Дворянские гнезда

Конец жизни виконта де Бражелона

Романтическая встреча Атоса, виконта де Бражелона и герцогини де Шеврез – что в действительности рассказала королева Гортензия Дюма о похожем на нее эп изоде своей жизни, в чем призналась, что скрыла? Ее особенность – никогда не отзываться дурно о друзьях, верных и неверных, бывших и настоящих. Гортензия всегда словно набрасывает акварельный портрет – несколько дорогих черт и легкая, все стирающая дымка времени. Не все подробности нужны, не все стоит поднимать со дна израненной памяти.

Герцог де Морни узнает о своем происхождении только из завещания королевы. Сохранение тайны после смерти становилось бессмысленным. К тому же де Морни, лихой вояка на полях сражений Алжира, – Гортензия это знала – нуждался в деньгах. Сорок тысяч франков ежегодной ренты – для него лучшее материнское благословение. Он может оставить армию и пуститься во всяческого рода спекуляции, завести сахарные заводы, начать пускать капитал в оборот. Ему не всегда хватает деловой сметки, но это с лихвой окупается смелостью, склонностью к риску. «Кто не рискует, не выигрывает», – его любимая французская поговорка.

Вместе с рентой приходит и приобщение к бонапартовской семье, но это в будущем. В момент смерти матери старшего брата, будущего Наполеона III, нет в Швейцарии. Безрассудная и неподготовленная попытка захвата власти в 1836 году стоила ему высылки в Америку. Он понадеялся на то, что одно его появление в казармах Страсбурга в костюме Наполеона, с императорскими регалиями и тщательно разученной манерой говорить увлекут солдат за тенью императора.

Де Морни с равнодушным любопытством наблюдает за новой попыткой сводного брата, когда тот в год перенесения в Пантеон праха Наполеона высаживается с ничтожной горсткой сторонников в Булони, обогатив реквизит живым символом империи – ручным орлом, который в нужные минуты должен парить над его головой. Но даже чудеса дрессуры не могут взволновать солдат. Снова арест, суд, приговор – пожизненное заключение в крепости Гам. Де Морни делец. Он предпочитает финансовые махинации и постепенное завоевание позиций на политическом поприще, удовлетворяясь на первых порах положением депутата. Что касается театральных склонностей, то он удовлетворяет их сочинением веселых водевилей. Его литературное имя – Сен-Реми пользуется известным успехом, как и либретто для оперетт Оффенбаха.

Но Шарль-Луи-Наполеон не думает мириться с участью узника. В 1846 году ему удается бежать из крепости под видом рабочего, через два года, после Июльской революции, он уже выдвигает свою кандидатуру на президентских выборах. Нелепая мегаломания? Ни в коей мере. Число избирателей, голосовавших за сына Гортензии, убедительно свидетельствует о его популярности: пять с половиной миллионов голосов по сравнению с двумя миллионами, которые удалось собрать всем остальным кандидатам. Отныне союз братьев целесообразен для обоих, тем более что де Морни успел растерять все свои капиталы. Его единственный шанс – политическая деятельность. В 1851 году он в качестве министра внутренних дел помогает брату восстановить императорский престол. Император Наполеон III, как утверждают сыновья Гортензии, – единственный залог сохранения столь необходимой народу свободы.

Сыновья Гортензии… Они не скрывают больше своего родства, но не находят ни времени, ни желания заботиться о памяти матери. При первой же возможности Шарль-Луи-Наполеон избавляется от Арененберга, ничего не сохранив из личных вещей и архивов Гортензии. Все достается новому владельцу вместе со стенами замка. В качестве императора у него тем более много забот, и первая, как когда-то у настоящего Наполеона, – вопрос о престолонаследии. До сих пор Наполеон III жениться не успел, теперь женитьба должна сблизить его с правящими европейскими домами. Но все попытки сватовства нового императора встречают категорический отказ. Для наследственных монархов он всего лишь ничтожный, ничем о себе не заявивший выскочка, бог весть сколько времени способный удержаться на троне. Приходится удовлетвориться представительницей одной из древнейших испанских семей. Пышность имен и титулов должна заменить красавице Марии-Евгении царственное происхождение: графиня Теба, дочь графа Мануэля-Фернандо де Монтихо, герцога Пенеранда Порто-Карреро.

И первое же решение властной, не терпящей возражений испанки – приобретение Арененберга и превращение замка в музей Гортензии. Культ покойной свекрови – его созданию императрица Евгения отдается с нарочитым, не останавливающимся ни перед какими расходами восторгом. Об архивах Гортензии начинают писать, к ним получают доступ газетчики, литераторы, историки. Арененберг снова привлекает многочисленных посетителей.

Братья идут по политическому поприщу, неизменно поддерживая друг друга. Де Морни трудно отказать в здравом смысле, и это он советует Наполеону III проявлять большую мягкость, либеральность, терпимость в противовес искавшей для мужа громкой военной славы Евгении. У де Морни немалые возможности как у председателя Законодательного корпуса. Ему передаются все наиболее сложные поручения, и среди них поездка в Россию на коронационные торжества очередного императора – Александра II. Братья согласны в том, что отношения с Россией нуждаются в самом срочном улучшении. Задача не из простых, недаром де Морни проводит в Петербурге около года и заканчивает свою миссию совершенно неожиданным образом: убежденный холостяк, он женится на княжне Трубецкой. Во Францию полномочный посол возвращается с молодой женой, в которой императрица Евгения находит деятельную союзницу по восстановлению культа Гортензии.

Брак де Морни оказался сравнительно недолгим. Через несколько лет того, кто стал прообразом виконта де Бражелона, не было в живых, а в 1870 году перестал существовать и возрожденный братьями императорский дом. Поражение под Седаном в развязанной благодаря неудачной политике Наполеона III франко-германской войне положило конец его правлению. Члены семьи были разбросаны по европейским странам, вдовствующая герцогиня де Морни вернулась в Россию вместе с унаследованным после мужа имуществом, в том числе и альбомом Гортензии.

Дальше было подмосковное Суханово, где жили наследники вдовы, было Замоскворечье и последний адрес старого альбома – Государственный художественный музеи Молдовы в Кишиневе. Прочтенный в своих подробностях (да еще всех ли?), он получил на это неоспоримое право.