Две птицы на снегу

Глава 9. Клинический диагноз

Прогуляться из зала никто не вышел – слишком крепкий мороз не располагал к играм на свежем воздухе, и на крыльце никто не топтался, так что Летана облегченно вздохнула: свидетелей их возвращения нет, а значит, поводов для смущения – тоже. Вот только своевременно отобрать у феникса руку она не догадалась, а потом стало поздно, потому что несколько человек внутри поприветствовали их протяжно-многозначительным «О-о-о!». Остальные были увлечены собственным весельем и на вернувшуюся пару внимания не обратили. Многие уже танцевали, другие – разговаривали, спорили и смеялись, ели и пили.

Возвращать Лету сослуживцу Вольнов не стал, и товарищи, делившие с ним столик, не смогли этого не прокомментировать.

– Ага, Плетка добыл себе женщину. И почему я не сомневался, что ты именно за этим и уходил? – весело подначил один из них, совершенно незнакомый.

– Завидуй молча, – отмахнулся Яр. И отодвинул стул Лете: – Садись, располагайся поудобнее, я сейчас вернусь.

– Властомир, очень рад познакомиться с вами, Летана, – продолжил тот же самый мужчина, обаятельный блондин средних лет, когда Лета уселась, а феникс ушел в сторону еды. – Не успел я вчера утром вернуться, как мне уже все уши прожужжали новостью о том, что у нас гости.

– Мне кажется, я ничего такого не успела натворить, чтобы стать главной новостью, – растерялась Горская.

– Вы приехали, этого более чем достаточно, – заверил Властомир. – Новое лицо на заставе – всегда интересно. Кроме того, вы ходите с патрулями и не доставляете им проблем, а еще спасли Яра. Уверяю, вас еще не скоро тут забудут!

Вернулся Яроплет с бокалами и едой, сел рядом с Летой. Она внутренне подобралась и насторожилась, но перегибать и демонстративно обнимать ее феникс не стал. Более того, быстро отвлек от нее внимание, переключив троих мужчин сначала на обсуждение недавней свары у Черной глотки – Лета уже слышала о ней краем уха и радовалась, что в этот момент находилась не там, – где пограничники попали в переплет и доставили хлопот целителям Каменнопольска. Обошлось без погибших, но двое потеряли ноги.

Потом мужчины опомнились и сообразили, что сегодня праздник и вообще не стоит при даме обсуждать всякое мрачное, и переключились на более легкую тему. Все на те же байки, куда же без них.

Но Лета все равно слушала с интересом. А больше – наблюдала, в первую очередь за Яроплетом. Как он смеется, как шутит, как спорит и ехидничает… И с легкой самоиронией признавала, что против его обаяния у нее с самого начала не было шансов, и это она еще молодец, долго продержалась.

Хороших девочек тянет к плохим парням. Заезженная, пошлая мысль, которую Лета отчаянно ненавидела, но почему-то неизменно оправдывала, раз за разом влюбляясь совсем не в тех, в кого следует.

И вообще, если обернуться назад и сравнить, феникс из них всех самый приличный. Причем даже если не брать в расчет его «начинку», а ограничиться видимым образом. Обаятельный шалопай, дворовый хулиган, колобродящий не от злости или жажды наживы, а просто потому, что некуда деть уйму бурлящей энергии и свободного времени.

С кем-то везло и она расставалась легко, даже вполне дружески. С кем-то… Все рекорды побил прошлый партнер, который оказался редчайшей мразью. Из отношений с ним Лета выдралась буквально чудом и кровью, как зверь из капкана, отгрызший себе лапу. Хитрый, хороший психолог, жестокий и хладнокровный домашний тиран, он никогда не распускал рук, но словом мог ударить так, что не сразу оправишься. Красивый высокий блондин с обаятельной улыбкой. Именно его ей внешне напоминал Остан.

Лету спасла любовь к работе. Что-то он неправильно просчитал, что-то недооценил, но, когда начал давить, чтобы она оставила работу – Лета оставила его. Из какого кошмара вырвалась, она поняла уже гораздо позже, когда слегка отошла от потрясения и оправилась от выгорания, почти кварту прожив в Синем лепестке среди венгов. Ей нравилась культура этих крылатых созданий воздуха, а они, в свою очередь, с большим пиететом относились к гостье, второй ипостасью которой была ирия – местная птица счастья.

И Яр, наверное, сам до конца не понимал, насколько точно высказался на ее счет, говоря о лжи и радости в ее жизни. Летана действительно врала, про семью – тоже. Нет, она поддерживала с родственниками спокойные, ровные отношения, с братьями даже не лишенные теплоты, и в светских кругах второй брак и вторую семью Горского считали идеальной. Никаких скандалов, порядочные родители, достойные дети…

На банальную драматическую историю детства, не считая предательства родной матери, Летана пожаловаться не могла. Мачеха оказалась неплохой женщиной, никогда не обижала и не упрекала Летану, относилась к ней с искренним сочувствием и участием. «Бедная девочка, которой каждый день приходится бороться с такой ужасной наследственностью», – как-то так мачеха формулировала свое отношение. Не в попытке уколоть, Лета прекрасно это знала, потому что сердилась та скорее на собственного мужа, который не смог подобрать для девочки нормальную мать, а пал жертвой пустого обаяния ирии.

Проблема в том, что мачеха по природе своей была очень спокойной, сдержанной и эмоционально холодной особой, которая просто не умела делиться душевным теплом. Просто не понимала, как это делается, кому и зачем это надо. В рамках этикета она чувствовала себя легко и уверенно, словно рыба в воде. Как и отец. Лета гадала, как отец умудрился связаться с ее матерью, но не спрашивала его даже в детстве: не простила матери предательства.

