Душа Зоны

Восьмая глава Домашние хлопоты

— И не сказать, что сейчас уже конец ноября… — тихо заметила Вика, когда мы вдвоём приближались к ведущей в наши края тайной тропе.

Покинули мы территорию «Бара» едва только забрезжил рассвет, однако надежды поймать попутку в нужном направлении так и остались пустыми надеждами. Пришлось топать по дороге ножками, как простые ходоки. Поначалу предложил пройти через «Дикую территорию», а затем тайными тропами, но Вике хотелось забрать сброшенный на «Свалке» рюкзак с каким-то ценным хабаром. По пути нас пару раз окликнули, а затем напоили чаем из термосов бодрствующие патрули долговцев, заодно поинтересовавшись, что сейчас происходит на базе. Мы отображались на их КПК как «свои», потому встречали с распростёртыми объятиями, а не горячим свинцовым «приветом», как всякие подозрительные личности. Боевые действия быстро приучают выживших к бдительности и осторожности. В другом бы месте и мы вряд ли бы пошли прямиком по накатанной дороге. Пообщавшись с радушными бойцами, мы узнали о том, что впереди пусто. Риск встретить разве только случайного мутанта. Среди радиоактивных холмов периодически замечают группки снорков. Те, впрочем, первыми сейчас нападают редко, им хватает и оставшихся после боевых действий бесхозных трупов. Запах свежей тухлятины манит их не хуже стелящегося по земле в сырую погоду дымка от сталкерского костерка.

Пока мы шли, поднялось солнце и стало жарковато. Перед рассветом на землю выпала лёгкая изморозь, вскоре превратившись под косыми солнечными лучами в искрящуюся холодную росу. Такая погода более характерна для середины сентября, а не конца ноября. Деревья почти облетели, лишь изредка где-то колыхались на ветвях последние сухие листья. Зато из-под бурых кочек местами пробивалась молодая зелёная травка. Приятно пахло сырой землёй и грибной плесенью, совершенно особенный осенний запах. Лишь рядом с особо радиоактивными холмами в него добавлялись привкусы раскрошенного камня и даже горячего металла. Иногда ветер доносил до нас характерные резкие запахи из химических аномалий, заставляя неприятно морщиться. В остальном же пешая прогулка только добавляла хорошего настроения.

— Согласен, почти все отметили аномальное тепло в этом сезоне, — я поддержал разговор. — Некоторые считают, что зимы вообще не будет. Так и останется поздняя осень до самой весны, как на локациях у центра Зоны. Даже и не скажу — хорошо это или как-то ещё.

— Придём домой — там и скажешь, — подруга лукаво усмехнулась, повернув ко мне лицо. — Я до сих пор внутренне содрогаюсь, видя промёрзшее насквозь незамерзающее в прошлом болото и заиндевевший до кристального звона лес. Хоть там сейчас частично оттаяло, но всё равно пробирает до дрожи. Как вы тогда выжили — ума не приложу!

— Очень хотелось, знаешь ли, — я тоже усмехнулся. — Ты, кстати, раньше не задумывалась о целенаправленном подталкивании Зоной различных кланов и группировок к развитию «космических технологий»? Вот, взгляни… — я достал КПК, открывая для неё окно с нашими клановыми достижениями.

— Тоже мне новость! — Фыркнула Вика. — Сам ведь знаешь о проекте, из которого вырос этот мир. Про «космические технологии» прямиком в гайдах для кланов написано. Вот только выше «исследовательской базы» и «скафандра» кроме вас пока никто не прыгал. Сложно и чрезвычайно затратно, хоть и даёт много очков кланового рейтинга сразу. Проще другими достижениями помаленьку подниматься, да и сторонний выхлоп… с «базы» идёт качественное оружие и снаряжение, «скафандр» пригоден для залезания в скопления аномалий, да, пожалуй — всё! — Вывалила она на меня ворох скепсиса. — Но сама тема чрезвычайно актуальна, — она резко встала на месте и повернулась ко мне. — Я бы хотела во всём этом участвовать! — Сильно понизив тон, заявила она. — И самой интересно, да и моим зрителям показать, а то драки и стрельба уже многих достала… — она мечтательно закатила глаза.

— Раз тебя наши ребята приняли в свой круг — участвуй! — Я только усмехнулся. — Поведаешь им о наставлениях для кланов, расскажешь, кто чего достиг и каким именно образом. Предвижу ещё несколько возможных достижений. Если нас чем-то сильно не озадачат сразу по прибытии — начнём буквально с завтрашнего утра.

Вместо ответа меня мгновенно подвергли крепкому затискиванию и мокрому обслюнявливанию от нахлынувшей радости. Ну, я тоже ответил взаимностью, желая как можно скорее оказаться в более удобном, чем открытое радиоактивное пространство, месте с мягкой кроватью. Осталось только добраться до дома.

Знакомая тайная тропа пока осталась на прежнем месте. И рядом с ней хорошо натоптано, сразу видно, что ей активно пользуются. В округе царит ментальная пустота, а то я бы заметно напрягся. Здесь ведь ещё и весьма удачное место для организации засады, а ведь и мины прикопать могут, благо такое уже бывало. В этот раз путь оказался чистым и без сюрпризов. Знакомый призрачный проход, крутые повороты, вот и выход на другой стороне пространственной аномалии. И там нас уже встречают, причём целой делегацией. И впереди всех широко улыбаясь и картинно уперев руки в боки, стоит Лариса.

— Долговато же ты «гулял»! — Вывалила она мне большую претензию перед тем, как кинуться в объятья.

Сразу видно — соскучилась. И я по ней ведь тоже соскучился. Только сейчас осознал как именно. Лёгкий укол ревности от Вики, кому-то среди встречающих просто завидно, кто-то сильно хочет пообщаться и похвастаться успехами, другому от меня что-то нужно. Пришлось грубо придавить ментальное чутьё, дабы оно меньше отвлекало. Есть среди встречающих и новые незнакомые лица. Подождут, пока мы вдоволь нацелуемся у всех на виду.

— Оно того стоило? — Лариса наконец-то оторвалась от меня, окинув сверху донизу пристальным изучающим взором, словно выискивая какой-то скрытый изъян.

— Стоило, — я кивнул головой. — О последней заварушке ты знаешь, без моего участия всё сложилось бы совсем по-другому, — стоящая рядом Вика выразительным кивком подтвердила мои слова. — Остальное расскажу позже, имей частицу терпения. И ещё для всех будет много подарков, а также интересных задач. Чувствую — без меня вы тут расслабились, Ваньку Дурака валять стали, судя по количеству желающих повоевать, — едкими словами я смутил многих, они прятали глаза, демонстрируя искреннюю вину, хотя сами при этом нагло ухмылялись.

— Им просто копать надоело! — Лариса вступилась за народ.

— Копать? — Я несказанно изумился. — И кто же до этого додумался? — Обвёл встречающих хмурым взглядом.

— Восстанавливают второй бункер, — снова за всех ответила Лариса. — Расчистили заваленный проход, обнаружив большие затопленные помещения прямо под болотом. Бетон верхнего перекрытия там когда-то целенаправленно подорвали изнутри, всё было забито илом. Теперь же, пока болото ещё промёрзшее, целостность перекрытий благополучно восстановили и почти всё уже расчистили. Там четыре этажа в глубину и много свободной площади. Часть планируется отдать под теплицы и подземный сад, часть под жильё. К нам тут активно беженцы потянулись… — она продолжала меня изумлять.

— Беженцы?! — Я даже забыл закрыть рот. — Откуда?

— С Большой Земли, вестимо! — Лариса заметно скривилась. — Там сейчас такое творится, что народ просто не знает, куда бежать. Самые смелые бросили всё и рванули сюда. Другие искали лёгкий заработок. Кое-кто из них тебя раньше хорошо знал, кстати.

— Меня? — Походу, я уже перестал изумляться.

— Некая мадам Варя и её распутные девицы, — произнесла Лариса с особенно мерзкой ухмылкой, ведь наверняка успела хорошенько покопаться в чужих мозгах.

— …! — Я грязно выругался. — Только их ещё нам тут сейчас не хватало!

— Ты их тоже к полезному делу обязательно приспособишь, — Лариса заговорщицки подмигнула. — Пока ждут обстоятельного разговора с тобой, как и многие другие из прибывших.

