Дворецкий – миру. Книга, которую олигархи не хотят, чтобы вы читали, - о том, как Британия помогает худшим людям мира отмывать деньги, совершать преступления и оставаться безнаказанными

К 2013 году он сократил налоги на 300 миллионов фунтов стерлингов в год, но его аргументы оказались ошибочными. Сколько бы Великобритания ни снижала свои налоги и правила, она никогда не сможет сравниться с Гибралтаром. Опытный дворецкий может найти преимущества где угодно, даже в зазорах между разными частями Великобритании. "Операторы азартных игр нажились на существовавшем до сих пор режиме беззаботности, а сменявшие друг друга правительства и регулирующие органы не успевали за революцией", - говорится в заключении доклада комитета Палаты лордов, созданного для изучения азартных игр в 2020 году.

К 2017 году игорные компании вкладывали деньги, сэкономленные на налогах, в расширение своего бизнеса, потратив 1,5 миллиарда фунтов стерлингов на рекламу. Это объясняет, почему трудно включить коммерческий телеканал, не получив предложение сделать ставку, и деньги потекли рекой. За пять лет, вплоть до 2019 года, количество денег, потраченных на онлайн-игры в Великобритании, выросло с 13,4 миллиарда фунтов стерлингов в год, что уже больше, чем 200 фунтов стерлингов на каждого жителя страны, до немыслимой суммы в 121,3 миллиарда фунтов стерлингов. Это почти 2 000 фунтов стерлингов для каждого жителя Великобритании, и, поскольку ни пенни из них не было поставлено мной, по крайней мере один человек получает двойную долю. За тот же период прибыль букмекерских контор в Интернете выросла с 1,5 до 5,5 миллиарда фунтов стерлингов, в основном за счет игр в казино, которые оказались столь увлекательными на FOBT. Это означает, что теперь компании получают большую прибыль в Интернете, чем в своих букмекерских конторах, которые в последние пять лет зарабатывают все меньше и меньше денег. Делать ставки со смартфона так просто, что зачем вам идти в букмекерскую контору? От 40 до 60 процентов всех этих онлайн-ставок оказываются в Гибралтаре.

"Я просто думаю, что люди слабы", - сказал Кэссиди менеджер по работе с клиентами одной из гибралтарских игорных компаний. "Если вы попадаете в зависимость, то это потому, что вы слабы, у тебя нет силы воли. Может быть, я суров. Я вижу все в черно-белом цвете. Я зависим от машин, потому что хочу быть зависимым".

Но сейчас происходит совсем другое. Букмекеры научились всем хитростям того, что Шошана Зубофф называет капитализмом наблюдения, - системы, изобретенной в Кремниевой долине, которая монетизирует данные клиентов, чтобы все лучше предсказывать, чего они захотят, и затем продавать им это. Компьютер изучает ваши привычки и то, как потакать вам, чтобы вы продолжали играть: уведомления приходят в нужное время, чтобы побудить вас сделать ставку в выходные. Если вы регулярно проигрываете на продуманных накопительных ставках с длинными коэффициентами - то, что букмекеры раньше называли "ставками кружка", - вы получаете вознаграждение в виде "свободных денег", чтобы продолжать играть. Если же вы делаете осторожные, выборочные ставки, которые приносят вам стабильную прибыль, как в старые добрые времена умным игрокам, компьютер автоматически ограничивает ваши ставки, чтобы уменьшить потери компании. Это индустрия, которая знает все больше о том, как подсадить людей на свою продукцию и при этом отбросить тех, кто ест червяка с крючка, не попадаясь на него. "Люди, подверженные наибольшему риску, приносят индустрии наибольшую прибыль; чем больше проблема, тем больше прибыль", - говорится в докладе комитета Палаты лордов, опубликованном в 2020 году.

Официальные исследования показывают, что от 250 000 до 460 000 человек - если воспользоваться термином, который предпочитает правительство Великобритании, - "проблемные игроки". Это почти наверняка больше, чем зависимых от опиатов и крэк-кокаина, вместе взятых, но это недооценивает проблему, поскольку на каждого зависимого от азартных игр приходится целый круг родственников и друзей. Около 55 000 детей уже пристрастились к азартным играм, а вдали от старого мира букмекерских контор, где доминируют мужчины, женщины играют в онлайн-игры почти с таким же энтузиазмом, как и мужчины. Опросы бездомных показывают, что они непропорционально часто пристращаются к азартным играм, как и этнические меньшинства и люди, которым меньше всего нужно терять. "Люди из квинтиля с самым низким доходом тратили в среднем 12-14 процентов своего чистого дохода, в то время как в квинтиле с самым высоким доходом этот показатель составлял всего 2 процента или меньше", - говорится в исследовании Палаты лордов.

Комиссия по азартным играм, созданная в ходе масштабных реформ начала 2000-х годов, в 2018 году заявила, что правительству необходимо перестать рассматривать азартные игры как часть развлекательного бизнеса и рассматривать их как кризис здоровья.

"Это не маленькие цифры. Они свидетельствуют о значительной проблеме общественного здравоохранения, которой уделяется удивительно мало внимания по сравнению с другими проблемами на уровне населения", - говорится в докладе. Это предупреждение прозвучало как минимум на десятилетие позже для родителей, которые организовали группу "Азартные игры с жизнью", пытающуюся повысить осведомленность о риске самоубийств среди людей, которые потеряли все из-за азартных игр, и подсчитавшую, что 650 самоубийств в год связаны с игровой зависимостью. "Все наши дети годами боролись с игровой зависимостью", - говорится на сайте группы, где размещены портреты и подробности жизни двенадцати душераздирающих молодых людей и одной девушки, которые покончили с собой, не сумев избавиться от пагубной привычки. "Часто им удавалось избавиться от зависимости на долгие месяцы... но их всегда тянуло обратно в индустрию, предлагающую "бесплатные ставки" и другие "подарки". Все они чувствовали, что никогда не смогут вырваться на свободу".

По одной из оценок, финансовые затраты Великобритании на игорную зависимость составляют от 260 миллионов фунтов стерлингов до 1,2 миллиарда фунтов стерлингов, что является настолько большим разбросом, что наглядно демонстрирует, насколько необходимы дополнительные исследования, прежде чем мы узнаем, что именно происходит. В то же время правительство получает от индустрии около 3 миллиардов фунтов стерлингов, что составляет примерно 0,4 процента от общего объема налоговых поступлений. Примечательно, что когда в парламенте обсуждаются вопросы азартных игр, члены парламента больше заботятся об интересах владельцев скаковых лошадей, чем об игорных наркоманах. В 2017 году один шотландский член парламента предложил в Палате общин ввести специальный налог на игорную индустрию, чтобы собрать деньги на помощь наркоманам, не зная, видимо, что такой налог уже был предусмотрен Законом об азартных играх 2005 года. Просто на самом деле он так и не был введен.

Игорные компании регулярно выпускают пресс-релизы, в которых рассказывают о том, сколько денег они жертвуют благотворительным организациям, занимающимся снижением вреда, который они наносят, но общая сумма составляет всего 8 миллионов фунтов стерлингов в год, в то время как на поддержку скаковых лошадей выделяется 97 миллионов фунтов стерлингов. Это означает, что индустрия предоставляет владельцам по 7 000 фунтов стерлингов в год на одну лошадь. В то же время на одного зависимого от азартных игр человека она тратит всего 19 фунтов стерлингов в год, при этом ежесекундно получая почти в десять раз больше прибыли.

Букмекеры по-прежнему любят напоминать о традициях английского рабочего класса ("С таким же успехом вы могли сдаться немцам все эти годы назад, как сказать человеку, что он не может делать ставки", - сказал один букмекер на встрече, которую посетил Кэссиди в 2013 году), но сейчас они укоренились в местных сообществах примерно так же, как Amazon. В последние пару лет появились предложения о введении обязательного сбора на поддержку наркологических служб, а крупнейшие компании предложили увеличить свои добровольные взносы. Однако всякий раз, когда они это делают, в их заявлениях скрыта неявная угроза, повторяющаяся слово в слово в каждом заявлении Совета по ставкам и азартным играм: "Мы не должны уводить клиентов в оффшоры, на черный рынок, к нелегальным операторам, которые не имеют никаких наших гарантий". Перевод: если вы попытаетесь навязать нам правила, мы просто уйдем.

Нельзя сказать, что Комиссия по азартным играм ничего не сделала для того, чтобы обуздать гибралтарских операторов. В 2017 году она оштрафовала компанию 888 на 7,8 миллиона фунтов стерлингов за то, что она позволяла клиентам играть в азартные игры, несмотря на то, что они попросили заблокировать их счета, что клиенты могут сделать, чтобы разорвать порочный круг игровой зависимости. В июне 2019 года компания оштрафовала Gamesys на 1,2 миллиона фунтов стерлингов за то, что она позволяла клиентам играть в азартные игры на украденные деньги. В октябре 2019 года компания оштрафовала Petfre на 322 000 фунтов стерлингов за неудачи в отмывании денег. Эти суммы могут показаться значительными, но по сравнению с годовой прибылью, измеряемой миллиардами, они исчезают, как отдельные монеты, запущенные в игровой автомат.

"Индустрия онлайн-гемблинга - это апофеоз Больших технологий, с точки зрения ее алгоритмов, потоков капитала, бескорневости, привыкания, маркетинговых приемов, способности проникать в важнейшие элементы нашей экономической, социальной и культурной жизни", - написал в 2020 году Джеймс Нойес, бывший советник заместителя лидера Лейбористской партии и автор исследования игорной индустрии.

В этом и заключается абсурдность разговоров о "няшном государстве", как будто мы вернулись в уютный мир Милтона Фридмана, рассуждающего о продажах автомобилей и безопасности, вместо мира, в котором денежные резервы некоторых компаний сейчас равны валютным резервам многих крупных развитых экономик, где капитал свободно разгуливает по миру, не связанный никаким подобием территории, производительности, ответственности, взаимности стоимости.

Если онлайн-гемблинг - это не сердце страшного мира, с которым мы все сейчас сталкиваемся, то что же тогда?

И Британия могла бы подойти к этому совсем по-другому. Соединенные Штаты столкнулись с теми же трудностями, что и Британия, в конце 1990-х годов: появились оффшорные операции, игроков стали соблазнять игорные сайты, расположенные в таких местах, как Антигуа и Доминиканская Республика, а на суверенной территории коренных американцев и в других местах открывалось все больше казино. Многие операторы-первопроходцы в Гибралтаре предсказывали, что это лишь вопрос времени, когда правительство США смирится с неизбежным и отменит ограничения на азартные игры; однако в 1996 году администрация Клинтона решила создать специальную комиссию для изучения этого вопроса, прежде чем решать, что с ним делать. "Слишком часто государственные чиновники рассматривают азартные игры как быстрый и легкий способ увеличить доходы, не обращая внимания на скрытые социальные, экономические и политические издержки азартных игр", - сказал Клинтон, подписывая закон о создании комиссии.

Комиссия не публиковала свой отчет еще три года, как раз к тому времени, когда британские чиновники могли ознакомиться с ним, прежде чем менять свои законы. Хотя ее выводы не совсем применимы к ситуации в Великобритании, поскольку американцы, как правило, играют в казино, а не на спорт, ко многим из них следовало бы прислушаться, и не в последнюю очередь к прямому и очевидному сравнению между игровой зависимостью и алкоголизмом. "Задолженность, как правило, растет при легализации азартных игр, как и преступность среди молодежи, подделки и кражи с кредитных карт, домашнее насилие, отсутствие заботы о детях, проблемные азартные игры, а также правонарушения, связанные с алкоголем и наркотиками", - говорится в отчете.

По словам авторов, трудно определить стоимость ущерба, который наносят азартные игры, но политики должны признать, что существует компромисс. Если вы разрешаете азартные игры, чтобы получить доход, вы тем самым наносите ущерб жизни людей и в конечном итоге подрываете общество. В отличие от страхования или других продуктивных финансовых услуг, это отрасль с нулевой суммой: прибыль букмекеров - это просто убытки азартных игроков, и никакой более широкой общественной пользы от этого нет. Соединенные Штаты решили не следовать британскому примеру и гораздо осторожнее подходить к открытию своего рынка. В 2009 году они показали, что думают о компаниях, которые пытаются избежать их ограничения, оштрафовав компанию Party Gaming, зарегистрированную на Гибралтаре, в которой некоторое время работал Баллестер, на 105 миллионов долларов за то, что она принимала деньги от американских игроков в нарушение законов США. Party Gaming получала почти весь свой доход из Соединенных Штатов, и цена ее акций упала на две трети.

К 2019 году в индустрии азартных игр - или "гемблинга", как ее упорно называют гибралтарцы, - на Скале работало 3 800 человек, что вдвое больше, чем в 2011 году. Сейчас она обеспечивает самую большую долю корпоративных и индивидуальных налогов, а регулирование индустрии обходится гибралтарскому правительству менее чем в миллион фунтов стерлингов в год. Гибралтар перерос сам себя: старая морская стена все еще на месте, построенная из красивого оцилиндрованного камня, предназначенного для того, чтобы противостоять разрушениям во время зимнего шторма. Но теперь черные пушки смотрят не в море, а через полосу движения прямо в стеклянные окна вала офисных зданий. Малоэтажный старый город почти полностью окружен блочными башнями, построенными на том месте, где раньше была гавань.

