Ее ночной кошмар

Глава четвертая

Неделю спустя

Дуэйн вонзил свой нож в шею человека, который продавал секреты семьи Карсон их врагам. Бист и Калеб присутствовали при допросе, но по какой-то причине решили остаться, чтобы узнать, что будет дальше. Он не возражал против присутствия зрителей, но обычно они оставляли его одного, чтобы разобраться с убийством и уборкой.

Когда Дуэйн вытащил клинок, голова мужчины упала набок, и несколько секунд он смотрел на него, убеждаясь, что тот мертв.

После этого он посмотрел на двух своих дядей.

"Что-нибудь еще?"

"Ты везде оставляешь за собой след из трупов", — сказал Калеб.

"Нет, я их убираю. Это одна из причин, по которой вы меня любите".

"Уильям пришел ко мне", — сказал Бист, протягивая ему газету. "В лесу, рядом с известной тебе свалкой, они обнаружили кучу трупов. Ты либо недостаточно глубоко их закапываете, либо из-за наводнения они решили всплыть".

Дуэйн снял резиновые перчатки и схватил газету. Эта история попала в заголовки новостей. Это было неожиданно, но, взглянув на участок леса, он покачал головой. "Это не я".

"Дуэйн, мы все знаем, что именно туда ты идешь, чтобы похоронить тело".

"Неверно. Это не единственное место, где я хоронил тела. Я не был в том лесу уже много лет. Кто бы это ни делал, это не я". Он протянул бумагу обратно.

"Ты лжешь?" спросил Калеб.

Он глубоко вздохнул и посмотрел на своего дядю. Калеб всегда старался сделать его лучше, тренировал его рано утром, заставлял проходить через ад, и он чертовски любил его за это. Он не стал бы тем, кем стал сегодня, если бы не его дядя, да и отец тоже. "Нет, я не вру".

"Это серьезно, Дуэйн", — сказал Бист.

"Я ни разу не солгал. Ты когда-нибудь думал о том, что вы оба в старости станете дряхлыми?" — спросил он, глядя на обоих.

Калеб посмотрел на него пару секунд и пожал плечами. "Это не он".

"Нет, не он".

"Вы двое сейчас серьезно?"

"Ты прав. Ты не врешь".

Он закатил глаза. "У меня нет на это времени. Может, вы двое хотите взять на себя управление и для разнообразия заняться реальной работой?"

"Неа, разбирайся сам". Бист похлопал его по руке, а Калеб подмигнул ему. "Этим должны заниматься такие молодые люди, как ты. Мы знаем, что ты не делал сброс тел, так что все в порядке. Тебе ничего не грозит".

Он смотрел, как они уходят, и был благодарен, что они не стали задерживаться.

Вставив наушники, он принялся за работу по упаковке человека. Он не собирался сжигать это тело. Это было послание всем их врагам.

Когда все было завернуто, он поднял груз и понес его к машине ублюдка. Надев на руки перчатки, он подогнал машину к одному из других складов, вышел из нее и уехал.

Он присвистнул, когда шел обратно к складу, где проводил допрос. Прежде чем уйти, он проверил, не осталось ли где-нибудь улик. Проверив время, он увидел, что уже немного за одиннадцать утра.

Черити будет ждать его.

Одна мысль о ней заставила его улыбнуться.

Забравшись в свою машину, он проехал тридцать минут и убедился, что женщина не уехала. Она прислонилась к машине, сверяясь с часами.

"Ты опоздал", — сказала она, когда он подошел к ней.

"А может, ты рано?"

"Уже почти обед".

"Ну что. У тебя есть какие-нибудь особые дела?" — спросил он.

"Может. У меня есть друзья".

"Которые с тобой больше не тусуются с тобой".

"Откуда ты знаешь, что они больше не тусуются со мной?"

"Когда-то я был школьником. Я знал кое-кого, кто прошел через то же, что и ты. Не в таких масштабах, но она считалась изгоем". Он усмехнулся. "Теперь она моя тетя".

"Подожди? Что?"

"Мой репетитор влюбился в моего дядю. Сейчас они женаты, дети и все такое. Она моя ровесница. У нее были тяжелые времена, когда она была моложе, чуть младше тебя. Ее отец подстрелил ее, и она видела, как он убил ее мать, а потом себя. Долгое время многие люди обходили ее стороной. Очевидно, думали, что с ней что-то не так. Я знаю, что так и было. Не может быть, чтобы влюбленность в моего дядю была нормальной".

Он не мог поверить, что только что признался ей в этом.