— Неужели без меня никак было не обойтись? — Неприятное чувство досады поднялось к поверхности, чуток испортив настроение.

Как же напрягает эта «ответственность», именно так с кавычками. Сколько приложил усилий для обучения народа самостоятельности, однако вот, без меня, оказывается, снова никуда. Благо, хоть с новым бункером сами разобрались. «А может, это особый экзамен?» — вдруг пробудился от спячки внутренний голос. Вполне возможно, тут я с ним соглашусь. Правильно ли меня одарили силой и способностями? Как и куда я их реализую? Будет ли от меня заметная общественная польза? Возможно, всё это лишь домыслы, но есть подспудное ощущение, что за всем этим стоит что-то большее.

— Именно тебя многие считают главным арбитром, и твоё слово для них имеет решающее значение, — ответила Лариса ровным голосом. — Приглашение князя или царя, на которого можно свалить с себя всю ответственность — характерный психологический архетип не только одного русского народа, — она задорно усмехнулась, остальные тоже прятали довольные ухмылки.

— Дожили…! — Я громко рассмеялся, мысленно представив себя сидящим на троне и с короной на голове в окружении склонившихся в почтительном поклоне подданных.

С этим срочно что-то нужно сделать, что-то придумать, дабы даже таких мыслей никогда больше не возникало. Пока приходит в голову только одна идея создания и распространения особой сталкерской идеологии с упором на личное самосовершенствование и самостоятельность в принятии решений, благо строительного материала под неё прилично набралось. Эх, не было печали…

По пути к базе до меня добрались и другие, начав вываливать кучу информации и озадачивать проблемами. Многое сразу виделось абсолютно не стоящим внимания, там лишь один человеческий фактор, кому-то просто недостаёт уверенности, дабы решится и сделать, другим хотелось придать личной проблеме глобальную значимость, причём, совершенно неосознанно. Удачный материал для публичного разбора у большого костра. Затягивать чревато. Потому сразу предлагал отложить некоторые вопросы до вечернего общего собрания. Но находились и серьёзные проблемы, подступится к которым весьма непросто. Политика. Теперь она и до нас добралась. Наш неформальный или вернее — формальный лидер Сергей, пропустив вперёд часть народа, наконец-то вывалил на мою голову ворох неприятных новостей, когда мы вышли к мосткам через начавшее быстро отмерзать болото. Посольство от «Свободы», за ним подошли долговцы вместе с рассветовцами, по пять человек от группировки, категорично потребовав отдельные дома в деревне для размещения на постоянной основе. Их всех вежливо послали… за палатками, выставив в чистое поле под предлогом того, что нужное решение могу принять только лично я и никто другой. Попытки устроить скандал закончились ровно тем же. Посольские же на этом, естественно, не успокоились, развернув активную агитацию своих группировок, чем сильно мешали работавшим на поверхности мужикам и дежурившим при кухне девчонкам, в бункер же их благоразумно не пустили. На второй день они всех крепко достали, потому Сергей приказал их разоружить и рассадить по отдельным подвалам опять же до моего возвращения. Хоть и ожидались сложности, но наши спецы при посильной помощи Ларисы сработали без сбоев. Всех нежно упаковали и объяснили «политику партии» уже на новом месте временного обитания, наплевав на все угрозы кар великих со стороны их группировок. Думаю, генерал Воронин о многом изначально догадывался, объявив меня и Вику Героями Зоны. Теперь «уговорить» буйных послов станет значительно проще. Я бы вообще предпочёл выпроводить их отсюда подальше, однако вряд ли это удастся без заметного охлаждения отношений сразу со всеми значимыми группировками, что в нынешних сложных условиях совершенно недопустимо. Следом за посольствами к нам заявились переговорщики и от бандитов Борова. Наверняка хотели предложить свою крышу за приличные отступные, как у них обычно бывает, однако оценив укрепления и встретивших их бойцов, ограничились лишь установлением торговых отношений, захотев открыть на нашей территории лавку с одновременным допуском наших торговцев в село Лядское, чтобы было справедливо. И тоже все ждут меня, ибо наши плохо понимают, о чём вообще можно договариваться с бандитами. Следующими на очереди оказались неожиданно прибывшие девочки пониженной социальной ответственности. Хотят построить за свой счёт в деревне сталкерскую гостиницу, устроив при ней бордель. Предлагают разделить возможные доходы. Хоть мадам Варя и ссылалась на весьма близкое знакомство со мной лично, однако переговоры пока застопорились. Угадайте, кого ждут? Дальше шли проблемы нахлынувших беженцев, их уже набралось за сотню человек, к счастью, без маленьких детей, разве только подростки от четырнадцати и старше. Пока расселили их в палатках и рекреационном ангаре, превратив его в большое двухэтажное общежитие. С ними вообще непонятно что делать, пока пристроили к работе за еду, благо работы и еды много. Ещё оставались вопросы с командующей внешним блокпостом женщиной. Хоть её подчинённые сейчас вели себя исключительно пассивно, легко пропуская сюда народ и даже выпуская кого-то обратно, угроза с той стороны всё равно оставалась. В деревне новичков у старого блокпоста тоже царит оживление. Хватает там и новых игроков. К болотам пока приближаться опасаются, однако плотно занялись исследованием ближайших окрестностей, заселив капитально вычищенный от всех ценностей АТП и спасаясь от пульсаций психического излучения из аномалии под железнодорожной насыпью водкой. Сидорович радуется восстановившейся торговлей. Зачастили сюда и бывалые сталкеры из глубины Зоны. Обычно сразу идут с хабаром к Сидоровичу, но затем многие заглядывают на болота, интересуясь новыми обитателями. Вдруг у них есть чем поживиться. Рубли Зоны нам теперь нужны, потому торговля оружием и экипировкой постепенно растёт. Есть спрос и на постой с перерастанием его в постоянное базирование. Открывшийся очаг настоящей цивилизации привлекает к нам многих бывалых ходоков. Понятно, среди них хватает недоброжелателей или просто гнилых людишек, однако и у нас появилась своя служба безопасности, возглавляемая, естественно, охранником Михасем. Работа кипит.

Вот так за разговорами и с навалившимся ворохом мыслей мы и дошли. Почти дома!

В глаза сразу бросились большие изменения. Огромная часть болота перед деревней оказалась накрыта растянутой на тросах маскировочной сетью, под которой явственно угадывалась пустота. И как раз к нам со стороны домов подошли наши строители. Судя по долетающему эмоциональному фону от них — сейчас начнут хвастаться.

— Чего это вы тут учудили, пока я отсутствовал?! — С вызовом в голосе обратился к ним, махнув в сторону укрытой от постороннего взора ямы.

— Да вот, решили частично восстановить речной залив на месте болота, — ответил бывший метростроевец Михаил Сергеевич, стоявший ныне над всеми строительными работами у нас. — Торф мы на пищевую органику со временем переработаем, но нужен открытый проточный водоём для удобства. Закончили ремонт перекрытия второго бункера, о котором тебе наверняка уже растрезвонили, но свежий бетон ещё не набрался проектной прочности. Потому пока откачиваем из котлована прибывающие талые воды. После насыплем три метра просеянного донного песка и подведём сюда ныне текущий по другую сторону болота сток речного притока. Лишний ил и мусор он сам после в реку вынесет. Получится красиво и удобно, можно на моторных лодках с реки и в реку прямо отсюда выходить.

— Чтобы плавали к нам все кому не лень? — Бросил ему каверзный вопрос.

— А даже и так! — Сергеич ничуть не смутился. — Ваши бравые орлы теперь кого хочешь успокоят или упокоят, — усмехнулся он, с ехидным прищуром глянув в стороны нахохлившихся парней с оружием в руках. — И вообще воду проще контролировать, чем трясину. Выстроим вдоль протоки несколько замаскированных укреплённых пунктов, хрен кто проскочит мимо. Смотреть новый бункер будешь? — Неожиданно спросил он.

— Веди уж… — я ненадолго раскланялся с остальным сопровождением, обещая вскоре вернуться и заняться административно-хозяйственной деятельностью.

