Душелов. Том 1

Глава 17

— Это ужас! Какой же ты всё-таки мерзкий! — недовольно ворчала блондинка, смотрясь в огромное зеркало и поправляя свой голубенький купальник, скреплённый тонкими верёвочками, после того, как мы вместе быстро приняли душ.

Ну вот и вернулась знакомая мне ранее, чванливая и зазнавшаяся аристократка, а её милая, хрупкая и смущающаяся от каждого движения и стона при сексе сторона вновь отправилась куда-то в самые глубины её подсознания…

Как же жаль, что она не всегда такая ласковая милашка, каковой становиться во время секса…

— О, позвольте же узнать, госпожа, в чём ваш покорный слуга в этот раз провинился? — максимально проявляя сарказмом, произнёс я, не отводя от неё взгляд и на секунду.

— Поязви мне ещё тут, чёртова похотливая псина! — наконец повернулась она ко мне, сложив руки под грудью, тем самым то ли специально, то ли не специально делая её для меня визуально ещё больше, чем она есть. — Сначала ты начал домогаться меня в шкафчике, потом, пока те девушки ещё были совсем рядом с нами, вставил в меня эту свою мерзкую штуковину, а после вообще ахренел и снова, как и вчера, даже ничего не предупредив, кончил внутрь! Ты хоть понимаешь, что мне из-за этого вчера пришлось врать свои родителям, что я пошла гулять с подругами, а на деле мне же пришлось в срочном порядке скрытно добираться до ближайшей аптеки и, стыдливо смотря в пол, покупать там противозачаточные таблетки⁈ Или тебе вообще похер на это⁈ Главное — кончить, а остальное уже не твои заботы, а?

— Нет, не похер. Без проблем могу в полном размере покрыть стоимость этих таблеток.

— Да ты!.. Ты можешь быть хоть немного серьёзнее⁈

Я на это лишь усмехнулся.

— Пф-ф-ф-ф, идиот неисправимый! Хорошо, вот тогда ответь: если ты уже кончил внутрь, в чём проблема продолжать туда кончать дальше? Зачем всю меня покрывать этой мерзкой слизью? Мне же сейчас из-за этого пришлось не только отмываться самой, но ещё и купальник отмывать, что раз в десять дороже всей твоей одежды вместе взятой!

— Моя одежда аналогична одежде Карэн Агнэс. Всё ещё так уверена в своём высказывании? — самодовольно ухмыльнулся я, глядя, как уверенность на её лице резко пошатнулась.

Спустя секунду она пришла в себя и, хмыкнув, миленько задрала носик, сказав:

— Нахлебник, которой пользуется добротой хороший людей, ещё хвастается этим!

На это я уже отвечать ничего не стал, лишь закатив на мгновение глаза. И тут кое-что вспомнил…

— А почему ты тогда сказал, что я с чего-то вдруг вновь стебусь над тобой?

— А?.. — не поняла она, о чём я.

— Ну, когда мы только зашли сюда, ты это сказал.

— Вот ты о чём. Ну а что мне ещё думать, когда ты сначала называешь мне своё ненастоящее имя, а потом и вовсе в наглую игнорируешь?

— Так вот из-за чего всё это… Ну с игнорированием уже разобрались — банальное недопонимание с обоих сто…

— С твоей стороны.

Я вздохнул и нехотя произнёс:

— С моей стороны…

— А с именем что? Зачем соврал и им назвался? Очевидно же было, что я всё равно в этот же день узнаю всё.

— Да я и не соврал так-то…

— В плане? — удивилась она, приподняв брови.

— Да так, не обращай внимание. Это вырвалось само по себе, пока я засмотрелся на тебя. А так этого не должно было случиться.

— Засмотрелся, значит… Ужас! Мерзки озабоченный пёс… даже сейчас своих похотливых глаз с меня не сводишь! Я понимаю, конечно, для такого уличного пса, как ты, такой кусочек элитного мяса — это нечто невероятно, когда ты привык обгладывать жалкие косточки, но мы всё равно буквально пару минут закончили заниматься этим и ты столько раз за это время кончил… — отвернулась она, мило перебирая ножки, явно смутившись.

