Душа

XII. Чтобы в один прекрасный день ты вспомнил

Естественно, что день Кристо при таких обстоятельствах был загружен до отказа. Когда наступало время обеда, он уже окончательно выдыхался, потому что успевал побывать в мастерской, в подвале, где он ночевал, помочь по хозяйству Мишетте и посидеть с Натали.

В этот вечер посторонних не было, и Натали села обедать за овальный стол вместе с Луиджи и Кристо. Кристо устало рухнул на стул, он совсем выбился из сил.

– Ты что? – осведомилась Натали. – Не болен ли?

– Слишком уж много дел, я ничего не успеваю.

– А ты не суетись, – посоветовал Луиджи, – видишь, я же все делаю без суеты… Не будешь суетиться – выиграешь время.

Натали разливала суп.

– Не могу, – признался Кристо. – Мне хочется все сделать побыстрее, и, едва я начну, мне уже хочется знать, как все получится.

Луиджи обмакнул в суп кусок хлеба.

– Мне это понятно. Есть люди, которые, еще не приступив к делу, хотят, чтобы все уже было готово. Так не годится. Надо уметь наслаждаться всем, что делаешь, каждой минутой работы…

– А ты наслаждаешься, а? – Кристо застыл с поднятой ложкой, потом поспешно стал хлебать суп. – Наслаждаюсь, наслаждаюсь… – замурлыкал он.

Луиджи покачал головой.

– Ты посмотри только, как ты ешь! Торопишься, захлебываешься! Я еще и есть-то не начинал, а ты уже кончил. Я, как видишь, стараюсь продлить удовольствие. Значит, я прав.

– Нет! – крикнул Кристо. – Натали даст мне вторую тарелку супа!

Натали налила Кристо вторую тарелку супа.

– Молодец, сумел за себя постоять… – Натали принялась за третью тарелку супа. – В некоторых случаях не грех и поторопиться.

– Только не в нашем ремесле… Когда я говорю в нашем, я имею в виду и Кристо и себя… В нашем ремесле требуется терпение часовщика. В сущности, мы те же часовщики. Первая штука, которую я смастерил еще мальчиком, была луна, снабженная часовым механизмом. Она умела качать головой, всходила на небо, следуя движениям часовой стрелки… – Луиджи взял со стола салфетку, повязал ее вокруг шеи. – Для мальчишки это было неплохо, но не сложнее обычного метронома. Автомат – вот что действительно интересно. Берешь движение живого существа, собаки или, скажем, человека, разлагаешь его на части, а потом восстанавливаешь по кусочкам. Для каждого движения свой кулачковый вал, важен плавный переход от одного кулачка к другому. Конструктор автоматов обязан уметь наблюдать жизнь как художник, как поэт. Когда я делал своего знаменитого «Весельчака», который хохочет от радости, потому что избавился от мозолей, так вот я целые дни торчал перед зеркалом и хохотал… Смотри-ка…

Луиджи отложил ложку, отодвинул стул и начал беззвучно хохотать, живот и плечи у него тряслись, голову он медленно поворачивал слева направо, откидывал назад… Когда все вволю насмеялись, Луиджи взялся за суп.

В дверях показалась Мишетта.

– Пока вы тут веселитесь, – неодобрительно заметила она, – соломка пересушится, так и знайте.

Она принесла бифштекс с соломкой.

– Ух, – выдохнул Кристо, – до чего вкусно!

– Смотри, не подавись, не спеши зря. – Луиджи аккуратно и тщательно разрезал свой бифштекс – Жаль такой вкуснятиной давиться. Когда речь идет об автомате, которому требуется придать вид человека, словом о роботе, то модель всегда под рукой. А вот меня как-то попросили сделать скорпиона! И чтобы он был как настоящий. Для фильма. Не могли же они в самом деле снимать живого скорпиона. Ты только вообрази! Пришлось ходить в «Музей естественной истории, изучать скорпионов. Наше ремесло требует знаний, терпения, хитроумия…

– И страсти… – добавила Натали. Она деликатно кончиками пальцев брала с тарелки тоненькие ломтики жареной картошки и тем же деликатным движением отправляла их в рот. Кристо, положив локти на стол, забыв о том, что жаркое стынет, забыв о хороших манерах, задумчиво смотрел на Натали. Заметив его взгляд, Натали не донесла соломку до рта.

– Что с тобой, Кристо?

– Я представил тебя в виде автомата… – Кристо живо убрал локти со стола и продекламировал: – «Растительный жир Вита незаменим для теста и для жаренья».