Согласно собственным данным правительства Гибралтарии, Скала занимает третье место в мире по уровню богатства на душу населения с валовым внутренним продуктом на душу населения в 111 505 долларов, опережая Люксембург, но уступая Монако и занимающему первое место Катару. Правительство признает, что эта цифра значительно искажена из-за того, что в колонию ежедневно въезжает так много людей из Испании на работу, но это все равно довольно необычное развитие для места, которое боялось, что потеря верфи Королевского флота означает банкротство. И это в какой-то мере объясняет, почему гибралтарцы не видят необходимости в ограничении азартных игр.

"Сегодня в Гибралтаре никто ни на что не жалуется - это просто невероятно. Все живут в достатке. Может быть, и есть какие-то проблемы, но все лучше, чем когда-либо, у каждого есть дом лучше, чем когда-либо, все работают", - говорит Джо Гарсия, ветеран-редактор гибралтарского новостного журнала Panorama, который он начал издавать после того, как получил профессию чертежника на верфи. "Мы пишем в газете о проблемах или о том, о сем, а люди не замечают - где проблема? Все позитивно, и люди, кажется, счастливы. В Гибралтаре никогда не было так хорошо".

Однако в отличие от Невады, где азартные игры играют столь же важную роль в местной экономике, в Гибралтаре вы этого не увидите. Здесь есть букмекерская контора на площади Казематов, как и на любой другой городской площади в Великобритании, есть плавучее казино, но азартные игры работают как индустрия финансовых услуг. Подобно тому как БВО чувствуют себя оторванными от реальности того, как их подставные компании позволяют клептократам скрывать свои преступления, а богатым компаниям - сводить налоги к нулю, Гибралтар находится вдали от реальности того, как молодые люди тратят деньги, которых у них нет, на онлайн-игры, подстроенные таким образом, что они не могут выиграть. И это не должно удивлять. Дворецкий ничем не отличается от любого другого преуспевающего мужчины на улице. Его определяют только поступки. Так и с Гибралтаром. Его сверкающие, но безымянные офисные здания не могут выглядеть менее соответствующими реальности игорной зависимости в самых неблагополучных районах Великобритании.

Джо Боссано, человек, который, будучи премьер-министром Гибралтара, распорядился о рекультивации земли, на которой сейчас стоят офисные здания, невероятно гордится тем, чего он добился. Гибралтарцы имеют доступ к субсидированным квартирам, что гарантирует, что каждый может позволить себе встать на жилищную лестницу; молодые люди получают субсидированное образование в британских университетах, если они этого хотят; есть больница, общественные удобства и многое другое. Для заклятого социалиста кажется немного странным заключать союз с онлайн-гемблингом, который является одним из самых жестоких секторов и без того злобного капиталистического интернета, но он видит это совсем не так.

"Если вспомнить Китай и концепцию президента Си о социализме с китайскими характеристиками, то, сам того не зная, то, что я делал в 1988 году, было социализмом с гибралтарскими характеристиками", - сказал он.

И это, на мой взгляд, просто остроумный способ сказать, что Гибралтар разбогател, став дворецким гигантских игорных компаний. И это только начало. Не так давно граница между Испанией и Гибралтаром была полностью закрыта, но теперь гибралтарские игорные компании размещают рекламу на футболках испанских футбольных команд и на их стадионах, точно так же, как они рекламируют английские лиги. Эти прожорливые онлайн-хищники распространяются повсюду, куда доходит интернет, и пользуются тем, что развивающиеся страны не в состоянии их регулировать - как до них это делали подставные компании с БВО. В 2019 году ведущий медицинский журнал "Ланцет" назвал это "абсолютным злом индустрии, которая действительно охотится на тех, кто сталкивается с социальной опасностью и финансовой нестабильностью". Зло - это не то слово, которым легкомысленно бросаются медицинские журналы.

И это заставляет задуматься о батлеровской Британии, ведь если даже британцы становятся жертвами этого зла, то какая выгода от этого Британии? Ответ на этот вопрос заключается в том, что нет, или, во всяком случае, не обязательно.

"В реальной жизни, - говорит Боссано, - у вас нет выбора делать все, что правильно, все, что хорошо, и все, что лучше. Зачастую у вас есть выбор сделать наименее худшее из того, что вы можете сделать".

Клиент дворецкого - тот, кто заплатит ему больше всех, и если клиент хочет заплатить дворецкому за помощь в причинении зла своим согражданам, то он сделает это с таким же усердием и мастерством, как и все остальное. Смирившись с тем, что он не может позволить себе мораль, потому что мораль вредит бизнесу, он может находить клиентов в самых маловероятных местах и помогать им перемещать поистине огромные суммы денег, как мы сейчас узнаем.

Глава 6. Шотландская прачечная

Весной 2015 года Дэвид Лиск отправился на пресс-брифинг в Гарткош, недавно открывшийся нервный центр полиции Шотландии, специально построенный на месте старого сталелитейного завода у трассы M73. Лиск работал журналистом в "Геральд", газете из Глазго, которая всегда служила своего рода более задиристым аналогом эдинбургского и более истеблишментного конкурента - "Шотландца", и был из тех репортеров, которых действительно ценят другие журналисты. Он скрупулезен, изобретателен и, раз взявшись за историю, не прекращает ее до тех пор, пока не доведет ее до конца. Встреча в Гарткоше должна была натолкнуть его на новый след.

Для посторонних (во всяком случае, для меня) Гарткош имеет не самую лучшую репутацию, что полностью объясняется цинизмом крепко пьющих полицейских в криминальных триллерах Иэна Рэнкина. Для старожилов Рэнкина Гарткош - это все, что есть плохого в современной полиции. Место полицейского - на улице; информация поступала от его источников; он мог нарушать правила или задирать нос перед подозреваемыми, но он выполнял работу. Гарткош - полная противоположность этому, "закрытый комплекс, который изо всех сил старался походить на новый университет, ориентированный на элиту", населенный полицейскими с высоким мнением о себе. Однако для проектировщиков кампуса это был эксперимент по созданию нового типа правоохранительной системы, в которой различные дисциплины работают бок о бок друг с другом, разрушая барьеры, которые слишком часто мешали налоговым органам, криминалистам, судебным экспертам и другим специалистам работать вместе, чтобы поймать преступников.

"Однажды я был там на брифинге по совершенно другому вопросу, и когда я уходил, один знакомый парень передал мне отчет и сказал: "Это нечто другое, мужик, это действительно беспокоит нас, что происходит", - вспомнил Лиск. Отчет, который передал ему источник, был озаглавлен "Проект "Тенор" - фаза планирования". Он был написан американской компанией Kroll, занимающейся корпоративными расследованиями, и был испещрен предупреждениями о том, что он является частным и конфиденциальным. В полицейском стиле они сказали: "Вам следует это прочитать". Там были шотландские вещи, если я продолжал искать, поэтому я принес его обратно в офис", - сказал Лиск.

Отчет плотный, сложный и очень подробный, но если отбросить все сложности, он представляет собой рассказ о самом крупном банковском ограблении всех времен - относительно размеров страны, в которой оно произошло. Группа преступников каким-то образом похитила миллиард долларов из банков Молдовы и исчезла с награбленным, не оставив ни малейшего следа, свидетельствующего о том, куда ушли деньги.

Молдова, бывшая советская республика, расположенная между Украиной и Румынией, - самая бедная страна Европы. В 2015 году средняя семья жила примерно на 300 долларов в месяц, а многие молодые молдаване эмигрировали в поисках заработка на стройках Москвы или в стриптиз-клубах Персидского залива. Таким образом, миллиард долларов был невероятной суммой - восьмой частью годового валового внутреннего продукта страны. Банковское дело такого же масштаба в Великобритании принесло бы преступникам около 360 миллиардов долларов, в США - около 2,5 триллиона долларов. Именно поэтому Национальный банк Молдовы привлек компанию Kroll, чтобы выяснить, что случилось со всей наличностью.

Три банка, похоже, ссужали деньги друг другу по кругу, используя средства от каждого займа для поддержки следующего, каждый из которых был больше предыдущего. Все банки якобы были самостоятельными, но на самом деле их тайно контролировал 28-летний бизнесмен по имени Илан Шор, чей экстравагантный образ жизни позволял предположить, что у него найдется множество способов использовать лишние деньги. Однако в ноябре 2014 года кто-то дернул ручной тормоз этой финансовой карусели, музыка остановилась, деньги исчезли, что привело к банкротству всей молдавской финансовой системы. "У меня нет ответа на вопрос, как можно украсть столько денег из маленькой страны", - сказал тогда посол ЕС в Молдове.

Точные детали аферы по-прежнему оспариваются: Шор настаивает на том, что он - безупречная жертва коррумпированных инсайдеров, а политики обвиняют его или друг друга, или Россию за совершение ограбления. Отчет Kroll был скорее первоначальным исследованием улик, чем окончательным отчетом, поэтому агентство планировало сделать его конфиденциальным документом с очень ограниченным тиражом. Но спикер парламента Молдовы слил его, разместив в своем личном блоге, что, по его словам, было упражнением в прозрачности, но, по мнению его врагов, было попыткой убедиться, что Шор получит вину. Мы знаем, что это он слил информацию, потому что его имя, должность и слова "копия 33 из 33" стоят внизу каждой из восьмидесяти трех страниц отчета.

Я не собираюсь рассматривать претензии и встречные претензии молдавской элиты, пытаться выяснить, кто виноват в этом преступлении, или пытаться отследить деньги, которые полностью исчезли. Молдова, к сожалению, не ближе к расплате, чем в 2014 году. Меня больше интересует, что последствия этой саги говорят о Британии - о том, как она выполняет свою работу дворецкого и как на институциональном уровне сопротивляется попыткам помешать ей в этом. Эта глава - о безразличии к страданиям слабых и безропотном подчинении прихотям сильных мира сего, о системе, которая, казалось бы, незаметно для всех была создана для того, чтобы никто не вмешивался в прибыль, поступающую в карманы дворецкого. Предупреждаем: эта глава будет довольно унылой.

Лиск отнес отчет Кролла в свой кабинет и сел читать его. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, на что намекал его полицейский собеседник. На странице 12 Кролл указал последнее известное место назначения денег - зарегистрированную в Великобритании подставную компанию. А на странице 65 - шотландская связь: подставная компания была зарегистрирована на Ройстон-Мейнс-стрит в Эдинбурге. Оказалось, что конечный владелец украденного из Молдовы миллиарда долларов проживал в обычном жилом доме в Пилтоне, мрачном эдинбургском пригороде, наиболее известном как место действия "Трейнспоттинга", книги и фильма 1990-х годов о героиновой зависимости и мелкой преступности. И вот 20 июня 2015 года Лиск опубликовал свою сенсацию: рассказ о преступлении и его шотландской подоплеке, полный подробностей о жене поп-звезды Шора и гламурном образе жизни, с обещаниями политиков из Эдинбурга, что подобное никогда не повторится.

Четыре дня спустя коллега Лиска Иан Фрейзер вместе с внештатным следователем Ричардом Смитом опубликовали статью, в которой приводились подробности о литовской паре, создавшей миллиардную подставную компанию, которая называлась Fortuna United LP (буквы означают "ограниченное партнерство"), а также 437 других ограниченных партнерств, зарегистрированных на их дом. В статье объясняется, почему эти структуры идеально подходят для преступников, желающих скрыть свое право собственности на украденные деньги. Fortuna United LP может быть зарегистрирована в Шотландии и поэтому выглядеть респектабельно для случайного наблюдателя, но на самом деле она контролировалась двумя компаниями на Сейшельских островах, печально известной налоговой гавани, где владение компаниями является тщательно охраняемым секретом. Шотландское партнерство с ограниченной ответственностью (SLP) может импортировать самые сомнительные излишества налоговых гаваней в Великобританию и превратить их в респектабельно выглядящий инвестиционный инструмент. Компания, зарегистрированная на Сейшельских островах, автоматически становилась тревожным сигналом для любого полукомпетентного сотрудника банковской службы, но партнерство, основанное в Шотландии, выглядело вполне законно. В действительности SLP была даже хуже, чем подставная компания в налоговой гавани. Мы не можем знать, кто владеет компанией на Сейшельских островах, но, по крайней мере, кто-то на Сейшельских островах знает. Британские регулирующие органы понятия не имели, кто является истинным владельцем SLP, потому что эти владельцы не должны были нигде регистрировать свою реальную личность. Именно поэтому SLP были идеальным инструментом для анонимного перемещения денег.

Шотландские ограниченные партнерства были не единичны: они обнаружили SLP, связанные с работой молдавских банков, по адресу в Инвернессе и в доме в эдинбургском Ист-Энде. Оказалось, что через счета в банках стран Балтии целая сеть непрозрачных структур, зарегистрированных в Шотландии, помогла молдавским преступникам обанкротить три банка и спрятать выручку. Для шотландских журналистов это было равносильно тому, как если бы вы узнали, что грабители купили оружие для ограбления банка в вашем родном городе, причем легально и средь бела дня, и никто этого не заметил и не побеспокоился.