«Элитный кусочек мяса»? Это она серьёзно так о себе говорит? Я могу ещё понять, почему она называет псом, но себя же называть куском мяса, будучи аристократкой и имея статус с положением в разы выше моего? Впрочем, может как раз дело в том, что она аристократка? В аристократии же равноправия полов вообще нет, так ещё и мужчина с Даром априори считается в разы выше по статусу девушки с Даром. И это если говорить о нашей Империи, а ведь есть и другие, где девушки вообще чуть ли не подобны вещам по статусу…

Откинув этим мысли, я сказал ей прямо:

— Ничего не могу с собой поделать — уж больно ты милашка.

— Пф-ф-ф… Ну разумеется! Хорошо, что ты хотя бы в открытую это наконец признал! Надеюсь, до тебя вместе с этим дошло, как тебе повезло — ты не только сейчас вот так вот общаешься со мной, смотря на моё прекрасное тело в купальнике, за что уже многие бы отдали всё, что у них есть, но ещё и уже целых два раза занимался со мной этим самым… — под конец растеряла она всю свою показательную самоуверенность, смутившись.

— Да вообще, везёт — не то слово.

— Рада, что ты в конце концов осознал это… — не поняла она в этот раз моего очевидно, как мне казалось, сарказма.

И немного подумав, наконец вновь посмотрев в мою сторону своими красивыми голубыми глазами, она сделала несколько нерешительных шагов и села, как и я, на скамейку, но при этом выдержала между нами приличное такое расстояние.

А в следующий миг мы невероятно одновременно задали интересующие нас вопросы:

— Так зачем ты повёлся на его провокацию? — спросила она.

— Так какое тебе дело до моей разборки с ним? — спросил я.

Мы посмотрели друг другу в глаза и…

— Я первее спросила, я аристократка и к тому же я — девушка! — сразу же обозначила она свою позицию, не оставляя мне и шанса на хоть какую-то контраргументацию.

Конечно же, я мог бы на все эти её слова просто забить и ничего не отвечать, и вероятно так было бы правильнее, тем не менее… мне она понравилась. Да, вот так просто. Потрахался с ней два раза и уже готов чуть ли не откровенничать с ней.

Я простак? Ну, возможно, не отрицаю.

— Если кратко… потому что иначе было нельзя.

— С чего это? Ты мог спокойно принять его извинения, и на это бы всё закончилось. Если боялся, что он продолжит, мог бы принять помощь своего одноклассника, и тогда он бы уже вряд ли к тебе лез.

— Вот только это всё — не вариант. Ну, ты серьёзно думаешь, что он бы перестал бы лезть ко мне после вмешания одноклассника? Ты ведь слышала его позицию по поводу отношения ко мне рода Агнэс?

— Угу…

— Ну вот. По его мнению, я для них толком никто, и если со мной что-то произойдёт — их это особо волновать не будет, ведь при этом будет шанс нарушить отношения с другим родом. И всё из-за какого-то простолюдина. По крайней мере, так он думает. Ну а если отбросить мою связь с родом Агнэс, то для большинства я тут буду даже большим некем, чем другие простолюдины.

— Потому что у тебя вообще неразвит Дар…

— Ага. Короче, он бы вряд ли отстал. И предвидя твой вопрос: ни одноклассник, ни тем более Тосио в эти разборки вмешиваться бы не стали — даже не спрашивай почему — я всё равно не отвечу. А раз так, то либо он однажды бы меня так достал, что я всё равно сорвал бы на него, и всё вновь пришлось бы к этому, либо… сорвалась бы уже на него Карэн, и после этого об этом бы уже прознал весь род Агнэс, а после… после в это было бы втянуто слишком много непричастных людей.

