Двенадцать учителей человечества

Гермес Трисмегист. Жрец — посвященный египтян.

Пожар в Александрийских библиотеках уничтожил основную часть исторических памятников древнего мира. Кропотливо собираемые со всех уголков земли наиболее ценные книги, свитки и дощечки с надписями хранились в нескольких огромных зданиях, в частности, в Бракионе и Серапеуме. Стоя рядом с горой пылающих манускриптов, безутешно рыдала Клеопатра, скорбя о гибнущей славе мира.

Современные египтологи располагают весьма ограниченными средствами, способными помочь в их усилиях возродить возвышенную теологию древних египтян. Дошедшие до нас литературные памятники Египта в основном состоят из погребальных свитков, большая часть которых представляет собой просто разные варианты изложения текста «Книги Мертвых». Египетские жрецы тщательно оберегали свои секреты, да и мистерии были столь основательно защищены от посторонних глаз, что случайно сохраниться мог лишь отдельный фрагмент описания церемоний.

К числу главных богов египетского пантеона принадлежит Тот, Таути, или Тейт. В легенде об Озирисе Тот изображен как друг Нут, матери Озириса. В то время, когда Ра проклинал Нут и запрещал ей рожать детей в любой день года, Тот играл в кости с богиней Луны Селеной и выиграл у нее семидесятую часть ее света, из которой он сотворил пять дней (которые не входили в календарь и получили название «прибавленные для согласования с солнечным годом») и добавил их к египетскому году, прежде состоявшему из трехсот шестидесяти дней. В эти пять дней Нут родила пятерых детей, и поэтому у египтян они считались священными праздничными днями.

Таким образом, в ранней мифологии египтян Тот выступал как истинный учитель, покровитель и бог учения. Он был божеством, изобретшим способ улаживать все божественные дела. Ведь именно Тот был помощником Изиды в управлении царством, пока Озирис путешествовал по дальним странам, помогал Изиде после убийства Озириса в исполнении ее обязанностей царицы, а впоследствии стал наставником ее сына Гора. Как Хирон был воспитателем Ахиллеса, так и Тот был учителем Гора и подготовил его к великой битве с Тифоном, незаконно захватившим власть над империей.

Принято считать, что Гермес являет собой греческий вариант Тота, который с атрибутами Гермеса вернулся в Египет при Птолемеях, дабы заново снискать уважение, только уже в качестве основателя герметических наук. Однако у каждого, кто дал бы себе труд поближе познакомиться с греческим Гермесом, возникли бы серьезные сомнения в идентичности этих двух богов. В отношении Гермеса верно только, что он, согласно греческой мифологии, был посланцем богов и что его культ был учрежден в Риме, где его, но уже под именем Меркурия, обычно изображали в крылатых сандалиях и шлеме.

Римский Меркурий был просто посредником между богами и людьми, тогда как египетский Тот занимал совсем другое положение. Он был персонификацией мудрости, собственно интеллектом Великого Бога, сотворившего мир. Он был не посланцем, а учителем. Верно и то, что он являлся носителем божественных тайн, будучи полностью к ним причастным, и совмещал в своем лице посвящающего и первого посвященного, черпая знание в собственном неиссякаемом источнике. При нем всегда была дощечка для письма и стиль[3], и поэтому его часто изображали с головой ибиса, записывающим перед троном Озириса приговоры усопшим.

Однако и Тот как бог мудрости, и Гермес как посланец богов, и Крылатый Меркурий — все они в чем-то уступали Гермесу герметистов, бессмертному смертному, который, согласно одному из литературных источников, был автором 30000 книг.

Большинство знатоков египетской метафизики уверены в том, что египетский Гермес был полностью мифологической личностью, неким богом, возникшим на почве вековых традиций и в конце концов ставшим персонификацией всего знания, и особенно наук и искусств. Сомнительно, однако, чтобы подобное заключение в точности соответствовало фактам. Представляется намного более вероятным, что Гермес был обожествленным смертным, который жил в некие стародавние времена и даровал народу Египта необыкновенные культурные ценности.