Встречать, кстати, нас вышло и много незнакомого народа. Те самые беженцы, державшиеся несколько отстранённо от всех остальных. Озадаченные мужики разных возрастов, большей частью одеты в грязную одежду строителей и телогрейки. У многих в руках шанцевый инструмент. Немного растерянные на первый взгляд женщины в гражданке с повязанными разноцветными платками на головах, явно устроены при кухне. И ещё группа серьёзно выглядящих пацанов. Хорохорятся. Многие обрядились в туристические костюмы и непромокаемые плащи, заметны попытки копирования поведения наших сталкеров, но оружия ни у кого из них мой глаз не отметил. Голодных и замученных вроде бы не видно, но психологическое самочувствие беженцев далеко от возможной нормы. Подавлены, растеряны и далее в таком же духе. Вот это реальная проблема, с корой придётся разбираться. Иначе они заразят всех остальных.

И только спустившись глубоко под землю, громко выдохнул, скинув ментальное давление. Представил, каково мне будет в большом городе и ужаснулся. Нужно снова тренироваться управлять ментальным чутьём, порой отключая его полностью.

— Как вы так всё смогли вычистить? — Спросил сопровождающих меня лучащихся истинным довольством мужиков, наконец-то сумев совладать с нахлынувшим изумлением.

Новое подземелье выглядело практически новеньким и чистеньким. Чистый матовый кафель на полу, ровный серый потолок. Да, краска на бетоне стен местами отвалилась, но в остальном… и ведь тут всё было затоплено.

— В донных отложениях отсутствует кислород, — пояснил Михаил Сергеевич. — Эти подземелья были явно законсервированными, перед тем, как их подорвали и затопили. Мы тут вообще ничего не обнаружили кроме голых стен. Все гермодвери были настежь открыты. Потому-то здесь всё хорошо сохранилось. А вычищали мы тут всё с помощью воды, размывая струёй под давлением слежавшиеся наслоения и откачивая образующуюся пульпу насосом на поверхность. За двое суток управились без особого напряга. Вот с взорванными перекрытиями возни было… — он картинно закатил глаза. — И кстати, у нас арматура и цемент почти закончились, а тут ещё строить и строить, — пожаловался он мне.

— И где я его вам найду? — Теперь уже и я закатил глаза. — Прямо завтра сяду за руль грузовика и сгоняю до ближайшей базы стройматериалов, — строители дружно хмыкнули, оценив юмор. — Хотите ли вы того или нет, но придётся нам как-то выкручиваться. Например, попытаться использовать аномальные материалы Зоны в качестве связующего для песка и мелкого щебня. Того же «карбона» я прилично заготовил, возьмите со склада десять килограммов для экспериментов, информацию по работе с ним тоже найдёте в нашей сети. Напрягите молодёжь, коли сами боитесь облажаться.

— Хоть что-то… — протянул Сергеич с весьма недовольным лицом, он явно ждал от меня другого ответа. — Про те самые материалы мы тут уже наслышаны, вот только никто прежде их не применял в строительстве. Всё на оружие да экипировку идёт. Раз ты предлагаешь, мы попробуем. Авось что-то получится, — и такой тяжелый вздох полный искренних сомнений.

Дальше мы быстро пробежались по пустым подземным этажам, бегло осмотрев голые стены в свете мощных ручных фонарей. Свободного пространства много, но без устроенных коммуникаций оно бесполезно. Освещение, вентиляция, водопровод, канализация. Кое-что тут, конечно, сохранилось. Да и просушить ещё хорошенько нужно. Работы на месяцы. И всё же новый бункер весьма ценное приобретение в свете известных нам перспектив. С этой мыслью я и вышел на поверхность.

И снова неприятные разговоры. Теперь с выпущенными из отдельных погребов послами группировок. Мне предлагали говорить с ними по отдельности, но я настоял именно на общем собрании и явно не прогадал. Ибо с большой неприязнью поглядевшие друг на друга хмурые мужики воздержались от скандалов.

— Вы прекрасно видите, как вам тут «рады», — я заключил крайнее слово в кавычки тоном голоса, обращаясь к народу, когда они насмотрелись друг на друга и перестали бурить взглядами отверстия уже во мне.

Свободовцы меня-то сразу опознали, вот долговцы и рассветовцы, похоже, впервые видели, хоть и догадались, с кем именно имеют сейчас дело. Да и тускло мерцавшая Звезда Героя Зоны на моей груди явно притушила накопившееся в них раздражение, которое кое-кто желал на меня выплеснуть при первом же удобном случае. Сразу поняли — взять нахрапом хрен получится, да и запугать вряд ли выйдет.

— Лучше всего вам покинуть нашу территорию, навсегда забыв о попытках подмять «новичков» в нашем лице под себя, — продолжил говорить я с сильным эмоциональным нажимом, отмечая всё больше мрачнеющие физиономии послов. — С лидерами ваших группировок я прекрасно договорюсь и без всяких посредников, теперь есть прямые контакты через обновлённую сталкерскую сеть. Однако если вы предложите мне сейчас варианты взаимовыгодного сосуществования ваших посольств и нашего клана-группировки, то мы рассмотрим их на вечернем общем собрании, вынеся окончательное решение. Сразу предупреждаю — пугать нас бесполезно. Хоть у нас маловато бойцов, однако их вполне достаточно, чтобы нанести вашим группировкам совершенно непоправимый ущерб, в случае реального обострения конфликтов. А теперь слушаю ваши вопросы и предложения, — я передал инициативу придавленным послам.

— Хотите оказаться в полной изоляции? — С вызовом в голосе заметил колоритный долговец.

Хорошо заметная военная выправка, рост за два метра, широкие плечи и заметно выпирающие накаченными мускулами руки. Короткая стрижка, лицо грубое рябое, будто вырубленное из красного гранита, массивный идеально выбритый подбородок и весьма жесткий взгляд. Настоящий брутальный мужик. Голос твёрдый командный. Так и хочется встать перед ним по стойке смирно, отдавая честь.

— Где-то я эти разговоры уже слышал… — изобразил на лице активную мыслительную деятельность. — О! Вспомнил! Именно об изоляции говорили американские вояки. Да вот только изоленты им явно не хватило, — сарказм из меня просто сочился. — И, могу смело раскрыть вам всем кое-какие наши секреты. К настоящему моменту мы способны полностью обеспечить себя всем необходимым. Продукты, медикаменты, оружие и экипировка. Всё на высшем технологическом уровне. Наши проводники и следопыты знают тропинки в самые отдалённые и весьма опасные части Зоны, где сложно встретить кого-либо из ваших группировок. Вряд ли мы когда-либо останемся без добычи. Да и вольные сталкеры теперь вряд ли поддержат ваши голословные заявления о том, что мы истинные враги, похуже «Монолита». Всё ещё хотите остаться в дураках? — Я откровенно насмехался, а народ только мрачнел и мрачнел.

После продолжительного молчания всё же появились первые предложения. Для группировок «посольства» — именно так, в кавычках, были жизненно необходимы. Разведка, пардон — шпионаж, демонстрация флага и только в последнюю очередь — координация совместных действий по противодействию внешним силам. В конечном итоге после пары часов препирательств мы договорились. «Послы» временно покидают нашу территорию, чтобы вернуться через несколько дней уже в другом составе. Боевики и пропагандисты тут явно лишние, нужны нормальные переговорщики или даже бюрократы. Мы же находим для их размещения отдельные строения, хотя бы по строительному вагончику с печкой, но чтобы всем одинаковые, дабы никто не выделялся. За имущество нам заплатят рублями Зоны или артефактами по нашему выбору. Я ограничил количество новых «послов» парой человек от группировки и запретил вести активную агитацию на нашей территории. Хоть условия и вызывали у «послов» подлинную зубную боль, но им пришлось соглашаться. Если только кто-то сам обратится к ним с вопросами — тогда агитируйте, пропагандируйте и долгами опутывайте. Мы без претензий. Торговля, оказание иных услуг приходящим сюда одиночкам — исключительно на личное усмотрение. Об остальном мы и сами договоримся с лидерами их группировок напрямую. Один серьёзный вопрос был благополучно улажен. Осталось только найти, куда бы новых «послов» заселить. Подумывал вытащить с моего острова оставшиеся от «Чистого неба» летние домики. Их там восемь штук плюс большой склад и строение лаборатории. Озадачу завтра наших строителей, пусть займутся переносом.