Когда он узнал, что между Хоуп и Бистом что-то есть, его это не волновало. Да, это было немного странно, но, опять же, у него была своя жизнь, и он не собирался говорить двум людям, что им нельзя быть вместе.

Закрыв за ней дверь, он направился к тренировочным матам. Сняв пиджак, он снял рубашку и предстал перед ней в жилете и брюках.

"У тебя были дела или что-то в этом роде?" — спросила она.

"Да, а что?"

"Твоя одежда".

Он опустил взгляд на свою одежду. На ней не было крови. "А что с ней?"

"Ничего. Не обращай на меня внимания".

Сложив руки, он наблюдал, как она убирает сумку, а затем поворачивается к нему лицом. Ее спина была прямой, и никто из них не произнес ни слова. Ее руки были стиснуты по бокам, и он ждал.

"Мне нужно приказать тебе напасть на меня?" — спросил он. "Хочешь, чтобы я облегчил тебе задачу?"

"Я не… Может, ты просто покажешь мне, как защищаться?"

"Защищаться нужно уметь". Он надвигался на нее, а она, вместо того чтобы устоять, не устояла. Она продолжала отступать, пока не уперлась в стену. Он уже собирался обхватить ее шею руками, но она дернулась, уклоняясь от него. Она увернулась от его руки.

Ее реакция была такой медленной, но со временем он ей это покажет. Пока же ему нужно было, чтобы она обрела уверенность в себе.

"Это бессмысленно. Чаще всего люди, на которых нападают, вынуждены защищаться, потому что они уязвимы. Они не подготовлены".

" Каждый, кто не привык быть настороже, всегда будет схвачен. Всегда будет причинен вред".

"Ты уже посещал занятия по этому предмету?" — спросила она, сложив руки и приняв довольно строгий вид. Это было очень мило.

"Нет".

" Чему ты можешь научить меня, чего не может никто другой?" Она бросила на него пристальный взгляд.

Дуэйн подошел к ней вплотную. "Я такой же человек, как и все остальные, но разница в том, что я не собираюсь учить тебя, как убегать. Я собираюсь убедиться, что ты сможешь уложить этого человека и у тебя будет достаточно времени, чтобы убежать".

"А чем это отличается?"

"Я занимаюсь этим уже давно. Если ты не хочешь, чтобы тебя учили убивать, это следующий лучший вариант".

"Я не хочу убивать".

"Мы будем вести этот разговор каждый раз, когда ты приходишь сюда? Это отнимает время, а у меня есть дела поважнее. Если ты хочешь просто пообщаться, скажи мне. Я не собираюсь тратить время на то, чтобы рассказывать тебе об этом, если тебе это не интересно".

"Мне интересно".

"Хорошо. Тогда перестань стонать и либо начинай, блядь, учиться, либо возвращайся домой".

Она кивнула, и он наблюдал, как она расправляет плечи. "Я готова".

"Сегодня я собираюсь напасть на тебя. Это будет случайно". Он подошел к пиджаку и достал повязку, которую держал в кармане. Взяв ее в руки, он подмигнул ей.

" Извращенец".

"Что ты знаешь о извращенцах?"

" Что это включает в себя наручники, кнуты и повязки на глаза. Хочешь пошалить со мной, Дуэйн?"

Он не сказал ни слова, просто покрутил ее и наложил повязку на глаза. "Большинство людей удивляются, когда на них нападают. Они не могут и не хотят защищаться".

"А, я поняла про повязку, поняла".

"Я хочу посмотреть, как ты отреагируешь, и тогда мы будем работать дальше".

Завязав повязку сзади, он несколько раз крутанул ее вокруг себя. Она потеряла опору, и он не стал ей помогать. Это было сделано для того, чтобы вывести ее из равновесия.

Лишить ее зрения было первым шагом.

Она вращалась по кругу, вытягивая руки, чтобы устоять на ногах, как будто не была уверена.

"Мне это не нравится", — сказала она.

Он делал легкие шаги, чтобы она его не услышала. Было странно видеть ее с завязанными глазами. Он подумал о том, что она полностью обнажена, находится в его власти, умоляет его. Отбросив внезапно охватившее его желание, он сосредоточился на ней.

"Это очень странно. Ты что, типа, корчишь рожи?" — спросила она.

Она глубоко вздохнула, и ее нервы были так хорошо видны. Ее руки сжались в кулаки, и теперь она держала себя очень крепко. Ей нужно было расслабиться, держать руки свободными, чтобы никто не смог подойти сзади и просто схватить ее.

Как это сделал он, обхватив ее руками и с легкостью подняв на ноги.

