Двенадцать шагов. Книга 2

Глава 15

(По пути)

— Мы слишком часто видимся, Хранитель Креура, — задумчиво сказал Риирдал, коротко кивнув Атэю и переведя пристальный взгляд на Сэлгека.

— Тебя это расстраивает, Риирдал из Даара? — удивился Сэл. Почувствовал на себе быстрый вопросительный взгляд Атэя, будто тот хотел спросить, когда это они виделись, но потом решил, что сейчас не до того.

Риирдал же развернулся и двинулся внутрь своего жилища.

Ну, дверь перед носом не захлопнул, уже хорошо. Сэл шагнул следом.

Даарец жил в небольшом доме на окраине столицы. По дому было не сказать, что он — друг Наместника. Казалось, что живущий здесь человек крайне беден. Или что планирует стать Хранителем, потому всё, как в келье.

И размеры такие же.

В общем, втроём едва втиснулись.

Риирдал сел на жёсткую лавку, Сэлу с Атэем кивком предложил сесть на такую же напротив. У узкой торцевой стены, напротив двери, располагалось небольшое окно, под ним — такой же небольшой стол. Под столом — сундук, то ли с пищей, то ли с оружием. Вот, собственно, и все удобства.

Конечно, в ледяных реках он вряд ли мылся, как это было принято у Хранителей, а ходил, вероятно, в тёплые бани с Наместником, но всё остальное — соответствовало привычному Сэлу образу жизни. И он, несколько раз посещавший покои Наместника, удивился. Да что покои наместника — дом ворожеи, дом почти каждого жителя Креура был побольше, побогаче. И определённо потеплее.

— Не люблю гостей, — сообщил Риирдал, продолжая глядеть в глаза пристально и убийственно-холодно. — Не принимай на свой счет, Сэлгек, это касается каждого.

— Мы ненадолго, — сказал Сэл. — Это Атэй, мой друг, летописец.

Риирдал вновь коротко глянул на него, потом снова на Сэла, вопросительно. Будто хотел спросил: "И дальше что?", но ему лень было говорить.

"Наглец, — подумал Сэл. — Когда в мою келью завалился, был куда более разговорчивым".

— Есть весть от ворожеи из Креура, — продолжил говорить. — Весть о великой битве, что вскоре начнётся по ту сторону гор. Дикие племена Горных нападут на Империю, Империя может не выстоять.

— От ворожеи? — переспросил Риирдал, и в холодном взгляде вспыхнула презрительная насмешка.

Сэл вспомнил: они же там в Дааре ни во что не верят. Ни в богов, ни в предсказания. А потом подумал: не потому ли у них случилось то, что случилось? Не потому ли, что не прислушались, когда было нужно? И не пора ли уже научиться слушать?

— Она редко ошибается, — вставил Атэй.

— Ну да, — хмыкнул Риирдал.

Перевёл взгляд с одного на другого и заговорил:

— Ворожея напророчила вам нападение на загорную Империю. Вы пришли ко мне. Помогите мне увязать между собой два этих события.

Сэл покосился на Атэя. Сейчас он понимал, что их визит выглядит, как минимум, глупо, но Атэй это всё придумал — пускай он и попытается объяснить. Атэй попытался.

— Ты многое видел, многое знаешь, — сказал он. — Ты близок с Наместником, и мог бы посоветовать нам, как поступить.

— Пойти домой и проспаться, — пожал плечами Риирдал. — Потому что, как мне кажется, вы немало выпили прежде, чем выдвинуться в путь ко мне. Даже если ваша ворожея увидела событие, которое и правда грядёт, оно не касается ни вас, ни меня, ни тем более Наместника. Феррон не ввязывается в чужие войны. И уж точно не интересуется такими далёкими.

— Феррон — нет, — сказал Сэлгек. — Я — да. Если им нужна помощь, если я могу помочь, почему не должен?

Риирдал помолчал, пристально глядя ему в глаза. Спросил:

— Чего ты ждёшь от меня, Хранитель Креура? Разрешения? Тебе оно не нужно.

— Совета, — снова заговорил Атэй. — Наместник скажет то же, что и ты, Риирдал. Идти против его воли — идти против Феррона. Но мы — дети Феррона...

— Значит, всё-таки разрешения, — понимающе кивнул Риирдал, перебивая.

