Две грани нейробука (СИ)

Другой мир

К утру буря почти стихла. Ветер еще гнал по небу темные облака, но среди них уже виднелись просветы.

Завтракая, Айрин смотрела в Интернете новости. Маленькой девочкой она мечтала, как однажды мощный ураган унесет всех проклятых киберов. Потом, когда немного подросла, дядя Майкл объяснил, что их главная база зарыта очень глубоко. И даже если буря снесет остальной Оклахома-Сити, киберы останутся. То разочарование было еще сильнее, чем когда ей сказали, что Санта Клауса не существует.

Но маленькая девочка жила где-то внутри, и пыталась искать. Пусть ураган не сметет их полностью, но хоть немного. Хоть одного прибьет упавшим деревом или сорванным рекламным щитом.

Увы, если киберы как-то и пострадали, в новости это не попало. Глупо жить детскими мечтами, она уже взрослая.

Выключив компьютер, оглядела комнату, прикидывая, чем сегодня заняться. Пожалуй, стоит немного прибраться. Айрин собрала в сумку белье для прачечной, стала вытирать пыль, когда зазвонил смартфон.

— Привет, девочка, — раздался гулкий бас, всякий раз наполнявший душу теплом. — Ты сегодня работаешь, или как?

— Или как. Что-то нужно?

— Вчера говорил с Бетси. Малыш Джон сильно кашляет, я купил лекарства, и еще кое-что им по хозяйству. Хотел попросить Тома, но он очень занят.

Кто бы сомневался. Братец всегда занят, особенно когда нужна его помощь.

— Я могу съездить, если дашь машину.

До Пирсонов почти четыре часа, но отказывать дяде Айрин не хотела. Он ей вместо отца, да и кузину повидать неплохо. Сменила домашний халат на футболку и брюки, в карман сунула складной нож. Черные до плеч волосы убрала в хвост, губы подвела неяркой помадой. Остальную косметику, подумав, отложила. Это Стефани любит краситься так, что все мужики пялятся, Айрин же лишнего внимания старалась избегать. Она и так ловила на себе похотливые взгляды слишком часто. И совсем не тех, кто ее интересовал.

Улицы, как всегда после непогоды, завалены мусором. Ветер перекатывал пластиковые бутылки, жестяные банки, пустые коробки и бумажные пакеты. У входа в «Альваро», ресторанчик мексиканской кухни, сын хозяев Хуан продавал мороженое. Айрин купила шоколадное и пошла к дяде.

Тот уже укладывал пакеты в багажник старого синего «Форда». Высокий, крепко сбитый, с суровым морщинистым лицом, но добродушной улыбкой, Майкл Глейзер всегда казался ей такой скалой, против которой любая буря бессильна.

— Вот, смотри, тут лекарство, это главное. Здесь пара запчастей для генератора, клей, батарейки, и так далее. В общем, разберутся.

Вышла тетя Сьюзен. Обняла племянницу, вручила кулек конфет для внуков.

Первую половину Айрин проехала за час, после Везерфорда пришлось сбросить скорость. Западная Оклахома киберам почти неинтересна, шоссе тут не ремонтируют уже лет 50. Асфальт весь в трещинах, приходилось постоянно рулить, объезжая внушительные ямы.

После Элк Сити свернула на проселочную дорогу, ведущую на северо-запад. Едва проехала город, на душе стало легче. Как говорили, дальше Элка ракеты киберов не достают. Здесь территория свободы.

Условной. При необходимости боевые машины легко сюда доберутся, и остановить их вооруженные лишь старыми винчестерами фермеры не смогут. Но здесь хозяева Оклахомы не появляются, их влияние совсем не чувствуется. Как и всегда, Айрин стала думать, сколь хорошо обосноваться в подобном месте. Где нет ни малейшего следа проклятых киберов. Бетси правильно сделала, что перебралась сюда.

Круглолицая пухлая кузина встретила по обыкновению радушно. Они расцеловались, потом Айрин по очереди обняла троих детишек. Четвертый, Джон, еще не ходил. И он сильно кашлял. Хоть бы лекарство помогло.

Вскоре с поля приехал Фрэнк. За обедом Пирсоны рассказывали ей местные новости. У кого урожай затопило, корова родила или трактор сломался. Самой Айрин рассказывать особо нечего. Никто из их общих знакомых не погиб, и не схвачен киберами, а это главное.

— Клейтон Смит сейчас свою ферму обустраивает, к северу от нас, — сообщил Фрэнк. — А ферме нужна хорошая хозяйка, и я знаю, что ты ему нравишься.

Разумеется. Айрин почти всем мужчинам нравится. Она огляделась. Скудный быт Пирсонов напоминал, почему она живет не здесь. Да, тут нет киберов, но и ничего другого, по большому счету, нет. Нет подвода электричества, воды, канализации. Ловит радио, иногда телевизор, но компьютеры с Интернетом тоже отсутствуют. Все ключевые блага цивилизации контролируют киберы. А без них и никакой инфраструктуры нет. На ферме здорово погостить пару дней, максимум неделю. Но Айрин слишком привыкла к другой жизни.

— Я подумаю.

Катясь обратно по неровной дороге, стала размышлять. Киберы и высокие технологии в ее сознании всегда связывались воедино. Эти мерзавцы держат все наукоемкие производства, и там, где их нет, о хайтеке лучше забыть. Приближаясь к Элк Сити, она ощутила внутри растущую тоску.

Громкий хлопок заставил ее вздрогнуть, и почти сразу Айрин ощутила легкую тряску. Остановилась, вышла из машины. Черт возьми, ну так и есть. Старый ржавый гвоздь проколол покрышку.

Выругавшись, она открыла багажник, придется немного повозиться. Подсунула по машину домкрат, стала поднимать. Но, чуть приподнявшись, домкрат с треском обломился. Проклятье, да что ж сегодня за невезение. Сначала гвоздь, теперь домкрат. Может, ей стоило, как и Тому, сказать, что занята?

Укор совести заставил ее выкинуть из головы постыдные мысли. Дядя Майкл не виноват, и Джону правда нужно лекарство. Только что теперь делать?

Ждать на дороге? Тут за весь день может не проехать ни одного автомобиля. Ближайшая ферма, в полумиле отсюда, заброшена. До Элка километров семь, до Пирсонов вдвое больше. И надо было чертовой машине сломаться в самой безлюдной местности. Она несколько раз обошла ее, пиная ногой.

Пользы от этого никакой. Самой не справиться, нужна помощь. Достала смартфон, но мобильная связь тут не ловится. Только самодельные радиоприемники. Можно дойти до Элк-Сити, но там она никого не знает. Лучше вернуться. Переночует у Пирсонов и вернется в Оклахому завтра. Затолкав запасное колесо обратно в багажник, собралась уже идти, когда заметила человека, шагавшего через поле, заросшее сорняками.

Парень тоже увидел Айрин и повернул в ее сторону, прибавив шаг. На всякий случай она вытащила из машины монтировку. Неизвестно, что у него на уме, но если он вдруг решит, что одинокая девушка — легкая добыча, станет не первым, кто об этом пожалеет.

Подозрительный тип. Одет в ярко-оранжевую, расстегнутую на груди куртку и фиолетовые, создававшие дурацкий контраст штаны. А к белому поясу прикреплен тросиком алый шлем. За спиной какой-то рюкзак.

— Привет, я Джантор, — он улыбнулся.

— Айрин, — ответила она, крепче сжимая монтировку.

— Рад знакомству, Айрин, — сказал он, шагнув к ней. — Ты не против немного поговорить? Я тут первый раз, а те немногие люди, кого я встречал, не захотели общаться, и вообще говорили на редкость грубо. Хотя я старался быть вежливым, — в голосе парня скользнула нотка горечи. — Я просто хочу немного узнать о вас и вашей жизни, — рукой Джантор обвел пространство вокруг, и снова улыбнулся.

Улыбка у него красивая, да и сам он, надо признать, симпатичный. Внезапно Айрин ощутила себя полной дурой. Стоит тут перед ним, сжимает монтировку, которую парень игнорировал. В его позе не чувствовалось ни малейшей угрозы, а во взгляде нет того вожделения, которое она видела столь часто.

Айрин забросила монтировку в багажник.

— Ты знаешь, я бы, может, и поболтала, но у меня дела. Долбаное колесо, — она снова пнула машину, — прокололось.

Улыбка погасла, потом Джантор присел рядом с колесом.

— Странно. Вообще проколы должны сразу затягиваться, — он почесал затылок. — Наверное, шина бракованная. Такое бывает, хотя и крайне редко.

Айрин слышала про самозатягивающиеся шины, но стоили они дорого.

— А ты разве не можешь вызвать кого на помощь? — спросил Джантор.

— Здесь сигнал не ловится.

— У меня тоже, — он вздохнул и развел руками. — Я даже не знаю, как тебе помочь.

В голосе звучало такое искреннее сочувствие, какое прежде она ощущала разве что от дяди Майкла и тети Сьюзен.

— У меня есть запасное, но чертов домкрат тоже сломался. Сплошное невезение.

— Запасное? То есть это можно поменять, — теперь он заглянул в багажник. При виде колеса улыбнулся. — Тогда нет проблем. Нужен гайковерт, и мы легко все сделаем.

— Гайковерта у меня нет, есть обычный ключ, — Айрин почувствовала легкое раздражение. Самозатягивающиеся шины, гайковерты. Похоже, этот Джантор из богатых. — Но как машину-то приподнять?

Парень оглядел «Форд», даже обошел кругом, и на минуту задумался.

— А сколько он весит?

Вопрос застал Айрин врасплох. Откуда ж ей знать. Джантор снова обошел автомобиль, постучал пальцем по корпусу.

— По габаритам он примерно как «Форд 7F». Только сделан, похоже, в основном из металла. Пластики категории TC в 2,5–3 раза легче железа, значит, масса машины около тонны. Учитывая, что вес распределен еще по трем колесам, для поднятия одного угла усилия в 400 кг должно хватить. При наличии хорошего рычага я мог бы ее приподнять.

Из его рассуждений Айрин не поняла почти ничего, но если удастся заменить колесо, будет здорово. На заброшенной ферме нашлась пара крепких жердей, которые, по словам Джантора, сгодятся. Плюс они набрали старых кирпичей, подложить под корпус.

Сунув жердь под днище, он присел, упираясь плечом. Лицо его покраснело от натуги, но машина приподнялась достаточно. Много времени замена колеса не потребовала.

— Спасибо, ты мне очень помог. Ты, кажется, хотел что-то спросить?

— Да. Я тут первый раз и все так… — на секунду Джантор задумался. — Ну, в общем, не как у нас. Ты здесь живешь?

Айрин мотнула головой.

— Не совсем. Тут неподалеку, на ферме, живет моя кузина Бетси. А я из Оклахома-Сити. Это двести километров к востоку.

— Тоже ферма?

— Нет, конечно, — Айрин засмеялась. — Я, несмотря на киберов и прочие недостатки, предпочитаю цивилизацию. Поэтому живу в большом городе.

— Насколько большом?

— Примерно полмиллиона.

Глаза Джантора округлились.

— Полмиллиона?! Ты хочешь сказать, вас тут, — он обвел рукой пространство вокруг, — 500 тысяч?

Его вопрос, как и явное изумление, саму Айрин порядком удивили. Он что, из какого-нибудь захолустья? Одежда и правда странная.

— Полмиллиона только в Оклахома-Сити и пригородах. — Если же брать штат в целом — почти три.

Минуту Джантор с еще большим изумлением смотрел на нее. Потом с какой-то непонятной тоской поглядел на запад, на юг, на восток, снова юг и запад.

— Скажи, Айрин, — парень помедлил, колеблясь, — а ты можешь взять меня с собой в Оклахома-Сити. Я никогда не думал, что здесь так много людей. И хочу больше узнать о вашей жизни.

— Хорошо, — после его помощи довезти до города — небольшая услуга.

Они сели в машину, Айрин завела мотор. Джантор с интересом прислушивался, потом стал разглядывать приборную доску. Провел пальцем по спидометру, потрогал руль.

— Что?!

— Ты увлекаешься старинными автомобилями? Двигатель внутреннего сгорания, ручное управление и тому подобное?

— Какой есть, на таком и езжу, — его слова и тон ее несколько задели. Да, машина у дяди далеко не новая, но не такая уж старая. По ровной дороге бежит резво. — Можно подумать, у вас другие.

— Разумеется. Исключительно аккумуляторы и автопилоты. Но есть любители техники прошлого. А моя соседка Розайла играет на старинном рояле. Это штука типа стола, только деревянная и с клавишами.

— Я знаю, что такое рояль, — раздражение внутри Айрин переплеталось с удивлением.

Кто он и откуда, киберы его забери, взялся? Электромобиль с бортовым компьютером и автопилотом стоит втрое дороже обычного. Этот парень определенно из богатых. Хотя почему он тогда удивляется городу на полмиллиона? В глуши автопилоты не встречаются. Некоторые вообще на лошадях ездят. Не успела она спросить, откуда он именно, как ее спутник удивил новым вопросом.

— Айрин, у тебя не найдется чего-нибудь поесть? А то я, когда вчера вылетал, даже не думал, что меня так далеко унесет. Ничего не ел почти сутки.

Слова Джантора совсем не вязались с жизнерадостным тоном. Он вообще очень странный. Впереди уже показались крыши Элк-Сити.

— Мы можем перекусить там.

Айрин затормозила у придорожного кафе, Джантор взял сразу три гамбургера. Похоже, и правда голоден. Она ограничилась чашкой чая.

— А чем ты занимаешься? — спросил он, принимаясь за еду.

— Работаю в автомастерской. Принимаю и оформляю заказы. Кстати, — пришла ей в голову новая мысль, — а где твоя машина?

Джантор явно не здешний. Но ведь не пришел же он сюда пешком.

— Я прилетел. На парашюте. Конечно, он не предназначен для полетов, только спуска. Вообще получилось глупо. Я думал, что успею до настоящей бури. Но ветер оказался очень сильный, и я летел, используя парашют как парус. Вот и попал сюда, только под утро приземлился. Встречал других людей, но они почему-то не хотели общаться. Ругались и говорили, чтобы я убирался прочь, — в его голосе скользнула легкая обида.

— Местные не любят чужаков.

Тем более носящих оранжевые куртки и фиолетовые штаны.

Звякнул колокольчик входной двери, и, глянув на вошедших, Айрин с трудом удержала ругательства. Будто накаркала. Четверо парней, как раз местные. Один высокий, мощный, явно главный. Второй, чуть поменьше, в безрукавке, открывавшей татуированные руки. Третий — толстяк с выпирающим пузом. Последний, самый маленький, наголо стриженный, в футболке с черепом.

— Здорово, — процедил здоровяк и сплюнул под ноги Джантору.

— Здравствуйте, — ответил тот, принимаясь за второй гамбургер. Его улыбка, еще недавно привлекательная, теперь казалась дурацкой.

— Ваш «Форд»? — главарь кивнул в сторону улицы.

Не прекращая жевать, Джантор кивнул.

— А это наша территория. За проезд надо платить, — ухмыльнулся здоровяк.

Парень с татуировками приблизился к Айрин. Она вскочила, отходя к окну.

— Платить? — Джантор оглядел их удивленным взглядом.

— Бабки гони, — толстяк пихнул его в плечо.

— Да, выкладывай деньги, — подтвердил амбал. — Мы ребята порядочные, лишнего не возьмем. По стольнику с носа и езжайте дальше.

— С девчонки согласны взять натурой, — татуированный оглядел ее и облизнулся.

Джантор продолжал есть, словно не замечал нависшей угрозы.

— Честно говоря, я не понимаю, что вы хотите. Вы можете сказать конкретнее?

Проклятье, что за кретин? Видимо, какой-нибудь богатенький мальчик, выросший в тепличных условиях. Привык к электромобилям с автопилотами, но никогда не встречался с бандитами. Пользы от него не будет. Айрин вытащила свой нож.

— Лучше отвалите, если не хотите неприятностей.

Оглядев ее, все четверо расхохотались.

— А мой то поболее будет, — парень с татуировками вытащил клинок минимум втрое длиннее. Главарь оглядел ее, в глазах загорелась похоть.

— Не хочешь неприятностей — снимай штаны и раздвигай ноги. А ты выкладывай все бабки! — наклонившись, крикнул он в лицо Джантору. — Тогда уедете живыми.

Чтобы подкрепить свои слова, он смахнул еду на пол. На секунду Джантор опешил. Айрин пожалела, что вытащила нож. Учил ведь дядя — не демонстрировать силу преждевременно. Стоило подождать, пока один из них схватит ее, а затем полоснуть.

Джантор поднялся. Толстяк положил было руку на плечо, не давая встать, но парень легко вывернулся.

— Эй, в чем дело? Вы ведете себя очень грубо. И если будете так продолжать, мне придется доложить в соответствующий КОП.

Айрин не верила своим ушам. Господи, ну и придурок. Хорошо хоть, бандиты еще сильнее удивились. С отвисшими челюстями они полминуты переваривали услышанное.

— Копам, говоришь, — оскалился главарь. — Вот тебе копы, — он ударил Джантора в лицо.

Тот отшатнулся, приложил к носу руку, когда отпустил, Айрин увидела кровь.

— Ты меня ударил! — в его голосе звучало искреннее изумление. — Это, черт побери, еще более серьезное нарушение норм этики. Я сообщу о вашем поведении в контроль общественного порядка.

Четверо бандитов заржали.

— Лови еще нарушение, — здоровяк снова размахнулся.

— Они его забьют, — с ужасом поняла Айрин.

Если удастся полоснуть татуированного, пока он смотрит, есть шанс добежать до машины. Внутри поднялась волна стыда, что придется бросить этого незнакомого, но уже понравившегося ей Джантора. Используя уроки дяди и фактор неожиданности, она могла справиться с одним, самое большее — двумя. Но никак не четырьмя. А новый знакомый в драке явно бесполезен. Хотя на вид парень сильный.

К ее удивлению, от второго удара он уклонился.

— Прекрати. Ты грубо попираешь все правила этики.

Главарь снова замахнулся. Толстяк тоже ударил, но Джантор заблокировал атаку. Он по-боксерски поднял руки, легко защищался, но сам не бил.

— Врежь им, черт побери! — не вытерпела Айрин.

Он оглянулся, в глазах удивление. Отвлекшись, пропустил второй удар.

— Послушайте… — снова заговорил Джантор.

Здоровяк не хотел слушать. Глаза его налились кровью, теперь он хотел лишь забить странного парня. Снова размахнулся, кулак прошел в каком-то миллиметре от головы Джантора.

— Да врежь ему сам! — в отчаянии закричала Айрин.

И он ударил.

Идеальный полукрюк в челюсть отправил бандита на пол. Пару секунд оставшиеся трое смотрели, вытаращив глаза. Джантор и сам выглядел удивленным. Посмотрел на потерявшего сознание амбала, свой кулак.

— Я никому не хочу наносить вреда, — начал он оправдываться.

— Ах ты козел, — толстяк вытащил из кармана кастет.

Татуированный перехватил нож поудобнее и повернулся спиной к Айрин. Большая ошибка.

Схватив ближайший стул, она ударила его по руке, выбивая оружие, потом с размаху по физиономии. Стул сломался, ее противник с воем отшатнулся, закрывая руками окровавленное лицо.

Привлеченный шумом, Джантор обернулся. И снова глазеет как идиот.

— Осторожно, сзади!

Он уклонился лишь частично, кастет скользнул по виску, рассекая кожу. Четвертый парень тоже кинулся в атаку, но Джантор, перехватив его, легко отбросил в сторону.

— Послушай, если ты не прекратишь свои атаки… — стал убеждать он толстяка, уклоняясь от ударов кастетом.

Айрин уже присмотрела другой стул, чтоб сделать все самой, когда Джантор правым хуком отправил противника в нокаут.

— Я правда не желаю вам вред… — в который раз завел он свою дурацкую пластинку.

Оставшиеся двое, секунду глядев на него, выбежали, татуированный закрывал рукой разбитое лицо.

— Валим отсюда, — Айрин потянула Джантора за собой.

Еще не хватало дождаться, пока те двое приведут подмогу. Чуть ли не силой запихнув спутника в машину, она прыгнула на сиденье и погнала «Форд» прочь с максимальной скоростью.

— Очень нехорошо вышло, — Джантор покачал головой. Коснулся раны, достал с пояса маленький белый баллончик, брызнул, место повреждения покрыла розовая пена. — Неправильно. Я так и не понял, что им от нас надо, и зачем они пытались меня ударить.

Не будь парень так перепачкан кровью из рассеченного виска и разбитого носа, Айрин бы сама его ударила.

— Ты что, совсем идиот?! Или псих? Что они хотели! С тебя денег, с меня удовольствие. Какого хрена ты стоял и болтал, если драться умеешь? Тоже мне, пацифист выискался. Откуда ты такой свалился на мою голову?

Несколько секунд Джантор смотрел на нее.

— У меня нет никаких денег. Драться я не умею, это бокс. Я не пацифист, а прилетел из Веббервиля. Почему ты кричишь и злишься? — на лице его читалось искреннее недоумение и обида.

Айрин захотела разозлиться еще больше. Но не смогла.

— Знаю, что бокс. Но, как говорит дядя Майкл, это на ринге бокс, а на улице — драка. Рефери нет, гонга не будет, надо не болтать, а сразу бить.

— Зачем? — снова удивился Джантор. — Удары наносят вред здоровью. Я правда не хотел их бить.

Если он станет продолжать в том же духе, она ему точно врежет.

— Затем, что или бьешь ты, или бьют тебя.

— Но так неправильно.

Он выглядел столь удивленным, что Айрин рассмеялась бы, не будь она так зла.

— Откуда ты такой взялся?

— Из Веббервиля. Это фактически пригород Остина. Тоже большой город, больше Оклахома-Сити. Там, — он указал на юг.

— Там? — Айрин фыркнула. — Там нет городов больше Оклахомы.

Она хорошо знала штат, но эти названия ей незнакомы.

— Есть, — убежденно ответил он. — Остин больше. И Хьюстон, и Сан-Антонио, и Даллас. В каждом больше миллиона человек.

Про последний Айрин где-то слышала. Она наморщила лоб, вспоминая. Точно, им рассказывали на уроке истории. Там застрелили президента США. Очень давно, еще до распада. Но ведь Даллас — это… это…

— Хочешь сказать — ты из ФИОМСа?

— Да.

ФИОМС.

Огромная территория, отделившаяся от остальной Америки много лет назад, и отгородившаяся мощным бетонным забором. Айрин видела его — серая десятиметровая стена по берегу Красной реки.

О ФИОМСе ходили самые невероятные легенды. Одни утверждали, будто все там превратились в роботов, другие — что в чудовищ-мутантов с щупальцами. Третьи верили, что люди там давно умерли, и храбрецов, преодолевших стену, ждут невиданные сокровища.

