Двойняшки для Медведя

Глава 18

Ирина

«Сердце бьётся на три четверти…»

Удивлённо вскинув бровь, я на мгновение замерла, остановившись на середине лестницы. И прислушалась к хрипловатому голосу лидера группы «Пикник», лившемуся откуда-то сверху. Надо же, не ожидала услышать эту песню вот так, посреди дня, да ещё и на всю округу.

Тихо фыркнув, я покачала головой, продолжив подниматься. Чудная мелодия окутывала меня с голову до ног, наполняла странной ностальгией и незаметно, неуловимо сводила на нет кипевшее в душе напряжение. Да так, что оказавшись перед нужной дверью, я чувствовала себя куда увереннее, чем пару минут назад.

По крайне мере, мне не хотелось уже схватить детей в охапку и бежать, куда глаза глядят. Куда больше во мне было желания дать шанс, попробовать стать…

Нет, быть семьёй, как бы наивно это не звучало.

Тихо звякнув ключами, я открыла замок и тихо переступила порог, захлопнув за собой дверь. Потопталась на месте пару секунд, я шагнула вперёд, положив связку на зеркало в прихожей и поморщилась. Оттуда на меня смотрела бледная тень отца Гамлета, не иначе. Пришлось провести пальцами по спутанным волосам, чтоб придать им хоть какое-то подобие причёски. И ущипнуть себя за щёки, потому что разница между аристократической белизной кожи и её синюшным оттенком была, так сказать, на лицо.

С рыжими волосами смотрелось просто… Божественно.

— Красавица, — пробормотала я себе под нос, стягивая кеды с ног и заталкивая их ногой в сторону. Судорожно вздохнув, я сжала дрожащие пальцы и, зажмурившись, повторила про себя одни и те же слова. Снова.

Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, Потапова. Обязательно, да?

Мотнув головой, я прикусила губу и решительно двинулась вперёд, вглубь квартиры. Можно было бы включить свет, хоть как-то обозначить своё присутствие, но я без труда нашла нужное мне место. И замерла на пороге мягко освещённого зала, вцепившись пальцами в дверной косяк. В один миг, я напрочь забыла о том, как двигаться, говорить, дышать. Потому что…

— Ма!

Слаженный детский вопль заглушил заполошный стук сердца и вызывал безотчётную улыбку на лице. Я даже по сторонам не посмотрела, сделав шаг вперёд, а за ним ещё и ещё. Пока не упёрлась коленями в большой, мягкий диван, где в гнезде из одеял и подушек видели два самых дорогих мне человека.

Сидели и тянули ко мне руки, подпрыгивая от нетерпения.

— Мои хорошие…

Хрипло выдохнув, я машинально стёрла влажные следы от слёз на лице и медленно опустилась на колени. Чтобы тут же сгрести своих двойняшек в объятия, пряча лицо у них на груди. Беззвучно всхлипнув, я потёрлась носом о мягкую ткань домашней пижамы и поймала самый натуральный приход от этого неповторимого запаха.

Дети пахли домом, уютом, семьёй. И я не могла надышаться этим ароматом, после больницы с неизменной хлоркой и дезинфицирующими средствами. Не могла и всё тут.

— Как же я соскучилась… — я крепко зажмурилась, даже не пытаясь скрыть катившиеся по щекам слёзы.

Тут же проворные пальчики вцепились в пряди волос и потянули их на себя. Другие — ущипнули за щёку, натянув кожу до предела. Один оставил слюнявый поцелуй на носу, вторая боднула лбом тут же подставленное плечо. И оба этих чертёнка сопели так громко и сосредоточенно, что я не смогла удержатся от тихого, мягкого смешка.

Да и зачем? Прямо здесь и сейчас я чувствовала себя неимоверное уставшей, зверски голодной и… До одури, просто невозможно счастливой. И честно недоумевала, развес так бывает?

