Две богатенькие малышки

18.

Сэнди вздохнул.

— Кажется, в этом городе каждый второй носит очки и бородку. Сегодня я побывал у Томаса. Он очень слаб: у него легкое сотрясение мозга. На него напали прямо у порога его же собственного дома. Он живет с родителями на Ист-Сайд. Видимо, тот, кто избивал его, решил, что он уже мертв, и ушел. Томми подобрала дежурная полицейская машина. Он говорит, что его не ограбили. Да и грабить было нечего — три доллара в бумажнике. Правда, в наше время человека могут убить и из-за тридцати центов… Потом в палату вошел его отец, и Томас прикусил язык. Отец хотел поговорить с ним, но он закрыл глаза и притворился, будто потерял сознание. Эмми, этот мальчик что-то знает.

— Мое письмо Диане потерялось.

— Твое письмо Диане могло бы подождать до утра. Кстати, я сильно сомневаюсь, что Диане известно что-нибудь о деньгах Агнес. Ты уверена, что вы с племянницей Агнес тщательно обыскали комнату?

— Уверена. И ничего не нашли. Ни расписки, ни брокерского подтверждения, ничего.

Сэнди встал, развязал коробку, извлек из нее букет огромных красных роз и растерянно посмотрел на них, затем положил на стол.

— Я поставлю их в воду, — сказала Эмми. — Спасибо, Сэнди.

Сэнди снова сел и сказал:

— Коррина нашлась.

— Коррина! Где?

Что-то неуловимо изменилось в его голосе.

— В гостинице. Здесь, в Нью-Йорке. Полиция кого-то там разыскивала и нашла в списках постояльцев имя Коррины. Кто-то вспомнил, что она связана с «делом Гила Сэнфорда», и позвонил лейтенанту Хейли. Хейли говорил с ней; она сказала, что переехала на время ремонта своей квартиры. Звучит разумно. Сегодня вечером я с ней увижусь. Хейли говорит, с ней все в порядке, но вдруг она все-таки знает что-то полезное для нас. С другой стороны, она может оказаться той самой женщиной, которая приезжала за Агнес, если, конечно, это была женщина…— Сэнди вновь помрачнел.— И еще я сегодня говорил по телефону с Дианой.

— С Дианой?!

— Разговор длился всего несколько секунд. Мне нужно было задать ей пару вопросов. Начальник тюрьмы разрешил.

— Каких вопросов?

Сэнди был очень серьезен.

— Я ни в чем не уверен. Доказательств нет. Так что не слишком-то обольщайся. Пойду, пока твоя тетушка Медора не примчалась сюда с бейсбольной битой! — Он подошел к Эмми, осторожно приподнял ее за подбородок, снова посмотрел на темные кровоподтеки, легонько поцеловал и сказал: — Когда мы поженимся, будем жить отдельно. Я терпеть не могу ни Джастина, ни Медору, а она, кажется, прочно тут обосновалась.

— Когда мы… что? — воскликнула Эмми и тут же застонала — кричать было невыносимо больно.

— Надеюсь, — рассудительно заметил Сэнди, — в следующий раз, когда мы заговорим об этом, ты не будешь вопить. Просто я хотел высказать тебе свои соображения на этот счет, на случай, если… в общем, на всякий случай. Спокойной ночи.

Он быстро вышел.

— «Поженимся»…— прошептала Эмми.— Мы с Сэнди поженимся,— повторила она вслух увереннее.

Она долго сидела, пока в салоне не стало совсем темно. В окне горели фонари, вдали светились бесчисленные окна нью-йоркских небоскребов.

Пришла пора ужинать. Эмми решила остаться в том же длинном красном платье, но, глянув на свою шею, открыла ящик стола, где хранила украшения — большей частью безделушки, — и выбрала ниточку поддельного жемчуга. При этом она рассеянно подумала о том, куда задевалась брошка — подарок Дуга. Эмми хорошо помнила, как сняла ее и положила на туалетный столик. Вероятно, во всей этой суматохе брошка просто упала и закатилась в какой-нибудь угол… Жемчужная ниточка почти скрывала уродливые кровоподтеки на шее.