Так что отношения в семье были хорошими, ровными, но – пустыми. Лета, например, не жаловалась им на неудачный роман и болезненное расставание, которые довели до выгорания: ее драмы не поняли бы. Не со зла, просто – такие люди.

Из унылой задумчивости Лету вырвал феникс, который вдруг взял ее за локоть и куда-то потянул:

– Идем!

– Куда? – растерялась Лета.

– Доброе утро! – рассмеялся он. – Так и понял, что ты спишь с открытыми глазами. Ты куда? Нет, не на выход, на сцену, люди ждут.

– Что?! Какую… Ты что… Ты с ума… – Лета уперлась, когда они встали, и попыталась освободить руку из цепких пальцев. Вокруг негромко гудели голоса, и на них поглядывали, но вроде бы не все и не таращились. Это мало спасало, потому что – пока.

– Петь, Лета, петь.

– Но я…

– Я довольно плохо запоминаю людей, но очень хорошо запоминаю звуки и голоса. И я прекрасно помню, что ты хорошо поешь. Идем. Будешь упорствовать, я сейчас всем скажу, что без тебя петь не буду. Хочешь, чтобы тебя всем составом уговаривали? Давай-давай, шустрее…

– Та-ак, происходит что-то загадочное, – чей-то насмешливый голос перекрыл разговоры, когда Яр буквально подтащил свою спутницу к сцене, второй рукой держа гитару за гриф. – Никак ты себе даму сердца нашел?

– О-о, вот это номер!

– Вольнов, ты жениться собрался?

– Точно, предложение делать!

Феникс тем временем подвинул уже знакомый стул и едва ли не силой усадил на него бледную и перепуганную Летану, щеки которой отчаянно пламенели румянцем, а пальцы дрожали.

– Яр, я тебя убью, – выдохнула она.

– Не убьешь, я сильнее и быстрее, – отмахнулся он.

– Я не буду…

– Сейчас поцелую, – весело пригрозил Яроплет, пристроил ногу на краешек стула позади напряженно сжавшейся Горской, а гитару – на свое бедро. И принялся перебирать струны, подстраивая инструмент – или, скорее, делая вид. – Ты любишь петь. И умеешь, я уверен, всяко не хуже меня. А я тебе потом кое-что забавное расскажу.

– Яр! Творец, я же никогда… Тут ведь люди…

– Да плюнь на них, что они тебе? На меня смотри.

– Лучше не надо, – проворчала Лета, сверля взглядом колено мужчины: оно было близко, молчало и не смотрело в ответ – прекрасный объект для концентрации.

– Почему?

– Могу не сдержаться. Мне слишком хочется тебя убить!

– Потом я к твоим услугам. Но все-таки – лучше вот так, – он мягко подцепил кончиками пальцев ее подбородок, вынуждая поднять голову и ловя взгляд. – Мне спой. Пожалуйста.

Лета на несколько секунд замерла в растерянности, потому что смотрел он совсем не так, как она ожидала. Тепло. Немного лукаво, будто подтрунивал над ней – легко и удивительно мягко. Поддразнивал и спрашивал – а сможешь? Или струсишь?

А потом он запел, и это подействовало сродни гипнозу, потому что она просто не сумела не подхватить мелодию любимой песни. Сначала робко и неуверенно, потом – спокойнее, уже без дрожи, а после уже и забыла, что на них кто-то смотрит.

Яроплет краем сознания отчетливо понимал, что его несет. С совместного полета. Или, наверное, еще раньше, с поцелуя. Или поцелуй тут ни при чем и его так повело от чужой силы? Не зря же вот такое прямое, без сложных контролирующих и поддерживающих плетений, переливание используют только в крайнем случае – эффективность низкая, последствия странные. В нем, видимо, вон как полыхнуло. Неудивительно, наверное, – воздуха-то к огню добавить. Была бы Лета в себе, она бы его только отругала за такие предложения и отказалась, а так…

И он даже этим самым краем сознания понимал, что ведет себя плохо и неправильно. Не надо было спускаться на ту крышу и сажать Лету к себе на колени, а затем тащить сюда и так откровенно демонстрировать всем окружающим, что она – с ним. И на сцену ее вытаскивать совсем, совершенно не стоило, как бы ни хотелось, потому что это грубо и даже немного подло. И прямо сейчас подло, потому что она явно не в восторге от происходящего, и потом – тоже будет подло, потому что через декаду она уедет, а он останется тут.

Но его обуял отчаянный, бесшабашный азарт. Лету хотелось растормошить, вытряхнуть из ее скорлупы, и если для этого требовались такие вот спорные методы – ну что ж, судьба, не повезло ей.

А дальше он и вовсе отбросил сомнения, потому что она запела в ответ. И этот голос, и этот взгляд в самую душу… Да демоны с ними, с правилами! Оно того определенно стоит.

