Eastерн: Дикая карта

Интерлюдия

Интерлюдия

Казино «Олимп» за всю свою не столь долгую историю много чего успело повидать внутри стен и снаружи. И речь сейчас вовсе не о многочисленных скандалах, криках проигравшихся игроков, попытках откровенного мордобоя. Это всё так, мелочи бытия, особого внимания не заслуживающие. Куда как более чувствительными и запоминающимися для клиентов и хозяев событиями были попытки стрельбы теми самыми недовольными клиентами. В первые месяцы, поскольку потом спохватившиеся неслабым оттоком части прибыльных посетителей Кардан с Рыжим тут же ввели важные коррективы. Какие именно? Металлоискатели на входе и изъятие оружия у основной массы его носителей. У основной, поскольку у особо важных и авторитетных гостей стволы изымать себе дороже выходило. Подобное могли счесть в лучшем случае за попытку оскорбления, ну а в худшем — за подготовку нападения.

Вот и приходилось поддерживать баланс, стремясь и постоянных носителей оружия не оттолкнуть, и в то же самое время не пугать более мирную часть клиентуры, приходящую исключительно поиграть в спокойной и безопасной обстановке. К слову сказать, именно в «Олимпе» это дошло до владельцев раньше прочих. Отсюда и прибыли, которые лишь росли и падать особо не собирались, даже когда всплывал очередной конкурент. Из тех, кого просто так не придавить по причине поддерживающих бизнес стволов и рук, что их сжимают.

Стрельбы стрельбе рознь. Одно дело отсечь большую часть выстрелов, случающихся в результате эксцессов отдельных клиентов или их небольших групп. Совсем иное — защищать прибыльное предприятие от полноценных налётов. Налёты, к слову сказать, ставили перед собой целью вовсе не снять выручку — она хоть и вывозилась каждые сутки, но была не столь большой, чтоб из-за неё всерьёз рубиться — а распугать клиентов, напакостить бизнесу как таковому. С чьей стороны следовали атаки? Как правило, прямых конкурентов, что и сами владели игорными заведениями Новиграда, лелея мечту стать монополистами. И если с одними ещё получалось договорить о недопустимости такого вот вредящего всем сторонам противостояния, то другие в принципе не желали понимать логичных доводов на правильном русском языке. Не исключено, что по причине крайне слабого этим языком владения. Равно как и неприятия принципов, лежащих в основе европейской цивилизации. Собственно, с такими вот представителями хомо антисапиенс Кардан и особенно рыжий любые переговоры старались свести к минимуму, предпочитая огонь на поражение из всех стволов. Желательно автоматических.

Ну и ещё одна угроза была, от которой так просто отстреляться не получалось. Официальные власти. Речь тут шла вовсе не о налоговиках, пожарной инспекции и прочей падкой на взятки шушеры. Эти откровенно боялись вымогать деньги у тех, кто вполне мог избить, а тои банально пристрелить обнаглевшего сверх меры чинушу. Дескать, куда дешевле обойдётся, нежели платить, компенсируя мифические нарушения.

О нет, не эти чинуши, в коих опасности было не больше, чем в хомячке или там кролике. Речь шла об иных… о ментах и близких к ним. Служители порядка могли ворваться средь бела дня, пустив впереди ОМОН, который привык сперва прикладом в лицо и пулей куда придётся, а уж потом разбираться, нужно ли оно вообще было и если да, то в какой степени. Стрелять же в ответ… неразумно. Тут не страх перед властью, не некая мифическая неприкосновенность погононосителей — тут к уркам обыкновенным, которые действительно всеми силами старались подчиняться требованием милиции в таких и не только ситуациях — а именно что оценка последствий для того места, куда они врывались.

Во-первых, несоответствие подготовленности охраны и собственно омоновцев. Первые были вооружены лёгким стрелковым, обычно не носили броников и тем более касок-сфер, про тяжёлое вооружение и говорить не приходилось. Отсюда следовало, что потери обещались быть огромными, в то время как у другой стороны они будут гораздо меньше. Плюс озлобленность сопротивлением, ранами, возможными смертями, что вызовет не просто огонь, а на поражение и с добиванием всех подряд. Были несколько таких случаев на всё ещё необъятных просторах страны, потому было с чем сравнивать, что изучить как следует. Братва понимала, что с этим противником если и хлестаться, то не в столь невыгодных для себя условиях. Вот в других — совсем иное дело.