Но достоверно не знал никто. Ни один фиомсянин на территории США не появлялся, те же, кому удавалось перелезть стену, рассказывали, что теряли сознание, очнувшись же, оказывались снова в Оклахоме.

Впрочем, иногда появлялись люди, утверждавшие, что они фиомсяне. Правда, при ближайшем знакомстве оказывались обычными психами. И Джантор, судя по его поведению, тоже сумасшедший.

— Ты меня не слушаешь, да? — голос его донесся словно издалека.

— Извини, я отвлеклась, — она покосилась на спутника с опаской. Мало ли что ему в голову взбредет. На всякий случай потрогала лежащий в кармане нож. — Просто это настолько странно.

— Вот и я про то же говорю, — подхватил он с улыбкой. — За 26 лет я почти не интересовался, что находится вне ФИОМСа. То есть я знал, что территория планеты намного больше, но редко задумывался, что там. Нам не рассказывали, и никто, кого я знаю, там не был. А ведь это и вправду очень странно, если не сказать — подозрительно, — на минуту он погрузился в задумчивое молчание. — Почему никто из нас этим не интересовался?

Джантор поглядел на нее, словно ожидал ответа, но Айрин лишь пожала плечами. Видимо, он искренне верит в тот бред, который несет.

— Ты не можешь быть из ФИОМСа.

— Почему?

— Потому что оттуда никогда никто не появлялся. Они отгородились от остального мира и не контактируют.

— Да. Я же говорю — это очень странно. Мы живем совсем рядом, но почему-то совсем не общаемся.

— А чем ты докажешь, что фиомсянин?

Пару минут Джантор думал.

— Ну, не знаю. А какое нужно доказательство?

Вопрос поставил в тупик саму Айрин. Как доказать принадлежность человека к обществу, о котором достоверно ничего не известно? Вспомнила, что с психами лучше не спорить, а делать вид, что соглашаешься. Учитывая, как он уложил тех двоих, каждого одним ударом, мысль разумная.

— Хорошо, предположим, ты и правда из ФИОМСа. И что, у вас там все такие? Полчаса болтают, прежде чем ударить?

— Мы вообще никогда никого не бьем. То есть, бывают, конечно, силовые приемы в хоккее или в футболе, но в рамках правил. А сознательно наносить человеку вред — исключено, — Джантор помотал головой. — Уважение и доброжелательное отношение к другим людям относятся к базовым принципам функционирования социума. Зачем кого-то бить? Чего те парни от нас хотели?

— Деньги. Только не ври, будто не знаешь, что это такое.

— Правда не знаю.

— А что ты делаешь, если, к примеру, нужна еда?

— Иду на кухню. Продукты заказываем по мере необходимости из магазина, в который они поступают с хранилищ, а туда с полей и ферм.

— И что, фермеры отдают их бесплатно? — Айрин усмехнулась. — В смысле, без денег.

— Я же говорю, у нас нет денег. В чем их функция?

Айрин опять начала злиться. Он что, совсем тупой?

— Смотри, ты работаешь, получаешь за это деньги. Потом идешь в магазин и на эти деньги покупаешь еду. Так?

— Нет. Я работаю. Потом иду в магазин и беру еду. При чем тут деньги?

Его ответ невероятно удивил.

— Ты что хочешь сказать? Что каждый может прийти в магазин и взять сколько угодно еды?

— Да. А у вас разве по-другому? — Джантор тоже выглядел удивленным.

— Абсолютно. Без денег ты не получишь ничего. И потом, если каждый станет брать себе сколько угодно продуктов — они ведь кончатся.

— Нет. Потому что фермы работают из расчета среднего потребления всего ФИОМСа плюс небольшой запас на случай локальных неурожаев. Еда не кончится, потому что ко времени, когда мы съедим старый урожай, созревает новый.

— А если человек не работает? Он все равно может взять сколько угодно еды?

Джантор пожал плечами.

— А какая разница? Пищевая индустрия рассчитана на 150 миллионов человек. Да, некоторые из них не работают. Маленькие дети, или старики, или еще по каким причинам. Но в любом случае урожай выращивается в расчете на 150 миллионов.

Как-то у него все просто получается. Мир без денег невозможен. Идея, что где-то вся еда бесплатна, казалась нелепой. Чересчур идеалистичной. Айрин докажет ему, что он неправ.

— А как насчет одежды? Что, человек может, к примеру, взять 10 курток? Или сто?

Джантор снова задумался.

— В принципе — да. Только зачем ему сто курток? Все равно он сможет носить лишь одну. Конечно, — добавил он, чуть помедлив, — куртки бывают разные. Одни полегче, другие потеплее. У меня вот три куртки, и хватает. Зачем десять, а тем более сто?

— Чтоб разных цветов. Вот, к примеру, сегодня оранжевая, — она указала на его куртку, лежавшую на заднем сиденье, — а завтра я хочу голубенькую.

— Нет проблем.

Джантор качнул головой назад. Оглянувшись еще раз, Айрин вздрогнула. Куртка стала небесно-голубого цвета.

— Ты можешь выбрать любой цвет и рисунок, — он повернулся к ней, изображение на его футболке вдруг начало меняться. Сначала появились горные вершины, их сменил глубокий каньон с бурной рекой. — Можно даже сделать движущееся, — теперь вода и правда текла. — Только это не рекомендуется, поскольку перемена изображения невольно отвлекает внимание собеседника.

Пораженная, Айрин остановилась на обочине. Осторожно потрогала снова замершее изображение. Ткань тонкая, гладкая, но прочная. Она слышала про камуфлон, способный менять цвет, но никогда прежде не видела. Стоит он чертовски дорого.

И доступен лишь киберам. Мысль заставила ее содрогнуться. Но ведь Джантор не из них. Неужели он и правда фиомсянин? Или все же псих? Но откуда у психа такая одежда?

— И ты хочешь сказать, что у вас каждый может набрать себе сколько угодно таких вот курток и футболок?

— Разумеется. Только зачем набирать сотню? Да, человеку нужна одежда на разную погоду. Но опять же, учитывая способность камуфлона менять не только цвет, но и структуру, не так много. Три, четыре, максимум пять курток и брюк. Есть, конечно, любители одежды из старинных материалов, типа Касанты. Это моя соседка. У нее десяток платьев из хлопка, шелка и прочих тканей. Но подобных любителей немного, и на общую ситуацию они не влияют.

— Точно псих, — решила про себя Айрин.

Или просто ее разыгрывает. Украл где-нибудь крутую одежду, и теперь прикидывается. Что ж, давай поиграем.

— Хорошо, раз у вас все бесплатно — подари мне эту куртку. А себе там возьмешь новую.

— Если хочешь, — с готовностью ответил Джантор. — Только она тебе велика. Наверное, будет лучше, если я, когда вернусь, выберу и пришлю куртку твоего размера.

Вот, уже стал отпираться. Айрин не удержалась от улыбки.

— Еще неизвестно, что ты там пришлешь, да и вообще про меня забудешь. Я хочу именно эту, — она добавила в голос кокетливо-капризные нотки. Конечно, у нее выходит похуже, чем у Стефани, но на некоторых парней действует.

Секунду Джантор молчал.

— Хорошо, бери.

Столь неожиданная и легкая победа слегка обескуражила.

— То есть куртка теперь моя?

— Да, если хочешь.

Еще не до конца веря, Айрин одела куртку. Действительно великовата, но очень легкая, и материал отличный. Можно продать, или подарить дяде. Они с Джантором примерно одной комплекции.

— Она совсем-совсем моя?

— Да.

Искренний тон не оставлял места для сомнений. Джантор действительно отдал куртку, стоившую никак не меньше тысячи долларов. На миг она устыдилась, что выманила такую ценную вещь у сумасшедшего.

Или он правда фиомсянин? И вернувшись к себе, спокойно возьмет новую. Если да — никаких проблем. Если псих — все равно кто-нибудь ее заберет.

Успокоив таким образом совесть, Айрин оглядела свое приобретение.

— Хорошо, а как менять цвет и рисунки?

— Выбираешь нужный, и отправляешь команду компьютеру. Он там, внизу на подкладке.

Секунд десять Айрин ощупывала очень тонкую, гибкую пластину чуть ниже талии. Неужели это и правда компьютер? Бредовая гипотеза о фиомсянине становилась все реальнее.

— Но как им управлять, тут же никаких кнопок. У тебя пульт, или что?

— Просто отправляешь команду по техническому каналу связи. Правда, у вас могут быть другие стандарты. Но если ты пришлешь их мне, я наверняка сумею написать соответствующую программу.

О чем он говорит? Внутри Айрин зарождалось нехорошее предчувствие.

— Да какие стандарты. Я спрашиваю — управлять им через что? Как сигнал отправлять?

— Через нейробук.

— У тебя есть вживленный компьютер?!

— Да.

Джантор ответил так спокойно и уверенно, что она сразу поверила. Несмотря на солнце и куртку ей вдруг стало очень холодно.

Перед Айрин стоял один из тех, кого вся Оклахома ненавидела и боялась. Кибер.

Секунд десять девушка смотрела на Джантора широко раскрытыми глазами, словно видела не его, а нечто иное. Ужасное.

— Все в порядке?

От звука его голоса Айрин вздрогнула. Моргнула, снова поглядела, как если бы увидела впервые. И бросилась бежать.

— Айрин, постой. Ты куда? Что случилось?

Не оборачиваясь, она продолжала бежать. Бежать так, будто спасалась от страшной опасности. Джантор огляделся, но никакой угрозы не заметил. Кроме них на дороге пусто. В ее поведении было что-то неправильное.

Он легко догнал девушку, подхватил за талию, поднимая в воздух.

— Подожди, куда ты бежишь? Что случилось?

— Н-е-е-е-т! — истошный вопль его чуть не оглушил. — Пусти меня, пусти, пусти, — Айрин стала дергаться, изо всех сил пытаясь вырваться.

— Хорошо, хорошо, — Джантор аккуратно поставил ее на землю. — Только не надо убегать. Объясни, в чем дело?

Оказавшись на земле, девушка тотчас отскочила в сторону.

— Не приближайся! — выкрикнула она, стоило ему шагнул ближе. Айрин стояла, выставив перед собой руки, готовая в любую секунду снова бежать.

— Хорошо. Только успокойся. Что случилось, куда ты побежала?

Девушка оглядела его.

— Ты, ты… Это же неправда? Ты просто пошутил. Глупая не смешная шутка, да? Ведь ты же не кибер? Скажи, что ты не кибер! — в ее голосе сквозила отчаянная мольба.

— Что ты имеешь в виду?

Приставка кибер использовалась для обозначения устройств, объединяющих технику и живые ткани. Но сама по себе не использовалась.

— Ты сказал, что у тебя здесь компьютер, — дрожащим пальцем Айрин коснулась головы.

— Конечно. А разве…

Предположение казалось слишком невероятным. Ведь она уже взрослая. А у каждого взрослого человека есть нейробук. Это неотъемлемая часть жизни. Как еда и одежда, которая не может кончиться, потому что промышленность постоянно выпускает новую, или вежливое общение между людьми, даже незнакомыми. Как восход и заход солнца.

— Ты хочешь сказать — у тебя нет нейробука?!

— Разумеется нет.

На всякий случай Джантор поглядел на небо. Солнце продолжало светить, но вот перед ним стоит взрослый человек без вживленного компьютера. Впрочем, если у них тут еда за какие-то непонятные деньги, камуфлон в диковинку, а люди беспричинно друг друга бьют, вполне может оказаться, что нейробуки есть не у всех. Странный мир, очень странный.

— Но почему? Ведь тебе больше 14-ти. Почему тебе до сих пор его не вживили?

— Почему?! — сквозь дрожь в ее голосе прорезалась злоба. — Потому что вы держите их только для себя. И потому что я не хочу быть такой, как вы. Ненавижу вас!

Он почувствовал себя виноватым. Фиомсяне и правда не контактируют ни с кем извне. Но ведь никто же не в курсе, что здесь много других людей. Да еще и без нейробуков. Однако почему Айрин их ненавидит?

— Ты еще спрашиваешь? — страх в голосе девушки почти исчез, осталась лишь злость. — Вы презираете нас! Не даете нормально жить! Ненавидите! Убиваете! — она внезапно закрыла лицо руками и заплакала.

Неужели Айрин так сильно расстроена? Но чем? Дети порой плакали от боли, однако Джантор впервые видел слезы взрослого человека. Нейробук подавлял боль, да и вообще поводов для печали у фиомсян очень мало. Как правильно сказал Тунвайл, устранение негативных эмоций и причин, их вызывающих — одна из приоритетных задач социума.

Здешнее общество не просто странное, оно какое-то неправильное.

— Послушай, Айрин, я не знаю, каковы местные киберы, но я не причиню тебе вреда, обещаю, — он сделал шаг ближе, но девушка сразу отступила. — Тебе не надо меня бояться. А с киберами я поговорю.

Секунду она молчала, растерянно моргая.

— Да? И что ты им скажешь?

— Что так неправильно. Убивать людей нехорошо.

Айрин внезапно расхохоталась. Но веселья в ее смехе не было ни капли. Вместо радости там перемешались злость, удивление, обида.

— Ну да, скажешь им. И как ты им скажешь? Как тем парням в забегаловке, — девушка вдруг перестала смеяться, прикрыв рот ладонью. И вновь оглядела Джантора так, будто увидела впервые. — Те парни, — едва слышно произнесла она. — Почему ты их не убил?

— Убивать? Но зачем? Да, они вели себя грубо, однако убивать за это нельзя.

— Но они же кричали на тебя, — Айрин шагнула ближе. — Угрожали, — она ткнула его кулаком в грудь. — Оскорбили. Смахнули на пол еду. Несколько раз ударили, — с каждой фразой девушка тыкала его кулаком. — Любой кибер их бы сразу убил. Он бы и меня убил, — Айрин вздрогнула и вновь отступила.

— Убивать? Тебя? Но почему?

— Ну, я тебя ударила. Несколько раз. Настоящий кибер пришел бы в ярость.

Снова шагнув к нему, девушка опять ударила его в грудь и тут же отскочила. Будто всерьез полагала, что Джантор захочет ее убить.

Он покачал головой.

— Ты говоришь ерунду. Твои удары не наносят мне серьезного вреда. Когда мы, к примеру, играем в хоккей, там силовые приемы гораздо мощнее. Недавно я даже сотрясение мозга получил. Но мы же не убиваем друг друга.

Несколько секунд Айрин смотрела на него, закусив губу. Снова приблизилась.

— А если я ударю тебя еще сильнее?

— Зачем?

— Чтобы тебе стало больно.

— Не сумеешь. Нейробук подавит любую боль. Даже если сломать человеку кость, компьютер сообщит о повреждении, но боли я не почувствую.

На лице Айрин отразилось легкое разочарование. Осторожно протянув руку, она двумя пальцами ухватила кожу на его предплечье и сильно сжала. Нейробук высветил предупреждение о появлении болевых импульсов. Когда девушка разжала пальцы, на коже остались две глубокие отметины ее ногтей.

— Наверное, ты и в самом деле кибер. Только неправильный.

— Неправильный? Но почему? Я никого не убиваю. Это же просто безумная дикость. Скорее как раз они неправильные.

Айрин опустила глаза.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, обещаю. Ты ведь меня теперь не боишься?

Она снова оглядела Джантора.

— Не знаю. Ты странный. Не такой, как все. Как другие киберы. Не знаю, — Айрин вздохнула и помотала головой. — Во всяком случае, я боюсь тебя не так сильно, как их.

Жаль, что она до сих пор боится. Хотя, если тех киберов она боится уже давно, в ее мозгу выработались сильные ассоциативные связи. Нужно время, чтобы человек с нейробуком перестал вызывать страх.

— Идем в машину. Нам ведь надо ехать в Оклахома-Сити, — он улыбнулся.

И Айрин ответила. Пусть робкой, неуверенной, но все-таки улыбкой. Уже лучше.

— А с вашими киберами я поговорю.

— Нет! — воскликнула девушка. — Не надо. Они убьют тебя.

Опять это «убьют». Такое ощущение, что здесь не цивилизованное общество, а звериная стая.

— Но почему? Я не собираюсь делать им ничего плохого, просто поговорить. Объяснить, что они поступают неправильно.

— Бесполезно, — Айрин помотала головой. — Они не станут говорить, а убьют тебя. Они убивают других киберов. Ну, то есть не всех, конечно. А из тех штатов, с которыми враждуют, — торопливо заговорила она. — То есть, не совсем враждуют. Иногда с теми, с кем враждуют, тоже идет торговля. Но только через людей. Которые без нейробуков. А если поймают киберов из вражеских штатов, их убьют. В общем, я плохо понимаю эти ваши киберские отношения. То есть они ведут какой-то бизнес, торговлю. Но если в Оклахоме найдут чужого кибера, его арестуют и могут убить, — девушка схватила его за руку. — А я, — она опустила глаза, — я не хочу, чтобы тебя убили.

Слова Айрин его сильно озадачили. И не только тем, что местные обладатели нейробуков зачем-то друг друга убивают.

— Другие штаты? А разве кроме Оклахомы есть еще?

Девушка с удивлением подняла глаза.

— Конечно. 38 штатов. Плюс несколько на юго-востоке. Там правят черные и нет киберов. Правда, белых туда тоже не пускают. Еще есть северные территории. Там мало людей, и киберов почти нет. Неужели ты не знаешь?

Джантор промолчал. Он действительно ничего не знал о землях вне ФИОМСа. Проклятье, да он о Луне и Марсе знает гораздо больше, чем об Оклахоме и других штатах. На Луне он, по крайней мере, был.

Направился к машине, пытаясь переварить услышанное. Если в Оклахоме, по ее словам, почти три миллиона, то сколько же тогда всего?

— Говорят по-разному, — пожала плечами девушка. — Вроде получается больше ста миллионов. Может, 150.

150 миллионов людей! Живущих совсем рядом, и о которых в ФИОМСе совсем ничего не знают.

Они сели в машину, и какое-то время ехали молча. Слишком много поразительных новостей. Целый мир. За границами ФИОМСа лежал огромный мир, населенный множеством людей. Странных людей. Которые зачем-то друг друга убивают. Ненавидят. И почему нейробук есть не у каждого? Ведь с ним гораздо удобнее. Столько возможностей.

— Киберы держат их только для своих, — объяснила Айрин. — Говорят, где-то можно вживить за деньги. Очень большие деньги. Миллионы долларов.

Опять деньги. Похоже, здесь они очень важны. Понять бы еще — чем?

Они проехали небольшой город, на дороге стали появляться другие машины, за окном мелькали фермы. Джантор не успевал все разглядеть, но не беспокоился — нейробук все запишет, а изучить можно потом. У Айрин же подобной возможности нет. Как и многих других. Так неправильно. Когда он вернется в ФИОМС, добьется, чтобы ей вживили нейробук. Без всяких денег.

Джантор посмотрел на девушку. Поймав его взгляд, Айрин смущенно улыбнулась.

— Скажи, ты и правда не испытываешь ко мне… — она сбилась на полуслове. — Ну в общем, ненависти, или презрения. Не думаешь, что ты выше меня, и все такое.

— Я выше тебя. Сантиметров на 5. Ты разве не заметила?

— Да я не о росте. А в том смысле, что ты со своим компьютером можешь делать разные вещи. Гордишься этим, и считаешь, что ты лучше, а я хуже.

— Но почему ты хуже? Да, нейробук действительно расширяет способности человека в самых разных областях. Так ведь в этом и заключается предназначение любой техники. Взять хотя бы автомобиль. На нем человек движется гораздо быстрее, чем пешеход. Но если второй сядет в машину, он тоже поедет быстро. Это свойство не человека, а техники. Инженеры имеют право гордиться, что разработали отличный автомобиль, или гонщик, приехавший к финишу первым. Но как водитель может гордиться, что движется быстрее пешехода? Ведь его заслуги тут нет.

— Некоторые гордятся, — несколько растерянно ответила Айрин.

Дома вдоль дороги попадались все чаще. А впереди Джантор разглядел невероятно высокие здания.

— Это что, небоскребы?

Посмотрев на него, девушка рассмеялась.

— Что, удивлен? Может, у нас нет бесплатной еды и компьютеров в головах, — упомянув последние, Айрин снова нахмурилась, — но небоскребы есть. И немало. Ты, наверное, в таком живешь?

— Нет, конечно. У нас их всего несколько штук. В Лос-Анджелесе, там весь старый центр города — один гигантский музей. Раньше было много, но сейчас демонтировали. Они же нерациональны. Требуют слишком больших затрат как при строительстве, так и в эксплуатации. Почему вы до сих пор их используете?

Айрин поглядела на него с удивлением.

— Они занимают меньшую площадь.

— Но ведь места много. Вокруг полно свободного пространства. Хотя бы там, где мы встретились. А это, — он махнул рукой в сторону постепенно приближающихся зданий. — Ты только подумай, сколько энергии надо каждый раз поднимать человека вверх. Плюс лифт ждать, время терять. Сплошные проблемы. Зачем так тесниться?

— В центре города выше зарплата. Хотя, у вас же все даром.

Снова деньги. Интересно, чем они важны, если ради них люди терпят всякие неудобства.

Впрочем, его мысли почти сразу переключились на другое. Вживленная антенна воспринимала множество радиосигналов. Он вскоре разобрался, что здесь используют устаревшую систему кодирования, от которой ФИОМС отказался 67 лет назад.

— А где ты работаешь? — спросила девушка.

— Адаптация двигательных навыков, — он задумался, как лучше объяснить. Раз у Айрин нет нейробука, понять многие очевидные вещи ей будет непросто. — Специальные программы, позволяющие передавать движения от мастера к новичку.

— Хочешь сказать — загружать, как обычные файлы? — ее глаза округлились.

— Не совсем. Понимаешь, любому движению соответствует своя нейронная сигнатура, то есть совокупность импульсов. А вживленный компьютер их записывает. Но, поскольку мозг каждого человека уникален, напрямую воспроизводить их на другом нейробуке бесполезно. Однако можно сделать адаптивные соматосенсорные матрицы, преобразующие нейронные сигналы для чужого мозга. Их мы и разрабатываем. Очень упрощает тренировки, даже самое сложное сальто осваивается максимум за полчаса.

— Здорово, — Айрин с завистью вздохнула.

— Кстати, как раз недавно я нашел в библиотеках архивы, содержащие технику бокса, карате, самбо и многие другие.

— Тем двоим ты классно врезал, — девушка улыбнулась.

— Я правда не хотел причинять им вред, но…

— Ой, ну только не начинай сначала, — Айрин поморщилась. — Я уже поняла, что вы там идеальные, у вас все бесплатно, и вы убежденные пацифисты с файлами бокса на всякий случай, — девушка отвернулась.

Не доезжая небоскребов, свернула налево.

— А мы можем подъехать ближе? — спросил Джантор. — Хочу их посмотреть.

— Нет. Там зона бета. Если поймают без пропусков — арестуют.

— Зона бета?