Непрофессиональный, но искренний дуэт приняли с удовольствием. Все-таки это было не какое-то серьезное торжественное мероприятие, а праздник в кругу друзей, на котором вряд ли осудили бы и менее удачное выступление. А феникс со столичной гостьей и смотрелись, и звучали вместе очень хорошо. Романтично. Уместно. И за несколько песен те, кто пришли сюда парами, невольно и незаметно подались друг к другу. Кто-то взялся за руки, вот там жена склонила голову на плечо мужу, там – муж приобнял жену…

Без дежурных шпилек после окончания выступления не обошлось, тем более поведение Яроплета оказалось неожиданностью для всех, но от них феникс отшучивался легко и привычно. Пару раз, когда подвыпившие товарищи перешли грань, ответил едко и зло. Но Лета, к своему счастью, почти не слушала и не вникала в слова – она и без того сгорала от стыда и с облегчением позволила Вольнову утянуть себя обратно к столику, когда Яр сжалился над быстро уставшей неподготовленной партнершей.

Только устроившись на удобном диванчике, она вдруг осознала, что ничего плохого с ней не случилось, никто не обругал и не смеялся, даже наоборот, искренне хвалили и хлопали, и ей это понравилось. Все понравилось. И петь с фениксом, и даже – стыд-то какой! – вот эти аплодисменты.

А потом гитару перехватил смутно знакомый Лете мужчина, которого присутствующие называли Лесником, и Летана окончательно смогла выдохнуть и успокоиться, когда внимание переключилось на новое лицо. Правда, запеть он не успел, к нему подошла знакомая женщина, и они стали что-то оживленно обсуждать.

– Вольнов, ты ужасен, – все же проговорила Лета со вздохом, сделав пару глотков из предложенного бокала. – Зачем?..

– Да ладно, хорошо же получилось, – весело подмигнул Яр. – Влас не даст соврать, а?

– Весьма, – улыбнулся Властомир. – Но странно, что не случилось закономерного итога.

– Какого именно? – насторожилась Лета.

– Ну как же? Предложения руки и сердца! – насмешливо покосился тот на жующего что-то феникса. – Все явно к этому шло.

– От тухлого крысокана тебе хвост, а не театр моей личной жизни! – фыркнул Вольнов, сделав большой глоток из бокала. – Сегодня праздник, время веселиться, а ты видел, с каким кислым лицом она сидела? Так утро никогда не наступит.

– Сейчас, конечно, госпожа Горская повеселела, – с иронией заметил Всеслав Мысик, который тоже сидел за их столом. – Яр совсем вас утомил? – участливо спросил он Лету.

– Что? Нет, просто день выдался… насыщенным, – вежливо улыбнулась та.

Летана сидела, откинувшись на спинку дивана, баюкала в ладонях бокал и пыталась разобраться в себе, и на общение была не настроена. К ее радости, в этот момент тот мужчина, который вышел на сцену, все же запел, и разговор прекратился. У него репертуар оказался иным – тем самым, которого Лета ждала от феникса, – поэтому всем окончательно стало не до гостьи. Хорошие песни, любимые, многие в зале подпевали, тогда как феникса с романсами слушали молча.

Лета чувствовала себя опустошенной и совершенно вымотанной, но почему-то это было приятно. Ощущение походило на то, которое она испытывала после удачной операции. Удовольствие и гордость от хорошо сделанного дела, облегчение, тихая радость и умиротворение.

Она потянулась за корзиночкой с паштетом – кто бы ни готовил для этого вечера, делал он это хорошо. И медовец действительно замечательный, наверное, самый вкусный, какой Лете доводилось пробовать. И люди вокруг – хорошие. Даже Мысик, которого вообще-то подозревали в дурном…

Зацепившись за эту мысль, она опять вспомнила, что за минувшие дни так и не заговорила с Яроплетом о расследовании, но и сейчас для этого явно неподходящее время и место. Вот о чем стоило говорить на крыше! А не…

Вспомнив поцелуй, Лета вздохнула. Мысль плюнуть на все свои принципы и позволить мужчине все – уже не просто не возмущала, а казалась весьма соблазнительной.

Она устало уронила голову на твердое плечо феникса. Да, пожалуй, она готова ему отдаться, но – не сегодня. Сегодня хочется спать, и только.

– Устала? – участливо спросил Яроплет.

– Да, ужасно, – вздохнула она. – Вроде бы ничего не делала весь день, но… Не думала, что перебор силы так сказывается и дает такие последствия.

– Сейчас пойдем спать, – пообещал он.

Лета невнятно угукнула и приготовилась ждать, не сомневаясь, что это «сейчас» растянется на час-другой. Да она и не настаивала, хотела бы уйти прямо сейчас – ушла бы. Но здесь хорошо, уютно и совсем не так тяжело, чтобы лишать мужчину праздника.

Однако Яр озадачил. Дождался, пока закончится песня, поднялся и потянул Лету за локоть.

– Идем.

– Что, опять? – ужаснулась она.

– Ты же спать хочешь. – Он пожал плечами, на прощание махнул рукой соседям по столу. – Вот и пойдем, не надо себя ограничивать в таких вопросах.

– Но ты же хотел продолжить праздник, – напомнила она, чувствуя себя неловко. – Я не настолько устала, чтобы…

– Идем, идем, праздник и праздник, – отмахнулся он. – И вообще, не мешай мне за твой счет решать собственные проблемы.

– Какие проблемы? – опешила она.

– Если я сам сбегу в такое детское время, меня засмеют. А тут прекрасный повод: моя спутница устала, не подкопаешься. Не могу же я тебя не проводить! А там потеряюсь, и про меня все забудут.

– Представляю, что о нас подумают, – вздохнула Лета, но спорить не стала.

– А то о нас все это до сих пор никто не подумал! – рассмеялся феникс. – Мы с тобой вообще-то живем в одной квартире, и все об этом прекрасно знают.

В ответ оставалось только вздохнуть и принять сказанное как данность, потому что мужчина опять был прав.