Оказывается, что да, бывает. Настолько, что я как-то упустила из виду, что в комнате мы были не одни. И что сидящая в кресле знакомая незнакомка с интересом рассматривала меня, чему-то загадочно улыбаясь.

— Ну… Привет, что ли? — широко зевнув, она насмешливо сощурила серые глаза. Проведя рукой по светлым волосам, собрала волосы в небрежный хвост на затылке и…

Продолжила, молча, гипнотизировать меня взглядом.

— Эм… — я машинально прижала детей к груди и осторожно откликнулась. — Здравствуйте… А вы…

— Та-а-ак…

И вот в это вот «та-а-ак» прозвучало столько искреннего негодования, что я невольно опешила от неожиданности. А потом и возразить, когда блондинка стремительно поднялась и сократила разделяющее нас расстояние. Чтобы уверенно ткнуть пальцем в стоящий посреди зала манеж.

— Пакуй в него мелких, — смерив меня ещё одним внимательным взглядом, она шумно вздохнула и состроила жалобную моську. — Я их накормила, напоила, умыла и даже дважды успела переодеть. Поэтому требую законный отдых, чашку кофе и приятную компанию. И да…

Тут девушка глянула на меня подозрительно и дёрнула бровью, выдав неожиданно серьёзным тоном:

— Надеюсь, мне представляться не надо? Я, конечно, понимаю, что меня для начала надо попытаться забыть, но…

— Лёля.

Чужое имя сорвалось с языка прежде, чем я успела хоть что-то сообразить. Да ещё так укоризненно, что щёки опалило румянцем стыда. Но блондинка не обиделась, нет, лишь широко и довольно улыбнулась, гордо задрав нос. А я…

Я мягко поцеловала прижавшихся ко мне детей и, пусть медленно и не без труда, пересадила их в манеж. После чего сделала то, о чём тайно мечтала все те минуты, часы и дни, что проводила в больнице, листая километры нашей с ней переписки.

Сделав пару шагов вперёд, с крепко сжала в объятиях эту удивительную, неугомонную и совершенно невозможную Ильину. Спрятав лицо у неё на плече, я коротко вздохнула, пытаясь обуздать вскипевшие в душе эмоции и чувства. И резко выдохнула, даже не пытаясь понять, ну откуда во мне столько безграничного доверия к чужому, по сути, человеку. Просто это…

— Эй, всё хорошо, — меня тепло обняли в ответ, пристроив острый подбородок на макушке. — Ну чего ты, м? Всё ж хорошо… Уже. И будет хорошо. Просто обязательно будет, веришь?

Я крепко зажмурилась в ответ и тихо шмыгнула носом. По телу прошлась волна облегчения, унося вслед за собой безотчётный страх и волнение. Потому что Лёля — это Лёля. Симпатичный, ни разу не безобидный, по-своему притягательный человек. Она обезоруживала своей открытостью и теплотой настолько, что я мне не хотелось её отпускать.

Не хотелось и всё тут.

— Слушай, солнце моё… А ты в больнице была или в концлагере? У меня такое ощущение, что я твой скелет пощупать могу… И всё бы ничего, но у меня ж это получается! Ну… Почти.

Я фыркнула и закатила глаза, отстранившись. На щеках явно остались мокрые следы, но я даже не пыталась их скрыть. И да, наверное, это странно и глупо испытывать столько эмоций от встречи с чужим, по сути, тебе человеком, но…

Коротко вздохнув, я едва заметно качнула головой. Здесь, в этом городе у меня не было ни близких, ни друзей. И если Лёля готова быть рядом, со своей наглой, местами грубой и совершенно не прошенной заботой, то я была бы… Не против.

И совершенно точно не собиралась ей в этом мешать.

— Это ведь больница, — я робко улыбнулась, сцепив пальцы в замок. И неопределённо пожала плечами. — Сервис не тянет даже на отель в две звезды. Зато конкурсы интересные… Наверное.