Исходя из замысла настоящей книги, будем считать александрийского Гермеса существом, никоим образом не связанным с мифологическим Тотом или божественным посланцем из греческих или римских легенд, а для того чтобы не путать его с этими персонажами, станем называть его именами, под которыми он был известен в первые века христианской эры: Гермес Трисмегист, или Меркурий трижды Высочайший. Не кто иной, как Платон считал этого Гермеса, трижды величайшего, реальной личностью, называя его египетским Теутом, и полагал, что он был великим ученым, жившим в Древнем Египте. По мнению некоторых авторов, этот человек был царем египтян и принадлежал к божественной династии, которая предшествовала установлению людского правления. Рассказывали также, что он был верховным жрецом египетского храма, пребывавшим у власти во все время правления фараона Аммона. Последнее наводит на мысль, что другие боги, которым египтяне поклонялись как неким духовным существам, возможно, были обожествленными героями, правившими людьми в доисторические времена.

Сейчас чрезвычайно трудно установить какую-либо точную дату жизни Гермеса, однако Цицерон дает нам ключ к решению этой проблемы, сообщая о том, что пятый Меркурий убил Аргуса и в поисках защиты сбежал из страны в Египет. Поселившись в этой далекой стране, он посвятил жизнь образованию ее народа, открыв ему среди прочих гуманитарных и естественных наук такие, как письменность, история, математика, искусство, медицина, право, религия, астрономия, химия, астрология, предсказание будущего, архитектура и хронология. Он установил законы для правителей, определил права людей, научил дележу земель и собственности, изобрел систему мер и весов и основал город Гермополис Великий. Все это представляется чрезмерно трудной задачей, чтобы с ней удалось справиться некой мифической личности. В действительности, вероятно, более разумно допустить, что подобная работа оказалась бы чрезмерной даже для высокообразованного человеческого существа.

В словах Цицерона о пяти Меркуриях содержится ясный ответ на все сомнения: несколько личностей, вероятно, существовавших на протяжении веков или даже тысячелетий и носивших одно и то же имя, слились в одну, и этот человек сохранился в памяти человечества как обладающий самым глубоким, изобретательным и разносторонним умом, то есть как персонификация всего знания и мышления.

Большинство историков древности придерживались мнения, что исторический Гермес, которого Цицерон называет пятым Меркурием, был современником Моисея. Некоторые относят его к еще более глубокой древности и полагают, что он жил во втором тысячелетии до н. э. Предпринимались некоторые попытки отождествлять его с Моисеем, однако не нашлось никаких весомых фактов, подтверждающих эту гипотезу, равно как и не существует доказательств тому, что своим появлением древние герметические писания обязаны главным образом иудейским метафизическим системам. Герметизм явно свойствен египтянам. Богам Египта отведено первое место в герметической теологии, а более старая доктрина, которую приписывают Гермесу, построена на основе цикла легенд об Озирисе и богах Гермополиса Великого.

Не сохранилось абсолютно никаких сведений о родословной Гермеса и обстоятельствах его рождения или раннего периода жизни. Однако если греческие легенды о Меркурии содержат хоть каплю истины, то можно предположить, что происходил он из королевской или, по крайней мере, из дворянской семьи и пользовался всеми привилегиями того времени. Согласно арабским преданиям, Гермес был учеником загадочного существа по имени Агатодемон[4]. Это имя (когда оно пишется с маленькой буквы) обычно ассоциируется со сверхъестественными существами, однако не исключено, что Гермес был учеником какого-то мудреца или иерофанта древних египетских мистерий.

На самых старых, но не таких уж древних портретах Гермес изображен человеком высокого роста, благородной наружности, с бородой, облаченным в ниспадающую свободными складками одежду скорее в греческом, чем в египетском стиле, и в чалме, обернутой вокруг конического шлема в форме митры. Обычно он предстает перед нами в окружении символов собственного культа. Рисунок, приведенный в качестве иллюстрации к данной главе, принадлежит знаменитому автору гравюр к мистическим и теософским трудам Теодору де Бри. Эта гравюра относится к первым годам XVII в. и являет собой одно из лучших изображений Гермеса.

Кинили в своей книге «Енох — второй посланец Бога» пытается доказать, что Гермес был Енохом иудеев. Однако мнения Кинили и мифолога раннего периода Джекоба Брайента, считавшего Гермеса греческим Кадмом[5], основаны исключительно на гипотезе и не имеют под собой твердых доказательств.