Во-вторых, имелось понимание — скованные определёнными инструкциями омоновцы не могут так вот взять и с ходу начать палить во все стороны. Максимум прикладами, в наручники и на пол автозака, после чего в камеры предварительного заключения. Там немного подождать, после чего появлялся адвокат и… не советские времена, когда на свои же собственные законы власти изволили плевать постоянно и смачно. Опасность тут состояла лишь в том небольшом промежутке, во время которого арестованные находились в камерах. Точнее сказать, в каких именно и с кем именно. Пышущие злобой или крутящие какие-то свои комбинации менты могли подсадить прикормленных ими урок, последствия чего бывали разные. Ох как сильно бывали! Потому адвокаты, заранее оплаченные самым щедрым образом, рвались к подзащитным на всех парах, понимая, что промедление действительно могло быть смерти подобно. Впрочем, это уже несколько иное, хотя и весьма важное.

В-третьих же — опасения за собственно бизнес. Вот начать палить в «Олимпе» или ином казино, устроить полноценную бойню не абы с кем, а с властями. Что тогда? Вот тогда даже заметно ослабевшие городские и областные власти поднимут вселенский хай, запрашивая из столицы не то дополнительные полномочия, не то карт-бланш на совсем уж серьёзные действия. Как оно в итоге выйдет — бес его знает, но гарантированно и выручка резко упадет, и проблемы от тех же налоговиков станут куда как серьёзнее, да и вообще могут место закрыть на временной или постоянной основе. Потому нет, братва реально берегла свои особо доходные заведения, порой тактически отступая, чтобы не проиграть стратегически.

Так поступали умные и относительно расчетливые, умеющие смотреть в будущее подальше собственного носа. Кардан и особенно Рыжий относились именно к такой категории. Оттого их дела и шли более чем неплохо, ведь отсутствие топота омоновцев и прочих правоохранителей по паркетным и мраморным полам казино и парочки других особо прибыльных мест — гарантия высоких доходов… если не совершать чисто управленческих ошибок.

До поры это всё работало, только закончилось. Аккурат вчера, когда посреди яркого солнечного дня неподалёку от «Олимпа» остановилось два обшарпанных автобуса, откуда, словно паста из тюбика, стали выдавливаться однотипные, вооружённые автоматами и запакованные в шлемы и броники омоновцы. Выдавившись же, не стали стоять на улице и ждать не пойми чего. Напротив, очень быстро и целеустремлённо хлынули в сторону казино — к главному входу и двум запасным, что предназначались для персонала. Дальше всё как по нотам… милицейским, разумеется. Топот, крики, испуганные голоса посетителей. Охрана у входа и внутри укладывалась мордой в пол, многим прилетало прикладами по зубам и берцами по рёбрам. Прозвучало даже несколько выстрелов. Якобы для предотвращения попыток охранников потянуться за оружием, но на деле для усугубления психологического эффекта, направленного не на охрану и особенно хозяев — те и не такое слышали, не в таком успели поучаствовать — а исключительно для внушения страха клиентам заведения. Тот самый сопутствующий ущерб, который можно было минимизировать, а можно и совсем наоборот. Сейчас власть имущие в погонах желали именно последнего.

Большой хапок! Именно так — и совершенно правильно — было воспринято случившееся как Карданом, Рыжим и их бойцами, так и просто понимающими людьми. Милицейский рейд, целью которого являлось казино «Олимп», клуб «Гранд» и ещё несколько официальных источников дохода кардановской группировки, не мог случиться просто так. Да и хватали омоновцы всех, что являлся активным членом, причём делали это предельно жёстко, показательно. Грузили в автозаки, потом в КПЗ… и не спешили предъявлять обвинения.

Самого Кардана подобным было не напугать, «за речкой» и не того успел насмотреться. Но сам жёсткий прессинг уже был показательным симптомом того, что менты не просто так лютуют, а отрабатывая не то чей-либо заказ, не то согласно собственным интересам. Это и предстояло выяснить. Увы, пока что не ему, а оставшемуся на свободе Рыжему. Фима оказался, как и всегда, особо осторожен, сразу после начала неприятностей с ворами решив залечь на дно и управлять делами по телефону и через доверенных людей. Ему то же самое советовал, но Кардан не рискнул уподобиться порой излишне осторожному партнёру. Авторитет среди бойцов, он сложно нарабатывался, а вот просесть мог довольно быстро, в том числе и от несвойственного ему поведения. С Рыжего то взятки гладки, он всегда был такой: хитрый, юркий, постоянно ускользающий. Потому и столь нужный, дополняющий его, Артёма Лагина, ярость и силу.

Кардан поморщился, пытаясь устроиться с минимальными неудобствами на том, что в теории должно было быть лежанкой в этой клятой камере. В той, в которой он находился со вчерашнего вечера в компании двух откровенных уродов. Как раз из-за присутствия рядом этих двух урок он не рисковал не то что спать, просто прикрыть глаза. Ослабишь концентрацию, впадёшь в дремоту и… И неизвестно, что вообще может случиться. Он и так обоих отоварил как следует в первые же полчаса своего тут пребывания. Одному рёбра если не сломал, то изрядно ушиб. Второй теперь может похвастаться одним фиолетовым фонарём под глазом и парой выбитых зубов. Хотя каких там зубов — гнильё под золотыми фиксами.