— Поверю на слово.

Выражение её лица явно стоило бы сфотографировать, но я лишь развожу руками, подавив назойливое желание схватить телефон и сделать фото на память. Или на памятник, тут уж как повезёт. Поэтому я поспешно отвела взгляд, глянув на внезапно притихших детей.

Двойняшки увлечённо вертели игрушки в руках, напрочь игнорируя возню каких-то там глупых взрослых. Кажется, им было куда интереснее узнать, что прячет в себе пластиковый куб и как проверить на прочность эту чёртову погремущку. А ещё, мне показалось или они действительно строят план «Как захватить мир и не потерять штаны»?

— Все в отца, — пробурчала я себе под нос, прикусив губу, чтобы не рассмеяться. А в ответ на вопросительный взгляд Лёли добавила. — Вечно что-то планируют. Радует только, что у этих разгон от плана до реализации пока ещё длинноват. Можно успеть перехватить до того, как станет слишком поздно.

— Ну да, ну да… Наивная ты женщина! — прыснула Ильина в ответ и аккуратно сжала моё плечо, кивнув головой в сторону коридора. — Идём. Если я не получу свой допинг в ближайшую пару минут, я этот мир сама захвачу. Чисто из принципа.

Конечно же я знала, что это шутка. Вот только в случае с Лёлей в каждой шутки есть доля шутки. Поэтому я замешкалась всего на пару секунд, бросив ещё один, короткий взгляд на детей. А затем поспешила следом за ней, чудом не запнувшись о порог и не проверяя на прочность плечом дверной косяк. В голове царил самый настоящий сумбур, в теле — лёгкая усталость, оставшаяся после того, как схлынуло всё напряжение. И всё, вроде бы, было хорошо, но…

Я вздохнула, машинально потерев озябшие плечи. Я всё ещё не понимала, что делать дальше, какой будет эта чёртова семейная жизнь. Я не знала, стоило мне сегодня ждать Максима или нет, нужно ли беспокоиться об ужине и где, в конце концов, я буду спать. Один вопрос тянул за собой другие, и чем больше я думала об этом, тем сильнее волновалась. И беспокойство, поселившееся в душе, вот-вот грозило перерасти в самую настоящую панику.

— Эй, — тихо окликнула меня Лёля, остановившись посреди просторной и светлой кухни. Помахала рукой перед моим лицо и фыркнула, ткнув пальцем в лоб. — Мой тебе совет, меньше думай. И проблемы решай по мере их поступления. Всё будет так, как будет. А сейчас… Чай?

— Да, — я облегчённо вздохнула, устроившись за барной стойкой. И благодарно улыбнулась, приняв из её рук большую кружку горячего чая. Невольно смутившись от очередного пристального взгляда и очень уж выразительного молчания блондинки.

— Что-то не так?

То, что мой голос дрогнул я «не заметила». Вместо этого я сделала осторожный глоток, пробуя свой напиток. Сливочная нежность топленого молока прекрасно оттеняла горечь зелёного чая. И я довольно зажмурилась, искренне наслаждаясь как вкусом предложенного мне «допинга», так и тем как покалывал пальцы нагревшийся керамический бок.

От этих простых и, в общем-то, таких обычных ощущений, меня окутывало приятным до мурашек ощущением уюта, тепла и самого настоящего дома.

— Официально заявляю — ты мне нравишься, — задумчиво протянула Лёля, подперев щёку кулаком. — Серьёзно, я никогда не думала, что из моего мачо-босса выйдет примерный семьянин и самый натуральный «яжотец». Поэтому, подруга, я готова тебе памятник поставить. При жизни, если что.

— Эм… — я растерянно моргнула. И неуверенно выдала, глядя на довольную Ильину. — Спасибо? Наверное…

— Да было бы за что! Но блин, при всей моей к тебе любви, солнце… Есть у меня один ну просто наитупейший вопрос из всех возможных!

