Дьявольский Гримуар

Ребёнок (Перевод: пожелал остаться неизвестным)

Россер трясся в автобусе, подпрыгивая на своём сиденье. Это был рейсовый автобус, предположительно округа Рассел, одного из беднейших в стране. Поэтому казалось вполне логичным, что в салоне отсутствовал кондиционер. Он чувствовал, как медленно варится в своих джинсах не первой свежести. Рубашка «Christian Dior» взмокла от пота и прилипла к телу. Ноги пеклись в кроссовках, купленных в «Kmart.» Россер жил здесь в Люнтвилле всего неделю, преследуемый, как он считал, или расплатой за свои грехи или плохой кармой. Жара, казалось, тоже преследовала его. Автобус трясся и подпрыгивал.

Что если я уже в аду? — задумался он, — ад не может быть горячее чем это место, а его жители уродливее.

Водитель автобуса напоминал дворецкого Ларча из семейки Аддамс. Здоровенный парень на заднем сиденье смахивал на Шрека, а дамочка, сидящая напротив, выглядела как женский вариант Дона Кинга. Пейзаж за окном простирался такой же унылый, как и его мысли.

Козёл отпущения, крайний, мальчик для битья — выбирайте любое, меня поимели, поимели по полной.

Россер был главным менеджером проектов в одной крупной строительной компании. Ключевое слово — БЫЛ.

Теперь он беглый преступник.

Когда незаконное сокращение расходов на строительство приводило к смертельным случаям, обычно можно было получить год или два тюремного заключения и выйти, по условно-досрочному, месяца через четыре за хорошее поведение, но то что случилось…

Это Фрэнк и Баррен — владельцы компании содрали с клиента деньги за установку противопожарных перегородок, которые так и не были установлены. Тоже самое и с дополнительной несущей балкой на крыше комплекса, клиент заплатил, а куда бы он делся, таковы уж были строительные нормы штата. Но Фрэнк и Баррен забыли включить эту сумму в смету проекта и положили деньги себе в карман. Неудивительно, что неделю спустя после открытия, опоры крыши не выдержав рухнули, перебив газопровод и детский сад взлетел на воздух так, словно по нему провели ковровое бомбометание. Три дюжины малышей сгорели, как бекон, не говоря уже о многочисленном взрослом персонале. Фрэнк и Баррен быстро дали кому надо «на лапу», подделали накладные и счета-фактуры, подкупили парочку свидетелей, вообщем «умыли руки».

Степень по экономике Джорджтаунского университета, второе архитектурное, новенький «Audi» и зарплата в сто пятьдесят тысяч долларов в год — всё сгорело, всё превратилось в дым.

Нет, я даже не плыву по ручью дерьма без вёсел, — подумал он, — я в самом центре океана говна без лодки.

Россер упросил заместителя шерифа отложить его арест на полтора часа. Поехал в офис компании, обчистил сейф и рванул автостопом из города. Прыгая с одной попутки на другую, он пересёк половину округа, затем с долгими пересадками на рейсовых автобусах добрался до Люнтвилля, города в Южной Вирджинии, который одним своим видом заставил бы самое сраное гетто быть похожим на дворец английской королевы.

Господь Всемогущий… — подумал он, когда впервые его увидел.

Это был совершенно другой мир, альтернативный мир в альтернативной реальности. Поколение семей даже не знавших, что такое образование, ошеломляющая бедность, повальная безработица, отчаяние, супружеские измены и алкоголизм, как статус-кво. Сидящий рядом с Россером мужчина ухмыльнулся ему, словно старому знакомому. Ухмылка была чёрной. Зубы как колышки сгоревшего забора. Тип был одет в измазанные машинным маслом потёртые джинсы и в заляпанную им же спецовку автозаправочной станции, на кармане которой читалось «Кори». Из-под грязной каёмки бейсболки с надписью «Ремингтон» на плечи свисали немытые патлы волос. Он продолжал ухмыляться, пялясь на Росса.

Из какого фильма ужасов вылез этот парень? — Россер вздрогнул, пытаясь не встретиться с ним взглядом, — чё он на меня так уставился?

— Встал на пробег?

— Простите, что? — переспросил Россер.

— Да ты не пужайся-то, — Кори так и произнёс: «не пужа-а-айся.» — Когда-то я сам дал стрекоча, тоже достало так жить. Жена разжирела, а ребёнок выл по ночам, как засорившийся кран. И вот однажды у меня в голове словно щёлкнуло, какого хрена я тут делаю? Я чё, идиот? Вот и рванул куда подальше. В Стопгэн мне всё равно б житья не было. Эта чокнутая семейка моей жены жила в том городе, и стоило только мне заикнуться о разводе, как они уже бежали с лопатами и вилами, — гнилая ухмылка стала ещё шире, — хотя знаешь, трахать её было клёво. По крайней мере достаточно клёво, чтобы я мог обрюхатить эту свинью.

Какая бодрящая подробность, — подумал Россер.

Автобус подскочил на ухабе.

— Вообщем-то, как бы то ни было, теперь я живу здесь, — ещё одна чёрная усмешка, — думаю у тебя похожий случай, я прав?

— Не совсем, — признался Россер. — А с чего это вы вообще решили, что я… ну… встал на пробег?

Он фыркнул, брызгая слюной.

— Да брось, мужик, эт на тебе белая рубашка на пуговках, похожа на те, что носят крутые бизнесмены, а ты носишь её потому что она была у тебя единственная на данный момент. В здешних местах нет никаких бизнесменов. Нет бизнеса.

Россеру вдруг стало неуютно в своей дорогой офисной рубашке. До него только сейчас дошло, какой белой вороной он выглядит со стороны.

— Просто некоторые обстоятельства переезда, — ему вообще не хотелось говорить на эту тему, но следующий вопрос вырвался как-то сам собой:

— А давно это было?

Чёрная ухмылка придвинулась ближе.

— Что было?

— Ну, давно вы оставили свою жену и ребёнка, ну, я имею ввиду сколько вы уже живёте здесь, в этом месте?

— Шесть-семь лет, около того.

Ну, по крайней мере звучало обнадёживающе. Если эта, вымазанная машинным маслом, деревенская горилла смогла начать новую жизнь в Люнтвилле, сможет и Россер, кто будет искать его здесь? Борода потихоньку отрастала, как и волосы, перекрашеные в грязно блондинистый цвет. Пары сотен штук, которые он умыкнул из сейфа, хватит надолго, учитывая цены в такой дыре, как эта. Он найдёт себе непыльную работёнку, сольётся с пейзажом, станет частью этого города и его населения, и через месяц-другой о нём даже никто и не вспомнит. Это был его шанс, ведь он не Кори, верно? У Россера не было за спиной брошенной жены и ребёнка, он умён, образован и эти козыри только помогут ему тихо пересидеть здесь какое-то время. Всё могло быть гораздо хуже. Чуточку оптимизма не помешает.

— А вы кто такой, механик? — продолжал выпытывать Россер.

Кори вонял как смесь машинного масла, разбадяженного потом из подмышек.

— В точку, — отозвалась чёрная ухмылка, — работаю в гараже у Хаала, это вниз по дороге, рядом с продмагом. Просто делаю свою работу, получаю свою зарплату и не сую нос в чужие дела. Срабатывает на все сто, смекаешь о чём я?