Странным было не то, что в камере, куда его кинули, оказались урки из числа расписных. Процент подобных постояльцев всегда был велик. А вот то, что они его знали, но вместе с тем полезли бычить — это другое. Заказ? Несомненно. А вот кого, тут ещё нужно было как следует подумать. Воры вроде того же Башни или кого-то чуть меньшего калибра? Исключать было нельзя. Простой и незатейливый приказ от собственно ментов, которым он тоже успел встать поперёк горла? Опять же возможно. Зато то, что он до сих пор находился в камере, несмотря на усилия адвоката, если не лучшего в городе. то в «золотую пятёрку» точно входящего — это кое о чём говорило. Например, о крайнем интересе ментов подержать его тут, да подольше.

— Ничего, — прошипел Лагин сквозь зубы, обращаясь не то в пустоту. не то к грязному, покрытому потёками какой-то дряни потолку камеры. — Сейчас ещё и жалобу накатаемзна нападение. На меня нападение. Двумя судимыми не раз уголовниками. Сидели же, марамои, да?

Хриплая ругань одного и нечто нечленораздельное из-за высвистнутых зубов другого. Кардана это немного, но развлекало. Хоть какое-то отвлечение от не самых приятных мыслей. Естественно, он постарался выбить из обоих сидельцев то, почему они на него набросились, однако… Тупые, очень тупые исполнители, которым просто сказали. Кто? Вроде как передали маляву от Сиплого, одного из местных «воров» средней руки, но приближенного к Секе, лдному из местных коронованных. Да только чтобы Секе было дело до него, Кардана — это очень сомнительно. Артём понимал, что тот весь в своих делах насчёт угона, разбора на запчасти и перепродаже автомобилей, а к иным, тем более рискованным делам старается не приближаться. Опасается последствий. Правильно опасается, но это уже другое. А вот Сиплый…

Наверняка не сам, просто удобный посредник, пользующийся достаточным среди урок влиянием, чтобы вот такие малявы с указаниями передавать. Интересовало другое, то есть кто был настоящим автором послания — «воры» или менты? И чего хотели получить в итоге? Просто припугнуть, как следует избить/покалечить или и вовсе удавить по-тихому? Двое получивших по рожам клялись мамой и собственными жопами, что просто припугнуть и дать пару раз по морде. А вот зачем и почему, так то им в маляве не разъясняли. Это как раз не удивляло, поскольку такому тупому мясу никогда ничего не разъясняя. Насчёт содержимого малявы… Кардан не собирался верить этим двум утыркам ни на грош. Врут ведь как дышат, да ещё сами себя убедить способны. Таким умениям они чуть ли не с самого детства и уж точно с первого попадания к «детскому» оперу учатся. Тюремные, в рот им ноги, университеты! Лично он их презирал до глубины души, но вместе с тем признавал, что кое-что они дают. Только вот берут такую цену, какую человек в здравом уме платить готов не будет.

Шаги за зверью, лязг открываемого замка. Со скрипом открывающаяся дверь… И возникший на пороге мент лениво так, с растяжкой, произносит:

— Лагин, на выход! Адвокат к тебе.

Кардан мгновенно, словно разжимающаяся пружина, вскочил с лежанки, напоследок хлестанув взглядом обоих сжавшихся от воспоминаний полученной трёпки сокамерников. Тот же взгляд был подарен и вертухаю местного значения, но тот, будучи полностью уверенным в собственной неприкасаемости — поскольку по крупному не нагадил, а за мелочи рассчитываться мало кто станет — мимо мозга пропустил. Недолгое путешествие, и вот оно, помещение, где Кардана дожидался проверенный уже не раз юрист, Филипп Аркадьевич Лопарев.

— И снова здравствуйте. Филипп Аркадьевич, — довольно этак улыбнулся Кардан, присаживаясь опять же на ни разу не мягкий стул, в прямом смысле слова задницей ощущая всё негостеприимство правоохранительной системы. — У меня для вас новый материал для новой жалобы.

— Доброе утро, Артём. Вижу, ночь у вас выдалась не самая лучшая.