Откинулся на стену, забросил одну длинную ногу в тяжёлом сапоге на другую и сказал:

— Ну, вперёд. Разрешаю. Что дальше будете делать?

В ледяном взгляде скользнуло что-то похожее на интерес.

— Отправимся в Империю, — ответил Сэлгек. — Как только найдём того, кто встанет на страже города, пока меня не будет.

— Так вам ещё и город посторожить? — Риирдал поднял бровь. — Может, и парочку зогров одолжить впридачу?

Сэл переглянулся с Атэем.

— Вы не видите основной проблемы здесь? — спросил тем временем Риирдал.

— Кроме того, что Сэл сошёл с ума? — уточнил Атэй.

— Эй! — обиделся Сэлгек.

Сошёл с ума тот, кто предложил идти на переговоры к этому куску льда.

— Кроме, — серьёзно кивнул Риирдал. — Я не о проблемах в ваших головах, которые, естественно, есть. Я о проблеме в осуществлении вашего плана.

Он пристально поглядел в глаза одному, второму. Так, будто ждал, что кто-нибудь из них всё-таки ответит. А не дождавшись ответа, посоветовал:

— Просто представьте себе карту. Нарисуйте перед взором. Вот ваша проблема. Чтобы дойти до Империи, вам придётся пройти через территории Горных. Вряд ли вы кому-то поможете, попав к ним на ужин в качестве второго, а то и первого блюда.

— Можно обойти по морю, — пожал плечами Сэлгек.

— Ваша ворожея сказала вам точную дату? — спросил Риирдал.

И так как ему не ответили, снова принялся объяснять, холодно и пренебрежительно бросая слова сквозь зубы:

— По морю плыть долго, значит, нужно выдвигаться заранее. По прибытию — ждать. Если битва будет через год-другой — два года будете ждать?

— У меня есть идея! — неожиданно отозвался Атэй. — Только она тебе не понравится.

— Как будто до этого мне что-либо нравилось, — холодно бросил Риирдал.

— Горы можно перелететь, — осторожно произнёс Атэй.

Сэл понял, что он о даарских вивернах, понял и Риирдал, который тут же отрезал:

— Нет.

— Если бы ты мог написать письмо королю Каарэю... — начал Атэй.

— Нет! — жестче ответил Риирдал. — Во-первых, в переговорах с Дааром я вам не помощник. Такие вопросы решаются другими людьми, тем же Наместником. Во-вторых, вы с виверны свалитесь, не успев даже толком взлететь. А жаль — не убьётесь сразу, избавив меня и всех окружающих от ваших глупых идей.

— Риирдал... — Атэй заговорил мягко.

Обычно такой его тон действовал на всех: его слушали, ему улыбались в ответ, с ним вели переговоры, даже если до этого пытались выставить за дверь. Но не в этот раз. В этот раз именно такой тон оказался последней каплей.

— Хватит, — оборвал его даарец. — Выйди.

Атэй удивлённо уставился на него.

— Я завершу беседу с Хранителем, — продолжил Риирдал. — С глазу на глаз. А кто ты такой, чтоб участвовать в ней?

— Понимаю, — кивнул Атэй. — Не хочешь становиться частью нашей истории? Обещаю, о тебе не напишу ни слова, — усмехнулся, подмигнул и вышел.

Риирдал проводил его тяжёлым взглядом, странно, как дыру в спине не прожёг.

— На какую мозоль он тебе наступил? — спросил Сэл, задумчиво глядя на хлопнувшую за Атэем дверь.

— Слишком много говорит, — ответил Риирдал, задумчиво и отстранённо, будто сам пытался понять. — Слишком высокого о себе мнения. Лезет, куда не просят... Эй!

И когда Сэл развернулся от двери к нему, серьёзно добавил:

— Будь внимателен. Береги спину.

— Так, — Сэл поднялся. — Я тебя понял, Риирдал из Даара. Помочь ты ничем не можешь, зато отлично умеешь оскорблять друзей.

— Постой, — Риирдал окликнул его, когда Сэл уже сделал шаг к двери. — Помочь не могу. Но если решишься бросить Креур надолго, сообщи. Я присмотрю.

— С чего вдруг? — нахмурился Сэл.

