всегда под рукой. По личным причинам. Разве что удочка потребовала творческого подхода. Конечно, будь это платье из красного атласа и бархата с бордовым приталенным жакетом и отличной парой туфель на высоком каблуке в тон к ансамблю — радовалась бы больше. Но и впереди не бал.

Живописное описание праздничного женского туалета вызвало на лице обеих чародеек живой интерес, вместе с тем заставив эльфа смущенно закашляться. Но если Бетани слушала восхищенно, живо представляя себя на балу в подобном одеянии, Морриган сощурила глаза, заинтересованно приглядываясь к самой Лелиане. Потому, возвращая разговор к изначальной теме, девушка спросила.

— Один момент покоя не дает. Почему во всей истории Командор Храмовников себя так пассивно вел? И в первую очередь — с Эву. Что того сдерживало, руки другому наоборот освобождая?

Лелиана расправила волосы, запрокинув голову вверх. Немного помолчав, обдумывая — что сказать, та ответила.

— Думаю, за Сэром Эву стояли не только собственные амбиции. Внутренняя структура Ордена Храмовников мне плохо знакома. Но предположу — как в любой крупной организации, несмотря на строгость иерархии и дисциплину, там присутствуют подводные течения, внутренние союзы, неформальные отношения. Можно даже вообразить — что факторы, дающее тому преимущество, возникли не в одночасье и выстраивалось иной персоной за годы до Сэра Эву. Правда, в отсутствии доказательств — подобные измышления ничем не лучше ловли дыма руками.

Алим цыкнул и тихо добавил.

— Скоро поселение, дальше тишина.

Справа и слева смутно различимая прямая линия берегов, и правда, сменилась на размытые очертания возвышающихся темных объектов. В громаде, нависающей над рекой слева, только по размерам угадывался храм. А размытые оранжевые пятна впереди намекали на местоположение пары ночных фонарей. Вокруг царила тишина, нарушаемая только неровными всплесками лодки, медленными рывками преодолевающей встречное течение на стремнине. Эльф боялся подойти ближе к берегу, чтобы случайный прохожий или, того хуже, Храмовник не углядел их очертания. Внезапно, во влажном промозглом безмолвии раздался собачий лай. Могло показаться — пес среагировал на нечто в самом поселении, но тот бесноваться не прекращал. Алим непроизвольно кинул взгляд вниз, на затылок ведьмы, но промолчал, не отвлекаясь от тяжелых манипуляций с шестом. Сама Морриган тоже отлично понимала — кто причина агрессивности пса. Сжав кулаки, девушка без единого движения смотрела строго вперед и хмурилась. Минуты стали течь медленнее, бросая вызов терпению и выдержке. Но лодка уверенно продвигалась вперед и ничего катастрофического не происходило. В конечном итоге тени зданий остались позади, а над головой проплыла полуразрушенная арка Тракта с торчащими из воды у берегов верхушками бревен — остатков поспешного ремонта. Спустя четверть часа пропал даже малейший признак эха всплесков воды и Алим тихо возвестил.

— Озеро.

Лелиана кивнула и уточнила.

— Крупнейшее из череды. Но ни в малейшей степени не подготавливающее к простору Каленхада.

Морриган плавно переместилась вперед и вытянулась вдоль длины судна, сапоги расположив на поперечной лавке справа от сидящей спереди Бетани, а голову — на собственной лавке, слева от сидевшей рядом рыжей девушки. Тягуче вскинув руки и потянувшись, подобно кошке, чародейка произнесла.

— Хорошо, когда проводник под рукой. Пусть вода и спокойна, но риск кровь только глупцов будоражит. Остальным же голову холодит. Пусть плавать и научили, но наше судно не слишком надежно, а потому берега держаться предлагаю.

Эльф с готовностью кивнул, начав менять курс до того, как шест перестал доставать дна. Но удержаться от комментария мужчина не смог.

— Судя по прочим рассказам — плавать тебя наверное учили бросив в воду со скалы?

— Глупость. Тогда бы утонула. Нет, хоть мать и язвила, за малейший промах и неуклюжесть поддевая, но немало времени на обучение плаванию потратила. Ровно до тех пор, пока прочно не убедилась, что дочь в воде не хуже выдры плавает. Плохо одно только. В южных речушках и болотистых озерах, ледяной водой славящихся, обучалась. И с тех пор купание мало привлекает. К слову, этот лук не для красоты?

Лелиана встряхнулась, явно вырванная из собственных мыслей и созерцания зеркальной глади воды, и хмыкнула.

— Увидишь. Дела скажут лучше сотни слов.

Ответом стал урчащий желудок капитана лодки. Согласно кивнув, темноволосая собеседница прикрыла глаза с четким намерением собственные муки голода вновь переждать во сне.