— Эм… — я озадаченно почесала бровь, даже не представляя, что ещё её могло заинтересовать. Мне казалось, за время нашего интернет-общения, мы успели обсудить буквально всё, что только можно.

И что нельзя — тоже.

— Как. Вы. Сошлись?! — Лёля аж подпрыгнула от нетерпения, поставив локти на стол и уставившись на меня горящим взором. — На почве чего? Блин, не пойми меня не правильно, но… — тут она сделала неопределённый жест рукой. — Ты такая тонкая, ранимая, мягкая… А Макс… Ну, это Макс. Иногда я всерьёз думаю, что у него в предках был бульдозер. А иногда я в этом уверена. Потому что наш самоотверженный молодой папочка чаще всего действует по принципу «либо делай, как я, либо — я тебя закопаю».

Я тихо прыснула в ответ на эту тираду. Но даже не успела ничего прокомментировать, как Лёля замаха на меня руками:

— Без обид, солнце, но ты не видела этого монстра на совещаниях. Или летучках. Особенно, если какой-то придурок из того же маркетинга вылезет со своими «вумными» замечаниями. В такие моменты даже у меня инстинкт самосохранения выть начинает… А я ведь за Ильина замуж вышла.

— О да, это аргумент, — не удержавшись, ляпнула я.

Лёля обиженно насупилась, только что язык не показала из вредности. Зато это сделала я и на минуту мы застыли, глядя друг на друга круглыми от удивления глазами. А затем — фыркнули и расхохотались, окончательно стирая возникшую между нами неловкость и сглаживая все углы.

— Не знаю, Лёль, правда, — ответила я, чуть успокоившись и сжимая пальцами кружку с остывающим чаем. Повертела её за ручку и вздохнула, признавая очевидный факт. — Сейчас… Оглядываясь назад, я сама не понимаю, с чего вообще всё это началось. С чего начались «мы». И даже боюсь представить, чем это могло бы закончиться, если бы мы тогда… Ну, ты знаешь. Если бы мы не разошлись.

Лёля смерила меня нечитаемым взглядом, но согласно кивнула головой. А потом хмыкнула, покосившись на мою правую руку:

— Зато теперь вы, как говорится, женаты и с детьми. И что-то мне подсказывает, что это всё, что угодно… Только не «попробуем, а вдруг получится?».

— Скажешь тоже… Может это все временная мера. Чтобы защитить детей…

— Угу. Сама-то в это веришь?

Лёля беззлобно фыркнула, качнув головой. И глянула на меня насмешливо и понимающе. А я опустила взгляд, упорно делая вид, что барная стойка куда интереснее всех её аргументов.

— Ох… Ладно, не очень, — я подняла руки вверх, всё же признав своё поражение. И, подперев щёку кулаком, честно выдала. — Лёль, я хочу верить, честно. Очень хочу. Но мне банально…

— Страшно?

— Да.

И только озвучив это вслух, я поняла, что да, мне было страшно. И даже не удивилась, когда Ильина глянула на меня слишком уж понимающим взглядом. А потом смешно сморщила нос и неуверенно протянула:

— Знаешь, советчик из меня… Ну такое. Я скорее тяну на авторский сборник пёрлов «Как не надо ходить в клуб и мстить бывшему», но всё же… Бояться, Ир, эт нормально. Да и потом, мужик способный взять на себя ответственность за двух детей и не гадать при этом, его они или нет, как по мне стоит того, чтобы дать шанс и ему и себе.

— Шанс?

— На счастье, — Лёля развела руками и, не удержавшись, широко зевнула. Чудом не прикусив язык от неожиданности, когда мирно лежавший на столе телефон начал мигать и настойчиво вибрировать. — Вот же ж! Извини, но кажется, мне пора… Пора спасать компанию бедовых подруг от моего самого любимого мужчины в мире… И нет, я не про Ильина говорю.