Как явствует из герметических писаний, пастырству Гермеса предшествовало видение или озарение. Описание этого озарения содержится в трактате «Божественный Поймандр», который более известен под названием «Пастырь человечества». Испытав просветление, Гермес, трижды величайший, желая приобщить мир к великим истинам, обращался к людям со словами:

«О люди земли, люди, рожденные и сотворенные из элементов, но с пребывающим в вас духом Богочеловека, пробудитесь от сна невежества! Будьте внимательны и рассудительны. Осознайте, что ваш дом не на земле, а в Свете. Почему отдавались вы в руки смерти, имея возможность приобщиться к бессмертию? Покайтесь и откажитесь от прежних взглядов. Отойдите от сомнительного света и навсегда откажитесь от продажности и разврата. Подготовьтесь к тому, чтобы совершить восхождение через Семь Колец, чтобы слить свои души с вечным Светом».

Создается впечатление, что с этой проповедью Гермес обратился непосредственно к каким-то определенным ученикам, однако, согласно вполне достоверным сведениям, он путешествовал по стране с посохом в руке, наставляя, направляя и призывая людей к жизни, преисполненной мудрости.

В одном из наставлений Гермес обращается к своему сыну Татиану, однако теперь нельзя точно установить, следует ли это понимать буквально. Возможно, Татиан был всего лишь учеником, с которым Гермес беседовал просто как отец-наставник в мудрости. Встречающиеся в тексте замечания по этому поводу крайне туманны, и не исключено, что Татиан в действительности был его сыном. Судя по содержанию «Божественного Поймандра», Гермес прожил долгую и деятельную жизнь и умер естественной смертью, поскольку сказано о нем так: «И наконец наступил закат его жизни». И тогда он собрал вокруг себя своих учеников и обратился к ним с последним наставлением, которое великий адепт заключил словами:

«Славен будь Ты, о Отец! Да будет человек, которого Ты сотворил, очищен Тобой от грехов, поскольку Ты дал ему право освящать других Твоим словом и Твоей Истиной».

Помимо этого сохранились еще некоторые весьма скудные сведения. Так, Альберт Великий, знаменитый католический священник, писал, что Гермес был похоронен в долине Хеврона и что Александр Великий посетил его усыпальницу, устроенную в пещере. По приказу Александра Великого могилу вскрыли и обнаружили, что тело учителя превратилось в прах, а на его месте лежал огромный изумруд, похороненный вместе с Величайшим. На поверхности изумруда были выгравированы тайные письмена, хранившие секреты герметической науки. По поводу изумруда, который получил название «Изумрудной скрижали» Гермеса, было высказано предположение, что камень этот искусственного происхождения и сначала был отлит в форме, а затем подвергнут отвердению в ходе алхимических процессов до приобретения им твердости и цвета изумруда.

Среди прочих надписей на камне было и высказывание об аналогии, которое является главным ключом к герметическим наукам. В упрощенном переводе смысл его сводится к следующему:

«То, что вверху, подобно тому, что внизу, и то, что внизу, подобно тому, что вверху».

В литературе египтян есть одна любопытная история о пропавших книгах Гермеса, которые были погребены на дне Нила во вложенных одна в другую шкатулках. Книги, охраняемые странными чудовищами, содержали на своих украшенных иероглифами страницах все секреты магии, в частности, способы вызывания духов, молитвы об умерших и заклинания, используемые в любых обстоятельствах для осуществления тайных замыслов.

Заслуживает упоминания тот факт, что Гермес был одним из немногих языческих философов, избежавших нападок ранней христианской церкви. Он получил признание как истинный посланец Бога и великий пророк, а его книги высоко ценились жрецами североафриканской церкви. В труде «The Stromateis» Климент Александрийский описывает сорок две книги Гермеса, которые несли жрецы, принимавшие участие в религиозных процессиях. По его словам, одна из книг содержит гимны богам, а другая — распорядок жизни царя. В четырех книгах повествовалось о неподвижных звездах, солнце и луне, соединениях[6] и восходах небесных тел. Он упоминает о десяти книгах воздаяния почестей богам и еще десяти под названием «Священнодействие», представлявших собой свод законов, и шести книгах, посвященных лечению болезней. Очень странно, что все эти труды, существовавшие в первые века христианской эры, полностью исчезли, да так, что не сохранилось ни единой копии на древнеегипетском языке. Объяснение этому может быть только одно, а именно, что книги тщательно оберегались жрецами и впоследствии, когда религия пришла в упадок, были уничтожены или спрятаны, дабы предотвратить их профанацию, которой не удалось бы избежать, попади они в руки недостойных или несведущих людей.