Медора пребывала в неожиданно приятном расположении духа, а Джастин после пары коктейлей просто-таки излучал довольство. «Оказывается, эти двое могут очень даже неплохо ладить»,— не без удивления подумала Эмми.

После ужина Медора и Джастин весело пререкались за карточным столом. Эмми рано отправилась спать, но сон не шел к ней. Что за важные вопросы обсуждал Сэнди с Дианой? «Доказательств нет. Так что не слишком-то обольщайся»,— сказал он.

Сэнди позвонил около десяти.

— Эмми, я только что виделся с Корриной.

— Да? — Нервы Эмми напряглись, как натянутая струна.

— И с Томасом Такером. Ему уже лучше. Он решил облегчить душу и…

— Сэнди! Что…

— Полиция занимается этим. Да, кстати: человечек в очках не будет больше тебя беспокоить. Это шпион того самого ростовщика, с которым связался Джастин. Ему платят за то, чтобы он приглядывал за должниками.

— Но Джастин сказал, что не занимал больше денег!

— Может, и не занимал. Не волнуйся, Эмми. Завтра я тебе все расскажу.

— Кто занимал деньги? Медора? — в отчаянии выкрикнула Эмми; но Сэнди уже повесил трубку. Она снова услышала характерный щелчок параллельного телефона. Наверняка Джастин подслушивал!

Вошла сиделка со снотворным, и через считанные секунды Эмми сморил сон. Она даже не успела никому сказать, чтобы проверили, заперты ли двери.

Спала она крепко, но неспокойно. Что-то мучило ее даже во сне; что-то было не так… Она встрепенулась. Что-то в квартире, какой-то звук, совсем рядом… И тут она вспомнила о незапертых дверях.

— Черт, — произнесла Эмми так сердито, что заболело горло. Ужасно не хотелось вылезать из теплой постели и спускаться вниз. Но Сэнди велел запирать двери. Однажды он уже предупреждал ее об опасности — и оказался прав. Эмми усилием воли подняла себя с кровати, влезла в халат и тапочки. В холле было темно, она включила свет и тихо спустилась по лестнице. В холле нижнего этажа она нащупала выключатель, зажгла свет, подошла к входной двери, заперла ее на засов и двинулась вверх по лестнице. Эмми помнила, что оставила свет наверху в холле — но сейчас там снова было темно. Наверное, она не включала его, ей просто померещилось это спросонку. Она поднялась на последнюю ступеньку — и тут рука, вынырнувшая из тьмы, снова смертельной хваткой сдавила ей горло…

Но на этот раз Эмми успела закричать. Рука зажала ей рот, и Эмми опять начала погружаться в черную бездну. Однако крик ее эхом отразился от стен, и, точно вторя ему, яростно и пронзительно заверещал дверной звонок. Рука отпустила ее горло, Эмми снова могла дышать. Сознание вернулось к ней, она поняла, что лежит на верхней ступеньке, и, держась за перила, поднялась на ноги. Внизу, в холле, звучали встревоженные голоса. Сэнди взлетел по лестнице, одной рукой подхватил Эмми, другой нашарил выключатель и подтащил Эмми к диванчику в дальнем конце холла.

— Тебе больно?!

Она помотала головой.

— Сестра! — взревел Сэнди.

Появилась сонная мисс Симпсон в бигуди и розовом халате.

— Позаботьтесь о ней! — приказал Сэнди и помчался вниз по ступенькам.

Джастин, как ни странно, не проснулся, несмотря на суматоху. Мисс Симпсон подбежала к краю перил и посмотрела вниз. Хлопнула входная дверь — и в доме внезапно стало тихо. Сиделка подошла к Эмми.

— Они все ушли. Двое полицейских и с ними еще один человек. И, кажется, управляющий. У него в руках ключи. Мистер Сэнди тоже ушел с ними.

Эмми откинулась на подушки и закрыла глаза. Мисс Симпсон снова перегнулась через перила. Снизу донесся требовательный крик Медоры, но сиделка словно не слышала его.