– А ты, кстати, обещал рассказать мне что-то забавное! – припомнила Летана.

– Когда?.. А! Я же романсами увлекся с твоей подачи. Запомнил эту твою любимую песню, послушал целиком – понравилось. Пришлось и игру подтянуть, и вокал тоже.

– У тебя очень хорошо получается, – задумчиво похвалила она.

На этом разговор опять прервался, потому что они дошли до квартиры. На душ силы воли Леты не хватило. Она умылась, переоделась в домашнее и направилась к постели с одной только мыслью: спать!

– Лета, а Лета, а можно я не буду спать на полу? – вкрадчиво обратился к ней Вольнов, задумчиво разглядывая свернутый спальник. – Честно говоря, надоело.

– Да спи где хочешь, – рассеянно отмахнулась она. – Спокойной ночи.

Феникс задумчиво пронаблюдал, как женщина закапывается в одеяло, и решительно двинулся в ванную. Бриться. Не то чтобы он всерьез что-то этакое планировал, но – на всякий случай. Потому что, даже понимая, что разговаривала с ним Летана в полусне, ее разрешением он собирался воспользоваться.

Утро для Леты началось в какое-то совершенно непонятное время суток и в очень непонятном состоянии. Было тихо и сумрачно, местами жарко, местами тяжело и вообще тесно. Спросонья потребовалось некоторое время, чтобы окончательно прийти в себя и сообразить, что в постели она не одна. Феникс обнимал ее сзади, придавив тяжелой рукой. Тесно не прижимался, но их тела все равно соприкасались, да и места крупный мужчина занимал немало, поэтому стена оказалась непривычно близко.

Некоторое время Лета лежала, думая, что предпринять. То ли попытаться опять заснуть, то ли уже вставать, то ли возмутиться произволом. Последнее было самым правильным и разумным, но – наименее желанным. Она же одета, мужчина к ней не пристает, просто спит.

В конце концов Лета решила, что она скорее выспалась, чем нет, и завозилась, пытаясь осторожно выпутаться из одеяла и мужских объятий, но Яр проснулся. Прижал ее крепче, шумно зевнул, уткнувшись носом в затылок, расфыркался, пытаясь избавиться от попавших в лицо волос.

– Доброе утро, – проговорил невнятно, не торопясь отпускать добычу. И Лета тоже перестала возиться – сбежать незаметно не получилось, так какой смысл? Хорошо лежат. Удобно. – Как спалось?

– Замечательно. Мне кажется, я заснула еще на лестнице, нет? – отозвалась она.

– Нет, ты самостоятельно дошла до постели. Хотя, кажется, была уже не в себе, – сказал феникс. Не утерпел и легко поцеловал ее в шею, готовый спасаться бегством в случае слишком активного протеста и возмущения – а Лета отвела плечо, чтобы ему было удобнее.

Мгновение феникс поколебался – а вдруг почудилось? Но опять коснулся губами нежной кожи. Сдвинулся выше, все еще настороженный – происходило нечто неожиданное. Но Лета как будто не возражала, поэтому, не прекращая ласкать шею, он неспешно провел ладонью по ее телу, накрыл грудь через мягкую ткань рубашки, прижал к себе теснее. И опять – никаких возражений.

– Ты все еще спишь? – со смешком тихо уточнил он.

– Не знаю, пока не уверена, – откликнулась Лета.

Проявлять крайнюю щепетильность Яр не стал. Он хотел эту женщину, особенно сейчас, вот такую теплую, сонную, разнеженную, податливую в его руках. А она, в конце концов, не юная наивная девочка, так что уж наверняка понимает, к чему все идет. В крайнем случае опять съездит ему по физиономии, тоже не трагедия! Удар у нее никакой, переживет как-нибудь.

Его рука нырнула под подол рубашки, скользнула по коже. Пальцы пощекотали вздрогнувший от прикосновения живот, огладили ребра, медленно, изучая и смакуя. Ладонь накрыла грудь, и ответом на это стал глубокий прерывистый вздох, который сложно толковать двояко.

А Лета и правда решила просто расслабиться и позволить событиям течь так, как им вздумается. Самое страшное уже случилось, она все равно, вернувшись домой, будет тосковать по этому мужчине, так пусть хоть это будет по делу!

Яр стащил с нее рубашку, чтобы не мешала, отшвырнул куда-то в сторону. Потянул женщину назад, укладывая на спину, добрался до ее губ. Лета в ответ охотно прильнула к сильному телу, наслаждаясь ощущениями.

– Что, и меня даже не будут бить? – усмехнулся феникс ей в губы. Голубые глаза искрились весельем и лукавством, и Летана улыбнулась в ответ.

– А это уже от тебя зависит. Если будет как в прошлый раз – могут и побить.

– Не будет, я много тренировался, – еще больше развеселился он, но сам же оборвал разговор поцелуем.

Не соврал, и Лета ни на секунду не пожалела о принятом решении. Яр в постели был чутким и ласковым и в этот раз никуда не спешил. Знакомился с ней, давал познакомиться с собой. Не давил и не требовал, но – мягко и настойчиво вел, не позволяя сомневаться, и вскоре Летана в его руках окончательно расслабилась и отдалась желаниям. Ей нравились не только его поцелуи, но нравилось целовать самой, и если поначалу она немного робела, то вскоре сомнениям не осталось места.

Утро получилось томным, долгим и сладким. Особенного удовольствия добавляло то, что никуда не надо спешить и можно не только со вкусом предаваться удовольствиям, но и после – лежать, не спеша выбираться из постели.