Известные ныне герметические книги, по всей вероятности, являются всего лишь более поздними вариантами древних писаний. «Божественный Поймандр», наиболее важный из всех герметических трактатов, видимо, появился только во II в. н. э. На этом основании сложилось представление, что герметические книги в действительности были написаны после начала христианской эры неким ученым или группой ученых, сведущих в древнем знании и преданиях. Однако, как мне кажется, в этих писаниях присутствует некая непостижимая вдохновенность, наводящая на мысль о высшем и священном происхождении. Они слишком величественны в своем существе, чтобы быть произведением простых смертных. Представляется более вероятным, что знание из более древних трудов стало постепенно стираться и исчезать из памяти человечества, почему — исключительно под давлением прозелитизма ранних христиан — и была предпринята попытка сохранить эту память и уберечь древнюю мудрость от полного забвения.

Точно так же несправедливо было бы утверждать, что доктрины Гермеса были списаны с христианского откровения, поскольку более глубокое изучение герметических писаний показывает, что тот, кто написал или собрал воедино герметические диалоги, не был христианином, равно как и не находился под преобладающим влиянием христианских убеждений. Произведение в целом носит явно языческий характер, но отличается глубиной и вызывает уважение. «Поймандр» достоин того, чтобы занять место рядом с любой священной книгой мира, не уступая ей в совершенной красоте композиции и насыщенности божественными истинами излагаемых в нем доктрин. Не подлежит сомнению, что творцом герметической философии была благородная, возвышенная душа, воистину общавшаяся с Богом в незапамятные времена. Говоря словами Лонгфелло:

Главным источником герметических доктрин как раз и является «Поймандр», или «Видение», заключающий в себе законченную систему метафизической теологии и философии. В совокупности с некоторыми другими диалогами и фрагментами он образует «Герметическое собрание». Почти все герметические книги составляют предмет дискуссии. Ученые в значительной степени расходятся в своих оценках периода их создания и места в мировой религиозной литературе. По признанию большинства экспертов, герметические трактаты в их нынешнем виде не восходят к глубокой древности. Они, очевидно, не были известны египтянам до начала христианской эры и впервые снискали широкую известность лишь в III и IV веках н. э., хотя, возможно, уже получили распространение еще в I в. н. э.

Если эти столь различные мнения, по существу дела, верны и проистекают из широкой эрудиции, то неизбежно возникают серьезнейшие сомнения относительно подлинности «Поймандра». Почти с уверенностью можно сказать, что вся дошедшая до нас герметическая литература представляет собой новую формулировку более старой традиции, ныне безнадежно утраченной. В высшей степени странно, что имя Гермеса, казалось бы, известно во всем мире, но при этом не сохранилось ни сведений о его жизни, ни его высказываний. Гермес стал покровителем знаний, ассоциирующимся со всей мудростью, и именно в этом качестве его имя запечатлелось в памяти человечества.

Немаловажно также отметить, что, несмотря на довольно частые ссылки на герметические доктрины, они никогда не принимали определенной формы и всегда оставались чем-то вроде призрачной силы, совершенно абстрактной и непонятной. Раньше герметизм, видимо, носил характер космологии и полного обновления, а позднее принял вид алхимии и химии. В него вошли также каббала и пифагорейские математические учения, и в конце концов этот термин для нынешнего поколения стал синонимом всей метафизики, нового мышления, трансцендентализма и даже спиритуализма. Столь широкий разброс объясняется отсутствием у людей действительных знаний об оригинальных учениях Гермеса. Когда не известно ничего, допустимо все, и благородным именем стали часто называть недостойные дела.

Гермес учил, что вселенная питается энергиями неких второстепенных богов, ставших теми, кто проявляет и исполняет Божественную Волю. О Первом Боге, скрытом источнике всего сущего, Гермес сообщает очень мало, полагая этот предмет слишком сложным, чтобы постичь его исключительно благодаря мыслительному процессу. И хотя Гермес не дал определения Первопричины, он, вероятно, предпочитал называть ее Первичным Разумом или Верховным существом, из которого эманировал разум, ставший тем, кто поддерживает и упорядочивает все природные явления. Таким образом, Гермес по существу был монотеистом и пантеистом в рамках собственной концепции вторичных принципов, которые, появившись из Единого, стали поддерживающей силой, которая оказывает содействие массам.