В октябре 2015 года репортер радио BBC рассказал об этой истории еще более широкой аудитории, войдя в дом в Пилтоне, где располагалась компания Fortuna United LP, и описав, что внутри он выглядел еще менее похожим на дом с миллиардом долларов, чем снаружи: "Это очень голый, довольно грязный вход. Здесь припаркован велосипед, сзади - несколько старых ящиков и коробок". Журналист Би-би-си поговорил с Викторией Зирнелите, 36-летней литовкой. "Мы не спрашиваем подробности о бизнесе", - сказала она ему. "Очевидно, что одна из компаний, которую мы зарегистрировали, использовалась в структуре для отмывания денег, но на самом деле мы ничего об этом не знаем .... Найдите людей, которые совершили это мошенничество, и осудите их - мы не имеем к этому никакого отношения".

Она и ее партнер также подписывали официальные документы от имени обеих сейшельских подставных компаний, которым принадлежала Fortuna United, то есть технически они несли ответственность за их действия, а значит, и за все ограниченное партнерство. Но Зирнелейте сказала, что ни она, ни он ничего не знали о финансовых делах фирм: они просто подписывали нужные бумаги и брали за это оплату. Эти два человека были человеческими фигурами между преступниками и преступлением. Они могли продать пистолет, но не вскрыть банк.

Когда-то, еще в 1970-х годах, воры и мошенники клали свою добычу - наличными, в большом мешке - на пронумерованный счет в швейцарском или австрийском банке, где детали их личности оставались тайной между ними и банкиром. В наши дни международные правила борьбы с отмыванием денег стали более строгими, так что подобная схема невозможна, но SLP стали отличной заменой. Если вы имели счет в банке где-нибудь в странах Балтии, на Кипре или в любой другой стране, где банкиры ставят прибыль выше честности, - через одну из структур, созданных Зирнелейтом, - ваша личность была скрыта так же полно, как в Цюрихе в его лучшие времена. К тому же это было дешевле: счет в швейцарском банке стоит тысячи, а готовый SLP с банковским счетом - всего пару сотен фунтов.

Если вы читали книгу "Денежная страна", то, возможно, думаете, что я затрагиваю старую тему. Британские подставные компании печально известны своей ролью в финансовых преступлениях, а британские политики печально известны тем, что ничего не могут с ними сделать. В 2016 году я опубликовал длинную статью о том, как мошенники годами использовали компании, зарегистрированные по адресу 29 Harley Street в Лондоне, чтобы обманывать своих жертв. Тогда я наивно полагал, что кто-то из власть имущих прочтет статью и закроет лазейку, которую я раскрыл, но этого не произошло; вместо этого она была полностью проигнорирована. На самом деле это было даже хуже, чем игнорирование. Три года спустя журналисты из The Times опубликовали собственное расследование по делу 29 Харли-стрит, повторяя те же обвинения и раскрывая точно такие же преступления, что и я, и все равно никто из власть имущих ничего не предпринял. Увидев, как совершается ограбление, и не остановившись, чтобы помочь, можно оправдаться один раз, но когда то же преступление раскрывается во второй раз, а вы все равно проходите мимо по другой стороне дороги, это начинает походить на закономерность. Компания Butler Britain существует для того, чтобы помогать своим клиентам. Она не заинтересована в том, чтобы мешать им вести себя плохо, если в этом есть выгода.

Как только Лиск рассказал первую историю о SLP, он продолжал разоблачать одно за другим: как SLP использовались в торговле оружием между Украиной и Персидским заливом, в отправке наемников на восток Украины, в торговле контрафактной водкой, в нарушении авторских прав в промышленных масштабах, в продаже нелегальных таблеток "для повышения мужской силы", в создании условий для нерегулируемых азартных игр (все эти истории произошли всего за восемнадцать месяцев). Очевидно, что молдавское ограбление было лишь одним из многих мошенничеств, совершенных с помощью Шотландии, и обошлось жертвам по всему миру, возможно, в сотни миллиардов долларов. В этом отношении репортаж Лиска был похож на мой репортаж о 29 Харли-стрит, поскольку там тоже было множество мошенничеств, базировавшихся по одному адресу. Однако в одном важном отношении его работа отличалась: политики игнорировали мои статьи, но не игнорировали его.

За шесть недель до публикации первой сенсации Лиска всеобщие выборы принесли исторический прорыв Шотландской национальной партии, которая из шести членов парламента превратилась в третью по величине партию в Вестминстере. Набрав пятьдесят шесть мест, она всего лишь на три места оторвалась от чистой зачистки к северу от границы. Из множества новых членов парламента ШНП назначила своим представителем по казначейству новичка в парламентском деле Роджера Маллина. Он вызвал самый большой шок на этих и без того неспокойных выборах, выиграв место, которое ранее занимал бывший премьер-министр Гордон Браун. Маллин прочитал о молдавском мошенничестве и о том, как оно было осуществлено в Шотландии, и был потрясен. Шотландское партнерство с ограниченной ответственностью было продуктом шотландского права, но юридическая архитектура была создана в Лондоне. Если Шотландия хочет выйти из бизнеса по отмыванию денег, ему придется убедить своих новых коллег в Вестминстерском парламенте изменить закон. Это не выглядело легкой задачей: партнерства с ограниченной ответственностью были непонятной веточкой в уже довольно немодной отрасли права, а это был скандал с участием Молдовы, стране, о которой почти никто ничего не знал и не интересовался. Но с энтузиазмом неофита он все равно принялся за работу, полный решимости добиться результата.

Партнерства - очень древний инструмент, и на протяжении веков они существовали только в рамках общего права, установленного судебными решениями, но викторианцы кодифицировали их в законе 1890 года, содержавшем семнадцать слов, которые столетие спустя стали причиной всех бед: "в Шотландии фирма является юридическим лицом, отличным от партнеров, из которых она состоит". В законе не сказано, чем шотландское товарищество (а с 1907 года, когда они были введены, - товарищество с ограниченной ответственностью) отличается от товарищества в Англии, Ирландии или Уэльсе, и не приведено никаких подробностей о том, что это значит, но эти семнадцать слов устанавливают различие, которое окажется чрезвычайно дорогостоящим для национального банка Молдовы и чрезвычайно выгодным для грабителей банка и их дворецкого.

На протяжении большей части двадцатого века существовало всего несколько сотен шотландских товариществ с ограниченной ответственностью, которые в основном использовались для владения сельскохозяйственной арендой, поскольку позволяли шотландским домовладельцам лишать арендаторов прав. Как и все партнерства, SLP не были обязаны публиковать финансовую отчетность, как это делают компании, и сами не облагались налогами; любые деньги перетекали к партнерам, которые платили налог как физические лица. Однако в отличие от партнерств в других странах Соединенного Королевства - благодаря этим семнадцати словам - SLP могли владеть собственностью, заключать контракты, подавать иски и вести себя как компания. А поскольку ответственность партнеров SLP может быть ограничена, как и в случае с компанией, но в отличие от традиционного партнерства, они рискуют только теми деньгами, которые специально вложили, а не всем, что им принадлежит. Если предприятие обанкротится, остальные их активы не подвергаются риску. Никакого раскрытия информации, никаких налогов, никаких недостатков, никаких рисков: все это придавало SLP качество "Heads I win, tails you lose", которое так ценится очень богатыми людьми, стремящимися выстроить свои деловые отношения наиболее выгодным образом. И те качества, которые привлекали крупнейших землевладельцев Шотландии, как выяснилось, также привлекали самых изощренных отмывателей денег в Восточной Европе.

Лиск был не единственным исследователем, изучающим странный мир СЛП или единственный, кому это было трудно сделать. СЛП было трудно прощупать, потому что, в отличие от корпоративных регистраций, которые я нашел на Харли-стрит, 29, документы, касающиеся партнерств с ограниченной ответственностью, были размещены на сайте Companies House в виде изображений, а не введены в виде данных. Это означало, что для анализа документов нужно было читать каждую запись по отдельности; программы для поиска данных были бесполезны. Это не только отнимало много времени и вызывало разочарование, но и, на тот момент, было дорого. Получение документов по каждому SLP обошлось бы более чем в 6 000 фунтов стерлингов. Однако Ричард Смит проверил все, что мог, и обнаружил ситуацию, которая оказалась еще более тревожной, чем все думали.

Он подсчитал, что если выбрать случайный SLP из реестра, то с большой долей вероятности можно обнаружить, что он принадлежит анонимным офшорным компаниям, зарегистрированным в неприметном доме где-нибудь в Шотландии и идеально предназначенным для финансовых преступлений. Около 80 % всех SLP, созданных за последние восемь лет, были именно такими. "Упс, - написал Смит, обладающий очень сухим чувством юмора, в своем блоге. "Как это случилось, что никто не заметил?"

Бум популярности SLP был внезапным и поразительным. В 2016 году их было зарегистрировано больше, чем за весь век, последовавший за их созданием в 1907 году, и более двух третей из них - всего по десяти адресам. Преступники из Восточной Европы и других стран использовали SLP в промышленных масштабах, чтобы спрятать украденные деньги, предназначенные для строительства школ или больниц, а также для выплаты зарплат, пособий и пенсий. SLP стали настолько печально известны в Шотландии, что Иэн Рэнкин создал вокруг них целый роман с организованными преступниками, жуликоватыми адвокатами и фирменным нуарным эдинбургским фоном. Все партии, представленные в шотландском парламенте, обязались реформировать систему, и Роджер Маллин повел дело в Вестминстер.

"Я был вооружен большим количеством информации, причем не только из статей Дэвида Лиска, но и от таких людей, как Ричард Смит, который тоже давал мне информацию", - сказал мне Маллин. "Когда я выступал в общине, надеюсь, я был хорошо осведомлен о примерах преступности. Моя стратегия, как бы она ни была - мне кажется, что называть ее стратегией немного громко, - заключалась в том, что я должен был использовать все доступные мне средства, чтобы быть услышанным в официальных каналах".

Маллин впервые выступил в Палате общин по вопросу SLP 5 сентября 2016 года, а через день сделал это еще раз. Он вернулся в октябре и декабре того же года, а затем в феврале и марте 2017 года. Он убедил лидера своей партии в общине задать вопрос премьер-министру и пригласил Лиска в Вестминстер для дачи показаний в комитете, изучающем криминальные финансы, чтобы откровения журналиста о SLPs дошли до более широкой аудитории членов парламента. "По сути, это набор "сделай сам" для уклонения от налогов в лучшем случае и отмывания денег в худшем", - сказал Лиск членам комитета. "Они будут использовать самый слабый режим регулирования, какой только смогут, для любой части своего набора для отмывания денег. В случае с компаниями я с сожалением должен сказать, что, по-моему, это Великобритания".

Редко какой предмет может иметь такого преданного парламентского защитника, а Маллин почти сразу добился успеха. В январе 2017 года, через восемнадцать месяцев после первой статьи Лиска, правительственный департамент по делам бизнеса заявил, что пересмотрит законы о партнерствах с ограниченной ответственностью, и попросил заинтересованные стороны присылать свои соображения. Это был первый шаг к закрытию лазейки, которая позволила миллиарду долларов молдавских денег проскользнуть через парадную дверь дома в Пилтоне и больше никогда не выходить.

"Не существует никаких законных преимуществ партнерств с ограниченной ответственностью перед компаниями с ограниченной ответственностью, кроме отсутствия прозрачности. Более того, увеличение числа регистраций SLP не принесет Шотландии никакой экономической выгоды", - заявила Ассоциация специалистов по бухгалтерскому учету в своем представлении на консультации с правительством. Это казалось очевидной констатацией, которая, несомненно, предвещала, что эти странные анахронизмы будут сметены.

На этом этапе вы, возможно, чувствуете себя немного разочарованным. Это вовсе не выглядит депрессивно, а наоборот, похоже на счастливую историю о том, как политики действовали быстро и решительно, чтобы исправить ошибку, как только на нее обратила внимание пресса. Однако я обещал депрессивную главу и не подведу вас сейчас, потому что ситуация была не такой однозначной, как кажется. Маллин, например, уже имел намеки на то, что борьба за лишение Butler Britain этого полезного для ее клиентов инструмента будет нелегкой. В 2016 году он попросил о встрече в Казначействе специально для обсуждения SLP и обнаружил там младшего министра и двух чиновников с повесткой дня, сильно отличающейся от той, которую он принес с собой.

"Помню, меня очень удивила одна вещь - то, как мало чиновники, похоже, знали об этом", - сказал он. "Можно было подумать, что они подготовились к встрече, но не было практически ничего похожего, кроме того, что я помню - они продолжали говорить: "Мы должны быть обеспокоены конкурентоспособностью города". Помню, мне сказали, что основным конкурентом является Люксембург, и мы не хотим ставить себя в невыгодное положение по отношению к нему".