Лопарёв обращался к клиенту по имени уже потому, что был старше его лет на тридцать, да и привычка преподавателя — а им он был более двух десятков лет, считая, что участвовать в фарсе под названием «самый гуманный советский суд» ниже его достоинства — давала о себе знать. В адвокатуру он сперва пришёл сразу после окончания университета, но ушёл через пару лет, окончательно разочаровавшись. Вернулся лишь в последние годы «перестройки», когда сама юридическая система стала сильно меняться, да и оправдать подзащитного стало реально по причине возрождения самого факта состязательности процесса. Не полного пока, но хоть что-то. А уж после развала СССР перемены стали ещё серьёзнее, позиции адвокатов укрепились, приблизившись к возможностям стороны обвинения. Теперь Лопарев ждал вроде как обещанного возврата суда присяжных, что окончательно бы поставило точку в долгом, семидесятилетнем периоде торжества бесправия и абсолютной диктатуры обвинения в советских судах. И нынешним, их пока что полузаконным последышам, выбило бы отращенные за долгие годы привычки чернобыльских мутантов. С присяжными то не забалуешь, они люди, а не бездушные машины, руководствующиеся исключительно политической целесообразностью и приказами вышестоящих начальников.

— Засунули в камеру к двум не просто уголовникам, а тем, к кому послание пришло от одного урода по прозвищу Сиплый, — Кардан избегал жаргонных слов, зная, что его адвокат их недолюбливает. Раздражать Лопарева он не собирался, предпочитая поддерживать со столь важным для его дел человеком крепкие рабочие отношения. — Он сам по себе почти никто, но как посредник мог сработать.

— Вам… нанесли вред? — подобрал нужное слово адвокат?

— Только моим кулакам, — усмехнулся Лагин, показывая сбитые зубами одного из этой парочки кожу на костяшках левой руки. — Но могу изобразить, что попали по почкам. Тут следов не бывает, а врачи тоже могут ошибаться. Или там сотрясение мозга очень удобно симулировать. Нужно?

— Уже нет. Вас отпустят через час, может два. И всё это время вы проведёте со мной, теперь у меня есть повод… Будет, как только вы напишете заявление на имя начальника УВД, а можно ещё и городского прокурора. Вы не последний в городе человек, известный предприниматель, которого необоснованно задержали, поместили в одно помещение с уголовниками да ещё и настроенными агрессивно. Вас, офицера и орденоносца… это недопустимо.

Кардан лишь радостно оскалился. Он не очень то любил щеголять что званием, что полученной за свои приключения в Афгане «звёздочкой», но если можно использовать себе на пользу… Стесняться в таких делах он точно не собирался, понимая, что если инструмент есть, то он не должен простаивать. В конце концов, должен же был быть хоть какой-то прок от изрядно задолжавшего ему государства? То-то и оно.

Пока Лагин скрёб ручкой по бумаге, составляя жалобы по представленным адвокатом образцам, он предпочёл не терять время впустую, а получить от юриста ещё и консультацию по общим делам его организации. Благо наделать много ошибок не опасался. Всё ж не неоконченное среднее образование за плечами, в отличие от многих и многих, с кем приходилось иметь дело.

— Многих уже отпустили, Филипп Аркадьевич?

— Жадность, этот несомненный порок человеческой души, иногда способна помочь. Выделенных мне фондов хватило, но они показали дно.

— Неужели расценки повысились? Доллары, они ведь инфляцией не страдают, как наш деревянный рубль.

— Опасения разозлить тех, кто вас всех сюда засунул, Артем, — уточнил адвокат. — В прокуратуре сидит немало моих бывших студентов, а часть не может отказать своему старому и снисходительному преподавателю в том, что не идёт вразрез с законом. Нужно только уметь слушать ответы и смотреть на лица дающих их людей.

— И что сказали… лица?

Кардан в последний момент удержался от использования слова «рожи», догадываясь, что это может не понравиться Лопареву. Ничего, ему несложно, а проверенному не раз и не два адвокату приятнее разговаривать в естественном для него ключе. Да и риска оборвать ценный разговор не присутствует. А то знал он некоторых, включающий свой борзометр на полные обороты и когда надо, и особенно когда это категорически не рекомендуется.

— Вы и Ефим чем-то очень сильно привлекли внимание нашей милиции. Фамилия Маричев вам о чем-то говорит, я так думаю?

— Главный «убойщик» города, — поморщился Кардан. — Только мои парни в последнее время вели себя почти что тихо. Уж куда тише, чем «воры» и то, что осталось от таджикской группировки. Даже Цорноев и Джапаридзе вели себя гораздо более заметно, чем мы. К чему моих парней привязать то хоть пытаются? Про то, что мне пытаются предъявить как обвинение — это же вовсе смешно. Вы сами это понимаете. Филипп Аркадьевич!

Лопарев лишь покивал, соглашаясь с последними словами клиента на все сто процентов. Попытки связать Лагина и хранение наркотиков, да ещё в его кабинете, да ещё обнаруженных при помощи очень сомнительных понятых… Он уже разваливал это обвинение, держащееся на одном получестном слове производивших арест. Другие задержания также являлись не самыми правомерными в одной своей части и слабыми в доказательной базе относительно почти всех оставшихся. Хранение огнестрельного оружия? Лопарев сам давал советы, как легко и просто от подобного отвертеться. Например, запиской с датой и подобающим содержанием. Ну а кто но лени и небрежению не обновлял оную или забыл с собой захватить… Тоже можно было спрыгнуть с серьёзного обвинения, особенно если дать кому нужно относительно немалую сумму.