В своих взглядах Гермес совпадает с Платоном, который в несколько иной форме выражает ту же мысль, раскрывая таким образом тайну мифологий. Древние пантеоны божеств по сути являются персонификациями различных атрибутов вселенской жизни. Вначале Творец[7] эманирует высших существ и через них, первых своих потомков, управляет земной сферой и ее созданиями. Эта земная сфера со всем, что в ней находится, относится к вторичным эманациям и, следовательно, в большей степени удалена от Божественного Разума.

В естестве богов, или исполнителей воли Отца, циркулирует небесный огонь, который есть жизнь всего сущего. Эти боги являют собой планеты и звезды, которые движутся по орбитам, или в пределах определенных границ. Орбиты называются престолами, и с этих огненных колец правители руководят земной сферой, управляя ею посредством необычной силы, которую Гермес называл судьбой. Таким образом, в герметическом учении мы обнаруживаем источник веры в астрологию. Планетарные правители, управляя земными делами, проявляют своими величественными движениями и взаимными комбинациями замыслы или волю Великого Разума.

С точки зрения космогонии, герметическая система, вероятно, составляет основу, или главный определяющий фактор теории Птолемея. Земля располагается в центре, а вокруг нее вращаются планеты и звезды на своих орбитах, которые египтяне символически представляли рисунком на срезе луковицы. За орбитами планет находится сфера неподвижных звезд, образующая стену небес, или внешнюю границу земного комплекса. Так выглядит система из Откровения св. Иоанна, которая дает реальный ключ почти ко всем оккультным космогониям. Св. Иоанн, пройдя через маленькую дверь в небесной стене, вступает в эмпирей, или божественный мир, находящийся снаружи «пузыря» вселенной.

Согласно Гермесу, орбиты семи планет, хорошо известные древним, образуют лестницу, соединяющую небеса с землей, и наоборот, землю с небесами. Именно она была священной лестницей семи колец, лестницей Иакова, а также лестницей из тонких золотых шнуров, по которой во время знаменитого ночного путешествия Мухаммед взбирался к подножию Божьего престола. Кроме того, планеты — это семь печатей откровения, которые должны быть сняты, а также семь врат мистерий культа Митры. Они же представлены как семь труб, семь чаш и семь церквей в Азии. Силы, исходящие из них, суть семь главных добродетелей, которые в извращенном виде составляют семь смертных грехов. Они являют собой семь священных символов, семерку Элохима евреев, семь великих богов египтян, Кабиров[8] из Самофракии, Уран и шесть его сыновей Титанов, семь Логосов и, по сути, все таинственные семеричные силы древности. В «Поймандре» сказано, что на своих престолах восседают семь правителей, управляющих вихрем космической силы.

После завершения божественных эманаций Единый Разум заставил природу и низшие элементы проявиться из их бытия. Он создал природу на непоколебимых основах и передал ее правителям, чтобы те управляли ею на принципах вечной мудрости. И природа, следуя собственному стремлению, произвела на свет живых существ, ползучих тварей, обитателей морских глубин и лишенных души чудовищ, которые имели форму, но были слишком далеки от Света, чтобы иметь душу. Стараниями земли на свет появились также драконы и монстры, и страшные существа, описанные Берозом. Так была создана природа, а правители придали ей форму, однако она не жила, поскольку Великий Разум не наделил ее жизнью.

И в своей мудрости Верховный Разум, Отец всего сущего, сотворил человека, высшее и прекрасное существо, созданное по подобию Света и преисполненное лучезарного сияния, исходящего из всех частей его тела. Этот человек пребывал вместе с Отцом, и так же, как и Отцу, этому человеку дана была власть не только над миром, но и над правителями мира. (Все это очень похоже на историю младенца Бахуса, которому Зевс даровал вселенную в качестве игрушки для забав, или Диониса, получившего в подарок волчок, который он мог вертеть веками напролет.) И правители преклонились перед созданным человеком, метафизическим человеком, который не имел тела и был одной сплошной душой. Каждый из них наделил человека одним из своих качеств, и его внутренний мир объединил в себе семь сущностей, которые были дарами богов семи миров.