— Ты сейчас ведь про родовую войну?.. Ты хочешь сказать, что род Агнэс из-за тебя бы на такое пошёл? Ты врёшь…

— Да думай, как знаешь, — отмахнулся я. — Я рассказываю, как есть. Верить или нет — дело исключительно твоё. Доказывать тебе что-либо я не хочу, да и смысла этого никакого не несёт.

— Громкие слова для какого-то простолюдина… — хмыкнула она, вновь отвернувшись от меня и мило задрав носик.

А я, не обращая на это внимание, продолжил:

— Ну вот. Это что касается развития событий с этим отпрыском рода Картер. А если же предположить, что, с чего-то вдруг, он всё же решил от меня отстать, прислушавшись к предупреждению от моего одноклассника, то… на его месте почти наверняка тут же бы появился другой такой же мерзкий «умник». Так что спокойной жизни мне было бы не видать в любом случае, если бы я просто решил терпеть это.

— А теперь, думаешь, будет лучше? — задала она явно риторический вопрос. — Да, скорее всего ты правильно предсказал дальнейшее развитие событий, если бы ты стерпел, но чего ты этой своей выходкой добился? По итогу у тебя на сегодня назначена с ним дуэль. А когда она окончиться и ты будешь проигравшим в ней, твой статус станет ещё хуже, чем был бы, если бы ты просто терпел, потому что инициатором этой дуэли официально стал именно ты, а не он. Но настоящая проблема даже не в этом, ведь это ещё не самое худшее. Самое худшее — это…

— То, что он может спровоцировать меня на пари?

— Так ты и это знаешь, и всё равно пошёл на это⁈ — неожиданно вспылила она.

— Интересно, как можно было не услышать за эти три дня о произошедшем с ним в первым день? Это же была вторая тема по популярности, после, конечно же, обсуждения моей персоны.

— Я думала, ты просто не знаешь об этом инциденте, а ты, оказывается, просто ещё больший идиот, чем я думала!

— Эй, давай полегче.

— Да какой полегче⁈ Ты вообще знаешь, через что сейчас проходит сейчас проходит эта простолюдинка, проигравшая ему пари⁈

— Будучи наслышаным о роде этого куска дерьма — вполне себе представляю.

— Тогда я вообще не понимаю, почему⁈

И тут я задумался…

— Слушай, а чего ты так переживаешь об этом?

— А как мне не переживать, когда я связалась таким образом с таким кромешным идиотом, как ты⁈

— А если нормально объяснить?

Сначала она хотела на это что-то вновь выкрикнуть в ответ, но после одумалась, закрыла глаза, сделала глубокий вздох и, разжав кулаки и открыв глаза, вновь посмотрела на меня, уже более спокойным взглядом, что всё так же был переполнен недовольством.

— Смотри. Объясняю для самых тупых: если ты проиграешь ему дуэль, при этом приняв пари на тех же условиях, которые он предложил той девушке, то ты буквально станешь его школьным слугой. По сути ты будешь не более, чем живой вещью, которой он сможет распоряжаться, как ему заблагорассудиться, а ты же при этом хрен сможешь ему противиться. И вот представь себе, что будет, если он вдруг как-то случайно или нет, — совершенно неважно, — но заставит тебя рассказать, чем мы сегодня и вчера занимались. Представил? Теперь до тебя наконец-то дошло, из-за чего я так сильно переживаю о такой, с виду не касающейся меня мелочи?

— Боишься, что он узнает о том, что ты переспала с простолюдином…

— Вот именно! Кто знает, что такой безнравственный урод, как он, лишённой всякой эмпатии, вдруг решит учудить с помощью этой информации? В лучшем случае — он просто попросит от моего рода эдакий выкуп за неразглашение этой информации, за что мне уже очень и очень сильно влетит от всех, кого можно, а в худшем же… — она замялась, помрачнев.