— Напоминаешь мне хорошего друга, — Риирдал пожал плечами. — У тебя так же горят глаза и ты так же готов на свершение глупостей, преследуя благие цели.

— У твоего друга получилось?

— Нет, — ответил Риирдал. — Потому и предупреждаю. Береги спину.

Сэлгек ничего не ответил и вышел.

Атэй вопросительно глянул на него, но Сэл только качнул головой и двинул прочь от домика даарца. От этого места осталось неприятное ощущение: будто окатили ледяной водой, но не снаружи, изнутри. И до сих пор оставалось это чувство где-то в желудке — ожог от холода.

Риирдал предупреждал о беде, но Сэлу казалось — он сам эту беду нёс. Заражал бедой. И именно потому что сходили к нему, теперь беда нависла и над ним с Атэем.

— Быстро справился, — отметил Атэй, догоняя его. — Дай угадаю. Ты послал его к чёрту, мой чересчур справедливый друг?

— Да. И он, как ни странно, согласился присмотреть за Креуром, пока нас не будет.

— Так вот как с ним надо было... — задумчиво протянул Атэй.

Сэлгек покосился на него. Что там Риирдал говорил? Высокого мнения о себе? Да никогда не был Атэй слишком высокого мнения о себе! Он вообще ни на какие мнения внимания никогда не обращал. Может, это Риирдала и зацепило: он там, в Дааре, да и тут, гуляя под ручку с Наместником, к такому, небось, не привык.

— Я всё думаю, — заговорил Атэй, — что с ним случилось в Дааре? Кто его так зацепил, что он теперь на простых летописцев бросается? Не опасен ли он для Феррона? Вдруг ещё какой-нибудь летописец ему встретиться, поменьше да послабее меня?

— Думаешь, с ним что-то случилось в Дааре? — хмыкнул Сэл. — А мне кажется, это он там всю кашу заварил. Потому после и сбежал сюда. От него прямо несёт этим... Завариванием.

— Да ну... — отмахнулся Атэй, потом подумал и признал. — Несёт немного. Но не так, как от нашего предыдущего гостя.

Сэл кивнул, соглашаясь. И задумался о том, когда и куда выдвигаться, потому что в одном Риирдал был прав: через горы ещё нужно перебраться.

— Как думаешь, что будет если их познакомить? — оторвал его от мыслей Атэй.

— Риирдал тогда с ума сойдёт, — хмыкнул Сэлгек. — Ты знал, что он считает, будто ты слишком много говоришь?

— Правда? — весело удивился Атэй.

— А теперь представь, что случится, если показать ему Алекса.

— И коня, — мечтательно добавил Атэй.

Сэл рассмеялся.

***

Риирдал задумчиво глядел в закрытую дверь. Эти двое ушли, и вместе с ними ушло что-то ещё. Они напомнили ему о прошедших днях, о людях — и не только — которых знал когда-то. А теперь будто бы уносили то время с собой.

Впрочем, оно и неплохо — Риирдалу того времени хватило на целую жизнь вперёд. Каарэй, говорят, и вовсе поседел. Но тут Дал точно сказать не мог, и вряд ли когда-нибудь скажет: возвращаться в Даар ему было нельзя. Никто этого никогда не говорил прямо, никто ему вообще ничего не говорил, и это само по себе уже означало: с ним не будут вести переговоров. С ним попрощались. Не требуют от Феррона выдать его — и на том спасибо.

А что он спас их всех — об этом забыли. Как и о том, что ни у кого, кроме него, не хватило сил и решимости поставить точку.

"Загорную Империю спасайте уже сами, — подумал он, — уже без меня".

К тому же там, кажется, и нет таких монстров, с которыми никому, кроме него, не справиться. Там монстров больше, чем было в Дааре, но они помельче.

Не его размер, не его монстры.

И не его проблемы.

"Только бы сейчас эти двое в Даар не сунулись, — мелькнуло в голове. — А то с них станется задуматься над моими словами и отправиться за вивернами..."

Естественно, Рэй им виверн не даст, а даст по шее. А если они ещё и Риирдала в разговоре упомянут... Тогда и без голов могут остаться. Потому что, говорят, Рэй не только поседел — он стал гораздо, гораздо злее.