И вот этот божественный человек, пристально глядя вниз в бездонную пропасть, воспринял физический мир как зеркало или гладкую поверхность океана, и увидел в нем свое отражение, смутно маячившее в глубине, и, подобно Нарциссу из греческой легенды, влюбился в свой образ, и пожелал снизойти в него. Таким образом возникло желание, а за ним последовало осуществление, поскольку всегда исполняется то, чего пожелает разум. И человек спустился в бездну; он вошел в свое отражение, и отражение вошло в него. Разум, который витал над тайной, стал частью тайны; и низший мир получил разум, и обитатели бездны преисполнились разумом, а человек забыл свое родство со Светом и начал прикладывать внешние усилия, чтобы добыть то, что было его собственной внутренней природой.

Прошли века, один человек стал человечеством, и все человеческие существа вместе составили одну сверхматериальную сущность, и во всех людях жило единственное страстное стремление — вернуться в Свет. Семь принципов, которыми наделили божественного человека семь правителей, превратились в семь тел, или физических принципов, а правители, воздействуя на свои принципы в человеке, поработили его и сделали жертвой ограничений, налагаемых телами и чувствами.

Таково было положение дел, когда Гермеса, сидевшего в одиночестве на склоне горы, посетило видение: небеса над его головой разверзлись, и пред ним предстал дракон мудрости. И сказал, обращаясь к нему, дракон Поймандр:

«Я, Твой Бог, есть Свет и Разум, которые существовали до того, как материя была отделена от Духа, а тьма от Света».

Гермес поклоном приветствовал Великого и обратился к Поймандру с просьбой открыть ему путь, который позволил бы людям вернуться в Свет. Так ответил ему Поймандр:

«Труден путь к бессмертию, и только немногие отыщут его. Остальным предстоит дожидаться Великого Дня, когда остановятся колеса вселенной, и искры бессмертия вырвутся из оболочек материи. Горе тем, кто ждет, ибо им, немыслящим и невежественным, придется вернуться в почву звезд под посев семян и ожидать нового начала. Те, кто спасется благодаря свету тайны, которую я открыл тебе, о Гермес, и которую я велю тебе разгласить людям, вновь вернутся к Отцу, обитающему в Белом Свете, и препоручат себя Свету, и растворятся в Свете, и в этом Свете они станут Силами в Боге. Таков Путь Бога, и открывается он только мудрым».

Далее в «Видении» излагается, как искатель истины, поднявшись по звездной лестнице, возвращает правителям полученную от них часть их природы. Таким образом, он возвращает солнцу и его владыке свои честолюбивые стремления, Марсу и его повелителям — свою смелость, Юпитеру — богатство, и так до того момента, когда душа, очистившись от всего земного, избавится от колец, поскольку, по сути, ничего от природы колец в ней уже не остается. И до того времени, когда такое избавление станет возможным, жизнь и смерть остаются просто альтернативой между состояниями воплощения и развоплощения. Но при этом сущность, физически живая или физически мертвая, остается в материальном мире, и только мудрость способна освободить ее от колец всего мирского и бренного и дать возможность рассеяться в эмпирее, где обитает Высший Разум. Таким образом, можно заключить, что герметическая философия в ее более ранней форме представляет собой учение об искуплении, ведущее людей к благополучию, коль скоро они будут проявлять добродетели и пройдут обряды очищения.

Более поздняя герметическая школа была основана на доктринах Гермеса, которые вначале получили распространение у эклектиков Александрии, а впоследствии и среди арабов, и, наконец, по прошествии мрачного периода средневековья, вернулись в Европу, где приобрели почти исключительно химическую терминологию и интерпретацию. Различие между философской и алхимической школами оказывается скорее кажущимся, чем реальным, однако для алхимиков средневековья Гермес несомненно был тем, кто занимался превращением металлов, а не спасителем человечества.