Ещё одно доказательство, в котором Россер нуждался. Человек способен начать новую жизнь, анонимную жизнь, оставив своё прошлое позади. Естественно Россер надеялся, что никогда в жизни не увидит больше ни Кори, ни его гнилую ухмылку, но он был благодарен ему за пример. Пусть прошлое останется в прошлом, судьба даёт ему шанс начать всё с чистого листа, и Россер был полон решимости им воспользоваться. От богомерзкого мотеля, в котором он остановился до ближайшего магазина было несколько миль, вот почему он трясся сейчас в этом душном автобусе. Кукурузные чипсы и банка консервированных спагетти были куплены на ужин, а в магазине «Всё по доллару» он приобрёл несколько дешёвых футболок и пар носков. К таким вещам Россер относился серьёзно. Хозяйке мотеля он вроде бы даже приглянулся. Миссис Доберман, ага, имя, как нельзя кстати, подходило к её внешности, даже сделала пару комплиментов сегодня утром, когда он выходил из номера.

— Какой симпатичный милый молодой человек, такой образованный, вежливый, такой солидный.

Вскоре он рассчитывал прикупить радио и телевизор, а потом постепенно начать обживаться предметами первой необходимости. Чем больше Россер думал об этом, тем лучше начинал себя чувствовать.

— Зацени-ка, «офис», — кивнул Кори.

На следующей остановке в салон протиснулась тучная женщина с продуктовым пакетом подмышкой одной руки и маленьким ребёнком в другой. Она остановилась в проходе и стала неуклюже вертеться на месте, словно не могла сообразить куда ей лучше присесть.

— Господи, ей что весь сраный день нужно думать куда приткнуть свою толстую жопу? — вопросил Кори.

В конце концов женщина плюхнулась на многоместное неразделённое сиденье прямо за кабиной «дворецкого Ларча» и автобус затрясся дальше.

Да-а-а, не зря эту область назвали «страной белой швали», — подумал Россер, разглядывая женщину, — она что ему улыбнулась? Боже мой, надеюсь нет. Это она Кори, — уверял он себя.

Женщина была отвратительна: сколотые зубы, кривой нос, спутанные волосы цвета засохших помоев. Ребёнок был зажат у неё под левой подмышкой, и Россер мог видеть только его грязные пухлые ножки. Всё остальное скрывала область, которая у нормальных людей называлась талия. Откуда-то из-за неё до Росса доносились влажные хлюпающие звуки, ребёнок сопел. Из продуктового пакета торчала пачка «Twinkie’s», коробка пончиков и упаковка дешёвого пива. Россер не был уверен, но вроде бы как Кори буркнул себе под нос:

— У меня сейчас такой стояк, что я мог бы плюнуть на пол и трахнуть свою слюну.

Женщина стрельнула опухшими глазами в сторону Россера и кокетливо потупила взор.

Это что, белое быдло с ним заигрывает? Не-е-ет, нет, она смотрела на Кори, точно на Кори.

Кори хлопнул его по спине.

— Похоже сегодня твой счастливый день, а, «офис»? Провалиться мне на этом месте, если она не пускает слюни, глядя на тебя.

— Нет, нет, не на меня, на вас или вы с ней не знакомы?

— О-о-о, я знаю этот взгляд, — Кори ткнул локтем ему в бок, — слушай, будь другом, не против если я трахну её вторым? Едрён-батон, да она так на тебя запала, что с радостью даст нам двоим за бесплатно, кстати, её зовут Максин.

— Так вы всё-таки знакомы, — вздохнул Россер.

— Любой парень в городе со стояком в штанах и десяткой баксов в кармане знакомится с ней. Она самая безотказная давалка в Люнтвилле. Просто раскатай эту жирную суку по полу, раздвинь ей ноги, плюнь в её дырку, вынь свой хер и засунь в неё. Отъелдошь её быстро и спусти ей в мандень, дырка есть дырка. Смекаешь о чём я? Плюс, она никогда не просит надеть эти гадские презики, — ещё один дружеский хлопок по спине, — вообщем трахать можно, если дышишь через раз и не открываешь глаза.

Кори громко заржал и несколько голов повернулись в их сторону, но не Максин.

Ясно, местная проститутка, — суммировал услышанное Россер, — ещё один пример социального расслоения, однако, довольно жалкий.

Россер даже мысленно не мог представить себе человека, рискнувшего совокупиться с этим гуманоидноподобным существом. Толстое, сальное лицо женщины шелушилось обгоревшей на солнце кожей. Родинки, как изюм, облепили рулоны жира, свернувшегося вокруг её шеи. Рыхлое, бочкообразное тело, просто музейный экспонат генетического мусора. Огромная, плоская грудь растекалась под сарафаном, свисая на раздувшийся от дешёвой жрачки живот. Ноги в узлах целлюлита, толстенные, как 75-икиллограмовые мешки риса с кожей цвета… ну, риса. Замызганные, слипшиеся волосы были похожи на отслужившую свой век половую тряпку. Контуры растянутых сосков, размером с донышко пивной кружки, проступали сквозь увядшую ткань сарафана. Ребёнка он так и не смог разглядеть.

— Не, ну ты видел это брюхо, «офис»? — снова прокомментировал наблюдательный Кори, — не удивлюсь, что если её снова кто-то надул. По этим девчонкам никогда точно не скажешь.

Кори открыто потёр промежность.

— Ну, если нет, я бы уж точно не отказался ей поднасрать. Мигом бы отложил в эту жирную духовку булочку с ещё одним маленьким спиногрызом.

Россер сник.

— Следующая остановка — «Перекрёсток Крик-Сити», — объявил водитель, — пересадка на маршрут номер три.

Кто-то позвонил в звонок и автобус вильнул к остановке. Подросток, сидящий рядом со «Шреком», поднялся и двинулся в сторону выхода, но Россер даже не взглянул на него. Он смотрел в окно. На остановке стояла просто потрясающе красивая девушка лет двадцати пяти, блестящие, светлые волосы, коротко обрезанные джинсовые шорты и сверкающий белизной топик, каштановый загар, ноги, которые никогда не заканчивались. Россер сглотнул, уставившись на видение.

Пожалуйста, пожалуйста, — умолял он, — прошу тебя, сядь в автобус.

Не то чтобы он хотел познакомиться с ней или завести разговор, нет, нет, даже близко ничего такого. Россер прекрасно знал, что у него нет ни единого шанса с местными девушками, как эта. Он просто желал, чтобы она села в автобус и тогда он мог бы смотреть на неё и видеть хоть что-то прекрасное. Девушка даже не посмотрела в сторону пассажирской двери.

— Что, «офис», хотел бы засадить свою елду в эту узкую щёлку? — хихикнул Кори. — Уж я бы прочистил суке оба её этажа. Вышел бы на последнем, а потом подрочил прямо бы на мордашку, а ты, «офис», спустил бы свои сливки на это милое личико?

Несмотря на ужасающе вульгарные слова, картинка быстро сформировалась у Россера перед глазами и в тот же момент как он почувствовал шевеление у себя в штанах; его сосед по сидению заметил:

— Едрён-батон, да я только взглянул на неё, а мой хер уже стоит как сосновая роща. Спорю, при виде такой сладенькой киски у тебя тоже дымится в штанах, я прав?

Эрекция Россера укрепилась, член напрягся, сдерживаемый тканью трусов.

— Я бы сказал, что в перспективе сложившихся обстоятельств, вы угадали с весьма высоким процентом вероятности.

Кори заржал и хлопнул в ладоши.

— Пришелец, я ни хрена не понял, что ты только что сказал, но мне нравится, как ты говоришь все эти слова.

Нет, блондинка садиться в автобус точно не собиралась и Россер перевёл взгляд на пассажира, который сейчас выходил. Неряшливо одетый паренёк, едва выглядевший лет на двадцать: длинные волосы, мешковатые шорты, кроссовки без шнурков, рубашки не было.

— Чёрт, да у пацана видать последние мозги закончились, — пробормотал Кори.

— Это вы о ком?

— Да вон о том придурке, Джесси Фуллере, два раза еле ноги унёс из города и вот снова решил вернуться.