***

Лорд Сакар вернулся из купален под вечер. По крайней мере, к Шейр он зашёл, когда Ирхан уже опускался за холм, окрашивая дворцовый сад и её комнату в багровые тона. Кровавые и в то же время мягкие, тёплые, уже привычные: там, где Шейр жила раньше, Ирхан не был так добр, он всегда иссушал, резал глаза, пытался сжечь, даже клонясь к песчаным дюнам — слепил яркими острыми стрелами алых лучей.

Тут, в этих краях, Ирхан будто приручили, будто договорились с ним, и он теперь был мягче, осторожнее, а что его свет всё равно отдавал кровью — ну так на то он и бог. Он никогда не будет добрым — он может только скрыть своё истинное лицо за напускной мягкостью.

В этих краях, кажется, так принято.

Потому и Сакар такой же. Шейр прекрасно видела: за его мягкими жестами, за лёгкими улыбками и обманчивыми речами кроется опасный хищник. В этом они похожи с ней. Они во многом похожи, иногда ей даже кажется, что он — брат ей. Но ей не хочется быть ему сестрой.

Сакар — словно кривое зеркало, в котором она видит многое от себя, и ещё что-то — чужое. Неясное, размытое, постоянно исчезающее, стоит попытаться его увидеть. И всё же она то и дело пытается, а оно — ускользает, как скользит по пыльному полу шёлковый подол его одежд.

Что, кстати, тоже совершенно неясно: весь замок в пыли, Сакар постоянно метёт его своими одеждами, но сам всегда — будто только что из купален, одежды чистые, и волосы лёгкие, кожа почти белая, и запах: терпкий, горько-сладкий.

Шейр усмехнулась: она сидела у окна, дверь была приоткрыта, и Сакар вошёл неслышно: только по запаху и узнала. Прислушиваясь к шагам, но те замерли у двери. Шейр ещё раз повторила про себя: один из ножей удобно закреплён прямо под столом, что стоит рядом, у стены. Второй — под подушками на ложе, третий — на бедре, на перевязи.

Это — если что-то случится, а она не успеет добраться до сундука с походной одеждой. Если доберётся до сундука — тогда любого нападавшего изрубит на мелкие кусочки.

Шейр потянулась, будто хотела спать, на самом деле: размяла плечи.

Конечно, Сакар ни разу не предпринял попытки напасть на неё. Никогда не подходил ближе дозволенного, не говорил громче положенного и не проявлял интереса, который Шейр часто замечала в глазах, в действиях и словах своих людей.

Но Шейр предпочитала держать ножи под рукой, имея дело с человеком, которого было настолько непросто понять. Добавить к этому его манеру двигаться по-звериному, его любовь к спаррингам и умение быстро перенимать тактику боя противника — а значит, он уже перенял немало от неё — а ещё его короткие странные взгляды, что пару раз ловила на себе: не полные жажды обладания, не восхищённые, не те, к которым привыкла от своих мужчин. Его взгляды были задумчивыми, изучающими, отстранёнными.

Когда человек, улыбаясь тебе в глаза, смотрит исподтишка вот так — кинжал под рукой не будет лишним.

— Я не вовремя? — тихо спросил лорд от двери.

Шейр неторопливо развернулась, пристально поглядела в глаза.

У себя в покоях она снимала лёгкий шарф с нижней части лица, спускала на шею, и сейчас Сакар мог видеть ею всю. Этого она не позволяла никому из своего отряда. Даже когда кто-нибудь из них был ей мужем на одну или две ночи.

Сакар же как-то увидел её — когда во время очередного спарринга шарф слетел на землю — и ничего не изменилось. Ни в его взгляде, ни в поведении. Ни тогда, ни во всех других случаях, когда она попросту снимала шарф, а он заходил к ней о чём-то спросить, поговорить, позвать прогуляться. Он смотрел он на неё одинаково: и когда она скрывала лицо, и когда была открыта.

Смотрел остро и насмешливо, и в то же время ласково, как на ребёнка, и взгляд его искрился. Только когда рядом оказывались другие, Сакар менялся: становился молчаливым, глядел прохладно, но в этой прохладе нет-нет да и проскакивали тёплые насмешливые искры.

А те пару отстранённых взглядов, что она когда-то поймала на себе... Ну, лорд он, ну задумался о делах лордовских, а она просто на глаза попалась в момент задумчивости...

