Две стороны луны

Сестры

В тот день Мэллори, после того как вышла из машины Эден и энергично помахала подруге на прощание, первым делом открыла ранец. Из него выпал маленький конвертик. Любая другая на месте Эден послала бы текстовое сообщение, но индианка позаботилась о том, чтобы в руках Мэлли осталось материальное свидетельство, которое она сможет читать и перечитывать. Ей хотелось прижать письмо к сердцу. Ей хотелось разорвать его на клочки.

Наконец она открыла конверт.

Мэллори прочитала:

Мэллори смяла письмо в руке.

Нет!

Почему сейчас? Почему во время весенних каникул?

Ничего, не вызывая подозрения у окружающих, она предпринять просто не сможет.

Впереди у нее бессонная ночь. До утра она вообще ничего сделать с этим не сможет, а потом ей предстоит отстоять службу в церкви. В противном случае папа заподозрит что-то неладное.

Мэллори долго лежала с открытыми глазами, пока не забылась непродолжительным, беспокойным сном. Проснулась она дрожа, вся в поту и долго мерила шагами спальню, пока вид стен не стал ей ненавистен. Спустившись по лестнице, она устроилась на диване в гостиной и задремала. Во сне ей привиделись большие карие глаза и золотистые глаза миндалевидной формы, зубы, когти и пещеры. Около часа ночи Мэллори встала и послала Эден текстовое сообщение: «Привет». К ее облегчению, пришел ответ: «Что случилось?» Она быстро набрала: «Надо встретиться. Когда?»

«Пожалуйста, ответь, ответь, Эден!» — мысленно взывала Мэлли к подруге.

После довольно долгой паузы пришел ответ: «Я собираюсь. Завтра».

Завтра…

«Увидимся», — набрала Мэллори в ответ.

Место встречи — лагерь Джеймса, разбитый невдалеке от фермы семьи Кардинал. Это было совсем близко от того места, где она гуляла вместе с Купером в ночь пау-вау. Значит, у Мэллори есть, по крайней мере, утро на то, чтобы изменить… Изменить, но что?

Будущее? Вечность? Как? Зачем? С какой стати ей мешать лучшей подруге, которую она любит всей душой, выбрать судьбу, к которой лежит ее сердце? Зачем ей склонять Эден поступиться своими интересами?

Но опасность…

Опасность…

Мерри тоже ее чувствовала…

«Я тебя люблю», — набрала Мэллори текстовое сообщение.

Месса на следующее утро показалась ей длиннее, чем когда-либо прежде. Чем-то ее душевное состояние напоминало состояние человека, с нетерпением ожидающего прихода Пасхи. В Страстную пятницу, несмотря на всю задушевность службы, ты не можешь усидеть на месте.

Вот и сейчас Мэллори беспокойно ерзала на церковной скамье.

К словам проповеди она не прислушивалась. Мысли ее витали в национальном лесном парке, что начинался за фермой семейства Кардинал. Мэлли знала, как быстрее всего выйти на прогалину — округлой формы поляну, окруженную деревьями и с трех сторон скалами, пронизанными сетью пещер. Здесь заканчивался хребет, который тянулся миль десять по направлению к водохранилищу.

В воскресенье утром, переговорив по-быстрому по телефону с Кэмпбелл, Мэллори и Мерри забились в угол кухни, от всех подальше.

— Мама тебе сказала? — спросила Мередит. — Теперь она хочет назвать малыша Ангус.

Мэллори отмахнулась от болтовни сестры.

— Послушай, Стер! Это крайне важно! На похоронах Дэвида ты попросила меня побыть тобой. Ты не хотела, чтобы другие знали, кто был вместе с ним в тот день на хребте. Сегодня я прошу тебя побыть мною. Дело касается Эден. Она может попасть в неприятности.

Мередит не возражала.

— Хорошо. Никто на вечеринке у Нили даже не заметил, что мы поменялись местами. Этого я не понимаю. Когда мы были маленькими, то на самом деле очень походили друг на друга, но не сейчас…

— Другим людям так не кажется.

— Ну… да… конечно…

— Мне нужно кое-куда съездить, а ты пока поработаешь за меня в магазине. Легко не будет. Постарайся много не разговаривать и делай все так, как говорит папа. Он ничего не заметит. Меня не будет весь день и весь вечер.

— Эден… Это имеет отношение к нашим видениям?

— Да.

— Ойой! — произнесла Мерри слово из лексикона сестер, означающее призыв к осторожности. — Стер! Сколько хочешь, столько и будь там. Главное, чтобы с тобой ничего плохого не случилось.

— Вряд ли… Но если со мной что-то произойдет, ты первая об этом узнаешь.