Другое дело реальные правонарушения, которых, увы, хватало. Но их опять же следовало доказывать, а в таких случаях — с учётом того, что большая часть «сотрудников» Лагина и Ефима Старостина были не судимыми и вообще «хорошо характеризовались по месту работы и окружением» — их можно было перевести до суда под подписку о невыезде. Опять же не бесплатно в немалой части случаев, но всё же.

Но аппетиты! На сей раз они действительно были чрезмерными. Особого фонда, оставленного основным, а пару месяцев и вовсе единственным нанимателем, хватило едва-едва. Плата за риск взяткополучателей войти в конфликт с «убойным» отделом, а может и ещё кем-то более влиятельным и серьёзным — это приходилось учитывать. Правда, клиента Лопарева это не слишком обеспокоило.

— Деньги есть, фонд будет восстановлен и даже поднят… на треть, — чуть поразмыслив, произнёс Кардан, поставив точку на последнем из кляузных своих заявлений, адресованных в самые разные инстанции. — Фима прячется ещё по делу или уже по привычной осторожности?

— Арестовать его хотели, но мне удалось доказать абсурдность обвинения даже в отсутствие господина Старостина. Но он намерен продолжать оставаться в тени.

— Узнаю Фиму, — усмехнулся Кардан. — Теперь нанесённый ущерб?

— Я не финансист, Артём…

— Мне не нужны цифры. Хочу узнать общее положение.

Юрист нахмурился, сосредотачиваясь. Он знал, когда тесно связывал свою профессиональную деятельность со структурами Лагина и Старостина, что потребуется хоть немного, но и в не совсем профильных сферах разбираться, но пока ещё не успел к этому привыкнуть. Зато оплата за совмещение знаний и навыков… раньше она ему и присниться то не могла, не то что стать реальностью. Вот уж действительно, со сменой эпох поменялось многое, порой даже слишком.

— Положение… удовлетворительное.

Подобрав подходящее слово, Лопарев начал отвечать более развёрнуто, чего от него и хотел Кардан. Разумеется, арест немалой части рядовых членов группировки и не только их внёс временные хаос и сумятицу в части подконтрольных объектов, но помогло то, что Фима оставался на свободе. А уж сейчас, когда со связью по телефону не было проблем, держать руку на пульсе и экстренно латать появляющиеся прорехи у него получалось неплохо. Вдобавок законный бизнес вроде казино, ночного клуба, игровых автоматов, обычных магазинов — он не требовал ничего этакого, помимо неплохой охраны. Правда, другая часть… Лопарев особенно отметил, что никаких нападений со стороны конкурентов не было… в отличие от пристального внимания милиции. Очень пристального. Причём не объяснимого иначе. чем наличием особой информации, которой у них раньше не было. Была бы — непременно воспользовались бы раньше. Сейчас же…

Разумеется, всё это произносилось адвокатом без упоминания конкретных мест, имён, чтобы возможно подслушивающие разговор оперативники или иные представители правоохранителей не смогли вычленить из разговора его с клиентом и толики ценных для них сведений. Многолетний профессионализм, он давал о себе знать всегда и всюду.

Почему тогда вообще такой разговор проводился в столь нежелательной атмосфере, с вполне вероятными любопытными ушами? Исключительно расчёт. На что именно? Возможность дать понять подслушивающим, что его клиенту известно о не совсем законных и совсем не законных методах. Осторожное, но предостережение, попытка дать власти одуматься и соблюдать их же собственные законы. Только вот что у Лопарева, что у Кардана никаких особенных иллюзий по поводу поведения власть имущих, особенно с погонами на плечах, не имелось. Опыт, пусть у каждого и в разных сферах бытия. Однако одинаково неприятный, ни разу не способствующий доверию.

Не час, не два, а почти три прошло до того момента, как изрядно раздражённый Кардан наконец то оказался вне «добрых и ласковых» объятий ментовской ветви власти. Вот вроде как далеко не первый раз его задерживали, столько же раз отпускали, почти всегда даже без предъявления обвинений. А всё равно ощущение этакой гадливости приходилось словно смывать с себя. Не только водой и непременной сменой одежды с выбросом старой, словно пропитавшейся не пойми каким духом, но и иными средствами. Только тогда удавалось сперва почувствовать себя легче, а через несколько дней и вовсе избавиться от какого-то шлейфа, что так и стремился вновь вцепиться не в тело даже, а в саму душу.