— Будет пользоваться тобой…

— Я этого не допущу, — удивительно холодным, словно мёртвым голосом, произнесла она. — Я лучше убью его, а потом убью и себя, чтобы хоть как-то облегчить вину, что ляжет на мой род после этого — всё равно моя жизнь в этот момент уже будет окончена… А так, я хотя бы этого ужаса не допущу и заберу такого гандона с собой в ад…

— Ну да, если верить всем тем слухам, что ходит вокруг этого рода и его представителей, то, вероятно, подобный исход не самый худший…

— Даже если правдива лишь половина этих слухов — это всё равно слишком ужасно. Та девушка-простолюдинка сама виновата, что повелась на его речи и согласилась на пари, но даже так… мне всё равно её искреннее жаль. Прошло меньше трёх дней, а она уже ходит запуганная, с вечно опущенной вниз головой и мёртвым взглядом. Не хочу даже представлять, через что она успела уже пройти…

Ненадолго повисло молчание, а атмосфера меж нами в очередной раз резко изменилась — и на этот раз с энергично-агрессивной на удушающее пессимистичную, от которой на горле словно узел завязывался.

— Ясно… — произнёс я, не желая сидеть в такой атмосфере. — Теперь хотя бы стало понятно, почему для тебя была столь важна эта ситуация… — она на это ничего не ответила, промолчав с изрядно погрустневшим личиком. Ненадолго задумавшись, я поднял иную тему: — Но ведь это не единственная причина была, верно?

— Что? — посмотрела она на меня непонимающим взглядом. — Ты о чём?

— Ну смотри. Во-первых, ты пошла встречать меня в купальнике, оголяющим почти всё твоё тело и заодно подчёркивающем твою фигуру.

— Так у моего класса сейчас физра, идиот! — сразу же оживилась она.

— И что? У моего класса тоже сегодня была физра, и я уже прекрасно понял, как с ней обстоят в этой школе дела. Не хочешь — ничего не делаешь на ней и тебе за это ничего не будет.

— Но переодеваться всё равно всем надо!

— Это правда, конечно, но что тебе мешало переодеться обратно перед тем, как после начала урока выйти встречать меня?

— Откуда мне была знать, что ты не выйдешь из корпуса, пока я буду переодеваться⁈ И к чему ты, чёртов извращённый пёс, вообще клонишь⁈

— Да ты уже поняла к чему, — усмехнулся я. — Даже если отбросить то, что ты вышла ко мне в купальнике, хотя в теории вполне могла переодеться, то во-вторых — это не отменяет того факта, что ты сразу же потянула меня в женскую раздевалку.

— А что ещё мне оставалось делать⁈ Если бы нас кто-то заметил…

— Мы могли бы просто обменяться быстро номерами, и ты бы по телефону сообщила то, о чём мы только что разговаривали. Тогда бы нас никто не заметил.

— Но, а вдруг ты бы тогда не внял моим словам⁈

— А так я прям шёлковый и слушаюсь каждого твоего слова, да?

Она, во всю смущаясь, сжала свои маленькие кулачки, мило сердясь.

— Ну ладно, отбросим и это. В-третьих, когда появились девушки и ты запихнула нас в шкафчик — почему ты залезла внутрь, встав ко мне спиной? Уж не чтобы твоя попка тёрлась о мой член, возбуждая меня?

— Да что за глупые, полные похоти и разврата домыслы у тебя в голове⁈ А если бы я встала лицом к тебе, ты бы тогда что — говорил бы, что я возбуждаю тебя своей грудью⁈

— Вот только встань ты лицом ко мне, заняться сексом внутри шкафчика у нас толком не вышло бы. А ты ведь это и планировала изначально.

— Да с чего ты это вообще всё напридумывал, зазнавшаяся похотливая псина⁈

— Ну даже не знаю… — закатил я глаза, посмотрев на потолок. — Просто вчера обдумывал всё произошедшее и понял кое-что… у тебя ведь та самая «болезнь», связанная с Даром, которой изредка заражаются в момент восхождения на новый этаж?