Это было очень непонятно. Он говорил об организованных преступниках в бывшем Советском Союзе, а не о финансистах в Люксембурге, но он был не единственным человеком, получившим предположения о том, что индустрия финансовых услуг предпочла бы, чтобы SLP оставили в покое. Один журналист, изучающий SLP, рассказал мне, что его пригласили на встречу в известную юридическую фирму и сказали, что если он продолжит свою статью, то фирма больше никогда не будет размещать рекламу в его газете. Шотландская федерация недвижимости в своем ответе на консультацию с правительством не видит ничего страшного в росте числа SLP, который, по ее мнению, отражает все более изощренную инвестиционную среду. В первую очередь ее беспокоит, что разоблачения Лиска и других журналистов об отмывании денег могут лишить сектор бизнеса. "Существует опасение, что инвесторы будут чувствительны к негативной огласке", - пишет организация.

Юридическое общество Шотландии заняло ту же позицию. Оно заявило, что обеспокоено предположениями о том, что SLP могут быть использованы в преступных целях, но - классический пример поговорки о том, что вы всегда можете игнорировать все, что появляется в предложении перед словом "но", - у него были и другие опасения. "При рассмотрении любых предлагаемых мер следует позаботиться о том, чтобы не вводить меры, которые могут наложить бремя на законный бизнес", - говорилось в его заявлении на консультации. "За исключением недавнего использования SLP в преступных целях, о котором сообщали СМИ, нам не известно о проблемах с прозрачностью". Если не искать проблемы, то удивительно, как мало их можно найти, особенно если ваш доход зависит от того, что вы их не находите. Тем не менее, в документе содержится один интересный фрагмент: благодаря новому закону, регулирующему арендные отношения в Шотландии, арендодатели больше не считают SLP полезным способом управления своими жильцами. Широко распространено мнение, что SLP в первую очередь законно используются в сельскохозяйственной аренде, но если это так, то почему они все еще существовали? И почему их вообще кто-то защищает? Ответ кроется в индустрии финансовых услуг, которая, как оказалось, обнаружила волшебные свойства SLP задолго до преступников.

Дворецкий работает не только на преступников, помните, но и на всех, кто достаточно богат, чтобы пользоваться его услугами. Богатые люди, независимо от того, грязное у них состояние или чистое, почти всегда любят одно и то же: низкие налоги, минимальный контроль, отсутствие прозрачности. Первые дворецкие, использовавшие SLP для сокрытия богатств своих клиентов от посторонних глаз, работали вовсе не на молдавских отмывателей денег, а на людей из лондонского Сити, и именно эти люди появились сейчас, чтобы потребовать защиты трюков своих дворецких.

Еще в 1980-х годах фонды прямых инвестиций поняли, что если их инвестиции будут осуществляться через стопку партнерств с ограниченной ответственностью, конечным пунктом назначения которых будет шотландское партнерство с ограниченной ответственностью, то они смогут легально платить минимальные налоги и раскрывать минимальную информацию регулирующим органам. В отличие от компаний, SLP сами не облагались налогами, поэтому прибыль не облагалась налогами и перетекала к их партнерам. Меньше налогов - больше прибыли. Синдикаты на страховом рынке Ллойда начали использовать SLP, как и хедж-фонды. Независимо от того, законно это или нет, все, у кого есть деньги, любят, чтобы все было хорошо, и SLP определенно были именно таким вариантом.

Элспет Берри, преподаватель Ноттингемской школы права, является крупнейшим британским экспертом по партнерскому праву. Она рассказала мне, что постепенно и кулуарно индустрия прямых инвестиций захватила все дебаты о том, как должны регулироваться эти структуры. "Британские партнерства с ограниченной ответственностью в настоящее время являются наиболее распространенной структурой для европейских (в том числе британских) фондов прямых инвестиций, хедж-фондов и венчурных фондов", - пишет она в научной статье, опубликованной в 2018 году.

Частный капитал включает в себя как богатую элиту инвесторов, так и хорошо финансируемую группу интересов в виде управляющих инвестиционными фондами и их профессиональных консультантов, которым легче контролировать, продвигать или оспаривать решения, которые их затрагивают. Правительству легче работать с ними, чем против них, особенно когда, как в случае с партнерствами с ограниченной ответственностью, нет организованного противодействующего влияния и деятельность правительства вряд ли станет предметом постоянного (или вообще какого-либо) общественного внимания.

Если Маллин думал, что его враги в бегах, то он ошибался. Оказалось, что они не только не собирались подчиняться дополнительному регулированию без боя, но и, никем не замеченные, вели тихую войну задолго до того, как кто-то понял, что она вообще ведется. Интенсивное лоббирование со стороны индустрии прямых инвестиций уже привело к тому, что в 2003 году были сорваны предложения по полной перестройке законодательства о партнерствах, которые, помимо прочего, устранили бы иррациональное различие между шотландскими и английскими партнерствами с ограниченной ответственностью. Тогда они перешли в наступление. Буквально через неделю после объявления о консультациях по шотландским коммандитным товариществам последовало второе заявление, которому он до сих пор удивляется.

"В то время как я занимался SLP, Комитет по реформе регулирования предложил создать в Лондоне партнерство с ограниченной ответственностью для управляющих фондами", - сказал он.

Маллин, поддерживаемый антикоррупционными группами в Британии и по всей Европе, стремился ужесточить регулирование SLP, чтобы они больше не могли использоваться для отмывания миллиардов украденных долларов. Идея заключалась в том, чтобы помешать мошенникам грабить отчаянно бедные страны, а вместо этого дать им шанс построить устойчивую экономику.

Не зная Маллина и почти всех остальных, Казначейство и индустрия прямых инвестиций на самом деле стремились ослабить те же самые правила, чтобы партнерствам с ограниченной ответственностью приходилось сообщать властям еще меньше информации, чем они уже делали. Их не интересовало, могут или не могут вести бизнес восточноевропейские отмыватели денег, но они хотели, чтобы инвестиции были еще более выгодными, чем сейчас. Помните, как Банк Англии обрек на гибель контроль над международными денежными потоками в 1950-х годах? Сейчас Казначейство делало точно то же самое. И у Казначейства было большое преимущество в этой битве, благодаря малоизвестному положению парламентских правил, называемому приказом о законодательной реформе. Чтобы добиться ужесточения ограничений на SLP, Маллину нужно было принять закон, трижды прочитать его в обеих палатах парламента с проверкой и дебатами, получить королевскую санкцию, а также пройти всю остальную парламентскую процедуру. Но LRO - это формальность, принятая простым голосованием в комитете. Более того, LRO может использоваться только для дерегулирования, для устранения препятствий для бизнеса, а не для регулирования. Даже если бы он захотел, Маллин не смог бы использовать этот инструмент для достижения своих целей. LRO - это как встроенная трещотка, специально созданная для того, чтобы облегчить отмену регулирования, вынуждая сторонников более жестких ограничений выигрывать свои битвы тяжелым путем. Это кредо дворецкого: бесплатно для тех, кто может себе это позволить, очень дорого для тех, кто не может.

Возможно, если бы Маллин проработал в парламенте дольше, его бы это не шокировало, но он был еще новичком, и ему казалось, что его оппоненты сжульничали. Согласно правилам, механизм, который они использовали, предназначался только для "не вызывающих споров вопросов", так как же они могли использовать его для этого? "Вряд ли можно придумать что-то более спорное, чем механизм, который использовался для создания международных преступных активов и отмывания денег", - заявил он в Палате общин в феврале 2017 года. "Мы не только создаем новую форму партнерства с ограниченной ответственностью, но и делаем это при значительно меньшем регулировании, чем в отношении существующих партнерств с ограниченной ответственностью, которые служили прикрытием для международной преступности".

Но он был обойден и перехитрил всех. Его никто не слушал, а если кому-то и было не все равно, то он не подавал никаких признаков этого. LRO должен был быть одобрен Комитетом по законодательной реформе, председателем которого был член парламента по имени Эндрю Бриджен, человек из правого крыла Консервативной партии, головотяп, который активно выступал за Brexit, а затем трижды голосовал против сделки Терезы Мэй по Brexit. Он был склонен плести заговоры практически против всех, и, согласно статье в The Times, даже его коллеги-консерваторы недолюбливали его, называя его, в знак уважения к его прошлому продавца картофеля, "spud-u-hate". Если бы Маллин искал союзника в своей попытке предотвратить еще более мягкое регулирование партнерств с ограниченной ответственностью, Бриджен не был бы его первым выбором.

Я задавал вопросы нескольким чиновникам, и тут появился Эндрю Бриджен и сказал: "О да, мы должны защитить конкурентоспособность лондонского Сити". В этом и заключался главный смысл: перед нами был председатель Комитета по реформе регулирования, который говорил ровно то же самое, что вы получали из Казначейства", - говорит Маллин.

Комитет все же собрал слушания по этим предложениям, и Казначейство прислало Гвинет Нюрс, своего директора по финансовым услугам, чтобы объяснить, почему регулирование должно быть еще более мягким, чем оно уже есть. По ее словам, все сводится к деньгам и к той же международной конкуренции, которая отправила игорный бизнес на Гибралтар, а индустрию подставных компаний - на БВО. В плане регулирования Британия уступила Люксембургу, Джерси и Делавэру и должна была сравняться с ними, если хотела сохранить индустрию финансовых услуг. По оценкам Нёрс, изменения позволят среднему инвестиционному фонду за время его существования сэкономить от 14 800 и 27 600 фунтов стерлингов. Таким образом, общая экономия всех фондов за десять лет составила 3,26 миллиона фунтов стерлингов. "Это дает понять, что мы заинтересованы в этой сфере, что Великобритания открыта для бизнеса; что мы заинтересованы в модернизации нашего режима регулирования", - говорит Нерс. Если бы клиентам Butler Britain не позволяли вести себя так, как им хочется, они бы уехали в другую страну, и где бы мы все были без их обычаев?

Маллин попытался выразить свою обеспокоенность, указав на то, что в Великобритании уже существуют серьезные проблемы с преступниками, использующими недостаточно регулируемые партнерства с ограниченной ответственностью для отмывания денег. Предложения еще меньше регулируют их деятельность. Не должны ли эти изменения хотя бы как-то повлиять на ситуацию? "Они определенно не собираются ограничивать их деятельность", - сказал Нюрс.

И вот в апреле 2017 года LRO стал законом, и управляющие фондами получили свою дерегулированную структуру: частный фонд с ограниченной ответственностью, который (к сожалению для тех, кто пытается найти его в Интернете) имеет общую аббревиатуру PFLP с Народным фронтом освобождения Палестины. Через два месяца прошли очередные всеобщие выборы, и Маллин потерял свое место. Сторонники ужесточения потеряли своего чемпиона и ориентиры. Правительственные консультации развивались по фрактальному принципу: каждая консультация порождала предложения о проведении дополнительных консультаций, а затем еще больше консультаций. "Мы намерены принять закон, как только позволит парламентское время", - не слишком обнадеживающе пообещал он.

Индустрия финансовых услуг почувствовала запах победы. Британская ассоциация прямых и венчурных инвестиций заявила, что дальнейшие изменения станут "ненужным актом самоповреждения". Шотландская федерация недвижимости предупредила, что правительство рискует загнать бизнес в оффшор, если будет слишком усердствовать в проверке происхождения денег. Министр правительства заявил в Палате лордов, что выход Британии из Европейского союза делает необходимость дерегулирования своевременной и неотложной (так, как, очевидно, не делало разграбление Молдовы).

В то время британская фондовая индустрия управляла активами на сумму 142 миллиарда фунтов стерлингов и получала более 5 миллиардов фунтов стерлингов в год в виде комиссионных. Если эти суперрегулируемые структуры действительно сэкономят отрасли те суммы, которые прогнозировало Казначейство, то это, я уверен, можно только приветствовать. Но мне кажется невероятным, что в своих письменных и устных показаниях в Комитете по реформе регулирования Сестра не признала, что ослабление регулирования влечет за собой как издержки, так и выгоды. Чем проще управляющим фондами создавать партнерства с ограниченной ответственностью, тем проще организованным преступникам делать то же самое. Молдова потеряла миллиард долларов, который она не могла себе позволить, благодаря квалифицированным услугам британских батлеров и решимости правительства Великобритании не ставить никаких препятствий на их пути. Если сложить всю совокупную экономию, полученную в результате новой реформы (по оценкам Nurse), потребуется более 230 лет, чтобы заработать достаточно, чтобы компенсировать потери, которые понесла Молдова. Или, говоря иначе, эта экономия равна примерно 0,006 процента годовой прибыли индустрии управления фондами.

Столкнувшись с выбором между защитой беднейшей страны Европы и сэкономив для Сити сумму, которая была бы настолько мала, что даже не стала бы ошибкой округления на балансе фонда, "Батлер Бритиш" снова поддержал богатых и сильных, а не бедных и слабых.