— Есть три зоны. Альфа — только для киберов. Они там живут и людей туда не пускают. Бета — бизнес и производство. Там живут те, кто работает на киберских предприятиях. Ну и гамма — все остальное. То есть формально она как бы не определена, но все называют зона гамма.

— Странно.

— Почему? Вы тоже к себе в ФИОМС никого не пускаете. Типичные киберы.

Упрек отчасти справедлив. Но не успел Джантор задуматься над причиной, как внимание привлекла новая жуткая картина. Обгорелое здание, верхняя часть разрушена. Дальше другие. Почти все черные, без стекол, разной степени повреждения. Судя по виду, очень давние.

— Война, — заметив его взгляд, пояснила Айрин. — Мы против них. Киберов. Точнее, не мы, это было много лет назад. Они победили. Теперь они правят, мы подчиняемся, — в голосе девушки звучала боль.

Им еще не раз попадались по дороге разрушенные и обгорелые дома. Впрочем, многие жилые также выглядят плохо. Отвалившаяся штукатурка, испачканные надписями стены, везде мусор. Люди тоже поражали. Одни ужасно худые, другие наоборот, очень толстые. Словно вообще не слышали о спорте.

Айрин остановилась у старого трехэтажного дома, они поднялись на второй.

— Вот здесь и живу, — с наигранной веселостью объявила девушка, открывая дверь. — Извини за тесноту, у тебя в ФИОМСе наверняка минимум пять комнат, и каждая втрое больше.

— Нет, — он оглядел обе комнаты. В маленькой стояла кровать, тумбочка и шкаф для одежды. Во второй небольшой диван, у окна стол с компьютером, кресло, еще один шкаф. Двери открываются вручную, свет включается так же. — Вообще-то моя комната по размеру не больше двух твоих.

— Лишь одна? — не поверила Айрин. — Как же так, при вашем-то богатстве? Только не говори, что человек может находиться лишь в одной.

— Именно так и есть, — Джантор не сдержал улыбки. — Находиться в нескольких комнатах сразу я не могу чисто физически.

— Но ведь разные комнаты для разных дел. В одной ты спишь, в другой стол с компьютером, в Интернете сидеть, в третьей диван с телевизором.

— Мой компьютер здесь, — он коснулся головы. — Я могу лазить по сайтам, не вставая с кровати. А телевизоры только для детей, нейробук транслирует изображение сразу в мозг.

— Ах, ну да, я и забыла, — Айрин скорчила гримасу. — А если к тебе придут гости?

— В доме есть две гостиные, можно посидеть там. Или на веранде. Еще столовая, кухня, две кладовки для разных вещей. И потом, жилой фонд проектируется с запасом. В среднем на каждый дом одна свободная комната. Так что если к кому-либо приедет гость, он разместится там.

— А если гостей больше? Или они приедут ко всем сразу?

— Есть другие дома. В Веббервиле 4 тысячи домов, соответственно, примерно столько же свободных комнат. А вероятность, что одновременно в город приедут больше гостей, настолько мала, что ей можно пренебречь.

— Но тогда вы будете в разных домах.

— И что? Пройти надо 50, ну 100 метров. Это ведь легко.

— Да, но все равно неудобно. Вот, к примеру, — на секунду девушка задумалась, — ушел человек к себе, а потом вспомнил, что не сказать что-то важное.

— И?

— Придется идти назад, а это неудобно.

— Не надо ему возвращаться. Он свяжется со мной через нейробук. Расстояние — не помеха. Я могу спокойно общаться с людьми хоть в соседнем доме, хоть в Калифорнии. Собственно, так часто и бывает, что в беседе одновременно участвуют как сидящие в одной комнате, так и живущие в других городах.

— Опять нейробуки. Они просто все проблемы решают.

Джантор практически не задумывался, как без вживленного компьютера нелегко. Даже такие элементарные вещи, как связь на сотню метров, становятся сложными. Ему стало жалко Айрин и других местных жителей. Нейробук должен быть у каждого.

— Ты голоден? — спросила девушка. — Яичницу с беконом будешь?

— Да.

Пока Айрин готовила, он включил ее компьютер. Характеристики машины нейробуку заметно уступали, операционная система старая. Но есть беспроводная связь. Правда, требовался пароль. Взломать его, используя нейрологику, оказалось легко. Тут имелся свой Интернет, хоть и не связанный с сетью ФИОМСа.

— Чем занят? — спросила девушка, входя в комнату с двумя тарелками.

— Думаю показать тебе, как мы живем. Конечно, маленький экран значительно проигрывает передаче изображений напрямую в зрительную кору, но другого способа для тебя нет.

— Да, да, у нас все плохо, — она с громким стуком опустила тарелки на стол. — Ладно, показывай.

Утопающие в зелени коттеджи ей понравились.

— И что, вокруг каждого дома такой вот сад с множеством фруктов?

— Да, — Джантора сильно удивило, что здесь на улицах деревьев мало.

Причем ни одного фруктового. Хотя они очень полезны. Поглощают углекислый газ, вырабатывают кислород, дают очень вкусные и питательные плоды. Но когда он об этом заговорил, Айрин опять обиделась. Девушка вообще злилась всякий раз, когда он упоминал о различных преимуществах ФИОМСа, и особенно — нейробука.

После ужина Айрин пошла в душ, следом и он решил освежиться. Как и все тут, душ оказался примитивный. Если дома водяные сопла размещены по всей поверхности кабины, с индивидуальным программированием напора и температуры плюс обратной нейросвязью, то здесь простой шланг с распылителем. А вместо инфракрасной сушки обычное полотенце.

Выходя из ванной, услышал доносящиеся из комнаты голоса. Айрин беседовала со второй девушкой. Чуть повыше ростом, в очень обтягивающем платье, с длинными светлыми волосами и ярко-алыми губами. Они обе повернулись к нему.

— Какой красавчик, — гостья улыбнулась и провела языком по губам. — Привет, я Стефани, — она шагнула к нему, положила ладонь на грудь.

— Добрый вечер. Я Джантор.

— Убери от него руки, — в голосе Айрин прорезалась злость.

— Ой, да ладно тебе, я только чуть-чуть, — девушка обошла вокруг, скользя пальцем по его плечам и спине. Кожа вокруг глаз у нее подведена темным и усыпана крохотными блестками. — А чем ты занимаешься, где работаешь?

— Нигде, — еще резче ответила Айрин. — Он безработный и денег у него нет. Так что не облизывайся.

— Ой, ну перестань, — Стефани чуть сморщилась, потом снова провела языком по алым губам. — С таким красавцем деньги не важны. Ладно, ладно, не кипятись, — девушка повернулась к Айрин и выставила вперед ладони. — Я поняла, что он твой.

— Чего ты приперлась? — Айрин сжала кулаки, будто хотела на гостью наброситься.

— Да я тут с парой мужчин познакомилась. Бизнесмены из Нью-Йорка, по делам. Остановились в «Шератоне», хотят продолжения. Вот и подумала, может, составишь компанию.

Губы Айрин растянулись в гримасе, напоминавшей оскал. Стефани оглянулась на Джантора.

— Впрочем, как я понимаю, сейчас другие мужчины тебя не интересуют.

— Вот именно, — подтвердила Айрин. — Так что найди кого-нибудь еще, — она стала подталкивать гостью к выходной двери.

— Пока, Джантор. Еще увидимся, — помахала пальчиками Стефани, и Айрин толкнула ту сильнее.

— Моя подруга, — извиняющим тоном произнесла она, возвращаясь в комнату.

— Я, конечно, не знаток вашей культуры, но для подруги ты несколько груба. Кстати, что она имела в виду, говоря, что я твой?

Девушка внезапно покраснела и опустила глаза.

— Ну, в общем, что ты мой друг.

— А разве у человека есть лишь один друг?

— Нет, но, — Айрин еще больше покраснела, — просто есть еще близкий друг. Понимаешь? А очень близкий друг может быть лишь один. Оденься лучше, — вдруг резко произнесла она и кинула ему футболку. — Стоишь тут посреди комнаты в трусах.

Он быстро оделся.

— Расскажи еще что-нибудь, — уже мягче попросила девушка. — Про свою жизнь. Чем ты занимаешься кроме работы?

В нейробуке Джантора порядка тысячи собственных экстрим-клипов, и раз в десять больше чужих. К сожалению, насладиться ими в полной мере Айрин не сумеет. На ее мониторе доступно лишь ужатое в небольшой прямоугольник видео и звук. Но и такая малость произвела огромное впечатление. Девушка охала, глядя на стремительные спуски с горы на маунтинбайке или сноуборде, сплавы по бурлящим рекам.

Но больше всего ее восхитили полеты. Даже на убогом экране виды с большой высоты вперемешку с огромной скоростью, когда несешься у самой земли, смотрелись потрясающе. Эх, если б она могла почувствовать невероятно чистый воздух, ощутить бьющий в лицо ветер, головокружительное вращение, переполняющие душу эмоции.

А еще Айрин сильно удивилась, узнав, что он может запросто взять самолет. Здесь полеты стоят много денег. Она засыпала его новыми вопросами, и все пыталась придумать ситуацию, когда чего-то не хватает. Джантора это забавляло. Производство, распределение и потребление ресурсов просчитывают на суперкомпьютерах, используя высокоточные математические модели и опираясь на многолетнюю статистику. Нехватка возможна лишь в каких-то чрезвычайных обстоятельствах.

— Странно у вас все как-то, — наконец сказала она, зевая. Время уже давно перевалило за полночь. — Что-то у вас не так. Все просто не может быть настолько хорошо, — в ее голосе звучала обида.

Джантор пожал плечами. ФИОМС устроен очень разумно и рационально.

Это здесь все неправильно. В одних местах неоправданная трата ресурсов, в других очевидная нехватка. Грубость, драки, даже убийства. Технологии примитивные, еды не хватает, половина домов заброшены, люди без нейробуков.

В Техасе они с Шинвином и Эвандором специально искали опасности, острых ощущений, а здесь они сами сваливаются на голову. Джантор потрогал рассечение на виске, затянутое пленкой коагулянта. Эти парни сознательно пытались его ударить, и, судя по словам Айрин, такое поведение здесь — норма. Тут, похоже, вся жизнь — сплошной экстрим.

А раз так — он должен остаться и разузнать получше.

Спать ему девушка постелила на диване. Небольшой, и ноги свисают, но волновало его другое. Закрыв глаза, Джантор вышел в местный Интернет. Мир, оказывается, еще населеннее. Помимо Северной Америки люди живут и в Южной, в Европе, Азии, Африке. Всего, если верить энциклопедии, 10 миллиардов.

Почему в ФИОМСе никто о них не знает? Не интересуется? Или знают?

Он вспомнил, как летел вчера, несомый ветром, через границу. Как его затопил дикий, необъяснимый страх. А потом исчез. И страх же отталкивает людей от изучения тайных программ нейробука. Джантор чувствовал, что вещи эти как-то связаны.

И он обязательно разберется — как и зачем? А главное — кем?

Полицейское управление являлось единственным важным учреждением хайменов, расположенным в зоне бета, на северном берегу реки, делящей Оклахома-Сити на две примерно равные части. Массивный двенадцатиэтажный бетонный куб возвышался над развязкой на пересечении 35-го и 40-го шоссе, откуда легко попасть в любую часть города. Как и все послевоенные, здание не имело окон. Лишь кое-где бойницы, а так сплошная серая стена. Хаймены не страдают клаустрофобией, не тратят время, пялясь в окно, и не экономят на освещении. Куда важнее безопасность.

Помимо служебных кабинетов и помещений управление вмещало тренировочный комплекс, трехярусный гараж, ангары для боевых роботов, вертолетов и ударных беспилотников. А по периметру через каждые сто метров бронеколпаки с крупнокалиберными пулеметами, камерами инфракрасного и видимого диапазона. Любой приблизившийся чужак будет сразу расстрелян.

Пусты считали здание полиции уродливым, но младшему детективу Винсенту Рону нравилось. Ничего лишнего, только мощь и надежность. Как и он сам — значительно выше большинства людей, и отлично тренирован. Даже при значительном численном превосходстве врага Винсент легко выходил победителем.

Впрочем, текущее дело, порученное капитаном Трауном сегодня, вряд ли потребует демонстрации боевых навыков — стены одного из домов по 25-й улице разрисованы надписями, оскорбляющими губернатора Стилера.

Мерзавцев надо найти обязательно. Все прочее — по усмотрению. В гамме 350 тысяч жителей, и большинство признают лишь право сильного, а в соответствующем криминальном отделе две сотни полицейских. Преступлений всегда больше, чем детективов.

Винсент выбрал темные, в полоску, брюки, синюю рубашку и просторный жилет с большими карманами, куда положил два пистолета и смартфон. Последний хаймену без надобности, нейробук значительно лучше, но в гамме пригодится.

— Привет, Винс, — окликнул его на выходе из здания сержант Митчелл. — Ты разве сегодня не работаешь?

— Как раз сейчас поеду в гамму.

— Прямо так? — лица под шлемом не видно, но по тону чувствовалось удивление.

Сам Митч в полном снаряжении — черный бронежилет, кевларовые щитки на плечи, руки, ноги. Глухой шлем с шестью камерами по периметру. Наперевес автомат. В шкафу Винсента хранится такой же комплект, и мало кто из полицейских выезжал в гамму без боевой экипировки. Хайменов там ненавидят.

Именно поэтому Винсент и ездил в обычной одежде. Завидев черные фигуры, местные стремятся уйти подальше. И разговаривать не хотят, кого не спроси — все пытаются соврать. А потому он старался выглядеть и держаться, как обычный пуст.

— Я специально маскируюсь, что напасть из засады, — он хлопнул Митчелла по плечу и отправился к машине. Тоже ничуть не похожей на обычные полицейские автомобили. Окна, руль и прочие атрибуты пустовских колымаг.

Несмотря на задание капитана, первым делом поехал в городской морг. Там каждый день новые трупы, в том числе со следами насильственной смерти.

Двое парней, получивших по несколько пуль. По всем признакам — бандитская разборка. Полиция им не мешала. Чем больше эти подонки убивают друг друга, тем меньше забот. Еще трое мускулистых мужиков измочалены почти в фарш. Тоже все ясно — кровавые бои. Свой путь они выбрали сами. Автомобильная авария с двумя трупами, еще один выпал пьяный из окна. Несчастные случаи.

Но нашлось и дело, достойное внимания. Убита целая семья. Мужчина застрелен двумя выстрелами из дробовика, жена и дочь забиты до смерти.

Никто из коллег делом не занимается. А раз так — Винсент возьмет на себя. Жаль, что Траун сам не поручил. Но капитан вообще редко обращал внимание на преступления против жителей гаммы, считая их бесполезными отбросами. А потому львиная доля вызовов оттуда попросту игнорировалась. Основная задача отдела — нападения бандитов из гаммы на обитателей зоны бета, что работают в многочисленных подразделениях принадлежащей хайменам «Оклахома Корпорейшн», а потому представляют определенную ценность. Кража у бетера важнее убийства в гамме.

Что же до преступлений против собственно хайменов — они почти все идут по отделу борьбы с терроризмом. Вообще-то лозунги против губернатора тоже их дело, но подобную мелочевку те спихивали подчиненным Трауна.

Винсент поехал по адресу, откуда привезли мертвых. Он верил, что если всерьез защищать людей в зоне гамма, они перестанут воспринимать полицейских, как врагов. Поэтому всегда первым делом брался за какое-нибудь тяжкое преступление. Надписи на стенах можно оставить на потом.

Убитый мужчина владел магазинчиком бытовой химии, в котором уже хозяйничали другие. Трое парней сгребали в большие сумки товары с полуопустошенных полок.

— Эй, вы что делаете?

— Затовариваемся, — ответил один из них и заржал.

— У владельца могут быть наследники.

— Вот придут — тогда и поговорим, — ответил второй. — Не парься, чувак, тут всем хватит. Бери, что надо, мы не жадные.

Не желая дальше тратить время на разговор с подонками, Винсент одним ударом отправил его на пол.

— Ты че, козел, охренел? — его подельники бросили сумки, один вытащил нож.

Легко перехватив руку, Винсент одним движением сломал запястье, левый хук уложил бандита рядом с первым. Третий внезапно понял, что палка — очень плохое оружие, и выскочил через разбитую витрину.

Догонять Винсент не стал. Оглядел лежащих на полу. Вообще нападение на хаймена относится к категории особо тяжких преступлений, можно сразу расстреливать. Правда, они не знали, что перед ними полицейский, просто хотели поживиться. И если убивать всех готовых присвоить бесхозное имущество, и без того полубезлюдная гамма станет минимум вдвое малочисленнее.

У него другая задача. Увы, осмотр оказался бесполезен. Те трое тут явно не первые, всюду следы разгрома и опустошения. Понять, что относилось непосредственно к убийству, а что — к последующему мародерству, нереально.

Опрос соседей также дал немного. Пусты старались не замечать преступлений, если те не касались их лично. Даже те, кто слышали крики и выстрелы, предпочитали не знать их причину.

— Тебе то какая печаль? — поинтересовался пузатый мужик, обитавший в соседнем доме. От него разило дешевым пивом.

— Я хорошо его знал, — соврал Винсент. — И хочу узнать, кто их убил.

— Смотри, как бы они про тебя не узнали. Просто радуйся, что сам жив.

В комнате за спиной Винсент заметил пару больших коробок с шампунем. Навряд ли купленным про запас.

— Топай давай, — поймав его взгляд, мужик пихнул его в плечо.

На миг захотелось предъявить полицейское удостоверение, после чего перейти ко второй степени дознания. Будь он уверен, что этот тип знает убийц, он бы так и поступил. Однако старался не бить людей, когда сомневался, что они располагают нужной информацией.

Как говорил Колин Джонс, его инструктор по училищу, отработавший в гамме 30 лет, из пуста можно выбить любое признание — в грабеже, убийстве, терроризме и подготовке покушения на губернатора. Они готовы сочинить любые враки, лишь бы прекратить избиение.

Но ты никогда не знаешь, что из сказанного — правда.

Секунду поколебавшись, Винсент вышел. В доме через дорогу его ждал маленький успех. Взрослые были на работе, но их сын, парнишка лет 12-ти, в силу присущего детям любопытства выглянул в окно. По его словам, нападавшие приехали на двух машинах — черный джип «Крайслер» и серый «Форд». Насчитал пятерых, у двоих видел ружья. Лиц не различил — ближайший работающий фонарь в полусотне метров. Номера на автомобилях отсутствовали.

Для шансов на успех слишком мало. Тем не менее Винсент внес информацию в соответствующий файл памяти. Надо поискать в архивах аналогичные преступления. А пока заняться поручением капитана. Если Траун узнает, что он возился с тройным убийством — сильно разозлится.

Но по дороге заметил двух парней, прижавших к стене третьего. Редкие прохожие делали вид, что ничего не замечают. Он остановился.

— Все в порядке?

— Вали отсюда, — оглянувшись, небрежно кинул один. В руке второго Винсент заметил нож. Точно ограбление.

— Я из полиции. Положите оружие и лицом к стене.

— Чо ты гонишь, урод. Нихрена ты не кибер. Раз уж сам напросился — выкладывай бабки и свободен, — ухмыльнулся первый бандит, тоже доставая нож.

На их беду, Винсент настоящий хаймен. С боевой подготовкой, какая пустам и не снилась. Через три секунду первый лежал без сознания, второй корчился на асфальте от боли.

— Ты кто? — поинтересовался Винсент у жертвы.

Мужик оказался хоть и не полноценный бетер, но жил рядом и работал в «Оклахома Корпорейшн». А раз так, стоит отвезти грабителей в участок. Может, наверху задержание сочтут достойным награды. Несколько минут нейрокайфа.

С этой приятной мыслью Винсент загрузил преступников в машину.

Увы, надежды его не оправдались. Узнав, в чем дело, худощавый сержант, регистрировавший арестованных, несколько секунд молчал, затем в голове Винсента загремел голос Трауна:

— Рон, какого черта ты приволок этих ублюдков в управление? Сам ерундой занимаешься и других отвлекаешь. Если уж ты не способен пройти мимо мелкого преступления, просто отлупи их, и езжай дальше.

— Жертва нападения работает в «Оклахома Корпорейшн» и я решил…

— Тупой никчемный пуст, попершийся в гамму за дешевым пойлом и шлюхами. Его глупость не наша проблема. Я всегда говорил, что такие случаи не расследовать надо, а пинать этих кретинов, чтоб не шлялись где попало. Избей уродов, раз уж привез, и выкинь, где подобрал.

— Но, капитан…

Все мышцы Винсента свела жуткая судорога, заставляя буквально вытянуться по стойке смирно. Мозг пронзила жуткая боль.

Через десять секунд отпустило. Он пошатнулся, хватаясь за стойку, судорожно вздохнул. Болевое воздействие, пятый уровень. Траун не любил, когда ему возражали.

— Кстати, ты уже отыскал рисовавших антигубернаторские лозунги? Почему в журнале задержаний ничего нет?

— Я еще не занимался.

На сей раз боль оказалась столь сильной, будто его целиком окунули в кипящее масло. И втрое дольше.

— Черт тебя побери, Рон, — взревел начальник. — Какого хрена ты тогда вообще дурью маешься? Выполняй, что приказано, иначе я займусь тобой всерьез.

Винсент повернулся к задержанным. Бить их не хотелось, но возражать дальше он не посмел. Пятый и шестой уровни далеко не самое худшее, Траун может применить и десятый. Любое неподчинение карается.

Шагнув к первому, врезал по лицу. Настроение слегка приподнялось. Ударил в живот, заставив парня согнуться, и снова в лицо. С каждым ударом он чувствовал себя все лучше. Память о недавней боли вытеснялась какой-то странной радостью. Так их.

В душе росла ярость к этим людям. Тупые вонючие пусты.

Когда жертва перестала дергаться и стонать, переключился на второго. С каждой секундой злость разгоралась сильнее.

— Винсент, Винсент, что ты делаешь? Перестань.

Голос рядом остановил очередной замах. Лора Сандерс, знакомая по училищу, миниатюрная девушка, чьи темные волосы волнами падали на плечи. В красивых голубых глазах читался ужас.

Винсент глянул на задержанного. Лицо разбито, парень уже отключился. Ярость постепенно стихала.

— Что ты делаешь? — снова спросила Лора.

— Типа правосудие на месте, — он попытался улыбнуться.

Так в шутку называли избиение пустов, когда полицейский считал нарушение малозначимым и не хотел везти задержанного в управление. Однако сейчас под взглядом девушки Винсент сам ощущал себя преступником.

— Капитан приказал их отделать, — он виновато развел руками. — Ты же знаешь, мы обязаны подчиняться.

Послушание есть высший долг. Именно беспрекословное подчинение отличает хайменов от пустов, превращает из простого скопления людей в могучую силу, нацеленную на реализацию гениальных замыслов губенатора Стилера. Да и как не выполнять приказы? Обмануть начальников невозможно, а любое неповиновение сразу наказывается болью. Уровень и длительность на усмотрение командира.