– Я реабилитирован? – со смешком спросил Яроплет у женщины, которая прижималась к его боку, пристроив голову на плече.

– Вполне, – искренне заверила Летана. – Еще немного, и будешь окончательно прощен.

– Я постараюсь, – засмеялся он, потом добавил уже не так весело: – А если серьезно, то и правда – извини меня за ту историю. Глупо все получилось… Надеюсь, то выгорание, о котором ты упоминала, случилось не из-за меня?

– Нет, что ты! Ты даже тогда был слишком милым для таких трагических последствий. Это несколько лет назад… Погоди, а когда я тебе говорила о выгорании? – опомнилась она.

– Сейчас, например, – невозмутимо отозвался он.

– Ну и кто ты после этого? – вздохнула Лета, сообразив, что попалась на простейшую уловку и ее просто подловили на слове. – Не хочу об этом говорить. К счастью, с тем человеком мы расстались, а пересказывать сейчас – пустые жалобы. А с тобой… Скорее уж мне стыдно вспомнить, как себя вела я. Даже хорошо, что все тогда закончилось так быстро, а то могло быть хуже. Ты мог, например, жениться на мне назло той девушке, и вряд ли бы из этого вышло что-то путное.

– Ты ужасно скучная с утра, я говорил? – опять развеселился он. – Идем в душ, а потом – завтракать! Я голодный как крысокан, а это опасно! – Феникс перекатился по постели, подминая Лету под себя, и с нарочито свирепым рычанием «впился» ей в плечо.

Шуточная возня вскоре перешла в поцелуи, но плану своему Яр не изменил, подхватил вяло протестующую женщину на руки и действительно понес в душ. Другое дело, что из душа они выбрались весьма не скоро, не ограничившись одним только мытьем. Точнее, выбралась Летана – подальше от соблазна, наскоро почистив зубы и оставив Яроплета продолжать утренний туалет в одиночестве. Потому что вид измазанного пеной мужчины с опасной бритвой в руках будил совершенно неуместное и даже опасное в такой ситуации желание подразнить. Прижаться со спины, скользнуть ладонями по груди…

Лета в очередной раз с иронией признала, что феникс влияет на нее очень дурно, потому что прежде никто таких хулиганских побуждений не вызывал. В голове, словно наяву, прозвучал мягкий голос мачехи: «Лета, дорогая, где твое воспитание?» Но Летана только фыркнула в ответ собственным мыслям и отправилась одеваться. Воспитание осталось дома, они еще успеют с ним воссоединиться.

Решив не ждать закопавшегося феникса, Лета сама сходила в столовую за завтраком. И только там наконец удосужилась посмотреть, сколько времени. Оказалось, они проснулись очень рано, и даже несмотря на продолжительное утро, Летана пришла в числе первых – многие пользовались выходным и отсыпались после праздника. Конечно, кроме тех, кто ушел в патрули, потому что твари выходных не берут.

Вернулась Горская в густой кофейный аромат и на кухню прошла с улыбкой.

– Ты очень вовремя, чтобы спасти меня от голодной смерти! М-м, чую запах жареных колбасок, это прекрасно.

– Я взяла тебе побольше. Оказывается, еще так рано, там почти никого нет. А я думала, что заспалась…

– Пасмурно сегодня, так что время сложно понять, – пожал плечами феникс. – Но зато выходной, что не может не радовать. По странному стечению обстоятельств работать наглядным пособием для зелени я сегодня совершенно не настроен.

– То есть ты часто пропадаешь в учебке, когда не в патруле? – сообразила Летана.

– Ага. А что?

– Честно говоря, мне казалось, что ты прятался там от меня, – призналась она со смущением.

Мужчина неопределенно хмыкнул и обернулся с двумя чашками кофе в руках, выставил их на стол и ответил честностью на честность:

– Одно другому не мешает.

– Но зачем?..

Он неопределенно пожал плечами, ловко разделывая одну из колбасок. Макнул кусок в жидкий желток глазуньи, прожевал.

– А зачем было продолжать тебя дергать? Я окончательно убедился, что ты носишь маску, но сдирать ее силой – не самое удачное решение. Вчера как-то спонтанно все получилось, – усмехнулся он. – Но хорошо, да…

– Кстати о вчерашнем! Дай я хоть проверю, как на тебе сказались эти приключения. Вытяни руки перед собой. Не смотри на меня как голодный котенок, ничего с тобой за минуту не случится!

Яроплет вздохнул, сунул в рот сразу пару кусков колбасы и послушно протянул ладони.

К удивлению Летаны, вчерашние стрессы на фениксе почти не сказались. Сила не пошла вразнос, что вполне могло случиться: все же построение портала в его состоянии – это далеко за пределами допустимого. Был бы перед ней кто-то другой, она бы еще спросила, как он вообще отважился шагнуть в собственный портал, который наверняка получился нестабильным и шатким. Проблема выгорания не в том, чтобы восстановить каналы и напитаться силой, а в том, чтобы заставить эту силу слушаться, потому что каждый раз что-то в ней неуловимо меняется и практически заново приходится взрослеть. Да, заново проще, чем в детстве, но не настолько, чтобы от простейших чар сразу переходить к сложнейшим, не восстановившись до конца.

Но это феникс.

– Все же ты очень везучий, – вздохнула Лета. – Все нормально, даже чужая сила ничего не нарушила.

– Усвоилась, – усмехнулся он, вновь возвращаясь к завтраку.

– Ладно, если ты перестал от меня бегать, расскажи, есть какие-нибудь подвижки?