И пока я честно пыталась понять о чём речь, растеряно глядя на Лёлю, мне под нос сунули чужой гаджет с открытой на весь экран фоткой. Очень даже милой такой фотографией, где три женщины смотрели влюблёнными глазами на двухлетнего малыша. А тот, в свою очередь, сосредоточенно распаковывал…

— Эм… Ксилофон? — я округлила от удивления глаза, уставившись на очень недовольную блондинку.

— Ага. И я просто таки горю желанием узнать, ЧЬЯ это была идея…

— Сочувствую, — я глубокомысленно покивала головой. И пробормотала себе под нос, уткнувшись в чашку с чаем. — Автору подарка.

Ильина на пару секунд замолкает, удивлённо хлопая глазами. А потом фыркает и выдаёт, тыча в меня пальцем:

— Не переживай, Лёля, она тихий, спокойный человек! Угу. Язва ты… Рыжая! Ладно, значит так…

По пути к выходу, мне успели сделать краткий обзор квартиры и её содержимого. Честно заявили, что Макс будет поздно и если что, могу звонить в любое время дня и ночи. И даже снова потискали в объятиях, прежде, чем выскочить за дверь, оставляя после себя приятное ощущение тепла и заботы. А я…

Я тихо вздохнула и неторопливо побрела обратно в зал. После всех треволнений этого дня на меня волнами накатывала усталость. И я честно собиралась самым наглым образом устроиться на диване, вот только…

— Ма!

— Уа-а-а!

— Кажется, отдых откладывается, — я незаметно сцедила зевок в кулак и тут же словила острое чувство дежавю. Когда-то где-то это уже было: вечер, привычная возня с детьми, вялое напоминание желудка о том, что нужно съесть что-то посущественнее крекеров. И осознав это, я широко и совершенно безотчётно улыбаюсь, плюхаясь на ковёр рядом с манежем.

Оказывается, мне жутко этого не хватало. Суровый родительских будней, вечной суматохи и домашних дел, что имели вредную привычку не заканчиваться примерно никогда. И не хватало так остро, что даже слёзы наворачивались.

— А-а-а-а!

— Дя-я-я-я!

— Ну да, — смешно поморщившись, поддакнула я обиженно орущей Ленке и собственным мыслям. — Какой страшный зверь эта женская логика, верно, дочь? И кто бы мог подумать, что из всех вещей в мире, скучать я буду именно… По этому?

Конечно же, двойняшки мне ответили. И возведя глаза к потолку, я принялась шушукаться с притихшими детьми, выясняя, что ж они успели не поделить. Не заметно для себя увлёкшись настолько, что щелчок замка на входной двери прозвучал для меня как выстрел. Я даже вздрогнула, выныривая из накатившей внезапно дрёмы, и прижала ладонь ко рту, давя банальное желание заорать:

— Ой…

— Прости, не думал, что ты спишь, — криво улыбнулся Макс, прислонившись к дверному косяку. Вид у него был потрёпанный и жутко усталый.

Настолько, что я медленно, осторожно поднялась с нагретого места у дивана, где раскинувшись в позе «морской звезды» сладко сопели мелкие. Одёрнула широкую, явно мужскую футболку, которую успела на себя натянуть и в два шага оказалась прямо перед хозяином квартиры. После чего аккуратно обняла его руками за талию, пряча лицо на широкой, крепкой груди:

— Я скучала…

Мне всё ещё казалось, что всё происходило слишком быстро. Я всё ещё испытывала ничем необоснованный, безотчётный страх перед будущим. Но слова Лёли про «шанс» я уже не могла и…

Не хотела игнорировать. Вот и стояла так, уткнувшись носом в чужую шею, вдыхая терпкий запах табака, алкоголя и мужского одеколона. Даже не удивившись, когда меня крепко сжали в ответ и выдохнули едва слышно прямо на ухо:

— И я, Риш… Я тоже очень скучал.