Лора это знает. Сама она работала в отделе Интернет-контроля, пытавшегося отслеживать все сообщения, выискивать по ним преступников и террористов, а потому лично с пустами почти не пересекалась. Однако, получив соответствующий приказ, также стала бы пинать этих парней. Хотя сердце у девушки доброе, и сейчас она не могла скрыть отвращение.

Вытерев испачканные чужой кровью руки, Винсент погрузил пустов обратно в машину и поехал туда, где задержал.

В памяти то и дело всплывал взгляд Лоры. Он не хотел признаваться, но внутренне стыдился совершенного. Винсент не хотел их бить. Это неправильно. И в законе за попытку ограбления прописано иное наказание.

Но полицейские часто подменяли закон «правосудием на месте». Которое Винсента пугало. Хотя настоящий хаймен боится лишь одного — гнева начальства. И все же его пугало то, что он сделал. Как сделал. Ему как будто нравилось бить задержанных. Это самое страшное.

Винсент никогда не испытывал к пустам презрения и ненависти, которые столь часто демонстрировал капитан Траун. По сути, жители гаммы достойны жалости. Причем двойной. Ведь у них нет нейробуков с их потрясающими возможностями, и живет большинство пустов на редкость убого. Ухудшать их жизнь еще больше, творя «правосудие на месте», казалось неправильным.

А еще Винсент боялся того, как он и другие его осуществляли. Ведь это постыдное избиение почему-то порождало внутри чувство глубокого удовлетворения, даже удовольствие. И он страшился, что когда-нибудь не сумеет остановиться. Забьет человека до смерти.

Если верить рассказам опытных офицеров, «правосудие на месте» много раз именно так и заканчивалось.

Винсент потряс головой, открыл окно, надеясь, что прохладный воздух выветрит мрачные мысли. Доехав до места задержания, чуть поколебавших, отвез обоих в больницу. Это можно расценить как нарушение приказа, но вряд ли капитан будет проверять.

Теперь заняться оскорбительной надписью. Сам факт, что кто-то обозвал Брайана Стилера тираном и убийцей, возмущал до глубины души. Ведь губернатор — выдающийся человек, величайший из всех живущих. Умный, справедливый, великодушный и благородный. Его импозантный и представительный облик без преувеличения можно считать эталоном красоты, а каждое слово наполнено колоссальным знанием и мудростью.

Когда тот выступал с очередной речью, Винсента всякий раз охватывал восторг, сильнее которого разве что нейрокайф. И он по несколько раз в день прослушивал записи, всякий раз восхищаясь гениальности и прозорливости лидера штата. Сама мысль о Стилере наполняла душу радостью.

Оклахоме фантастически повезло иметь столь достойного руководителя, своим процветанием люди обязаны в первую очередь ему. И лишь законченные глупцы выступают против. Капитан прав, их надо обязательно найти.

Придумать бы еще — как? Надпись сделана прошлой ночью. Камеры наблюдения в баре напротив зафиксировали преступников, но, когда хозяин показал записи, Винсент едва сдержался, чтобы не врезать кулаком по монитору.

Ради экономии владелец заведения купил самую дешевую черно-белую модель. К тому же старую. Можно лишь различить, что малевавший оскорбительную надпись носит темную куртку, но не лицо.

Надежда на свидетелей тем более не оправдалась. Винсент обошел все окрестные дома, но лишь в очередной раз убедился, что добровольно полицейскому никто ничего не скажет.

После доклада Траун выдал очередную порцию ругани.

— Мерзкие никчемные ублюдки. Только и думают усложнить нам жизнь. Уверен, этот урод в баре специально поставил паршивые камеры, чтобы мы ничего не увидели. Вернись туда и разбей ему харю.

— Но ведь это не поможет найти преступника.

Очередная вспышка боли едва не свалила его на пол.

— Хватит испытывать мое терпение, Рон, — заорал капитан. — Получил приказ — выполняй. И хорошенько там всех допроси. Кто-нибудь наверняка видел. Правду надо выбивать, и ты должен постараться. Кулаков не жалей.

Винсент не пожалел бы, знай он свидетеля. Но бить всех подряд бесполезно, люди лишь сильнее их возненавидят. Ограничился тем, что треснул пару раз владельца бара. Как и днем в управлении, едва он ударил пуста, сразу почувствовал себя лучше, захотелось бить снова и снова. С большим трудом удалось сдержаться, и не отметелить человека до полусмерти.

Потом еще два часа колесил по окрестностям — вдруг преступник попытается написать новую гнусную клевету. Но враг затаился, и Винсент вернулся в управление. Ему еще надо потренироваться.

Каждый полицейский, работавший на улице, четыре часа в день тратил на боевую подготовку. Силовые упражнения, рукопашный бой, стрельба, управление роботами, которых брали для усиления. Сам Винсент использовал их редко — они сразу выдавали в нем хаймена.

Когда с группой коллег отрабатывал штурм здания, опять вызвал Траун.

— Есть важное дело. Только что пришло — ограбление в «Шератоне». Два безмозглых пуста, — капитан сплюнул, — решили поразвлечься с местной шлюшкой. Она подсыпала им в бухло снотворное и обчистила. Эти ублюдки из Нью-Йорка, какая-то крупная сделка. Ты парень неглупый, вот и займись.

— «Шератон»?

Отель расположен в центре города, а это зона бета. Не их отдел.

— Знаю, — капитан поморщился. — Но с девкой они познакомились в гамме, она почти наверняка оттуда. Попросили дать кого-то из наших.

Винсент кивнул. За раскрытые преступления в зоне бета награждают куда лучше, чем за лозунги на стенах. Предыдущее связанное с даунтауном дело — совершенное бандой из гаммы ограбление ювелирного салона, принесло целый час нейрокайфа. Может, ему снова повезет.

Проснулся Джантор рано, хотелось побыстрее все разузнать об этом странном обществе. Выйдя в Интернет, он вскоре наткнулся на упоминание о ФИОМСе.

Которым местные очень даже интересуются. Но в отсутствие достоверной информации о фиомсянах сочиняли невероятное множество нелепых и противоречивых слухов. Значит, его долг поведать им правду.

Тем временем встала Айрин. Джантор слышал, как девушка ходит по квартире, затем зашла в его комнату. Почувствовал, что она поправляет ему одеяло. Очень мило.

— Спасибо, но я не сплю, — он открыл глаза.

Девушка вскрикнула и отскочила.

— Предупреждать надо. И давно ты не спишь?

— Час-семнадцать. Просто закрыл глаза, так удобнее работать в Интернете.

— Ты сидишь в Интернете? — глаза ее округлились. — Но как? Ведь компьютер… — Айрин посмотрела на свой, стоящий на столе.

— Мой в голове.

— Ах, да, я все время забываю, кто ты, — девушка нахмурилась. — И что ты смотрел?

— Да тут у вас есть несколько сайтов про ФИОМС. Только там пишут всякую ерунду. Вот я и рассказываю правду.

— Ты что, совсем рехнулся?!

— Но ведь им интересно, как мы живем.

— Черт тебя побери, Джантор, — Айрин закатила глаза и всплеснула руками. — Ты не должен ничего говорить. Понимаешь? Держи это в тайне.

— Но почему?

Несколько секунд девушка смотрела в потолок, беззвучно шевеля губами, потом поглядела на него и вздохнула.

— Потому, что если узнают кто ты, у тебя будут неприятности. Большие неприятности. Пойми, здесь все ненавидят киберов. Абсолютно все. Даже те, кто на них работает. И если представляется шанс сделать им гадость, а то и прикончить — с удовольствием убьют. А сами киберы ненавидят других киберов. Я ведь тебе вчера говорила. Помнишь?

Джантор помнил. Но слова Айрин звучали слишком нелогично. Дико.

— Да не ищи ты логику. Просто поверь мне. Я лучше знаю.

Видя, что с каждой минутой она все больше злится, он решил не спорить. Потом разберется. Ведь не могут же тут и правда убивать лишь за наличие нейробука.

— Чем хочешь заняться? — спросила Айрин после завтрака.

— Побольше узнать о вашей жизни. Посмотреть город поближе.

— Ладно, устрою тебе экскурсию. Только давай сразу договоримся — ты никому, ни при каких условиях не говоришь про нейробук и ФИОМС, понял. Ни слова.

Они вышли на улицу. Секунду поколебавшись, девушка потянула его к небольшому ресторанчику. Парнишка лет 13-ти дал ей два мороженых, Айрин ему — какую-то бумажку.

— Это деньги, да? Можно взглянуть.

Небольшой прямоугольник из плотной, разрисованной бумаги совсем не выглядел чем-то важным. Почему здесь им придают такое значение?

Айрин поглядела на небо, потом как-то обреченно вздохнула.

— Вот смотри, я работаю. Получаю за это деньги. Потом на них покупаю еду, одежду, плачу за квартиру. А если человек не работает — денег у него нет. И он не может ничего купить.

Картинка начала понемногу складываться. Видимо, слаборазвитые социумы, не способные обеспечить потребности всех своих членов, используют деньги как свидетельство вклада в общее благосостояние, а значит, приоритетного права на получение еды, одежды и других вещей.

— Примерно так, — кивнула Айрин. — А вы как умудряетесь жить без денег?

— Хорошо. Поскольку наша промышленность обеспечивает всех едой и прочими товарами, нужда в деньгах отсутствует.

— Ага. И промышленность работает сама по себе, без людей?

— Где-то все автоматизировано, где-то люди.

— А если человек откажется? Зачем работать, если можно взять все бесплатно?

На секунду Джантор задумался.

— Потому что материальные и нематериальные жизненные блага являются результатом человеческого труда. Соответственно, для поддержания общего благосостояния каждый обязан выполнять некий объем работы.

— А если человек не хочет работать? Вот он перестал работать, что тогда будет?

— Ничего. С учетом имеющегося запаса производственных мощностей и трудовых ресурсов на общую ситуацию потеря одного работника не влияет.

— А если все перестанут работать? — не успокаивалась Айрин.

— Все не перестанут.

— Почему?

— Потому что это неразумно.

— Ой, прости, опять забыла. Вы же такие разумные. И с компьютерами в головах.

Джантор вздохнул. Почему рациональное устройство всех сфер жизнедеятельности вызывает у нее такое неприятие? Будь в Оклахоме все организовано аналогично ФИОМСу, жизнь здесь стала бы намного легче и комфортнее.

— Ну, хорошо, — с минуту помолчав, снова заговорила Айрин. — Предположим, человеку не нравится его работа. Или он просто лентяй. Да, именно лентяй, — девушка победно посмотрела на него. — Что тогда?

Джантор опять задумался. Лентяями тут называли тех, кто не желал трудиться, или трудился плохо. Среди его знакомых лучше всего такая характеристика подходила, пожалуй, Мозакро. Большую часть времени как до, так и после работы зоотехник проводил в шезлонге, потягивая Колу.

Но и Мозакро выполнял свою работу хорошо. Джантор вообще не припоминал, чтобы кто-то жаловался на работу как таковую. Каждый выполнял свои обязанности добросовестно, и настолько хорошо, насколько мог. Это один из основополагающих принципов, на которых построена жизнь ФИОМСа.

— Такого не может быть, — безапелляционно заявила Айрин. — Просто не может быть, чтобы каждому нравилась его работа. Ты все врешь и выдумываешь. Может, ты вообще не фиомсянин.

Гневная тирада его только позабавила. До чего же она чудная. Глупость и нерациональность воспринимает как норму, а правильная организация почему-то кажется ей невозможной.

Подтверждения местной отсталости попадались на каждом шагу. Чуть ли не половина домов заброшены, многие жилые выглядят на редкость убого. В крышах дыры, окна забиты фанерой или картоном. Были, правда, и вполне нормальные, но их меньшинство.

Пройдя пешком несколько кварталов, они сели на автобус. Как сказала девушка, до центра города слишком далеко.

Здание, к которому она его привела, выглядело ужасно. Когда-то белое, теперь же наполовину черное от пожара, остальное серое от грязи. В стенах зияли внушительные проломы.

— Это Капитолий, — с грустью в голосе сказала Айрин. — Прежде тут заседала власть штата. Пока он был еще наш. В ходе войны киберы все разрушили. Дальше, — она махнула рукой на юг, — зона бета, а за рекой — альфа.

Из Интернета Джантор скачал карту. Зона альфа находилась отнюдь не в географическом центре города, главным оплотом киберов являлась авиабаза «Тинкер», расположенная в юго-восточной части Оклахома-Сити. Наверху взлетные полосы, ангары для истребителей, ударных беспилотников и вертолетов, а под землей резиденция губернатора, казармы армейских частей, военные производства и самое ценное — медицинский комплекс по вживлению в мозг компьютеров.

Зона альфа включала в себя также обширный район к западу от базы, там жили и работали большинство киберов города. Человеку без нейробука вход запрещен.

Со всех сторон альфу окружала зона бета. Но неравномерно. На востоке и юге лишь тонкая полоска, основной район располагался севернее, пересекая реку, и заканчивался южнее Капитолия. Именно в бете находились все небоскребы.

В них располагались в основном офисы многочисленных подразделений «Оклахома Корпорейшн», либо компаний, принадлежащих людям, но так или иначе сотрудничающих с киберами.

По сравнению с гаммой зона бета выглядела вполне пристойно. Здания и дороги явно ремонтируют, мусора на улицах немного. Джантор хотел туда пройти, тем более что никаких формальных преград нет, но Айрин опять заговорила про какие-то пропуска, которые выдают лишь живущим и работающим. Чужаков же полиция может арестовать и даже убить.

Полицейских Джантор тоже видел. В странной черной одежде, они все носили шлемы, будто опасались, что им кирпич на голову упадет. Ему очень хотелось побеседовать с кем-то из местных обладателей нейробуков, но Айрин, едва завидев их, сразу тянула его в другую сторону.

Пестрый район, по которому они шли, именовался гамма-найт. Как объяснила девушка, кое-что, например, тяжелые наркотики, в бете запрещены, потому что разрушают здоровье и психику, делают человека никудышным работником. Но в гамме запретов нет, и киберы смотрели сквозь пальцы, как их сотрудники приезжают сюда развлекаться.

Почти в каждом здании располагался ресторан, бар, ночной клуб, сияющие вывески сулили фантастическое удовольствие. Правда, завлекательные названия нередко контрастировали с угрюмыми охранниками на входе.

Джантор хотел заглянуть, но Айрин заявила, что ее кошелек на подобные заведения не рассчитан. Здесь буквально все упиралось в деньги.

После ярких неоновых огней обычные кварталы смотрелись еще более уныло. А в глазах людей сквозило равнодушие и безнадежность.

На следующий день девушка сказала, что ей необходимо ехать на работу, его же упросила остаться дома и никуда не выходить. Джантор предпочел бы прогуляться, но Айрин почему-то была уверена, что без нее он обязательно влипнет в неприятности. Дабы не расстраивать ее, он согласился. В любом случае есть Интернет с огромным объемом информации.

Начать решил с отношений киберов и людей без нейробуков.

Как выяснилось, обладатели вживленных компьютеров полагали себя несоизмеримо выше и значительнее обычных людей. Они контролировали такие важные области инфраструктуры, как энергетика, мобильная связь и Интернет, медицина. Им принадлежали немногие дающие нефть скважины, высокотехнологичные производства, крупнейший в штате банк.

Сами себя киберы именовали хайменами, очень гордились нейробуками и утверждали, что по сравнению ними жизни всех прочих не стоят ничего. Больше всего Джантора удивляло их высокомерие. Ведь по меркам ФИОМСа местный социум весьма отсталый, устроен неразумно и нерационально.

Он решил связаться с Брайаном Стилером, губернатором Оклахомы, и предложить свою помощь в более эффективной организации общества на основе тех принципов, которыми руководствуется ФИОМС. Но никаких контактов его, как и других, именуемых здесь высокопоставленными лицами, не нашел. Имелись телефоны полиции, больниц, морга, плюс отделы по работе с клиентами в банке и некоторых других подразделениях «Оклахома Корпорейшн».

Джантор отправил туда письма, но никто не ответил.

А когда он рассказал о своих попытках вернувшейся с работы Айрин, девушка пришла в ярость.

— Проклятье, ну что ты за идиот! Еще на улицу один хочешь. Да тебя и дома то оставлять страшно, вечно ищешь неприятностей. Я ведь сказала никому не говорить, что ты фиомсянин.

— Я и не говорил. Просто изложил некоторые замеченные недостатки в организации жизни города и предложил свою помощь в их исправлении.

— Да? И что же они ответили?

— Пока ничего.

Айрин облегченно вздохнула.

— Вот и замечательно. Будем надеяться, тебя сочли обычным психом.

— Но я же не псих, просто хочу…

— Да плевать, что ты хочешь. Им плевать на тебя, на меня, на всех. Киберов интересуют лишь власть и деньги, а ваше фиомсянское…

Ее гневную тираду прервал короткий стук в дверь, в следующую секунду заскочил худощавый парень одного с Айрин роста, с выкрашенными в золотой цвет волосами.

— Привет, сестренка. Слушай, не одолжишь полтинник до… — тут гость заметил Джантора.

— Знакомьтесь, — шагнула между ними девушка, — Джантор — мой друг, Том — брат.

Парень с каким-то сомнением оглядел Джантора, наконец протянул руку. И сразу повернулся к Айрин.

— Я говорю, 50 баксов не одолжишь по пятницы.

— Ты еще с позапрошлой недели сотню не вернул, — девушка сделала шаг назад и уперла руки в бока.

— Но я же верну, я всегда возвращаю. Просто последнее время выдалось неудачное. Вот толкну одну штуку, и сразу верну. Зацени, — парень вытащил из кармана серую пластиковую коробочку с четырьмя выступами.

Айрин отшатнулась.

— Откуда она у тебя?

— Не задавай дурацких вопросов, — отмахнулся он. — Настоящая киберская вещь, и стоит кучу бабок. Понять бы еще, как работает. Ни одной кнопки, — Том поскреб пальцем гладкую поверхность.

Джантор разобрался легко. Как и все здесь, устройство оказалось защищено слабеньким паролем.

— Это голографический проектор, — по команде устройство высветило чье-то лицо.

Том отшатнулся и выронил проектор.

— Что за хрень! — затем повернулся к Джантору. — Это ты сделал? Ты в них разбираешься?

— Он типа хакер, — тут же вмешалась Айрин, и сделала знак молчать.

— Круто, — в глазах Тома загорелся интерес.

Он поднял устройство и начал разглядывать. Мыслекомандой Джантор вывел второе изображение, затем третье. Каждый раз Том слегка вздрагивал и косился. Рядом с лицом высвечивался рост человека, вес, другая информация.

— А много там изображений?

— 7397.

— Слушай, так ведь здесь… — на секунду брат Айрин застыл, затем расплылся в широченной улыбке. — Тут, похоже, вся база данных разыскиваемых преступников. Охренеть. Да на этом можно сделать реально большие деньги, — он стал лихорадочно вертеть проектор. — Черт, ну где тут кнопки?

— Их нет. Только мысленно, через нейробук.

Лицо парня вытянулось. Потом он резко повернулся.

— А ты тогда как управляешь?

Гримаса, которую скорчила за спиной брата Айрин, говорила, что Джантор ляпнул лишнее. Что же ответить? Врать не хотелось, да и не получится. Не умеет он врать. Придется сказать правду.

— Со смартфона, — опередила его девушка. — У Джантора есть смартфон с хакерской программой, чтобы управлять такими штуками, верно?

На согласный кивок его хватило. Том захотел себе такую же программку.

— Ты возьмешь нас в долю, — тут же заявила Айрин.

— Что? Какую долю? — моргнул Том.

— Сам сказал, что на этой штуке можно кучу бабок сделать. Но без Джантора это лишь серая коробочка. Так что либо ты отстегиваешь нам 30 процентов, либо иди попробуй впарить сам. Ты ее даже за десятку не толкнешь.

— Айрин, я же твой брат. Родственники должны помогать друг другу.

— Вот и будем помогать. Мы тебе программку, чтобы управлять киберским проектором со смартфона, ты нам 30 процентов. А то у нас, знаешь ли, с деньгами тоже туго. И не вздумай нас надуть, братишка. Учти, в гневе Джантор страшен.

Это уже перебор.

— Послушай, Айрин…

Не желая слушать, девушка вытолкнула его в соседнюю комнату.

— Ты пока сделай программу, чтоб управлять проектором, а мы семейные дела обсудим.

Когда Том ушел, Айрин ударила Джантора в грудь.

— Черт возьми, ну какой же ты кретин! Ведь говорила же ничего не демонстрировать. Чуть не спалились.

— Но ты сказала — он твой брат.

Как вычитал в Интернете Джантор, родственные связи здесь очень важны. И брат считается одним из ближайших родственников.

— Ага, только Том вспоминает об этом, лишь когда денег надо одолжить. И возвращать не торопится. Ладно, если он и правда сумеет продать информацию из той штуки, нам тоже перепадет. Братец в любом случае попытается нас надуть, но я узнаю, и тогда он пожалеет.

На следующий день Айрин решила взять его с собой на работу, сказав, что Джантора даже в запертом доме одного оставлять нельзя.

— Объясню мистеру Лоренсу, что ты слабоумный и за тобой надо постоянно присматривать. Он добрый и не станет возражать, если ты посидишь в уголочке.

Джантора столь нелестная характеристика слегка покоробила. Но ему в любом случае хотелось посмотреть, где Айрин работает.

Автомастерская оказалась длинным и низким одноэтажным зданием. Шумно, грязно, всюду пятна смазки, жуткая вонь выхлопов и пролитого топлива. А большую часть работы, выполняемой в ФИОМСе роботами, здесь делают люди.

Чуть ли не каждый час девушка спрашивала, что он делает, и напоминала молчать, кто он и откуда. Беспокоилась Айрин напрасно. Киберы предложения улучшить жизнь Оклахомы проигнорировали, а на посвященных фиомсянам сайтах его правдивые рассказы сочли еще одной выдумкой.

Может, прибавить видео Техаса и Калифорнии с большой высоты? По береговой линии люди убедятся, что это территория ФИОМСа. А потом плавно приближать изображение.

Когда он по дороге домой поделился с Айрин идеей, девушка схватилась за голову.

— Почему ты никак не успокоишься? Только и думаешь, как бы нажить нам обоим неприятности.

— Я просто хочу доказать, что говорю правду.

— Ага, докажешь. И сразу припрутся киберы тебя повязать. На тех придурошных фантазеров им плевать, но настоящего фиомсянина сразу возьмут.

— Вот и отлично. С ними я тоже хочу поговорить.

Айрин запрокинула голову и застонала.

— Семь преисподних, ну сколько можно. Да не будут они слушать твои россказни о бесплатном обществе. Они просто… — внезапно девушка изменилась в лице. — Чтоб им провалиться, — почти прошептала она. — Ведь правильно говорят — помяни черта, он и появится. Идем, — бросив короткий взгляд вперед, Айрин потянула его в переулок.