— А за что его так?

— Варил кристаллический мет в своём трейлере и продавал это дерьмо подросткам.

— А как же полиция? Он должен сидеть в тюрьме.

— Копам нет дела до такой ерунды, они все сидят на окладе у местных бутлегеров, получают каждый машину, которую сопровождают до Кентукки. Самогонщики варят своё пойло там на холмах, а потом сбывают его в «сухих» округах штата.

Что ж, ещё один интересный комментарий структуры местного общества. Россер был потрясён и в то же время очарован.

Нет, я не из этой галактики.

Паренёк сошёл с автобуса и взгляд Россера снова был прикован к блондинке. Он смотрел на неё, как умирающий от жажды в пустыне смотрел бы на внезапно возникший перед ним оазис. Капельки пота блестели в ложбинке между её грудей. Взгляд Россера скользнул по её длинным ногам, плоскому загорелому животу, задержался на миниатюрном разрезе пупка.

Бог ты мой.

Талия шорт чертила линию чуть выше места где начинались её лобковые волосы и контур, разделённый швом вульвы проступал сквозь потёртые «Denim». Россер вздохнул, а потом заметил кое-что ещё. Казалось, что-то встревожило блондинку, и она отступила на пару шагов вглубь остановки. Две высокие широкоплечие фигуры появились из-за деревьев, приближаясь к остановке с одной стороны, ещё две такие же фигуры подходили с другой.

— Что происходит?

— Мда… Похоже Фуллеру сегодня крупно не повезло, — сказал Кори.

События снаружи начали стремительно развиваться. Четверо подошедших оказались абсолютно идентичными крепышами, позднего подросткового возраста, с одинаковыми стрижками под ёжик, в одинаковых шортах и рубашках, с одинаковыми лицами.

— Господи, да они же… — начал Россер.

— Мальчики Харгкинсона, четверняшки, всем по девятнадцать или около того, и вот что я тебе скажу, с ними шутить не советую. Без балды. Эту гоп-компанию лучше обходить стороной, сам смотри.

Россер смотрел.

Четверняшки окружили парня по имени Фуллер и, смеясь, начали толкать его друг к дружке, изредка сопровождая толчки тумаками.

— Ну, хватит, парни, я же ничего не сделал, я давно завязал с наркотой, я Богом клянусь, — умолял их Фуллер, но мальчики Харгкинсона похоже его даже не слушали.

— Думаю, сейчас мы увидим, как кому-то надерут задницу, — заметил Россер.

— О-о-о, мы увидим намного больше, «офис», намного… больше.

Кулак одного из близнецов молнией метнулся к голове Фуллера.

У Россера заныли зубы.

Звук был такой, как будто кто-то рядом хлопнул мокрой полоской кожи. Фуллер плашмя рухнул на землю и распластался на спине без сознания. Мальчики Харгкинсона принялись стягивать с него мешковатые шорты.

Бога ради, зачем? — подумал Россер.

— Могу поспорить, сейчас они сделают ему «яйцетряску», — догадался Кори.

— Чего?

— Трахнут его шарики, вот чего. Смотри, видишь вон у того справа?

Россер посмотрел куда указывал Кори и увидел в руках одного из близнецов здоровенный молоток. Остальные хихикали.

— Давай, Такер, замеси его колокольчики, объясни этому куску говна, что делать наркотики нехорошо, а продавать их детям — ещё хуже, давай, давай.

Четверняшка по имени Такер спустился на колени, в то время как один из его братьев придерживал рукой съёжившийся член Фуллера, не давая ему свисать на мошонку, а потом… БАЦ, БАЦ, БАЦ. Такер принялся молотить молотком по яйцам Фуллера. С каждым ударом тело паренька содрогалось в конвульсиях, несмотря на то, что он так и лежал, не приходя в сознание. БАЦ, БАЦ, БАЦ, молоток поднимался и опускался снова и снова. Россер был благодарен, что со своего места он не мог видеть подробности.

— Едрён-батон, «офис», пацан может сказать досвидос своим ягодкам. В том мешочке сейчас манная каша. Вот это я и называю «яйцетряска».

Россер не нуждался в комментариях. Он подскочил к водителю, который даже не стал закрывать дверцу автобуса, вероятно, чтобы получить более полный обзор на происходящее.

— У вас ведь должна быть рация, вызовите полицию! — потребовал Россер.

«Дворецкий Ларч» изумлённо уставился на него.

— Зачем?

— Что значит зачем? Вы не видите, что там творится?

— Полиция здесь не нужна, у нас свои методы. Когда возникают проблемы мальчики Харгкинсона решают их сами.

Россер понял, что сейчас настаивать бессмысленно.

— Расслабься, «офис», — Кори потянул его за рубашку, — так уж тут всё устроено, со временем привыкнешь. Садись, а то пропустишь самое интересное.

Россер ошеломлённый плюхнулся обратно на своё сидение. Разум отказывался понимать происходящее. Кори продолжал что-то ему говорить, но до Росса доходили только обрывки фраз.

— Не позавидуешь ублюдку, а, «офис»? Это будет ему хорошим уроком, — а потом, — смотри, смотри, они решили сделать ему «хреногрызку».

Последнее слово вывело Росса из оцепенения.

— Что? Что ты сейчас сказал?

— Никогда не слышал о «хреногрызке»? Едрён-батон, «офис», глянь! Не каждый день такое увидишь.

Россер собрал волю в кулак и посмотрел в окно.

Снаружи один из близнецов грыз член Фуллера. Не кусал его, грыз, как если бы это был непрожаренный кусок стейка. В желудке у Росса вспенилось. «Дворецкий Ларч» повернулся к Кори хихикая:

— Давненько я не видел такой зачётной «хреногрызки».

— А то! Просто загляденье, просто загляденье.

Веселье за окном подходило к концу. Блондинка стояла в глубине остановки и курила сигарету. Казалось, она вообще не обращала внимание на происходящее.

Это что, тут обычное дело? — изумился Россер. — «Хреногрызка», Боже мой.

— Ну, если это его не научит, то не научит уже ничто, — подвёл итог один из мальчиков Харгкинсона.

— Да, и чтоб ты точно не мог варить свою кристаллическую дрянь, — БАЦ, БАЦ, двумя ударами молотка близнец раздробил Фуллеру кисти рук. Тело паренька дугой выгнулось на земле.

— И ноги ему поломай.

— Не-е, да ты чё, тормоз чтоли? Как он тогда свалит отседова?

— Думаешь после такого он рискнёт когда-нибудь вернуться?

— По мне, так лучше прикопать это говно прямо здесь.

— Не-а, сделаем это в следующий раз.

— Точняк, так будет прикольнее.

Так будет прикольнее, — повторил про себя Россер.

Мальчики Харгкинсона разошлись.

Блондинка стряхнула пепел с сигареты.

Она ему подмигнула?

Сейчас Россер был настолько шокирован жестокостью расправы, которую только что засвидетельствовал и мысль о сексе была последним, что могла прийти к нему в голову, но очевидно не Кори.

— Мда-а-а… я б как следует прокомпостировал эту блондинистую дырочку. Спорим, она визжит, как резаная, когда её пялят по-взрослому, а потом поставил бы суку раком и трахнул в заднюю дверцу. Мужик, да я бы кончил в её задницу так сильно, чтобы она ещё месяц срала моими сливками.

Россера начало подташнивать.

Этот день был для него уже мёртв, а ведь не было ещё и двух пополудни. Что ж, он сам хотел начать новую жизнь в новом мире и видит Бог он этот мир нашёл. Водитель резко закрыл дверь и отжал ручку тормоза. Прежде чем автобус отъехал от остановки, Кори посмотрел на блондинку в упор и облизнул губы.