Разумеется. Кардана встречали на выходе. «Бэха» с тонированными стёклами, водитель, ещё один боец. И всё бы ничего, но едва он сделал пару шагов к автомобилю заодно с сопровождающим его адвокатом, как к этой самой машине рванулись несколько ментов в штатском с видом таким решительным, при полной поддержке стоящих поодаль ментов же, но при полной форме.

Обыск. Как двух людей Кардана, так и собственно автомобиля. По всем правилам, поскольку это происходило в присутствии адвоката, но от того не менее назойливо, дотошно и с вполне конкретной целью. Искали не ту же наркоту — а уж подбрасывать оную в присутствии съевшего не одну собаку юриста просто не осмелились бы — а оружие. Любое оружие, вне зависимости от того, было ли оно легальным. Вот и изъяли пистолет у Скалы, хотя и полностью законный, поскольку он числился частным детективом вот уже чуть ли не целый год, а также помповое ружьё из багажника, принадлежавшее уже Шведу, водителю.

Попытки Лопарева, почуявшего неладное, опротестовать изъятие, закончились пшиком. Тут ведь дело было в том, что оружие не конфисковывалось, его законные владельцы не задерживались. Просто обе единицы отправлялись на временную проверку с целью отстрела нарезной единицы с последующим изучением выпущенных пуль и гладкоствольной для проверки, не является ли оно похищенным вчерашним днём, а затем использованным в ограблении ночного киоска. Повод? Полученная оперативная информация, которая и впрямь многое позволяла делать вполне себе в рамках закона. Если аккуратно, без перегибов. Их же сейчас не наблюдалось, все действия были законными, а поведение милиционеров предельно вежливым. Не в пример тому, что случилось с кардановскими людьми совсем недавно.

— Вот мы и без оружия, — процедил Лагин, констатируя очевидный факт. — Филипп Аркадьевич, вам бы на такси домой сейчас поехать. Безопаснее будет, богом клянусь.

— Вы так думаете. Артём?

— Я так подозреваю. Но это всё для того, чтобы поймать меня, не вас. Езжайте себе спокойно домой, а мы… знаем, что делать.

— Зная вас, в этом сложно сомневаться.

Произнеся эти слова. Лопарев поневоле вспомнил несколько попыток очень недружественных конкурентов Лагина и Старостина поймать этих двоих в ту или иную западню, а то и простой грубой силой избавиться от мешающих им людей. Получалось это плохо, точнее сказать, совсем не получалось. Хотя бы потому, что оба партнёра были живы, даже здоровы, а вот про предпринявших такие попытки этого сказать было нельзя. Про некоторых так уж точно. Как юрист, он вынужденно знал многое, будучи связанным той самой адвокатской тайной. Оказавшись же связанным, понимал — то ли ещё будет! Потому, подойдя к вполне себе целому, не раскуроченному и не с оборванной трубкой телефону-автомату — рядом с милицией малолетняя и не очень шпана всё же опасалась особо пакостить — набрал номер, вызывая машину. Поскольку клиентом он был денежным, то стоило лишь назваться и пообещать повышенную оплату. В общем, машина должна была быть довольно скоро. Самому же сидеть за рулём… зрение в его почтенные годы и время от времени болевшие колени вот уже пару лет как заставили Лопарева окончательно отказаться от вождения автомобиля. Свою же старую «волгу» он переписал на внучку, пока что единственную, достигшую совершеннолетия и получившую права. Не без помощи Лагина, кстати. Хотя его клиент и ворчал, что юной девушке лучше водить не старый, почтенный рыдван, а нормальную, комфортную внутри и красивую снаружи иномарку.

Ну а пока адвокат решал маленькую и откровенно незначительную проблему доставки себя не то домой, не то в офис, Кардан был занят делом вроде как и тем же самым, но куда более сложным. В отличие от Лопарева, которого никто останавливать и не думал, его явно собирались «остановить» раз и навсегда, чтоб точно не мешался. Кто? Явно не сами менты, не своими руками так уж точно. Но при их участии, тут сомневаться не приходилось.

Что делать? Оставаться тут до не пойми какого времени — плохое решение. Всё равно подождут, всё равно как-нибудь прижучат. Просто мчаться на всей скорости, надеясь проскочить? Обычный, напрашивающийся выход, но почти наверняка способный привести лишь в могилу. Бросить машину и попробовать пешочком, проскочить переулками? Это лишь в том случае, если бы за ним не следили. А ведь наверняка следят, может даже и эти… в форме и без. То же самое насчёт того, чтобы самому попробовать ускользнуть, отправив машину как отвлекающий маневр. Вот и оставалось то, к чему он был готов заранее, хотя и надеялся, что до такого вот усложнения не дойдёт.

— Швед, Скала. Едем в «Олимп». Посмотрим, что там эти мамонты успели изгадить и сколько из изгаженного успели восстановить.