— Это ты, значит, бугор местный? — Поднял на меня затуманенный алкоголем взгляд краснолицый бандит в чёрном плаще уважаемого авторитета, когда я заявился к ним в хату, дабы уладить очередной вопрос и поскорее выставить лишних типов с нашей территории.

Вот как это у них получилось? Смогли на раз выбить для временного постоя отдельную избу. Понятно — одну из худших в деревне, однако тут и сортир с настоящим унитазом и даже горячая вода в душевой. Термических артефактов у нас много, вот и расходуем без сожаления на бытовые удобства. На столе тарелки с объедками и початая бутылка дорого вискаря. Ещё парочка пустых бутылок валяются под столом. В пепельнице дымятся свежие окурки, и вообще накурено хоть топор вешай.

— А выглядит как обычный фраер, — заметил второй бандит в коричневом плаще, окинув мою фигуру ленивым, но, тем не менее, цепким взглядом матёрого головореза.

Все руки в тёмных наколках, крепкие и жилистые. Хорошая мелкая моторика просто бросается в глаза. В рукавах плаща наверняка прячет метательные ножи. Морда наглая с крупными конопатками, силикатного кирпича так и просит.

— Порой первое впечатление бывает обманчиво… — я прокомментировал его замечание, качнув головой. — Некоторые порой и удивиться не успевают, — добавил в голос и ментальный фон угрозу.

— Ты вообще кто? — Спросил первый бандит с явственным нажимом, дыхнув в мою сторону крепким перегаром, я аж за два метра почуял сквозь табачный смрад.

— Тот, кого вы тут ждёте. И тот, кто окончательно уладит все вопросы, — так же жестко ответил ему и, выразительно поджав губы, скосил взгляд на второго, слишком уж подозрительно он меня рассматривал.

Так обычно оценивают потенциальную жертву, перед тем как перерезать ей горло. Запросто могут какой-то сюрприз выкинуть. Крайне непростые типы. Ручонки в крови даже не по локоть, а по самые плечики.

— А ты в курсе, что раньше эта поляна, — тип в чёрном плаще махнул руками в разные стороны, — была под братвой? Даже если братва отсюда ушла, вы всё равно заняли её без нашего дозволения, а это конкретный такой зашквар! — И ещё такое эмоциональное давление, я проникся к нему реальным уважением.

Хоть бандит и был пьян, но видимая мне координация его движений весьма чёткая. Заметен большой алкогольный опыт. Вряд ли выпивка делает его менее опасным.

— Братва отсюда не ушла… — я сильно понизил голос, прилично добавив в него морозной стужи. — Все бандиты здесь бесславно передохли. Эта рука вонзила острое перо в сердце Геваркадзе, — при этих словах оба бандита синхронно вздрогнули, рефлекторно уставившись на вытянутую в их сторону растопыренную пятерню. — Поляна была нами освобождена и оприходована, — продолжил давить я. — И если кто-то ещё раз случайно упомянет о прошлых хозяевах, мы можем обидеться и повторить, — а ещё я умею целенаправленно давить прямиком на мозги даже хорошенько затуманенные алкоголем.

Тип в коричневом плаще явно хотел чего-то учудить, но первый толкнул его ногой под столом.

— Об этом знает Боров? — Спросил авторитет в чёрном плаще мгновенно пересохшим голосом.

— Знает, — я кивнул. — Наверняка вы видели у него на пальце вот эту штучку… — с этими словами я вытащил из кармана чёрный перстень с белым черепом, глазницы которого мерцали красным — тот самый «Ловец душ».

Лица бандитов синхронно побелели, от них потянуло настоящим совершенно непритворным животным ужасом.

— Вижу — вы хорошо знаете, что это такое, — удовлетворённо заметил я, демонстративно одевая перстень на палец, глазницы белой черепушки ярко сверкнули. — Смею заверить — я вполне сумею им воспользоваться при особой необходимости… — от моего заявления бандиты вообще впали в прострацию, временно перестав реагировать на внешние раздражители.

Дабы они вернулись к беседе, сунул руку в карман, перемещая «Ловец душ» обратно в инвентарь.

— Извини, нас ввели в заблуждение, — первым опомнился авторитет в чёрном плаще. — Выпьешь? — Подрагивающими руками он набулькал янтарной жидкости из бутылки в пустой стакан, подвинув его в мою сторону, я лишь покачал головой. — И зря! — Он разом опрокинул всё содержимое стакана себе в рот, довольно зажмурившись. — Но ты понимаешь, что братва нас не поймёт, если мы вернёмся с пустыми руками? — В его голосе прорезались характерные деловые нотки. — Сам Боров один сейчас ничего не решает, — раскрыл он передо мной секрет Полишинеля. — За нами стоят серьёзные люди и интересы таких сил, лучше их и вовсе не вспоминать всуе, дабы сохранить твёрдость стула. А раз мы держим под собой практически всю торговлю через ленточку, то вынуждены обезопасить себя от всяких случайных факторов…

Из дальнейшего местами путаного рассказа выяснилось, что бандиты реально хотят от нас ровно две вещи. Первая — допуск в наш огород их доверенного барыги. Он будет скупать всё подряд, и торговать чем получится. И ещё сливать бандитам информацию о том, что здесь происходит. Короче — очередной шпион. Бандиты готовы разменять избушку на избушку. Мы им хату тут, они нам однотипную в селе Лядском. Нашему торговцу, буде такой там объявится, гарантируется неприкосновенность и защита от посягательства всяческих недоброжелателей. И вторая, более важная вещь — согласование цен на группу товаров, дабы избежать демпинга и напрасной конкуренции. Туда входят консервы, алкоголь, простая одежда, обычные патроны и рядовое оружие. Всё то, что бандиты смогли поставлять сюда из внешнего мира, обходя выстроенные эшелонированные заслоны сил изоляции. Они готовы продавать нам это добро оптом с хорошей скидкой, но только для собственного употребления. Зато их самих сильно интересует продукция наших мастерских, в первую очередь — модернизированное оружие и патроны «ЗС». Бартер выглядит для них просто идеальным решением. Нашему же торговцу как раз рекомендуют держать в селе особый ассортимент и ломить за него три цены, благо от состоятельных клиентов отбоя не будет. Я счёл предложения более чем уместными. Раз бандиты сумели прорвать внешнюю изоляцию — значит, их стоит поддержать, благо нам это обойдётся почти бесплатно. Да и своя торговая точка в оживлённом месте определённо пригодится. Собирать информацию могут не только лишь шпионы «деловых партнёров».

— Погляжу — ты не сильно рад меня видеть… — отметила очевидное мадам Варя, когда я добрался до выросшего за деревней на расчищенном от травы и кустов пространстве палаточного лагеря.

Он расположился ровно там, где спрятан под землёй наш первый бункер. И где-то тут я откопал первый вход в подземные тоннели. Сейчас его снова закрыли и закопали, обустроив несколько более удобных наклонных ходов прямо из деревни. И вообще свободного места вокруг неё маловато. Тут уже близка стенка пространственной аномалии, с другой стороны поджимает аномальное поле. Кое-как разместили на двух пока ещё свободных площадках палаточные лагеря. Большой из двух дюжин армейских шатров предназначен для прибывших и ещё прибывающих беженцев, а также пожелавших переночевать в безопасном месте редких гостей, второй самостоятельно обустроили неожиданно пожаловавшие дамочки. Стоило отметить — собираясь в Зону, они хорошо подготовились. Прибыли сюда с хорошими палатками, тёплыми спальниками и всей нужной в продолжительном туристическом походе снарягой. И пусть походного опыта за ними не заметно, но они стараются освоиться в непривычных условиях и терпят неудобства. Сушат отсыревшие за ночь спальники на ветру и даже готовят еду на кострах. А ведь могли напроситься к нашей кухне, сделав продуктовый взнос в общий котёл. Лишь одно это обстоятельство уже вызывает к ним серьёзное уважение. И вообще держаться отстранённо, подчёркивая собственную независимость пока это получается.

— Ваше появление добавило мне изрядно хлопот, — не стал я скрывать причин собственного неудовольствия. — В другом месте и в другое время всё могло сложиться иначе. И, признаться — я до сих пор не представляю, что с вами дальше делать! — С этими словами я устало присел в заботливо предложенное Варей раскладное матерчатое кресло.