Конечно, у Казначейства были свои причины для изменений; каждый может найти причины для того, что он уже хочет сделать. Международные конкуренты уступали Великобритании в цене; Сити мог позволить себе потерять бизнес; финансовый сектор хотел этого, поэтому идея должна быть хорошей; Британия должна объявить себя открытым для бизнеса; и так далее. Что примечательно, именно эти аргументы использовались, когда партнерства с ограниченной ответственностью впервые были введены в 1907 году. Даже столетие назад некоторые прозорливые члены парламента беспокоились, что это слишком резкий шаг в сторону дерегулирования, что ЛП приведут к распространению преступности. На это им отвечали, что если не ввести LP, то Британия проиграет своим конкурентам, а финансовая индустрия уйдет в другие страны. "Эта мера получила в этом доме поддержку достопочтенного баронета, члена лондонского Сити, и поэтому они могут быть уверены, что в ней нет ничего предосудительного или спорного", - якобы успокаивающе сказал один из министров правительства во времена прадеда королевы.

Этот аргумент показался мне настолько похожим на те, что Маллин слышал от министров, когда выступал против ограниченных партнерств, что, обнаружив его в парламентском протоколе, я позвонил ему и рассказал об этом. Он громко рассмеялся. "Какая замечательная связь. Я впервые об этом слышу. Это просто восхитительно - более века спустя они приводят те же самые аргументы", - сказал он. Однако в его смехе чувствовалась изюминка.

Среди различных юридических компаний и компаний, занимающихся недвижимостью, которые ответили на постоянно расширяющуюся серию правительственных консультаций, сложилось единое мнение: общественный резонанс вокруг SLP оттолкнул от них преступников, равно как и некоторые технические изменения в европейском законодательстве и правилах Companies House. Сейчас было бы лучше, если бы все перестали говорить об этой проблеме, потому что та же самая негативная реклама может оттолкнуть законных инвесторов, которые нужны Британии, чтобы успешно завершить Brexit. Болезнь уже вылечена, так что пора двигаться дальше, если дальнейшие операции принесут пациенту больше вреда, чем пользы. Действительно, в наши дни создается гораздо меньше SLP, но их злодеяния, похоже, не прекращаются. За два года после 2016 года полиция Шотландии получила шестьдесят шесть международных запросов о помощи в поиске владельца SLP, а Лиск продолжал публиковать свои истории, в том числе об использовании SLP преступниками в громком скандале со взяточничеством в Бразилии.

А в 2018 году разразился самый громкий скандал: был опубликован отчет о расследовании деятельности эстонского филиала Danske Bank и отмывании им 200 миллиардов евро из бывшего Советского Союза, большая часть которых скрывалась за товариществами с ограниченной ответственностью, которые банкиры создавали сами, чтобы помочь своим клиентам сохранить свои имена вне банковских счетов. "Вы ищете клиентов. Так и должно быть, иначе это невыгодно", - сказал один из таких банкиров.

Скандал с Danske Bank стал известен только благодаря британскому информатору Говарду Уилкинсону, который заметил несоответствия между публичными документами товариществ с ограниченной ответственностью и частными счетами, которые они вели в Danske Bank. В 2020 году Уилкинсон получил премию Алларда - престижную международную награду, присуждаемую тому, кто проявил "исключительное мужество и лидерство в борьбе с коррупцией или защите прав человека". Он давал показания в датском и европейском парламентах о раскрытом им скандале и о той центральной роли, которую играют партнерства с ограниченной ответственностью в сокрытии личности преступников. Мы с ним регулярно общаемся по телефону, но я никогда не встречался с ним лично и не знаю, где он живет. Ему приходится быть очень осторожным в раскрытии своего местонахождения, на случай возмездия со стороны многих влиятельных преступников, чью схему отмывания денег он разоблачил. Я спросил его, обращался ли к нему кто-нибудь из британского правительства по поводу раскрытой им аферы, возможно, для того, чтобы помочь в проведении якобы все еще продолжающихся консультаций по использованию подставных компаний для сокрытия финансовых преступлений.

"Что касается реакции властей Великобритании, то я, должно быть, моргнул.

и пропустили его", - сказал он. "Даже власти Маршалловых островов были более активны. Конечно, никто не связался со мной с точки зрения политики".

Ничего не было сделано для решения проблем, которые позволили использовать шотландские партнерства с ограниченной ответственностью для обмана Молдовы и отмывания многих миллиардов через Danske Bank. По-прежнему можно анонимно владеть SLP с помощью оффшорных компаний, избегая подачи отчетности и сохраняя свою личность в тайне. Однако теперь у вас есть еще менее регулируемый инструмент - партнерство с ограниченной ответственностью частных фондов, с которым вы тоже можете делать это, если захотите. Никто не проверяет информацию, которую вы предоставляете при его создании, так что вы тоже можете притвориться управляющим фондом, как и отмыватели денег. Благодаря новым правилам вам даже не придется раскрывать, в какой юрисдикции зарегистрированы ваши оффшорные компании, и в какой сфере бизнеса они работают. Ирония заключается в том, что благодаря семнадцати словам, принятым в 1890 году, теперь существует такое понятие, как шотландское частное фондовое товарищество с ограниченной ответственностью, которое еще более идеально подходит для анонимного перемещения денег, будь то легальных, нелегальных или каких-то промежуточных.

Настораживает тот факт, что в последнее время наблюдается небольшой, но заметный рост регистрации североирландских партнерств с ограниченной ответственностью, и никто не знает точно, почему, а если и знает, то не говорит об этом. Возможно, наивно ожидать, что правительство будет делать что-то еще, кроме как поощрять этот бизнес. Когда вы работаете дворецким, вы не сдаете своего клиента в полицию, если не хотите, чтобы вас продолжали нанимать.

Полицейские неохотно говорят о столь деликатной теме, как эта, но один из следователей, который пытался возбудить дела об отмывании денег против тех, кто злоупотребляет британскими корпоративными структурами, довольно четко обозначил корень проблемы. Партнерства с ограниченной ответственностью позволяют легко, быстро и дешево перемещать деньги. Они помогают владельцам денег скрывать свои действия от конкурентов и регулирующих органов и сводят налоги и соблюдение законов к абсолютному минимуму. Это нравится всем, у кого есть деньги, независимо от их источника. Если инструменты, которыми пользуются управляющие фондами, также используются преступниками для разорения и без того несчастной страны на другом конце Европы, это не их проблема. Если вы ответственный владелец оружия, почему ваше право на ношение оружия должно быть ограничено только потому, что преступники ведут себя по-другому?

Элспет Берри, научный эксперт из Ноттингема, сказала, что она десятилетиями преподавала партнерское право, почти не упоминая о партнерствах с ограниченной ответственностью. Почти все это время LP были формальностью, используемой для нескольких неясных целей, и она до сих пор не привыкла к тому, что о них говорят люди вроде меня. "Я думаю, и это мое личное мнение, а не юридическое, что правительство находится в подчинении у многих крупных финансовых институтов", - сказала она мне. Каждый раз, когда индустрия финансовых услуг говорит: "О, но мы приносим столько денег в экономику, и мы можем уйти в офшоры, если вы не будете себя хорошо вести", британское правительство впадает в панику. Здесь есть жертвы, но это не те люди, о которых беспокоится правительство".

Я разговаривал с Лиском во время блокировки, когда он прогуливался по холмам Файфа. Он больше не работает в "Геральд", которой, как и многим другим газетам, пришлось сильно сократить штат сотрудников из-за обвала рекламного рынка и падения тиража. Он по-прежнему публикует статьи, но у него нет такой поддержки, как у сотрудников, чтобы писать на спорные темы, на которых он когда-то специализировался.

Извините, молдаване, но вы предоставлены сами себе. Британия могла бы помочь, но это обойдется индустрии управления фондами в несколько тысяч фунтов, а это явно не та жертва, на которую уважающий себя дворецкий побудил бы своего клиента. Однако это не значит, что британские политики не заинтересованы в некоторых восточноевропейцах. Они очень даже заинтересованы. И в следующей главе я расскажу о том, какой интерес они проявляли к одному человеку, который мог позволить себе много гонораров дворецкому.

Глава 7. По трубам

Когда Борис Джонсон - журналист, превратившийся в политика, который на момент написания этой статьи все еще является премьер-министром - был мэром Лондона, он регулярно проводил публичные мероприятия, на которых простые лондонцы могли задавать ему вопросы. Их называли упражнениями в прозрачности, что, несомненно, так и было, но они также давали возможность выступить человеку, который любил выступать. Мэр заставлял людей смеяться над своей прической с уложенными волосами, которая, как он, вероятно, надеялся, была достаточной для многих его избирателей.

Однако в июле 2009 года его блеф был раскрыт. В аудитории в Кройдоне человек по имени Аджит Чемберс, гладковыбритый бывший банкир с коротко подстриженными волосами, серебрившимися на висках, поднялся, чтобы задать вопрос. По его словам, он обнаружил сорок заброшенных станций лондонского метрополитена и хочет превратить их в туристические достопримечательности. "В Сан-Франциско есть Алькатрас, в Париже - катакомбы", - сказал он. "У меня есть предложение. Я пытался донести его до TfL".

Джонсон вступил в игру. TfL-Transport for London, контролирующая столичные поезда, автобусы, такси, трамваи и другие виды общественного транспорта, - одна из немногих организаций, которой руководит мэр, так что теоретически он мог что-то предпринять. И это была такая необычная идея, которая привлекла бы внимание любого журналиста, тем более такого успешного, как он. "Это великолепно. Я обожаю это. Лондонское метро. Хорошо, мы едем под землей", - сказал он.

Мэр задал Чемберсу несколько вопросов об этих "станциях-призраках", о которых Джонсон, похоже, не слышал, хотя они довольно хорошо известны среди тех, кто ездит на метро. Если знать, когда вглядываться в темноту, можно даже увидеть старые платформы, проносящиеся мимо. Джонсон пообещал, что его сотрудники изучат это предложение и примут соответствующие меры. Это была отличная новость для Чемберса, который пытался заинтересовать мэрию планом по более официальным каналам, но с трудом протащил его через чиновников мэрии. Наконец-то у его необычной бизнес-идеи появился шанс пробиться.

Бесспорно, в станциях-призраках есть что-то романтическое, идея пространства, которое когда-то было наполнено людьми и суетой, а теперь заброшено мышами и пылью. Мне постоянно снится сон, в котором я открываю дверь в своем доме и брожу по комнате за комнатой, в которых по какой-то причине никогда не был, и старые станции обладают той же притягательностью: свободное пространство с богатой историей и огромным потенциалом. И, несомненно, открытие старой транспортной инфраструктуры - дело выгодное: High Line на Манхэттене - это просто длинная пешеходная дорожка, ведущая в никуда, но людям нравится возможность прогуляться там, где когда-то грохотали поезда, и они делают это тысячами.

Это, конечно, не означает, что бизнес-идея Чемберса обязательно была жизнеспособной. Во-первых, хотя за прошедшие годы были закрыты десятки станций, нет и сорока настоящих станций-призраков, в смысле мест, куда можно зайти и переделать под что-то новое. Большинство из них были снесены. Кроме того, станции-призраки, которые существуют, все еще остаются станциями, напичканными линиями электропередач, механизмами и - на уровне платформы - скоростными поездами. И наконец, пространство в Лондоне стоит дорого: почти все лишние здания в столице, которые можно использовать повторно, уже давно использованы.

Однако если кому-то и удавалось вдохнуть жизнь в призраков, так это Аджиту Чемберсу, который был почти комически настойчив. Он стал преследовать Джонсона на публичных мероприятиях, и его появления стали настолько предсказуемыми, что обозреватель The Times назвал его "главным борисоносцем Лондона". Чемберс поднимался на ноги и обращался к мэру с просьбой снять все возражения, которые были высказаны чиновниками в частном порядке. Джонсон построил свою карьеру на откровенной критике няшных тенденций государства, и ему было трудно публично блокировать свободное предпринимательство. В официальных электронных письмах чиновники мэрии пытались зарубить идею Чемберса, ссылаясь на здоровье, безопасность, стоимость или что-то еще, только для того, чтобы Джонсон вернул его к жизни на общественных мероприятиях. "Все, что я хочу от вас узнать, - это то, что мы можем сделать это без затрат для налогоплательщиков", - сказал Джонсон на встрече с общественностью через год после той первой встречи. Чамберс настоял на том, что может, и авантюра возобновилась. Чемберс выбрал наиболее перспективное место для начала: Бромптон-роуд, станция-призрак в западной части Лондона, примерно на полпути между "Хэрродс" и Музеем Виктории и Альберта, которая была закрыта в 1930-х годах из-за отсутствия пассажиров.

Его видение этого места: голографические пассажиры в старинной одежде на уровне платформы, бар на крыше и пространство для презентаций альбомов и других корпоративных мероприятий в старом билетном зале - было достаточно захватывающим, чтобы привлечь внимание не только газетных обозревателей, но даже такого трезвого издания, как The Economist. И это действительно звучит очень круто: "настоящая гробница Тутанхамона с выброшенными сокровищами - огромные промышленные вентиляторы, герметичные двери, даже кинотеатр для войск, размещенных здесь на время войны". На самом деле на станции прошло всего несколько мероприятий, и люди, побывавшие на них, до сих пор с восторгом рассказывают о том, как спускались по старой лестнице на уровень платформы, как видели огромную карту, датируемую тем временем, когда здесь располагался командный пункт противовоздушной обороны во время Второй мировой войны, и табличку с надписью DANGER AMMUNITION. Настойчивость Чемберса победила. Все, что ему было нужно, - это чтобы государственные чиновники подписали договор об аренде, и все эти годы преследования Бориса окупились.