— Ч-что?.. — резко растерялась она, в миг лишившись всей своей злости. — Откуда… ты?..

— У меня ведь не было Дара всю мою жизнь и пробудился он совсем недавно. А на протяжении всей своей жизни из-за кое-каких обстоятельств и целей я очень уж сильно стремился пробудить в себе этот самый Дар, вот и изучал о нём, соответственно, всю доступную мне информацию, что была в интернете, в книгах и в опубликованных врачами исследованиях, надеясь, что мне это хоть как-то поможет в пробуждении Дара. Мне это по итогу, конечно же, совершенно никак не помогло даже при учёте всех моих попыток, однако кто бы мог подумать, что эти знания пригодятся мне вот так вот — в таком необычном случае, связанном с тобой? Пускай я тогда в начале и не понимал, что к чему, но потом, спокойно обдумав случай с тобой, я смог сложить два плюс два и догадался, что у тебя именно этот редкий случай.

— Но… Что?.. Как?..

— Да всё просто было. Ладно ты бы была ещё простолюдинкой — в этом случае ещё можно было бы как-то примерно представить, что ты попросту не знала, что с тобой начнёт происходить, если ты будешь долго сдерживать свои резко повысившиеся желания. Но даже простолюдины уже давно это знают, а потому подобное и среди них крайняя редкость, а тут ты — вообще аристократка, которой почти наверняка с самого детства вбивали, что такое усиленые из-за Дара инстинкты, и что будет, если их не удовлетворять. В общем, слишком уж был мал шанс, что ты просто решила по какой-то причине не удовлетворять эти усилившиеся чувства. Тем более, даже специально сдерживаться от их удовлетворения крайне сложно — далеко не все у всех людей хватит силы воли на подобное. Так что вот и выходит, что случай с тобой — это не случайность какая-то уж точно. А смысла тебе специально сдерживаться я бы, сколько не думал, так и не нашёл. Отсюда и делаем вывод, что это было не случайно, но и не специально, а значит… что-то пошло не так. Причём что-то такое, из-за чего ты прямо в школе за крайне короткий срок преодолела аж две стадии обращения в одержимую, ибо будь это не так — кто-то бы заметил тебя ещё на первой стадии обращения, и мы бы с тобой после этого уже никак не встретились. Ну а дальше, вспомнив об этой редкой «болезни» мне уже буквально, как я и сказал раньше, осталось лишь сложить два плюс два, — девушка, услышав это, молчала, не зная, что сказать. — Короче, так я ещё вчера догадался о том, что у тебя эта самая, так скажем, «болезнь», но так как ты сама сказала об этом молчать и никому ничего не говорить, при этом не попросила у меня никакой помощи, а сегодня в столовой и вовсе сразу сделала вид, будто не знаешь меня, я и подумал, что видимо ты решила, окончательно забыть произошедшее в той кладовке. В тот момент, рассудив так, я и забил на это, уже выкинув произошедшее из головы. А тут я выхожу в коридор, а там ты почти обнажённая в одном купальнике-бикини, ждёшь именно меня — ну это ещё ладно — случайность вполне возможно, следом же за этим ты сразу затягиваешь меня в раздевалку — ну, может быть, что-то действительно важное хочешь обсудить, однако когда ты уже начала тереться об меня попкой в шкафчике, стараясь делать вид, будто не пытаешься меня возбудить и не возбуждена сама — тут-то всё и стало понятно. Вот и выходит, что ты запланировала это, ещё до моего выхода из мужской раздевалки. И дай угадаю, это потому что эффект от вчерашнего секса начал сходить на нет?

Она, выслушав всё это, несколько секунд растеряно обдумывала, что делать и как на это ответить, и в итоге, хмыкнув и сложив руки под грудью, резко отвернулась, вновь горделиво задрав свой носик и сказав:

— Ну… может, ты и не такой идиот, каким мне показался в начале…

И вот, вроде бы, она меня оскорбляет и мне это должно не нравится, однако понимая, что на деле она считает иначе, и смотря на это её показушное надменнее, мне лишь почему-то хочется улыбаться от её нежелания признавать и озвучивать истину.