Разговор будет долгим. Выглядела мадам Варя заметно уставшей и немного побитой. Исхудала, лицо осунулось, сквозь хороший макияж явственно проступает россыпь мелких морщинок вокруг глаз. Да и уверенный в прошлом взгляд теперь скорее просящий. Сразу видно, каково ей пришлось на воле.

— У нас просто не оставалось выбора… — тяжело вздохнула женщина. — Там… — это она явно про Большую Землю, — сейчас такое твориться, что без надёжной крыши быстро разденут, а то и вовсе съедят. Если у тебя за душой что-то есть, естественно, или сам чего-то стоишь. Попыталась с доверившимися мне девочками сунуться в Европу, да только деньги без толку растеряла. Ждут нас там как индейку к рождеству. Вроде бы удалённо обо всём договорились, за тех людей поручились знакомые мне люди. Прибыли… снаружи полнейший респект, дежурные улыбки и всё такое, а внутри спрятан звериный оскал и матёрый криминал. Я наивно предполагала, что рабство давно отменили. Как бы ни так! — Зло сплюнула она. — Насилу вырвались, — и при этом её руки мелко затряслись от избытка переживаемых чувств. — Только благодаря моему опыту Зоны и сумели уйти. Теперь всех тех, кто здесь со мной, активно разыскивает Интерпол, да и кое-кто другой на хорошую премию расщедрился. За отделённые от тел головы, — её голос практически упал.

А я малость ох… изумился. Европа и всё такое? Но если она попыталась и там организовать новый бордель, то вряд ли бы это обрадовало тех, кто уже прочно «застолбил поляну» — как выражаются бандиты. А дальше последовал типичный рейдерский захват.

— Пришлось серьёзно повоевать? — Я догадался, о чём она сейчас говорит.

— Не хочу вспоминать! — Жестко отрезала Варя. — Мне и некоторым девочкам удалось сохранить часть сбережений, была у меня и заначка на чёрный день. Мы не желаем становиться обузой для кого-либо, потому хотим открыть предприятие, которое нас обеспечит. В меру способностей и понимания. Поделимся прибылью за надёжную крышу, — в брошенном на меня взгляде читалась настоящая мольба.

Я глубоко призадумался. О таком повороте событий ведь даже не предполагал. Не за лёгкими заработками они сюда пожаловали, нет! Да и твёрдая жизненная позиция достойна уважения. А такие люди нам нужны. То-то Лариса отмалчивалась с хитрой ухмылкой, когда мне рассказывали о нежданно прибывших девочках, сгибавшихся под тяжестью больших рюкзаков.

Приняв решение, поведал резко подобравшейся Варе об ожидаемом нами развитии событий. О грядущей большой войне, которая уже практически стоит на пороге. Она не желала верить, но мой тон не предполагал двоякой трактовки. В подобных условиях вкладываться в любую недвижимость на поверхности земли — сущее безумие. Да и подземелья вряд ли дадут гарантию полнейшей безопасности. Проникающие противобункерные боеприпасы давно придуманы и лежат в арсеналах противостоящих нам сил. В таком разрезе вкладываться нужно исключительно в людей, хотя и о противовоздушной обороне стоит серьёзно задуматься. Сама идея борделя на контролируемой территории не вызывает у меня резкого отторжения, хотя к ней весьма негативно отнесутся наши женщины, да и часть мужчин тоже выступят против. Об этом я тоже рассказал Варе. Но гнать её вместе с девочками отсюда как-то неправильно, потому возьмёмся за их перевоспитание и обучение. Придётся им брать на себя ту самую социальную ответственность и становиться полноценными сталкерами. Воевать научим, к делу приставим — работы на наших производствах всем хватит, а если её девочки параллельно займутся сексуальным воспитанием нашей молодёжи — так и вообще замечательно получится. Среди парней полно девственников, к слову, а это как-то неправильно. Варю такие перспективы не скажу, чтобы сильно обрадовали, но и других разумных вариантов было сложно придумать. К тому же она рассказала, что к ним готовы присоединиться и ещё много девушек, и далеко не все из них подрабатывали раньше в её салоне. Просто сейчас жизнь стала тяжелой и опасной, многие ищут лучшую долю, полагаясь исключительно на личные способности. Молодость и женская красота — весьма ценный ресурс, правда, скоропортящийся в плохих условиях эксплуатации. А грядущая война…

— Лучше умереть стоя с оружием в руках, чем дожидаться господской милости, ползая на коленях! — Уверенно заявила повеселевшая после заключения предварительной договорённости мадам Варя.

К постепенно разгорающемуся вечернему костру подтягивался народ. Можно, конечно, было плеснуть на сухие дрова ведро солярки и тогда яркое пламя вспыхнуло до неба, но это стало бы попранием таинства огня. Того самого огня, который порой обожествляли первобытные люди. Да и сейчас многие могут часами смотреть на срывающиеся с прогорающих дров языки пламени, при этом отдыхая душой. Есть в живом огне для нас что-то непостижимое и чарующе притягивающее. И потому мы развели костёр по всем правилам, начав с маленьких щепочек и постепенно укрупняя дровишки с ростом силы разгоревшегося костерка. Поначалу тишину нарушали лишь порывы ветерка и треск прогорающих полешек. Люди смотрели на разгоравшийся огонь и терпеливо ждали, когда вернувшиеся из долгого похода путешественники расскажут им о том, что они видели далеко от обжитых мест. Уж и не скажу, как и откуда у нас появилась такая традиция. Возникло даже обманчивое впечатление, что она была у нас всегда. Ночная темнота заботливо укутала нас одеялом таинственности, а круг мерцающего света и исходящего от пламени тепла создавали атмосферу первобытного комфорта. Уловив подходящий ментальный настрой, я начал рассказывать. О том, как шел тайными тропами, кого встречал в пути, упоминая и поджидающие сталкера в Зоне на каждом шагу многочисленные опасности. Ведь только малоискушенному обывателю может показаться, что мы тут гуляем, словно по городскому парку с чистыми дорожками и ночными фонарями. Да, человек ко многому может привыкнуть, освоившись даже в столь опасном месте. Однако каждый миг стоит помнить о том, что вокруг нас смерть. Лишь один неверный шаг, одно неверное движение — и ты близко познакомишься с ней. Да и брошенное в чужую спину одно неверное слово запросто может привести к такому же финалу. Потому редко какой бывалый сталкер бывает многословным. Порой куда больше может рассказать его взгляд и выражение лица. Но всё время и держать накопленное в себе напряжение крайне вредно. Потому народ отрывается в условно-безопасных местах, рассказывая случайным слушателям страшные сказки или хвастаясь небывалыми успехами, обычно после принятия внутрь изрядной дозы крепкого алкоголя. И всё это здесь в порядке общей нормы. Но мой рассказ о путешествии заметно отличался как от первого, так и второго. Мне хотелось поведать ребятам и девчатам о подстерегающих в путешествиях опасностях, но при этом сохранить их естественную тягу к новым тропинкам и новым впечатлениям. А кое-кому подкинуть в раскрывшиеся яркими впечатлениями души семена сталкерства. У кого-то они обязательно прорастут. Естественно, рассказывал я далеко не всё. Многое осталось под покровом тайны, хотя хватало намёков для желающих подумать самостоятельно.