И на этом план рухнул. У дворецкого Британии были другие идеи.

Тот факт, что на Бромптон-роуд проводились мероприятия, и проводились успешно, показывает, что его можно было бы использовать в качестве туристической достопримечательности и деликатно показать этот кусочек истории Лондона, даже если идея голографических солдат, спускающихся с голографического поезда, кажется надуманной. Возможно, на этом даже можно было бы неплохо заработать. В Найтсбридже всегда найдется спрос на еще один бар или ресторан, а вокзал, несомненно, стал бы уникальным местом для проведения мероприятий. Однако истинным препятствием для плана Чемберса стало не законодательство по охране труда и технике безопасности и даже не сомнения в рентабельности, а то, что работа британского дворецкого настолько глубоко внедрилась в правительство, что, подозреваю, большинство политиков даже не подозревают о ее существовании. Чтобы передать старый вокзал на Бромптон-роуд Аджиту Чамберсу, правительственный департамент, владельцу, которым со времен Второй мировой войны было Министерство обороны, придется преодолеть рефлекс продавать вещи тому, кто больше заплатит, кем бы он ни был и каковы бы ни были его намерения. Чемберс утверждал, что собрал 25 миллионов фунтов стерлингов для поддержки своего проекта, но, как оказалось, за эти деньги не удалось бы купить и половины призрака на Бромптон-роуд, когда в начале 2014 года он наконец перешел в другие руки.

Эта продажа стала финальным актом в удивительной истории, демонстрирующей, как Британия готова быть дворецким у кого угодно, без лишних вопросов, если цена будет подходящей. Когда правительству было предложено выбрать между помощью предпринимателю в осуществлении эксцентричной мечты, которая обогатит столицу страны поистине уникальным образом, и продажей актива тому, кто предложит самую высокую цену, победитель был только один, и это был не Аджит Чемберс.

Это хорошо спрятанная история, которая требует раскопок. Так что, как сказал Борис Джонсон во время первой встречи с Чемберсом, мы спускаемся под землю.

Прежде всего, необходимо разобраться, откуда взялись деньги, на которые была куплена станция-призрак. Чтобы понять это, нам нужно вернуться в прошлое, во времена холодной войны, когда коммунистическая партия все еще обладала бесконтрольной властью над Россией и другими советскими республиками. Советский Союз, который в годы после Второй мировой войны считался главным экономическим конкурентом Запада, стремительно отставал. К 1970-м годам стало ясно, что планы Москвы по обеспечению всеобщего процветания отложены на неопределенный срок. По сути, страна только и могла, что цепляться за достигнутые успехи. В то время как процветание, массовая мода, поп-культура и трудосберегающие устройства распространялись по Северной Америке и Западной Европе, советские граждане часами стояли в очередях за предметами первой необходимости.

Однако у СССР была одна вещь, которой не хватало Западу: огромное количество природного газа, который он использовал для питания своих заводов, отопления домов и для получения ценных долларов, экспортируемых на Запад. Изобилие газа, контролируемое первой в стране государственной корпорацией "Газпром", помогало скреплять советскую экономику, и нигде так, как на Украине, которая была центром тяжелой промышленности, уступавшим только России.

Заводы и химические предприятия Украины зависели от трубопроводов, по которым топливо поступало из тех же далеких российских и среднеазиатских газовых месторождений, откуда газ экспортировался в Европу. Благодаря этому субсидированному источнику энергии заводы могли конкурировать с конкурентами, а миллионы украинцев имели стабильную и хорошо оплачиваемую работу.

А в 1991 году все изменилось. Советский Союз распался. Украина стала независимой и в одночасье превратилась из энергетически богатой страны в энергетически бедную. Ее заводы были жизнеспособны только благодаря дешевому природному газу, а своего газа у нее почти не было. Без заводов у людей не было бы работы, а если бы у людей не было работы, то экономика страны рухнула бы. По логике вещей, в таком случае должно было произойти одно из двух. Украина должна была либо быстро стать гораздо более эффективной в использовании газа, закрыв самые "голодные" отрасли, найдя новые способы зарабатывать на жизнь, чтобы импорт и экспорт могли уравновесить друг друга, либо она должна была быть, по сути, поглощена Россией. Первый вариант был экономически разорительным, второй - политически немыслимым.

К счастью, необходимость принятия немедленного решения была отсрочена тем, что Россия также зависела от газа. Ее экономика выживала благодаря твердой валюте, которую она зарабатывала на экспорте газа в Европу, и почти весь этот экспорт проходил через Украину. Это означало, что если Украина не могла оплатить свои счета за газ, она могла просто украсть его из трубопроводов, проходящих через ее территорию, а Россия не могла перекрыть краны, не отрезав при этом своих высокооплачиваемых клиентов дальше на запад. В результате киевским политикам так и не пришлось принимать трудное решение о будущем своей промышленности, как того требовала рациональная экономика, а вместо этого они продолжали пребывать в странном забвении между будущим и прошлым. Так родилось уникальное украинское явление, которое экономисты называют "рентой энергетической зависимости".

Хорошо известно, что большие запасы нефти или газа почти всегда коррумпируют страны - вспомните Анголу, Нигерию, Венесуэлу или Россию, - поскольку власть имущие борются за контроль над денежными потоками, а не за служение обществу. Украина тоже стала очень коррумпированной, но по-другому: коррупция была связана не с контролем над газом, а с трубопроводами, по которым он транспортировался, и, следовательно, с возможностью вознаграждать сторонников ценными поставками или экспортными лицензиями. Это было не столько рентоориентированное поведение, сколько толлинг. Инсайдеры в России и на Украине объединились для создания теневых компаний-посредников, которые отбирали газ у "Газпрома" на российской границе, продавали его высокооплачиваемым европейцам и делили выручку. Часто они платили за газ не деньгами, а товарами, а бартерные сделки добавляли в них еще один слой непрозрачности, что делало их еще более сложными для понимания обычными гражданами. Ничто так не развращало Украину и не поддерживало ее зависимость от Москвы, как пристрастие ее политиков к этим деньгам. Россия добавляла стоимость украденного газа к счетам Украины, но инсайдеров это не волновало, поскольку им позволялось оставлять прибыль себе.

Однако когда в 2000 году Владимир Путин стал президентом России, он решил, что, по крайней мере, в России, эту машину богатства нужно поставить на место. Если кто-то и собирался разбогатеть на экспорте газа, то это должны были быть он и его друзья, а не менеджеры "Газпрома" и их теневые пособники. Ему потребовалось некоторое время, чтобы вытеснить старую гвардию, но в конце концов во главе гигантского газового концерна оказался лояльный человек. Между Россией и Украиной по-прежнему будет существовать компания-посредник, так что денежные потоки останутся скрытыми, но эта компания будет наполовину принадлежать "Газпрому", чтобы Путин получил свою долю. Ее назвали "РосУкрЭнерго" (РУЭ), и в июле 2004 года она занялась поставками газа между двумя странами.

Это был большой год для Украины. Осенью премьер-министр, бандит по имени Виктор Янукович, которого активно поддерживал Путин, попытался получить президентское кресло, сфальсифицировав выборы. Сотни тысяч украинцев вышли на улицы Киева, размахивая оранжевыми флагами соперника Януковича Виктора Ющенко, чья фамилия стала трехсложным боевым кличем демонстрантов. После нескольких недель непрерывных протестов выборы были проведены заново, Янукович проиграл, а в Киеве произошла гигантская партия под названием "Оранжевая революция". Для молодых украинцев она стала ярким примером того, как простые люди могут одержать победу над развращающим влиянием олигархов и их денег.

Однако для Путина, который потратил время и деньги на поддержку Януковича, революция в Украине стала личным унижением. К счастью, у него был полезный способ напомнить украинцам и любым другим странам, у которых возникло искушение последовать примеру Украины, почему унижать Кремль - плохая идея.

Газпром заявил послереволюционному правительству, что будет пересматривать контракт на поставку газа, а когда Украина отказалась согласиться на его условия, отключил ее. Глубокой зимой вся страна вдруг осознала, насколько она зависит от доброй воли России.

В архиве Госдепартамента, опубликованном Wikileaks, есть пронзительный отчет о встрече посла США с премьер-министром Ющенко. В нем описывается внезапная срочность выбора, который ранее откладывался с 1991 года. "Он оказался перед дилеммой. Если бы он пошел на сделку с RUE, его и партию "Наша Украина" обвинили бы в коррупции. Если бы он отказался от сделки, его бы обвинили в том, что он вверг Украину в глубокую заморозку, поскольку Россия отключила газ". В некоторых районах Украины было минус тридцать градусов по Цельсию. Такие температуры убивают, так что выбора не было. Киев капитулировал.

Ющенко подписал новый договор с RUE - унижение, которое безвозвратно раскололо коалицию, питавшую революцию, и от которого его репутация так и не оправилась. По старому контракту дела у RUE шли хорошо. В 2005 году она заработала 500 миллионов долларов - это было до того, как контракт был пересмотрен, и деньги действительно начали поступать. Государственная газовая компания Украины, не имея возможности повышать цены для потребителей без риска еще большего политического удара, потеряла 500 миллионов долларов за первые три месяца 2006 года - вся прибыль досталась владельцам RUE.

Только один источник власти оказался сильнее "оранжевой революции", - пишет один историк. "Не (бывший) премьер-министр Виктор Янукович, не Россия, а власть интересов, связанных с энергетикой". Но что это были за интересы? Кто на самом деле был владельцем RUE? Все знали, что половина компании принадлежит "Газпрому", но кому принадлежала вторая половина? Кто из них делал такие деньги, которые можно получить, только столкнувшись с правительством и победив?

Global Witness, базирующаяся в Лондоне группа, занимающаяся разоблачением коррупции в сфере природных ресурсов, изучила контракт настолько глубоко, насколько это было возможно. Она выявила подставные компании и банковские счета, а также выделила несколько лиц, которые, как оказалось, были в этом замешаны: израильский адвокат, бывший венгерский министр, британский бизнесмен, политики в Туркменистане и различные украинцы и россияне, включая печально известного мафиози по имени Семен Могилевич. Но он не ответил на вопрос, кто на самом деле контролирует компанию. "Насколько соответствует интересам Украины или Европы, если поставки газа в такую жизненно важную страну контролируются сложными и непрозрачными бизнес-структурами?" - спрашивается в отчете.

Через пару дней после публикации отчета, словно издеваясь над его авторами, объявился владелец второй половины RUE. Его звали Дмитрий Фирташ. Global Witness упомянула его в своем отчете, но не смогла найти о нем ничего нового. Его биография была отрывочной, а вместо фотографии они поставили знак вопроса. Фирташу было всего тридцать девять лет, но его компания победила правительство, все еще находящееся под впечатлением от народной революции, и никто даже не знал, как он выглядит. Вот это сила.

Устроив пиар-блиц, Фирташ дал интервью Financial Times, Wall Street Journal и другим изданиям, рассказав им подробности своей жизни и планы на будущее. На фотографиях он был изображен обходительным бизнесменом в сером костюме, с постоянной пятидневной бородой и небольшим двойным подбородком. Согласно его рассказам, он начал свой бизнес с продажи продуктов питания в Среднюю Азию, но когда его клиенты не смогли оплатить счета, он стал принимать оплату газом, который выгодно продавал в Европе. Именно в этой сложной бартерной торговле он приобрел навыки, необходимые для управления RUE. Так и не стало до конца ясно, почему путинский Кремль выбрал именно Фирташа в качестве своего партнера в Киеве, а не одного из более известных олигархов страны. В статьях содержались обвинения в том, что он связан с печально известным российским мафиози Могилевичем, что, возможно, объясняет это, но он отрицал наличие прямых деловых связей между ними.

Во всех интервью Фирташ говорил о своей политической силе.

Благодаря альянсу с "Газпромом" и, как следствие, с Путиным, он стал не только очень богатым, но и очень влиятельным: человек Кремля в Украине, кингмейкер, работающий на газе. Это вызывало споры в его родной стране, где революционеры обвиняли его в восстановлении влияния России на их родину. Поэтому неудивительно, что Фирташ начал искать заграницу, где он мог бы купить второй дом, где бы больше ценили его деловые качества.

Я спросил, почему Фирташ выбрал именно Великобританию в качестве бенефициара своей щедрости, но не получил ответа ни на этот, ни на другие присланные мной вопросы. Возможно, это как-то связано с украинским спин-доктором по имени Владимир Грановский, который работал на Януковича во время Оранжевой революции и который также не ответил на мои попытки связаться с ним. Он переехал в Лондон по одной из визовых программ, предназначенных для "высококвалифицированных мигрантов", купил дом за 5,4 миллиона фунтов стерлингов и вместе с Реймондом Асквитом, аристократом и бывшим шпионом, который однажды вывез перебежчика из Советского Союза в багажнике своей машины, занялся бизнесом в качестве консультанта по заказу для богатых бывших советских граждан, желающих наладить отношения с Великобританией. Asquith & Granovski Associates разработали план по интеграции Фирташа в Великобританию, и он оказался чрезвычайно успешным.