«Ключи, — думала Эмми. — Мои ключи. Он вошел через двери десятого этажа. Вот что меня разбудило. Потом он выключил свет в холле, а я спросонку ничего не поняла и спокойно пошла наверх…»

— Мистер Сэнди идет! — крикнула сиделка.

Сэнди взбежал по лестнице, окинул Эмми взволнованным взглядом и сел рядом с ней, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

— Он сбежал. На служебном лифте, а потом через подвал. Подвальная дверь отпирается изнутри. И в дом он проник проще простого: швейцар пил кофе в гардеробе… Надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю…

— Думаю, да. Что теперь будет с Дианой?

— Утром лейтенант Хейли поговорит с губернатором. До сегодняшнего вечера мы не были уверены, но Хейли послал своего человека следить за ним, и он вовремя дал нам знать. Потому-то мы так быстро приехали.

— Вы могли не успеть,— прошептала Эмми.

— Я и говорю: спасибо помощнику Хейли. Я говорил с Томасом, потом с Корриной, потом с ними беседовал Хейли. Картина стала ясной — даже слишком…

— Но как вы узнали?

— Сопоставили догадки и факты. Рассказывать все?

Эмми кивнула.

— Казалось бы, все очевидно, но я не понимал вплоть до вчерашнего вечера, пока не проскользнула явная ложь… Но сначала о человеке в очках — шпионе ростовщика. Его видели и здесь, и возле дома Дианы. Я все думал: почему? Я понимал: пока Джастин остается должен, шпион околачивается возле вашего дома. Может, думал я, он появляется возле дома Уорда, просто чтобы приглядывать за тобой и за Дианой, ведь вы обе — залог кредитоспособности Джастина. Он исчез, когда ты заплатила ростовщику, и это убедило меня, что я был прав. Но если Джастин не лжет и действительно не занимал больше денег, то почему шпион снова появился? Ответ мне виделся только один. Браслеты были заложены в тот момент, когда Дуг отчаянно нуждался в деньгах, но и этого не хватило. Тогда он обратился к ростовщику. Я не смог разыскать продюсеров пьесы, но того, что поведала мне Коррина, вполне достаточно. Остальные факты и цифры добавит полиция. Коррина очень хотела, чтобы пьеса вышла, роль была буквально создана для нее, поэтому она вложила в это предприятие некоторую сумму. Но потом она решила, что незачем пускать деньги на ветер, и не стала продолжать. Деньги, вырученные за браслеты, кончились давным-давно. Нужно было принимать радикальные меры. И тогда он разработал план — вроде плана пьесы. Однако людьми на бумаге можно манипулировать как угодно, люди в реальной жизни поступают, как им заблагорассудится…

Джастин давно стоял на пороге и слушал. Эмми не замечала его, пока он не спросил:

— Ты хочешь сказать, Дуг упек Диану за решетку, чтобы распоряжаться ее деньгами? Не верю!

Сэнди вздохнул.

— Ладно, слушайте дальше. Соглядатай ростовщика шпионил вовсе не за тобой, Джастин, а за Дугом. Томас Такер увидел брошку, которую Дуг подарил Эмми — четырехлистный клевер. Эту брошку Гил купил для Коррины и хотел подарить ей в день премьеры «на счастье». Он показывал ее Томасу. Поэтому когда Томас увидел ее у Эмми на платье…

— …Он решил, что я причастна к убийству,— сказала Эмми.

Джастин сел.

— Что дальше?

— Вот что еще рассказал мне сегодня Томас. В тот роковой день, зайдя в свою уборную, он увидел, что Дуг нацепил его накладные усы и бороду. Дуг немедля перевел все в шутку. Сказал, что хочет спрятаться от труппы, чтобы спокойно посидеть в углу и поработать над вторым актом. Очевидно, он ушел с репетиции, встретил Гила и рассказал ему ту же историю. Это вполне похоже на Дуга и потому легко представить. Потом он привел Гила к себе домой и убил — из пистолета Дианы, который, должно быть, держал наготове в холле. Дуг хорошо изучил привычки своей жены; он знал, что в это время она дома, знал, что она всегда бросает сумочку с ключами в холле на столе. Положить ключ в карман Дуга, сунуть пистолет в холодильник и выбраться из дому через кухонную дверь и мимо входа в подвал — все это заняло у него не больше минуты. Возможно, Джастин, это произошло как раз перед твоим приходом. Но — учтите, это всего лишь предположение, — Агнес увидела его с бородой и усами! Она, конечно, не была уверена, что это Дуг, но чем больше она думала об этом, тем больше это тревожило ее! Видите ли, Агнес тоже вложила деньги в его пьесу. Десять тысяч долларов. Мне сказала Коррина.

