Единство 2

Глава 23. Настоящая Преисподняя

Я падал, падал, падал... Извиваясь всем телом, тщетно пытался нащупать хоть что-то, уцепиться, притормозить свой стремительный полет в неизвестность. Пурпурные всполохи слепили глаза, ревело пламя, жар опалял кожу. Казалось, это никогда не кончится. Бесконечный безумный штопор, закручивающий внутренности в тугой узел.

Удар! Вышибающий дух, сокрушительный, раскаленный. Я рухнул на землю — твердую, обжигающую, покрытую острой каменной крошкой. Боль пронзила тело от макушки до пяток. Судорожно хватая ртом воздух, я силился подняться на четвереньки. Первое, что заметил — холод, пронизывающий до костей.

Адская вонь ударила в ноздри: дым, горелая плоть, тлен и копоть. Кое-как продрав глаза, я огляделся. Вокруг простиралась выжженная равнина. Растрескавшаяся почва, усеянная обугленными костями и оплавленными валунами, остовы сгоревших деревьев. Дрожащее марево горячего воздуха и клубы удушливого дыма. А над всем этим — багрово-черное небо, затянутое пеплом и пронизанное черными молниями.

Это точно была Преисподняя, но по ряду признаков я был уверен, что не та. В той небо было ярче, воздух теплее — за счет Углей Адского пламени, расположенных в трех столицах доминионов. В этой царил полумрак. Если бы не Ночное зрение и повышенное восприятие, я бы не увидел ничего дальше своей руки.

Раз я попал в бета-Преисподнюю, нужно было предупредить остальных — соваться им сюда, пока я не нашел выхода, глупо. Я схватился за Астральное зеркало дальновидения. Подняв его к глазам, обнаружил, что золотистая его поверхность потускнела и больше не пульсировала. Сжав артефакт в руке, я послал мысленную команду активации. Не сработало. Скрипнув зубами, я занялся единственным, что оставалось, — сел ждать Макс. Нельзя было покидать эту точку, иначе потом, без связи и интерфейса, нам друг друга будет не найти.

Внезапно над ухом раздалось шипение, переходящее в утробный рык. В нескольких шагах от меня, скаля клыкастые пасти, стояла гигантская тварь, которая лишь отдаленно напоминала инрауга. Раньше эти твари походили на помесь льва со стегозавром, а этот полностью ощетинился шипами и стал в несколько раз больше. Учитывая, что в нормальной Преисподней время текло в десять раз быстрее, чем в Дисгардиуме, в ее бета-версии это ускорение было в пять тысяч раз. Только с момента запуска Диса здесь прошло пятьдесят тысяч лет — огромный срок.

Я едва успел откатиться в сторону, когда этот дальний потомок инраугов прыгнул. Его чудовищные клыки щелкнули в сантиметрах от моего лица. Вскочив на ноги, я активировал Ясность, взлетел и безнаказанно прикончил тварь. Вот только времени это заняло на удивление много.

Стоило подумать, что там, где один инрауг, будут и другие, как на меня бросилась вся стая — девять особей. Изуродованные, мутировавшие адские твари, покрытые костяной броней, местами треснувшей, атаковали со всех сторон. Не покидая убыстрения, я рубил и кромсал, взрывался Возмездием Спящих, но, казалось, вообще не мог им серьезно навредить — возможно, будучи вместе, они резко усиливались. Представив, сколько опыта теряю, уклоняясь от их атак, я вышел из Ясности и продолжил бой.

Сумев схватить, они пытались меня разорвать, но я был слишком силен — вырвался и, игнорируя шипы, начал кромсать их Косами Жнеца.

Когда мне удалось отсечь уродливую голову одного инрауга, она покатилась по земле, разбрызгивая черную кровь и все еще щелкая зубами. Обезглавленное тело рухнуло на землю... и тут же начало дергаться, срастаясь обратно! Я похолодел. Инрауги регенерировали! Даже отрубленные конечности отрастали заново. По-настоящему дьявольские создания!

Им удалось меня убить неоднократно, но каждый раз Откат или Вторая жизнь поднимали меня на ноги, и я продолжал медленно, но верно расти.

Спустя целую вечность ожесточенной сечи последний инрауг наконец испустил дух. Я стоял посреди поля боя, залитый кровью, по щиколотку в вязкой жиже из перемолотых внутренностей. Мрачно усмехнувшись, я вытер лезвия Кос Жнеца о шкуру ближайшей туши, вспомнив нецензурную поговорку дяди Ника: нас бьют, а мы крепчаем!