— Кори Райан, чё это ты уставился на эту костлявую прошмандовку? — раздался визгливый голос женщины с ребёнком. Она грубо сжала пятернёй свою грудь и потрясла ею. — Если тебе нужна настоящая женщина, ты знаешь где её найти.

Кори не стал медлить с ответом.

— Хочешь знать где я её точно не найду, Максин? В этом автобусе.

Но женщина в ответ на оскорбления лишь жеманно улыбнулась.

— Ой, да кому ты пудришь мозги, ты же сам знаешь, что хочешь этого.

В ответ Кори оторвал от сиденья ягодицу и громко пёрднул.

Боже, Боже, — думал Россер, — я точно не из этой галактики.

Унылый пейзаж снова замаячил за окном и мысли Росса медленно слились с ним. Ребёнок подмышкой у толстой женщины продолжал шумно сопеть. Сидящий рядом Кори потирал свою промежность.

— Следующая остановка «Пеклек-Роуд», пересадка на рейс до Люнтвилля, — объявил водитель.

Россер устало потянулся рукой к звонку, но тот прозвенел раньше. Он оглядел салон: толстая женщина с ребёнком опускала руку. Кори хохотнул.

— Похоже вы оба сходите на одной остановке. Ну, что ж, удачи, мужик. Брось ей там за меня пару палок, лады?

Россер покачал головой.

— Эй, «офис», послушай, я знаю о чём ты сейчас думаешь.

— Знаете о чём я думаю?

О, Кори, удивите меня.

— Ты думаешь, что даже через миллион лет не смог бы трахнуть такой уродливый мешок говна, как она.

— Уверяю вас, я ничего подобного и не…

— Поэтому, когда будешь делать это, просто представь, что это та классная блондинка на остановке. Дырка есть дырка, брат, мы парни должны уметь бросить палку, когда представляется любая возможность.

Россер забрал с сиденья свой пакет и вздохнул.

— Спасибо за столь информативный дискусс.

— Блин, мужик, мне правда нравится, как ты говоришь всю эту забавную хрень. Ну, будь здоров, «офис», ещё увидимся.

Боже упаси, надеюсь, что нет, — подумал Россер.

Россер сошёл в густое влажное пекло. Автобус укатил, выбросив из-под колёс облако пыли. Больше всего он боялся, что толстая женщина останется на остановке ждать следующий автобус, потому что именно это должен был сделать Россер, если не хотел идти несколько миль до города пешком.

Может она живёт где-то поблизости? — думал он. — Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы она не ждала тут автобус, пусть идёт домой.

Бог оставил его просьбу без ответа.

— Ку-ку, красавчик, — поприветствовала его Максин, плюхаясь толстой задницей на скамейку автобусной остановки. Ребёнок так и висел зажатый у неё подмышкой, по-прежнему были видны лишь его грязные пухлые ножки.

— Агу-Га-Га! — затараторил он.

— Здравствуйте, — у Россера не было выбора кроме как ответить. — Я полагаю, вы тоже будете ждать следующий автобус?

— Ну, конечно, так же, как и ты. Живёшь в Люнтвилле?

— Да.

— О-о-о, и я оттуда, значит поедем вместе. Наш автобус приедет через полчаса.

Иисус Христос, полчаса!

— Это не слишком долго.

Россер решил не садиться рядом с ней. Женщина была правда отвратительна: облепившие шею родинки, жирное лицо, блестящее от пота, нос алкоголички цвета недозрелой земляники, слоновьи бёдра распирали подол её сарафана, так что ткань казалось готова была в любой момент треснуть по швам, мозоли, как гравий обсыпали заскорузлые ступни, всунутые в стоптанные шлёпанцы, пучки жёстких волос, торчащие из подмышек довершали образ пещерного тролля из сказки.

— Меня зовут Максин, — представилась она, — но уверена, Кори тебе уже об этом рассказал.

Угу, дешёвая проститутка.

— Ну, так… немного.

— Вот и чудесненько. Чтоб ты знал, я запала на тебя, как только вошла в автобус. Ты самый симпатичный симпатяжка, которого я только видела, поэтому мы быстро с тобой договоримся.

Россер стоял, застыв в позе зомби. Он не хотел с ней говорить. Он вообще не хотел, чтобы она находилась в пределах его видимости.

— А-а-а, да, познакомься с моим милым маленьким мальчиком.

С этими словами она приподняла ребёнка и развернула его к Россеру. Наконец-то он смог его разглядеть и… Едва сдержался чтобы не блевануть. Ребёнок был толстым, шесть-восемь месяцев, Россер не мог сказать точно, но его голова выглядела вдвое больше, чем у детей в этом возрасте к тому же она была ещё и жутко деформирована, предположительно в следствии какой-то врождённой патологии, пухлые щёки, рулоны жира под подбородком и вокруг шеи, крошечные бусинки грязно карих глаз утопали в складках век, губы выглядели как раздутая розовая присоска, вымазанная шоколадом, толстая корка засохших соплей окружала ноздри, слюна застеклила подбородок, он даже разглядел что-то подобие россыпи родинок на его шее. Россер уже не помнил, когда последний раз ругался матом, но глядя на такое подумал: Это ж, блять, самая жуткая тварь которую я видел в жизни.

Ребёнок уставился на Россера тупым взглядом и выдул из ноздри здоровенный пузырь. Пузырь лопнул и ошмётки соплей забрызгали ему лицо.

— Его зовут Стопарик.

Женщина схватила пухлую ручку и помахала ею Россу.

Стопарик? Он не ослышался?

— Я назвала его так потому, что постоянно бухала, когда была беременной, — хихикнула она. — В основном это были стопки водки или дешёвый вискарь.

А-а-а, ну, теперь понятно почему у него такая голова.

— Стопарик, а ну-ка, поздоровайся с дядей-красавчиком.

— Привет, дядя-красавчик! — женщина просияла. — Ну, разве он не чудо?

Ах ты, ёбаный монстр.

— Так откуда ты, сладкий?

— Эм-м-м… я из Юты, — солгал Россер.

— Ух, ты, канадец, я сразу поняла, что ты не из местных. Догадалась по твоей рубашке, могу поспорить раньше ты был крутым бизнесменом, да?

— Раньше… Был…

Теперь ребёнок, казалось, смотрел на него хмурясь исподлобья. Если презрение можно было выразить взглядом в столь юном возрасте, это было именно оно. Пухлый мальчик одной рукой выскреб из ноздри козявку и пульнул её в Россера. Пальцы другой руки теребили родинку на шее.

— Итак вернёмся к тому, с чего начали, — говоря, она одновременно жевала пончик и слюнявые крошки летели у неё изо рта. — Для такого красавчика как ты, у меня специальная скидка.

Россер продолжал стоять в позе зомби с ужасом пялясь на ребёнка.

— Я отсосу тебе прямо здесь всего за двадцатку.

— Нет, спасибо.

Максин лукаво улыбнулась.

— М-м-м, поиграем в скромняжку, да? Мужики… Мужики все одинаковые. Хочешь сначала взглянуть на товар?

— Нет… Нет, не надо этого дела…

Но она уже вытянула из сарафана свои груди, широкие и плоские, как две тарелки. Россер поймал себя на мысли, что думает о лаваше с сосисками. Из сосков торчали несколько длинных волосин, жёстких как проволока. Она передёрнула плечами заставляя это всё колебаться, как будто находила сей жест крайне сексуальным.

— Можешь заодно и киску мою заценить, вот она, смотри.