Ну прям милашка…

И пока я это обдумывал, она, так и не поворачиваясь ко мне, спросила:

— И что… ты думаешь об этом?

— В плане? О чём именно?

— Не виляй! Отвечай!

Устало вздохнув и закатив глаза, я начал отвечать:

— Ну, тебе явно не повезло, что именно на твою долю выпало такое испытание, однако могло быть и хуже — эта «болезнь» ведь усиливает один из инстинктов. В твоём случае это инстинкт размножения, но помимо него есть ещё множество инстинктов. Например, взять тот же инстинкт самосохранения. Если бы твоя «болезнь» усилила его, то ты бы стала даже большим параноиком, чем обычные параноики, — ты бы буквально не смогла существовать в нашем мире, потому что боялась бы всего на свете. Я читал как раз статью о женщине, которой не повезло даже больше, чем тебе, и её «болезнь» усилила именно этот инстинкт. В её случае врачи перепробовали многое, начиная от попытки проработки страхов с помощью психологов, заканчивая таблетками и комнатой с подушками, чтобы она не могла себе навредить и не превратилась в итоге в одержимую. Тем не менее она продолжала сходить с ума из-за бесконечных страхов и переодически чуть не превращалась в одержимую даже в таких условиях. Ну и в итоге, чтобы спасти её психику и её саму от одержимости, девушку было решено ввести в состояние комы, из которой её выводили раз в две недели, после чего, проверяя осталась ли при ней её «болезнь», вновь вводили её в это состояние. И так это продолжалось, пока у неё спустя три с лишнем месяца, наконец-то, не закончилось это состояние, и она не смогла вновь вернуться в общество. Правда, я всё равно сомневаюсь, что там действительно всё так светло и что девушка на самом деле смогла вернуться спокойно в общество, не имея последствий после такого. Думаю, они были, но либо сама девушка не захотела о них делиться, либо врачи решили зачем-то замолчать этот момент. В твоём же случае, как я понимаю, достаточно всего лишь заниматься сексом раз в пару дней, чтобы не было проблем, и судя по всему, мастурбация тебе в этом не помогает, раз уж до такого дошло вчера и сегодня ты вновь захотела заняться сексом.

— Ну и?..

— Что «ну и»?

— Продолжай!

— А что продолжать-то?

— Не раздражай меня!

Её милая, робкая сторона во время секса мне всё же нравится в разы больше…

— Ну, как я сказал только что, — продолжил я, — тебе действительно сильно не повезло, но при этом же могло быть куда хуже, а так у тебя вполне есть неплохие такие шансы пережить эту «болезнь» так, чтобы о ней даже толком никто не узнал, кроме совсем узкого круга лиц. К тому же я слышал слух о побочном эффекте этой «болезни» — якобы, удовлетворение своих потребностей под ней, помогает развитию Дара. Ты, случаем, ничего не заметила?

— Абсолютно ничего! — неожиданно громко выкрикнула она.

И зачем же так экспрессивно реагировать?..

— Ну, видимо это всё же всего лишь слух, либо ты пока просто не заметила эффект, или же сам эффект ещё не проявился. Ну а будь я на твоём месте, то наверное действовал бы примерно так же, как ты, — в качестве партнёра для секса выбрал бы себе какую-нибудь простолюдинку, а когда «болезни» наконец прошла бы и я вылечился, либо сделал её слугой своего рода, чтобы избежать утечки информации о подобном, либо же… избавился бы, чтобы точно никто и ничего никогда об этом не узнал.

— Ты это сейчас серьёзно… о устранении? Будь на моём месте, ты бы и впрямь бы раздумывал о том, чтобы так поступить?..

— Нет конечно. Просто поднял эту тему, чтобы посмотреть, как ты на это отреагируешь.