Яроплет с набитым ртом бросил на нее укоризненный взгляд. Летана прыснула со смеху и махнула рукой:

– Ладно, ладно, ешь, потом расскажешь.

А рассказывать толком было нечего. Обвинять никого Яр не стал, но с каждым поговорил с одним и тем же заходом: мол, он уже догадывается, кто и что пытался провернуть, осталось кое-что проверить, и не хочет ли собеседник что-либо рассказать по этому поводу. Но ни один из них на такой простой прием не поддался, отреагировали все естественно, не возбудив подозрений: озадаченность, недоверие, подтрунивание над паранойей феникса и вопросы о том, кто же этот коварный злодей. Лебедев прошелся по популярной конспирологической теории про секту «Свидетелей Разлома», Мысик с иронией поинтересовался планами Темного Властелина на феникса.

Единственное, что удалось – так это вычеркнуть третьего подозреваемого. Слепов уходил последним, много позже остальных, когда осмотрели окрестности и собрали трофеи, и имел более чем достаточно времени и возможностей, чтобы проверить чары и зачистить их остатки. Тем более куски хлыстонога, которые Слепов собирал, валялись совсем недалеко от неопознанных чар, вряд ли он не проверил бы свое творение.

– И что ты предполагаешь? Это не они? Или тот, кто это сделал, слишком хорошо владеет собой?

– Честно говоря, понятия не имею, – вздохнул феникс. – Совершенно дурацкая ситуация, и я уже думаю махнуть на это рукой. Ну было что-то и было, никто ведь не пострадал всерьез, может, чистая случайность. Я же совсем не следователь, демоны знают, как правильно это дознание вести. А к профессионалам идти не с чем.

– А если кто-то из них все-таки виновен и попытается от тебя избавиться?

– Завтра и узнаем, – жизнерадостно заявил Вольнов. – Мы как раз идем с их отрядом, это прекрасная возможность для того, кто задумал убийство.

– Ладно, за себя ты не боишься, а остальной патруль? Их ты не хочешь предупредить?

– Предупрежу, но не прямо. Их командир – довольно суеверный мужик, скажу, что у меня плохое предчувствие по поводу этих двоих, он приглядит.

– И он тебе поверит?

– Ага. Я же везучий, – усмехнулся Яр.

– А ты не боишься, что твое везение когда-нибудь закончится? – вздохнула Лета. Взывать к его осторожности представлялось бессмысленным.

– Нет. Если оно закончится, мне будет уже все равно, – ответил он со смешком. – Ладно, какие у нас планы на сегодня?

Лета решила, что раз уж она окончательно перешла все границы и терять больше нечего, то надо получить от этой командировки максимум удовольствия, и попросила Яроплета поиграть для нее. Тот удивился такому выбору, но не имел ничего против, поэтому следующие полчаса потратил на поиски гитары, предусмотрительно оставив Летану дома с ее записями.

Он прекрасно знал, что сослуживцы не сумеют удержать язык за зубами, и пусть лучше они донимают одного Яра, чем все их шуточки услышит Лета. Он и так до сих пор не мог поверить, что удалось расковырять ее скорлупу и женщина позволила себе расслабиться – не хватало еще, чтобы эти болтуны загнали ее обратно!

А «Вольнов и его женщина» стало основной темой для разговоров на заставе. Большинство новостей здесь не отличались веселостью, поскольку обычно касались тварей и стычек с ними, поэтому каждое такое жизнерадостное происшествие неизменно привлекало всеобщее внимание. Яроплету припомнили и «птичьи брачные игры в воздухе» (вот уж какого впечатления от вчерашних полетов он совсем не ожидал!), и пение для дамы, и влюбленные взгляды, и поспешный совместный уход с праздника.

Вердикт вынесли однозначный: феникс крепко влюбился и настроен серьезно. Яр прекрасно понимал, что переубеждать кого-то бесполезно, отшучивался и посмеивался и просил только об одном: к женщине с этими поздравлениями и вопросами не лезть, чтобы не спугнуть. И его клятвенно заверяли, что все понимают, и желали удачи…

Но домой Вольнов вернулся в задумчивости. Никаких серьезных планов насчет Горской он не строил и мнения своего по этому поводу не изменил, но… С Летаной легко и хорошо. Непривычно спокойно, словно они знакомы уже много лет. Не формально, потому что познакомились они действительно много лет назад, а по-настоящему, будто годы эти провели где-то рядом.

Ему нравилось ее дразнить. Нравилось, как она отвечает на его подначки. И на поцелуи – тоже нравилось. Она серьезна, и, несомненно, серьезность эта в ней не только часть маски, но часть ее натуры, и это не вызывало удивления: все же целительница, ей очень подходит эта черта. Но серьезность Леты не раздражала, раздражала холодная чопорность, а когда ее не стало…

И матери она бы точно понравилась. Да что там понравилась – привела бы в восторг!

Яр тряхнул головой, отгоняя странные мысли, и толкнул входную дверь. Впереди ждут приятные день и вечер, и нечего портить их всякими глупостями.

А вот следующее утро для Леты сопровождалось нешуточным волнением. Сегодня им предстоял сложный маршрут, который к тому же пролегал через легендарную Черную глотку, мрачных историй о которой женщина успела наслушаться. Добрая треть всех трагических происшествий происходила именно там, а если прибавить подозрения в адрес пары патрульных, то будущий маршрут тревожил вдвойне.