– У тебя начинает вырабатываться глаз, – одобрил Луиджи, – из тебя выйдет человек! А сейчас я открою тебе, Кристо, одну важную тайну. Запомни, что я тебе скажу… Я работаю над созданием искусственной руки, вернее, кибернетического протеза. На эту мысль меня натолкнули исследования, проводившиеся в связи с появлением сверхскоростных самолетов, где рефлекс у летчика должен возникать одновременно с мыслью, а не следовать за ней. Жест-рефлекс, отставший даже на одну секунду от мысли, может оказаться пагубным, принимая в расчет скорость самолета или ракеты. Мысль должна непосредственно воздействовать на то, на что она должна воздействовать, минуя, скажем, руку. Если требуется повернуть рычаг, надо добиться, чтобы рычаг отвечал непосредственно мозгу, без вмешательства руки. А если так, если мы считаем возможным добиться непосредственного приказа мозга, тогда почему яге мозг не может столь же успешно управлять искусственной рукой, как и рычагом? Значит, все дело в том, чтобы сделать протез восприимчивым к известным электрическим волнам, вырабатываемым нашим мозгом. А говорю я тебе все это для того, чтобы в один прекрасный день ты вспомнил, как был маленьким мальчиком, а я делился с тобой своими безумными планами… Вот Натали сказала, что наше ремесло требует страсти, и это совершенно правильно. Не будь этого, я бы давно все бросил.

Луиджи отхлебнул красного вина.

– Может статься, – продолжал он, вынув из пачки сигарету, но так и не закурив ее, – может статься, что нас обгонят хирурги… Возможно, они найдут способ пересаживать руку трупа человеку с ампутированной рукой… Откровенно говоря, я думаю даже, что искусственные конечности отжили свой век, и безрукие и безногие люди нашего поколения, те, кому сейчас, скажем, лет тридцать, будут последними обладателями протезов; в следующем поколении у калек будут руки и ноги, которые путем пересадки приживутся к культе.

Кристо забыл о бифштексе.

– А где найдут одинаковые руки? Значит, одна рука будет вон какая длинная, а вторая коротенькая? Одна рука моя, а другая Натали?

– Очень уж ты требовательный! И то хорошо. В наши дни ампутированную кисть или даже руку выше локтя восполняют протезом. Человек уменьшается в объеме на пять процентов, пусть даже на пятнадцать, в общем по-разному бывает… Зато он может сам одеваться, есть самостоятельно, выполнять различные работы. Не воображай, что он утратил трудоспособность на пятьдесят процентов. Но когда он теряет обе руки до плеча, это уже мертвый человек… Ни один искусственный протез в этих условиях держаться не будет. В таких случаях пересадка – единственное спасение. Пусть ему хоть что-то пересадят, даже без кисти, хоть что-нибудь, понимаешь… Ну, что-нибудь вроде рук, какие-нибудь отростки, что ли, лишь бы он мог ими взять любой предмет. Кристо молча царапал вилкой тарелку.

– Не нравится мне это, – сказал он, не поднимая глаз.

Луиджи вдруг почувствовал себя виноватым и поспешно добавил:

– Сейчас период поисков. Все ищут. Это всегда так: идут все дальше и дальше в одном каком-нибудь направлении и вдруг – бац! – сворачивают с пути; без конца совершенствуют керосиновую лампу, она горит все ярче и лучше. И на тебе, хватит! Сдавай ее в музей! Поворот – изобрели другую лампу – электрическую! Раньше автоматы приводились в движение водой, песком, пружинами, противовесами и вдруг – бац! – появился электрический мотор и электромагнит… Потом – бац! – и уже электроника, фотоэлемент. С незапамятных времен маги и механики пытались воспроизвести человеческий голос, мастерили говорящие головы! А теперь – бац! – изобрели проигрыватель, магнитофон… Человек пойдет все дальше и дальше, он будет все больше совершенствовать механизмы по своему образу и подобию и этим докажет силу своей мысли.

Мишетта просунула в дверь голову:

– Луиджи, тебя ждут в магазине…

Луиджи зажег сигарету.

– Продолжение в следующем номере… Я и так опоздал.

Он поспешно вышел из столовой. Кристо мечтательно подталкивал пальцем к ложечке вареный персик, скользкий и увертливый.

– Кристо, очнись!… Уж поверьте, домой он вернется не в себе. – Мишетта убрала со стола тарелки, принесла кофейник. – Где это видано, забивать такими вещами голову ребенку, да еще в таком возрасте…

– Правильно… – Оказывается, Кристо вполне разделял мнение Мишетты. – Папа ни за что не хотел мне объяснять, как работает радио и телевизор. Но потому не хотел, что сам не особенно хорошо знает. Он только в своих аппаратах понимает… А есть на свете люди, которые все, все знают, скажи, Натали? Господин Мерсье много знает… это папин товарищ, он работает в исследовательском институте. Мне так хотелось бы все знать… Тогда-через десять лет я мог бы помочь Луиджи сделать искусственную руку.

– Поторопись. Вспомни о несчастных случаях, о войнах…

Оказывается, Кристо и не задумывался об этой стороне вопроса. Он горестно ойкнул. Сколько людей ждут искусственной руки, а он еще нетверд в орфографии, делает ошибки в причастиях… Он уже готов был заявить Натали, что отказывается от своего намерения, но вовремя спохватился. В конце концов ему только десять лет… Но время, проведенное под кровом Петраччи, неслось со скоростью ракеты. Ему осталось жить у Натали всего несколько дней.