— Нет, нет, не надо этого де…

Максин поелозила задницей, усаживаясь поудобнее, подняла колени… Там было ЭТО. Вязкое болото омерзительной плоти и волос. Монструозная вагина уставилась на Россера, как выжженый глаз циклопа, окаймлённый коричневыми складками кожи. Он попытался отвести взгляд, но какой-то садистский внутренний импульс не позволил ему это сделать. Россер продолжал смотреть, цепенея от ужаса. Между половых губ женщины, болтающихся как бородка у индейки, что-то мерцало, что-то, что могло быть только медленно вытекающей из её вагины… спермой. Перед глазами моментально возник образ: беззубый старик, пускающий слюни.

— О-о-о, не обращай на это внимание, осталось от последнего парня. Не знаю почему вы мужики всё время дёргаете, когда такое видите? Она же у всех одинаковая. Вообщем, сладкий, можешь трахнуть меня баксов… ну, скажем… за тридцать.

— Нет, спасибо.

— Э-э-э, ну хорошо, мистер няшка-стесняжка, за двадцать. И тебе не нужно будет использовать эти, ну, как их там, резинки. Да, милый, я чистая.

Ах, да, ну, конечно, чистая и непорочная Дева Мария.

— Нет, нет, нет, спасибо, я вообщем… у меня денег нет.

Максин продолжала настойчиво удерживать равновесие и не опускала колени. Ребёнок между тем жадно присосался к плоскому мешку кожи, который был её грудью. Колени женщины смотрели на Россера как избитые лица, сперма продолжала вытекать из неё и теперь длинной соплёй висела на полпути к земле.

— Ну-у-у, хорошо, — сдалась она, — только потому что ты такой красавчик, можешь трахнуть меня бесплатно, но при условии, что сначала отлижешь мне письку, идёт?

Несмотря на весь визуальный кошмар, развернувшийся перед его глазами, Россер чуть не расхохотался.

Дамочка, да я бы скорее покончил с собой, чем сделал вам куннилингус. Богом клянусь, вышиб бы нахер себе мозги.

— Нет, правда, не сегодня.

Это были единственные цензурные слова, которые он мог подобрать.

Ещё один вздох.

— Мда-а-а… мистер, а ты умеешь торговаться.

Она наконец опустила свои слоноподобные ноги. Жуткое представление, по крайней мере часть его, закончилось.

— Десять баксов за отсос. Следующий чек социального пособия я получу только через две недели, а мне нужно платить за жильё и кормить моего малыша. Чтоб ты знал, я делаю охренительно хороший минет.

Россер всегда считал себя человеком адекватным, но даже самые адекватные люди порой совершают нелогичные поступки. Женщина выглядела отвратительно, в ней не было ни капли того, что можно было бы охарактеризовать как эротичное. Её ребёнок был так омерзителен, что Россер от одного только взгляда на него еле сдерживался, чтобы не заблевать всю автобусную остановку. Но потом он подумал:

Эта женщина бедна, у неё тяжёлая жизнь, это не её вина, что она такая уродливая и единственная причина по которой она настаивает на сексе, это то, что ей нужно заботиться о своём малыше. У меня не было оргазма уже месяц, а оргазм поднимает мне настроение, более того, я просто генетически создан так, чтобы испытывать оргазмы, я не могу противиться своей природе. Фелляция гораздо лучше мастурбации, гораздо лучше и чего уж греха таить, я не прочь чтобы мне отсосали. Как там сказал Кори? Дырка есть дырка, к тому же, заплатив ей, я хоть немного облегчу жизнь этой бедной женщине, так что… да, я соглашусь. Дырка есть дырка, мне даже не придётся смотреть на неё. Сделаю, как советовал Кори, закрою глаза и буду думать о той потрясной блондинке на остановке и знаете, что? Я думаю это сработает.

— Ладно, — сказал Россер.

Похожее на пудинг лицо Максин расплылось в улыбке. Она принялась тормошить ребёнка.

— Ты слышал это, Стопарик? Красавчик собирается дать нам десять денежек, ну разве он не душка? — она снова помахала его пухлой ручкой, — скажи дяде-красавчику «спасибо». Спасибо, дядя-красавчик.

Иисус Христос.

— Ну, я готова, сладкий, если ты готов.

Россер смущённо посмотрел на оба конца дороги: шоссе было абсолютно прямым и совершенно безлюдным, он мог видеть на пару километров в каждую сторону. Если кто-то и проедет мимо, он услышит их раньше, чем они увидят, что здесь происходит. Да кому тут какое дело? Максин осталась сидеть на скамейке, Россер подошёл. Пенис безжизненно болтался у него в штанах маленькой веточкой плоти. После того, что мальчики Харгкинсона сделали с Фуллером, он, казалось, вообще не был способен реагировать на какие-либо ощущения, но Россер уверил себя, что справится с этим.

Просто закрой глаза и думай о блондинке.

Он расстегнул джинсы и спустил их до колен вместе с трусами.

— Да, милый, вот так, просто ткни им в лицо Максин, я дам тебе такой сладкий минет, который ты не скоро забудешь, но мне неловко тебе напоминать… по-моему, ты кое-что забыл.

— А, да, конечно, деньги, извините, — промямлил он и вручил ей десятку.

Она быстро сунула её в карман сарафана и начала играть с его яичками. Грязные пальцы женщины были в мозолях и заусенцах, приятным такое действие назвать было трудно, но потом она наклонилась и провела кончиком языка по головке его члена. А вот это уже было приятно. Россер упёр руки в бёдра и немного наклонился назад.

Забудь кто тебе это делает, просто кончи.

Член вяло шевельнулся. Он зажмурил глаза и представил блондинку.

Это её рука сейчас ласкает мои яички, это её язычок сейчас кружит вокруг головки моего пениса.

Член в момент подскочил и затвердел так, как ещё ни разу не твердел у Россера в жизни.

— Агу-Га-Га. Га.

Он приоткрыл один глаз и посмотрел вниз. Ребёнок корчил ему страшные рожицы, по-прежнему опоясанный рукой своей матери. Там, где ноги младенца торчали из подгузников, Россер увидел проступающую линию дерьма.

Иисус Христос, у него ж говна полные памперсы.

Большое жёлтое пятно мочи тоже намекало об очевидном.

— Милый, что-то не так? — спросила женщина, не переставая сосать. Стояк Россера упал на несколько делений.

— Ну, это… вы не могли бы убрать от меня своего ребёнка, он меня… немного отвлекает.

— А, Стопарик? Ну, просто не обращай на него внимание.

Послушайте, — хотел сказать ей Россер, — если вы не против, я бы предпочёл, чтобы лицо вашего ребёнка было чуть дальше двадцати сантиметров от моего члена, пока вы его сосёте. Это дико, матери не должны сосать хер в то время как их дети на него пялятся. И этот маленький выродок всё время на меня смотрит.

Но он промолчал.

Сконцентрируйся, сконцентрируйся, закрой глаза, выбрось всё из головы, думай только о блондинке. О, да, да, боже. Это её мягкие пухлые губки скользят вверх-вниз по всей длине его члена, это её белокурые волосы щекочут его бёдра, это её длинные загорелые пальчики сжимают его яички.

Спустя несколько секунд он снова был твёрд, его бёдра начали трепетать, он был в нескольких мгновениях от оргазма и в следующий миг, когда губы Максин скользнули назад к головке его пениса, ребёнок схватил рукой за основание его члена.

— Иисус Христос! — Россер подпрыгнул, отпрянув назад.

— Что опять не так, милый?

— Что опять не так? Ваш ребёнок схватил меня прямо за хер.

Эрекция увяла буквально на глазах.

— Да, что ж ты так завёлся-то? — в голосе Максин звучали тревожные нотки, — это же… это же просто маленький ребёнок.

— Агу-Га-Га! — Стопарик выковырял из носа очередную козявку и теперь пытался приклеить её Россеру на бедро.

— Он сто раз видел, как я отсасываю парням, да и как трахаюсь тоже. Что тут такого?