Немного успокаивало только наличие рядом феникса и то обстоятельство, что он стремительно восстанавливал контроль над силой. Вчера легко и непринужденно обернулся, да и портал хоть и с трудом, но осилил. Это непоследовательно и нехорошо – сначала ругать за неоправданный риск, а потом рассчитывать на его магию, – но рассчитывать на себя в этой ситуации Лета тем более не могла. Она человеку-то способна дать отпор только в теории и никогда не делала этого на практике, а уж твари!..

Но деваться некуда, идти – надо, и Летана надеялась, что этот полевой выход пройдет не хуже предыдущих, даже несмотря на то, что за прошлые разы она сумела оценить «детскость» самого первого маршрута.

Началось все как обычно, с небольшой портальной площадки, укрытой среди гор. Лета уже знала, что выбираются такие места очень тщательно и еще более тщательно опутываются чарами, сигнальными и маскировочными в том числе. А еще рядом с ними на случай, если что-то пойдет не так, всегда есть укрытия, обеспеченные всем необходимым – запасом воды и продовольствия, лекарствами и средствами экстренной связи.

Средствами местного производства – никто не использовал бы здесь артефакты из Белого лепестка. Отличие было простым: если многоразовые артефакты соседей нуждались в регулярной подзарядке, то в Зеленом лепестке давно уже научились делать свернутые чары одноразового применения, вроде тех же экстренных порталов. И если порталы из-за своей сложности стоили дорого, то мелочь вроде оповещений использовалась повсеместно: чары простые и малозатратные.

В Зеленом лепестке, как и в остальных, умели накладывать чары на предметы и изготавливать артефакты, но совсем простенькие. Взять те же снегоступы, которые тоже никто не закупал за Разломом и которые по сложности не шли ни в какое сравнение со связным зеркалом. Насколько знала Летана, попытки сделать многоразовый надежный артефакт связи продолжались, но ни одна из них до сих пор не увенчалась успехом настолько, чтобы наладить даже небольшое производство.

Снегоступы Лета быстро освоила и уже уверенно настраивала и включала сама – было бы с чем разбираться, так что она уже привычно получила их перед выходом, а после переноса надела вместе с одноразовым порталом. Такие вещи в активном состоянии не стоило проносить через портал, могли возникнуть помехи и неполадки в артефактах.

И в остальном все шло как обычно. Горы, скалы, снег и – твари. Лета уже начала привыкать к тому, что пограничники – почти все, не только феникс, – относятся к ним с изрядной долей азарта. Вдохновенно мерились, кто и кого завалил, на чьем счету больше тех или иных существ, спорили о наиболее эффективных тактиках. Этому способствовала и материальная заинтересованность: за более-менее целую и ценную добычу всему отряду полагалось дополнительное вознаграждение, так что работал народ охотно.

До Черной глотки, находившейся во второй половине пути, отряд добрался в полном составе и почти целым, хотя и слегка потрепанным. Кого-то задело магией, кого-то – шипами и когтями, но раны были мелкими и с ними прекрасно справился отрядный целитель. А поврежденную верхнюю одежду пограничники наскоро латали сами: на живую нитку, через край, до красоты ли в таких условиях! Не сниматься же с маршрута из-за порванного рукава, а ходить с дырой – и неудобно, и холодно.

Разлом здесь мало отличался от Разлома на остальном протяжении. Лету и поначалу этот вид не слишком впечатлил, а сейчас вовсе примелькался и казался скучным. Просто широкое ущелье с клубами густого тумана внизу. Противоположный край его порой скрывался за тем же туманом, вздымающимся волнами, порой проступал сквозь дымку – такие же горы, что и здесь. Пару раз Лета даже видела на той стороне людей – наверное, тоже пограничников, только из числа некромантов.

Обманчивая близость. Когда Разлом только появился и более-менее наладился мир между соседними лепестками, предпринимались попытки перекинуть через ущелье мост, только ничем хорошим ни одна из них не закончилась. Все проглатывал туман. Иногда быстро, вздымаясь волнами. Иногда успевали начать строительство, иногда даже завершить – например, канатную дорогу. Инженеры надеялись, что если протянуть ее достаточно высоко, это поможет избежать последствий, и поначалу все шло нормально. Поставили опоры, натянули тросы, запустили пробные кабинки, которые дошли до противоположного конца. Но туман сожрал первую же кабинку, в которую сели люди. Вспучился, вздыбился стеной – и кабинка просто исчезла вместе с куском троса. На этом эксперименты свернули. Бывали везунчики, которые умудрялись переправиться по веревкам, даже ловили таких контрабандистов, но везение это длилось недолго.

С порталами тоже не получалось ничего хорошего. Перенос в пределах прямой видимости был самой простой из задач перемещения, посильной многим, но не здесь. Человек просто входил в портал – и не выходил из него. Над Разломом не летали даже птицы.

Впрочем, возможно, они боялись не тумана, а того, что он порождал, потому что летучих тварей тоже хватало. И это прекрасно объясняло, почему разведкой с воздуха при наличии того же феникса пограничники не пользовались: слишком рискованно. В воздухе он здорово уступал зубастым и когтистым тварям, привычным к ведению воздушного боя и гораздо лучше к нему приспособленным.

К Черной глотке некоторое время шли по достаточно узкому, около полусотни метров, неровному скалистому балкону между Разломом слева и почти отвесной стеной основного хребта справа. Ветер сильно бил в спину, обнажая камни и наметая позади них кучи колючего, мелкого снега. Еще и небо затянуло низкими хмурыми облаками, которые начали сеять редкие снежинки, и это добавляло и без того унылому пейзажу новых мрачных красок. Мороз ослаб, но это совсем не радовало и почти не ощущалось из-за ледяных порывов.