Она боролась, но он победил, повалив ее на землю и сцепив руки.

"Теперь я забрал тебя. Тебе некуда идти". Он прижался лицом к ее уху. "Ты могла бы быть уже мертва".

С этими словами он поднял ее на ноги. "Снова".

****

Черити сбилась со счета, сколько раз он побеждал. Сколько раз он нападал на нее. Она даже не чувствовала, пока он не обхватывал ее, не дергал, не тянул, не дергал, в зависимости от того, что ему больше нравилось. Не то чтобы она когда-нибудь призналась в этом, но ей нравилось, когда он держал ее за волосы. Это было не больно, но заставляло ее думать о многих непристойных вещах.

С повязки на глазах все и началось.

То, что ей было восемнадцать, ни на секунду не означало, что она не знает о мужчинах и сексе.

Находясь рядом с Дуэйном, она, казалось, все это усиливала. Он всегда был таким тихим, сдержанным, отстраненным, и ей это нравилось.

К концу дня она была измотана, и, хотя он не хватал ее сильно, она знала, что останутся синяки. Его прикосновения всегда были твердыми. Он не давал ей возможности думать, что нападавшие окажутся слабыми.

"Это было утомительно", — сказала она.

"Ты хорошо справилась".

"Я? Ты убивал меня каждый раз".

Он улыбнулся. "Поверь, если бы я это сделал, ты бы об этом узнала".

"Мое тело чувствует это. Разве этого не достаточно?" Она рухнула на коврик. Было уже немного за четыре, и она не хотела идти домой. Пока не хотела. Ее родители постоянно задавали вопросы, и это выматывало сильнее, чем нападки Дуэйна.

"Что случилось?" — спросил он, стоя над ней.

"Ничего. Просто семейные дела. Ну, знаешь, родители".

"Я могу тебе чем-нибудь помочь?"

" Только если бы тебе исполнилось восемнадцать и ты был потенциальным парнем или девушкой, с которой я могла бы потусоваться, у нас все было бы хорошо".

Его руки были сложены, и он наклонил голову в сторону. Казалось, он постоянно оценивает ее, и он не был уверен, чего ожидать. Отличало ли это ее от всех остальных, кого он знал? Особенной?

"Что происходит?" спросил Дуэйн.

"Ты хочешь, чтобы я рассказала о своей драме?"

"Почему бы и нет? Очевидно, что ты не хочешь уходить".

"Это неправильно?"

"Нет. Хочешь верь, хочешь нет, но было время, когда женщинам нравилось проводить со мной время".

"А сейчас?"

"О, им по-прежнему нравится проводить со мной время. Просто мне не хочется проводить его с ними, если я не получаю того, чего хочу".

Внутри нее зародилась ревность, и ей это не понравилось.

"У тебя есть девушка?" — спросила она.

"Нет".

"Просто кто-то, с кем ты занимаешься случайным сексом".

"Так вот, Черити, по-моему, это выглядит и звучит как ревность".

"Это не так". Она полностью солгала. "Я ни к кому не ревную". Отчасти это было правдой. Она никогда не ревновала до сегодняшнего дня, и все из-за Дуэйна. Он даже не принадлежал ей, и все же она чувствовала, что это он.

Приди в себя.

"Давай отойдем от твоего отрицания. Расскажи мне о своих проблемах, милая", — сказал он, садясь в кресло.

"Не называй меня милой".

Ее отец называл ее так, и ей не нравилось, когда это слово звучало из уст Дуэйна, тем более что она не думала о нем ничего такого, что можно было бы назвать отцовским.

Он поднял руки вверх. "Ты босс".

"На самом деле никаких проблем нет. Это все мои родители. Они постоянно беспокоятся". Она заправила за ухо выбившиеся из прически волосы.

"Они не хотят, чтобы твое похищение заняло всю твою жизнь. В этом есть свой смысл".

"И я это понимаю, но, находясь здесь, с тобой, мне приходится придумывать ложь, а я это ненавижу. Они говорят о колледже, о выпускном, о том, что я скоро съеду. Это все слишком. Теперь мне приходится рассказывать им о том, как я провела день в торговом центре либо с подругой, либо они хотят знать, какой парень мной интересуется".

"А у тебя есть парень, который тобой интересуется?"

"Нет. По крайней мере, я не знаю. Никто не подходил ко мне в школе, и это отстой. Все это просто отстой, а мне нравится проводить с тобой время. Я знаю, что ты уже, вроде как, старик, но мне нравится. С тобой очень весело".

"Ты меня совсем не оскорбила".