Сказано было достаточно громко, чтоб точно услышали. Действительно, если хотят слушать, так пускай. А уж дальше… Садясь в автомобиль, Кардан был готов сделать нужный звонок. Кому? Второй части сопровождения, которые на своем «лендровере» находились несколько поодаль, ожидая нужного момента, чтобы присоединиться к охране. Звонок по мобильному телефону сразу же, едва тонированные стёкла были подняты, а двигатель мягко заурчал, прогреваясь без особой видимой необходимости, но помогая выиграть немного времени. Именно немного, чтобы наблюдатели не восприняли это как намеренную и подозрительную задержку.

— Треф! Мусора разоружили парней, мы пустые. Слышишь меня?

— Да, Кардан, всё слышу. Всё понял. Зато мы не пустые, — отозвался злобный голос Трефа. — На следующем же углу прижмёмся сзади, и никакая сука не осмелится…

— Нет, не так.

— А?

— Не удивляйся. Я хочу знать, какая падла решила на нас пасть раззявить. Держишься в отдалении, начинаешь палить, только когда увидишь уродов, по моей команде. Я на связи, трубу не вещай. Понял?

— Опасно, шеф!

— Не опасно на заводе надрываться, да и то может что тяжелое упасть. Я сказал, ты делай. Так надо.

Хоть и были парни Кардана весьма буйные, но он умел крепко и надёжно держать их в кулаке. Иначе было нельзя, могли… разболтаться и лучше от этого никому б не стало.

— Вперёд, Швед. И будь готов.

— Как пионер?

— Как он самый, хотя ты ж им не был, да?

— Был, но недолго, — жизнерадостно заржал боец. — Исключили за плохое поведение. А уж комсомольцем и подавно не был.

Кардан только улыбнулся, вспоминая свои пионерско-комсомольские годы. Особенно пионерлагеря с их дурным, чуть ли не казарменным, распорядком дня и отвратительной едой, от которой многие чуть ли не блевали. И ведь никуда не деться, выбора насчёт еды не имелось. Обычное меню вида «жри, что дают», которое он искренне ненавидел с его то несильной, но аллергией на немалую часть продуктов. Но это было раньше, теперь же он мог себе позволить многое. Ещё быть почти что уверенным, что его пока не существующие дети с подобным дерьмом не столкнутся. Детство, оно должно быть именно детством, а не этакой периодической борьбой если и не за выживание, то за комфортное прохождение этой как бы самой лучшей поры в человеческой жизни.

Дорога… Весь фокус был в том, что от СИЗО, в котором он парился со вчерашнего дня, в нормальную часть города можно было выбраться лишь двумя дорогами, одна из которых была настолько раздолбана, что изделие германского автопрома могло и изрядно повредиться. Всё ж именно эта модель BMW являлась больше представительской, предназначенной для качественных городских дорог, а не козликом по колдобинам скакать. Именно поэтому некоторые авторитетные люди города предпочитали большие, внушительные, несомненно импортные, но всё ж внедорожники. Он же относился с иной части, больше ценящей обычные авто. Только не понтов ради как некоторые, а скорее чтобы почувствовать себя частью уже не сгинувшего совка, а европейской там или американской жизни. Относительно уюта, комфорта, стиля… того, чего так не хватало всего несколько лет тому назад.

Мысли обо всём этом промелькнули и исчезли, уступив место сосредоточенности, готовности к любой угрозе. Привычное ощущение ещё с афганских времён, но и после возвращения из-за «речки» не раз дававшие о себе знать. Просто вместо душманов местные враги. Зачастую и внешне от тех неотличимые… и тем особенно ненавистные.

Машины вокруг, вроде всё было спокойно, однако…

— Треф.

— Шеф?

— Впереди нас грузовичок появился. Не нравится он…

— Видим.

— Светофор. А он скорость сбавил, чтоб точно на остатках зелёного света не проскочить. Может и он, а может хотят в сторону свернуть заставить. Будьте…

Кардан не успел закончить фразу, поскольку ситуация резко так изменилась. Притормозивший грузовик оказался и впрямь не просто случайным автомобилем. Откинулся тент, а внутри обнаружились двое рыл с автоматами, уже изготовленными к стрельбе. И сразу же Швед, как и полагалось в таких вот ситуациях, резко свернул в сторону, в ближайший переулок. В тот самый, куда как раз и следовало сворачивать. В тот, где… тоже ждали.

«Вилка». Клещи, в которые их хотели зажать, всех из себя таких безоружных, рассчитывающих лишь на скорость немецкого автомобиля и собственную удачу. Два стрелка в кузове грузовика. Ещё не то трое, не то и больше на входе в переулок и в его глубине. Никаких пистолетов. Исключительно автоматы, пускай полноценные АК-шки лишь у тех, которые в кузове. Остальные ограничились «огрызками», которые так легко и просто прятать под джинсовыми или лёгкими кожаными куртками. Да, летом и они выглядят несколько необычно, не по погоде, но всё ж встречаются. Чай, не шуба и не королевская мантия из театрального реквизита!