В феврале 2007 года было зарегистрировано Британское украинское общество (БУС) со штаб-квартирой в Найтсбридже. Директорами стали Грановский и Асквит, а также правая рука Фирташа Роберт Шетлер-Джонс; плюс надежный член парламента от консерваторов Ричард Спринг, который за 35-40 тысяч фунтов стерлингов в год давал Асквиту и Грановскому советы по "политическим, экономическим и текущим вопросам". "Пытаемся ли мы улучшить свою репутацию? Конечно", - сказал позже Фирташ изданию Wall Street Journal. "Я не могу быть просто местом, где люди бросают дротики".

Другой член парламента, лейборист по имени Джон Гроган, тесно сотрудничал с BUS. Он заинтересовался Украиной после того, как его вдохновила Оранжевая революция, и возглавил всепартийную парламентскую группу по этой стране. "Возможно, я был немного наивен. На том этапе я не знал о механизмах финансирования", - сказал он мне. Я спросил его, чего, по его мнению, добивается Фирташ, поддерживая БУС. Гроган сказал, что образцом для подражания послужило Британское сирийское общество, которое было основано тестем Башара Асада для налаживания связей между Лондоном и Дамаском и в правление которого также входил Спринг. В учредительных документах BUS были прописаны цели, которые почти слово в слово совпадали с целями его сирийского аналога. В 2008 году, будучи председателем BUS, Спринг добился проведения парламентских дебатов по Украине, что позволяет любой организации выглядеть влиятельной. В ходе дебатов он подробно рассказал о том, что интересы Великобритании заключаются в создании демократической, ориентированной на Запад Украины, свободной от коррупции.

"За сравнительно небольшие деньги можно получить влияние и хорошие контакты в самых высоких эшелонах власти", - говорит Гроган. "Я полагаю, что с точки зрения репутации те вещи, которыми занимался БУС, сами по себе были довольно безобидными - культурные мероприятия, лекции или что-то еще. Несомненно, Фирташ пытался приобрести друзей и влияние. Я понятия не имею, встречался ли он лично с теми, кто в этом участвовал".

Финансирование лоббистской группы не стоит больших денег, и помощники Фирташа искали другие проекты, что и привело их на ужин в память о композиторе Петре Чайковском в Кембриджском университете. Украинцы, обучающиеся в аспирантуре, организовали мероприятие, которое было довольно пышным по студенческим меркам. Билеты стоили шестьдесят пять фунтов на человека, а музыканты исполнили несколько произведений композитора в большом зале Королевского колледжа. По словам источника в Кембридже, один из выступавших на мероприятии упомянул, что украинский язык в университете не преподается, что, похоже, вдохновило олигарха на новый проект. "Некоторые из этих британских представителей, связанных с Фирташем, подошли к организаторам ужина и спросили, сколько им нужно, чтобы украинский язык преподавался тем или иным способом", - сказал источник.

Была достигнута взаимоприемлемая сумма, и славянский факультет университета организовал языковые классы, открытые для всех желающих изучать украинский язык. "Именно оттуда пришли первые несколько тысяч фунтов. Хотя были ли это на самом деле деньги Дмитрия Фирташа, я не знаю. Думаю, что да. На тот момент фонд юридически не существовал как учреждение или институт", - рассказал мне источник.

Фонд DF, занимающийся финансированием образования в Украине и выплатой стипендий студентам, был создан в начале 2008 года. Благодаря этому появились британские структуры Дмитрия Фирташа. В 2010 году Кембриджский университет создал официальный курс украиноведения благодаря пожертвованию в размере 4 миллионов фунтов стерлингов. "Этот дар гарантирует, что Кембридж будет ярким домом для изучения Украины для многих поколений в будущем", - сказал профессор Саймон Франклин, глава Школы искусств и гуманитарных наук. "Мистер Фирташ открыл новые возможности для преподавания и исследований в Кембриджском университете". В марте 2011 года он был принят в престижную Гильдию благотворителей Кембриджа не кем иным, как герцогом Эдинбургским, мужем королевы.

Фирташ был занят и в других местах: он объединил все свои предприятия в одну холдинговую компанию на БВО под названием Group DF. Согласно более позднему анализу Reuters, он смог заработать 3 миллиарда долларов только на перепродаже газа, который "Газпром" продавал ему, получая его по искусственно заниженным ценам, так что он был чрезвычайно богат наличными. Вдобавок он получил миллиарды долларов в виде кредитов от Газпромбанка, что сделало его крупнейшим заемщиком среди российских банков.

-Он быстро расширил свою деятельность, занявшись производством удобрений, титана, банковским делом и СМИ. Он стал президентом Федерации работодателей Украины, лоббистом компаний. Он финансировал успешное политическое возвращение Януковича - бывший премьер-министр победил на президентских выборах 2010 года, - так что у него был союзник, управляющий его родиной, а благодаря своей филантропии он познакомился с мужем королевы своей второй родины. Все, к чему он прикасался, превращалось в золото.

Это было поистине поразительное восхождение. За время, которое требуется аспиранту Кембриджа, чтобы получить докторскую степень, Фирташ прошел путь от анонимности, когда никто не знал, как он выглядит, до встречи с принцем Филипом. Похоже, он осознал ценность публичной известности в Великобритании, когда обратился в британские суды, чтобы подать иск против украинской газеты за публикацию об обвинениях в коррупции в сфере торговли газом. Дело провалилось, но украинские журналисты сказали мне, что уже сам факт того, что он подал иск, заставил их дважды подумать, прежде чем писать о Фирташе. Британские дела о клевете легко проиграть, а бороться с ними очень дорого.

Фирташ стал довольно часто посещать Кембридж, встречаясь со студентами, чьи стипендии он оплачивал, и привозя с собой телевизионную съемочную группу, чтобы увидеть, как он это делает. Лесть исходила от студентов ("Вы предлагаете такую большую свободу, участвуя в программе, почему же вы ничего не требуете взамен?" - спросил один из студентов, согласно рассказу на сайте Фирташа) и от университета, который наградил его специальной медалью за выдающуюся филантропию.

И он купил себе лондонскую резиденцию - особняк неподалеку от Harrods, построенный застройщиком класса люкс Майком Спинком, который, по данным одного из изданий о недвижимости, обошелся в 60 миллионов фунтов стерлингов. Построенный в сдержанной манере из бледного кирпича, он выглядит относительно скромно, пока вы не поймете, что под землей его столько же, сколько и наверху. Во втором подвале есть бассейн, и он пробивает себе дорогу через весь квартал; безымянная квартира в подвале на параллельной улице дает ему незаметный запасной выход.

Это прекрасное место, балконы которого выходят на пешеходную зону возле двух соседних церквей - Лондонского оратория и Святой Троицы Бромптон. Во время лондонских туров по клептократии (они основаны на голливудских турах, но я и мои друзья выбираем недвижимость, принадлежащую людям, обвиняемым в коррупции, а не тем, кто снимается в кино) это открытое пространство служит удобным местом для группы, чтобы стоять, пока мы рассказываем им о Фирташе. Был период, когда каждый раз, когда мы появлялись, кто-то из жителей дома вызывал полицию. В одном случае два офицера, которые подъехали через несколько минут после нашего появления, очевидно, были проинформированы о том, что мы являемся крайними русскими националистами, что было забавно для нас, но немного смутило их. Однако после того как недоразумение было улажено, они остались послушать мою презентацию, и я был рад видеть, что к концу они кивали в такт.

С этой лондонской базой проникновение Фирташа в британский истеблишмент стало еще более амбициозным. В конце 2013 года он согласился на очередное пожертвование Кембриджскому университету и, в рамках серии мероприятий под названием "Дни Украины", открыл торги на Лондонской фондовой бирже и посетил парламент вместе со своей женой. "Мы благодарны Фонду Фирташа и всем людям, которые помогли этому случиться. Мы также благодарны председателю фонда Ладе Фирташ, которая вложила всю свою энергию и преданность в реализацию этого проекта", - сказал Джон Беркоу, спикер Палаты общин, согласно любопытному неграмматичному заявлению Group DF.

"Тот факт, что нас принимают в британском парламенте и что его спикер лично приехал поприветствовать нас, показывает, насколько важна наша страна для Великобритании", - говорится в заявлении Фирташа. На фотографии Беркоу и Фирташ пожимают друг другу руки, а лорд Рисби - так называют Ричарда Спринга с тех пор, как он стал членом Палаты лордов, - слегка подался вперед на заднем плане, сцепив руки вокруг бокала для хайбола, с такой восторженной улыбкой, какую можно увидеть на лице гордого отца, наблюдающего за тем, как его сын играет на фортепиано.

Однако на родине Украина вступала в неспокойное время. Фирташ помог Виктору Януковичу стать президентом в 2010 году - более того, в одной из своих секретных телеграмм посольство США назвало Фирташа его "покровителем", - но простые украинцы были недовольны. Коррупция Януковича становилась все более вопиющей, а его расточительность - все более непристойной, когда он построил огромный дворец на окраине Киева. Когда Янукович объявил, что прекращает интеграцию с Европейским союзом и вместо этого присоединяет Украину к России, это стало последним оскорблением. В последующие месяцы протесты переросли в очередную революцию, и в феврале 2014 года Янукович бежал в Россию, а Москва направила войска для захвата украинского полуострова Крым. Однако если Фирташ и был обеспокоен таким поворотом событий, то никак этого не показал. Пока британское правительство пыталось разобраться в происходящем в Киеве, олигарха пригласили в Министерство иностранных дел. Согласно более позднему заявлению в парламенте, они не обсуждали вопросы национальной безопасности, хотя некоторые важные вопросы должны были прозвучать, учитывая, что Путин собирался ввергнуть Европу в кризис, который продолжается до сих пор. "Я пытался убедить их в том, что введение санкций против России - плохая идея", - сказал Фирташ, согласно сообщению российского информационного агентства. "Это только ухудшит ситуацию. Америка спровоцировала Путина на эту ситуацию".

Менее чем за десять лет Фирташ превратился из неизвестного и теневого бизнесмена, который помогал Путину доминировать на Украине, стал широко известным филантропом, консультирующим державу НАТО о том, как вести себя с российским президентом, но даже это не стало высшей точкой влияния Фирташа в Великобритании. Это произошло через три дня, когда была завершена сделка по покупке у Министерства обороны станции метро "Бромптон Роуд" за 53 миллиона фунтов стерлингов, и бизнес-мечта Аджита Чемберса была разрушена. Станция-призрак непосредственно примыкала к лондонским владениям Фирташа, и нетрудно предположить, что ему не понравился бы план Чемберса по созданию на крыше станции бар и ресторан. Поздним вечером из окон открывался вид прямо в его задний сад.

Однако, похоже, у него не было собственного видения этого места. В пресс-релизе правительства, объявившем о продаже, много говорилось об истории станции и ее уникальных особенностях, которые так привлекали Чемберса, но Фирташ не проявил ни малейшего интереса ни к одному из этих аспектов. "Вся эта история с подземной станцией не так уж интересна", - написал мне по электронной почте Майк Спинк, который консультировал Фирташа по вопросам продажи. "В действительности это просто еще один участок в центре Лондона".

Как вам такой батлер? Британия предоставила Фирташу роскошный дом, приняла его в самые глубины лона истеблишмента, наградила медалью весом почти 500 граммов из чистого серебра, созданной Джейн МакАдам Фрейд и снабженной индивидуальным номером, одарила его вниманием членов обеих палат парламента, включая спикера, продала ему одну из достопримечательностей Лондона и попросила его зайти и поделиться некоторыми мыслями с Министерством иностранных дел. Взамен он получил деньги на крупный университет, дополнительные деньги для членов парламента, поддержку застройщиков и миллионы фунтов стерлингов прямо в государственный бюджет в обмен на старую станцию метро, которую Министерство обороны даже не использовало особо.

Критика Британии за это может показаться немного несправедливой. Разве это не пример того, как один дворецкий обходит своих конкурентов и служит своим клиентам? Любая страна была бы рада деньгам и опыту Фирташа, так что отказать ему было бы неразумно, верно? Британию нужно поздравлять, а не осуждать. Как поется в старой песне, если я этого не сделаю, то это сделает кто-то другой.

Этот аргумент вызывает беспокойство. Фирташ был человеком Путина на Украине, и тем не менее Британия с таким энтузиазмом интегрировала его в истеблишмент, что он консультировал правительство по поводу вторжения Путина. Должна ли она действительно разговаривать с таким человеком? Или принимать его деньги? Или продавать ему недвижимость с доступом к системе лондонского метро? Или вообще что-либо делать?

"Это имеет явные последствия для национальной безопасности", - отметил парламентский комитет по иностранным делам несколько лет спустя по поводу тенденции приглашать олигархов, связанных с Кремлем, покупать в Великобритании то, что им нравится. "Закрывая глаза на роль Лондона в сокрытии фактов коррупции, связанной с Кремлем, мы рискуем получить сигнал о том, что Великобритания не настроена серьезно противостоять всему спектру наступательных мер президента Путина".