Дровишки прогорали, в огонь кидали новые, ночь постепенно перевалила за половину. А народ всё так же внимательно слушал мой рассказ. Наконец-то он подошел к финалу. Я изложил своё видение сложившейся в Зоне и вокруг неё ситуации, предложив всем подумать, что мы сможем с ней сделать. Ответ нужен не прямо сейчас, время ещё есть. Затем предложил членам нашего клана-группировки проголосовать, подтвердив или же оспорив принятые мною сегодня днём решения. Естественно, я прямо озвучивал повлиявшие на них аргументы, требуя от пожелавших мне возразить ровно того же. Вопреки ожиданиям, особых возражений не последовало, хотя мне задали несколько уточняющих вопросов по каждому пункту. Следом поднялась тема прибившихся к нам беженцев. От здесь них хватало представителей или просто любопытствующих подростков. И если молодёжь уже всё для себя решила, то старшее поколение пока пребывало в тяжелых раздумьях. Многие уже не один разок пожалели, что направились именно в нашу сторону. Вдруг где-то их бы приняли с распростёртыми объятиями, да и ещё денежную компенсацию за потерянное имущество предложили. А то мы нещадно эксплуатируем их от рассвета и до заката всего лишь за еду, о чём мне прямо заявил один наглый мужик лет сорока, получив в ответ заверение, что их тут никто насильно не удерживает и в любой момент они вольны уйти хоть на все четыре стороны. А если они хотят что-то большее, то придётся изрядно постараться. Тут и просто за одну науку о выживании дорого платят. Уж потом или кровью — всё на их собственный выбор. Мой пассаж заставил наглого мужика заткнуться и лишь грозно посматривать в мою сторону, извергая мысленные проклятья. В общем, беженцами придётся заняться более плотно, иначе они нам весь позитивный настрой испоганят. Уже и раньше начал подумывать отселить их в лес на другой стороне болота. Выдать охотничьи ружья с патронами и пусть дальше выкручиваются, как захотят. Подумав ещё немного, открыто озвучил идею, по поднявшемуся среди наших людей шуму стало ясно — в последние дни она посещала весьма многих. Беженцы идиотами явно не были, потому парочка крепких мужиков из их числа резво подхватила под руки спорившего со мной наглого типа и увела его в сторонку, откуда вскоре послушались звуки крепких ударов и сдавленных стонов. Пока мы эту тему закрыли. Оставалось решить ещё много хозяйственных вопросов, но и их отложили до лучших времён.

Костёр прогорел, оставив большую горку тлеющих и исходящих жаром углей. В другое время над ними бы можно было нажарить кучу шашлыка, однако свежего мяса у нас не было. Да и время позднее. Настала пора расходиться, унося с собой впечатления и различные мысли. А мне ужасно захотелось добраться до собственного дома. Да и Лариса давно исходит большим нетерпением, которое стало просто невозможно скрывать.

Ближе к вечеру следующего дня я двинулся в сторону старого кордона. Хотелось зайти в гости к Сидоровичу, а затем посетить и внешний блокпост, пообщавшись с тамошним командованием. Ночью выспаться у меня почти не вышло, так, перехватил парочку часов. Большую часть дня держал открытый проход в стенке пространственной аномалии, пока наши мужики вместе с беженцами разбирали и выносили оставшиеся от «Чистого неба» строения. Я только прибрал оттуда один невзрачный булыжник, в который некогда превратился разумный кристалл. Он до сих пор оставался в прежней форме, хотя с тех пор уже прошло много времени. Знать пробудится в самый неподходящий момент, как это обычно происходит. Стоило отметить — после посиделок у вчерашнего костра, беженцы работали без кислых физиономий и даже с едва заметным энтузиазмом. Наверняка прикинули ближайшие перспективы, да приструнили тех, кто раньше громко кричал о том, что здесь с ними плохо обращаются. Впрочем, того наглого мужика я вместе с ними не заметил.

В деревне новичков скопилось много различного народа. Чадно дымят костры из сырых веток, и воняет плохим куревом. Ментальный фон такой, что пришлось срочно закрываться. Под кустами хватает валяющихся пустых бутылок и свалившихся под заборами пропойц. А ещё устойчивый запах мочи и свежих экскрементов. Гадят чуть ли не под себя. Прошел прямо через деревню, с большим желанием спалить всё это место жарким огнём вместе с обитателями. Решительно вышедшая мне навстречу троица крепких мужиков с охотничьими ружьями в руках, мгновенно оценила мой взгляд и очень уж «добрую» ухмылку, мысленно прикинув дальнейшие перспективы, резко расступилась в стороны, словно случайно обознались. Встретятся мне на открытом пространстве — вот там и пообщаемся. Сидорович был рад встрече, сразу же организовав самовар и заварку.

— Рассказывай, где тебя черти так долго носили! — Решительно потребовал он, подливая мне в чашку кипятка.

Вкратце пересказал ему то, о чём говорил вчера у большого костра, упирая в первую очередь на политические перспективы.

— А ты знаешь — я сменил прежнюю точку зрения, — неожиданно заявил старый торгаш. — Зона никак не может проиграть войну, — добавил он, видя безмолвный вопрос на моём лице. — В худшем для неё случае она временно отступит, чтобы навалиться вновь с новой силой и занять новые пределы. Вот тогда она заберёт всех тех, кто уже начнёт праздновать скорую победу. И напрасно смотришь на меня круглыми глазами! — Хохотнул он, оценив мою реакцию. — Я исхожу из того, что сейчас вижу своими глазами и опираюсь на твой рассказ. Да и из других источников информация поступает. Решительной борьбой и проявившимся единством прежде разрозненных сил, вы прямо влияете на душу Зоны. Вы заставляете её бороться за собственное существование. Если раньше я пребывал в махровом пессимизме, видя, как сталкеры отчаянно грызутся друг с другом за копеечный артефакт, то теперь уверен в том, что мы справимся с любыми проблемами. Если надо — пойдём войной на весь остальной мир и одержим решительную победу!

Я только открывал и закрывал рот, пряча большое изумление за поднесённой к губам чашкой.

— Даже если сталкеры снова после перегрызутся — всё равно Зона сохранит в своей душе их общее желание отстоять свой новый дом — Зону от посягательств извне. Нужно лишь продержаться ещё несколько месяцев, сохраняя нынешнее единство и настрой на борьбу. И кстати, именно тебе нужно выразить отдельную благодарность. Нагло влезая в чужие расклады, ты заставляешь народ принимать верную сторону и отстаивать её порой ценой собственной жизни! — Огорошил он меня комплиментом, да ещё ехидно подмигнул.

А затем он вывалил на мою голову кучу мелких, по его представлению, проблем. Ему нужен качественный товар для прибывающих к нему бывалых сталкеров и для вновь появившихся контрабандистов. Сталкеры хотят выменять на добычу качественное снаряжение, лучшие детекторы артефактов и другую полезную электронику, контрабандистам же подавай всякие редкости и особенные ценности. А кто ему всё это подгонит? То-то же. Я малость ошалел от его наглости, но обещал подумать после того, как он выложил передо мной на стол пачки с рублями Зоны. Двадцать штук, одну за другой.

— Здесь ровно двести тысяч, — Сидорович простёр руки над деньгами. — За всё былое между нами и ещё дополнительный аванс. Знаю — такие деньги теперь вам нужны, а у меня их хоть и не так много скопилось, как бы того хотелось, но для важного дела раскошелюсь. За нужный товар тоже хорошо заплачу. Возьму его на реализацию, забирая себе комиссионный процент. Но оружием, как и прежде, я не стану торговать. Передумал. Разве только охотничьими ружьями, благо на них тоже хороший спрос, да ещё патронами. Но мне нужен арсенал для награждения отдельных выдающихся на общем фоне индивидов. Видел, что творится в деревне? — Спросил он, я кивнул, кисло поморщившись. — Предлагаю всем желающим работу. Артефакт рядовой притащить, местность от собак почистить, и далее в том же духе. Плачу патронами, консервами и полезными в Зоне мелочами. Некоторые соглашаются и даже кое-что выполняют. Так постепенно вырастет новое поколение нормальных ходоков, хотя хватает среди них и откровенного гнилья. Зона ему судья и палач в одном лице, — хмыкнул он. — Подкиньте мне пистолетов и обычного автоматического оружия. «Калаши» там, «Укороты», если есть. При возможности выдам тем, кто потолковее. Заодно разберутся со всякой мразью, которую ты тоже мог здесь видеть. Давить её практически бесполезно. Завалишь одних гадов — вскоре новые заведутся. Ровно такие же. Сама среда должна их вытеснять отсюда. Гриня Охотник и Санитар теперь с вами на болотах, вряд ли их теперь сюда заманишь. А новых наставников ты ещё найди.

Я было вскинулся, желая устроить тут постоянное дежурство кураторов от нашего клана-группировки, но Сидорович мгновенно догадался, остановив меня.

— Пусть остаётся как есть! — Жестко надавил он. — Кто сам к вам дотопает — тому мозги и полощите. А остальные пусть самостоятельно вызревают в тёпленьком навозе. От деятельных одиночек душе Зоны куда больше пользы, если они сделают самостоятельный выбор. Нельзя все овощи и фрукты растить на одной грядке! — Категорично заявил он, и я с ним захотел согласиться, хотя прежде рвался возразить.

Время нас обязательно рассудит.