— А потом она увидела в театре, как Томас экспериментирует с бородкой и усами, — сказала Эмми.

Сэнди кивнул.

— Видимо, тогда-то она и укрепилась в догадке, что человек, которого она видела в тот день у дома Дианы, человек с походкой и повадками Дуга, но усатый и бородатый, что этот человек на самом деле был Дуг. В письме она пишет, что не хочет рисковать такими деньгами. Речь идет о десяти тысячах долларов, которые она вложила в пьесу. Кто забирал почту, когда вы были в Ницце?

— Дуг… А что? — растерялся Джастин.

— Вот именно, Дуг,— кивнул Сэнди.— Так я и думал. Вот почему Агнес с готовностью вышла к Дугу, когда он заехал за ней на машине. Она наверняка написала тебе обо всем, отправила письмо, сказала об этом Дугу й потому чувствовала себя в полной безопасности. Она хотела выслушать его объяснения, хотела поверить ему. Это ведь так похоже на Агнес: объясниться с человеком напрямую, без обиняков…

— Но ведь все это только догадки,— сказал Джастин.

— Будут и доказательства, может, не всему, но почти всему. Итак, по приезде в Ниццу он, скорее всего, перехватил письмо Агнес и уничтожил его. И успокоился — вплоть до вчерашнего дня, когда Томас пришел к нему узнать насчет летней работы. Но мальчик никак не мог выбросить из головы эту брошку. Он не сдержался и спросил Дуга: видел ли тот брошь, которую Гил купил для Коррины? Нет, ответил Дуг, какую брошку? Томас побыстрее замял эту тему и ушел, но Дуг сразу сообразил, насколько опасен для него этот юноша. К этому моменту он уже начал понимать, что реальная жизнь и сценарий пьесы — это несколько разные вещи.

— Но ведь он попытался забрать у меня брошку еще до того, как Томас заговорил с ним о ней, — сказала Эмми.

— Возможно, он просто испугался. Эта брошка все-таки принадлежала Гилу…

— Но как он мог подарить ее мне?!

— Видишь ли, — сказал Сэнди, — единственной реальностью для него была его пьеса. Он отчаянно хотел, чтобы она как можно дольше не сходила со сцены. И он хотел писать и ставить дальше, а это требовало денег. И, наверное, ростовщик начал угрожать ему…

— Прости меня, Боже, — сказал Джастин. — Он сказал мне, что нуждается в деньгах; я посоветовал ему обратиться к ростовщику и дал адрес!

Сэнди издал глубокий вздох, перерастающий в стон.

— Так ты знал!… Ладно, забудь об этом, но не раньше, чем скажешь полиции.

— Нет-нет, я ничего не скажу полиции! Меня предупреждали по телефону. Еще тогда, в мае. Ты слышала, помнишь, Эмми? Я не хотел тогда сознаваться, потому что… не хотел, и все!

Эмми сказала:

— Ты не раз подслушивал мои телефонные разговоры.

— Ну должен же я знать, что происходит, как по-твоему?

— Ладно, забудем об этом. Сэнди, прошлой ночью та брошка исчезла. Она была в моей комнате, на туалетном столике, и…

— Значит, он стащил ее. Еще бы, такая улика…— сказал Сэнди. — К этому времени реальность неумолимо надвинулась на него, и он перепугался. Реальности он не любил. Наверное, он обнаружил эту брошку в кармане у Гила, когда засовывал туда ключ, и забрал ее — просто каприз, очередная выходка. Но потом увидел, как я принес тебе рождественский подарок. Отстать он никак не мог; вот так и всплыла эта брошка. Он же был уверен, что никто о ней не знает, пока Томас не сказал ему. Вот почему он избил Томаса, надеясь, что до смерти.