— Я бы не стала никогда убивать никого вот так! Я не такой монстр, как выходцы из рода Картер. И это ведь я тебя в это втянула, так что…

— Понятно. Рад это слышать, — и в шутку с усмешкой добавил: — А то род Агнэс, — хочешь верь, хочешь нет, — моё убийство бы так просто не оставило, и если бы она раскрыли причину моей смерти и убийц, то вряд ли бы уже ты и твой род отделались бы легко.

— Пф-ф-ф-ф… опять ты с этими своими сказками, нахлебник… — гордо заявила она, но в её голосе всё равно проскользнула отчётливая неуверенность в сказанном.

— Кстати, раз уж мы теперь оба знаем о твоей «болезни», то давай сразу обозначим кое-что: раз сегодня всё повторилось, то ты и дальше собираешься заниматься со мной сексом, верно?

— Если бы можно было иначе…

— Да или нет? — прервал я её.

— Д-да…

— Хорошо. Тогда я хочу знать, насколько тебе хватило вчерашнего секса? Когда после этого ты начала вновь чувствовать возбуждение?

— Ну… примерно этим утром…

— Выходит, где-то десятиминутного секса хватает на полдня?

— Думаю, да…

— А раз сегодня мы занимались сексом около получаса, выходит тебе этого хватит где-то на полтора дня?

— Я неуверенна…

— Почему это?

— Ну… это ненормально возбуждение проходит довольно быстро, стоит мне первые несколько раз, ну… это…

— Кончить?

— Угу… — кивнула смущённо она. — Потом уже идёт, по ощущением, обычное возбуждение…

— Иначе говоря, хочешь сказать, что никакого тут накопительного эффекта толком нет, верно?

— Мне так кажется…

— А чисто в теории, сколько сможешь продержаться без секса?

— Что?.. Зачем тебе это?..

Вот дурочка. Впрочем, будучи смущающейся дурочкой мне нравится куда больше, чем зазнавшейся аристократкой.

— Затем, что нам обоим надо хотя бы примерно знать, на какое максимальное время мы сможем расставаться, чтобы не вышло так, что один из на уехал куда-то, и после этого мы не успели встретиться, и ты в конечном счёте обернулась одержимой.

— Тогда, наверное, это где-то полдня…

— Всего лишь?

— Не знаю, — пожала она плечами, — я же не проверяла. Просто я как раз прямо перед первым учебным днём взошла на новый для себя этаж и заразилась этой «болезнью». В итоге первый учебный день я уже еле-еле держалась с помощью самоудовлетворения, а под начал второго и оно перестало помогать. Ну и в итоге уже ко второму уроку произошло то, что произошло…

— Ты почти обернулась и мы потрахались в кладовке, — договорил я за неё.

— Угу…

— Ну, теперь мне хотя бы примерно всё стало понятно, и исходя из этого уже можно будет хоть как-то что-то придумывать и рассчитывать.

— Да. Но это так лишь в одном случае.

— И в каком же? — не понял я.

— Ты уже забыл? В этом всём обсуждении не будет никакого смысла, если ты заключишь пари с тем мерзавцем.

— А, ты об этом…

— Пообещай мне, — неожиданно произнесла она с максимально серьёзным тоном и лицом.

— О чём?

— Поклянись, что не заключишь с ним пари, чтобы он тебе не пообещал в случае выигрыша.

Удивительная серьёзность на её лице. За все эти наши с ней две встречи я ни разу ещё не видел её с таким выражением лица.

— Успокойся. Мне незачем это делать — у меня и так есть всё, что он может мне предложить. Я ведь связан с родом Агнэс, с которым его роду не тягаться, забыла?

— То есть ты не заключишь с ним пари?

— Нет, — и услышав это, она выдохнула, сняв с себя эту чересчур серьёзную мордашку. А я же, немного задумавшись, спросил у неё: — Слушай, а не подскажешь, какой у него сейчас этаж и ступень?