Джантор посмотрел в ту сторону. Увиденное потрясло.

Возле автобусной остановки, куда они шли, стояла черная машина, и двое полицейских. Один бил какого-то парня.

Джантор двинулся к ним.

— Стой, ты куда! — Айрин крепче ухватила его за руку.

— Но ведь так нельзя. Зачем они его бьют?

— Не знаю. Но им можно, — она отвернулась, чтобы не глядеть в ту сторону. — Идем отсюда.

— Мы должны остановить их. Объяснить, что бить людей неправильно.

— Проклятье, ну какой же ты дурак, — девушка ткнула его в грудь. — Это киберы. Они не станут говорить. Самого тебя изобьют, а то и вообще пристрелят. Ты думаешь, у них просто так автоматы? Они запросто убьют, и ничего им не будет. Смотри, никто не вмешивается, даже его знакомые.

Метрах в десяти от киберов парень и девушка держали вторую, со слезами смотревшую на избиваемого. Их приятель уже упал, и полицейский пинал его ногами. А в руках напарника действительно штука, именуемая автоматом. Как подсказал Интернет, эти устройства с огромной скоростью выбрасывают кусочки свинца, нанося тяжелые, и даже смертельные раны. Кибер водил им из стороны в сторону, и те, на кого указывал ствол, в ужасе закрывались руками и старались поскорее уйти. А первый бил свою жертву с каким-то запредельным остервенением.

— Так нельзя, Айрин. Это ведь просто звериная дикость. Надо что-то сделать.

— Да пойми, мы ничего не можем сделать. Только сами пострадаем, — она встала между ним и киберами, и отчаянно толкала в противоположную сторону.

Так неправильно. По радиоканалу Джантор отправил сообщение на здешней частоте:

— Прекратите.

Н секунду полицейские замерли, затем первый тоже вскинул автомат. Они озирались, гадая, откуда пришел сигнал.

— Вот видишь, — сказал Джантор девушке. — Они перестали.

Айрин обернулась.

— Проклятье, что ты сделал? — испуганно зашептала она.

— Попросил их прекратить. Через нейробук.

В следующую секунду раздался ответ киберов.

— Кто ты? И где прячешься? Покажись!

Они шли медленно, водя во все стороны автоматами. Половина прохожих попадали на землю, закрывая головы руками, другие со всех ног бежали.

— Уберите оружие, и мы спокойно поговорим. Вы поступаете очень жестоко.

— Вылезай, ублюдок. Мы все равно тебя найдем.

— Уходим быстрее, Джантор, — потянула его за руку Айрин. — Черт возьми, как ты не понимаешь. Чужих киберов они ненавидят еще сильнее, чем нас. Они арестуют тебя и убьют.

— Я только хочу…

— Да плевать, что ты хочешь. Давай убираться отсюда, пока они в другую сторону смотрят. Вон, тот парень уже свалил. Ты добился своего, молодец. А теперь бежим, пока не оказались на его месте.

Приятель и девушка избитого тащили того к ближайшему повороту, киберы о них уже забыли. Поддавшись напору Айрин, Джантор шагнул за угол, скрывшись от глаз полицейских. Она облегченно выдохнула.

— Почему ты уверена, что они не станут говорить?

Она закатила глаза.

— Ты разве сам не видишь? Они сразу хватаются за оружие. Пристрелят, и глазом не моргнут. Пойми ты, — девушка буквально подпрыгивала на месте, — киберы здесь хозяева. За одно слово против могут избить или убить. Тебя, меня, любого. Говорить с ними бесполезно. Надо держаться от них подальше. А еще лучше убивать. Да, именно убивать, — голос Айрин стал тверже. — У вас наверняка есть крутое оружие, помощнее ихних пушек и роботов. Если бы ты привез нам…

— У нас нет оружия, и мы никого не убиваем.

Несколько секунд девушка смотрела на него, потом обреченно махнула рукой. Какое-то время они шли молча, Джантор прокручивал на нейробуке видеозапись. Дикая бессмысленная жестокость. И, если многочисленные статьи в Интернете не врут — такое поведение для киберов норма.

Здешнее общество надо не просто понять. Его надо исправлять.

Проснувшись утром, Айрин первым делом заглянула в соседнюю комнату. Джантор лежал на диване с закрытыми глазами, словно спал. Хотя, скорее всего, что-то читает в Интернете. У него же компьютер в голове.

По спине ее пробежал холодок. Сколько себя помнила, киберов она всегда ненавидела. Их все ненавидят.

В черной броне, шлемах, за которыми не видно лиц, вооруженные до зубов и частенько сопровождаемые боевыми роботами, они всем внушали ужас. Появление полиции означало аресты, допросы, сопровождаемые зверским избиением, расстрелы.

Джантор совсем другой. Добрый, приветливый, почти всегда улыбается. И красивый. Айрин почувствовала, как на щеках проступает румянец. Интересно, какой он находит ее? Живет уже три дня, и ни разу не пытался обнять ее, поцеловать. Хотя любой другой знакомый Айрин, разреши она ему переночевать в своей квартире, наверняка попытался бы залезть в ее постель.

— Джантор.

— Что? — он тотчас открыл глаза и повернулся к ней.

— Ничего, — Айрин улыбнулась. — Просто хотела проверить, спишь ты или нет.

— Нет. Послушай, тут пишут, что в Оклахоме порядка четверти населения — безработные.

Хорошее настроение сразу растаяло. Нашел о чем говорить.

— Примерно так.

— Но ведь это же нелогично, — Джантор вскочил. — У вас существенная нехватка различных товаров, и в то же время огромное количество никак не используемой рабочей силы. Если их задействовать, можно нарастить производство, обеспечить все потребности, и необходимость в деньгах отпадет.

Он улыбался так, словно открыл тайну века. Айрин захотелось чем-нибудь в него запустить.

— Они безработные, потому что их работа никому не нужна. Большинство из них вообще ничего делать не умеют.

— Можно обучить.

У него все легко и просто.

— Да не будет их никто учить. Это никому не нужно.

— Как это не нужно, когда у вас настолько низкий уровень жизни.

— Да, да, у нас все низкое, отсталое, нелогичное. Только вы там у себя такие умные и правильные, — Айрин захлопнула дверь и пошла в ванну.

Вечно у него дурацкие вопросы. Безработные всегда были и будут. Как и деньги, которых постоянно не хватает. Это только в ФИОМСе денег нет, а все остальное — есть. Одежда, машины, роботы. Красивые женщины.

Вспомнились фото его соседок. Трое, все стройные, спортивные, очень привлекательные. Одна, по словам Джантора, отлично готовит, другая пишет классную музыку, третья чудесно играет на рояле. А после еды и музыки можно заняться чем-то еще более приятным. Наверняка у них что-то было.

Завтрак проходил в молчании.

— Послушай, Айрин, если я тебя чем-то обидел, то извини, — начал он. — Честное слово, я не хотел. Просто еще не до конца разобрался в вашей культуре и обычаях.

— С чего ты взял, что я обижена?

— Ну, ты сидишь такая мрачная, и все время молчишь.

— Все нормально, просто… — Айрин замолчала и ткнула вилкой в салат. Что ему сказать? Что она ревнует его к далеким фиомсянкам? Он и так невысокого мнения об Оклахоме и ее обитателях, вообще решит, что она полная дура. — Чем думаешь заняться?

— Я хотел бы установить контакт с киберами, обсудить… — заметив ее гримасу, Джантор вздохнул. — Да, да, ты считаешь это бесполезным.

— Мог бы и сам понять. Никто ведь на твои письма не ответил.

— Да, но если сказать им, что я из ФИОМСа, они наверняка заинтересуются.

Айрин не сдержала стона.

— Ага, заинтересуются. Арестуют и выпотрошат, чтобы вытянуть всю информацию.

— У них не получится. Извлечь данные из памяти нейробука без моего согласия нельзя. Что же до активно используемых ими попыток причинить боль, они также бесполезны, потому что нейробук любую боль подавляет.

— А сломанные кости он лечит?

На секунду она испугалась, что он ответит да, но Джантор помотал головой. Правда, сразу стал говорить о нейропрограммах, которые что-то там регулируют и способствуют заживлению.

Идиот неисправимый. Сидит тут, улыбается, весь такой добрый и правильный. Читает, читает, а ни черта не понимает. Здесь не его прилизанный ФИОМС, это Оклахома. Тут человека прирежут за десять баксов, и всем плевать.

— От киберов мы будем держаться подальше, — оборвала его рассуждения Айрин. — Если тебя так интересует наша жизнь, давай сходим в музей.

— А у вас есть?

Как ни странно, есть. Раньше, говорят, их вообще много было. До Второй гражданской войны. Большинство сгорело в ее пламени, другие уже после уничтожили киберы. И все же один остался.

Исторический музей Оклахомы занимал подвал жилого дома на 27-й улице. Коллекция содержала предметы самых разных эпох, индейский томагавк соседствовал с ковбойским кольтом, старый «Форд» стоял рядом с макетом буровой вышки.

Джантор осматривал все с интересом, постоянно задавал вопросы. Мистер Купер, старичок лет шестидесяти, смотритель музея и, как он с гордостью заявил, глава Исторического общества штата, польщенный таким вниманием, несколько часов рассказывал о своем собрании.

Потом Джантор спросил, почему нет экспонатов за последние сто лет. Купер вздохнул.

— Киберы. Все, связанное с эпохой нейробуков, они изымают. У нас было несколько старых, уже нелетающих самолетов, хотели поставить как экспонаты на старом аэродроме Вили Поста — запретили. Воздух принадлежит только им. Следят, чтобы мы не взлетели.

На аэродром они после вдвоем сходили. В здании бывшего терминала расположились торговые фирмы, на взлетной полосе травы больше, чем асфальта.

Потом Джантор потянул ее к парку Стинчкомб, хотел там побегать. Стал объяснять, что физические упражнения очень важны и полезны для здоровья, а он уже целых три дня не тренировался. Нашел причину для беспокойства.

Ее волновало совсем другое, но Айрин все не могла придумать, как задать нужный вопрос. Наконец решила спросить прямо.

— Скажи, Джантор, а у тебя есть кто-то в ФИОМСе?

— У меня там много друзей и знакомых.

— Да, ты рассказывал. Я имела в виду — кто-то особый. Ну, девушка, с которой ты близок. Ближе, чем с любой другой, понимаешь?

С минуту он шагал молча, задумавшись.

— Ты, наверное, имеешь в виду эти ваши сексуальные отношения, да? У нас ничего подобного нет.

Айрин остановилась.

— Как это — нет? А семья? Ведь как-то же вы размножаетесь.

— Мы отказались от рождения биологическим путем, поскольку для женского организма вынашивание ребенка представляет большую нагрузку. Есть инкубаторы, в которые помещается оплодотворенная яйцеклетка и выращивается новый человек. Данный способ проще и безопаснее, плюс позволяет при необходимости корректировать ДНК. При биологическом зачатии такое невозможно.

Перед глазами Айрин всплыли ряды инкубаторов из фантастических фильмов. Как правило, там выращивали безжалостных суперсолдат или свирепых монстров. Она помотала головой. Мысль, что Джантор появился из такого, казалась дикой.

— А потом? Твои, так сказать, родители…

— Семьи в вашем понимании у нас тоже нет. Все дети растут в детских домах.

— Но это ужасно! — на секунду Айрин затопила жалость. Пусть она еще маленькой потеряла родителей, но хоть помнила их. Меньше отца, больше мать, но помнила.

— Почему?

— Потому что там очень плохо.

В Оклахоме имелось несколько детских домов, живущих на пожертвования сердобольных граждан. Но, поскольку денег у людей мало, существование приюты для сирот влачили крайне жалкое. Пресная однообразная еда, старая одежда, которую отдали за ненужностью, и в довершение всего — строгие правила. Айрин знавала ребят, сбежавших оттуда, выбирая жизнь беспризорников.

Джантор рассмеялся.

— У вас — да. Наш же детский дом — это стандартный восьмиместный коттедж. Пять-шесть детей и двое взрослых. Вкусная еда, игрушки, плюс профессиональные воспитатели, призванные как обеспечить всестороннее развитие ребенка, так и выявить и развить его природные таланты. А поскольку занимаются они исключительно детьми, то обеспечивают даже более высокий уровень заботы, чем ваши родители. И, разумеется, никакой проблемы сирот в ФИОМСе нет. У нас все продумано и просчитано.

— Перестань, Джантор, — не выдержала Айрин.

То, что он говорил, и главное — как говорил, с улыбкой, словно так правильно, пугало. Ладно еще экономику просчитывать, но детей. Впрочем, чего еще ждать от людей с компьютерами в головах.

Зазвонил смартфон.

Айрин достала, но вместо звонка на экранчике высветилась видеозапись. Коттедж, почти как тот, в котором жил Джантор. Только желто-голубой. На лужайке двое мальчиков играли с мячом. Камера сместилась влево, показывая двух девочек на качелях, в руках мороженое. Вправо, где пожилой мужчина приподнял еще одну, совсем маленькую, чтобы она сорвала с дерева мандарин.

— Детский дом у нас по соседству. Я рос в аналогичном.

Айрин покосилась на него. Как он это проделал? Очередная киберская штучка?

— Ты взломал мой смартфон?

— Просто прислал маленькое видео.

Несколько минут она шагала молча. Пожалуй, условия там приемлемые. У каждого получается отдельная комната. Еды вдоволь. Игрушки в магазине тоже бесплатно. Бери сколько хочешь. И воспитатели наверняка добрые.

Айрин отбросила мысли о детях, они в любом случае появляются потом.

— Ну хорошо, дети у вас из пробирки, семьи как бы нет, но ведь отношения не сводятся только к размножению. А как же любовь, секс? Неужели тебе никогда не хотелось заняться с девушкой сексом?

— Он используется для оплодотворения, а у нас оно искусственное.

Айрин словно наткнулась на стену. Он что, и правда не знает? Никто из них?!

— А как насчет удовольствия? Секс просто ради удовольствия. Ты хоть представляешь, каково это?

Пожалуй, впервые с момента их встречи она ощутила свое превосходство. Над ним, над его ФИОМСом. Пусть там все разумно и просчитано, однако если у них нет такого удовольствия, как секс…

— Есть нейрокайф, — спокойно ответил Джантор. — В мозгу есть зоны удовольствия, и если посылать туда импульсы, человек ощущает сильнейшее наслаждение, — на лице его появилась блаженная улыбка. — Возможно, ваш секс и приятен, но нейробук в этом смысле гораздо эффективнее.

Снова проклятый компьютер. Черт бы его побрал, куда не сунься, везде долбанный нейробук. Взять бы нож, да выковырять.

— Ты просто не знаешь, что такое секс. У тебя не было настоящей женщины.

По глазам Айрин видела, что Джантор не верит. Подобный взгляд ее дико раздражал. Он словно говорил — вам, без нейробуков, не понять. Наверное, прочие киберы так же смотрят на людей из-под своих черных шлемов. Ничего, она ему покажет. Вот только домой вернутся. И про свой нейрокайф сразу забудет. Нашел удовольствие.

Они дошли до парка.

— Кстати, а почему ты не бегаешь? Регулярные тренировки укрепляют мышцы, благотворно влияют на сердечно-сосудистую и дыхательную системы, а еще…

— Джантор, перестань.

Он вообще отличный парень, но эти его лекции, что хорошо, а что плохо. Хотя, почему бы и не пробежаться вместе.

Вместе не получилось. Он сразу взял такую скорость, что Айрин за минуту выбилась из сил.

— А п-помедленнее ты не можешь?

Джантор чуть сбавил ход.

— Могу, конечно. Только для полноценной тренировки надо, чтобы пульс был не ниже 150 ударов, и я… — он поглядел на нее. — Поскольку ты бегаешь редко, тебе нужна меньшая нагрузка и для нас разумнее тренироваться по отдельности.

— Ну и беги. Достал уже со своей разумностью.

Он, прибавив скорость, сразу умчался вперед. Тоже мне, супермен нашелся. Айрин отнюдь не слабачка, просто давно уже не бегала. Посмотрим, сколько он сам выдержит свой темп.

Минут через десять она окончательно выдохлась. Ну хорошо, по сравнению с ним слабачка. Носится тут, как угорелый. Пешком вернулась к выходу из парка. Вскоре появился и Джантор.

— Хорошо побегал?

— Да, отлично. Десять километров, норма.

Язвительности в ее голосе он не почувствовал. Или сделал вид. И усталости будто не ощущает. Хотя волосы слиплись, дышит тяжело. Но улыбается.

— Жаль, нельзя со штангой потренироваться, или поиграть. У вас совсем мало игровых площадок. Правда, я последние два дня упражнялся в виртуале. Бокс, каратэ, и прочие боевые искусства. Но там лишь технику можно отрабатывать, а физического развития нет.

Айрин поняла, куда его надо отвести.

Спортзал встретил их запахом пота, напряженным дыханием и звуками ударов. Здесь мало что изменилось с тех времен, когда она заходила сюда маленькой девочкой. Майкл Глейзер стоял у ринга, покрикивая на двух парней.

— Левой, левой больше работай.

— Привет, дядя, — он обернулся, на лице появилась широкая улыбка. — Знакомься, это Джантор, мой друг. Ты не против, если он тут позанимается немного.

— Друг, значит, — Майкл окинул его суровым взглядом и ударил кулаком правой по ладони левой. Подобным образом он встречал всех ее приятелей. Дабы знали, кто обидит племянницу — пожалеет.

Джантор, как и всегда, угрозы не заметил. Он вообще осознает опасность, лишь когда та бьет по голове. И то после третьего удара.

— Занимайся, — дядя повернулся к Айрин. — Как у тебя дела?

— Нормально. Работаю, в свободное время вожу его по городу. Он тут новенький, меньше недели. Совсем ничего не знает, — добавила Айрин с недовольством.

— Тупой, что ли?

— Не совсем, просто… — она замолчала, соображая, как сказать. Не говорить же, что Джантор — фиомсянин, да еще и кибер. Майкл, хоть и всегда говорил ей, что не стоит воевать с ними и связываться с Сопротивлением, сам киберов тоже ненавидит. В конце концов, те убили его брата, отца Айрин. — Просто он странный. Издалека, там у них совсем другая жизнь. Не как у нас, — Айрин вздохнула.

Все с нейробуками, все продумано и просчитано, в магазинах все бесплатно. Бери что угодно Нет преступников, никто ни с кем не воюет, а на улицах растут фруктовые деревья. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Дядя истолковал ее вздох по-своему.

— Ладно, если он вдруг тебя обидит, скажешь мне и… — он ударил кулаком по канату и глянул за спину Айрин. Удивление на лице заставило ее обернуться.

Дядя смотрел на Джантора. Как и многие другие. Количество блинов на его штанге впечатляло. Конечно, она видела его внушительные мускулы, и, похоже, он правда силен.

— А парень здоров, — Майкл покачал головой, снова поворачиваясь к подопечным.

Полчаса Джантор упражнялся с железом, и, как с затаенной гордостью отметила Айрин, его веса в зале самые большие. Потом дядя дал ему перчатки и указал на грушу.

После первых же ударов она стала сильно раскачиваться. Майкл попросил Анхеля, своего помощника, держать. Джантор бил невероятно быстро, и даже по звуку ударов чувствовалась их мощь.

— Что скажешь? — спросил дядя мексиканца, когда Джантор закончил.

— Удар у него жуткий, — Анхель покачал головой. — Парень просто монстр.

— Прям не знаю, кого ему в спарринг ставить, — Майкл покрутил головой, почесал затылок. — Питер, давай, поработаешь с ним.

Его выбор заставил Айрин на миг испугаться. Высокий, атлетичный, с вытатуированным на руке черепом, темнокожий парень среди местных боксеров считался сильнейшим. Конечно, Джантор тоже силен, и все же, как она прекрасно знала, этот поединок будет для него первым.

— Поаккуратнее, парни, это лишь спарринг, — напутствовал их Майкл.

По габаритам Джантор явно уступал. Но сразу стало ясно, что он быстрее. Существенно быстрее. И двигался по рингу так, словно боксировал полжизни. На миг Айрин даже усомнилась насчет его слов, что в ФИОМСе бокса нет. Разве что его удары. Очень быстрые, но та мощь, что сотрясала грушу, отсутствовала. Джантор их лишь обозначал.

— Присматривается, — глубокомысленно изрек Анхель.

Но во втором и третьем раунде Джантор продолжал все так же скользить по рингу, играючи уходя от атак, однако сам не нанес ни одного полновесного удара.

— Эй, парень, что за херня? — прорычал дядя, едва раунд окончился. — Где твоя ударная мощь?

— Если начну я бить сильно, он может получить травму.

На миг у Майкла отвисла челюсть.

— Что за чушь ты несешь? Давай, иди, работай в полную силу, киберы тебя забери, — он буквально выпихнул Джантора в центр ринга. — Это бокс, чтоб вас. А не балет.

— Ты сам просил быть аккуратнее, — Айрин не сдержала улыбки. — Говорю же — он странный.

Все закончилось быстро. Питер пропускал один сокрушительный удар за другим, и уже к середине раунда оказался на полу. Джантор тут же присел рядом, интересуясь состоянием соперника. К счастью, ничего страшного, легкий нокдаун.

— А твой парень дьявольски хорош, — покачал головой дядя.

Он еще час гонял Джантора, заставляя работать уже с более легкими и быстрыми противниками. Разумеется, в полсилы. Потом пригласил поужинать. Айрин с готовностью согласилась, она всегда радовалась возможности поесть в кругу близких.

Но теперь почти сразу пожалела. Майкл спросил Джантора, где тот научился так здорово боксировать.

— Нигде. Просто скачал и загрузил соответствующие файлы. Это все техника чемпионов далекого прошлого, моя заслуга минимальна.

Айрин замерла с вилкой на полпути ко рту. Вот и спалился. Совсем врать не умеет. Скорее всего, ему и в голову не пришло. К счастью, дядя ничего не понял.

— Как это — скачал и загрузил?

— Скачал на компьютер видеозаписи с боями чемпионов и повторял, — быстро ответила Айрин. — Так ведь? — она ткнула Джантора под столом ногой, чтоб не сболтнул правду. Секунду помедлив, он кивнул.

— Да неужели? — брови дяди поднялись вверх. — Вот так вот смотрел, повторял, и научился? Без единого спарринга?!

— С людьми я никогда раньше не боксировал, — подтвердил Джантор. — Правда, мы как-то с Шинвином упражнялись в каратэ, и я сломал ему нос. Случайно, я вовсе не хотел.

— Так ты еще и каратэ занимаешься, — удивление Майкла становилось все сильнее.

— Он вообще парень спортивный, — опять вмешалась Айрин. — В баскетбол играет, и футбол, бегает каждый день по десять километров. Почти как профи.

