Галл, чтобы не выделяться, водку пил наравне с остальными, но при этом продолжал сечь поляну, а потому "жужужу, которое неспроста" засек еще до начала пьянки. Так и вышло. Не успели принять по третьей и закусить ядреными, купленными у проверенной бабульки, огурчиками, в честь Дня Победы и нового контракта, как в комнату влетел старший по этажу.
— Все на месте? — нервно спросил старший, мужичонка из местной обслуги.
— Та да. А шо? — поинтересовался Упырь, смотрящий по их камере, ну то есть комнате.
— С ментуры звонили. Сказали, чтобы никому общагу не покидать! До особого распоряжения…
— Опять кого-то из бугров грохнули? — встревоженно уточнил Упырь. — Хреново. В феврале, когда этого Гиви порешили, нас с объекта сразу же сняли.
— Та не, вроде все живы. Взрыв какой-то был в центре.
— А хрен редьки не слаще! Шухер подымут, а у нас сегодня отъезд. Треба узнать…
Упырь и старший по этажу опрокинули вместе с остальными, ушли. Старший — людей по комнатам пересчитывать, Упырь — на разведку, новости узнавать. Отсльные и не почухались. Мужикам-то что? Все равно от работяг ничего не зависит, что скажут, то и придется делать. А без старшего водки больше достанется…
Возвратился смотрящий, когда почти добили вторую, а с огурцов перешли на рассол.
— Короче так, братва! Мы реально попали. Было покушение на главу. В городе план «перехват», на блокпостах усиленный контроль.
— Сколько? — без энтузиазма поинтересовался Крячко, хранивший общак бригады.
— По пятихатке с рыла, за штамп спецпроверки. Как занесем, так через два часа выезжаем.
Однокамерники скисли, но полезли по нычкам. За работу в России платят больше, чем здесь, так что жлобство выйдет исключительно боком.
Галл кинул на стол пять сторублевок. Крячко забрал деньги, пометил в своей тетрадке.
Примерно через час по бригаде прошла команда собирать вещи.