Это жестокое обращение с детьми! — хотел закричать Россер.

Он резко отпихнул от себя руку с козявкой.

— Смотрите, смотрите, видите, что он делает? Эй, пусть лучше держит свои руки подальше от меня.

— Ладно, ладно, теперь голос женщины звучал по-настоящему встревоженно.

Конечно, проще всего было послать всё ко всем чертям и уйти, но Россер к тому моменту был не на шутку зол. Он уже зашёл слишком далеко, слишком много вытерпел, чтобы сейчас отступать. Нет уж, он привык доводить свои дела до конца, ему нужно получить этот оргазм.

Просто сунь член ей в рот, подумай о блондинке и кончи.

Он сунул член ей в рот, он подумал о блондинке. Её ладони нежно скользнули по всему его телу, она мурлыкала ему в ухо, целовала его шею, шептала слова обожания, прижимаясь своей совершенной обнажённой грудью к его груди. Потом она оседлала его и её дырочка, такая же узкая, как и её рот, начала медленно скользить вверх вниз по его члену. Естественно, она была уже вся мокрая от своего желания. Теперь он жёстко толкал член вверх, её груди подпрыгивали, мышцы влагалища сжались, она закатила глаза и испустив блаженный стон, закричала: Я люблю тебя, люблю тебя!

Россер задрожал, извергая семя в чресла своей фантазии, которые на самом деле были ртом белой швали, по имени Максин…

Когда последние капли спермы вытекли из него он подумал: Ну, что ж, это и правда был хороший минет. Кори бы им гордился.

Максин отняла от него рот.

Она проглотила?

Россер не слышал звуков сплёвывания. Когда он взглянул на женщину, выражение на её лице было безмятежно спокойным, но Россеру показалось, что она крепко сжимала губы, будто бы специально пытаясь удержать его сперму у себя во рту. Посторгазменное состояние туманило Россеру взор, и поначалу он не придал этому значение, пытаясь отдышаться. Максин продолжала сжимать губы, а потом начала медленно склоняться…

Какого чёрта она делает? — отрешённо подумал он.

…к ребёнку. Как будто по команде, Стопарик потянулся ей навстречу, словно этот странный жест был хорошо ему знаком.

Как птенец в гнезде открывающий клюв, когда его мама прилетает с червяком, — всё ещё отрешённо подумал Россер.

Жирное личико ребёнка засияло восторгом, затем его рот приоткрылся. Максин поднесла свои губы к его губам и начала…

Россер зажмурил глаза.

О, мой Бог, — он просто не мог на такое смотреть, понимая, что сейчас делает мать.

— Вот так, Стопарик, — воскликнула Максин, — теперь наш пузик полный?

Первоначальный шок на какое-то время парализовал тело Россера. Его ноги словно вросли в бетон остановки и глубоко пустили там корни. Сначала он даже подумал, что всё ему просто привиделось, но, когда ребёнок, Стопарик, причмокнул губами и расплылся в улыбке с большим содержанием спермы на ней, Россер понял… нет, не привиделось.

— Вы зачем это сделали?! — проревел он.

Максин посмотрела на него с таким выражением искреннего удивления на лице как будто то, что произошло, было для неё самой обыденной вещью на свете.

— Ну, ты же только что кончил, это твоя сперма, мальчик растёт, ему нужно хорошо питаться. Я кормлю его всеми минетами, которые делаю, точно также как моя мама в детстве кормила ими и меня, да и мой папа тоже. Не-е-е, мистер, ты и правда какой-то странный.

Состояние шока не отпускало Россера, он отчаянно дёрнул свои штаны вверх и отступил назад.

— То, что вы творите, это издевательство над ребёнком. Господи, если в службе опеки узнают…

Тут его гневная тирада была прервана двумя обстоятельствами. Первое: влажное «шмяк» и второе: что-то шлёпнулось ему на грудь, ну, и если хотите третье: донёсшийся до его носа безошибочный запах человеческих экскрементов.

— Эй, — крикнул Россер и отступил ещё на несколько шагов назад. Потом посмотрел на ребёнка: глянцевые потёки спермы свисали у малыша с подбородка, Стопарик растянул губы в ухмылке, которую можно было описать как чистое зло. Потом сунул руку в подгузник, зачерпнул горсть экскрементов и швырнул их в Россера. Максин захихикала.

— О-о-о, такой дьяволёнок, правда? Во всех кидается своими какашками.

Россер стоял обалдевший.

Дерьмо Стопарика было не особо твёрдое, больше похоже на тёплый шоколадный пудинг или на мусс… сливочный. Послышалось причмокивание. Он снова взглянул на ребёнка и увидел, как его пальчики играюче теребят болтающиеся под подбородком потёки. Малыш зловеще загоготал и указал блестящим от спермы пальцем на Россера.

— Агу-Га-Га.

Это просто какой-то… пиздец, — подумал Россер.

Теперь Максин смотрела на Россера блудливо улыбаясь и пощипывая соски сквозь ткань сарафана.

— Хочу сказать тебе кое-что ещё, красавчик. Отсосы всегда заводят меня с полоборота, как суку во время течки. После того минета я вся распалена для тебя. Спускай-ка штаны, я мигом подниму твоего дружка снова, и ты сможешь хорошенько меня отдрючить.

Плечи Россера поникли, словно из его тела разом удалили обе ключицы.

— Вы ведь сейчас шутите, правда?

— Лапуль, да какие тут шутки, давай, я серьёзно, это бесплатно.

Она посмотрела на него и облизала губы, потом подняла вверх колени, задрала подол сарафана и снова обнажила весь тот кошмар, который назывался её влагалищем.

— Ну же, иди и получи свой пирожок.

— Мадам, на этой планете ещё не изобрели такую пытку, которая заставила бы меня заняться с вами сексом.

— Чё? — она тупо моргнула.

— Ну, хорошо, я скажу проще, раз уж вы не понимаете простой английский язык. Я скорее сдохну, чем суну в вас свой член.

Максин ещё пару секунд посмотрела на него, хлопая глазами, затем её жирное лицо начало наливаться красным. Она опустила колени и бетонное покрытие остановки сотряслось под тяжестью её слоноподобных ног. Ребёнок захныкал.

— Не смей меня оскорблять! — её голос сорвался на визг, — я уважаемая женщина в этой округе!

Россер закатил глаза.

— Я не потерплю, чтобы со мной так обращались. А ну, быстро упал на колени и трахнул меня.

— Этого не будет, — проговорил Россер, морща нос от запаха прилипших к рубашке экскрементов. — Это просто невозможно.

— Так, дай мне ещё денег! — потребовала она.

— Нет, я вам уже заплатил.

— Ах, ты, ублюдок, мудак! — завизжала она. Теперь её лицо было ярко-малинового цвета. Стопарик начал реветь, как дизельный двигатель.

— Да кем ты себя возомнил! — не унималась Максин. — Думаешь, можешь обращаться со мной, как с какой-то дешёвой шалавой?

Россер закатил глаза.

— Ну, я тебе покажу, покажу…

Ой, боюсь, боюсь.

Да, чёрт с ней, пускай бесится, а я сваливаю, сколько тут до города, полчаса ходьбы? Прогуляюсь пешочком, — oн поднял с земли пакет с покупками и уже было повернулся чтобы уйти.

— Сейчас я тебя проучу, дружочек, — женщина пихнула ребёнка на скамейку и поднялась на ноги. — Смотри.

Россер смотрел.

Максин неуклюже зашагала к нему, шаркая своими шлёпанцами и колыхая сиськами. Сначала Россеру показалось, что она собиралась вцепиться в него, но женщина прошагала мимо и с маниакальной решимостью двинулась на середину дороги.