Дальнейшие расспросы оказались не легче. Тетя Сьюзен поинтересовалась, откуда Джантор приехал, чем занимается. К счастью, название Веббервиль им незнакомо. На большую часть вопросов торопилась отвечать сама Айрин, оставив Джантору лишь поддакивать.

Поев, сразу поднялась.

— Мы, наверное, пойдем. Есть еще дела. Спасибо за ужин.

— Мы всегда тебе рады, — улыбнулся дядя. — Ты тоже заходи, — он повернулся к Джантору.

— Если можно, я бы занимался у вас, — с готовностью ответил тот.

Айрин с трудом подавила стон. Придет без нее и обязательно ляпнет лишнее. Что тогда случится — даже подумать страшно.

— Мы будем иногда заходить вместе, — пообещала она, вытаскивая Джантора из комнаты.

— Айрин, подожди, — окликнул ее дядя. Сурово оглядел. — Ты что-то от меня скрываешь. Вы оба. Не может человек выучиться так боксировать, глядя хоть на чемпионов, хоть на кого угодно еще. Очень странный парень. Кто он и откуда? Где этот Веббервиль?

Она набрала воздуха, собираясь ответить, но так и не придумала, что. Дядя Майкл слишком хорошо ее знает, соврать ему не получится. Вздохнула.

— Он издалека, понимаешь. Очень издалека. И там совсем другая жизнь, не как у нас. Да, он странный. Мы ему тоже кажемся странными, — Айрин улыбнулась и попыталась уйти.

Но дядя остановил ее.

— Все в порядке? — он заглянул ей в глаза. — Если что не так…

— Все нормально, правда. Джантор хороший, он меня не обидит. Я потом обязательно все расскажу. А сейчас просто поверь мне.

Секунду дядя держал ее, наконец кивнул.

— После всех этих тренировок у тебя еще остались силы? — спросила Айрин по дороге к дому.

Секунд десять Джантор шагал молча.

— Уровень молочной кислоты превышает норму на 56 процентов, запас глюкозы ниже на 64 процента, креатинфосфата на 47. Мгновенная сила ниже максимальной на 37 процентов, запас выносливости снижен до 82-х. Ориентировочное время восстановления до полноцен…

— Джантор, перестань, — оборвала она его излияния. — Зачем мне твои проценты? Почему ты никогда не скажешь по-человечески?

— Я и говорю, — ничуть не смущаясь, ответил он. — Даю точные показатели функционального состояния организма. А-а, ты, наверное, имела в виду эти ваши оценки типа устал — не устал, да? — Джантор с недоумением взглянул на нее. — Они по сути своей неинформативны, ибо отражают лишь субъективное ощущение человека. В то время как биохимические параметры…

— Все, перестань, — снова перебила его Айрин. Сам Джантор ей нравился, но эти его киберские заскоки просто бесят.

Они вернулись в квартиру.

— Сними футболку, — попросила она.

Какой же он красивый. Айрин положила руки ему на грудь. Без единого волоска гладкая кожа. И в мышцах такая сила. Ее сердце забилось сильнее.

— Что ты хочешь? — спросил Джантор.

— Подарить тебе самое лучшее из всех возможных удовольствий, — пообещала она, притягивая его к себе.

Секс и в самом деле оказался восхитительным. По-своему он столь же потрясающ, как головокружительные прыжки и полеты, пусть сами ощущения другие. Но очень приятные. Впервые Джантор обнаружил здесь нечто хорошее, чего в ФИОМСе нет.

Интересно, почему? Ведь раньше секс был единственным способом оплодотворения. И люди наверняка знали, что он доставляет удовольствие.

— Ну, что скажешь? — спросила лежащая рядом Айрин. Девушка буквально светилась от счастья.

— Это просто чудесно. Когда я сделаю нейроклип и покажу остальным, все будут в восторге.

— Что значит — покажешь? — насторожилась Айрин. — Ты где-то спрятал камеру? — она с тревогой огляделась.

— У меня нейробук. Он способен как проецировать изображение напрямую в мозг, так и записывать все, попадающее в поле зрения.

— Прекрати! — девушка отпрянула и зачем-то натянула до подбородка одеяло. — Ты что, записал меня… — на секунду она сбилась, — записал без одежды?

— Не только. Нейробук регистрирует все ощущения. Твой вид, твой запах, вкус твоих губ. Все. И может воспроизвести для другого человека.

Секунд десять Айрин смотрела широко распахнутыми глазами. В них читалось удивление, недоверие, и, как показалось Джантору, ужас.

— Прекрати! — снова выкрикнула она. — Ты, ты… Ты грязный извращенец. Вы все там извращенцы. Ты не должен никому это показывать. Слышишь, никому.

— Но почему? Ведь это так приятно, и…

— Я убью тебя, — перебила его девушка. — Если ты хоть кому-то покажешь, что у нас было, я тебя прикончу.

Голос ее звучал необычайно резко. И Джантор понял — она говорит серьезно.

— Хорошо, хорошо. Я просто…

— Никому! — снова повторила Айрин. — Ты не должен никому показывать. Это только между нами. Ты и я, больше никого, понял?

— Ладно, я понял. Извини, если чем-то тебя обидел, я правда ненарочно. Просто у вас тут все так странно. Поверь, я никогда не хотел сделать тебе ничего дурного, только хорошее.

— Знаю.

Улыбнувшись, она снова придвинулась ближе, обняла его. Джантор чувствовал ее дыхание, нежную мягкую кожу, волнующие изгибы ее бедер. Чудесная девушка.

— Это ведь лучше, чем твой нейрокайф?

— Нет.

В первую секунду Айрин напряглась, потом снова отпрянула.

— Что значит — нет?

Секс удивительно приятен. Но нейрокайф — это нейрокайф. Он стоит над всеми прочими удовольствиями, и любое другое ему заведомо проигрывает.

— Ты серьезно? Хочешь сказать, твоя проклятая машина лучше, чем я? — на глазах девушки почему-то выступили слезы.

— Ну причем тут лучше-хуже. Ты замечательная, и секс мне очень понравился. Но сексуальное удовольствие составляет лишь часть общей зоны наслаждения мозга. А электроды нейробука охватывают ее целиком. Вживленный компьютер одновременно стимулирует все возможные удовольствия. Нейрокайф — это вершина доступного человеку наслаждения. Превзойти его в принципе невозможно.

Она смотрела молча, но по щекам все сильнее катились слезы.

— Послушай, Айрин, не надо расстраиваться…

— Мерзавец! Негодяй! Грязный извращенец!

— Айрин, перестань, — Джантор придвинулся ближе, но девушка еще сильнее отпрянула, ударила его ногой.

— Убирайся отсюда. Пошел вон из моей постели. И вообще из моего дома. Пошел вон!

— Айрин, ты чего?

— Ненавижу тебя. Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Мерзкий вонючий кибер. Ты такой же, как они. Даже хуже. Убирайся отсюда! — она снова его ударила. — Убирайся!

— Айрин, перестань. Почему ты так расстроилась?

Джантор снова попытался придвинуться к ней, но девушка соскочила с кровати, бросилась к тумбочке. А когда повернулась, в руке блеснуло лезвие складного ножа.

— Только подойди, и я тебя прирежу, — она сделала выпад в его сторону. — Пошел вон.

— Да прекрати ты. Успокойся и объясни, в чем дело?

— В том, что ты кибер. Мерзкий вонючий кибер. Худший из всех. Пошел вон.

С того первого дня Айрин никогда не называла его кибером. А теперь будто вкладывала в это слово всю накопившуюся к обладателям нейробуков ненависть. Обращенную теперь на Джантора. И с каждой секундой девушка все больше распалялась.

Наверное, ему и правда лучше ненадолго уйти. Дать ей время успокоиться, а потом они спокойно поговорят и во всем разберутся.

Джантор быстро оделся и вышел. На улице уже стемнело, и фонарей тут на удивление мало. Самих столбов много, но лампы разбиты. А свет бы пригодился, учитывая плохой асфальт и кучи мусора.

Но беспокоила его не опасность споткнуться, а тяжкий груз вины. Он обидел ее. Обидел замечательную девушку, которая так ему помогла. Стала его проводником в этом странном и малопонятном мире.

Сильно обидел. Согласно классификации психологических состояний реакция Айрин называлась истерика. Крайняя степень расстройства вплоть до потери контроля. Он прежде никогда с таким не сталкивался, и вообще не слышал, чтобы у кого-то в ФИОМСе случалась истерика.

Еще сильнее огорчало, что Джантор не понимал причин столь бурной реакции. Ведь все шло хорошо, после секса Айрин выглядела очень счастливой. Он запустил на нейробуке запись последних минут общения.

Сперва девушку возмутило его намерение сделать нейроклип. Немного поискав в Интернете, Джантор убедился, что отношение к сексу здесь тоже весьма странное. С одной стороны, его считали очень важным, для некоторых он превращался в настоящую манию. Однако собственно секс почему-то скрывали, и выставлять свои интимные отношения на общее обозрение считалось непристойным.

Опять полное отсутствие логики. В ФИОМСе человек, записавший новое приятное ощущение, будь то головокружительный прыжок, вкус нового блюда или аромат экзотического растения, считал своим долгом поделиться с другими. Здесь люди тоже выкладывали в Интернет фотографии и видео, но секс почему-то прятали.

Впрочем, когда Джантор пообещал сохранить нейроклип в тайне, Айрин успокоилась. По-настоящему девушка разозлилась после его слов, что нейрокайф лучше. Странно. Ведь это правда. Нейробук посылает импульсы во все зоны удовольствия сразу. Он дарует человеку наивысшее доступное наслаждение. Обижаться на это глупо. Столь же глупо, как обижаться на строительный кран, легко поднимающий груз, который дюжину силачей раздавит.

Здесь отношения между мужчинами и женщинами вообще очень запутанные. Есть семья, создаваемая для рождения и воспитания детей, есть секс, используемый для получения удовольствия. И еще нечто, именуемое любовью.

Тут все на удивление странно и нелогично. Неправильно. Дома жизнь устроена куда разумнее. Джантор осознал, что шагает на юг. Там ФИОМС, там Веббервиль, там его мир. Здесь он чужой.

От размышлений отвлекли громкие голоса.

— Ты спер его, сволочь. Я два дня голову ломаю, куда подевался гребанный проектор, а это ты спер.

— Я лишь хотел понять, как он работает. И разобрался.

Второй голос принадлежал брату Айрин. Мужчина примерно такого же роста, но шире в плечах, тряс Тома, словно куклу.

— Ага, разобрался. И пытался толкнуть информацию за моей спиной.

— Послушай, Вэй, я правда собирался…

Не слушая, чего собирался делать Том, его оппонент швырнул парня на землю.

Так неправильно. Джантор шагнул к ним.

— Эй, зачем так грубо? Любые разногласия можно обсудить вежливо.

Вэй повернулся к нему. Раскосые, как у Шинвина, глаза еще больше сузились, мускулистые, покрытые татуировками руки сжались в кулаки.

— Ты кто такой? Вали отсюда, пока цел.

— Послушайте, я не желаю причинять вам вреда и…

Стоявшие позади Вэя три парня и две девушки рассмеялись.

— Сейчас мы причиним тебе вред.

В руке одного блеснул нож, в кулаке второго кастет. А девушка с азиатскими чертами лица вытащила две палочки, соединенные цепью, и начала вращать в воздухе.

Почему они всегда такие грубые, постоянно прибегают к насилию? Почему нельзя спокойно поговорить? Когда возникают спорные вопросы, рассчитать их на виртуальной модели, и решить наиболее эффективно.

— Стойте, — бросился к ним вскочивший с земли Том. — Это Джантор, парень моей сестры. Он может быть полезен, — брат Айрин огляделся и заговорил тише. — Он крутой хакер и разбирается в киберских штучках. Это он помог мне понять, как работает проектор.

— Хакер, говоришь, — Вэй снова оглядел Джантора. — Ты действительно знаешь, как заставить киберские игрушки работать?

— Человек с нейробуком управляет техникой мысленно, по радиоканалу. Поэтому кнопок и других привычных вам интерфейсов управления нет. Но можно сделать программу управления с компьютера или смартфона. Надо лишь взломать пароль.

С минуту парень разглядывал его, потирая подбородок.

— Ладно, садись, поехали, — он кивнул на серый джип. — Посмотрим, что ты умеешь.

Секунду Джантор колебался, потом залез внутрь. ФИОМС подождет. Брат Айрин сунулся было в салон, но главарь его выпихнул.

— Поедешь с Джимом.

В машину также села девушка с двумя палочками на цепи, которую Вэй представил как Ли, и смуглый длинноволосый парень, назвавшийся Рамосом. Автомобиль оказался довольно продвинутым, помимо руля имелся управляемый голосом автопилот.

Минут через пятнадцать заехали в обширное, с виду очень старое здание.

— Раньше тут склад был, теперь наша база, — пояснил Вэй.

В просторном, тускло освещенном помещении стояла дюжина легковушек, два фургона, три десятка людей. Одни возились с машинами, другие во что-то играли, третьи пили из бутылок или с блаженным видом потягивали папироску. У некоторых в руках оружие.

Вэй провел Джантора в соседнее помещение. Тут стоял сильный запах краски, двое подростков азиатской внешности перекрашивали один из трех легковых автомобилей. В углу черная машина без окон. Такие принадлежат киберам.

— Видал, — кивнул на нее главарь. — Мы не хотели с ним связываться, — он сплюнул, — думали, проедет мимо. Им же пофиг. А этот тормознул. Шлем дурак оставил в машине. Они хоть и корчат из себя высшую расу, а тоже смертные, — Вэй усмехнулся. — Ну и решили, раз уж так вышло, забрать тачку. Затолкали в фургон и привезли сюда. Только у них руля нет, как управлять — непонятно. Справишься?

Джантор понял, что кибер мертв. Конечно, те тоже поступают плохо, и ненависть к ним местных объяснима. Однако убивать в любом случае неправильно.

Но изменить случившееся уже нельзя, и он переключился на машину. Взлом управления занял минут пять. Чисто мысленное, только для обладателей нейробуков. Повинуясь его командам, автомобиль выехал на середину, сделал поворот.

Едва машина стала двигаться, все вокруг засуетились, вытащили оружие.

— Что за хрень?!

— Успокойся, — Джантор положил ладонь на руку Вэя, сжимавшего пистолет.

— Она движется, — голос главаря дрогнул.

— Ты же сам просил разобраться с управлением. Вот, — по команде машина подъехала к ним.

Все остальные отшатнулись подальше, к стене. Вэй остался на месте.

— Так это ты? Проклятье, но как?

— Я же говорю — радиокомандное управление.

— Ты ведь ничего не делал. Просто стоял и смотрел. Как ты рулишь без компьютера?

Несколько секунд Джантор колебался. Айрин убеждала хранить в тайне, кто он и откуда. Все боялась, что его убьют. Но она же поверила. Решил сказать правду.

— Мой компьютер здесь, — и коснулся пальцем головы.

На мгновение повисла тишина, затем Вэй отпрыгнул, наводя пистолет.

— Ты кибер?!

Остальные тоже вскинули оружие. Он поднял руки.

— Нет, я не кибер. Я из ФИОМСа.

Его слова вызвали замешательство, но четыре ствола по-прежнему смотрели на Джантора. Все переглядывались, и посматривали на главаря, ожидая команды.

— Ты не можешь быть из ФИОМСа, — наконец заявил Вэй. — Оттуда никто не приходит.

— Я вот пришел, — Джантор развел руками. — Точнее, прилетел. Вообще я не планировал заранее, это вышло случайно.

— И чего тебе надо?

— Просто хочу узнать, как вы живете. Мы ведь ничего не знаем о вас, как и вы о нас.

Ствол пистолета чуть опустился. Совсем чуть-чуть.

— В Америке никого из ФИОМСа нет. Уже давно.

— А я слышала, что Оденлин фиомсянин, — вмешалась темнокожая девушка без оружия. Ее звали Тайша. Она чем-то походила на Джесину, только моложе, и косички все черные. — Моя мама так говорила, — пояснила она, когда Вэй оглянулся.

— Твоя мать дура, и ты тоже, раз веришь в подобные сказки, — рявкнул он и снова повернулся к Джантору. — Чем ты докажешь, что из ФИОМСа? А не киберский агент, чтобы навести на нас полицию.

Чем? Хороший вопрос. Единственным безусловным свидетельством того, что он фиомсянин, является нейробук. Показать который невозможно. Надо убедить иначе.

— Будь я агентом, не стал бы себя выдавать. Сказал бы, что не могу управлять машиной, а потом вызвал подкрепление.

С полминуты Вэй напряженно думал, наконец опустил оружие.

— Логично. Да и ведешь ты себя совсем не по-киберски, — он обошел по кругу Джантора, затем черный автомобиль. — Скажи, ты у любой ихней тачки можешь управление взломать?

— Если у них аналогичная защита — да.

— А с какого расстояния?

— На ровной местности километров с пяти. В городе стены частично экранируют сигнал, там меньше.

На лице главаря появилась довольная ухмылка.

— Что ты задумал, Вэй? — спросил Джим. Высокий темнокожий парень все еще сжимал револьвер.

— Немного потрясти самых богатых ублюдков Оклахомы. Ты ведь поможешь нам, верно, — он повернулся к Джантору.

— Киберов? — половина выглядела изумленными, другие — испуганными. — Ты рехнулся? Это слишком опасно, — возразил Джим. Остальные согласно закивали.

— Опасно злить меня, — отрезал Вэй. — Ты что, хочешь всю жизнь клевать крохи? У нас есть шанс урвать настоящий куш. Потом свалим. У наших киберов полно врагов. Канзасские или в Чикаго отвалят кучу баксов за их товар, и позволят нам жить, не опасаясь возмездия. Не ссыте, у нас теперь свой кибер, — он хлопнул Джантора по плечу.

— Я же говорил, что он крутой, — Том, улыбаясь, подскочил к ним. — И очень полезный. Это я его привел.

— Заткнись, — Вэй поморщился. — Иди, организуй ему ночлег, раз он теперь с нами. Выпьешь? Или колесами закинуться? — спросил он Джантора. — У нас есть хорошие.

— Пожалуй, нет. Я бы хотел посмотреть, что есть в памяти машины. Там наверняка много файлов. Про здешних киберов я знаю мало.

— Правильно, дело прежде всего, — главарь снова хлопнул Джантора по плечу. — Если захочешь пожрать, бери из моего холодильника. Насчет остального спрашивай Тома. И еще, — он оглядел своих людей. — Про то, что Джантор — кибер и фиомсянин, никому ни слова. Даже нашим. Он просто крутой хакер, усекли?

Все закивали.

В полицейском автомобиле нашлись не только файлы. Пистолет без курка, и с камерой под стволом.

— Хрен их разберет, как они стреляют, — сказал Рамос, вертя в руках оружие. Когда Вэй ушел, он и Джим остались.

Джантор уже догадывался. Взломал пароль. Интерфейс у пистолета простой. Едва включил камеру, в поле зрения появилось маленькое перекрестье. Чтобы проверить, навел на стоящую в углу пустую банку. Выстрел заставил парней подпрыгнуть.

— Вот дьявол. Как ты им пользуешься?

— Тут электрическое воспламенение с мыслекомандным управлением. Плюс камера, транслирует изображение в зрительную кору, чтобы проще прицеливаться.

Поле обзора камеры почти как у глаза. Она позволяла стрелять, не высовываясь из-за угла, и даже назад не оборачиваясь. Еще в машине оказался шлем. Он закрывал всю голову, включая лицо, обычный человек в нем слеп. Но владельцу нейробука шесть расположенных по периметру камер дают обзор на 360 градусов.

А в багажнике лежала пара управляемых роботов. Один, именуемый «Кобра», представлял собой 4-х колесную платформу высотой до колена, с пулеметом и 30-ти миллиметровым гранатометом. Другой, квадрокоптер «Страж», мог летать. Без оружия, зато есть камеры инфракрасного и видимого спектра.

Джантор немного попрактиковался сначала с одним, потом с другим, чтобы лучше их чувствовать.

Появился Том, сказал, что устроил неплохое местечко.

Рядом с бывшим складом стоял четырехэтажный, тоже старый дом. В комнате на втором этаже, куда парень его привел, не жили очень давно. От панельной обшивки осталось несколько кусков, пол грязный, кровать скрипела, матрас старый, весь в пятнах.

— Понимаю, обстановочка так себе, — Том усмехнулся, — у сестренки моей поуютнее. Но я старался.

Джантор кивнул.

— Вы банда, верно?

На секунду брат Айрин опешил.

— Мы просто парни, желающие жить лучше. А тут лишь два пути — либо вкалывать на киберов, либо как мы. Честно работать бесполезно. Как только человек открывает свой бизнес, сразу появляются киберы с налогами. Или чуваки, говорящие, что тут их район, и все им должны. Иногда и те, и другие сразу. В итоге на других работаешь больше, чем на себя. С местных много не настрижешь, а вот у киберов добра навалом. Ты действительно поможешь их обчистить?

Джантор задумался. Из того, что он успел выяснить об оклахомской жизни, банды в основном занимались грабежом, торговали оружием, собирали деньги с местных предпринимателей. Некоторые называли это платой за защиту. Которая сводилась к тому, что не надо платить другим бандам.

При этом большинство людей живет столь убого, что и брать нечего. Правда, Вэй говорил про киберов. Последние по непонятным причинам остальных притесняли. Однако если кто-то поступает аморально, это еще не значит, что его можно грабить.

Вспомнил, как Айрин убеждала его, что обманывать и даже убивать киберов хорошо. Просила крутое фиомсянское оружие. В местной культуре глубоко укоренилась идея о возмездии. Око за око, зуб за зуб. Наверное, они считают, что грабеж киберов — как бы наказание за их преступления.

Для ФИОМСа и то, и другое — дикость. Но тут люди думают совсем иначе. И если Джантор планирует здесь пожить, придется в какой-то мере соблюдать их правила и обычаи. Осталось только решить — насколько?

Проснувшись, Айрин первым делом хотела заглянуть в соседнюю комнату. Но сразу вспомнила вчерашний вечер, внутри поднялась волна злости и обиды. И, почему-то, чувство вины.

Джантор сейчас один, на улице. Без денег и с минимальным пониманием здешней жизни. Пусть попробует быть добреньким — сразу обглодают до костей. Посмотрим, как его выручит проклятый нейробук.

Мерзкий кибер.

Ей и раньше встречались парни, смотревшие на всех женщин, включая Айрин, лишь как на способ удовлетворения похоти. Но никто никогда не заявлял, что она хуже, чем гребанная машина в голове.

— Ненавижу поганого кибера, — вслух произнесла Айрин. Но вышло совсем не так уверенно, как хотелось.

На глаза попалась его куртку. Почему он ее оставил? Ах, он ведь ее подарил. Теперь куртка принадлежит ей. Накинула на плечи. Великовата, но хорошая. И еще хранит его запах. Ну уж нет, от гнусного кибера Айрин не возьмет ничего. Бросила куртку на пол и принялась топтать. Надо выкинуть на помойку.