По моим прикидкам, в этой версии Преисподней я провел почти сутки, но никто из бета-тестеров так и не явился. Я ждал еще два дня — по внутренним часам, потому что в этом мире не было солнца, — но безрезультатно.

Росло подспудное беспокойство: неужели пентаграмма больше не сработала? Но почему? Ритуал был выверен до миллиметра, Денис опытный чернокнижник, они должны были последовать за мной! Ладно, если бы не получилось у кого-то одного, но ведь не появился вообще никто!

На четвертый день я покинул точку, все еще надеясь, что бета-тестеров выкинуло в другом месте. Другого объяснения тому, почему они не явились, у меня не было.

Дни или недели я летал и бродил по этой версии ада, так и не встретив ни одного разумного. Я добрался до того места, где в нормальной Преисподней стоял Рубиновый город. Здесь от него остались только руины, по которым были разбросаны осколки Углей Адского пламени. Видимо, благодаря им в этом мире оставался хоть какой-то свет.

Похоже, что демоны здесь все-таки были, но по какой-то причине сгинули. Возможно, потому, что потеряли надежду вернуться в Дисгардиум — ведь Демонические игры проводить было не с кем, в бета-мире вымерли все неписи.

Скитаясь по бесплодным равнинам, сражаясь с многочисленными демоническими монстрами, я постепенно креп и набирал все большую силу, а она была здесь ох как нужна! Первый бой с инраугами оказался лишь разминкой. Дальше — хуже. Каждая тварь превосходила меня по всем параметрам, но, как и на бета-Террастере, мне это только помогало становиться сильнее. Однако зачем мне здесь эта сила?

В редкие моменты, когда не дрался, я думал о том, что совершил ошибку. То, что я принял за выход и спасение, оказалось еще худшей ловушкой. В бета-мире у меня были Макс, Утес и Кусаларикс, вкусная еда и комфортная постель. Здесь… здесь я постепенно доедал припасы, которыми меня снабдила Макс, спал на выжженной земле или камнях, будучи постоянно начеку, и начинал думать о том, что будет, когда мне придется есть убитых монстров.

Временами я всматривался в кроваво-багровое небо, ожидая увидеть кого-то из летевших бета-тестеров. А вдруг все же у них получилось? Крохотная надежда оставалась, но таяла с каждым днем. Астральное зеркало дальновидения тоже молчало.

Наконец, пришлось признать очевидное: они не придут. Что-то пошло не так.

Я полностью сосредоточился на мыслях о том, как вырваться отсюда. Я дотошно изучил руины Рубинового города, надеясь найти там что-то вроде портала, но ничего не обнаружил. Вообще ничего, если не считать особо злобных адских монстров.

Как-то, забившись в пещеру в горах, я превратился в камень, чтобы меня никто не трогал, и погрузился в размышления. Все предыдущие мысли о том, как выбраться отсюда, крутились вокруг моих личных навыков. Но что, если попробовать посмотреть на ситуацию под другим углом?

В голове что-то щелкнуло.

Пентаграмма изгнания, выученная у беса Гнеме’Иица, сработала в Бездне. Может, я смогу использовать и другую пентаграмму?

Мыслями я вернулся в Окаянную брешь, где участвовал в Демонических играх. Деспот тогда обучил меня Пентаграмме призыва. Интересно, сработает ли она, если я снова попробую его призвать? Если он в Чистилище, может быть, сила пентаграммы преодолеет барьер между измерениями и вытащит его сюда?

К черту догадки, нужно пробовать.

Отменив Мимикрию, я вернул себе прежний облик и, собравшись с мыслями, принялся чертить Пентаграмму призыва. Когда последний штрих лег на свое место, я отступил на шаг, любуясь своей работой. Идеальная пентаграмма мерцала алым во мраке адской пещеры. Оставалось лишь принести жертву и произнести заклинание.

Вылетев из пещеры, я наткнулся на одинокого монстра, отдаленно напомнившего каккерлаков Очага Пустоты, это был огромный рогатый таракан, чей хитиновый панцирь сверкал в отблесках инфернального пламени.

Монстр грозно застрекотал и ринулся в атаку. Передние конечности, оканчивающиеся острыми зазубренными серпами, норовили располосовать меня на куски, из брюшных полостей плеснула дымящаяся оранжевая субстанция, но я уклонился и начал медленно кайтить тварь в пещеру.