— А? Ну, ему сейчас всего шестнадцать и, насколько я знаю, у него, вроде как, сейчас второй этаж и вторая ступень. А тебе, собственно, зачем это?

Второй этаж и вторая ступень, значит…

Итого разница между нами пять ступеней. Дохера, как ни посмотри, но учитывая условия боя и что члены рода Картер никогда не были хорошими бойцами честного ближнего боя…

— Слушай, а давай лучше мы с тобой пари заключим?

— Что?..

— Ну ты же считаешь, что у меня нет и шанса на победу, а так же сомневаешься в том, что я не буду заключать с ним пари. Так давай мы с тобой заключим пари? Скажем, если я не заключаю с ним пари и выигрываю дуэль, то ты, скажем, делаешь мне минет и пайзури следом.

Несколько секунд на обдумывание услышанного, и…

— ТЫ!!! — резко закричала она, покраснев и встав со скамейки. — Мерзость! Извращенец! Похотливая псина!

— Ну ты же не думаешь, что я выиграю, так какая разница? — усмехнулся я. — Ты ведь от этого ничего не теряешь.

И вновь она на несколько мгновений задумалась, а после…

— Идёт! Ты всё равно никогда его не выиграешь в дуэли, а так хотя бы точно не примешь сранное пари с ним в надежде на это извращение!

— Ну вот и решили, — улыбнулся я.

И тут до неё дошло…

— А что будет если я выиграю пари?

— Ничего.

— Но!..

— Мы ведь это не обговаривали, и ты согласилась на нынешние условия пари. Или такая гордая аристократка, как ты, заберёт своё слово назад?

— Да пошёл ты! Конечно, я его не заберу! Это разве что удел таких плебеев, как ты!

— Как скажешь, — и тут я посмотрел на дисплей телефон, активирующийся от пришедшего уведомления. — Ладно, мне уже пора идти. А то один урок пропустить мне, ввиду случившегося, дадут, а два — уже вряд ли, — и сказав это, встал со скамейки, смотря на всё ещё разозлённую милашку блондинку. И тут мне кое-что напоследок пришло в голову. — А что у тебя вон там, внизу шкафчика, — указал я указательным пальцем на низ её открытого шкафчика.

Она обернулась и, вглядываясь, так ничего и не увидела.

— О чём ты?

— Ну подойти, посмотри поближе.

И… она подошла, а после наклонилась вперёд, желая увидеть что-то в низу шкафчика, чего там на самом деле нет.

— Тут ведь нет ниче…

Не успела она договорить, как по всей раздевалке прошёлся ужасно громкий звук шлепка, а она, следом сразу же вскрикнув на всю раздевалку и изогнувшись всем телом, тут же рефлекторно схватилась за свою попку, на левой ягодицы которой остался красный отпечаток от моей ладони.

И с силой шлепка я явно переборщил — даже у меня рука загорелась огнём, а у неё… у неё из глаз от боли проявились слёзы. Но заботило меня не это. А её убийственное выражение лица, сжатый до хруста костей правый кулак и медленная походка, которой она направилась ко мне.

— Прости, переборщил! — тут же извинился я, выставив вперёд руки, сдаваясь и при этом же медленно отходя назад.

Но на неё это совершенно не подействовало. Она вместо того, чтобы начать кричать на меня, продолжала молча идти ко мне, держась левой рукой за место шлепка, а правой всё крепче и крепче сжимая кулак. И это пугало куда больше, чем если бы она сейчас кричала на меня.

— Слушай, это же просто шутка такая! Да, не смешная, признаю! И вообще я тот ещё мудак! — и если это, на удивление, начало понемногу помогать, и аура вокруг неё переставала быть такой убийственной, то следующие слова, необдуманно сказанные мною, лишь наоборот всё сильно ухудшили: — И вообще, тебе же нравиться, когда я шлёпаю тебя при сексе…

А дальше… дальше я спотыкнулся обо что-то и упал на спину, а потом… мне было больно.

Мне было очень больно…