Немного выпустив пар, включила компьютер, рассчитывая увидеть сенсационную новость — на улицах Оклахома-Сити убит фиомсянин. Ничего подобного. Поисковые запросы вывели ее на сайт «Страшная правда о ФИОМСе». Создатели его утверждали, что фиомсяне наблюдают за Америкой и тайно манипулируют.

Дурачье. Фиомсяне о нас даже не знают. Им плевать на нас. А ему плевать на меня.

К горлу подступил комок, на глаза навернулись слезы. Проклятые нейробуки. Без мерзких машин все бы получилось. Они могли быть счастливы.

Взгляд снова остановился на лежащей в углу куртке. Айрин подняла ее, осмотрела. Ткань нигде не порвалась, и буквально на глазах выпрямлялась. Чистая, словно и не валялась на полу. Для интереса наскребла щепотку пыли, посыпала на ткань. Грязь сама собой соскальзывала. Потом плеснула остатки чая — то же самое. Ни единого пятнышка.

Хорошая вещь, надо ее продать. В конце концов, он жил тут, Айрин его кормила. Она имеет право на возмещение убытков.

Вышла на улицу, как обычно, взяла у Хуана одно мороженое. В ФИОМСе, как рассказывал Джантор, на каждой кухне есть автомат, изготовляющий мороженое. Целых сто сортов. Так несправедливо. У подобных негодяев не должно быть ста сортов мороженого. Да еще и бесплатно.

Огляделась, думая, куда пойти. Хотела заглянуть к дяде Майклу, но тут же остановилась. Он наверняка спросит о Джанторе. Пошла в другую сторону.

Взгляд упал на дом с забитыми фанерой окнами, Джантор интересовался, как люди живут в подобных. Она поняла, что идет тем же путем, каким они шли первый раз. Черта с два — Айрин свернула на соседнюю улицу. Нельзя думать о проклятом фиомсянине. Тем более кибере. Она шагала по улице, пока не вышла к торговому центру.

Перед входом росла маленькая яблоня. Вспомнила, как Джантор показывал свои улицы, засаженные фруктовыми деревьями. Нет, ну почему все напоминает о нем? Пробыл-то меньше недели, а везде успел наследить.

Позвонила Стефани, пригласила вечером составить компанию в баре.

— С нью-йоркцами? — осведомилась Айрин.

— Нет, с ними покончено. Может, кто другой подвернется.

Вот и хорошо. С Джантором тоже покончено. Чтобы скоротать время, отправилась в Пасео. Там собираются уличные музыканты, всегда весело, и есть одно кафе, где продают чудесное мороженое. Лучше, чем фиомсянские сто сортов.

Вечером приехала в бар. Стефани оглядела ее.

— А где Джантор?

Проклятье, и она туда же. Вспомнила, как подруга на него заглядывалась.

— Не знаю.

— Вы что, поссорились? — удивилась Стефани. — Отлично, тогда дай мне его номер.

— На кой черт он тебе?

— Познакомлюсь поближе, — на лице подруги появилась мечтательная улыбка. — Мне нравятся красивые сильные мужчины.

— Вовсе он не красивый, — с каждой секундой Айрин все сильнее злилась. В памяти всплыли его рассуждения о нейробуке и своем кайфе. — И ты ему нафиг не нужна. У вас ничего не выйдет, даже не рассчитывай.

— Ой, ну перестать, — скорчила гримасу Стефани. — Раз у тебя не получилось, дай мне попробовать. Тебе что, жалко? Вы все равно расстались. Скажи его номер.

Айрин захотелось треснуть подругу бутылкой по голове.

— Нет у него смартфона. Я же говорю — он нищий. Ни денег, ни жилья, ни работы. Если он тебе нужен — поброди по помойкам.

Мысль, что он теперь питается отбросами, вызвала легкое злорадство. Посмотрим, как ему понравится, после всех россказней о бесплатном изобилии. Видя ее раздражение, расспрашивать про Джантора Стефани перестала. Они заказали по коктейлю, потом второму. Беря третий, Айрин уже чувствовала, как кружится голова.

Интересно, в ФИОМСе есть алкоголь? В этом их идеальном обществе. Проклятье, что он все время лезет в голову?

— Привет, красотки, — голос над самым ухом оборвал ее размышления. — Скучаете?

Двое парней в засаленных футболках, от них разило табаком и дешевым пивом.

— Отвалите, — поморщилась Стефани.

— Да ладно вам, — один присел на табурет рядом с ней. Второй положил руку на плечо Айрин. Она дернулась, сбрасывая.

— Хорош недотрог из себя корчить, — процедил первый. — Мы парни нормальные, готовы и выпивкой угостить, и чем получше, — он вытащил из кармана пару таблеток. — Но и вы будьте поласковей.

— Точно. Можно по-хорошему, но если вам нравится погрубее, — второй ухватил Айрин за шею, больно сдавив.

Она глянула на подругу, та согласно двинула ресницами. Айрин положила пальцы на кисть стоящего позади парня, погладила.

— Сильные мужские руки.

Он расслабился, и она потянула его ладонь вперед, ближе к груди. Затылком почувствовала его дыхание. Обхватила средний палец и резким, как учил дядя, движением сломала. Тут же вскочила, избавляясь от объятий.

Парень завыл.

— Ты че, охренела? — второй поднялся и шагнул к ней, оставляя подругу за спиной.

Ухватив бутылку, Стефани врезала по затылку. Парень свалился. Его приятель попытался ухватить Айрин здоровой рукой, но она вывернулась, ударила в нос. Противник отшатнулся, закрыв лицо ладонью. Подруга тут же пнула его в пах, когда он сложился пополам, добавила бутылкой.

— А мы крутые девчонки, — улыбнулась она, глядя на два лежащих под ногами тела. Айрин рассмеялась. Да, они не так беззащитны, как может показаться. Оставив на стойке несколько долларов, подруги вышли.

— Домой? Или еще куда заглянем?

Внимание Айрин привлекли крики. Глянула, и веселье мгновенно улетучилось. Черная машина, трое полицейских. Один заломил руку какому-то парню, другой о чем-то спрашивал, третий с автоматом наперевес оглядывал улицу.

Внутри забурлила привычная злость. Мерзкие ублюдки, полагающие, что они здесь хозяева.

— И не думай, — подруга положила руку на плечо. — Это не те кретины, с ними не справиться. Даже не смотри на них. Идем, это не наши проблемы.

Да, при встрече с киберами любая крутизна сразу испаряется. Для них самые отмороженные бандиты — всего лишь мальчики для битья. Айрин отвернулась. Шагая вслед за подругой, она внезапно ощутила жуткий стыд. Стыд и отвращение. Ко всем. Киберам, Стефани, прохожим, что так же отворачивались. А больше всего — к себе.

Джантор бы не отвернулся. Не прошел мимо, делая вид, что это не его проблемы. Он бы вмешался. Нажил себе неприятностей, но вмешался Единственный человек, кому все здесь чужие. Которому должно быть безразлично. Но готовый вступиться за незнакомых людей.

Хотя нет, не единственный. Есть же Сопротивление. Они борются. И Айрин должна к ним присоединиться.

От крим-беты — отдела, занимавшегося преступлениями в соответствующей зоне, кражу расследовал детектив Оливер Фоулз. Его вытянутое, с узким подбородком лицо казалось чужим на широкой мощной фигуре, но Винсент сразу отбросил мысли о внешности. Значение ей придают разве что пусты, для хайменов важны исключительно деловые качества.

Временный напарник уже прогнал запечатленное камерами отеля лицо воровки по картотеке жителей Оклахомы, равно как и социальным сетям, но безрезультатно.

Поиск по отпечаткам пальцев дал еще четыре аналогичных случая. Схема всякий раз одинаковая. Привлекательная девушка знакомится в баре или клубе с состоятельным бетером, соглашается на секс, а после, подсыпав снотворное в напиток, исчезает со всеми ценностями.

К сожалению, прошлые расследования закончились ничем. В двух случаях Траун решил вообще ничего не делать, полагая, что тупость бетеров — их собственная проблема. В двух других коллеги ограничились формальными следственными действиями. Не сумев быстро напасть на след воровки, детективы переключились на более значимые дела.

— Вечно вы халтурите, а нам разгребать, — ворчал Оливер. — Совсем преступников распустили. Вот у нас порядок. Если что и случается — почти всегда виноваты гастролеры из гаммы.

Ему легко рассуждать. На их территории жителей втрое меньше, а сотрудников полиции — во столько же раз больше. Вся зона утыкана камерами, плюс бетеры пусть и без желания, но сотрудничают. Иначе с работы вылетят.

— Где искать будем? — спросил напарник.

— Начнем с бара, — предложил Винсент. — Где она с потерпевшими познакомилась. Может, ее там знают.

— Хорошо, — кивнул Оливер. — Мне тут еще кое-что сделать надо, скоро буду.

— Ты тоже хочешь ехать в гамму?

— Разумеется, не хочу. Кто по доброй воле сунется в ваш гадюшник. Но начальник приказал уделить внимание — вот и уделяю. Встретимся в гараже.

Винсент предпочел бы работать один, но отказать нельзя. В их паре Фоулз — старший. В гараж тот пришел в полной экипировке — броня, шлем, автомат. Подтвердив самые худшие опасения.

— Ты что, еще не собрался? — в голосе перемешались удивление и возмущение.

— Послушай, Оливер, в гамме нас не любят. Даже если они знают ее, все равно не скажут. Будет лучше прикинуться пустами, тогда…

— Что?! Ты спятил? Еще не хватало прикидываться этими ничтожествами. Давай быстро собирайся и поехали.

Короткий спор закончился звонком Трауна, напомнившего, что расследование возглавляет Фоулз. Капитан приказал экипироваться, сопроводив команду разрядом боли.

Бар «Олкер» встретил их тусклым освещением и громкой музыкой, на небольшой сцене под возгласы малочисленных посетителей извивалась почти голая девушка. При появлении полицейских все сразу стихло.

Винсент чувствовал растущее напряжение, каждый старался отодвинуться с прохода. Несколько человек, сидящих у выхода, попытались незаметно уйти. Наивные.

— Стоять! — рявкнул Фоулз. «Кобра», взятая им для усиления, откатилась к двери, перекрывая выход.

Подошли к стойке бара, Оливер достал голографический проектор.

— Мы ищем эту сучку.

Бармен заявил, что видит ее первый раз.

— Врешь, — ухватив его рукой за затылок, детектив впечатал лицо в стойку. — Она была здесь. Говори, где она живет? — с каждой фразой он бил снова и снова. — Где?

— Я не знаю, — прохрипел парень. — Клянусь, я…

Оливер еще раз впечатал его лицом в стойку.

— Она редко сюда ходит, — простонал бармен. — Она чаще тусит в «Хайке».

Винсент сверился с картой. «Хайк» — это ночной клуб в Мидвесте, одном из восточных районов города.

— Если ты соврал — мы вернемся, — пообещал Фоулз.

Винсент с трудом удержался от ругательства. О последнем лучше не предупреждать.

— Послушай, — сказал он в машине, — бармены нечасто знают, где живут их клиенты. Будет лучше, если мы прикинемся посетителями, и дождемся, когда она придет.

— Опять ты за свое, — нахмурился Оливер. — У меня куча других дел, я не могу сидеть часами в баре, дожидаясь, когда она появится. Да еще и прикидываясь вонючим пустом. Они все знают, просто говорить не хотят.

Первый бармен «Хайка» потерял сознание прежде, чем успел что-то рассказать. Второй, не дожидаясь избиения, сразу назвал адрес девушки. Но радость Фоулза была недолгой. В заброшенном доме уже лет десять никто не жил.

Детектив пришел в ярость. Но, когда они вернулись, бармены уже сбежали. Как и посетители, и почти весь персонал. Остались владелец, пара охранников, не посмевших перечить полиции, да посудомойка. После трех ударов хозяин «Хайка» назвал адрес обманщика. Но квартира оказалась пустой.

— Убью мерзавца, — Фоулз принялся громить скромное жилище. — Найду, выбью всю правду, а потом прикончу. Поехали обратно. Уж владелец-то не сбежит.

Хозяин ночного клуба бросить заведение не рискнул. И со слезами утверждал, что девушку первый раз видит.

— Давай записи камер проверим, — предложил Винсент. — Вдруг она и правда здесь не появлялась.

— Смотри. А я еще кого из персонала привезу. Раз сбежали — значит, что-то скрывают.

Даже с использованием автоматических программ распознавания лиц просмотр записей за последнюю неделю занял у Винсента четыре часа. Воровки среди посетителей не было.

Когда спустился в главный зал, Оливер тряс худенькую девушку, одну из официанток. Другая, вся в крови, скорчилась в углу. Там же один охранник, без сознания. Второй умудрился сбежать, понимая, что защиты от хайменов не существует.

— Похоже, воровка тут и правда не появлялась.

— Да кто вам вообще сказал, что она сюда ходит? — буквально провыл владелец. Пока Винсент отсутствовал, у того прибавилось синяков. Один глаз вообще заплыл.

— Вот он, — Фоулз показал бармена из «Олкера».

— Адамс? Да он жулик, — завопил хозяин клуба. — Он виски разбавлял, и я его уволил. Он просто хочет отомстить.

Напарник посмотрел на Винсента, тот пожал плечами. Такое бывало. Иногда пусты лгали, посылая полицейских по неверным адресам, а иногда давали координаты своих недругов.

— Чертов ублюдок, — Фоулз ринулся к машине. — Я же говорил, что вернусь.

Предупреждение Адамс воспринял серьезно. В баре его не оказалось, дома тоже. Вернувшись в «Олкер», минут пять напарник Винсента крушил заведение, потом принялся за владельца. Который, как и в случае «Хайка», оказался единственным, кто не мог сбежать. Но воровку не знал, все твердил, что сидит наверху, лично контактирует лишь с особо ценными клиентами.

В конце концов Оливер признал, что мужчина действительно не знает. Но кто-то из персонала знать должен.

— Думаешь, все ублюдки уже сбежали? — спросил он Винсента.

— Вряд ли. Скорее просто не хотят показываться, пока мы здесь.

— Значит, что-то скрывают, — решил Фоулз.

Весь следующий день они мотались по адресам, полученным от владельца бара. Но если до полудня сумели застать дома троих, не знавших воровку, после обеда их ждали только пустые комнаты.

— Это хозяин их предупредил, — сказал напарник. — Пристрелю сволочь.

— Может он, может — кто другой. Мы же не всех застали, а ты сразу говоришь, что ищешь работающих в «Олкере». Соседи позвонили им, они — остальным, вот и разбежались. Надо действовать тоньше.

— Да пошел ты со своей тонкостью, уже достал. Они все повязаны. Там не одна воровка, а целая банда.

С каждым часом безрезультатных поисков Оливер все сильнее злился. И в неудачах винил Винсента. Вечером вызвал капитан.

— Фоулз жалуется, что ты ему совсем не помогаешь.

— Да он просто дурак. Прет напролом, всех распугивает. Второй день мотаемся по всему городу бестолку. Без него я бы справился быстрее.

— Фоулз использует стандартный протокол.

— Стандартный протокол там не работает и…

По изменившемуся лицу капитана Винсент понял, что сказал лишнее. В следующую секунду его свалила адская боль. Она пронзала каждую клеточку тела, затопила сознание, не оставив ничего. Только невероятная, чудовищная боль.

Казалось, она длится вечно. А когда закончилась, Винсент еще три минуты приходил в себя.

— Младший детектив Рон, ты оспариваешь стандартный протокол работы?

Взгляд Трауна заставил Винсента содрогнуться.

— Нет, конечно, просто…

Винсент осекся, не зная, что сказать. Стандартный протокол предполагал дознание второй степени в течение получаса, чтобы выбить информацию либо убедиться, что человек ничего не знает. Но, как говорил еще в училище Колин Джонс, и подтверждал опыт, пусты редко выдерживали больше десяти минут. И, чтобы их перестали избивать, начинали выдумывать. Стандартный протокол дает результат лишь когда человек располагает нужными сведениями.

Однако по взгляду Трауна Винсент понял, что объяснять бессмысленно. Может, зайти с другой стороны?

— Капитан, «Шератон» ведь не наша территория. Меня назначили помогать, как знающего зону гамма. А Фоулз меня не слушает, действует, как привык. Но в гамме несколько иная обстановка, там никто не хочет сотрудничать.

— И поэтому их надо бить сильнее, кулаков не жалеть. А ты в стороне стоишь.

Винсент подавил вздох. Спорить с начальником глупо, и опасно. Однако он сделал последнюю попытку.

— Капитан позвольте мне действовать другими методами. Они наверняка дадут результат.

С минуту Траун молча его разглядывал. Винсент невольно напрягся, хотя и понимал — бесполезно. Это в драке можно закрыться, увернуться от удара, но любая защита бессильна против боли, идущей прямо в мозг.

Наконец начальник махнул рукой.

— Пробуй что хочешь. Фоулза все равно переключили на другие дела.

Хорошая новость. Выйдя от капитана, Винсент стал прикидывать, как лучше действовать. Шагая по коридору, заметил Лору. Грустное лицо, красные от слез глаза.

— Привет. Что случилось?

— Ничего, — она отвернулась.

— Перестань, я же вижу. Расскажи, мы ведь с тобой, можно сказать, друзья.

— В общем, — Лора всхлипнула, — просто меня наказали. За невнимательность и неаккуратность.

— Тебя? За неаккуратность?!

В чем в чем, а в подобном девушку обвинить трудно. На памяти Винсента она казалась одной из самых старательных и аккуратных, даже педантичных курсанток училища.

— Почти. Я, — Лора снова всхлипнула, — понимаешь, среди сообщений попалось одно. Парень написал у себя в соцсети, что все беды от нейробуков. Я не стала обращать внимание, думала, обычный глупый пуст. Ты же знаешь, они нас не любят. А вчера его поймали, когда писал на стене «Смерть киберам». Полковник решил, что я плохо работаю, — голос девушки дрожал, казалось, она сейчас расплачется. — И, в общем…

Она не договорила, но Винсент и так понял. Начальник Лоры имел репутацию человека еще более жесткого, чем Траун. К провинившимся без колебаний применял восьмой, девятый, и даже десятый уровни боли. Вспомнив наказание за сомнения в стандартном протоколе, содрогнулся. В кабинете та мука показалась вечностью, но нейробук насчитал одну минуту, уровень восемь. И он боялся даже думать, что пришлось вынести девушке. Но ее красные от слез глаза без слов говорили о пережитом ужасе.

Хотелось как-то подбодрить, утешить. Да и самому немного отвлечься. Но как? Нейрокайф — главный источник наслаждения, им сегодня точно не светит. Он лишь как награда за отличную работу.

— Слушай, а давай поужинаем вместе, — предложил он.

— В каком смысле? — удивленно посмотрела девушка.

— Ну, как пусты. Знаешь, у них мужчины приглашают женщин в ресторан, едят там. Видимо, они находят в этом что-то приятное.

— Как пусты! — Лора вытаращила глаза. — Мы не должны быть, как пусты, — она замотала головой. — Мы хаймены. Мы выше их, людские слабости нам чужды. Ты разве забыл?

Конечно он помнил. Так их учили со школьной скамьи. Ни страха, ни усталости, ни боли. Кроме той, что следует за неподчинение. Никаких иррациональных привязанностей, украшательства, страсти к вещам и деньгам, никаких хобби и домашних животных. Только работа, служение штату и губернатору Стилеру. Все, что мешает и отвлекает, нужно отбросить.

Для хайменов еда — это еда. Быстро насытиться максимально калорийной пищей, не отвлекаясь на то, что пусты зовут гурманством. Но Винсент хотел попробовать.

— Давай сходим. Будет считать, что изучаем их мотивацию. Инструктор Джонс говорил, что если хочешь легко находить пустов, надо понимать, что ими движет. А я как раз ищу одну девушку, любящую ходить по ресторанам и клубам с мужчинами.

— Ну, если так, — впервые за их разговор на лице Лоры появилась слабая улыбка.

Выбранный им ресторан считался одним из престижнейших заведений города, располагаясь на тридцатом этаже небоскреба.

— По крайней мере, вид отсюда превосходный.

Внизу, куда хватало глаз, раскинулся Оклахома-Сити. Прилегающие районы беты переливались фантастическим множеством огней — свет окон, фары автомобилей, мигающие, бегущие, меняющие цвет вывески магазинов и развлекательных заведений. Зона альфа гораздо темнее. Там нет вывесок, и окон тоже мало, лишь фонари на улицах. В гамме относительно освещенные районы перемежались темными пятнами.

Приблизившийся официант глядел на них с изумлением и опаской. Если Винсент пришел в обычной одежде, то девушка в полицейской форме. Названия блюд ничего им не говорили, он решил брать самые дорогие. Они должны быть самые вкусные.

— Ты сказал, что разыскиваешь девушку, — произнесла Лора, разглядывая замысловатый узор на тарелке. — Что она натворила?

— Обворовала двух гостей из Нью-Йорка. Конечно, пусты сами виноваты, что поперлись искать развлечений в гамме, но наверху сказали найти.

— А какие там развлечения? — заинтересовалась Лора.

— Ты ведь слушала лекции в училище. Обычные, пустовские. Выпивка, типа как тут, — Винсент указал на бутылку вина, — секс, наркотики.

— Я слышала, но ведь это лишь слова. А ты сам что-нибудь пробовал?

— Наркотики. Три раза. Определенное удовольствие от них есть, но так. Убогое подобие нейрокайфа. А еще они разрушают организм. Я видел наркоманов со стажем. Тощие, слабые. Можешь сама взглянуть, — он переслал на нейробук девушки несколько изображений.

С минуту Лора смотрела, поморщилась.

— Жалкие люди. Жалкая жизнь. Они ведь так мало могут. И так мало понимают. Даже про губернатора Стилера говорят плохое.

— Глупые, — Винсент пожал плечами. — Если б они осознали, насколько он прекрасный человек.

Они принялись обсуждать последнее выступление главы штата. Разговор о губернаторе настроение всегда поднимал. Великий и мудрый человек, самый выдающийся из хайменов. Именно его усилиями обеспечивается нормальная жизнь Оклахомы. Не понимать этого, выступать против могут разве что глупые пусты.

Будь нейробук у каждого, жизнь стала бы намного проще. Он сразу определяет ложь, и дознание второго уровня можно применять исключительно к тем, кто располагает нужной информацией.

Увы, но укрытый глубоко под землей нейрокомплекс вживляет только тысячу компьютеров в год, чего хватает лишь для потомства самих хайменов. Пусты обойдутся без нейробуков.

Ужин Винсенту понравился. Очень вкусная еда, приятная плавная музыка, совсем не похожая на визг и грохот в барах и ночных клубах зоны гамма, прекрасный вид с большой высоты. Конечно, это нельзя сравнить с нейрокайфом, но пустам приходится искать другие удовольствия. Еда, выпивка, женщины.