"Мои родители сказали, что ты старый. Я все время спрашивала о тебе. Как они связались с тобой в самом начале. Они мне ничего не ответили и сказали, что мне нужно перестать думать о тебе. У тебя своя жизнь, и тебе не нужна девочка-подросток, которая тебя достает. Я тебя достаю?"

"Нет".

"Правда?"

"Я кажусь тебе человеком, который может солгать?"

"Да".

Он рассмеялся. "Думаю, ты права. Я бы не стал врать об этом".

" Но ты бы солгал обо всем остальном?"

"Конечно. Я не святой. И никогда не претендовал на это. Значит, ты устала от всей этой лжи?"

"Да".

"Ты можешь либо продолжать врать, говорить, что день прошел весело, но ты устала, либо перестать приходить сюда".

"Я буду продолжать врать. Я не хочу прекращать приходить сюда". Она ненавидела свое отчаяние. "Я нахожу это забавным. Знаешь."

"Я бы не назвала это весельем".

"О."

"Не то чтобы это было плохо, но и думать об этом тоже. Ты сегодня немного чувствительна".

"Прости. У меня просто стресс". Она улыбнулась ему.

"Мне нравится приходить сюда. Это меня расслабляет".

"Ты часто занимаетесь спортом?"

"Да. Много. Мне это необходимо. Мне нужно поддерживать себя в форме".

"Ты спасаешь других девушек, таких как я?" — спросила она.

"Нет".

"Как же так?"

"Твои родители заплатили кучу денег, чтобы ты благополучно вернулась домой. Ты же понимаешь, что шансы найти тебя живой были невелики".

"Да. Спасибо, что не сдался".

"У меня не было намерения сдаваться. Мне заплатили за работу".

Он взглянул на часы, и она поняла, что пора уходить. " Мне лучше вернуться".

"Хорошо".

Взяв свою сумку, они вышли из здания. Он ввел код и проводил ее до машины. Она не хотела уходить и с радостью осталась бы с ним, разговаривая.

"На следующей неделе?"

"Да. Езжай осторожно".

"Обязательно".

Она улыбнулась ему и села за руль. На этот раз она не стала задерживаться. Она не смотрела, как он садится в машину.

"Тебе нужно отвлечься".

Постукивая пальцами по рулю, она ехала домой. Все время она думала о прошедшем дне. Когда он не появился вовремя, она забеспокоилась. Что, если он опоздал? Что, если он забыл?

Мысль о том, что она не увидит его еще неделю, навевала на нее тоску, о которой не хотелось говорить.

Приехав домой, она заехала на большую подъездную дорожку. Машины родителей уже стояли там, и она глубоко вздохнула, прежде чем направиться внутрь. Держа сумку на плече, она вошла в дом.

Не видя никого вокруг, она уже собиралась бежать в свою комнату, когда ее поймала мама.

"Привет, милая", — сказала она.

"Привет, мам". Она повернулась и увидела в дверях свою мать.

"Как прошла поездка?"

"Хорошо".

"Купила что-нибудь особенное?"

"Нет. Я съела молочный коктейль и бургер, немного погуляла".

"Кто там был?" — спросила она.

"Пара школьных друзей. Я вроде как отделился от толпы. Мне нужно было время, чтобы подумать".

"Логично. Папа заказал китайскую еду".

"Я отнесу свою сумку наверх".

"Хорошо".

Так проходил каждый субботний вечер. Ее отец любил китайскую еду, и это был его вечер, когда он мог заказать все, что захочет. В остальное время это всегда были полезные блюда или то, что нравилось ее матери.

Поставив сумку на пол, она подошла к окну и выглянула во двор. С тех пор как она вернулась, ничего не изменилось. Все всегда стояло на своих местах. Качели, на которых она часами качалась в детстве на заднем дворе. Полуразвалившийся домик на дереве, который отец обещал ей, но так и не достроил. Все это когда-то что-то значило для нее, а теперь она видела, насколько все это хрупко.

Она была уже не той, что вернулась после похищения.

Бывало, что она чувствовала себя виноватой. Ее не похищали долгое время и не насиловали. Они играли с ней, били ее, мочились на нее, а она убегала. Те, кто посмел ее похитить, были мертвы и гнили где-то сейчас, а она была жива. Должна ли она иметь право быть другой? Чувствовать это? Смотреть на что-то и видеть уродливое, а не только красивое?

Впрочем, это уже не имело значения.

Она не могла вернуться к тому, что было раньше.

Даже если бы родители пытались изменить ее, они не смогли бы отменить то, что с ней произошло. Она больше не была их маленькой девочкой.