Конечно, есть много других западных стран, которые помогли Фирташу преобразиться. Кипр, Венгрия и Швейцария продали ему подставные компании; Австрия предоставила ему банковский счет; бывшие политики со всей Европы с радостью прикрепили свои имена к его различным фондам. Но плохое поведение других стран - не повод для того, чтобы так же поступала и Британия, и не в последнюю очередь потому, что интеграция Фирташа в Великобритании зашла гораздо дальше, чем в других странах. А реакция Соединенных Штатов на его деятельность представляет собой удивительный контраст с тем, что произошло в Великобритании, и показывает, что можно вести себя совершенно по-разному. Если посмотреть на обе стороны саги о Дмитрии Фирташе - американскую и британскую.

-Вы начинаете задумываться о том, что если Британия не сделает этого, то, возможно, не сделает никто другой. Не обязательно должны быть дворецкие.

После распада Советского Союза в 1991 году эйфория в Соединенных Штатах по поводу "победы в холодной войне" быстро сменилась беспокойством. Предстояло решить сложные экологические проблемы, ответить на экономические вопросы, вести войны, а также обеспечить безопасность ядерного арсенала СССР. Все эти вопросы были неразрешимы сами по себе, но их еще больше усугубляла пятая проблема - организованная преступность. Мафиозные группировки захватили часть экономики бывшего Советского Союза и использовали часть его территории - в частности, порты Одессы и Санкт-Петербурга - для контрабанды нелегальных товаров на Запад. Многое в деятельности этих мафиозных группировок оставалось неясным, и не в последнюю очередь то, насколько тесно они взаимодействовали с официальными органами. Являлись ли они просто криминальным вызовом западному порядку, или же они также представляли собой вызов безопасности?

Представители правоохранительных органов США, Италии, России и Германии встретились в Москве в 1994 году, чтобы попытаться составить карту зарождающихся мафиозных структур, которые становились влиятельными на всей территории бывшего советского блока и распространялись на Израиль, Западную Европу и США. Американские чиновники были обеспокоены не только уличными бандитами в русскоязычные районы Нью-Йорка, а также проникновение в финансовую систему, что позволяло российским преступникам оказывать влияние в США из безопасных зарубежных убежищ.

Многие из бывших коммунистических стран не только не обладали достаточным потенциалом для расследования организованной преступности, но и отказывались предоставить американцам доступ к информации, необходимой для проведения собственных расследований. Венгрия, однако, стала исключением. Она признала свою слабость и пригласила американцев помочь в расследовании дела уроженца Киева, будапештского отмывателя денег по имени Семен Могилевич, который приобретал влияние в проституции, контрабанде, мошенничестве и коррупции в стране. За прошедшие годы Могилевич приобрел дурную славу и сейчас является самым известным из всех российских мафиози, настолько, что в СМИ его часто представляют как русского босса боссов. Однако один из американских источников сказал мне, что выбор в пользу него был связан скорее с имеющимися возможностями, чем с его внутренней значимостью. "Было много других боссов мафии. Мы взялись за Могилевича, потому что он был единственным, кто руководил преступной деятельностью в стране, которая была заинтересована в сотрудничестве с нами".

Проект "Будапешт", как назвало его ФБР, словно это был Том Клэнси.

Роман был непростой операцией. Старшие офицеры венгерской полиции были на содержании у Могилевича, так что трудно было понять, кому доверять, а мафиозные капюшоны контролировали улицы и ночные клубы. "Облаченные в черную кожу гангстеры совершали дерзкие вымогательства и другие акты насилия в отношении местных жителей и приезжих, в том числе военнослужащих Соединенных Штатов, направлявшихся на Балканы для выполнения миротворческих функций", - писал старший агент ФБР в одной из своих более поздних статей. Можно понять, почему Вашингтон был обеспокоен: это был уверенный в себе преступник. Большинство мафиозных боссов не стали бы выбивать деньги из американских военнослужащих, но только не Могилевич.

В 2000 году ФБР открыло постоянную базу в Будапеште, где его сотрудники были внедрены в местную полицию и имели такое же право на ношение оружия, как и у себя дома. Эффект был незамедлительным: Могилевич бежал в Москву, а в его отсутствие сотрудники предоставили американским следователям тысячи страниц доказательств его операций по отмыванию денег. Три года спустя ФБР предъявило ему обвинение и включило в десятку самых разыскиваемых преступников и продолжали расследовать деятельность его сообщников. Одной из областей, которая стала волновать следователей, были поставки газа через Украину, и неизбежно их внимание пало на Дмитрия Фирташа.

В апреле 2006 года, спустя всего несколько месяцев после того, как крупная газовая сделка Фирташа помогла уничтожить перспективу "оранжевой революции" на Украине, газета Wall Street Journal сообщила, что правоохранительные органы США расследуют связи RUE с организованной преступностью. Именно это расследование, а не расследование Global Witness, похоже, наконец заставило Фирташа публично заявить о том, что он владеет половиной акций RUE. WSJ сообщила, что Асквит отправился в Вашингтон от имени Фирташа, чтобы опровергнуть любую связь с Могилевичем, и с тех пор Фирташу приходится регулярно выступать с опровержениями. "Между мной и господином Могилевичем нет никаких деловых связей. Я никогда не имел с ним прямых деловых отношений, и у него нет никаких интересов ни в одной из моих компаний", - написал Фирташ в письме в WSJ в 2007 году. Согласно отчету о встрече Фирташа с американскими чиновниками, опубликованному Wikileaks год спустя, "Фирташ признал, что ему требовалось и он получил разрешение от Могилевича на создание различных предприятий, но он отрицал какие-либо близкие отношения с ним". (После публикации каблограммы Фирташ выступил с заявлением, в котором отрицал, что когда-либо признавал это, и предположил, что данное утверждение было "неправильным переводом или недоразумением").

Однако расследовать его не стали. В то время как члены британского парламента принимали деньги Фирташа, герцог Эдинбургский пожимал ему руку, а Кембридж оказывал ему высшие почести, посольство США в Киеве продолжало передавать свои подозрения о том, что он замышляет, а агенты ФБР продолжали их преследовать. "Учитывая стремительное восхождение Фирташа от неудачливого менеджера компании по производству консервов до мультимиллиардера - газового магната, он, возможно, все еще связан с теми силами, которые помогли ему так быстро подняться", - лаконично отмечалось в одной телеграмме, после того как Фирташ купил себе банк.

Венгрия стала менее гостеприимным местом для агентов ФБР с приходом к власти нелиберального клептократа Виктора Орбана, что в конечном итоге обрекало "Будапештский проект" на провал, но и без того было достаточно многообещающих зацепок. Прошли годы, прежде чем они наконец завершили расследование.

В конце концов, у них было достаточно доказательств, чтобы убедить большое жюри утвердить обвинительное заключение. 12 марта 2014 года австрийские полицейские арестовали Дмитрия Фирташа в Вене по запросу ФБР. Это произошло ровно через две недели после того, как он окончательно одобрил покупку станции метро Brompton Road у британского правительства. Редко, если вообще когда-либо, контрастные подходы США и дворецкой Британии к удачам сомнительного происхождения проявлялись с большей силой.

Немедленной реакцией на арест Фирташа стало замешательство, поскольку американские чиновники предоставили мало подробностей о том, в чем они его подозревают, не уточнив, что это что-то связанное с "международным коррупционным заговором", и настаивая на том, что это не имеет никакого отношения к революции, которая только что обезглавила украинское правительство. Просветление наступило через две недели, когда было оглашено обвинительное заключение. Прокуроры обвинили Фирташа в том, что он подкупил чиновников в Индии на сумму более 18,5 миллиона долларов, чтобы получить доступ к титановым ресурсам, которые он, в свою очередь, планировал продать компании Boeing. Штаб-квартира авиастроительного гиганта находится в Чикаго, и расследованием занималось отделение ФБР в Иллинойсе. Согласно обвинительному заключению, предполагаемая схема была разработана еще в апреле 2006 года, вскоре после крупного выигрыша Фирташа в газовой сделке после "Оранжевой революции", и продолжалась в течение нескольких лет.

Фирташ дал решительный отпор, внеся залог в размере 125 миллионов евро и выступив с заявлением, в котором осудил обвинительное заключение как абсурдное. По его словам, его преследуют по политическим мотивам, чтобы позволить американским чиновникам закрепить свое влияние на новое постреволюционное правительство его родины. "Я не позволю, чтобы моя репутация была испорчена теми, кто руководствуется политическими мотивами и не заинтересован в Украине и ее народе", - заявил он в каждом интервью, которое он и его соратники давали, и в этом ему активно помогал лорд Белл, ветеран британского PR-магната, который теперь предоставил Фирташу свой опыт, а Роберт Шетлер-Джонс заявил Wall Street Journal: "Не случайно США пытаются экстрадировать нашего председателя в тот момент, когда г-н. Фирташ необходим для экономического и политического восстановления Украины".

Американские официальные лица не смогли ответить на эти обвинения, поскольку не могли рисковать подорвать свою репутацию, вот почему мой источник был готов обсуждать это только на условиях анонимности. Источник настаивал, что, поскольку обвинительное заключение было опечатано еще в июне, задолго до того, как украинцы восстали против своего президента, любые предположения о политической подоплеке абсурдны. Длительная задержка с выдачей ордера на арест была вызвана тем, что Фирташ должен был прилететь в страну, которая готова была бы его выдать. У США нет договора об экстрадиции с Украиной, поэтому его нельзя было арестовать дома, а предыдущие попытки экстрадировать подозреваемых из Великобритании убедили их в том, что и из Лондона его вряд ли удастся доставить в Чикаго. "Посмотрите на Джулиана Ассанжа. Независимо от того, согласны вы или не согласны с тем, в чем заключаются его преступления, прошло уже сколько, десять лет? Шейху, который участвовал в планировании теракта 11 сентября, потребовались годы, чтобы попасть в США", - сказал источник. "Единственным вариантом была Франция, а там дела обстоят еще хуже, чем в Великобритании. У нас было всего несколько мест, куда мы могли поехать, потому что он ездил только в несколько мест, так что у нас был выбор - Австрия".

А предположение о том, что дело было политическим? "Мы никогда не занимаемся делами.

по политическим мотивам. Я не могу говорить о контрразведке, но с уголовной стороны нам приходится передавать все это в суд, и вы не можете скрыть это, если это политически мотивировано. Это большое разочарование".

Несмотря на арест, в течение некоторого времени вхождение Фирташа в британское высшее общество продолжалось. В середине марта Кембридж провел церемонию принятия Лады Фирташ в свою Гильдию благотворителей, но пресса отнеслась к этому событию враждебно, а протестующие встретили ее машину, когда она подъезжала к месту проведения церемонии. Университет объявил, что поместит последнее пожертвование Фирташей на банковский счет и потратит его только в том случае, если его оправдают. Университет также пообещал улучшить проверку происхождения пожертвований. Министерству обороны также был задан вопрос о том, почему оно было готово продать ему станцию-призрак на Бромптон-роуд, и оно также затруднилось с ответом.

"Участок был продан на открытом рынке, чтобы добиться наилучшего соотношения цены и качества для налогоплательщиков, и мы не знали о расследовании ФБР в отношении г-на Фирташа на момент продажи. При продаже соблюдались все правила, установленные Казначейством, и МО уверено, что были проведены все юридические проверки", - сказал представитель. В парламенте министр объяснил, в чем заключались эти проверки: "Все средства были выплачены МО через регулируемые Великобританией каналы, в соответствии с обычной практикой, должны были убедиться, что в отношении их клиента была проведена соответствующая финансовая проверка".

О том, что власти США ведут расследование в отношении компаний Фирташа, сообщалось в прессе много лет назад, так что это не было убедительным аргументом. Британское правительство сосредоточилось на том, чтобы заработать как можно больше денег, и фактически перепоручило проверку происхождения этих денег юристам самого Фирташа, игнорируя все, что мешало заключению сделки. Выглядело это не лучшим образом, и членам парламента и пэрам, которые с такой готовностью приняли деньги, пришлось объясняться. Многие подробности о том, что Фирташ сделал в Великобритании, известны благодаря Хелен Гудман, депутату от Лейбористской партии, которая стала экспертом партии по Украине и в результате познакомилась с несколькими правозащитниками и борцами с коррупцией в этой стране. По ее словам, парламентарии, вовлеченные в БИЗ, предложили ей оплатить поездку в Киев, сказав, что деньги поступили от "кого-то из нефтегазовой отрасли", но она отклонила предложение и организовала свой собственный транспорт. "Было просто очевидно, что Фирташ коррумпирует украинскую политику, и так же очевидно, что у Фирташа есть своя повестка дня. Почему он хотел купить британских политиков, а также украинских политиков? Какова была его повестка дня? Вот что меня беспокоило. Что он пытался скрыть?" - сказала она мне. "Казалось, что от него воняет. Каждый аспект казался очень странным".