Мысли сами собой вернулись к воровке. Она сейчас наверняка в каком-нибудь ресторане. Узнать бы еще — каком?

— О чем ты думаешь? — внезапно спросила Лора.

— О работе. Что? — спросил он, видя, как она улыбнулась.

— Ничего. Просто я тоже размышляла о работе.

Забавно. Хотя, с другой стороны, о чем еще думать хайменам. Работа занимает 12 часов каждый день, половину жизни. А если вычесть сон — три четверти. Мало кто из пустов работает столько же, им нужен отдых. Обладатели нейробуков выше подобных слабостей. Тем более что лишь успешная работа способна дать высший источник удовольствия — нейрокайф. Его, в отличие от выпивки и наркотиков, нельзя украсть, отнять, одолжить. Только заслужить достойными результатами.

— И что же ты думаешь о своей работе?

— Что мы делаем что-то неправильно, — чуть поколебавшись, ответила девушка. — Мы отслеживаем разговоры пустов, наказываем, но результата нет. Они все так же нас ненавидят, пытаются прямо или завуалировано оскорбить. Становится лишь хуже.

Винсент пожал плечами. Сетевые разговоры лишь эхо, отражение той нищеты и страха, в которых живет большинство пустов.

Он прокрутил в голове последние два дня. Все избитые Фоулзом хайменов теперь еще больше ненавидят. Их друзья и родственники. Те, кто просто стал свидетелями. Они сразу отворачивались, но Винсент прекрасно различал злобу в глазах тех, кто стоял за спиной, наивно думая, что их не видят.

Да и что еще можно чувствовать к людям, причиняющим тебе боль. Он и сам порой начинал ненавидеть Трауна. Почему капитан не замечает очевидного? Ведь стандартный протокол…

Вспомнив боль, Винсент помотал головой. Так думать нельзя.

— Мы не должны оспаривать наши методы работы, и даже сомневаться, — сказал он девушке. — В конце концов, они утверждены губернатором Стилером, а он никогда не ошибается.

Лора кивнула.

Губернатор — мудрейший человек. Он всегда находит самые лучшие методы, назначает на ответственные посты энергичных и умных начальников. Которые, в свою очередь, поручают важные дела наиболее способным подчиненным. Хаймены — лучшие из людей, и действуют наиболее совершенными методами. Так Винсента учили еще в школе, и это не подлежит сомнению.

Почему же на самом нижнем уровне это выливается в бессмысленные избиения? Мысль пугала, но, похоже, где-то между мудрым, безупречным губернатором Стилером и низовым звеном что-то пошло наперекосяк.

На следующее утро Джантор сразу отправился в здание бывшего склада, хотел еще покопаться в памяти киберской машины. В одном из углов обширного помещения несколько темнокожих парней играли в баскетбол. Одно кольцо, две команды три на три.

Сам он не играл уже неделю, так что, понаблюдав немного, подошел.

— Я могу поиграть с вами?

Они остановились. Высокий худощавый парень по имени Эшли, постукивая по полу мячом, направился к нему.

— Гринго хочет поиграть. Гринго думает, что умеет играть в баскетбол, — он засмеялся.

Джантор оценил расстояние до кольца — 11 метров. Активировал программу «Идеальное движение», вживленный компьютер рассчитал траекторию, мышечные сокращения, нейронную сигнатуру броска.

— Я не гринго. Меня зовут Джантор.

Перехватив мяч, отправил точно в кольцо. Эшли остолбенел. С полминуты он хлопал глазами, глядя то на кольцо, то на Джантора.

— Ладно, давай поиграем.

Сам он играл очень даже неплохо. Но до человека, в нейробук которого записана как техника мастеров игры, чемпионов, так и программа «Идеальное движение», и ему, и другим парням очень далеко. Джантор без труда набирал больше очков, чем любой из них.

Он почти не промахивался, два его партнера пасовали все чаще, разница в счете неуклонно росла. Эшли стал нервничать, играл на грани, а порой и за гранью правил. Этим он напомнил Эвандора. Тот, проигрывая, тоже частенько переходил рамки дозволенного.

Только Эвандор гораздо мощнее, плюс с огромным опытом куда более жестких футбола с хоккеем. Как и сам Джантор. Поняв, что строгим соблюдением правил соперник явно не заморачивается, стал встречать Эшли корпусом так, что тот отлетал, как от стенки.

— А-а, забери тебя киберы, — воскликнул парень, когда очередной трехочковый довел разницу в счете до тридцатки. — Человек не может так бросать.

— Джантор вообще крутой, — подскочил Том. — Хочешь Колы? — он протянул Джантору банку.

Попить после игры не помешает.

— Он где-то мухлюешь, — не унимался Эшли.

— В чем именно? — поинтересовалась Барбара. Высокая светловолосая девушка с ярко накрашенными губами, как и еще несколько человек, собрались вокруг, наблюдая за игрой. — Мяч для всех круглый.

Остальные рассмеялись.

Темнокожий парень раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, но махнул рукой, плюнул и ушел.

Вообще он прав. Без записанных чемпионами техник дриблинга и рассчитанных нейробуком идеальных траекторий бросков Джантор не смог бы играть столь успешно. Условия действительно неравны.

Появился Вэй.

— Развлекаешься? Идем, пора делать большой бизнес.

Отправились на четырех легковушках плюс грузовик. Помимо Вэя, Ли и Рамоса в машину сел Том. Главарь хотел его прогнать, как вчера, но Джантор попросил оставить. Брат Айрин старался помогать ему, и обижать его нехорошо. Выехали за город, спустя короткое время обогнали пару фур.

— Видел, — кивнул на них Вэй. — Такие принадлежат киберам. Смотри, это 40-е шоссе, — он махнул рукой вперед, — по нему идет торговля с восточным побережьем. Грузовиков каждый день десятки, все с компьютерным управлением. Перехватываешь контроль и отгоняешь в сторону. Товар наш. Я нахожу покупателя и мы богаты, — Вэй буквально лучился, гордясь планом. — Некоторые тачки сопровождает охрана, некоторые без. Нам нужны без.

Джантора снова охватили сомнения.

— Послушай, я не уверен, что это хорошая идея.

— Эй, ты что, сдрейфил?

— Нет, просто мне кажется, так неправильно. Благосостояние общества базируется на созидательном труде всех его членов, а угоняя эти грузовики, мы ничего не создаем, лишь забираем чужое.

Минуту его спутники сидели с отвисшими челюстями.

— Да что ты несешь? — возмутился Вэй. — Какое к черту благосостояние общества? Каждый крутится, как умеет. Делает деньги.

— Так неправильно. Надо стремиться к тому, чтобы всем была польза. А от воровства выгода лишь нам, остальным никакой пользы и радости.

— Как это — никакой радости? Если мы обчистим киберов, всем радость. Их же ненавидят. И никто не упустит шанс что-то спереть или еще как нагадить. Когда мы отсюда свалим, можешь рассказать в Интернете, как мы их нагрели, народ станет писать кипятком от восторга. И во всех барах будут шепотом рассказывать легенды о Джанторе, уделавшем киберов.

— Ты чего, Джантор, они же подонки, — подхватил Том. — Они сами дерут налоги, фактически грабят людей, избивают, убивают. Мы всего лишь немного восстановим справедливость.

Вспомнился парень, избитый полицейскими. Можно ли считать угон автомобиля с грузом справедливым возмездием? Джантор сомневался.

— Киберов вообще надо убивать, — не успокаивался Том.

Айрин говорила так же.

— Конечно. Они ведь нашего отца убили. Сестра тебе разве не рассказывала?

— Нет. А что случилось?

— Да кто ж знает, — Том помрачнел. — Просто убили, и все. Им же все можно. Мы тогда еще маленькие были. Дядя Майкл говорит, там еще человек десять погибло.

— Тебе же говорят — их все ненавидят, — Вэй ткнул Джантора в плечо. — Все. У Рамоса вон кузена арестовали, избили.

— Точно, — подтвердил длинноволосый парень. — Половину зубов выбили, почки отбили, он до сих пор кровью писает. С чего-то решили, будто Сандро — член Сопротивления. А он просто машины моет.

— От киберов пострадал каждый в Оклахоме. Ты думаешь, почему они всегда в броне? Без нее их сразу прикончат. Я говорю — их все ненавидят. Просто сделать ничего не могут, вот и терпят. А ты можешь, черт тебя побери. Давай, отомсти за всех. Покажи ублюдкам, что в мире есть ребята и покруче, — не унимался Вэй.

Дружный напор спутников Джантора изрядно смутил. И Айрин тоже киберов ненавидит. Даже просила фиомсянское оружие.

Интересно, можно ли нейробук считать оружием? В рукопашной он давал такое преимущество, что у противника нет шансов. Позволял мысленно управлять роботами, в том числе боевыми, а нейрологика помогает взламывать пароли, что относилось к категории информационной войны. Да, нейробук определенно можно считать оружием.

Собственно, киберов тут меньше пяти процентов. За счет чего же они сумели подчинить людей, по численности многократно их превосходящих?

Ответ напрашивался один — вживленный компьютер. Вот их главный козырь. Если Джантор использует свой, чтобы нанести им определенный ущерб, в этом можно усмотреть определенную справедливость. Во всяком случае — по местным понятиям.

Он оглянулся на едущие позади фуры.

— Хорошо. Значит, я взламываю управление и отправляю машину на базу?

— Нет, нет, — помотал головой Вэй. — Их тачки слишком приметные. Отгоняем в сторону, забираем товар, грузовик просто сожжем.

Захват еще имел какой-то смысл, но сжигать — бессмысленное варварство.

— Давай по-другому. Я могу отправить машину по тому же маршруту, а записи бортового компьютера подделаю.

— Типа никуда не сворачивала, а приехала пустая. Представляю, какие у них будут рожи, — Вэй засмеялся. — А ты соображаешь. Так они вообще на наш след не выйдут.

В небе впереди показалась черная точка. Она быстро приближалась, и вскоре Джантор различил маленький самолет. Под крыльями ракеты.

— Охраняют, — процедил, провожая его взглядом, Вэй. — По началу Сопротивление пыталось нападать на машины киберов, те, что без охраны. Вот они и гоняют над шоссе беспилотники. Как придет сигнал тревоги — максимум через минуту появляются «Ястребы». Огнем накроют и хана. Но мы то все чисто сделаем, верно, — он снова засмеялся.

Потом замолчал, поглядел вслед удаляющемуся самолету.

— Слушай, а управление беспилотником ты сумеешь взломать?

— Теоретически да, — Джантор пожал плечами. — Только время нужно. А сам по себе мой радиоканал обеспечивает устойчивую связь не больше пяти километров. Вот если сообразить усилитель…

— Вы что задумали? — испугался Рамос. — Угнать боевой беспилотник?

— А почему бы нет, — Вэй оскалился. — Один такой стоит миллионы. Всей бандой несколько лет гулять можно. Штук пять — и мы до конца жизни обеспечены. Расслабься, — толкнул он Рамоса, — сегодня грузовики. Так ты в деле? — главарь повернулся к Джантору.

Джантор закрыл глаза и переключил все внимание на связь с бортовым компьютером киберской машины. Правда, когда он его взломал, система показала присутствие в салоне человека. Им не подходит. Впрочем, грузовиков на трассе хватало, вскоре нашлась машина без сопровождающего. Загнал в ветхий сарай заброшенной фермы, быстро разгрузили.

Добычей стали несколько сотен смартфонов.

— Видали, — победоносно оглядел своих людей Вэй. — Это вам не мелочь собирать, с Джантором у нас пойдет совсем другая жизнь.

До вечера перехватили еще две машины, грузом одной оказались роботы-уборщики. До фиомсянских им, конечно, далеко, но за неимением лучшего Джантор взял такого. Хоть пыли не будет.

На следующий день перебрались на шоссе 44, затем на 35-е. Вэй хотел действовать в разных местах, чтобы киберы не вышли на след. Заставленная коробками база снова превратилась в настоящий склад.

— Завтра куда? — поинтересовался Джантор. — Снова сороковое?

— Нет, — главарь мотнул головой. — Мы и так много набрали, надо бы пристроить добычу. Превратить в деньги. Да и не стоит слишком часто ворошить их осиное гнездо. Как минимум неделю не трогаем, пусть успокоятся. Кстати, держи, — он сунул в руки Джантору пачку зеленых купюр. — Твоя доля, за то, что уже продали. А будет еще больше. С твоими мозгами и моими связями мы уже через полгода свалим отсюда в более приятное местечко. А сегодня гуляем.

Гулять внушительной компанией в десять человек поехали в ночной клуб «Адская кровь». Как сказал Вэй, тут лучшие бои Оклахомы. Плюс ставки, девочки, выпивка и наркотики.

Вокруг ярко освещенного, огороженного сеткой ринга толпилось множество людей, но Вэй поднялся на второй ярус. Отсюда бои можно смотреть с комфортом, заодно вкусить иных удовольствий.

Полуголые официантки принесли выпивку, кальян с марихуаной, кокаин и ЛСД.

— У вас как с этим? — спросил он Джантора. — Ну, там, — неопределенно мотнул головой. Про ФИОМС главарь старался не упоминать.

— Ничего подобного у нас нет.

— Тогда ты попал, куда нужно. Почти в рай.

Место это на рай походило меньше всего. И уж тем более по сравнению с ФИОМСом. В биохимической энциклопедии Джантор отыскал статьи по этиловому спирту, экогнилбензоату и другим веществам. Книга утверждала, что, хотя все они обладают стимулирующим эффектом, их употребление имеет массу негативных последствий.

— А вы в курсе, что это, — он указал на заставленный бутылками и наркотиками стол, — может нанести вред здоровью?

Все расхохотались.

— Плевать, — Вэй наблюдал, как Ли делает из кокаинового порошка две белые дорожки. С шумом втянул одну, вторую оставил ей. — Давай, оторвемся по полной.

Для пробы Джантор глотнул виски. Напиток обжигал горло, на вкус не очень. Впрочем, согласно кривой усвоения, нужно время. И доза побольше, так что выпил еще.

Большинство с интересом наблюдали за схваткой. Два человека в перчатках с шипами молотили друг друга. Оба уже в крови.

— Зачем они дерутся? — спросил он Тома. — Им ведь наверняка больно. И один может умереть.

Парень, отправив в рот пару таблеток, запил их виски и рассмеялся.

— Деньги. Неплохие деньги, возможно, наркотики. Они и сейчас наверняка обдолбанные, боли не чувствуют. Как думаешь, кто победит? Ставлю на лысого.

Наголо бритый боец действительно выглядел активнее. Но Джантор ни на кого не хотел ставить. Убивать за деньги — глупость.

Рядом присела Барбара. Он заметил, что она вообще постоянно крутится рядом, то и дело за ним наблюдает.

— Ты явно первый раз в таком месте? — спросила девушка. — Столько всего надо попробовать, — она засмеялась. — Я устрою тебе увлекательную экскурсию по местным удовольствиям, — прошептала Барбара в самое ухо и теснее прижалась.

— Барби, иди сюда, — произнес Клод. Высокий мощный парень со шрамом через лоб смотрел на них очень хмуро.

Как понял Джантор, девушка считалась его подружкой. По местным обычаям у каждого мужчины должна быть женщина. Рядом с Вэем сидела Ли, на коленях Джима устроилась Тайша, Рамос пил виски, обнимая Бониту. Лишь Том и сам Джантор поодиночке. Пары образовывались для секса, но отношения не сводились только к нему, все гораздо сложнее. По крайней мере, наличие второго сексуального партнера осуждалось.

Интересно, что сказала бы Айрин сказала, увидев его здесь. Да еще и в обнимку с Барбарой. Внутреннее чутье подсказывало, что рассердилась бы. Или обиделась.

— Не надо, — он отодвинул девушку.

— А в чем дело? — она снова прижалась. — Ты из-за Клода беспокоишься? Не переживай, он хоть и здоровый, но тупой, одни мускулы. А у тебя впридачу к ним еще и мозги, — она просунула руку ему под футболку, гладя живот.

— Я же говорю — перестань, — он снова ее отодвинул и поманил Тома. — Слушай, ты, когда увидишь Айрин, скажи, мне правда жаль, что так получилось.

— Вы что, поссорились? Отказала, да? Сестренка у меня такая, внешность есть, а использует редко. Вот ее подружка, Стефани, совсем другая штучка. Огонь-девка. Я бы к ней подкатил, да деньги нужны. Но вместе мы точно разбогатеем, и она совсем иначе на меня посмотрит. На, дыхни, — он протянул кальян, который передавали по кругу.

Джантор затянулся.

— А насчет Айрин не беспокойся, я ей мозги вправлю. Объясню, что ты крутейший парень.

— Да плюнь ты на его сестру, — снова придвинулась Барбара. — Унылая недотрога. Я подарю тебе настоящее удовольствие, ты эту сучку быстро забудешь.

— Не оскорбляй ее, она очень хорошая. И не садись так близко.

Девушка рассмеялась и прижалась еще теснее. Джантор не знал, как поступить. По местным понятиям ее поведение считается знаком расположения. Но, учитывая всю сложность отношений мужчин и женщин, ему не хотелось ни с кем связываться, пока он еще раз не поговорит с Айрин.

Выручил Вэй.

— Отвали от него, Барби. Если Джантор захочет девку, ему достаточно щелкнуть пальцами. Тут полно красоток.

Спорить с главарем девушка не посмела, и с видимым неудовольствием отодвинулась. Но осталась рядом, и Клода игнорировала.

Вокруг раздались вопли восторга вперемешку со стонами разочарованием. Лысый забил-таки соперника. С минуту показывали окровавленного победителя, потом на ринг выскочил мужчина в блестящем синем пиджаке, стал представлять новую пару соперников.

— Слушай, Джантор, — наклонился к нему Том, — а твой нейробук сумеет рассчитать, кто победит? На ставках можно поднять большие деньги.

Некоторые в ФИОМСе действительно увлекались прогнозированием. Правда, не ради денег, как здесь, чисто для интереса. Предсказать результаты состязаний пытались, используя данные тренировок и биохимические показатели. Но любая игра подвержена массе случайностей, и в лучшем случае точность составляла процентов 70. На здешних бойцов никакой информации нет, так что Джантор покачал головой.

— Жаль, — вздохнул Том. — Ладно, поставлю на усатого, — он сунул сто долларов девушке, собиравшей ставки.

Начался новый бой, в котором огромный усатый мужик, скорее просто большой, чем мускулистый, к огромному разочарованию Тома, быстро проиграл. Заглотив для поднятия настроения пару таблеток, брат Айрин сделал новую ставку.

Всякий раз, когда Джантор начинал думать, что понимает их цели и мотивы, они удивляли его очередной нелогичностью. Если деньги так ценны, к ним так стремятся, то почему теперь, когда они есть, распоряжаются ими столь бездумно? Почему вообще радуются, глядя, как два человека пытаются друг друга убить?

Он огляделся.

Многие смотрели бой, со всех сторон летели крики: давай, врежь ему, лупи. До чего же они странные. Когда человека бьют полицейские, тех все ненавидят. А тут двое молотят друг друга, и все довольны. Хотя по сути и то, и другое наносит вред здоровью.

Такое ощущение, что местное общество специально создано из противоречий. Джантор помотал головой. Во всем должна быть логика и разумная причина.

Его новые знакомые вовсю веселились, у него же от выпитого несколько кружилась голова, но никакой эйфории он, в отличие от остальных, не ощущал. Скорее тоску. Яростная схватка на ринге вызывала только отвращение. Почти раздетые девушки, ходившие среди столиков, тоже не привлекали. Надо встретиться с Айрин. Поговорить, сказать… Джантор не знал, что ей сказать. Как минимум извиниться, что обидел.

Зря он сюда пришел. Тут все не так. Дурацкая музыка, ринг, на котором новая пара бойцов пытается убить один другого, алкоголь и наркотики, вызывающие лишь тоску.

Вышел на улицу, оглядел темное небо. Его место не здесь. Джантор посмотрел на юг, в сторону Веббервиля. Там жизнь куда лучше и разумнее. Может, плюнуть на все и вернуться. Местные утверждали, что по фиомсянскому берегу Красной реки идет высокая стена, и даже тех, кто сумел ее перелезть, выбрасывало обратно. Но он не сомневался, что пройдет. Там его мир, его дом.

Нельзя. Сначала он должен понять — почему и как здесь дошли до такой жизни?

На следующий день большинство бандитов в полном соответствии с биохимической энциклопедией мучились от похмельного синдрома. Причем не только ходившие в клуб, но и оставшиеся на базе. Впрочем, судя по внушительной груде пустых бутылок в одном из углов, они тоже развлекались. Все ходили вялые, с кислыми лицами, от предложения поиграть в баскетбол или поспарринговать в ужасе шарахались.

Относительно бодрым выглядел только Вэй, но главарь в сопровождении Рамоса и Ли уехал, как он сказал, пристраивать товар.

Джантор просмотрел новости, в первую очередь его интересовала реакция киберов. Последние должны заметить пропажу груза, но пока никак и не отреагировали. Какое-то время занимался совершенствованием методики взлома, используя как полученный за последние дни опыт, так и наработки местных хакеров. Они, правда, мало продвинулись по сравнению с той криптографией, которую Джантор изучил еще в ФИОМСе.

Помимо технических аспектов взлома хакеры часто обсуждали сокрытие следов. В полиции существовал отдел информационной безопасности, боровшийся как раз с любителями проникать в чужие компьютеры, и способный вычислить местоположение сидящего в Интернете человека. Учитывая, что пропажа товара киберов несомненно разозлит, Джантор решил, что программа, скрывающая его действия, будет полезна.

Пока создавал, появился Вэй.

— Идем, есть одно дело. А ты останься, — ткнул он пальцем в двинувшегося следом Тома. — От тебя все равно никакой пользы.

Они выехали за город. Встав на обочине, Вэй сказал, что надо ждать. Через час снова вырулил на шоссе.

— Видишь те две машины. Черную неплохо бы отправить куда подальше, нам нужна серая.

— Там внутри люди. Когда машины свернут не туда, они сразу поймут.

— Плевать, это не киберы.

— А кто?

— Не важно. Вечно ты задаешь дурацкие вопросы, — разозлился Вэй. — Просто сделай, как я говорю, и все.

Через три минуты Джантор получил доступ к бортовым компьютерам обоих авто.

— Через два квартала будет перекресток. Сумеешь отправить черную направо, серую налево? Так, чтоб парни в черной не могли за нами следовать.

Джантор заблокировал модули обоих автопилотов, распознающие голосовые команды, на перекрестке машины разъехались. Три человека в салоне засуетились, один даже несколько раз ударил по панели. Но автомобиль им теперь не подчинялся.

Следуя указаниям Вэя, несколько раз свернули, пока Джантор не завел машину в большой заброшенный гараж. Загремели выстрелы.