Тим понятия не имел, почему Мэллори показалась ему такой нервной, когда он заехал, чтобы отвезти ее с братом в больницу проведать маму. Ему бы и в голову не пришло, что Мэллори волнуется из-за того, что ей придется притворяться сестрой.

Она все время вспоминала, как Мерри говорила: «Тебе будет гораздо труднее притворяться мной, чем мне тобой. Все, что мне надо делать, — это постараться не разговаривать и вести себя так, словно я не от мира сего».

Они сидели в палате, наблюдая за тем, как Кэмпбелл поедает ланч и проводит обязательную инспекцию своего живота.

— Ничего в этом ненормального нет! — не выдержав, громко заявил Адам. — Обычная часть человеческого тела… не больше…

— Мне кажется, это ножка, — сказала Кэмпбелл, щупая место у себя под ребрами.

«Мередит» и сама увидела небольшую выпуклость в том месте, куда указывала мать, но взгляд девочки то и дело возвращался к часам, висевшим на стене.

Тим сказал, что заедет за ними в час дня, но минуло два часа… половина третьего, а отца все не было. «Мередит» хотелось лезть от раздражения на стену. Конечно, она любила маму и еще не рожденного братика, но ей предстояло решать ужасно важные, способные причинить нешуточный вред вопросы. Пришедшее на ум выражение «вопрос жизни и смерти» ей совсем не нравилось.

Наконец в дверь вбежал Тим Бринн.

— Ты опоздал! — резким тоном пожаловалась мнимая «Мередит».

— Это первое слово, которое я за весь день от тебя услышала, Мерри, — заявила Кэмпбелл. — Ты ведешь себя как сестра. Сейчас же извинись перед отцом! Папа тебе не таксист!

— Просто мне хотелось еще покататься на лыжах, а до того, как стемнеет, осталось часа два, не больше.

— Извини, — сказал Тим. — Сегодня чуть ли не тонну спортивного инвентаря привезли. Такого я от них не ожидал. Когда я увидел, сколько еще нам осталось продать зимнего товара, то обо всем на свете забыл. И Мэллори сегодня сама не своя.

Кэмпбелл устала, поэтому попросила мужа забрать Адама с собой в магазин. По дороге он заехал домой за лыжами и рюкзачком Мэлли, в котором лежали бутылочки с водой и сэндвичи.

— Собралась в экспедицию? — пошутил отец. — И тебе не стыдно? А я уже думал попросить тебя помочь нам. Рик сегодня не работает. Я бы хотел, чтобы кто-то из вас занялся распаковкой присланного к весне спортивного инвентаря. Для Мэллори это будет уже слишком. Двойная работа.

В итоге отец настоял на том, чтобы заехать по дороге в магазин и проверить, как дела у «Мэллори».

— Хочу убедиться, что у твоей сестры все в порядке, — заявил Тим Бринн. — Я ей звоню, а она не отвечает… занято…

«Спасибо, сестренка, — мысленно сказала девочка. — Дело касается жизни и смерти, а ты не можешь часами не обсуждать по мобильнику каждую дурацкую подробность вечеринки, которую организовывает Нили. Девочки приглашают мальчиков, так сказать…»

Чирлидеры постановили одеться во все белое, и одно это казалось Мэллори верхом идиотизма.

— Папа, пожалуйста! Сегодня такой теплый, замечательный день. Скоро опять пойдут тренировки в поле… в спортзале… а еще этот хор…

— Всего одна минутка…

Вот только каждая минутка была на счету. По мере того как шло время, беспокойство Мэлли все нарастало. Тиму позвонили. Он расписался за несколько доставленных картонных коробок. Чем ближе был вечер, тем меньше времени оставалось у Мэллори на то, чтобы поговорить с Джеймсом. Неизвестно, впрочем, что из этого выйдет. Существовала вероятность того, что, когда она доберется до лагеря, окажется, что Джеймс и Эден, собрав вещи, уже уехали.

Когда Тим Бринн наконец разобрался со всеми делами, Мэллори была уже вся на нервах.

— Не сердись, до темноты еще много времени. Я пока не привык к твоей внезапно появившейся тяге к дикой природе, — садясь в автомобиль, заявил отец. — Где тебя высадить?

— У фермы Эден, папа, если несложно, — сказала Мэллори, стараясь говорить так же непринужденно, как обычно выражалась ее сестра. — В национальном парке проложены очень удобные лыжни. Если я устану или мне срочно понадобится в одно место, то всегда смогу заскочить к Эден. Я позвоню тебе, когда закончу, или приезжай, когда разберешься со своими делами. В шесть — самое время!

Когда фургон отъехал подальше, Мэллори заправила волосы под шапку и «услышала», как Мередит в ее голове произнесла: «Будь осторожна».