К внешнему блокпосту вышел уже затемно прямо по дороге. Глаза слепили яркие прожекторы, но сойти в тень мешал уговор. Меня там уже ждали, заботливо открыв дверь в калитке ворот, едва я к ним подошел.

— Бёрш Электроник? — Спросил меня боец в сером цифровом камуфляже, выговаривая имя с сильным акцентом.

Особенно сложно ему далось первое слово. То ли поляк то ли ещё кто-то из бывших славян, судя по лицу. Но вооружен он был заметно выделяющейся внешне на фоне аналогов немецкой винтовкой G-36.

Вместо ответа, показал ему карточку официального документа с красной полосой, дав прочитать надписи в свете яркого фонаря, которым раньше боец светил мне в лицо.

— Вас ожидают, следуйте за мной, — убедившись в том, что я именно тот, кто ему нужен, он пропустил меня внутрь блокпоста.

Оказавшись на внутренней закрытой территории, я огляделся. Стоит множество укрытых брезентом и маскировочными сетями грузовиков, бронемашин и даже несколько танков с длинными пушками. Судя по незнакомым массивным силуэтам башен — явно что-то западное. «Леопарды» там или вовсе — «Абрамсы», хотя второе сомнительно. Пройдя мимо стоянки, мы подошли к знакомому двухэтажному административному зданию, которое я когда-то уже посещал. Пахло свежей шпаклёвкой и краской, в здании шел активный ремонт. Боец повёл меня к лестнице на верхний этаж. Вот там косметический ремонт уже закончился. Ровные идеально покрашенные серым стены, неяркие плафоны освещения под потолком. Нужный кабинет оказался в самом конце коридора.

— Проходите! — Послышалось из-за приоткрытой двери.

Перед самим начальственным кабинетом оказался предбанник с молодым секретарём. Мужчина лет двадцати пяти с пистолетной кобурой на поясе, хорошо подкаченной фигурой, коротким ёжиком светлых волос. И достаточно цепким взглядом, сразу же окинувшим мою фигуру, отдельно зацепившись за клинок на моей правой ноге. Другого оружия на виду при мне не было.

Задумавшись на пяток секунд, секретарь всё же признал меня относительно безопасным, предложив подождать пару минут, пока подойдёт командир, отправив сопровождавшего меня бойца обратно нести службу. Говорил он по-русски достаточно чисто, хотя язык ему явно не родной. Я сразу догадался, что эта вот внешняя оценка и просьба подождать — всего лишь мера безопасности. Вдруг сразу буянить начну или захочу взять командира заложником? Через пару минут в дверь вошла знакомая по Ларисиному описанию внешности женщина. Худая и подтянутая. Метр восемьдесят с чем-то роста, слегка за сорок лет, скуластое лицо с россыпью мелких морщинок. Тонкие поджатые губы. Волосы светлые вьющиеся песочного оттенка, стрижка средней длины. Взгляд, как и у секретаря, внимательный оценивающий. Оружия при женщине я не заметил. Сравнив мой вид с каким-то имевшимся у неё описанием, женщина кивнула, движением головы предлагая занимать её рабочий кабинет.

— Я Кэтти Шарк, третий по старшинству командир контингента сил международной изоляции — если тебя ещё не проинформировали, — представилась женщина, едва мы расселись на стульях.

Она заняла мягкое кресло в торце большого начальственного стола, я подсел на ближайший к ней боковой стул, положив руки на стол и ожидая начала разговора. Говорила она по-русски тоже с заметным акцентом. Но не характерным акцентом англоязычных людей, явно другим.

— Про меня вы уже многое знаете, — представляться мне тут не имело особого смысла.

— Да, — женщина кивнула. — Я внимательно изучила твоё досье. Там отражены все известные о тебе факты и предположения. Говориться о невероятных для простого человека способностях, предполагается, что ты очередной мутант Зоны, сохранивший при этом внешний человеческий облик. Это так? — Поинтересовалась она, в голосе чувствовался живой интерес.

— Так, — я тоже кивнул, судя по эмоциональной реакции и изменению лица — женщина ждала совсем иной ответ.

— А… — она зависла на несколько секунд, — про мутантов написали слишком много фантастического, — женщина достаточно быстро опомнилась. — Они обладают поистине неограниченной регенерацией организма, их крайне сложно убить, а их скорость и сила такова, что простому человеку против них вообще невозможно что-либо противопоставить. Но к счастью, почти все они лишены разума, и только потому шанс с ними справиться есть. А у вас, погляжу — с головой полный порядок. Чем же вы таким особым обладаете? И сколько там, — кивок в сторону окна, — таких же, как вы? — Она явно переценила мою скромную фигуру, перейдя в разговоре на «вы», а любопытством из неё просто хлестало.

— Сила, скорость, реакция, регенерация и телекинез, — я взял из стакана на столе пишущую ручку и подвесил её в воздухе, наглядно демонстрируя те самые невероятные способности. — Особая сенсорика тоже присутствует, от меня крайне сложно спрятаться. Подобные же мне типы в Зоне, не сказал бы, что достаточно распространены, но они действительно есть. У многих изменения затронули и внешность, хотя хватает тех, кого сложно выделить хоть чем-то на общем фоне. Существуют действенные методики целенаправленного развития всевозможных способностей, а также практикующие их группировки. Например, «Монолит», — хоть крайнее слово и выделялось мною голосом, но женщина пропустила его мимо ушей, её больше сейчас занимала моя фигура.

— А далеко за пределами Зоны эти способности действуют? — Задала она сильно интересовавший её вопрос.

— Действуют, — судя по резко помрачневшему лицу — я подтвердил её самые худшие опасения. — Однако для обретших их существ внешний мир гораздо менее интересен, нежели Зона. Да и безумные мутанты стараются держаться в её «дыхании», за его границами чувствуя себя менее уверенно.

— «Дыхании»? — Удивилась Кэтти Шарк. — Это выбросы или возникающее времени от времени неприятное чувство, если выдвинуться дальше по дорогое в глубину закрытой территории?

— Второе, — я кивнул. — Для принявших Зону людей, тех, кого уже можно реально назвать «сталкерами», а также мутантов это чувство «дыхания Зоны» вполне приятно. Отчасти по нему можно судить насколько велики шансы вернуться из очередной дальней ходки целым и невредимым, а также с хорошим прибытком.

— Мне и моим подчинённым, судя по их рапортам, в глубину соваться нежелательно, — задумчиво заметила женщина, пробарабанив ноготками по столу. — Хоть многие и пытаются демонстрировать лучшие военные качества, однако я знаю реальное положение дел. Пока у нас стоит задача только удержания внешнего периметра, особых сложностей не вижу. Но меня заранее проинформировали и о возможном изменении приказа. Например, силовой операции очистки запретной территории от нежелательных элементов. От вас, сталкеров, — женщина заметно скривилась, произнося это слово. — Ваши люди при первом столкновении наглядно показали мне, чем всё это для нас закончится, — её голос дрогнул. — Мы готовы воевать с равным противником, вернее — противником без тяжелого оружия и бронетехники. Но когда я своими глазами вижу, как на первый взгляд простая винтовочная пуля легко пробивает тяжелый бронетранспортёр в самом защищённом месте — мне становится страшно. По боевой подготовке партизаны тоже заметно выше моих подчинённых. Знание местности, искусство маскировки — сравнение далеко не в нашу пользу. А главное — вышестоящее командование всё это давно и хорошо знает. Применить боевую авиацию здесь не получится, против дальнобойной артиллерии вы обязательно что-то придумаете. Например, дальние вылазки диверсионных групп с обладающими особыми способностями мутантов бойцами. Вероятные потери превысят все мыслимые нормативы. Я не хочу оказаться в роли очередной «сакральной жертвы» ради политических игр! — С тяжелым выдохом наконец-то озвучила она то, что её больше всего беспокоило. — Мои опасения вполне разделяют и другие командиры низовых подразделений, однако мы вынуждены подчиняться приказам. Есть возможность их двоякой трактовки и некорректного исполнения, пока в нашем подразделении отсутствуют контролёры. Но они обязательно прибудут, когда завершится формирование особой службы по всему поясу изоляции. Я хочу заключить с вами личный тайный договор о совместном бесконфликтном сосуществовании и противодействии толкающим нас на войну политическим силам, — сильно понизив голос, произнесла она.