Вдоль Разлома шли осторожно, а пост заметили издалека: на этом берегу Черной глотки, в углу между ней и Разломом, возвышался сравнительно невысокий, метров пятнадцати, не то скалистый выступ, не то упавший откуда-то сверху обломок, и пограничники удобно устроились на его макушке. Командир отряда и заметивший их дежурный махнули друг другу руками, подавая сигнал о том, что у обоих отрядов все в порядке.

Тропа шла между стеной и этим обломком, и в узкой щели, в которой едва могли разойтись рядом два человека, Лету едва не снесло порывом – тут ветер в прямом смысле сбивал с ног. К счастью, Яроплет оказался настороже и успел подхватить спутницу за талию.

– Здесь всегда так? – сквозь свист и вой спросила Летана.

– При таком направлении ветра – да, – отозвался феникс.

Они вышли к Глотке почти у самого конца этой глубокой, но не очень длинной трещины, и прямого пути дальше не было: тропа ныряла вправо, в узкое ущелье между стенами хребта, и некоторое время шла параллельно трещине, которая отделяла ближний, пригодный для перемещений, берег от противоположного, где скала поднималась отвесно вверх, оставляя у подножия лишь небольшой пятачок. Над ним виднелся прикрытый козырьком балкон, кажущийся с такого расстояния совсем крошечным, где тоже дежурили люди.

Как они туда попадали – Лета так и не поняла. Наверное, по веревке или с помощью магии, какие еще могли быть варианты. На краю Разлома топорщились высокие каменные шипы, похожие на сталактиты. Один из таких, повалившись, образовал естественный мост, связав берега провала.

Черная глотка выглядела более зловещей, чем Разлом. Свет озарял только самые края трещины, со стороны устья в нее затекал туман, но тоже проваливался в черноту и исчезал в ней, словно таящаяся внутри тьма была более сильной и более хищной.

Дорога наверх, на основной пост, тоже начиналась здесь, между скальным обломком и Глоткой. Если можно назвать дорогой эту козью тропу с натянутым вдоль нее тросом, изображающим перила. Трос крепился к вбитым в камень крючьям и выглядел ненадежно.

– А когда появляются твари, как оттуда бойцы спускаются? Быстро же опасно, – пробормотала Лета, наблюдая за тем, как пара человек из их отряда поднимается наверх. Лебедев и командир, если точнее, а Мысик остался с остальными внизу. Здесь, под прикрытием скалы, ветер ощущался гораздо слабее.

– Когда лезут твари, оттуда не спускаются. Зачем? Там удобная позиция, лучше издалека бить. Отсюда не видно, но там еще оборудовано удобное укрытие, со спины и сверху не напасть, так что и с воздуха неплохая защита. Хотя там, в гнезде, гораздо удобнее, – Яроплет махнул рукой на противоположный берег, увлекая женщину дальше, к устью Глотки. – Там небольшая пещера, одно удовольствие держать оборону.

– Мы куда?

– Тебе же надо замеры сделать? Вот там удобное место, – он вновь указал на дальний берег. – Тут-то не подобраться.

Оглядывая тесно вставшие, словно зубы, каменные шипы, Лета вынужденно согласилась. Да и насколько она помнила карту энергетических потоков местности, противоположный берег Глотки лучше подходил для ее целей. Но идти по природному мосту без ограждений совсем не хотелось.

– Яр, а перелететь нельзя? – жалобно спросила она, когда Вольнов легко запрыгнул на камень и протянул спутнице руки, чтобы помочь взобраться.

– Да тут вообще лучше не летать. А что?

– Боюсь упасть, – честно созналась она, оказавшись наверху в надежных и будто бы случайных объятиях феникса. – Нет перил, и, кажется, скользко…

– Нет ничего проще, – со смешком отмахнулся Яр. – Цепляйся. Только не дергайся, а то и правда упадем.

– Только и ты не дурачься, – попросила Лета, совсем не возражая против того, чтобы на другой берег ее перенесли.

– Странная ты птица, – поддел Яроплет. – Первый раз вижу птицу, которая боится высоты!

– Я не боюсь, я разумно опасаюсь, – возразила она, на всякий случай уткнувшись лицом в шею мужчины и зажмурившись, чтобы точно не посмотреть куда не надо. – Если бы тут было за что держаться, я бы не волновалась.

– Это аргумент, – усмехнулся он. – Все, приехали. А насчет льда не волнуйся, снегоступы и поскользнуться не дают, побочный эффект.

– Ты меня утешил, – вздохнула Летана и постаралась спрятать разочарование от того, что пришлось разомкнуть объятия. – Яр, а ущелье глубокое?

– Нет, не очень, – удивил ее феникс. – На этом конце метров пятнадцать. Глотка скучная, несмотря на внешний вид, там просто камни на дне, осыпь. С того конца можно спокойно спуститься вниз и так же спокойно подняться. А вот этот мост, кстати, официально называется Кость.

– Остроумно, – признала Лета.

Выход к Разлому здесь действительно был удобным. Небольшой ровный участок, прикрытый с одной стороны скалой, с другой – несколькими каменными зубами. Проем между ними составлял едва ли больше метра шириной, для целей Леты – вполне достаточно. А главное, все это выглядело достаточно надежно и не очень страшно, зубы и скала создавали иллюзию безопасного укрытия, поэтому она, успокоившись, принялась за рутинную процедуру.