Каккерлак, возбужденно стрекоча, устремился следом. Поставив его на пентаграмму, я закружил около твари в смертоносном танце. Она истошно верещала, пытаясь достать меня жвалами-серпами, но я ушел в Ясность и спокойно ее прикончил — отсек рогатую голову. Израненный, истекающий ядовитой слизью монстр рухнул на землю, содрогаясь в предсмертных судорогах.

Кровь и слизь каккерлака щедро залили мерцающие линии, впитываясь, насыщая рисунок силой. Я принялся читать демонические слова призыва, всплывающие в памяти:

— Я, Скиф, властью, дарованной Хаосом, призываю тебя, демон Деспот! Где бы ты ни находился, я разрываю твои оковы! Явись, демон Деспот! Явись, соратник!

Ни черта не произошло. Напротив, свет, изливавшийся из узоров пентаграммы, начал тускнеть. По всей видимости, принесенный в жертву каккерлак не годился, нужны были одушевленные твари. Неслучайно насчет этого меня предупреждали и Деспот, и Гнеме’Ииц: душа должна быть слабой, а жертва — действительно важной для того, кто призывает.

Следующие несколько дней я приводил в пещеру орды других монстров, надеясь, что удастся насытить пентаграмму хотя бы кровью. Казалось, что вот-вот все сработает, она активно поглощала кровь, но, сколько я ни бился, ничего не получалось.

Когда решил, что дело в Деспоте, который, может быть, давно развоплощен, я пытался призвать других знакомых демонов. Сатир Флейгрей, суккубы Нега и Лерра, демоны Абдусциус и Мотиф, ракшас Каракапанка, бес Руперт… Никто не ответил на призыв. Похоже, Пентаграмма призыва не сработает от бездушных жертв.

Оставался единственный вариант. Я понятия не имел, как смогу одновременно принести себя в жертву и призвать демона, но попытаться все равно стоило.

Сначала я попробовал Самопожертвование. Оно сработало безупречно, но не в том плане, как я задумывал. Меня убило — это да. Не помогли ни Откат, ни Вторая жизнь. Но воскрес я там же, где оказался в момент появления в Преисподней, а когда вернулся в пещеру близ руин Рубинового города, пентаграмма давно погасла.

Собрав лут, вывалившийся из моего мертвого тела — еду и всякие ресурсы, — я обругал себя последними словами и полетел назад, к точке воскрешения. Там я нарисовал новую Пентаграмму призыва.

Второе Самопожертвование почти сработало — быстро воскреснув, я рванул к светящейся багровым пентаграмме и протараторил слова призыва. Безрезультатно. Похоже, такой вид самоубийства на руку только Спящим. Для пентаграммы мне придется замараться в крови.

Убивал я себя долго и мучительно. Для удобства снял доспехи, но даже это мало помогло: слишком много здоровья, слишком высокая защита, слишком мощная регенерация. Я реально сходил с ума, пытаясь себя убить, потому что это заняло несколько дней. Когда осознал, что это нереально, догадался, как сильно туплю, и рванул на поиски мобов. Недалеко рыскала стая инраугов, именно ей я отдал себя на растерзание. Когда почувствовал, что вот-вот сдохну, резко ушел в Ясность и улетел, оставив их в недоумении.

Не выходя из убыстрения, все же добил себя, воскрес и устремился к пентаграмме.

— Я, Скиф, властью, дарованной Хаосом, призываю тебя, демон Деспот! — нараспев проговорил я. — Где бы ты ни находился, я разрываю твои оковы! Явись, демон Деспот! Явись, соратник!

С последними словами пентаграмма вспыхнула ослепительно ярко. Вокруг завихрились потоки раскаленного воздуха, земля содрогнулась…

Вдруг в центре пылающей пентаграммы разверзлась дымящаяся дыра, из которой показались знакомые черты призванного демона. Его могучая фигура, увенчанная рогатой головой, медленно поднималась из дыры, сотрясая землю. Лавовые глаза демона сверкали в полумраке, а пасть-жаровня, полная острых клыков, источала адское пламя.

Деспот сделал первый шаг из портала, его когтистые лапы скребли по выжженной земле. С каждым вдохом в его груди разгоралось инфернальное пламя, просвечивая меж ребер и вырываясь языками из пасти. Демон застыл, словно впитывая хао, а затем медленно повернул голову.

— Сработало! — заорал я, надрывая глотку. — Деспот!

— Грог-х-р! — С триумфальным ревом демон вырвался из разлома, расправляя могучие плечи. Окутанный клубами серного дыма, он шагнул вперед, сотрясая землю.