— Ну, и что всё это значит? — спросил он.

Она встала посередине пустынной дороги и принялась кому — то махать. Именно тогда Россер заметил, что пустое шоссе больше не было пустым. К остановке подъезжал следующий автобус. Максин нелепо подпрыгивала, размахивая руками. Каждый раз, когда она приземлялась, волны жира прокатывались под тканью её сарафана.

— Помогите! Спасите! Скорей, на помощь!

Россер опешил.

— Да что вы такое удумали?

— На помощь! Этот человек надругался над моим маленьким ребёнком!

— Что?! Эй, я ничего не делал. Это вы… вы сами вылили мою сперму ему в рот, да прекратите орать немедленно!

— На помощь, быстрее, тут детский насильник, тут детский насильник!

Автобус был уже достаточно близко и у водителя наверняка имелась рация.

Oн может вызвать полицию, — подумал Россер.

— Ну, хватит, хватит, вот деньги, возьмите, сколько вам нужно?

— Забудь про деньги, козёл, теперь я поимею твою жопу.

Россер попытался успокоиться. Если он побежит, то в глазах водителя и пассажиров, а это сейчас свидетели, он априори станет виновным, если останется здесь, то вероятно, сможет доказать свою невиновность. Кому они поверят больше? Ему или какой-то там прости Господи. Он взглянул на ребёнка. Стопарик лежал на скамейке, разбрасывая свои экскременты, но один лишь взгляд на его маленькое жирное личико сказал Россеру всё. На растянутых в зверском оскале губках ребёнка всё ещё белели туманные капли его спермы.

Бля-я-я…

Россер побежал.

Шоссе было открыто со всех сторон, но он заметил спуск с одной стороны дороги и понёсся по нему вниз. Пробежав немного, Россер осмелился оглянуться через плечо, автобус теперь стоял у самой остановки. Водитель и несколько пассажиров столпились вокруг вопящей Максин.

— Он сделал это с моим малышом, с моим бедным Стопариком, прям здесь на остановке. Я пыталась остановить его, но он сказал, что убьёт меня.

Ну, просто супер, — подумал Россер.

— А потом он начал дрочить и кончил прям на лицо моему ребёнку.

— Взгляните-ка! — воскликнул один из мужчин, — срань Господня, да ведь она не врёт, у бедного малыша всё лицо в кончине.

— Ну, всё, я звоню в полицию! — закричал водитель и бросился в автобус.

— Копы будут не нужны, — уверенным голосом сказал другой мужчина, самый крупный из всех, если мы поймаем этого ублюдка первыми.

— Он побежал вон туда, во-о-он туда, вон он! — закричала Максин, она тыкала пальцами в сторону Россера, который почти уже скрылся из виду, видна была только его голова. — Хватайте его, пусть заплатит за то, что сделал моему ребёнку.

Несколько мужчин бросились в его сторону. Россер побежал с такой скоростью, на которую только был способен. Спуск упирался в лес. Он продрался сквозь кусты ежевики, перепрыгнул через пеньки и теперь бежал, лавируя между деревьями.

Нужно забраться как можно глубже, — мелькнуло у него в голове, хотя кроме примерного направления он понятия не имел куда бежать.

Также быстро в голову пришло и понимание того, что сейчас он был далеко не в лучшей физической форме. Сердце колотилось в груди, лёгкие судорожно качали воздух, колени подгибались, в лодыжках начала простреливать боль.

Боже, я должен отдохнуть.

Но адреналин мигом подскочил в крови, когда он услышал за спиной тяжёлый топот бегущих за ним мужчин.

— Чтоб я сдох, Джонни, похоже я вижу этого монстра, он там за деревьями.

— Не упускай его из виду, Джад, вздёрнем больного ублюдка повыше.

Если эти деревенщины меня поймают, то линчуют здесь, в лесу.

Россер прибавил шаг. Бег через лес казался бесконечным, он намеренно петлял, надеясь сбить своих преследователей со следа и через какое-то время вообще перестал понимать в какую сторону бежит. Клочья паутины облепили его лицо, жуки сыпались за ворот рубашки, рой москитов висел над головой. Как-то раз он поскользнулся и упал лицом прямо в полуразложившийся труп лесного сурка. В другом месте, продираясь сквозь заросли неизвестных вьющихся растений, полуметровая зелёная змея упала ему на плечо. Каким-то чудом он сумел сбросить её с себя и не завизжать. Влажность в лесу была такая, что казалось высасывала пот из пор его кожи. Россер бежал. Он остановился только когда почувствовал, ещё шаг и сердце просто разорвётся у него в груди. Привалившись к стволу дерева, он хрипел с трудом втягивая в лёгкие воздух и в какой-то момент даже испугался, что потеряет сознание, банально из-за недостатка кислорода. Но страх услышать за спиной голоса молодых, выносливых и сильных мужчин, гонящихся за ним с жаждой мщения, был куда сильнее.

Пожалуйста, пожалуйста, Господи, не дай им меня поймать, а если поймают, прошу сделай так чтобы всё закончилось быстро.

Обнимая дерево, он задержал дыхание, прислушался. Никого.

Слава Богу.

Преследователи, потеряв его из виду, двигались не в том направлении. Несколько криков раздалось где-то вдали, потом они стали всё тише и тише, пока не смолкли совсем.

Да, да, слава тебе, Господи.

Наконец удача, казалось, была на его стороне. Ещё тридцать метров по лесу и деревья расступились, открывая вид на узкую долину в которой был расположен город Люнтвилль. Прищурившись, Росс смог даже разглядеть богомерзкий мотель миссис Доберман.

Двадцать минут пешком — и я дома. Будет нелегко, — подумал он, — но я сделаю это.

В Люнтвилле он оставаться больше не мог, не с живущей по соседству сумасшедшей Максин, обвиняющей его в приставании к своему ребёнку. Всё, что ему сейчас было нужно, так это немного удачи, чтобы пробраться к мотелю, зайти в свой номер, забрать деньги, а потом незаметно выскользнуть из города, поймать попутку и убраться отсюда подальше. Пока это был его единственный план и выглядел он не так уж и плохо. Максин была единственной, кто мог бы его опознать, но он не сказал ей ни своего имени, ни адреса.

Зайду в мотель, заберу деньги и смоюсь отсюда, — повторил он про себя, — да, и больше никогда в жизни, на пушечный выстрел не подойду к проститутке.

Россер собрался уже выйти из леса, как вдруг услышал чьи-то голоса. Он быстро отпрыгнул назад, укрывшись за стволом поваленного дерева. Голоса звучали возбуждённо и гневно.

— Народ, ну вы можете поверить, каким извращенцем надо быть, чтобы сделать такое.

— Едрён-батон, братишка, с ребёнком, маленьким ребёнком.

Голоса были подозрительно знакомы. Мальчики Харгкинсона, четверняшки.

— Ещё Максин сказала, что он трахнул его в задницу.

Услышав это Россер чуть не нассал в свои джинсы.

— Парни, да этот кусок говна просто больной на всю голову.

— Ну, раз он такой больной, мы его вылечим, хорошенько вылечим.

— В точку, чувак.

Всё, о чём сейчас Россер мог думать были две вещи: «яйцетряска» и «хреногрызка».

— Уверен, он прячется где-то здесь, в лесу. Давайте-ка найдём козла.

Не-е-ет.

— Не-а, зачем ему прятаться в лесу? Зуб даю, он двинул на шоссе чтобы поймать попутку.

Да, да, да.

— Кто-нибудь знает, как выглядит этот ублюдок?

— Не-а, но найти его будет легко. Максин сказала, что он был одет в белую рубашку на пуговках.

— Ну, что ж мы тогда стоим? Двинули.