Я скорее ожидал предложения торговли артефактами, но реальность преподнесла большой сюрприз. Эта Кэтти Шарк оказалась куда умнее, чем могла показаться на первый взгляд. Глуп тот, кто посчитает западных вояк зажравшимися дураками. Нужно уметь разделять сделанные на публику заявления их военных министров и генералов, а также реальные действия. Зато западные политики действительно плохо понимают, чем могут закончиться их грязные игры. Стоял ли за всем этим интерес американцев — вопрос без однозначного ответа. Война кажется слишком удобным средством решать любые политические или экономические кризисы. Особенно короткая победоносная война с заведомо более слабым противником. И даже когда она превращается в затяжное кровопролитие, то только укрепляет власть тех, кто её развязал, а также увеличивает прибыли наживающихся на ней грязных дельцов. Важен ли в таком раскладе повод сделать первый выстрел, сделать первый артиллерийский залп, после которого вперёд пойдут готовые к бою армии?

Естественно, личный договор с Кэтти Шарк я заключил, хоть это и накладывало на меня и всех нас некоторые обязательства. Первое и главное — затормозить или вовсе остановить развёртывание новой спецслужбы, призванной принудить раскиданные по всему внешнему периметру силы изоляции к совершению самоубийственных действий. Кэтти передала мне флешку с копиями секретных материалов, касающихся известных персоналий и мест дислокации специальных подразделений. Я выдал ей модернизированный для доступа к обновлённой сталкерской сети КПК, оставив в нём свои контакты, дополнительно рассказав, что этот канал пока совершенно невозможно прослушать. КПК пришлось готовить специально, ибо «вечная батарейка» за границей действия «дыхания Зоны» быстро разряжается и исчезает, зато прекрасно работает обычный аккумулятор. Доработка заняла у меня двадцать минут, благо там всё просто. Но оставалась проблема зарядки связного модуля. На приём он работал и так, вот для передачи сообщений его нужно было внести в область действия «вздохов Зоны». Вторым по значению в договоре было согласование наших действий на границе Зоны, дабы избежать случайных столкновений. Ну и третьим — придание состоявшейся встрече официального статуса. Я заключал рамочный договор привлекаемого по необходимости проводника на случай проведения в глубине Зоны разведывательных действий, когда те потребуются силам изоляции. Так мы прикрывались от пристального внимания контрразведки, которую наверняка проинформируют скрытые агенты в составе служащих блокпоста. Дальнейшие действия договорились согласовывать уже через сеть, так меньше возникнет возможных подозрений у тех, кто за нами пристально наблюдает. А вот торговля артефактами Кэтти не заинтересовала. «Слишком опасно», — заявила она мне, хотя попросила для себя лично лечебный артефакт, так как со здоровьем у неё возникали периодически проблемы. Возраст плюс нервная работа. Собираясь на эту встречу, заранее взял запас всякого, что может случайно пригодиться во время переговоров, потому далеко идти не пришлось. Хоть отдавать без достойной оплаты целую «душу» и жалко, но для закрепления отношений можно было и на большее раскошелиться. Подписав официальные бумаги и скрепив устный договор крепким рукопожатием, мы завершили затянувшуюся беседу. Кэти приказала подчинённым подбросить меня на скоростном катере по реке прямо к дому, лично проводив до самого берега. Там-то я отчётливо ощутил, как покинула её долго терзавшая душу внутренняя неуверенность и напряженность. Даже успел подумать, что из неё получился бы хороший сталкер, которого со временем приняла бы и сама Зона.

Утробно рыча мощным мотором, скоростной катер рассекал ровную водяную гладь по центру реки, оставляя за собой расходящиеся к берегам волны. Встречный ветер крепко трепал мои волосы. Можно было, конечно, укрыться от него за лобовым стеклом, но мне нравилось подставлять лицо под воздушный поток. Ветер выдул из головы лишние мысли, позволяя расслабиться и открыться чувствам. Тем, что обычно запрятаны где-то далеко на задворках сознания, ибо слишком редко поступает от них актуальная для выживания информация. Вот чувство времени. Идёт оно себе и идёт. Настоящее исчезает в прошлом, а будущее становится настоящим. Пусть лишь на краткий миг, но ведь именно в этом непрерывном «миге настоящего» мы и живём или существуем. Хоть раньше я и ограниченно манипулировал течением времени, но это особое чутьё и необычные возможности слишком редко применялись, чтобы устойчиво закрепиться. А всё то, что мало востребовано обычно вытесняются за рамки потребности. Кто занимался в своей жизни какой-либо практикой самосовершенствования, йогой там или чем-то подобным, знает — без постоянного встраивания в повседневную жизнь все привносимые тренировками способности просто теряются. И даже спортсмены, едва расслабятся и забросят тренировки, сразу же отмечают начало деградации. В недавно завершившемся походе много раз ловил моменты утери и последующего восстановления былых навыков. Крайне опасное явление, когда вроде бы есть полнейшая уверенность в том, что легко совершишь то или иное действие, а тело или мозг, вдруг предательски отказывают в самый критический момент. Чтобы держать себя в форме, сталкеру нужно регулярно ходить в походы и испытывать себя различными опасностями. Других вариантов просто нет. И именно сейчас при относительно скоростном передвижении, я отчётливо ощутил, как присутствие бодрствующего человека влияет на ход временного потока. Мы все, так или иначе, влияем на него. Кто-то больше, кто-то меньше, но все. Наверное, в больших городах из-за скопления народа, это сложно заметить, да и в дальней глубинке, где местные жители буквально сроднились с неторопливым течением времени тоже. Вот когда горожанин вдруг попадает в ту самую глубинку, то может испытать настоящий шок от столь явной неторопливости бытия. Ему захочется, чтобы время ускорилось и побежало. Хотя, куда вероятнее, что вскоре он сам замедлится, перестав выделяться из общей обывательской массы, или же он вернётся в родной город. Сельский житель в большом городе тоже часто теряется. Всё буквально мелькает перед его глазами, звуки голосов окружающих превращаются в бесконечную трескотню. Ему сложно выдержать высокий временной темп. Я раньше об этом где-то читал — психологические эффекты восприятия и всё такое, но только теперь уже тут понял — деятельность разумных существ непосредственно влияет на само течение времени, а также наоборот. Можно поддаться неспешному потоку, а можно наоборот — разогнать ленивый поток до комфортной скорости, хотя второе весьма затратно. Все мы в той или иной мере настоящие Властелины Времени. Вот так все слова с большой буквы. А из этого следует весьма интересный вывод — благодаря чувству временного потока возможно обнаружение спрятавшихся врагов или просто скрытых наблюдателей. Опять же из прошлого могу отметить — просто близкое нахождение живущего в ином временном темпе человека может вызывать заметный дискомфорт и стойкое раздражение. Оно проявляется и без прямого контакта, к примеру, если такой индивид находится в соседней комнате. Хочется покинуть неприятное место или выгнать раздражающего человека. Сколько было по жизни конфликтов на такой почве — теперь уже и не сосчитать. Редко, конечно, появляется осознание настоящей причины такого явления. Куда проще списать его на иные вполне очевидные факторы — плохой запах, нетипичное поведение или тон голоса. А всё, оказывается, гораздо проще.

Катер выбросил меня на берег перед самым домом, отчалил, резко развернулся и устремился в обратном направлении. Я долго смотрел ему вслед, пристально исследуя раскрывшимися чувствами ближайшую округу. Что-то в ней вызывало у меня явную озабоченность. Лариса вышла из дома встречать меня, мысленно связался с ней, оставаясь внизу у самой воды.

— «Походу, именно оно какое-то время и беспокоит меня», — ответила она, когда я передал ей свои ощущения. — «Пыталась выделить направление — облом. Оно словно разлито вокруг реки, острова и даже другого берега. В деревне улавливается лишь „отзвук“ — если можно так выразиться», — пояснила она словами, направив ко мне и затронутые странным явлением чувства.

— «Наблюдается явное искажение равномерности временного потока…» — от осознания меня даже передёрнуло. — «Что-то скрытое и мощное, но вряд ли обладающее разумом или хоть какой-то психической активностью. Более всего похоже на аномалию нового типа. Или же это остаточные явления сгинувшей Тьмы. В любом случае нужно детально разобраться. Приборы придумать…» — с этой мысленной фразой я буквально взлетел вверх по склону к заждавшейся меня женщине.