Как только Сакар оказывался слишком близко, Шейр становилась гораздо менее рассудительной, чем всегда была. Она знала об этом, понимала, что он словно околдовывает её, делает слабее, глупее. Но поделать ничего не могла.

И потому ножи под рукой тоже были нужны.

— Отчего же? — она прищурилась, медленно, плавно поднялась. — Я ждала тебя, лорд Сакар. Ждала уже давно. Где ты был так долго?

Шейр мягко шагнула к столу, стоящему рядом. Опустилась на стул, забросила ногу на ногу так, чтобы кинжал на бедре, скрытый тонкой тканью, был поближе. Жестом предложила Сакару сесть напротив. На столе между ними стояла доска, на ней — фигуры. Партия не была доиграна, и Шейр не терпелось продолжить её.

Странная игра, которой Сакар её научил, и правила которой казались ей глупыми: здесь всё зависело от случая. Как можно выиграть, если передвигаешь фигуры, повинуясь лишь случайно выпавшему количеству ходов? Сакар же говорил, что тут всё, как в жизни: ведь и в жизни всё зависит от случая. Ты никогда не делаешь ходы сам: ты отвечаешь на случайности, превращаешь хаос в нужный тебе порядок.

Он двинулся к столу, и снова Шейр увидела своё отражение: мягко, плавно и в то же время стремительно. Сел напротив, подхватил кости, встряхнул их в кулаке, бросил. Перевёл взгляд на доску и сдвинул две фигуры: разделил, развёл двух воинов в стороны. Зачем? Ведь вместе они сильнее.

Шейр подумала, что так и не научится: игра и сама по себе странная, а Сакар ещё и странно играет.

— Не ответишь на мой вопрос? — спросила она.

— Ответ тебе известен, Шейр-Хим, — он оторвал взгляд от доски, поднял на неё. — Ты хочешь знать, что именно мне удалось выяснить?

— А что-то удалось? — хмыкнула она.

— Достаточно, — он подтолкнул кости к ней.

— Достаточно для чего? — уточнила она.

— Чтобы понять, как действовать дальше, — усмехнулся он.

— И как же ты будешь действовать, лорд Сакар?

Шейр подхватила со стола кости. Те были холодными — такими же, как руки Сакара. Она сама не хотела, но взгляд опустился на его руку: бледную, расслабленно лежащую на столе.

Шейр только сейчас подумала: в нём есть что-то от мертвеца. Холод и бледность — как минимум. И продолжила скользить взглядом по руке: длинные пальцы, тонкое запястье...

— Я буду вести переговоры, — сказал Сакар. Так же расслабленно и спокойно, как лежала рука. Почти мёртво, почти равнодушно.

Но именно в этот момент Шейр подумала, что как бы ей ни было интересно разгадывать его, возможно, пришло время собираться домой. Возможно, Сакар сошёл с ума.

— С Горными? — переспросила она на всякий случай.

Никто и никогда не пытался договариваться с Горными. А если кто-то пытался — об этом попросту не узнавали, потому что где он пытался договариваться, там и остался лежать бездыханным. А скорее всего, даже не остался. Скорее всего, его съели. Или ритуально сожгли. Возможно, заживо.

— Понимаю твои опасения, — ответил Сакар, — они дикари. Но если договорились между собой, значит, способны договариваться. Осталось только предложить то, что им нужно.

— Что им может быть нужно, кроме кровавых жертв? — тихо спросила Шейр.

Сакар помолчал, глядя в глаза непривычно пристально. Потом вдруг двинулся так резко, что её рука метнулась к кинжалу, замерла у пояса — когда вторую руку, что так и осталась лежать на столе, Сакар накрыл ладонью. Шейр была права: ладонь оказалась не просто холодной — ледяной.

Будто он не из тёплых купален к ней пришёл, а спустился от самих Горных, с заснеженных вершин.

— Я хочу попросить тебя, Шейр-Хим, — тихо сказал он, продолжая глядеть в глаза так, что теперь и внутри у неё всё похолодело. — Мне очень важно, чтобы ты услышала и поняла мою просьбу.

Сердце, которое только что замерло, сжалось, пропустило удар, заколотилось вновь, сильно и тяжело, будто пытаясь всё восполнить, отработать остановку.