— И напал на Эмми,— добавил Джастин.

— Я сказала ему по телефону, что Агнес сняла со счета десять тысяч долларов и что я пишу Диане, — медленно произнесла Эмми.— Он сказал правду: он явился по наитию…

— Это ты по наитию отправилась ночью бросать письмо… Но он не ехал в такси. Дело в том, что на Пятой авеню одностороннее движение; к твоему дому можно подъехать только с севера. И при этом не видно почтового ящика. Вот почему я понял, что он лжет. Тот человек, водитель, действительно спас тебе жизнь, Эмми. А Дуг — прекрасный актер. Он мгновенно вышел из роли убийцы, изобразил спасителя и на руках внес тебя в вестибюль…

— Он украл мою сумочку…

— Это было проще простого. Полиция искала преступника, а не сумочку. Он сунул ее в сугроб, потом достал, наверное, по пути домой, а утром вернул тебе, но уже без ключей. Ему ведь нужно было сегодня проникнуть в дом.

Джастин покачал головой и прошептал:

— Как в дурной пьесе…

— Именно, — сказал Сэнди. — Вот только для Гила и Агнес дурная пьеса обернулась явью… Убить Агнес — конечно, что могло быть проще? Она ведь думала, что он хочет поговорить с ней, преспокойно вышла, и… Остальное понятно. Метель, тьма, взятый напрокат автомобиль, молоток, затем вытащить тело из машины, бросить в сугроб и на следующий день улететь в Ниццу.

Джастин опустился в кресло.

— Если бы Диана согласилась продюсировать его постановку…

— Нет, — сказала Эмми, — она не стала бы этого делать. Он оставил Агнес расписку или что-то в этом роде?

— Если и оставил, она не найдена. Хейли предполагает, что когда вы улетели, он разыскал расписку в столе у Агнес и уничтожил. За те несколько дней управляющий дважды впускал его в квартиру. Всякий раз у него находилось убедительное объяснение — якобы его жене понадобилось то-то и то-то. Но сегодня… Он знал, что ты не успокоишься, пока не выяснишь, куда девались деньги Агнес. Реальность загнала его в угол; обезумев от страха, он сделался опасен.

— Но, — сказал Джастин, — если он хотел заполучить денежки Дианы, не проще ли было… — он вздрогнул,-…не проще ли было убить ее? Ведь пожизненное заключение — это не гарантия того, что ему достанется ее капитал.

— Я и сам не мог понять до вчерашнего дня. Ведь старик Бигем все это время лежал со сломанной ногой и только вчера появился на работе, а у него большая часть бумаг Дианы. Я перерыл все и выяснил, что три года назад Дуг сделал Диану своим доверенным лицом. Это показалось мне странным. Поэтому сегодня я позвонил Диане и спросил, когда именно она сделала своим доверенным лицом Дуга. Оказалось, тоже три года назад.

Эмми ахнула.

— Она все объяснила, — сказал Сэнди. — Она была уверена, что хотя у Дуга и нет деловой жилки, рано или поздно он добьется успеха. Но в тот момент она чувствовала, что сможет более толково распоряжаться его делами. Дуг, видимо, стал возражать, и в результате они решили сделаться доверенными лицами друг друга. В браке это не редкость. Диана знала, что если Дуг совершит какую-то оплошность, она сможет ее исправить. Но весной, когда ему отчаянно нужны были деньги, он никак не мог воспользоваться своим правом доверенного лица… Я думаю, он не убил ее из страха; он понимал, что сразу попал бы под подозрение. Ведь по завещанию Дианы — я видел его у Бигема — в случае ее смерти все ее состояние переходило к Дугу. Тогда он решил идти обходным путем. Пока Диана в тюрьме, он может распоряжаться ее деньгами.

— Но ведь она могла передумать и сделать доверенным лицом кого-нибудь другого, — сказал Джастин.

Эмми покачала головой.

— Не могла. Она доверяла ему безгранично.