Тысячи душевно искренних и честных людей строили в своих домах печи и становились жертвами неистовой и коварной страсти. Так в Праге образовалась даже целая улица «добывателей» золота из домов, в которых жили алхимики. Человек, навсегда возвысивший бренное настоящее над божественным будущим, кипятил и перегонял, выпаривал и конденсировал, сбраживал и разлагал на составные части практически каждое вещество, доступное для восприятия, в надежде на то, что по какому-то удивительному произволению он сможет обнаружить в своей печи кусок чистейшего золота. Сотни авторов призывали на помощь герметических богов, а в результате издавались книги со множеством химических формул, приписываемых Гермесу, на которые сразу же набрасывалась алчущая богатства толпа.

Началось все это, вероятно, с того самого момента, когда некий химик-философ обнаружил, что за химической терминологией могут скрываться секреты регенерации человека. Так, золото символизировало Дух, или Бога; семь неблагородных металлов соответствовали силам семи правителей; реторта была человеческим телом; огонь означал дыхание, а терзаемые химикаты, бурлившие в колбах, вполне отражали тревожное состояние человека. Однако, как только идея облекается в символическую форму, всегда оказывается, что определенной части человечества не хватает проницательности, чтобы за рисунком разглядеть нечто реальное. В результате герметическая наука была низведена до неистовых попыток открыть «порошок превращения», эликсир жизни и философский камень.

По заявлению некоего алхимика, одна крупинка этого порошка позволила бы путем превращения металлов получить чистейшее золото, весом в сто тысяч раз превосходящее вес самой крупинки. Однако его читателям не под силу было уразуметь, что под порошком подразумевалась мудрость, одна крупица которой способна преобразовать все невежество в мире. Не сумели они также понять, что философский камень служил символом знания, великого чудотворца, а эликсиром жизни была истина, обновляющая все сущее. Весьма прискорбно, что в этом никак нельзя избежать неправильных толкований, но таковы факты, что, если великие истины открываются ограниченным умам, они неизбежно будут извращены. Таким образом, в средневековой литературе слово «герметический» фактически следует понимать как «химический» или, что более правильно, относить его к философии в переводе на язык химии.

Из герметических философов более позднего периода наиболее важное место, видимо, занимали розенкрейцеры и продолжатели традиций Парацельса. В Орден розенкрейцеров входили люди, пришедшие к пониманию того, что история герметического «чудесного эликсира» была хитроумно замаскированным описанием регенерации человека. Думающие люди, не прельстившись обещаниями вещественного золота, открыли тайные ключи и дали объяснение им в химической сказке. Возродив эту философию, они постарались частным порядком распространить ее среди образованных людей Европы в надежде, что с ее помощью удастся преобразовать империи и наполнить огнем бессмертия гибнущие идеи и культы, которые охранялись на протяжении веков, даже не подозревая о своем божественном праве первородства.

Существует некая божественная наука, сокрытая в химических трактатах Парацельса, ван Гельмонта, Джорджа Рипли, Роджера Бэкона и Николя Фламеля. Не подлежит сомнению, что эти люди были настоящими герметическими адептами, которые, понимая, что нельзя метать бисер перед свиньями, выражали свои мысли завуалированно, однако все их произведения содержали достаточно разных намеков и указаний, чтобы не ввести в заблуждение достойных. Каждый человек усматривал в них то, что отвечало его собственным представлениям, поэтому некоторые стремились к спасению самих себя, хотя большинство не оставляло упорных попыток с помощью печи алхимика и перегонного куба заполучить сказочного красного льва и обрести надежду на земное бессмертие.

Цитаты из «Поймандра»

Прислушайтесь к себе и загляните в беспредельность Пространства и Времени. Там можно услышать песни Созвездий, голоса Чисел и гармонию Сфер.

Чтобы узнать божественный замысел, о души, спуститесь вниз и в муках взойдите по пути семи планет и их семи небес.

Когда тело спит, разум бодрствует, и стоит только закрыться моим глазам, как мне откроется истинный свет.

Свят Бог, который постановил, что Он должен быть известен, и который известен по собственному соизволению тому, кому он открывает Себя.

Мое молчание напоено расцветающей жизнью и надеждой и преисполнено добра. Мои слова — это цветы, предшествующие плодам на древе моей души. Ибо именно таково правдивое описание того, что я получаю от моего истинного Разума, через который Бог ниспослал мне Истину. С того самого дня мой Разум не покидал меня и зародил в моей душе Слово: Слово — это есть Разум, и Разум наставил меня на путь истинный.