— Я слушаю тебя, — ответила она.

— Не уходи сейчас, — он будто просил, но взгляд оставался тяжёлым, с таким взглядом не просят, приказывают. — Мне нужно сделать следующий ход. И ты нужна мне рядом.

Шейр выгнула бровь.

Он читает мысли? Оракул его научил? Или Сакар уже так хорошо знает её, что может читать?

Не надо было показывать ему лица. Нельзя было.

Но сейчас уже поздно. Сердце колотилось, дыхание сбивалось, а его холодная ладонь прижимала её руку к столу. Она понимала, что так нельзя, но почему-то ничего не могла: ни сказать, ни сделать.

Справившись наконец с рваным дыханием и такими же рваными мыслями, Шейр спросила:

— Кто именно нужен тебе, лорд Сакар? Кого ты видишь в моём лице? Если тебе нужен мой отряд для похода к Горным, ты его не получишь...

— Не нужен мне отряд, — фыркнул он, убрал наконец руку и неожиданно улыбнулся. — Я же не отряд твой прошу, я прошу тебя. Отряд хоть сейчас отсылай домой.

"И кто останется оберегать меня здесь? — подумала она. — Ты что-то задумал, лорд Сакар? Почему так много холода в тебе? Не только рука холодна — взгляд ледяной за мягкой улыбкой".

Куда острее, холоднее, чем она привыкла видеть.

Шейр подумала, что Сакар — такой же многослойный, как его одежды. За каждым слоем — ещё один. Глубже, темнее. Потому с ним так интересно: она срывает слой за слоем.

До чего докопалась сейчас?

— Тогда зачем я тебе нужна? — Шейр прищурилась вновь и резко подалась вперёд. — В качестве кого?

Только что он напугал её, теперь — её очередь.

Но Сакар не испугался, не отшатнулся, а очень тихо, доверительно сказал:

— Я никому не могу доверять.

Шейр усмехнулась и покачала головой:

— А вот это неправда, лорд Сакар, — мягко протянула в ответ, — я тут уже давно, я знаю, что твой преданный пёс Рамор за тебя всех убьёт и сам помрёт, если нужно. Оракул мне менее понятен, но и он, кажется, всегда готов тебе помочь, только попроси. Твои люди после победы на Горными, пойдут за тобой и в пылающий огонь, и в жерло вулкана... Зачем ты пытаешься обмануть меня, да ещё и так нелепо, лорд Сакар?

— Ты не поняла, — он усмехнулся в ответ, — люди-то пойдут, но прежде, чем вести их за собой, мне нужно изучить путь. И человек, который будет рядом, чтобы помочь мне в этом... Рамор стар, Оракул тоже, они могут не понять, не принять моих решений. Они будут задавать вопросы, оспаривать, мешать.

— А я беспрекословно подчинюсь? — удивилась она.

— Ты видишь во мне меня, этого достаточно, — ответил он. — Не лорда, не ребёнка, которого нужно уберечь — меня. Не только ты снимаешь маску во время наших встреч, Шейр. Я тоже. Ты видишь всё, и ты до сих пор не ушла. Я прошу тебя: не уходи сейчас.

Шейр поднялась, прошлась по комнате.

Сердце снова колотилось слишком сильно. Он ничего не сказал, ничего не сделал, просто сообщил о том, что они оба и так уже давно знали. А сердце всё равно взялось за своё.

— А мне? — спросила она, резко остановилась, развернулась к нему. — Мне ты почему доверяешь?

Он поднялся и мягко двинулся к ней. Не сводил серьёзного взгляда.

— Я вижу тебя, — произнёс, приближаясь. — Так же, как ты меня.

Оказался совсем близко и осторожно коснулся губами её губ. Рука вновь дёрнулась к кинжалу на бедре, застыла рядом с ним, и вместо того, чтобы рвать его из ножен, скользнула по руке Сакара, оплела его ладонь: будто Шейр боялась, что он сейчас выхватит точно такой же кинжал.

Мелькнула мысль, что всё нечестно, потому что он, может, и видит её, но от неё всё ещё что-то ускользает.

Но потом он разорвал поцелуй и легко толкнул её на ложе.

И больше мыслей не было.