Б-бах! Начавшуюся было стрельбы автоматчиков в грузовике прервал не столь и громкий хлопок взорвавшейся гранаты, выпущенной из подствольника. Треф, ну кто же ещё! Он как раз и был большим специалистом по стрельбе из подствольного гранатомёта даже на дальние — относительно этого вида оружия — дистанции. Вот и сейчас оправдал возложенные на него надежды, уложив картечный «стакан» аккурат в кузов. Ну а что делает картечь с минимального расстояния с не защищёнными бронёй телами — это Кардан знал лучше многих и многих. Видел не раз, порой и лично подобное устраивать приходилось.

Не стрельбой Трефа единой. Покинувшие «лендровер» ещё двое стрелков, использовавшие те ещё, старые АК-47, не изуродованные уменьшением калибра, а также прочими как бы улучшениями, замолотили короткими очередями, с ходу достав одного из стрелков, задев второго и заставив оставшихся метнуться в стороны, искать укрытия за фонарным столбом или газетным киоском. В таких условиях сложновато прицельно стрелять по машине, к тому же мчащейся на довольно большой скорости.

И всё же часть пуль находила свои цели. К счастью, не конкретно Кардана и его двух бойцов, а просто дырявила «бэху», разбивая стёкла, завязая в сиденьях, оставаясь в железных потрохах автомобиля.

— Прорвались? — сам у себя спросил Кардан и тут же ответил. — Вроде… Главное. чтоб ещё одной такой встречи не оказалось. Но нам надо…

— Шеф, — обеспокоенный голос Шведа прервал Кардана на полуслове. — Со Скалой всё.

— Каким… Уроды!

Иногда смерть приходит тихо, даже без внешних эффектов. Вот как на этот раз. Скалу, он же Максим, достала всего лишь одна пуля, пробившая кузов сзади, затем прошедшая через заднее сиденье, потом переднее и почти на излете клюнувшая того в сердце. Одна рана, но оказавшаяся смертельной. Труп… Один из троих находящихся в автомобиле, в то время как на двух остальных даже царапины не было. Удивляться? Ни Швед, ни тем паче Кардан даже и не думали, зная, что порой и не такое случается. Так уж жизнь распорядилась, случившегося не воротить, надо лишь продолжать жить, надеясь на то, что твой путь оборвётся ещё нескоро.

— Что делать, Кардан?

— Минут пять по переулкам гоним. Затем бросаем тачку и уходим ногами. В одно из мест, специально присмотренных. Прав был Рыжий!

— Э… По поводу?

— Что пока замес этот не кончится, лучше не светиться. Ты что, ещё не понял, Швед? Против нас теперь и менты. Они помогли… Этим, кто нас чуть не прикончил.

Водитель лишь печально выругался, продолжая крутить баранку. Всё он понимал, благо в ближнем кругу Кардан и тем более Рыжий полный дураков и даже просто тугодумов не держали. Себе дороже могло выйти. Ну а сам Кардан, тот уже усиленно гонял в голове мысли по поводу того, как быть дальше, что именно сделать для того, чтобы выбраться из не самой лучшей ситуации. Попытка его прикончить? Само по себе дело то если не привычное, но и не такое редкое. Другое дело — помощь властей пока непонятно кому.

Непонятно? Ну… в какой-то мере. Наверняка это либо «воры», точнее сказать, привет от Башни, либо их использование остатком уже разбитых и приведённых к покорности талжиков, либо использование абреков Окулиста. Лагин сильно сомневался, что в этот блудняк вписались Толстый и тем более Бекас. Не по причине великой к нему любви или даже чтимого нейтралитета. Просто не было у них такой уж большой надобности его устранения и столь же резвой готовности идти в связке с ментами, пускай и тайной. Хотя… Те же опера из особо хитрожопых порой такие комбинации крутят, что обмануть могут и больших умников, не говоря уж о довольно тупоумных урках ещё советских времен.

Кардан осознавал, что ему предстояли не самые простые времена. Враги — если и не все, то их часть — были очевидны. Осталось решить вопрос с союзниками. Без них, один против многих… Шансы на победу в таком случае оказывались слишком малы. Зато если найти готовых поддержать. О, тогда многое могло измениться. Только вот кто? Тут он с ходу ничего не мог сказать. Но если не мог сам, то следовало обратиться к своему партнёру, у которого голова на предмет необычных решений варила куда как лучше. Не раз уже проницательность и осторожность Рыжего помогала им обоим находить выход из довольно печальных и опасных ситуаций.