Россер испустил самый долгий вздох облегчения, когда близнецы затопали в противоположную от него сторону. Удача всё ещё благоволила ему, и Господь Бог наконец повернулся к нему лицом.

Да-а-а, по белой рубашке, от которой, кстати всё ещё несло экскрементами Стопарика, его могли легко опознать, но у Россера в руках всё ещё был пакет с футболками из того магазина «Всё по доллару.» Он снял рубашку, натянул майку, подождал, пока мальчики Харгкинсона исчезнут из вида и не торопясь зашагал в сторону города.

Просто веди себя так, как будто ничего не случилось, — подумал он, подходя к мотелю.

Прошло слишком мало времени, чтобы копы засуетились и начали прочёсывать город в поисках извращенца. Всё вышло даже проще, чем он ожидал. В мотеле коротко поприветствовал попавшихся ему навстречу жильцов, кивнул, улыбнулся. Никто даже не взглянул на него дважды. Едва он вошёл в свой номер, как начал составлять в уме новый план.

Нужно взять с собой только самое необходимое, — решил он.

Не то, чтобы вещей за это время у него сильно прибавилось, но чем меньше, тем лучше. Деньги, которые он украл из офиса своей компании и та одежда, что сейчас на нём, вот всё, в чём Россер нуждался.

Я просто уеду в какое-нибудь другое место, главное — подальше отсюда, возможно во Флориду или в Техас, это не займёт много времени. Подожду пока стемнеет, чтобы поменьше отсвечивать на улице, выберусь из города, поймаю попутку, потом пересяду на автобус и начну всё заново. То, что сегодня произошло, послужит мне хорошим уроком.

Он принял душ, переоделся, сложил деньги в неприметный пакет и в девять вечера вышел из комнаты. Какой-то старик, наверное, жилец мотеля, поприветствовал Россера, когда тот спускался по лестнице.

— Решили прогуляться по вечерней прохладе?

— Да, сэр, угадали. — Россер симулировал смешок. — Хочу немного остыть, жарковатый сегодня выдался денёк.

Старик сделал паузу.

— О, да, чуть не забыл. Миссис Доберман хотела с вами о чём-то поговорить.

Россер чуть не подпрыгнул на месте.

Спокойно, спокойно, не паникуй.

— Правда? Я же видел её сегодня утром. Не знаете зачем я ей понадобился?

— Не-а, без понятия, но она сейчас внизу, в своём офисе, можете пойти и спросить у неё сами.

— Я так и сделаю, спасибо большое.

Меньше всего сейчас Россеру хотелось терять время на разговор с миссис Доберман, но он должен придерживаться плана. Если я улизну сейчас, не поговорив с ней, это может вызвать ненужные подозрения. Скорее всего какой-то пустяк, скорее всего просто хочет узнать сколько я собираюсь здесь прожить или попросить арендную плату за пару дней вперёд. Я заплачу ей за нелелю, и тогда вообще никто не подумает, что я сбежал. Он флегматично спустился на первый этаж, пересёк общий зал и зашагал к офису.

Дверь кабинета была открыта. Россер кашлянул и переступил порог.

— О, мистер Россер, вот так сюрприз! — хозяйка мотеля поприветствовала его из-за своего стола. — А я уже решила ложиться спать.

Лицо миссис Доберман можно было бы описать как вырубленное топором. Возраст где-то за пятьдесят, отвислый живот, седеющие волосы, стянутые в пучок на затылке, сквозь ткань безвкусной блузки проглядывали свисающие на живот груди, похожие на уши спаниеля. Вообщем, не сильно привлекательная женщина. Это ещё мягко говоря. Сейчас, когда Россер рассмотрел её получше, Боже… да она почти так же уродлива, как и Максин. Должно быть, что-то в местной воде.

— Один из ваших жильцов сказал, что вы обо мне спрашивали.

— А, да, — она одарила его лучезарной улыбкой, — я лишь хотела сказать вам, что я не стану звонить в полицию.

Сердце Россера перестало биться.

Он тупо уставился на неё. Нескладная женщина встала из-за стола, подошла к Россеру и провела разбухшей от варикоза ладонью по его рубашке.

— Просто не могу себе позволить сделать это, можете назвать меня эгоисткой.

— По… полицию? — прохрипел Россер.

— Ну, да… видите ли… я знаю, что вы сделали, приставали к бедному ребёнку. Как не стыдно, мистер Россер.

У Россера спёрло дыхание.

— Я… я… я этого не делал, не делал, Богом клянусь, это всё та женщина, с которой я ехал в автобусе, она придумала целую историю.

Миссис Доберман обошла его, закрыла дверь кабинета и заперла её на ключ, потом вернулась и села на краешек стола.

— Женщины в годах, такие как я, уже мало привлекательные и рассчитывать на мужское внимание нам больше не приходится, а тут вдруг появляетесь вы, прекрасный незнакомец, практически принц на белом коне, да ещё и в бегах.

Россер не верил собственным ушам.

— Я… я вас не понимаю.

Её большая фальшивая улыбка, казалось, колебалась в воздухе.

— О, я знаю, что эта история с ребёнком полная чушь.

Россер выпучил глаза.

— Правда?

— Ну, конечно, сладенький, Максин всё мне рассказала, она постоянно откалывает подобные штучки, такая затейница, но вам не стоит об этом беспокоиться. Вы позаботитесь обо мне, а я позабочусь о вас.

Боже, спаси! — взмолился Россер, когда миссис Доберман задрала юбку, выставив напоказ лобок, едва прикрытый трусиками и принялась мастурбировать прямо перед ним на столе, ковыряя пальцем в своём влагалище, которое выглядело столь же омерзительно, как и у Максин.

— Вы будете дарить мне капельку своей любви, когда я попрошу об этом и мы с вами чудесно поладим, — сказала она. — Ах, да, хочу сразу предупредить, больше всего я люблю, когда мне отлизывают.

Мысли метались у Россера в голове.

Кошмар, мне снится жуткий кошмар, — подумал он, хотя и знал, что не спит.

Потом до него дошло, что женщина только что произнесла: «Максин мне всё рассказала».

Голос Россера скрипел как жернова.

— Вы знаете Максин?

— Естественно, ведь это моя дочь. Буквально пару дней назад она переехала ко мне жить, вместе со своим милым ангелочком Стопариком. Э-э-эй, Максин, ты там?

Дверь позади него скрипнула и в комнату сотрясая родинками на жирной шее, протиснулась Максин, улыбаясь во всю ширину своего луковичного лица. Теперь, когда обе женщины стояли рядом, Россер без труда разглядел насколько они похожи.

— Ку-ку, мистер-красавчик, — победно поприветствовала его Максин, — спорим, ты думал, что больше никогда меня не увидишь?

Жуткий ребёнок всё также висел зажатый у неё подмышкой, он впился в Россера мутным взглядом, пуская слюни изо рта.

— Агу-Га-Га.

— На колени, мистер Россер, — скомандовала хозяйка мотеля, — и отлижите мою письку так хорошо, как только сможете, несколько раз в день — это всё, что мне от вас будет нужно и конечно же потом, вам придётся сделать то же самое для Максин. Насколько я знаю, такие преступления как сексуальное насилие над детьми, не имеют срока давности, и она может выдвинуть против вас обвинение в любое время.

У Россера закружилась голова от тошнотворного запаха, когда миссис Доберман раскинула ноги и раздвинула пальцами свою сморщенную вульву.

— Ну, же, что ты стоишь, дурашка, живо за дело.

Россер рухнул на колени.

— И не забудь, когда закончишь с мамулей, я жду тебя в спальне, — напомнила ему Максин.

Стопарик взмахнул рукой и горсть экскрементов шлёпнулась Россеру на спину.

— Агу-Га-Га, — сказал ребёнок.