— Конечно, он прекрасно понимал, — угрюмо произнес Сэнди, — что Диана любит его, и надеялся, что сможет навязать ей свою волю. Конечно, это был риск… Он оказался и прав, и не прав одновременно. Диана оставила ему права доверенного лица, но, не доверяя его деловым качествам, одновременно наделила такими же правами и Бигема. И вот что странно, — бессильно добавил Сэнди, — выходит, что Диана сама вырыла себе яму. Если бы не доверенность, весь этот план и не пришел бы Дугу в голову. У него извращенный эгоцентричный ум. Он вообще не воспринимает людей как нечто реальное.

— Но все это еще нужно доказать, — усталым голосом заметил Джастин. За этот вечер он словно постарел лет на десять.

— У нас будет достаточно доказательств для того, чтобы вытащить Диану из тюрьмы, — сказал Сэнди.

Доказательства появились на следующее утро — когда мистер Эллердайс, банкир, позвонил мистеру Бигему; когда мистер Бигем, оправившись от негодования и потрясения, позвонил Сэнди; когда полиция бросилась искать Дуга — и не нашла. Все оказалось очень просто: накануне Дуг подделал подпись мистера Бигема на бланке доверенности, предъявил ее вместе с собственной, продал большой пакет облигаций, забрал деньги наличными и исчез.

— Он мог податься куда угодно, — сказал Сэнди, принесший эту новость. — Конечно, рано или поздно его найдут, но пока…

— Джастин! — взревела внизу Медора. — Иди сюда и расскажи мне все!

Мисс Симпсон побежала вниз. Джастин встал.

— Пойду, поговорю с Медорой…

— Мы с тобой не понимали, — трезво заметил Джастин, — что Дуг живет в призрачном, иллюзорном мире. Единственная реальность для него — его собственное тщеславие.

«И деньги,— подумала Эмми.— Он бросился ко мне, когда обнаружил, что у Дианы больше денег не получить».

— Но ведь были еще драгоценности Дианы, которые мы положили в банковский сейф…

Сэнди покачал головой.

— Чтобы добраться до них, нужно было подписать банковскую карточку. Хейли, страховой агент и я ходили с ним туда искать браслеты. Если бы он подписал карточку, а драгоценности пропали… Нет, на такое он не осмелился! — Сэнди подошел к диванчику и сел рядом с Эмми. — Диана переживет это. Она сильный человек. Она уже поняла, что это он посадил ее в тюрьму…

— Но она всегда верила ему! Она так любила его, что ни на миг в нем не усомнилась. Сэнди, ты говорил, что всегда верил в ее невиновность…

— Да. Понимаешь ли…— Сэнди взъерошил непокорные рыжие волосы. — Ты сказала, что она не могла убить Гила, и я тебе поверил. И к тому же она ни капельки не испугалась. Даже когда огласили приговор, помнишь, как она помахала тебе? Женщина, которая действительно убила человека, ни за что не махнула бы рукой так беспечно… и не стала бы торопить суд и процесс апелляции. Она, сама того не ведая, переиграла Дуга, наделив мистера Бигема правом второго доверенного лица… Так или иначе, Диана крепко стоит на ногах. И скоро ее освободят, поверь мне.

Эмми неожиданно для себя положила голову на плечо Сэнди. Это было крепкое, надежное плечо. Золотая танцовщица поблескивала, точно предвещая солнечное завтра. Сэнди рассмеялся.

— Медора и Джастин — как кошка с собакой. Вечно пререкаются и суетятся, словно при пожаре. Против твоего богатства, Эмми, я не возражаю — вещь нужная, но… Ты помнишь, что я сказал тебе вчера?

— Да, — твердо ответила Эмми.

— Ты хочешь подождать… подумать, принять решение?

— Нет,— ответила она так же твердо и подумала: «Вот это — настоящее».

Она сильнее прижала голову к плечу Сэнди, а он крепко обнял ее.

Миссис Симпсон поднялась наверх и замерла на пороге.

— Ох… простите…

Сэнди поднял голову.

— Держите со мной связь, сестра. Нам могут понадобиться услуги няни — примерно через год.

Миссис Симпсон залилась краской, хихикнула и, сказав: «С удовольствием!» — на цыпочках удалилась.